Глава 11

ПРАНАЯМА

Да, лишённый дыхания! Я совершенно серьёзно утверждаю, что полностью утратил дыхание. Его бы не хватило и на то, чтобы сдуть пушинку или затуманить гладкую поверхность зеркала...

(Эдгар По)

В далёкой древности все дыхательные техники индийской йоги были объединены под общим названием «пранаяма». Дыхание есть газообмен между организмом и окружающей средой. Окислительные процессы в тканях и клетках тела идут постоянно, не прекращаясь ни на мгновение, они нуждаются в непрерывном поступлении кислорода, который обменивается в легких на углекислый газ, выводимый из организма в процессе дыхания. Суммарная протяжённость легочных капилляров достигает трёх тысяч километров, площадь стенок альвеол, через которую осуществляется газообмен, равна примерно ста пятидесяти квадратным метрам. Кроме газообмена лёгкие выполняют также важнейшую иммунную функцию наравне с соответствующими элементами эндокринной системы, такими как селезенка, вилочковая железа и лимфатические узлы. Кроме того, легочная ткань поддерживает баланс внутриклеточных гормонов, которые участвуют в работе печени и головного мозга.

Процессы, реализуемые организмом в пределах дыхательной системы, — лишь небольшая часть деятельности сложнейшего биохимического реактора, которым является тело человека. Функциональные метаболические цепи биохимических реакций теоретически могут поддаваться изменениям, но на самом деле другие их варианты не имеют места потому, что они всегда менее выгодны с энергетической точки зрения, а оптимальные пути протекания реальных процессов были реализованы природой в ходе эволюции.

Никто не знает до сих пор, в каких пределах технология Хатха-йоги способна влиять на направленность и характер протекания обменных процессов организма при её последовательном применении. Быть может, состояние обратимого анабиоза, который обычно называют «сном» йогов, иногда длящееся до сорока дней (с закапыванием в землю), основано, скажем, на анаэробном превращении одной молекулы глюкозы в три молекулы уксусной кислоты, а не молочной, как это бывает обычно. Именно такой ход событий делает организм устойчивым к недостатку кислорода, попутно решая проблему энергоснабжения.

Как бы то ни было, некоторые современные апологеты реформаторов (например Н.Е. Сьоман, «Тайна Майсорского дворца», с.87) утверждают, что: «...Пранаяма... могла считаться сущностью йоги». Тот же автор приводит цитату из «Йога-чинтамани» Шивананды Сарасвати, где сказано: «...Пранаяма через увеличение интенсивности её практики заменяет пратьяхару, дхарану, дхьяну и самадхи».

Чтобы составить начальное представление о предмете, как обычно обратимся к первоисточникам.

«При нахождении в ней (асане) практикуется пранаяма, то есть прекращение движения вдыхаемого и выдыхаемого воздуха» («К.Й.», 8. 49, с.144).

Из «Вьяса Бхашья»: «При овладении асаной практикуется пранаяма, то есть регулирование дыхания: вдох — это введение внутрь внешнего воздуха, выдох — вывод находящегося в легких воздуха наружу. Прекращение вдыхаемого и выдыхаемого воздуха, то есть отсутствие и того, и другого, и есть пранаяма» (комм. на «Йога-сутры», V век н.э.). Свами Сатьянанда объясняет этот пассаж так: при классическом исполнении асан достигается настолько глубокое состояние покоя, что дыхание становится практически незаметным и не воспринимаемым во всех его фазах.

Пранаяма, однако: «Проявляется как внешняя, внутренняя или как задержка дыхания, регулируется по месту, времени и числу, и благодаря практике становится длительной и тонкой» («К.Й.», 2.50, с.144).

Вьяса: «Пранаяма называется внешней, когда отсутствует движение воздуха, предшествующее выдоху. Она внутренняя, когда отсутствует движение воздуха, предшествующее вдоху. Третий вид пранаямы функционирует как задержка дыхания, когда вследствие единого усилия прекращается и одно, и другое. Четвёртый вид пранаямы превосходит внутреннюю и внешнюю сферы» («К.Й.», 2.51,145).

«Четвёртая пранаяма есть отсутствие движения праны обеих сфер... постепенного преодоления обеих стадий благодаря ограничению... вдоха и выдоха. В этом состоит её отличие от третьей пранаямы» (там же, 145).

«Именно благодаря использованию практики пранаямы интеллект становится способным к концентрации, и, как было сказано выше, достигает стабильности благодаря выдоху и задержке праны» (там же, 2.53,145).

Представление о пране как о едином источнике жизни, можно обнаружить в Ведах (см. «Книга о Бхишме», с.154: «Дейссен показал, что представление о Пране ...уже существовало в Брахманах и даже в Ведах. В ранних Упанишадах Пране уделяется много внимания».

«Дейссен (с.156 и далее)... указывает, что первичное значение слова prana — «дыхание», «жизнь» преобладает в Ведах, Брахманах и ранних Упанишадах...

В знаменитом гимне Пуруше (Ригведа, X, 90) упоминается о Пране как о дыхании Человека Вселенского в связи с отождествлением частей тела с частями космоса...»

Более поздний слой ведических текстов, называемый Брахманами, перечисляет праны числом семь и более, которые объединены главной праной. Много внимания уделяется пране в ранних Упанишадах, основной праной там было признано дыхание. Аналогичные высказывания обнаруживаются в философских текстах «Махабхараты».

Итак, пранаяма — это четвёртый этап восьмиступенной Раджа-йоги Патанджали. В буквальном смысле термин переводится как «задержка дыхания». «Но пранаяма не есть простая тренировка в дыхательных движениях; пранаяма есть нечто большее, это есть тренировка в управлении жизненно-важными кортико-висцеральными функциями организма, тренировка и управление нервными токами, идущими от коры как от органа высшей нервной деятельности ко всем внутренним органам и прежде всего — к сердечно-сосудистому аппарату» («Книга о Бхишме», 223). Б.Л. Смирнов отмечает, что в целом тексты «Махабхараты» уделяют пранаяме мало внимания. И только в одном месте мимоходом сказано, что пранаяма всегда относится к «сампраджнята самадхи», то есть к высшей степени самоуглубления.

Индийская традиция различает три типа «упорядоченного дыхания» по соотношению продолжительности дыхательных фаз. Тип первый: вдох — единица времени, выдох — две единицы, задержка — четыре. Тип второй: 1:2:1. Тип третий: 1:1:1.

Классическая пранаяма всегда состоит из трёх фаз: выдох — «речака», вдох — «пурака», задержка — «кумбхака». Задержка бывает двух видов: после вдоха — «антара кумбхака», после выдоха — «бахья кумбхака». После того, как в средние века добавилась ещё одна задержка, пранаяма стала «четырёхтактной», и соотношение её этапов приобрело вид 1:4:2:4.

Кроме того, «кумбхака» делится на «сахита» — связанную со вдохом и выдохом, и «кевала» — абсолютную или полную.

В Энциклопедии йоги («Йога-кама», ч.2, т.1, с.93) говорится: «Прана — сила, которая поддерживает жизнь».

Поздние Упанишады, а также «Бхагавадгита» приводят названия и описывают функции пяти пран («Мокшадхарма», гл.185,5-14): самана, апана, удана, вьяна и собственно прана. Далее к пяти перечисленным добавляются ещё пять. Но именно в поздних Упанишадах осуществлён смысловой переход от учения о пране как универсальном жизненном принципе к понятию пран как своеобразных энергетических потоков тела.

Традиционно считается, что прана циркулирует по специальным каналам в теле (физиологического соответствия которым до сих пор не обнаружено), являясь особой разновидностью энергии. Просматривается также некоторая, хотя и весьма приблизительная аналогия понятию праны в китайской «чжень-цзю» терапии, где по «меридианам» тела движется жизненная энергия, называемая «ци».

Дыхательные упражнения играют решающую роль в позднейшей «Кундалини-йоге», а также в генерировании внутреннего телесного жара — «тумо», чем прославились гималайские святые, не поддающиеся холоду, — «респы». Один из них изображён Н. Рерихом в его известной картине «На вершинах». Не так давно биоэнергетики открыли так называемый «второй путь окисления», когда энергия, полученная в результате химического расщепления пищи, не «складируется» в клетках организма в виде АТФ, а может быть немедленно брошена на покрытие энергетических потребностей тела в экстремальных ситуациях. Конечно, человеку не так просто научиться «включать» энергию «тумо», этому предшествуют долгие годы занятий йогой.

С давних времён людей неизменно поражал трюк с закапыванием йогов в землю на длительное время с последующим «оживлением». Как было установлено, в состоянии своеобразного йогического «анабиоза» все функции организма замирают, переходя в какой-то иной режим деятельности. Но что это за режим — пока загадка. Хотя в 1989 году в журнале «Наука и жизнь» (N 7, 1989) была опубликована статья А. Маленкова, Б. Сарбаша «В чём секрет зомби?», где идёт речь о существовании и включении (опять же, в рамках экстремальных состояний) механизма «портального сердца». Этот режим обеспечивает сохранение жизни человека практически без дыхания, в атмосфере, почти полностью лишённой кислорода, и запускается он при кислородном голодании тканей, достигшем определённого уровня.

Итак, под «пранаямой» всегда подразумевается, как будто сознательное управление дыхательным процессом, но в дальнейшем тема этой волевой регулировки будет существенно уточнена. В Хатха-йоге существует две основные группы дыхательных техник — гипервентиляционная, где дыхание интенсифицируется, убыстряется по сравнению с состоянием покоя, и гиповентиляционная, когда дыхательный процесс значительно замедляется по сравнению с обычным — последняя считается главной. Считается, что время жизни человека определяется количеством дыханий, произведённых его телом. Эти данные подтверждает и наука: «...Грубый подсчёт показывает, что для теплокровных животных время жизни состоит из двухсот пятидесяти миллионов дыхательных циклов, или одной и двух десятых миллиарда сокращений сердца» (Peters R.H., 1983, «The Ecological Implification of Body Size», Cambridge University Press, 329 p.).

Отсюда цель пранаямы в йоге — растягивание дыхательного цикла во времени или полное прекращение дыхательного процесса на каком-то временном отрезке.

Дыхание — единственная жизненно важная функция организма, допускающая в достаточно широких пределах волевое вмешательство. Кроме того, это — процесс, посредством которого осуществляется одновременная регуляция содержания двух газов в организме — углекислого и кислорода. Благодаря сильнейшей техногенной загрязнённости воздуха, дыхательная система современного человека стала сегодня наиболее слабым звеном в механизме автоматической регуляции физиологических процессов.

Все дошедшие к нам из глубины времён дыхательные приёмы или упражнения имеют следующие общие признаки:

— искусственные затруднения дыхания;

— искусственные задержки;

— искусственное замедление;

— поверхностность дыхания (хотя это «качество» под большим вопросом).

Приведённый перечень исчерпывает любые мыслимые способы вмешательства в естественный дыхательный процесс.

Как ни странно, техник форсированного дыхания история нам не оставила — за исключением йоги, где они являются дополнительными к основным видам пранаямы.

Отсюда можно заключить, что терапевтическое воздействие имеют только техники с замедлением дыхания, и людям это было известно тысячи лет назад. Также ясно, что если, скажем, примерно половине людей на этапе освоения йоги и приведения в порядок своего здоровья больше показана какая-то одна группа дыхательных приёмов, то для остальных они могут быть просто вредными. Поэтому всегда необходимо выяснять, какой именно тип дыхания нужен конкретному новичку — «гипер» или «гиповентиляционный», а может быть и оба.

Сегодня известны несколько дыхательных техник, которые были разработаны недавно именно в лечебно-профилактических целях (приводимые далее исторические данные взяты по работе М.Я. Жолондза: «Инфаркт и стенокардия начинаются в легких», СПб, «Лань», 1996).

Система Лео Кофлера. Он преподавал её в конце прошлого века в основанных им «Школах правильного дыхания». В начале девятисотых годов у него училась О.Г. Лобанова, которая на основе этих упражнений разработала собственную дыхательную технику. Суть её системы — паузы после выдоха до 2-3 сек, после вдоха — 1 сек, выдох не до конца, дыхание поверхностное.

И. Мюллер изложил свою дыхательную концепцию в книге «Моя система», вышедшей в 1904 году. У него было две группы дыхательных упражнений, при одной ритм движений тела соответствовал ритму дыхания, в другой — за время одного дыхания выполнялось несколько быстрых движений. Часть из них при этом совпадала с дыханием, часть выполнялась в противофазе, в этом случае наблюдается затруднённость дыхания и его поверхностность.

