Вещий инок

Существует и еще одно пророчество Авеля. Оно касается всей династии Романовых, последующей судьбы России и столь обширно, что заслуживает отдельного рассказа. В своей книге «Вещий инок» писатель Петр Николаевич Шабельский-Борк попытался реконструировать это пророчество полностью.

Несколько слов об авторе. Русский офицер, ставший в эмиграции писателем-публицистом. Его настоящая фамилия Попов, псевдоним Шабельский-Борк взял в честь крестной матери, известной тогда писательницы. Книга-сказание «Вещий инок» была издана в 1930 году в Берлине.

Ну а теперь сам текст, реконструирующий легендарную беседу Авеля с императором Павлом I. Ту самую, в которой монах-предсказатель поведал Романову о судьбе его рода и императорской династии. Автор восстановил ее по рассказам тех, кому потомок Павла, последний император России Николай II, все-таки не утерпел и доверил пересказ письма, оставленного его предком.

«Коротко будет царствование твое, – сказал Авель императору Павлу. – И вижу я, грешный, лютый конец твой. На Софрония Иерусалимского, от неверных слуг мученическую кончину приемлешь, в опочивальне своей удушен будешь злодеями, коих греешь ты на царственной груди своей. В Страстную субботу погребут тебя… Они же, злодеи сии, стремясь оправдать свой великий грех цареубийства, возгласят тебя безумным, будут поносить добрую память твою…»

Пророк Авель ни в чем не ошибся. Правда, даты он посчитал по-своему, по-церковному (монах ведь). Но убили заговорщики Павла как раз на день памяти Софрония Иерусалимского. И погребли убиенного императора в Страстную субботу. И память об убиенном императоре попытались уничтожить, объявив его сумасшедшим.

«Но народ русский правдивый душой своей поймет и оценит тебя, – продолжил Авель. – И к гробнице твоей понесет скорби свои, прося твоего заступничества и умягчения сердец неправедных и жестоких. Число лет твоих подобно счету букв изречения на фронтоне твоего замка, в коем воистину обетование и о царственном доме твоем: «Дому твоему подобает святыня Господня в долготу дней…»

Опять верно – в девизе 44 буквы, и Павлу суждено было прожить 44 года.

«Зрю в этом замке преждевременную гробницу твою, благоверный Государь, – говорил Авель. – Но резиденцией потомков твоих, как мыслишь, он не будет… О судьбе же державы Российской было в молитве откровение мне о трех лютых игах: татарском, польском и грядущем еще – безбожном».

Тоже верно: было два ига – татаро-монгольское нашествие и правление самозванцев, польских ставленников, когда на московский престол сел Гришка Отрепьев – Лжедмитрий I, а за ним и два последующих. Ну а о «безбожном иге» и говорить нечего – речь идет о XX веке.

Потом Павел спросил о судьбе сына своего – цесаревича Александра (будущего императора Александра I). И вот что ответил вещий инок: «Француз Москву при нем спалит, а он Париж у него заберет и благословенным наречется. Но невмоготу станет ему скорбь тайная, и тяжек покажется ему венец царский, и подвиг царского служения заменит он подвигом поста и молитвы, и праведным будет на очах Божиих…»

Действительно, после странной смерти Александра Павловича в Таганроге многие уверовали, что император не умер, а просто покинул трон и ушел в народ замаливать грехи. К тому же в Сибири еще обнаружился загадочный старец Федор Кузьмич, в котором многие признавали императора Александра I, особенно те, кто раньше видел его. И долго еще по Руси ходила легенда: Александр Павлович не умер, а ушел замаливать грехи свои страшные.

«А кто наследует императору Александру?» – спрашивает Павел. «Сын твой Николай», – ответствует Авель. «Как? У Александра не будет сына? Но ведь тогда трон должен перейти к цесаревичу Константину, младшему брату Александра». – «Константин царствовать не восхощет, памятуя судьбу твою, и от мора кончину примет. Начало же правления сына твоего Николая дракою, бунтом вольтерьянским зачнется…»

И опять ни в чем нет ошибки. Даже восстание декабристов Авель сможет предсказать.

«После сына моего Николая на престоле российском кто будет?» – выспрашивает далее Павел. «Внук твой, Александр II, царем Освободителем преднареченный. Твой замысел исполнен будет, крестьянам он свободу даст, а после турок побьет и славян тоже освободит от ига неверного. Не простят ему бунтари великих деяний, охоту на него начнут, убьют среди дня ясного в столице верноподданной отщепенскими руками…»

«Тогда-то и начнется реченное тобой иго безбожное?» – спросил Павел. «Нет еще, государь. Царю Освободителю наследует сын его, а твой правнук, Александр III. Миротворец истинный. Славно будет царствование его. Осадит крамолу окаянную, мир и порядок наведет он. А только недолго царствовать будет».

«Кому же передаст он наследие царское?» – «Николаю II – Святому Царю, Иову Многострадальному подобному. Будет иметь разум Христов, долготерпение и чистоту голубиную. О нем свидетельствует Писание: псалмы 90, 10 и 20 открыли мне всю судьбу его. На венец терновый сменит он корону царскую, предан будет народом своим, как некогда Сын Божий, в 18 году примет кончину мучительную, но Искупитель будет, искупит собой народ свой – бескровной жертве подобно».

