Без умолку безумная девица

кричала: «Ясно вижу Трою павшей в прах!»

Но ясновидцев — впрочем, как и очевидцев —

Во все века сжигали люди на кострах.

(Вл. Высоцкий «Песня о вещей Кассандре»)

Ее имя знакомо каждому. Все знают, что Кассандра была пророчицей, чьим предсказаниям никто не верил. Многие думают, что эта девушка вообще — поэтическая выдумка. Но раз Троя нашлась, может, и Кассандра была реальной?

Так и было. Более того — именно ее судьба оказалась в эпицентре событий, которые произошли где-то в 1200-х годах до нашей эры. Конечно, сведения, дошедшие с тех далеких дней до нашего времени, мифологичны. Но среди них можно выделить и вполне реальную историческую составляющую. И не стоит смущаться, что в «Илиаде» Гомера люди действуют вместе с богами. Таким уж было мировоззрение древних греков.

Кассандра выросла в семье царя легендарной Трои Приама и его супруги Гекубы. Однако она была младшей дочерью, и потому родители не слишком-то любили ее. Может, поэтому мечтательная и застенчивая девочка мечтала уйти из дворца и стать храмовой жрицей — ведь уже с раннего детства она чувствовала в себе смутный дар предвидения.

Этим несчастным даром обладала и ее мать — Гекуба. Еще когда царица была беременна вторым ребенком, она обратилась к Небесам с просьбой предсказать его судьбу. И вот ночью Гекубе приснился сон, будто она родила горящий факел. И факел этот упал из окна царицы прямо на площадь Трои, и город запылал.

Напрасно жрецы успокаивали царицу — Гекуба поняла, что родит человека, который погубит ее родной город. И потому, едва ее второй сын появился на свет, велела отнести его к подножию горы Иды — пусть дикие звери растерзают его и отведут от города будущую угрозу. Но младенца нашел пастух, назвал Парисом (что значит «борец») и воспитал со своими детьми. Дальнейшее известно всем — к юному пастушку явились три богини с просьбой рассудить — какая же из них прекраснейшая. Каждая посулила юноше, что смогла: Гера — власть, Афина — мудрость, а Афродита пообещала ему в жены красавицу, которая похожа на нее саму — богиню любви. Естественно, любвеобильный юноша присудил Афродите первенство.

Афродита же, в свою очередь, открыла Приаму и Гекубе, что красавчик пастух — их выживший сын и заставила принять его обратно в семью. И вот тут-то на первый план вышла юная Кассандра. Она стала уговаривать родителей не впускать Париса в город, а потом умолять самого новоприобретенного брата не ездить в Спарту за Еленой.

— Елена прибудет вместе со всем Пелопоннесом! — твердила Кассандра.

Но ей никто не поверил.

— Я не собираюсь привозить в Трою все семейство Атридов! — отмахнулся самонадеянный брат.

Почему же никто из семьи Приама не поверил Кассандре? Ведь она к тому времени уже обладала статусом храмовой жрицы-сивиллы. А пророчицы-сивиллы были весьма почитаемы во всем античном мире.

Все объяснялось достаточно просто. Однажды сам бог Аполлон, увидев юную Кассандру, влюбился в нее без памяти и стал усиленно домогаться. Но красавица абсолютно серьезно относилась к обету безбрачия, который давали сивиллы. Считалось, что, потеряв девственность, жрица лишится своего дара предвидения. Напрасно влюбленный бог убеждал девушку, что он — не человек, то есть не смертный мужчина, которого должны чураться служительницы храма. Кассандра оказалась неумолимой — она отказала Аполлону.

В гневе бог проклял ее. И проклятье его было странным:

— Ты не утеряешь своего дара прорицания! Но дар твой станет твоим проклятьем — ни один человек не поверит тебе отныне!

Так и вышло. Кассандра стала видеть будущее еще более ясно. Часто она пыталась предупреждать троянцев об опасности, но никто не желал ее слушать. Бедную пророчицу гнали вон, вслед ей летели проклятья и обвинения. Люди стали думать, что именно сама Кассандра, как злая ведьма, насылает на них неприятности, болезни и неудачи.

Кассандра перестала выходить в город. Она пряталась то в доме отца, то в храме. Но и семья, и слуги Приама, и жрицы храма не любили ее. Когда же греки явились за Еленой и началась десятилетняя осада Трои с бесконечными военными вылазками и сражениями, Кассандре стало совсем невыносимо жить. Она-то знала будущее, старалась не пускать на битву своих братьев, зная, что они погибнут. Но ее лишь обзывали трусихой и предательницей.

И вот настал тот злополучный день, когда хитроумный Одиссей осуществил свой план захвата Трои. Дело в том, что греки, несмотря на долгую осаду, так и не смогли взять город. И тогда Одиссей подговорил их на военную хитрость. Греки сделали вид, что сняли осаду, и даже их корабли отплыли от берегов Троянского царства. А чтобы боги не осудили их уход, данайцы (именно так они называли себя) оставили в дар им огромного коня, сделанного из дерева.

Вот тогда-то на площади Трои и появилась простоволосая Кассандра в черных одеждах.

— Бойтесь данайцев, дары приносящих! — в ужасе кричала она.

Но неразумные троянцы уже тащили огромного коня в город.

— Пусть боги отдадут свою благосклонность нам, а не данайцам! — кричали они.