Метод парадоксального дыхания создала А.Н. Стрельникова, которая в молодости была певицей и от перенапряжения потеряла голос. Суть её гимнастики такова: ежесекундные быстрые вдохи носом, с шумом происходит как бы активно-яростное «принюхивание». Выдох пассивный, мягкий, происходит естественно, сам собой. Самое главное здесь в том, что дыхание соединяется с движением «наоборот» более акцентировано, нежели у Мюллера. Вдох происходит, к примеру, на принудительном сужении грудной клетки. То есть мы и в этом случае имеем искусственные затруднения и поверхностное дыхание. Стрельникова добивалась очень хороших результатов в лечении заболеваний голосового аппарата и начальных астматических проявлений.

И, наконец, скандально известный метод К.П. Бутейко, о котором написано множество книг, одна из последних имеет загадочное название «Сибирская йога», при ближайшем знакомстве оказываясь беспардонной апологетикой упомянутого метода.

В науке и практике сегодня известно, что и глубокое, и поверхностное дыхание, приобретая систематический характер, являются отклонениями от нормы. Бутейко же учит именно поверхностному дыханию, которое, по его словам, на основе непрерывного волевого усилия и контроля должно сделаться у каждого человека постоянным. Всё бы ничего, но Бутейко пытается распространить свои рекомендации не только на всю нашу страну, но и на весь мир вообще, что отдаёт мессианством худшего толка. Волевая ликвидация глубокого дыхания — ВЛГД — вполне серьёзно объявляется её изобретателем панацеей от всех болезней.

Суть метода такова: волевым порядком устанавливается произвольное урежение частоты дыхания до шести-восьми циклов в минуту при существенном уменьшении глубины, затем к этому присоединяются и дыхательные задержки. В чистом виде метод предусматривает трёхчасовые ежедневные занятия, до пяти серий за один раз с перерывами в одну-две минуты. Бутейко заявляет, что его система полностью вылечивает астму. Не буду вдаваться в физиологическую схоластику его обоснований. Мне доводилось встречать людей с недюжинными волевыми качествами, которым удалось освоить поверхностное дыхание «по Бутейко», и на основании своих наблюдений утверждаю со всей ответственностью, что любые попытки волевой перекройки параметров дыхательной функции организма — даже если это отчасти и удаётся — приносят серьёзный вред и являют собой удручающее зрелище. Применяя поверхностное дыхание, Бутейко снимает у астматиков приступы удушья, «большие кризы», но с течением времени общее состояние больных неуклонно ухудшается.

Членкор АМН России Л.А. Исаева отмечала: «В результате применения метода Бутейко иногда течение астмы улучшается. Однако временное улучшение состояния приходит ценой ипохондрических кризов, гипоксемии, легочной гипертензии и других осложнений, которые больной получает плюс к своей астме» (Медицинская газета, 14 ноября 1984 г.).

Кстати, приёмы применения поверхностного дыхания в лечении некоторых болезней описаны ещё Платоном, позже им пользовался С.П. Боткин и другие врачи, так что здесь Бутейко отнюдь не оригинален.

Ходят легенды, что он якобы построил «свою систему» именно на базе йоговской пранаямы, но вряд ли это так, хотя бы потому, что метод йоги по своей сути основан на усилии, но без насилия, каковое является главной выдающейся чертой бутейковской «системы». Никакому больному не может пойти на пользу дикое перенапряжение психики и вегетативной нервной системы, провоцируемое ВЛГД. Кроме того, преподавание метода отличается (особенно в исполнении самого Бутейко) характерной деталью, о которой я уже упоминал, она, на мой взгляд, является первейшим отличительным признаком мошенников от целительства: если вдруг вам помогло, то это заслуга автора метода, если нет — виноват только сам больной, неправильно метод применивший.

Что же касается открытия Бутейко неких новых принципов, то и здесь его учение не выдерживает критики. Известно, что в состоянии покоя человек дышит примерно в таком соотношении: 1,5 секунды вдох — 2,5 секунды выдох, всего около 15 дыхательных циклов в минуту. Бутейко, уничтожая у больных остатки здоровья, заставляет их на волевой основе и ценой адского перенапряжения вырабатывать поверхностное дыхание в темпе шести-восьми циклов в минуту. Тренированный йог спокойно и естественно дышит в ритме одного цикла в три — четыре минуты, то есть его дыхание по сравнению с бутейковским примерно в двадцать пять раз «поверхностнее», а уж об одном цикле в две минуты и говорить нечего, это элементарный результат. И при этом — никакого ажиотажа по поводу устранения всех болезней сразу, наоборот — йоге чётко известны её собственные ограничения.

Для того, кто сколько-нибудь освоил пранаяму, свободное дыхание в темпе одного цикла в минуту вообще не является проблемой. Мне рассказывали о людях, которые посредством пранаямы доводили продолжительность одного дыхательного цикла до девяти минут, но это, видимо, абсолютный предел. Теперь обратимся к теме задержек.

Жак Майоль, французский ныряльщик-рекордсмен, в своей книге характеризует «апноэ» как «сознательную или непроизвольную задержку дыхания...» («Человек-дельфин», с.73). Он пишет также, что врачи наблюдали у профессиональных йогов задержки дыхания до двадцати минут. Интересно, что ещё Гераклит дал человеку-лягушке название «skaphe andres», что буквально означает «человек-лодка», а также объясняет происхождение слова «скафандр».

Японские ныряльщицы «ама» задерживают дыхание до двух, а в Полинезии рекорд пребывания под водой — две с половиной минуты.

Знаменитый в своё время ловец губок Хаджи Статти из греческого порта Сими мог оставаться под водой почти семь минут (1913 год). Жак Майоль с достижением величины «апноэ» четыре минуты пятнадцать секунд достиг глубины в сто метров, интересно, что задержку он тренировал именно через пранаяму йоги.

«Г. Вильсон, цитируя «Азиатский ежемесячник» за март 1829 года рассказывает о йогине, который мог задерживать дыхание на довольно длительный срок (20 — 40 минут). Этот йогин охотно демонстрировал своё искусство везде, где его просили, причём не из корысти, а просто из вежливости. Он также был способен оставаться под водой по несколько часов» (М. Элиаде, «Йога...», с.442).

Теперь немного из личного опыта. В 1980 году ко мне обратилась дама, которая сказала, что хотела бы с помощью человека, знающего йогу, помочь своей сестре. Она поведала достаточно печальную историю. Не так давно её сестра была певицей средних данных. Года три назад ей попала в руки некая анонимная перепечатка, где шла речь о дыхательных упражнениях йоги и тех эффектах, которые они могут дать, в частности — об увеличении объёма легких. Девушка с энтузиазмом начала практиковать по этим описаниям дыхание с задержками.

Эффект проявился довольно быстро, уже через полгода её данные по вокалу повысились, и способность владеть голосом заметно возросла. Однажды в очередной дыхательной тренировке перед концертом (в течение дня перед выступлением она обычно ничего не ела) задержки удавались ей особенно хорошо, но затем в теле и сознании возникло нечто странное. Сначала она не придала этому значения, но ощущение усиливалось и распространялось. Выполняя очередную задержку на полном вдохе, она оглядела себя, подняв одежду, и увидела, что от уровня лобка почти до половины туловища вверх вся кожа приобрела ярко-алый цвет. Причём граница разделения между этим красным и естественным цветами тела была поразительно чёткой, словно нить морского горизонта при штиле. И самое удивительное — область этой опоясывающей красноты медленно подымалась кверху. Когда верхняя её граница добралась до солнечного сплетения, стало как-то не по себе, и девушка прекратила дыхательную практику. Необычный цвет медленно отступил вниз, превратился в узкую полоску и пропал. Гадая, что бы это могло быть, певица уехала на концерт в прекрасным самочувствии, но внезапно, прямо посреди выступления, потеряла сознание. Её увезли на «скорой», и в больнице она несколько суток оставалась без памяти, причём не наблюдалось никаких симптомов, исходя из которых врачи могли бы сказать хоть что-нибудь по поводу происходящего. Затем последовал месяц нервной горячки, в итоге теперь она имеет вторую группу инвалидности. Не то чтобы самостоятельно передвигаться и снова петь на сцене — жить нельзя. Дыхательная и сердечная аритмия, сильнейшие невротические проявления, страх смерти, ночные кошмары... Что можно сделать?

Ясно, что ничего, когда напрочь сорван ритм дыхания и механизмы его регуляции. Единственное, что можно было посоветовать — долгие пешие прогулки, затем, при улучшении состояния, быть может быстрая ритмичная ходьба, потом бег, — только это предположительно могло бы снова «поставить» ритм дыхания. Девушке повезло, что она не умерла сразу и не сошла с ума, поскольку это был вариант непосильного для организма темпа волевого увеличения дыхательных задержек, который вызвал специфическое вегетативное «замыкание» с последующим полным расстройством дыхательной автоматики. Этот завершающий срыв произошёл с явными признаками спонтанного разряда по сценарию пробуждения Кундалини.

Нечто подобное возникло у Ирины 3. в 1992 году в Киеве, во время практики асан в стиле, который несколько лет спустя стал широко известен как «йога восьми кругов», у неё началась спонтанная дыхательная «раскачка» с неконтролируемым усилением вдоха. Субъективно это сопровождалось предобморочным состоянием, причём она как бы «видела» спираль, развертывающуюся вверх от основания позвоночника. Тогда ей удалось «вернуться» по чистой случайности, которой могло и не быть (полный отчёт см. главу «Медитация и ощущения»).

Ещё в 1971 году, когда мы только начинали заниматься йогой, мой друг Борис вычитал у «йога Рамачараки» (он же широко известный в России начала века джентльмен Уильям Аткинсон, по-видимому, один из первых бизнесменов на ниве йоги), что следует контролировать дыхание в повседневной жизни — при ходьбе, сидении и т.д. Через месяц такого контроля он начал задыхаться, даже сидя на лекциях в институте, и с трудом восстановил ритм дыхания, начав систематически бегать по два раза в день.

Мне бы не хотелось никого запугивать, но если в асанах свидетельством неправильности исполнения является нормальная физическая боль, и человеку сразу понятно, что он глубоко не прав, то в дыхательной практике, когда начинает чувствоваться «нечто» необычное и конкретное, ожидаемые неприятности могут быть очень большими, и потому ошибаться здесь крайне нежелательно, поскольку слишком велика цена.

Теперь о задержках дыхания. Как известно, основная дыхательная пропорция выглядит так: 1:4:2:4, где «1» — продолжительность вдоха, «4» — задержка после вдоха (антара кумбхака), «2» — продолжительность выдоха, «4» — задержка после выдоха (бахья кумбхака). Существует так называемая облегчённая пропорция — 1:2:2:2, и есть вообще начальная — 1:1:1:1. Конечно же, энтузиасты хотят иметь дело сразу с главной пропорцией!

Допустим, величина вдоха или его общая продолжительность (что то же самое) составит 10 секунд. Тогда по времени дыхательный цикл будет выглядеть так: 10:40:20:40, то есть одно дыхание в сто десять секунд, почти в две минуты. Но ведь подобной суммарной величины можно достичь и без задержек! Пусть будет вдох — 40 секунд, выдох — 80, вот одно дыхание в две минуты и без всяких задержек. У людей слишком лёгкое отношение к пранаяме, что далеко не всегда оправдано.

На мой взгляд задержки — это более поздний элемент, привнесённый в классическую йогу и непомерно разросшийся в рамках Тантры. Если же мы возьмём, например, «Искусство дыхания» Айенгара, то сталкиваемся с такой степенью детализации, что, следуя всему этому, неминуемо и сильнейшим образом перегрузим сознание нюансами текущего контроля. Вместо создания чётких и немногочисленных условий для спонтанной выработки нового дыхательного стереотипа ученик вынужден ковыряться с этой массой неудобоваримой, избыточной информации подобно сороконожке, пытающейся рассудочно переставлять ноги. Такое количество параметров контроля просто излишне, ибо при нём сознание всегда вынужденно будет оставаться на посту и в напряжении.