Павел ужаснулся: «Ужели сие и есть кончина державы Российской и несть и не будет спасения ей?» – «Невозможное человеку возможно Богу, – ответствовал Авель, – Бог медлит с помощью, но сказано, что подаст ее и воздвигнет рог спасения русского. Появится избранник Божий и встанет на защиту сынов народа своего».

Ну а теперь – внимание. Конечно, скептики могут сказать, что Шабельский-Борк писал свою книгу в конце 1920-х годов. Естественно, русскую историю он, образованный человек, знал превосходно. Не потому ли в «предсказаниях» Авеля, которые он приводит, нет ошибок. Все точно. Да и намеки на будущее возрождение России и явление защитника – это из разряда надежд, которыми была полна сама среда российских эмигрантов. Но вот дальше идет описание того, кто прервет «диктатуру безбожную». Внимание!

«Сей будет избранник Божий, и на главе его знак – благословение… Он будет един и всем понятен, его учует самое сердце русское… Имя его ТРИКРАТНО СУЖДЕНО в истории российской. Пути бы иные сызнова были на русское горе… – И чуть слышно, будто боясь, что тайну подслушают стены дворца, Авель прошептал: – Страха темной силы ради имя сие да пребудет сокрыто до времени… Не произнесу, ибо на виду он будет, повредить ему Небеса не велят… Велика потом будет Россия, сбросив иго безбожное, вернется к истокам древней жизни своей, к временам Равноапостольного уму-разуму научится беседою кровавою. Дымом фимиама и молитв наполнится и процветет, аки крин небесный. Великая судьба предначертана ей. Оттого и пострадает она, чтобы очиститься и возжечь свет в откровение языков…»

Разберемся. Авель говорит о том, что на голове человека, который отвратится от безбожия и станет выводить страну из коллапса и мрака, будет благословление – знак. Вспомним, как, едва появился более молодой, в сравнении с предыдущим, Генеральный секретарь КПСС – М.С. Горбачев, руководитель СССР, народ начал перешептываться: на голове у Михаила Сергеевича знак, отметина, большое родимое пятно. То есть он отмечен от рождения. Никто еще и не понимал, что это значит, но, видно, сведущие люди все же были, поскольку на всех фотографиях родимый знак тут же начали убирать и замазывать. Нечего, мол, заострять на отметине внимание народа – вдруг кто-то вспомнит о предсказании Авеля. Но разговоры о знаке все-таки появились, а слухи об избранности нового секретаря ЦК, пусть еще и непонятные, смутные, пошли по стране.

Ну а на чем была основана небывалая вдруг народная любовь, возникшая практически на пустом месте (а ведь предшественников его простые люди давно уже старались не замечать и быть как можно дальше)? Если не знать предсказания, не понимать, что этот человек был выбран еще от рождения (ведь и рожден со знаком), то эта небывалая любовь народа – нонсенс, ведь то, что часами говорил словоохотливый Михаил Сергеевич, девяносто процентов населения вообще не понимало, но слушало как завороженное и внимало прямо-таки с восторгом. Не потому ли, что происходило предначертанное Небесами?..

Разбираемся дальше: «Имя его ТРИКРАТНО СУЖДЕНО в истории России». То есть до него, как утверждает Авель, у нас должно быть два правителя с таким именем, а он – третий. Горбачева звали Михаилом. Но в истории России был, кажется, только один Михаил – основатель династии Романовых. Впрочем, это не так. На самом деле последним российским императором был не Николай II. Ведь он отрекся от престола в пользу своего брата – Михаила. Так что ветвь Романовых, начавшись с Михаила, им же и закончилась. Так что Михаил Горбачев действительно стал третьим правителем с этим именем.

Но отчего Авель не назвал Павлу имени?! Он сам ясно говорит об этом: побоялся за ТРЕТЬЕГО. Потому что предвидел, что ему суждено жить и работать посреди «страха темной силы». Действительно, новый генсек был выходцем из самого средоточия партийной власти, вокруг него практически всю жизнь кипела страшная подковерная борьба, жизнь любого члена КПСС всегда висела на волоске. Если бы возник хоть намек… Недаром Авель прошептал: «Не произнесу <имя>, ибо на виду он будет, повредить ему Небеса не велят…»

Правда, некоторые нынешние исследователи по-прежнему считают Горбачева «неправедным политиком». Но вспомним, если бы он не объявил перестройку, не возникла бы гласность, наверное, не случилось бы прорыва. СССР потихоньку загнивал бы, народ сидел на продуктовых карточках, жили бы мы за «железным занавесом». Да и никаких книг по загадкам истории, тем более по мистическим наукам, включая эту, о пророчествах и предсказаниях вообще не появилось бы. Цензура не пропустила бы. Какие такие загадки и пророчества?! Да все должны были мыслить в едином, партийном ключе. Шаг вправо, шаг влево грозили пожизненными бедами. Ученики и студенты заучивали бы вместо исторических загадок историю КПСС, а взрослое население по-прежнему проводило бы множество часов на партийных собраниях, где, между прочим, обычно должны были присутствовать и сочувствующие члены коллектива, то есть практически все. Ну неужели оно, ТАКОЕ, нам надо?!

Возвращаясь к Авелю, можно с уверенностью подвести итог: писатель Шабельский-Борк, конечно, мог в некотором роде подтасовать сведения о предсказаниях о семье Романовых, но придумать описание ТРЕТЬЕГО он никак не мог. Выходит, он действительно записал воспоминания о реальном пророчестве монаха Авеля, вещего русского инока.