Похоже, что такая ситуация сложилась с пранаямой исторически, изобретение всё новых её разновидностей происходило веками, всё более лишаясь принципа целесообразности. Это порочный круг: чем сложнее выполняемый дыхательный алгоритм, тем сильнее вынуждено втягиваться в него сознание, тем более сохранным остаётся привычный уровень его напряжённости, для снятия которого пранаяма, собственно, и предназначается. Отсюда произошли скорее всего и экстремальные виды пранаямы, например — «мурччха», когда сознание просто доводило дело до собственной потери, что ставит вопрос ребром: не лучше ли просто надавить на сонную артерию и выключиться, нежели мучить себя волевым удушьем?

Существует полное дыхание йоги, которое, будучи освоенным, решает все частные задачи, под которые создавались самые заковыристые разновидности дыхательных техник. Например — когда я свободно дышу в темпе одного дыхания в две минуты, это, как говорилось выше, равносильно временной пропорции 10:40:20:40, в секундах, но зато просто и надёжно. И, главное, полное дыхание основано на применении метода «у-вэй», использование которого всегда является признаком истинности. Кроме того, в отличие от применения задержек при грамотном выполнении полного дыхания не существует:

— затруднений, поскольку новый стереотип дыхания формируется естественно и темп адаптации не нарушен;

— контроля сознания за протеканием дыхательного процесса, напротив — он сам превращается в средство деактивации сознания, вплоть до полной заторможенности;

— четырёхкратного перелома сердечного ритма при входах в задержки и выходах из них;

— нарушения равномерности дыхания, вызываемого задержками;

— затруднений с мышечной релаксацией, которая порождена обычным уровнем активности контролирующего дыхательный процесс сознания.

Можно было бы перечислять и ещё, но это ни к чему. И без того известен единый принцип построения наиболее эффективной работы, и звучит он кратко: минимизация. По-другому можно сказать — отказ от излишних действий. Если я могу достичь определённого результата пятью необходимыми шагами, то все остальные будут лишними, может быть, изысканными и красивыми, но — паразитными и по сути своей бессмысленными.

Данный принцип сформулирован ещё в средние века, и носит название бритвы Оккама: «Не умножай сущности сверх необходимого».

Если брать полное дыхание, сравнивая его со множеством других пранаям гиповентиляционного класса, возникает чёткое ощущение, что все они являют собой некую избыточность, вычурность, этакое дыхательное барокко, украшательство впечатления ради. Если я гарантированно могу достичь основной цели пранаямы простым путём, который имеет «облик» полного дыхания, следовательно, без излишеств, к которым относятся, безусловно, и задержки, можно и нужно обойтись.

Что же до раздельного дыхания через ноздри, которое, по словам приверженцев классической пропорции и всего богатства дыхательных техник, никак не может обеспечить полное дыхание, то я скажу, что эта задача частично решается в асанах сама по себе. Например в позах, которые выполняются в обе стороны, всегда одно лёгкое задействовано больше противоположного. Кроме того, освоение пранаям с задержками далеко небезопасно для здоровья, когда последнее ослаблено, поэтому я считаю нужным всё же сделать некоторые замечания для наиболее безрассудных, которые всё равно будут пытаться выполнять задержки. Первое: они должны выполняться только на полном расслаблении тела и сознания.

Второе: собственно, их «выполнять» не надо, процесс полного дыхания происходит сам собой — с того момента, как становится ещё одним из автоматизмов.

Третье: при задержке на вдохе запрещено создавать положительное давление в грудной клетке, другими словами — волевым актом перекрывать дыхательное горло, превращая лёгкие в замкнутое пространство, на котором повисает весь вес расправленной грудной клетки и верхнего пояса. Голосовая щель всегда должна быть открытой — и при задержке на вдохе, и желательно на выдохе, хотя в смысле вреда, который может быть причинён незнанием, задержка на выдохе гораздо менее опасна.

Четвёртое: никакого усилия в теле и в сознании при начале задержки возникать не должно, как и при её продолжении и окончании. Задержка в любом случае должна быть комфортной!

Пятое: задержка на выдохе, как и на вдохе, никогда не должна быть предельной, особенно на вдохе, почему — будет сказано позже.

Шестое: при окончании задержки на вдохе, перед выдохом следует «довдохнуть» немного воздуха, и лишь после этого начать выдох. Аналогично, выходя из задержки после выдоха и перед началом вдоха, следует немного «довыдохнуть» и лишь после этого начинать вдох. Это физиологично.

Седьмое: факт выполнения задержек никак не должен отражаться на плавности и темпе (скорости) вдоха и выдоха после окончания каждой задержки.

Если всё это вы учитываете в дыхательной практике, то кумбхаки будут, по крайней мере, не так опасны.

Как существуют базовые позы йоги, посредством естественного доведения которых до анатомических пределов мобильности можно получить что угодно, включая запредельную коммуникацию, так есть и основные типы пранаям, всё прочее и особенно экстремальное — от лукавого. Та же самая пранаяма под названием «мурччха» («обморок») — это уже скорее разновидность тапаса, но не дыхательная практика. То же можно сказать о волевой регулировке дыхания, которая не соответствует йоге, нарушая основополагающий принцип действия не действием, и скорее всего всё это — я имею в виду сложные пропорции и системы задержек — является более поздними измышлениями, не слишком отвечающими самому духу «Сутр».

Далее хочу сказать тем, кто собирается практиковать йогу всерьёз: не пытайтесь руководствоваться в чём-либо писаниями Рамачараки, в том числе и по пранаяме. Это отнюдь не та информация, на основе которой можно достичь успеха.

По поводу «Искусства дыхания» Айенгара я лишь приведу классическое изречение: «Это слишком сложно, чтобы быть истинным». За бесконечной детализацией не просматривается понимания законов, передача же феноменальности не может быть осуществлена. И, наверное, это трагедия неординарного человека и всей его школы.

Ниже я попытаюсь показать самое простое и выгодное так называемое «полное дыхание йоги» без всяких задержек, элементарное по своей сути, которое в исполнении наиболее доступно для начинающих. И действие этой пранаямы столь же эффективно, как и многих других, гораздо более сложных и опасных по исполнению, — с условием, что практика освоена до конца и без ошибок.

Вначале общие рекомендации, советы и предупреждения.

Профессиональные («настоящие») йоги выполняют пранаяму утром, вечером, в полдень и в полночь. Обычным людям достаточно одного занятия в сутки, при этом их цели будут достигнуты.

Запрещено выполнять дыхательные упражнения йоги людям с:

— органическими поражениями сердца; заболеваниями крови (лейкемия, тромбозы и тромбофлебиты, гемофилия, нарушение кислотно-щелочного равновесия); последствиями тяжёлых черепно-мозговых травм; перенесённым воспалением мозга; остаточными явлениями его тяжёлых сотрясений и ушибов; повышенным внутричерепным и глазным давлением; дефектами диафрагмы; отслоением сетчатки; хроническим воспалением среднего уха; воспалением легких; острыми состояниями органов брюшины;

— после полостных и торакальных операций — до полного устранения спаек; при сильных нарушениях схемы тела; острых невротических состояниях и срывах адаптации; выраженной вегето-сосудистой или нейроциркулярной дистонии «по гипертоническому типу»; повышенном кровяном давлении — всё перечисленные выше противопоказания являются более или менее постоянными или, по крайней мере, «долгоиграющими». После смены состояния (допустим, воспаление легких прошло) можно через месяц-два с осторожностью приступать к полному дыханию.

Противопоказания временные для пранаямы почти те же, что и для асан: нельзя практиковать её при сильной физической усталости; перегреве и переохлаждении; выраженной лекарственной интоксикации; одновременно с курсом иглоукалывания или шиацу; после приёма алкоголя (от ста выпитых грамм сухого вина до начала очередного занятия пранаямой необходим промежуток минимум в сорок восемь часов); после бани или сауны должно пройти не менее полусуток до пранаямы; при температуре тела выше тридцати семи градусов Цельсия; детям до четырнадцати лет; после второго месяца беременности; при сильных или болезненных месячных.

Курение и приём наркотиков с пранаямой не совместимы. После плотной еды до начала дыхательных упражнений должно пройти 4-5 часов.

Не следует без грамотного руководства браться за пранаяму при органических поражениях ЦНС — рассеянном склерозе и болезни Паркинсона.

Категорически запрещены любые попытки занятий пранаямой при расстройствах психики, злокачественных новообразованиях, а также при заболеваниях не установленного диагноза.

При хронических процессах в легких, а также астме, исполнение пранаямы больным должно контролироваться опытным специалистом по йоге.

Традиционно пранаяма выполняется в одно и то же время, в одном и том же месте, в одной и той же позе.

Время: пранаяму следует практиковать в одно и то же время, если нет, то должна быть хоть какая-то периодичность, по принципу «безобразно, но однообразно». Лучше делать полное дыхание вечером, после работы, используя его и как средство восстановления.

Если занятие асанами состоит преимущественно из поз на растяжку и гибкость — дыхательные упражнения допустимы сразу же после практики и пяти минут обычного расслабления. Если практика слишком интенсивная, либо асаны нагрузочные, например, «стоячие» позы, упражнения для пресса, рук — лучше делать полное дыхание или до них либо в другое время.

Место: оно должно быть чистым, тихим (желательна гарантированная тишина), без избытка света, резких запахов и загрязнённого воздуха. Кстати о воздухе: некоторые утверждают, что пранаяму, дескать, не следует выполнять в городе, в противном случае от городского смрада будет один вред. Что можно на это ответить? Гималаев на всех не хватит, равно как и крымского побережья, будь оно сколь угодно замечательным «местом силы». Мы вынуждены иметь дело с теми условиями, которые есть в наличии. Перед пранаямой необходимо очистить нос, проветрить комнату, сделать влажную уборку, зажечь «лёгкую» ароматическую палочку. Этого достаточно для минимальной пригодности воздуха, если только вы не расположились непосредственно под выхлопной трубой.

Поза: желательно чтобы применялась одна и та же, по выбору из следующих: «Шавасана», «Падмасана», «Сиддхасана», поза «свастики». В случае полного дыхания наиболее подходит «Шавасана». Глаза в пранаяме всегда закрыты. Дыхание осуществляется только через нос (кроме дыхания «ситали»). В йоге говорится, что дышать ртом то же самое, что есть носом.

Если нос забит, то для выполнения полного дыхания его необходимо промыть достаточно горячей подсоленной водой, если это не помогает, либо вы не владеете очистительными крийями — допустимо закапать что-нибудь, за исключением тех составов, которые сушат слизистую.

Учитывая климат России, в холодное время года во время гиповентиляционных дыхательных практик следует непременно укрываться чем-то лёгким, чтобы ни в коем случае не мерзнуть.

Если дыхание выполняется днём, то на глаза следует положить лёгкую повязку, чтобы свет не проникал сквозь веки.

Одежда не стесняющая, желательно обходиться без синтетики. Из украшений на теле можно оставить лишь то, что сделано из дерева, очки также следует снять. Внимание не должно отвлекаться чем-либо посторонним, на время полного дыхания необходимо отключить телефоны и обеспечить нейтрализацию родных и близких, а также домашней живности.

Я рекомендую начинающим и тем, кто использует пранаяму в лечебных целях, выполнять полное дыхание только в «Шавасане». Дело в том, что найдётся мало людей, способных без подготовки от десяти минут до получаса свободно находиться в «позе лотоса». Остальные позы, предназначенные для медитации и пранаямы с виду попроще, но это только кажется. А ведь в них как раз и нужно пребывать без лишнего напряжения и достаточно долго, да ещё обязательно с прямой спиной. Тем, кто вообще не знаком с йогой, как правило, в рекомендованные позы просто не сесть. Поэтому «Шавасана» — самое выгодное положение для начинающих, поскольку в ней легче всего сохраняется расслабление, что является главным.

Вообще об этом следует сказать отдельно. Без надлежащей релаксации тела и сознания пранаяма никогда не может быть освоена правильно, вне зависимости от позы, в которой она выполняется. Поэтому, если вы практикуете не утром, всегда лучше опять же начинать с «Шавасаны». Примчаться с работы аллюром «три креста», отбросить копыта на полу и тут же приступить к «полному дыханию» — не выйдет. Более того, релаксация должна сохраняться всё время практики. Необходимый и достаточный уровень расслабления обеспечивает правильное выполнение дыхания, а оно в свою очередь усиливает релаксацию. Любой другой ход событий для полного дыхания будет неверным.

«Шавасана» выгодна ещё и тем, что в положении лёжа на спине циркуляция воздуха в объёме легких осуществляется более выгодно с точки зрения газообмена. Для астматиков рекомендуется выполнять полное дыхание сидя, можно — полуоткинувшись, но чтобы спина была прямая. В случае невозможности по каким-либо причинам принять соответствующее для данной пранаямы положение, можно обойтись и стулом, сидя на нём с прямой спиной.

Итак, техника «полного дыхания» йоги. Начинается этот процесс с углублённого выдоха. Затем, лёжа в «Шавасане», мы начинаем вдох. Он происходит сначала животом, — с учётом того, что мы лежим на полу, брюшная стенка выпячивается вверх. Собственно говоря, эта фаза и будет тем, что «йог» Рамачарака называет «нижним дыханием» Второй этап вдоха — живот завершает движение вверх, и начинает расширяться область солнечного сплетения, слегка расходятся края ребер, при этом воздухом наполняются средние доли легких. Это будет так называемое «среднее дыхание». И наконец, на третьей фазе вдоха расширяется вся грудная клетка, причём это расширение должно происходить вверх (когда мы дышим лёжа) и вперёд (когда мы делаем это сидя), но не в стороны. В завершение слегка приподнимаются ключицы — это «верхнее дыхание».

Отмечу сразу, что эти фазы, конечно же, условны, и введены в описание для того чтобы можно было детально описать процесс. На самом деле он выполняется слитно, оставаясь единым и неделимым, как одна плавная волна, с перетеканием из одного выраженного этапа в другой, без видимых рывков и задержек.

Главная же проблема вдоха заключена в жёстком соблюдении необходимой последовательности включения в работу трёх главных групп дыхательных мышц — это мышцы брюшного дыхания, нормального грудного дыхания и добавочные дыхательные. Работа двух первых групп построена так, что слишком большое напряжение одной из них блокирует полноценную работу последующих. Дополнительные же дыхательные мышцы участвуют в работе в основном при экстремальных ситуациях, обеспечивая чрезмерную потребность в воздухе. Самая большая часть легких, их нижний отдел, растягивается сокращением диафрагмы, это приводит к выпячиванию брюшной стенки, что мы и видим в описании первого этапа вдоха. Дальше включаются в работу мышцы, которые поднимают «свободные ребра». Предельное выпячивание живота не даёт возможности включиться и полноценно пройти этапу «среднего дыхания». Иными словами, все фазы вдоха должны быть как бы немного незавершёнными, выполняться слегка халтурным образом, что называется — не до упора, и это очень важно!

Другая особенность вдоха в целом такова, что по мощности (или по глубине — это одно и то же) его никогда не следует доводить до предела. Это очень существенная деталь техники полного дыхания. С одной стороны, лёгкие должны заполняться воздухом на 90-95 %, с другой — при этом должно определённо присутствовать чувство полного дыхательного удовлетворения. Вы чётко ощущаете, что могли бы свободно вдохнуть и ещё, но вдыхать «до упора» не хочется, нет потребности. Именно такой ход событий — правильный. Если же постоянно делать вдох с полным напряжением, до отказа заполняя лёгкие — это прямой путь к возникновению их эмфиземы, что порой и случается у самодеятельных энтузиастов йоги, начитавшихся того же Рамачараки.

Следующая деталь — повторюсь, поскольку это крайне важно! — фактическое сохранение телом «Шавасаны» на вдохе, выдохе и в промежутках между ними — если таковые у вас выражены. С непривычки у начинающих при вдохе практически всегда напрягаются посторонние группы мышц, не имеющие никакого отношения к дыхательному процессу, — например поясницу выгибает вверх от усердия вдохнуть как надо. Следует просто помнить, что если достигнут и удерживается необходимый уровень расслабления, то форма позвоночника в «Шавасане» при полном дыхании остаётся практически неизменной, лишь грудная клетка и живот медленно пульсируют в режиме вдоха-выдоха.

Выдох также начинается с живота, но прежде может иметь либо не иметь места короткая естественная задержка дыхания на высоте вдоха, до перехода к выдоху. На этой задержке внимание акцентировать не следует, она минимальна и есть всегда. Если же вдруг её время начнёт самопроизвольно увеличиваться, следует перестроить пропорцию величины вдоха и выдоха, чтобы «выбрать слабину».

Выдох начинается следующим образом. Удерживая грудную клетку неподвижно, сохраняя её форму такой, которую она получила после завершения вдоха, мы «отпускаем» живот, и брюшная стенка начинает плавно «проваливаться» вниз (мы разбираем вариант полного дыхания лёжа). Затем, когда это естественное движение завершилось, начинает двигаться грудная клетка, она как бы «опадает» — это вторая фаза выдоха. И третья — когда движение грудной клетки завершено, лёгким толчком брюшной стенки вытесняется «остаточный» воздух. В идеале этот толчок следует сочетать с «Мула бандхой», однако начинающим не следует делать попыток в этом движении из-за высокой степени его сложности и цены обязательно возникающих ошибок. «Мула бандха» — весьма эффективная практика, и чтобы выполнять её, да ещё совместно с дыханием, она должна быть освоенной практически безукоризненно и автономно от чего-либо.

Сама же третья фаза выдоха — «толчок» мышцами брюшной стенки — должна быть не силовой, а как бы «виртуальной», она скорее обозначена, нежели совершена, интенсивность этого движения должна быть такой, чтобы не нарушалось состояние сознания и текущий уровень релаксации. Естественная пауза после выдоха и перед новым вдохом должна соответствовать характеру паузы перед выдохом по завершении вдоха, описанной выше.

Когда человек ведёт отсчёт времени на вдохе и выдохе, ни в коем случае не рекомендуется «дотягивать» какую-то из этих двух фаз до счёта или тем паче — обе, дыхание должно быть свободным от каких бы то ни было постоянных сознательных усилий, мы только направляем естественный процесс, слегка изменив его параметры и удерживая это изменение как новую дыхательную константу. В результате организм постепенно адаптируется, и возникает новый дыхательный стереотип, располагая которым, мы можем получить в его пределах новое развитие возможностей дыхательной функции.

Теперь обратимся к параметрам, которые необходимо лично контролировать до тех пор, пока не сложится новый дыхательный автоматизм.

Первый параметр — техника — разобран более или менее детально.

Второй — расслабление — уже рассмотрен.

Третий — контроль времени дыхательного цикла. Он может быть внешним или внутренним. Внешний, визуальный или слуховой оказывается всегда с изъяном, состояние сознания нарушается даже в том случае, когда вы попытаетесь изредка взглядывать на часы, а раньше было специально оговорено, что практически все виды пранаям выполняются с закрытыми глазами. Остаётся слуховой контроль, допустим, с помощью таймера или метронома, но опять-таки привязка внимания ко внешнему источнику есть фактор отвлечения сознания, хотя и может применяться с успехом на первых порах, например, при освоении самой дыхательной техники. Видимо, лучшим вариантом на все времена остаётся отсчёт времени в уме, в сознании. Сначала это будет до какой-то степени мешать «всему остальному» процессу, «путаться под ногами», но со временем отсчёт «уйдёт на дно» сознания и сделается автоматическим. Чтобы удостовериться в соответствии внутреннего счёта реальному времени иногда можно применить контроль контроля, взглянуть на часы в начале дыхания и в конце и сравнить фактическое время цикла с отсчитываемым.

Четвёртый параметр — однородность дыхания или его равномерность, как угодно. Поскольку естественный процесс дыхания плавен и не обладает в естественном состоянии толчками и порывистостью, точно таким же следует оставаться и новому стереотипу дыхательного паттерна (рисунка). Ясно, что когда возникнет новый автоматизм, он будет в аспекте плавности соответствовать природному, но как обеспечить все признаки обычного дыхательного процесса, в том числе и присущую ему однородность, в период освоения «полного дыхания»? Мы можем сделать это только единственным образом — вывести дыхание в область слухового восприятия, чтобы оно было наблюдаемым.

Итак, «полное дыхание» необходимо выполнять с явственным дыхательным звуком. Что это за звук, и где он возникает? Он должен быть слышен вовне, когда мы производим в носоглотке определённое небольшое усилие, как если бы, равномерно выпевая на выдохе одну какую-то ноту, снять напряжение голосовых связок, «обесточить» их. При этом остаётся только тихое шипение проходящего через носоглотку воздуха, которое воспринимается без труда, и при выполнении «полного дыхания» этот звук следует слушать и на вдохе, и на выдохе. Именно он, его плавность, непрерывность, тон показывают нам — мы просто слышим это — какова равномерность дыхательного процесса. Мы непосредственно наблюдаем и можем варьировать слитность и непрерывность дыхания. Пока дыхательная пропорция невелика, звук ещё может быть услышан вовне. Когда она превышает одно дыхание в минуту, звук воспринимает только сознание практикующего, он как бы отдаётся в голове. Кроме того, равномерность и монотонность оказывает успокаивающее действие на сознание, способствует увеличению глубины его релаксации.

Пятый параметр — подсчёт количества циклов. Как это соблюсти? Ведь мы уже имеем четыре фактора, которые сознание должно удерживать одновременно. На фоне текущего отсчёта времени запоминать меняющиеся числа не получается, да ещё в изменённом сознании. Остаётся один доступный способ — тактильный. Выполнил дыхательный цикл — чуть шевельнуть, скажем, большим пальцем левой руки, второй цикл — указательным и т.д. Пройден круг по обеим рукам — десять циклов, два круга — двадцать циклов, это запоминается.

Шестой — сердце, и это особо важный момент. Когда человек приступает к «полному дыханию», то, естественно, поначалу он улавливает работу собственного сердца, которая в непривычном режиме вполне способна «проявиться». Если всё идёт правильно, то через некоторое время эти проявления должны «исчезнуть с горизонта», никак не ощущаться ни телом, ни сознанием. Если же вы всё время чувствуете или слышите сердце — что-то здесь не то, события развиваются в неверном русле. Следует прекратить дыхательную практику и больше сегодня к ней не возвращаться.

Если события развивались по нормальному сценарию, но затем вдруг через какое-то время сердце возникло из «небытия», проявилось в восприятии — «полное дыхание» сегодня следует завершить немедленно. Подчёркиваю — речь идёт не о каком-то там явном сердцебиении, просто если процесс дыхания протекает в правильном ключе, то работа сердца не должна быть в нём представлена.

Седьмой параметр — сознание. На протяжении разовой дыхательной практики оно претерпевает совершенно чёткую последовательность изменений, которая в общем стандартна для всех, хотя у разных людей могут быть по-разному выраженными какие-то конкретные её проявления.

Когда начинается адаптация организма к «полному дыханию», то каждый раз после выполнения некоторого количества дыхательных циклов (уже по достижении нового автоматизма) будет систематически наступать первая фаза изменения сознания. Это подобно возникновению начала релаксации в «Шавасане» — сознание вдруг как бы размывается, теряет чёткость, тело становится тяжёлым, руки и ноги ощутимо и резко теплеют.

Затем прибавляется вторая выраженная стадия: после проявления первой и при продолжении ежедневной практики дыхания вы начинаете каждый раз погружаться до грани, разделяющей сон и бодрствование, и оставаться там, не переходя эту грань. Это уже будет нормальная, глубокая «Шавасана», полученная и сохраняемая в процессе «полного дыхания».

Далее через какое-то время может начаться мерцание сознания — это следующая степень погружения. Субъективно это очень забавный эффект: с выдохом сознание гаснет, как свеча на ветру, на вдохе — зажигается. Выдох — тебя нет, вдох — ты опять здесь. На энцефалограмме подобное состояние выглядит так: «пила» альфа-ритма то съёживается на выдохе, то вырастает на вдохе. Попадание в такой режим означает, что каждый раз в очередном дыхательном цикле пересекается грань, разделяющая сон и бодрствование, при этом процессы отдыха и восстановления протекают особенно эффективно.

И завершающая фаза — это потеря контроля. Мерцание сознания теряет упорядоченность, начинаются ментальные провалы уже в любой точке дыхательного цикла: ты вдруг «ушёл», потом «вернулся» — и невозможно вспомнить, что было перед этим и что надо делать дальше — то ли вдох, то ли выдох... Такое состояние говорит о том, что пора заканчивать практику и просто остаться на какое-то время в «Шавасане» или спокойно засыпать, если пранаяма выполняется непосредственно перед сном.

Кстати, есть связанный с этим признак правильности полного дыхания. Если вы сегодня делаете всё как всегда, а сознание не меняется как обычно по упомянутым фазам — что-то не так, лучше прекратить дыхание и подольше расслабиться. То же самое следует предпринять, если из восприятия не исчезает сердце.

Теперь хотелось бы вернуться к дыхательной пропорции и динамике её изменения. Прежде всего я хочу напомнить, что после привыкания к процессу и алгоритму «полного дыхания» йоги наступает время, когда это новое дыхание становится автоматическим. Люди это очень чётко ощущают, говоря: раньше дышал я, теперь тело дышит само, остаётся только смотреть на этот процесс. Когда такое произошло однажды, а затем стало постоянным, значит, вы получили в своё распоряжение новый дополнительный режим дыхания, который является гиповентиляцией, то есть он существенно замедлен по сравнению с обычным. Выполняя рассматриваемую пранаяму каждый день в течение, допустим, получаса, мы систематически повышаем уровень углекислоты в крови и тканях.

Напоминаю, что никакие усилия воли в полном дыхании не нужны. Тут та же история, что и с асанами: используется принцип действия недействием. Никакие старания ни к чему, просто надо делать это каждый день, соблюдая описанную технику и все её нюансы, и тогда дыхательная пропорция начнёт расти самостоятельно, без всякого вмешательства личной воли и желания, которое, напротив, нарушает и даже блокирует саму возможность такого спонтанного увеличения.

Приращение дыхательного цикла выглядит примерно так: допустим, вы приступили к систематической практике «полного дыхания». Через какое-то время (иногда достаточно длительное, если посредством пранаямы решаются, скажем, какие-то дополнительные задачи) возник новый автоматизм, и тело «дышит само».

Пусть в начале тренировки сложилась такая пропорция: десять секунд вдох, двадцать — выдох. Но однажды вы начнёте замечать, что к середине или в последней трети времени дыхательной практики эта пропорция вдруг начинает «съезжать». Например, вдох десять секунд, выдох — двадцать четыре, и так постоянно в каждый из последующих дней.

Если такое явление сделалось стойким и продержалось две-три недели, нужно принимать определённые меры: например увеличить вдох до одиннадцати секунд, выдох — до двадцати двух. Это будет так называемый текущий учёт спонтанного прироста дыхательной пропорции в сторону увеличения времени цикла. Если все перечисленные этапы изменения сознания в каждой тренировке остались как и прежде, можно считать что переход на новую пропорцию состоялся. В этом случае какой-то период времени она будет держаться равномерной, «тютелька в тютельку», затем выдох начнёт снова расти, и операция сдвига пропорции в сторону увеличения повторяется.

Если же возникли хоть какие-то затруднения или обратное развитие, допустим, вы начинаете с «одиннадцать-двадцать два», а к концу практики становится снова «десять-двадцать» — следует вернуться к прежнему времени цикла и выждать, пока прирост выдоха не станет более явным, секунд до пяти. Затем снова попытаться «выбрать слабину» и перейти к новым значениям вдоха и выдоха. Таким образом величина дыхательного цикла будет постоянно расти, пока вы не доберётесь до своего физиологического предела, причём динамика этого роста абсолютно не линейна. После рубежа одно дыхание в две минуты прирост становится непредсказуемым — многомесячная относительная стабильность пропорции может перемежаться скачкообразными периодами её роста. Этот процесс можно только констатировать, какие-либо волевые поползновения не имеют с ним ничего общего.

Следующий индекс правильности исполнения связан со сном. Если вы делаете «полное дыхание» непосредственно перед тем как заснуть, и вам уже чётко хотелось этого до пранаямы, но после того как «вдышались» вдруг без видимой причины желание заснуть пропадает, значит дыхание выполнено неверно, налицо перевозбуждение нервной системы. При нормальном развитии событий после завершения дыхания сон наступает практически мгновенно.

Бывают такие дни, когда без видимой причины пранаяма «не идёт». И не следует тогда пытаться выполнять её до конца или повторять ещё раз, это будет неграмотным поведением.

С головной болью полное дыхание выполнять не следует, лучше надолго лечь в «Шавасану».

Дыхание выполнено неверно, если возникают: зевота, одышка, жар или холод в теле, ощущение распирания в лице или глазах, головокружение, тошнота, потливость, сердцебиение, давление в ушах, общий дискомфорт, неудобство или чувство трудности выполнения. После завершения «полного дыхания» желательно пробыть в «Шавасане» не менее пяти минут.

Теперь необходимо затронуть принципиально важный и даже решающий вопрос о регулировке дыхания в асанах. Он значим потому, что реформаторская практика асан, возникшая в Киеве, изначально базировалась на одновременной увязке с произвольной дыхательной регулировкой. В концептуальном очерке «Хатха-йога как технология интегрального тренинга» (с.62) находим: «Для достижения максимального тренирующего эффекта и максимальной психоэнергетической эффективности практика асан совмещается с практикой специальных техник управления распределением энергии в «тонких» компонентах энергетической структуры. Этот класс техник называют пранаямой...»

Подтверждением достоверности своего подхода украинские мастера считают линию индийской «традиции», представленную уже ушедшим учителем Кришнамачарьей из Майсора и его широко известными учениками — Айенгаром и Паттабхи Джойсом. Сьоман, один из учеников Айенгара, очевидно, знакомый с системой Джойса, так описывает практику асан этой школы: «Время пребывания в асане отсчитывается дыханием и увеличивается с ростом мастерства и выносливости. В основе этого лежит сложная и запутанная система подсчёта вдохов и выдохов» («Динамические практики в классической йоге» с.97-98).

Айенгар в «Йога-дипике» поясняет: «Во всех асанах нужно дышать только носом, а не через рот. Не задерживайте дыхания, входя в позу или находясь в ней» (с.50). В его описании техники выполнения содержатся рекомендации по конкретным позам, например, сгибание с выдохом, разгибание со вдохом и т.д. — то есть присутствует минимальный учёт общих физиологических требований.

Но в его не менее известной, чем «Прояснение йоги», книге по дыханию находим следующее: «Широко распространено неверное представление о том, что асаны и пранаямы должны практиковаться вместе с самого начала занятий йогой. Опыт автора говорит о том, что если начинающий следит за совершенством позы, он не может сконцентрироваться на дыхании. Он теряет и глубину исполнения («сущность») асаны. Достигните устойчивости (стхирата) и спокойствия (ачалата) в исполнении асан перед введением в практику техник ритмического дыхания. Когда и асаны и пранаямы практикуются вместе, следите за тем, чтобы не нарушалось совершенство позы» («Искусство дыхания», 2,15, с.34).

Итак, даже если Айенгар и не полностью дезавуирует подход Джойса к проблеме дыхания в асанах, то Сьоман признаёт, что первый: «...Отказался от системы виньяс и сложного дыхания, мотивируя свои действия... тем, что они отвлекали внимание от самой асаны». В то же самое время, когда речь заходит о работе с телом, Сьоман пишет: «... Форма последовательности асан, которую мы находим у Паттабхи Джойса, была разработана в период учительства Кришнамачарьи. Она не являлась традиционной».

Похоже, нетрадиционным было подавляющее большинство из того, что вообще привнёс Кришнамачарья в древнее йогическое искусство, потому что его подход никак не совпадает с положениями «Йога сутр» Патанджали в том, что касается и техники, и окончательного предназначения йоги тела. Если Айенгар развивал трудный аспект сложности асан, располагая для этого уникальными данными, то Кришнамачарья уклонился в более доступную для вмешательства область — регулировку дыхания.

На самом деле все сколько-нибудь серьёзные мастера и авторитеты йоги прошлого и настоящего склоняются к тому, что сорок девятую шлоку сутры Патанджали следует понимать так: при полном расслаблении любая поза ведёт, насколько это возможно, к состоянию «Шавасаны», независимо от сложности формы. И при такой полной релаксации дыхание в асанах естественным образом минимизируется, становясь незаметным или не воспринимаемым. О сознательной либо волевой регулировке дыхательного процесса в асанах «Сутры» нигде больше не упоминают, кроме пресловутой строфы, приведённой в начале главы, к которой мы ещё вернёмся.

Из всех указаний по технике выполнения асан (в более или менее приличного уровня пособиях по практической йоге, не говоря уже о классических текстах) можно извлечь единственное достоверное правило: дыхание в позе должно оставаться естественным. Пусть в зависимости от формы оно будет сжатым, стиснутым, редким, учащённым, фрагментарным — неважно! Пусть будет таким, как получается — естественно сформированным формой каждой конкретной асаны. Главное — не задерживать его, следить за тем, чтобы оно ни на секунду не прерывалось. И это как нельзя более логично вписывается в основной принцип подхода к выполнению и телесных, и медитативных практик классической йоги — действие недействием (если кто-то усмотрит здесь противоречие с «Сутрами», то отмечу ещё раз: произвольную регулировку дыхания, совмещённую с практикой асан, включая задержки, отвергают даже такие авторитеты, как Сатьянанда, в своих комментариях к «Сутрам» прямо утверждающий, что подобная регулировка имеет смысл только в медитативных асанах, выполняемых особо и с соответствующей целью — для занятий пранаямой либо психотехниками).

Некоторые не в меру взыскательные критики обращают ко мне упрёк в том, что за долгие годы практики йоги я не удосужился выучить санскрит, чтобы прочитать «Сутры» в подлиннике. Объясняю специально для тугодумов: если бы в различных областях деятельности люди не верили тем, кто уже до них проделал определённую работу и не опирались на сделанное, то прогресс не был бы возможен. За две тысячи лет «Сутры» переводили столько раз, что мой перевод никак бы не мог обнаружить в них нечто принципиально новое. Текст канонический, и я верю тем достойным уважения людям, переводы и комментарии которых я выбирал для сравнения и уточнения. Санскрит — слишком тонкая вещь, чтобы в этом деле можно было довериться даже фанатичным доморощенным энтузиастам.

Теперь следует подробно разобрать регулировку дыхания в асанах, разработанную Кришнамачарьей, а также опыт киевлян. Первоначально их подход заключался в том, что асаны выполнялись с задержками дыхания, мудрами и бандхами, причём в позах со сгибанием вперёд, а также в комбинированных их вариантах «Джаландхара» и «Мула» бандхи сочетались кроме перечисленного выше ещё и с максимальным напряжением тела на короткое время (по крайней мере, так это выглядело в девяностом году, когда я ознакомился с этим методом и принимал личное участие в этих тренировках).

В результате происходит быстрый и сильный разогрев тела, возникают выраженные изменения сознания. Нервное напряжение накапливается на протяжении всего занятия, и в конце каждой тренировки с помощью форсированного дыхания происходит энергетическая разрядка, обвальный сброс этого накопленного потенциала перегрузки, сопровождаемый вегетативной бурей с резким последующим успокоением. Это вызывает переживание беспредметного блаженства с сопутствующей умственной и эмоциональной заторможенностью, которая сохраняется от часа до суток после завершения тренировки.

На фоне сильнейшего разогрева тело начинает безотказно гнуться, что позволяет очень быстро — особенно молодым людям — осваивать весьма сложные телесные формы, внешне очень похожие на асаны традиционной йоги. Отличаются они, пожалуй, «только» состоянием сознания и физиологическим статусом. Подобная практика — не что иное, как вариант выполнения на фоне гипертермической гибкости поз, внешне неотличимых от асан йоги. По состоянию сознания и всей психосоматики в целом это не имеет с традиционной йогой ничего общего.

Мастера «дхара-садханы» взяли на вооружение прежде всего средневековую мистическую физиологию Тантры, и после скрещивания с теннисно-научно-тольтекской терминологией получилось нечто потрясающее. Например, так: «Энергетическая структура представляется целостным многомерным мультипространственным образованием, обладающим (опять таки — В.Б.) сложной структурой и функциональной организацией и существующим во временных пространствах, характеризующихся многонаправленностью спирально замкнутых потоков времени» («Хатха-йога как технология интегрального тренинга», Киев, 2000 г., с.31). В этой же работе находим далее: «Осознанное целенаправленное управление процессами перераспределения энергии в энергетической структуре в целом традиционно обозначается термином «пранаяма» — «искусство управления энергией», или «искусство управления силой». Хотя ни в «Гхеранда», ни в «Шива-самхите» нет никаких указаний на то, что практика асан и пранаям совмещается, Сид утверждает: «Все техники «дыхательного» управления потоками энергии в «тонком» теле возникают сами собой, в процессе практики потока асан — асана-дхары». Итак, один «поток» порождает другой, и не где-нибудь, а в тонком теле. Неясно, правда, каким боком всё это относится даже к Тантре, не говоря уже о классике.

В «Йога-журнале»(с.67-75) за восемьдесят девятый год неким Р.С. Миллером была опубликована статья о дыхании в асанах. Сам он обучался йоге у Десикачара, известного преподавателя йоги в Мадрасе, который является сыном Кришнамачарьи и, следовательно, представляет именно эту школу. Последний же, по его собственным словам, продолжил ряд учителей, восходящих к Натхамуни, жившему, согласно традиции, между VIII и IX веками нашей эры. Считается, что Натхамуни был автором трактата «Йога-рахасья», который передавался изустно в традиции Натхов, и таким образом это наставление было получено Кришнамачарьей, что не проверяемо в принципе.

Опираясь на этот спорный текст, который, даже оказавшись доподлинно существующим, был бы минимум на тысячу лет моложе «Сутр», Миллер как бы от лица Кришнамачарьи объясняет способы интеграции дыхания в практику асан Хатха-йоги, что в совокупности называется у него «вини-йогой».

За основу принимается не слишком внятный тезис о том, что движения при входе в асану выполняются легче, когда они связаны со вдохом или выдохом. Речь идёт именно о дыхании, связанном с движением, но не о неподвижной экспозиции асан. Ясно, что когда мы говорим о входе в асаны, рекомендации по скручиванию и сгибанию вперёд с выдохом физиологичны так же, как возвращение назад со вдохом, в этом нет ничего нового и оригинального.

Но далее Миллер утверждает, что: «Патанджали (а также Натхамуни в «Йога-рахасья») советовал, чтобы дыхание было долгим, удобным и утончённым, рекомендовал практику выдоха и слабой задержки после выдоха в качестве средства».

В статье также говорится, что во время практики асан соотношение вдоха и выдоха по времени должно быть один к полутора. Далее читаем: «По мере того, как мы начинаем синхронизировать движение с течением дыхания, мы учимся соблюдать обратную связь, которую приобретаем из прислушивания к дыханию». То есть в этом варианте выполнения асан внимание занято вовсе не телом и своим собственным состоянием, а дыханием, что явно противоречит «Сутрам», где сказано: «При прекращении усилия или сосредоточении на бесконечном асана достигается» (2,47). В то же время дальше идёт знаменитая фраза, с которой, собственно, всё и началось: «При нахождении в ней (асане) практикуется пранаяма, то есть прекращение движения вдыхаемого и выдыхаемого воздуха». Неясно, что конкретно имел в виду Патанджали, говоря о прекращении дыхания в асане, но эта неясность открыла дорогу множеству инсинуаций, и экспериментаторы с явным удовольствием ссылаются на неё при каждом удобном случае. Однако даже понимая шлоку буквально, нельзя понять, каким образом при усилиях, развиваемых, например, в «аштанга-виньяса-йоге» можно достичь «прекращения движения вдыхаемого и выдыхаемого воздуха»? Это возможно только в одном случае, когда тело в позе неподвижно и полностью расслаблено, что минимизирует дыхательный процесс, однако в этом случае мы без вариантов приходим к релаксационной практике асан, алгоритм которой излагается в этой книге. Всё прочее можно признать только измышлениями «на тему», около йогическими штучками, продуктом самомнения и самочиния, которые, по мнению христианских Отцов-подвижников, есть наихудшие грехи человеческие.

Некоторые утверждения Миллера просто непонятны, например: «... Дыхание должно сопровождать все движения в асанах». Но какие в асанах движения, когда по определению первоисточника «асана есть неподвижная и удобная поза»? Поразительно, но реформаторов ничем не смутить, они чужды сомнений и просто не замечают того, что противоречит их убеждениям, проистекающим из бешеного желания встать на одну ступень с Патанджали, изобрести нечто своё и любой ценой войти в историю, пусть даже в облике Геростратов от йоги.

Допустим, с дыханием синхронизируется движение по входу в асану и выходу из неё — эти двигательные финты киевляне, с подачи последователей Кришнамачарьи, называют «виньяса». Далее Миллер почему-то обращает внимание на естественные паузы, которые имеют место в спокойном дыхании в конце каждого вдоха и выдоха, и призывает экспериментировать также с этими паузами. Он заявляет, что каждая такая пауза является моментом медитативного спокойствия (!?) и обладает «концентрирующим эффектом» для ума.

Далее читаем: «В конце каждого дыхания (и, следовательно, движения) попытайтесь добавить короткую паузу в 1-2 секунды. Во время паузы приостановите всё движение в теле и дыхании и станьте абсолютно спокойным». Понятно всё, кроме одного: существует движение по входу и выходу из асаны, в самой асане по определению его нет. Следовательно, задержки, предлагаемые автором, либо не имеют касательства к асанам как таковым, либо сами асаны превращены в поток движения практически без какой-либо фиксации формы, о чём у Патанджали нет ни слова, равно как и у его комментаторов. Именно в этом потоке непрерывного сгибания и разгибания осуществляется по Миллеру, волевая регулировка дыхания с задержками и минимальной фиксацией тела в неподвижности, что весьма напоминает американскую «трайя-йогу», которая также не имеет с традицией ничего общего кроме названия и является скверной её имитацией.

Затем следует: «Таким образом, правильная синхронизация дыхания и движения в позах даёт нам великолепный путь...»

Если речь не идёт об асанах, как о потоке движения, вообще без фиксации (что просто не совместимо с традицией «Сутр»), остаётся только один вариант: в этой «традиции» допускается движение в самих асанах. Такой момент мы находим у Айенгара, когда, принимая сложные позы, он последовательность движений по входу в них «привязывает» к дыханию, например в описании техники «Випарита Шалабхасана», где коэффициент трудности составляет 58 (из 60 возможных), находим (с.409 «Йога дипики», русское издание):

«3. Выдохнуть, согнуть и поднять колени...

4. Сделать несколько дыханий, а затем с выдохом...

5. Выдохнуть, согнуть колени...

6. Не задерживать дыхание, которое будет очень частым и затруднённым...

7. С выдохом проделать «Випарита Чакрасану» и расслабиться».

Эту сложнейшую позу Айенгар предлагает фиксировать в конечном положении несколько секунд, но, обратите внимание на пункт шестой! — дыхание во время выдержки позы остаётся естественным, хотя и очень затруднённым. Задержки здесь нет, в таком положении она была бы самоубийством!

К чему же мы пришли в итоге? Б.К.С. Айенгар, один из наиболее известных в мире учеников Кришнамачарьи, категорически утверждает: «Не задерживайте дыхание, входя в позу или находясь в ней» («Йога дипика», 15, с.50).

Единственное, в чём он солидарен с Миллером, это определённая синхронизация дыхания с фазами выполнения некоторых асан. В основном это сопутствует возрастающему усложнению формы, всё более предельное, поэтапное движение к её пределу, связанное с выдохом. Но подобный ход событий прозрачен и так, нельзя по-иному согнуться в эти положения без риска для жизни.

Далее Миллер рекомендует контролировать время выдержки асаны по числу дыханий. В этом нет ничего удивительного. Можно применять этот способ, зная величины своего вдоха и выдоха в состоянии покоя, но это будет препятствовать релаксации сознания, то есть главная цель практики не будет реализована.

Вторая часть статьи посвящена так называемой «Виньяса краме», в которой «движение связывается с дыханием в последовательности различных шагов или стадий», позволяя «испытать выносливость в движении» или «способность поддерживать устойчивое и гармоничное дыхание, несмотря на возрастающее сопротивление». Это напоминает то, о чём уже говорилось на примере «Випарита Шалабхасаны» Айенгара — чисто силовой способ выполнения, к которому ничего не прибавить и не убавить. Айенгар описал это как конкретную технику в своём стиле, Миллер, усложняя это, называет свой изыск «Виньяса крамой».

Но дальше ещё интересней: «В зависимости от вариации, которую мы выбираем, наша физическая работа (очевидно, в асанах) может быть увеличена или уменьшена, добавляя или убирая трудность из задачи поддержания устойчивого, удобного дыхания. Мы можем испытывать себя бесконечно, выбирая многочисленные вариации внутри одной и той же позы, а также изменяя число остановок во время каждого дыхания... Мы можем пожелать добавить разнообразия к нашей обычной практике...»

Таким образом классический путь Раджа-йоги, изначально нацеленный на достижение вполне конкретного результата — полное успокоение и очищение тела и сознания для получения возможности коммуникации с Единым — в интерпретации Миллера подменяется бесконечным голым экспериментированием, становясь ещё одним из бесконечных числа способов испытания физических возможностей. Невольно вспоминается весьма модные сегодня экстремальные виды спорта, к которым могут быть свободно отнесены изыски «виньяса-крамы».

Можно вспомнить систему Айеигара, где мы видим подмену дурной бесконечностью детализации традиционного успокоения сознания — символом подобных действий являются образы грешников, безостановочно и вечно мчащихся неизвестно куда в дантовском Аду.

«Существует разница между позами естественного дыхания и волевыми задержками», — пишет дальше Миллер, и этот факт трудно опровергнуть. Затем он говорит о том, что следует изучить и применить волевую задержку дыхания в асанах сначала без движения, затем в движении, но в любом случае практикующий асаны должен чувствовать себя удобно и устойчиво.

Далее, излагая «Виньяса краму», автор предлагает нечто, весьма напоминающее практику одной из медитаций Тантры, а именно «Аджапа-джапа». Отличие в том, что всё это связано с движениями по входу и выходу в асаны, в то время как в Тантре при циркуляции внимания и энергий тело обездвижено. Сегодняшние же трясучие разновидности препарированной до неузнаваемости «Кундалини йоги», которые, по словам их авторов, произошли якобы от исконной Тантры, служат средством взбалтывания мозгов российских обывателей, избавляющим их от последних остатков здравого смысла.

После этого Миллер предлагает выполнить ряд сгибаний вперёд с длинными выдохами, сгибаний назад с длинными вдохами и т.д. В результате этих экспериментов мы получим, по утверждению автора, «развитие чувствительности к дыханию», которое «может помочь нам почувствовать большее ощущение Космоса внутри себя», хотя непонятно для чего всё это нужно и о каком Космосе идёт речь.

Резюмируя данную работу, можно отметить главное, а именно: взяв за основу сомнительное (с точки зрения однозначности смысла) место в «Сутрах» Патанджали, авторы метода «крамы» разработали собственное экспериментальное направление физических упражнений, лишь внешне похожих на асаны Хатха-йоги, совместив их с сознательной регулировкой дыхания, в том числе и с задержками, что поразительно совпадает с «йогой восьми кругов»! Точнее — наоборот, если учитывать хронологическую последовательность возникновения.

Поскольку ни о чём подобном у Патанджали и комментаторов нет ни слова, остаётся ещё раз констатировать, что словосочетание «динамические практики в классической йоге» лишено смысла, даже будучи названым «очередной сменой духовных ориентиров» («Динамические практики...», с.8).

Неясно, на что же можно «в очередной раз» сменить сострадание, любовь, совесть, честь, ведь ещё Высоцкий пел: «...Но добро навсегда остаётся добром в прошлом, будущем и настоящем». Времена действительно меняются, и кто его знает — быть может у людей, порождённых новыми экономическими условиями, понятие духовности или её «степень» варьирует в зависимости, например, от мировой цены на золото либо геомагнитных факторов. Могли же в недалёком прошлом поведение советского человека в этой жизни и его точка зрения на происходящее колебаться синхронно с линией партии.

В упомянутой статье Сьоман цитирует далее «Аюрведу»: «Вдох с последующей слабой задержкой возбуждает тело и ум». Что тогда говорить об уровне напряжённости сознания и тела в «дхара-садхане», если Миллер признаёт, что даже слабые задержки на вдохе возбуждают симпатическую часть ВНС!? В практиках киевских школ уровень психофизического возбуждения, с которым практикующие имеют дело, просто громаден. Тут и речи нет о каком-либо успокоении в асанах. Что при этом происходит с психикой, ВНС, физиологией, биохимией — не знает никто, как неизвестно, что будет впоследствии со здоровьем приверженцев этой системы физического развития.

Если классическая йога Патанджали — исторический эксперимент, который вполне удался (судя по тому, что она была сохранена до наших дней, и на её основе задачу личной самореализации решали великие учителя прошлого), то всё, что мы наблюдаем сегодня в области йогатворчества — эксперимент современный. Следовательно, авторы этих методов должны нести личную ответственность за последствия массового применения созданных и распространяемых ими техник экстремальных воздействий на тело и сознание, которые не выверены тысячами лет практики.

При любой, даже самой совершенной произвольной регулировке чего-либо, мы всегда остаемся на «поверхности» самих себя, потому что в «соблюдение» процесса втянута сознательная воля. В этом случае сознание не может быть обесточенным, разряженным до необходимой степени ментальной пустоты. С одной стороны, в имитируемых «садханой» асанах это не даёт возможности естественного «дрейфа» к пределу гибкости без травм, с другой — полностью исчезает медитативный компонент, который, являясь условием эффективного прироста гибкости, в то же время является и его следствием, а затем выводит личность на магистральный путь интеграции психики, давая возможность завершить данный процесс в самьяме созданием потенциальной возможности контакта с Единым.

В работах коллектива авторов Бихарской школы йоги (выходивших в свет до 1984 года) раскрывается сокровенный смысл фундаментального понятия, которое называется осознанностью. Суть осознанности в том, что небольшая часть внимания «отстёгивается» от обшей его «массы» и не жёстко, но последовательно и непрерывно сцепляется с каким-либо процессом тела или самого сознания, допустим, с собственными мыслями или дыханием. В работе «Крийя и Тантра» даже рекомендуется неотрывно наблюдать за дыхательным процессом в повседневности, постоянно осознавать дыхание. Похоже ли это на буддийскую дыхательную «випассану»? Скорее, нет, потому что процесс непрерывного отслеживания точек касания воздушного потока с ноздрями связывается в буддийской технике с метальными установками нарастающей сложности, которые представляют собой программирование направления самореализации в рамках доктрины.

Когда человек сидит неподвижно, рисунок свободного дыхания один, стоит на ногах — другой, идёт — третий, бежит — четвёртый, и т.д. В пределах любого из присущих организму дыхательных рисунков при подобном осознании часть внимания, направленная на дыхательный процесс, занята не регулировкой, а лишь соблюдением невмешательства в его свободу и непрерывность, это чистое и отстранённое наблюдение, которое обеспечивает уровень максимальной общей релаксации. Но всё имеет свою цену, есть она и у непрерывной самоосознанности.

В своё время создатели технологий нейролингвистического программирования (НЛП) обнаружили в психике наличие полярных по своим следствиям процессов ассоциированных и диссоциированных переживаний. Первые — когда человек прокручивает в уме воспоминание о бывшей ситуации, при этом эмоционально переживая её заново. Диссоциированные — когда субъект наблюдает себя, переживающим упомянутую ситуацию (либо воспроизводит её в памяти любым другим характерным для себя способом, расщепляя при этом внимание), в этом случае эмоциональное содержимое воспоминания значительно слабеет. И если повторить это несколько раз, оно исчезнет вовсе, независимо от окраски воспоминания — положительной либо отрицательной.

В первом случае внимание полностью втянуто в воспоминаемое переживание, во втором — расщеплено, раздвоено, что и приводит к аннигиляции эмоционального компонента. Эмоции в отличие от внимания не способны раздваиваться, и сам факт «разрыва» целостности внимания при повторном переживании бывшего либо настоящего делает для человека как припоминаемую, так и реальную текущую ситуацию безэмоциональной. В результате систематического использования такого приёма со временем может быть уничтожен как отрицательный эмоциональный «балласт» энграмм памяти, так и в значительной степени понижен уровень эмоциональности, присущей данному человеку изначально.

Я не уверен, что подобная рекомендация — осознавайте собственное дыхание в повседневности — пригодна для всех без исключения. Нет способов саморегулировки, которые были бы одинаково хороши и полезны для любого человека, как нет лекарства, исцеляющего все болезни. Но кого-то это может, без сомнения, привести к устранению насущных проблем и дать великолепный эффект. Не следует только пытаться распространять подобный приём на те области бытия, где ему просто не место — в нормальные ситуации повседневности и на позитивные контакты в социуме, иначе потери станут намного больше приобретений.

Нас прежде всего интересуют результаты осознавания дыхания в практике асан, а они заслуживают того, чтобы сказать о них. Первоначальная привязка внимания к дыхательному процессу в позах йоги может быть на этапе их освоения оправданной, полезной, а иногда — абсолютно необходимой. Можно ли отождествить подобную осознанность с методиками Натхамуни или школы «дхара-садханы»? Безусловно, нет. Любые изменения в классической йоге базируются на принципе действия недействием (управлении естественностью развития событий путём создания условий для спонтанного переключения природных процессов на возможные альтернативные режимы протекания), в то время как Паттабхи Джойс учит волевой регулировке дыхания в асанах, а в ранней «дхара-садхане» вмешательство в естественный дыхательный процесс было доведено до мыслимого предела (черниговские модификации «садханы»). Быть может и у нетрадиционных технологий (упорно и с явным умыслом отождествляющих себя с классической йогой) есть возможность выхода в иные режимы функционирования психосоматики, в состояния, которые затем могут быть закреплены и воссозданы, но абсолютно не ясна цена, количество здоровья, израсходованное при таком подходе, как и то, что он вообще способен дать человеку в сравнении с традиционной йогой.

Классическая технология психосоматической трансформации в системе Патанджали по определению является во всех смыслах ресурсосберегающей и естественной, её воздействие сравнимо с эффектом применения растений-адаптогенов — оно не имеет побочных последствий, в то время как все современные способы и техники реформированной «йоги» (двести лет традиции Майсорского дворца по сравнению с возрастом Раджа-йоги — вообще ничто) являются расходными и насильственными.

На мой взгляд, у сегодняшнего человека и так слишком много немотивированных, отравленных избыточностью желаний, чтобы добавлять к ним ещё одну, но пламенную страсть: лично контролируемый разумом — от начала до конца — процесс самосовершенствования. На деле его результаты оказываются столь же ограниченными и убийственными, что и у человеческого сознания, которое потому так сильно и тянется к совершенству, что никогда не имеет его и не способно получить в одиночку, без помощи и содействия скрытой и главной части психики — бессознательного. Там, где представлена одна только воля Я и ничего больше, истинных действий совершенствования быть не может. Это просто очередные эксперименты, звенья в русле бесконечных вариаций на тему «духовного поиска» без реального участия духа, проявлению которого в неойоге нет места.

Если же мы идём путём естественности в переключении, даже скорее — в плавном «переводе стрелок» процессов психосоматики на иные режимы функционирования, которые необходимы ей самой, а «по совместительству» оказывают громадное позитивное влияние на сознание, то в результате грамотного подхода эти новые процессы будут не угнетать, а укреплять и стабилизировать стандартные режимы жизнедеятельности, повышая устойчивость гомеостаза.

Пример — полное дыхание йоги, которое не является артефактом (явлением либо вещью, которая не существует в природе и создана целиком искусственно). Здесь ничего нового не изобретено, дыхание остаётся дыханием, однако его параметры в результате срабатывания созданных нами условий постепенно и естественно перестраиваются, становятся полностью иными, человек приобретает способность дышать на протяжении какого-то отрезка времени в десять, двадцать, тридцать раз медленней чем обычно! И тем не менее нет никакого непрерывного сознательного контроля за подобным (без сомнения — экстремальным) дыхательным процессом, никаких волевых усилий, дыхание в нём также естественно и автоматично!

Нужно лишь внимательно вдуматься в происходящее и задать себе вопрос: можно ли с помощью силы воли сделать так, чтобы обычный человек вдруг захотел и тут же смог хотя бы полчаса дышать в ритме одно дыхание в две минуты? Ответ однозначен: никогда в жизни! Тем не менее это вполне достижимо с помощью специального подхода, применяемого в классической йоге, который является аналогом древнекитайского понятия «у-вэй». По сути это способ создания условий, которые, будучи структурированы определённым образом и сохранены на какое-то время, запускают другой процесс, который изначально и впрямую человеку неподвластен, но как раз и является единственно возможным способом достижения цели йоги.

Помню спор на берегу Чёрного моря в сентябре девяносто седьмого с Андреем Л., когда он втолковывал мне в своей обычной яростной манере: «Витя, открой глаза и посмотри на то, что делается сегодня в мире! Старая йога отмирает, в ней вообще всё искусственно, нет ничего естественного! Постоянно что-то модифицируется, а что-то создаётся заново. Классическая йога давно приказала долго жить. Но это твоё дело. А то, чем я занимаюсь — моё! И не надо ущемлять друг друга, нас ведь и так очень мало — профессионалов в своём деле...»

Я в корне не был согласен с ним тогда, как и теперь — никто никого не ущемляет. Я только высказываю своё мнение, в том числе и в этой книге, у меня нет намерения кого-либо обидеть, поскольку истина выше всего, даже любимой Родины. Поэтому повторяю: в традиционной йоге мы можем только создавать условия для естественного переструктурирования каких-то психофизиологических процессов (что впоследствии резко повышает устойчивость и меняет диапазоны возможностей, характерные для обычной жизни), вплоть до реверсирования некоторых из них, но воля и разум личности не управляют этими процессами до их перестройки, во время неё и после!

Все эти процессы остаются теми же, что и прежде, естественными, автоматическими, хотя и протекают по-иному — в границах совместимости с жизнью и без потери адаптации. Если я свободно дышу в темпе «одно дыхание в три минуты», то это благотворно сказывается на организме как в процессе такого дыхания, так и в повседневности. То есть новый режим усиливает жизнедеятельность вообще, расширяет мои возможности в целом, а также придаёт прежнему, основному, стандартному процессу те качества и возможности, которых у него раньше не было.

Если же я пытаюсь произвольно «вбивать» себя в новые режимы функционирования (в том числе и недоступную без принуждения сложность телесной формы в асанах), которые требуют выраженных усилий как для самого их создания, так и для пребывания в них, — это ошибка. Потому что надо ещё выдержать без ущерба непривычную комбинацию условий, созданных мною для формирования параметров нового естественного процесса и его запуска. В противном случае рано или поздно будет подорвана энергетика и угнетена жизнедеятельность организма. Принцип: «слабые воздействия не влияют, умеренные — стимулируют, сильные — угнетают, очень сильные — разрушают» остаётся незыблемым. А уж говорить о волевом осуществлении процесса, который в любом случае может быть только автоматическим (в противном случае он несовместим с жизнью: стоит прекратить управление дыханием — оно тут же разладилось, и тебя нет) — нонсенс!

Воля, ум и технология в классической йоге — трансформаторы исходной ситуации к дополнительным её параметрам, которые они в состоянии объективно создать, но не участники и распорядители дальнейшего развития. Если типовой процесс жизнедеятельности может по-иному, нежели обычно, реализоваться в изменённых мною исходных условиях и эти изменения систематически воссоздаются посредством моих осознанных действий, то я получаю дополнительную степень свободы. Если нет — никакой воле ничего не поделать.

Если удаётся получить условия, при которых возникает пневмоторакс одного лёгкого — количество сердечных сокращений автоматически падает примерно до двадцати в минуту, радикально меняется вся деятельность сердечно-сосудистой системы. Этим можно пользоваться. Но приказать волей где, как и чему измениться конкретно — бред. Это, кстати, относится и к гибкости в асанах.

Итак, волевое вмешательство в работу организма или психики, имеющее место в бутейковском методе, «аштанга-виньяса-йоге» либо «дхара-садхане», — бессмысленно, нет большей ошибки, нежели навязывание природе вообще и человеческой в частности измышлений ограниченного человеческого разума. Здравые действия по отношению к дыханию в асанах могут быть представлены только в виде отстранённой его осознанности, это только наблюдение и при необходимости мягкая коррекция исходных параметров с целью устранения нежелательных отклонений процесса. Что это за возмущения, и откуда они возникают?

Есть два источника телесного и нервного напряжения в асанах: предельная форма тела и физические усилия, которые возбуждают нервную систему. Что мы способны предпринять, чтобы избавиться от них? Метод один: глубокая релаксация тела, ума, сознания в целом.

Но в асанах, которые не вписываются в предыдущий двигательный опыт тела, количество непривычных сигналов от суставов, мышц, связок, органов в соответствующие структуры мозга сильно возрастает, что нарушает однородность сознания. Более того, нервная реакция, нервное «эхо» способно создать утечку энергии в виде появления эмоционального фона физических напряжений формы.

Осознание дыхания в ноздрях и соблюдение его непринуждённости в рамках дыхательного рисунка, продиктованного формой данной асаны, ведёт к облегчению её экспозиции, она выдерживается непринуждённее физически, вход и выход становятся плавными и замедленными, что существенно уменьшает вероятность травм. Обычно человеку кажется, что в силовой позе он достаточно расслабился, однако стоит только обратить внимание на живот, как тут же выясняется, что неосознанная зажатость дыхания всё равно имеет место. Дыхание может быть изменённым, стеснённым, ускоренным из-за самой формы, но как только вы перенесете внимание на движение воздуха в ноздрях, оно освободится настолько, насколько это возможно. Неосознанная часть мышечного и нервного усилия исчезнет. Это особенно заметно в силовых асанах — «стоячие» позы, асаны для пресса, стойки на руках, комбинированные. Стоит расщепить внимание, отведя его часть дыханию и освободив процесс последнего в любой силовой форме, как вы тут же почувствуете, что живот расслабился, тело стало устойчивым, и физически стало проще удерживать позу. Как правило, расслабляется живот и дополнительно к нему межреберные мышцы, но на самом деле напряжения в теле могут «отпустить» где угодно. В «силовых» асанах осознание дыхания должно быть практически непрерывным.

Как обстоит дело с позами, где физические усилия должны быть полностью устранены, где идёт работа на гибкость, растяжку, увеличение диапазона мобильности суставов? Здесь необходима осознанность дыхания на входе в позу, что способствует установлению необходимого уровня релаксации. Затем, полностью опустошая сознание, можно лишь время от времени производить «контрольные замеры» — обращать внимание на движение воздуха в ноздрях. Обычный уровень осознания восстанавливается, как правило, при выходе из позы.

К сказанному о релаксационных асанах можно добавить следующее: чтобы лишний раз не дёргаться, следует (если это возможно) создать хороший уровень релаксации уже в начале выдержки позы посредством наблюдения за дыханием, не ожидая, пока сознательное расслабление тела «погасит» начальную напряжённость сознания. Тогда уровень релаксации будет изначально интегрирован в общее состояние и станет самоподдерживающимся. Если это состояние нарушается, значит, время выдержки исчерпано. На выходе из асаны движение тела неминуемо «входит» в область внимания, и сохранение дыхательного процесса свободным и спокойным придаст этому движению плавность.

Сам этот метод со временем даёт возможность «отцепить» нервную составляющую от физических усилий в асанах йоги. Если этот приём «дорасслабляет» тело, то он не может не влиять и на сознание — не в процессе расслабления, но как результат.

Можно переформулировать так: бессознательная контрактура дыхания в позах йоги с выраженным силовым компонентом есть не что иное, как незавершённость релаксации сознания, когда должен расслабиться тот, кто всё возможное расслабил — кроме себя самого.

Осознавание дыхания, как это ни парадоксально звучит, позволяет избавиться от неосознаваемой части физического и волевого усилия, которая во всех остальных случаях выпадает из поля зрения и остаётся неустранимой. Об этом говорит тот факт, что примерно на протяжении трёх лет общаясь в процессе обучения с изрядным количеством практикующих Хатха-йогу людей, я постоянно обращал их внимание на необходимость расслаблять дыхание в асанах, но ни один из них не сумел вникнуть в это требование самостоятельно и сделать надлежащие выводы. Когда же объяснения были даны конкретно и с соответствующим обоснованием, эффект был мгновенно получен, понят и оказался ошеломляющим. Видимо, человеку нашей формации при практическом освоении йоги почти невозможно прийти к нужным выводам, и хотя есть вероятность самостоятельно изобрести велосипед, но может не хватить жизни. Отсюда и ценность непосредственной передачи опыта от учителя, пусть он даже и не гуру, а только ачарья.

Если принять во внимание, что самопроизвольный и естественный дыхательный процесс в йоге Тантры называется «джапа», то мы имеем все основания заключить, что именно сохранение такой естественности имел в виду Патанджали, говоря о том, что во время выдержки асаны выполняется пранаяма — прекращение движения вдыхаемого и выдыхаемого воздуха. В самом деле при полностью освоенной форме позы (какой бы сложной она не была) дыхание становится почти не воспринимаемым, полностью успокаиваясь, оно исчезает из виду. Позднейшие же комментаторы и практики йоги, от Натхамуни до Кришнамачарьи, ошибочно истолковывали это прекращение восприятия дыхательного процесса сознанием как следствие волевой задержки, сознательной регулировки. Это было типичной ошибкой, из которой впоследствии выросли целые «школы» и направления.

Свами Сатьянанда в своём комментарии на «Сутры» Патанджали («Четыре главы о свободе», с.218-219) отмечает, что сорок девятая строфа третьей части относится только к медитационным асанам. Далее он пишет: «В Хатха-йоге» со всей очевидностью заявляется, что в асанах тела контроль дыхания не должен практиковаться».

Замечу, что ни один серьёзный учитель Хатха-йоги, от Кувалаянанды до Айенгара (с некоторыми оговорками, о которых шла речь выше) Брахмачарьи и Йогешварананда не дают рекомендаций по волевой регулировке дыхания в асанах. Это прерогатива только одного направления, основанного Кришнамачарьей, его продолжателем Паттабхи Джойсом, а также их западными последователями. В то же время Сьоман (за что честь ему и хвала), сам будучи апологетом Кришнамачарьи, всё же сделал непредвзятую попытку разобраться в истоках происхождения данной школы и том, насколько она является преемственной от традиции Патанджали. И он подчёркивает: «...Становится ясно, что система йоги Майсорского дворца, идущая от Кришнамачарьи, является ещё одним синкретическим (сочетающим несовместимые и разнородные элементы) учением, опирающимся, в основном, на текст по гимнастике, однако подающем его под именем йоги» («Динамические практики в классической йоге», с.105).

Итак, школа Кришнамачарьи — Паттабхи Джойса вообще не имеет какого-либо отношения к древней индийской традиции. Айенгар тем и велик, что он изучил «Йога-сутру», сопоставил её с собственным опытом и решительно отверг какой-либо контроль дыхания в практике асан, тем самым отбросив тупиковый путь, уводящий от духовного развития, — по крайней мере, в той йоге, которую он практикует лично, а не её массовой модификации, преподающейся от его имени по всему миру.

Весьма важным является вопрос: кому какие пранаямы показаны? Существуют типовые варианты особенностей кровяного давления в легочном кровообращении, разделяющих людей на три большие группы. Первая — это гипертоники малого круга кровообращения (при этом общее давление может быть в норме). В состоянии покоя частота дыхания у них больше восемнадцати циклов в минуту (это тест для людей старше двадцати лет, детские параметры совершенно другие, от пятнадцати до двадцати лет норма — двадцать циклов в минуту, у пятилетних детей — двадцать шесть). У нормотоников — пятнадцать-семнадцать дыхательных циклов в минуту. У гипотоников — пятнадцать и менее.

К гипертоникам малого круга кровообращения относятся люди с такими заболеваниями, как бронхиальная астма, сердечная астма и легочное сердце. Для них показаны исключительно гиповентиляционные типы пранаям. Для гипотоников — гипервентиляционные. Для тех, у кого норма — те и другие. Если же нормотоник будет делать упор только, допустим, на пранаямы с замедлением дыхания, это может привести к сдвигу кислотно-щелочного баланса крови (при больших значениях времени дыхательного цикла). Поэтому здоровые люди обязательно должны практиковать как замедленные, так и убыстренные типы дыхания в качестве взаимодополняющих.

Теперь необходимо обсудить индивидуальный подбор начальной дыхательной пропорции для «полного дыхания». Делается это так. Соблюдая весь описанный выше алгоритм, нужно волюнтаристским образом назначить величину вдоха, скажем, десять секунд, соответственно, выдох составит тогда двадцать. Контрольное количество циклов — также два десятка. И вот я приступил к этой пранаяме. Пусть, выполняя положенное на сегодня количество дыхательных циклов, я не почувствовал ничего особенного, никаких затруднений. Хорошо. На следующий день, в то же время, в том же месте, в той же позе я снова выполняю те же двадцать циклов, с пропорцией, к примеру, пятнадцать — тридцать. И чувствую, что где-то циклу к восьмому возникает напряжение — значит пропорция завышена, и я прекращаю дыхательную практику. На третий день я выбираю пропорцию двенадцать-двадцать четыре, — одним словом, соль в том, чтобы подобрать такое время вдоха-выдоха, когда возможно выполнить двадцать циклов «под завязку», чтобы в пропорции вдоха и выдоха не было ни много, ни мало, а примерно в самый раз. Это и будет печка, от которой следует плясать в освоении «полного дыхания».

Вначале можно выполнять его не каждый день, но желательно не реже, чем раз в два дня. Затем перейти на ежедневную практику — всё те же двадцать циклов. И дышать до тех пор, пока не придёт автоматизм, не выработается новый стереотип, новый паттерн дыхания. Сколько времени это займёт — не знает никто. Может месяц, может год. После этого начнёт спонтанно расти сама дыхательная пропорция. Одновременно можно начать прибавление количества циклов в разовой тренировке — по одному циклу в две недели, в итоге дойти до сорока дыхательных движений за один раз. И так дышать дальше. Если всё нормально, то пропорция будет увеличиваться. Как уже говорилось — это будет происходить не линейно, причудливо, с остановками, может быть даже откатами, которые говорят о временном ухудшении функционального состояния организма. До каких величин дыхательной пропорции доберётся каждый — не знает даже господь Бог. Что же даёт человеку, будучи освоенным, полное дыхание йоги?

Сначала о частных эффектах. Когда пропорция вырастет до одного дыхания в две минуты, вы навсегда распрощаетесь с головной болью (если, конечно, она раньше вообще была, не имеет органического происхождения, и по голове никогда особенно сильно не били), бессонницей, простудными явлениями, заболеваниями легких и отчасти — внутренних органов. Механическое воздействие на легочную ткань приводит к общей самоиммунизации (самооздоровлению) организма. Растёт жизненная ёмкость легких, улучшается газообмен, а через него — обмен основной. Периодическое повышение содержания углекислоты в крови, тканях, спинномозговой жидкости способствует расширению сосудов, то есть ликвидирует их стеноз (сужение), конечно, лишь до какой-то степени. Оптимизируется нервная возбудимость, человек становится психологически «непробиваемым». Когда-то, практикуя задержки на выдохе, в качестве эксперимента я довёл их без малого до пяти минут. Это было поразительное ощущение. Вот я делаю задержку после выдоха. Через какое-то время приходит желание вдохнуть. В этот момент нужно расслаблять глаза внутри, на самом их дне, отпускать всё в теле и сознании. И наступает такая точка состояния, когда сознание на короткое мгновение исчезает, ты «проваливаешься», затем «всплываешь» — и дышать уже не хочется. Минута, вторая, третья, четвёртая, пятая... И тогда из мёртвой тишины возникают в ушах мерные, набатные удары сердца — пора выходить из задержки.

На фоне таких величин торможения дыхательного процесса спокойствие становится железным, ничто не способно вывести человека из себя.

При регулярной практике «полного дыхания» напрочь исчезает одышка. Можно бежать по лестнице хоть на двадцатый этаж — дыхание почти не сбивается. Мышцы сводит, ноги «не тянут», а «дыхалка» в норме.

Всё это частные эффекты, однако, кому что нужно. Полное дыхание весьма успешно справляется с астмой (если нет гормональной зависимости, возникшей при лечении). Возможность подолгу и легко задерживать дыхание делает весьма приятным отдых на море.

Ну, а по большому счёту, пранаяма предназначена для последующего успокоения сознания, предварительный уровень которого был достигнут в асанах. Предельные же величины дыхательных пропорций приносят глубокое успокоение. Когда пропорция переваливает за одно дыхание в три минуты, визуально кажется, что человек лежит словно каменный, дыхание практически незаметно. Считается, что дыхание в темпе пять минут за один цикл ведёт непосредственно к самадхи.

И последний штрих: в своём пределе пранаяма обеспечивает не контакт сознания с более глубоко расположенными слоями психики, а полное его подавление, в то время как процессы внутрипсихической коммуникации начинаются уже в самьяме. Отсюда мы можем заключить, что стадия пранаямы не должна быть абсолютизирована.