У городских ворот троянцев встретил жрец Лаокоон. Мудрый жрец тоже понял, что данайский конь принесет городу погибель. Вместе со своими юными сыновьями он попытался образумить людей. Но тут вмешался мстительный Аполлон. Одним взмахом руки он наслал на непокорного жреца и его детей ужасных змей. И те растерзали бедняг.

Ну а подгоняемая Аполлоном толпа на собственных плечах внесла роковой дар данайцев в город.

Дальнейшее красочно описано Гомером. Ночью из чрева огромного коня вышел небольшой отряд греков, открыл городские ворота и вернувшиеся данайцы взяли город без боя.

Резня длилась несколько ночей и дней. Престарелый царь Приам был заколот прямо у священного алтаря Зевса — места, где никогда, ни при каких обстоятельствах не могла проливаться кровь. Но пролилась! Вспомнил ли Приам предупреждение дочери?

— Тебя убьет мальчик у алтаря! — рыдала она.

Но Приам только смеялся:

— Правду говорят люди, ты безумна. Никто не осмелится пролить кровь у алтаря, и никогда мальчик не поднимет руку на почтенного старца.

Увы, юный Неоптолем, метнув нож, и не заметил, что попал прямо в старца, обнимавшего алтарь Зевса.

Последнее пророчество

Сама безутешная Кассандра искала спасения у алтаря Афины — богини мудрости и справедливости. Увы, прямо в храме девушку схватил за роскошные длинные волосы Аякс Малый и, разгоряченный резней, тут же изнасиловал ее. Странно, но при этом ужасном насилии в мозгу бедной пророчицы промелькнула только одна мысль: «Раз я утеряла девственность, значит, потеряла и проклятый дар!» И эта мысль несла облегчение. Ибо знание будущего — самый большой кошмар, который только может случиться с человеком. Ну а жизнь с таким знанием просто невыносима…

Но недаром Аполлон предрек когда-то, что Кассандра вынуждена будет видеть будущее все яснее и яснее. И когда на другой день Аякс подарил Кассандру предводителю греков, царю Агамемнону, который приходился старшим братом Менелаю — мужу злосчастной Елены, пророчица с ужасом осознала, что видит будущее еще точнее. Она предсказала Агамемнону, что тот погибнет от руки любовника своей вероломной жены. Агамемнон пришел в ярость:

— Моя супруга Клитемнестра выше всяких подозрений! Она верна мне и ждет! А тебя я отдам на растерзание ее служанкам, будешь знать, как клеветать на порядочную женщину!

— Ты не сможешь сделать этого, царь! — хмуро ответила Кассандра. — Я погибну от того же клинка, что и ты!

Разгневанный Агамемнон тут же надругался над строптивой пленницей. Но изменить уже ничего не мог. Кассандра просто не могла ошибиться в своих пророчествах. Случилось то, что и должно было случиться. Агамемнон вместе с пленницей вернулся в родной город Микены. Супруга встретила его с распростертыми объятиями. Царь утерял бдительность, и коварная Клитемнестра вместе со своим любовником Эгисфом убили его. Но в тот миг, когда кинжал Эгисфа прервал жизнь Агамемнона, Кассандра бросилась на убийцу. Второй удар кинжала прервал и ее жизнь.

Однако, как ни странно, существует и иной финал истории Кассандры. Людская молва утверждала, что Агамемнон влюбился в свою прекрасную пленницу. Следуя ее советам, он избежал смерти, послав вперед к жене своего слугу. Этот слуга и пал от кинжала Эгисфа, которого зловещая Клитемнестра подговорила убить мужа. Немудрено, что эта парочка убийц перепутала Агамемнона и слугу — царя не было дома больше десятка лет.

Убедившись в вероломстве супруги, Агамемнон женился на Кассандре, перебрался из Микен в Пелопоннес, где и был счастлив, ибо Кассандра родила ему двух сыновей.

Версия, конечно, практически сказочная. Но есть у нее и косвенное подтверждение. На Пелопоннесе был возведен храм в честь легендарной пророчицы и вплоть до IV века нашей эры распространен ее культ. Там даже была ее могила. Правда, особо дотошные местные жители говорили, что культ Кассандры здесь слился с культом пелопоннесской героини-пророчицы Александры. Но и тут стоит вспомнить, что второе имя Кассандры — Александра.

Однако не только в Пелопоннесе знали имя Кассандры. И это тоже почти мистическая история. Рассказывают, что в ночь перед гибелью Трои Кассандра предсказала судьбу молодому царевичу Энею, который воевал на стороне своего родственника Приама. По совету пророчицы Эней собрал уцелевших троянцев, посадил себе на шею своего старого отца — царя Аскания — и ушел из горящего города. Кассандра велела Энею добраться до другой предсказательницы — сивиллы из города Кумы. Эней сумел захватить несколько кораблей и вместе со спутниками отплыл в открытое море.

После долгих скитаний он попал в Карфаген. Там в него влюбилась царица Дидона. Но Эней помнил, что должен приплыть в Кумы. Словом, он снова отправился в путь. Кумская сивилла предрекла ему, что он станет основателем Великого и Вечного города. И что бы вы думали? После множества странствий Эней попал в долину священной реки Тибр, где и остался. Ну а его потомки основали поселение, превратившееся со временем в великий Рим. Так что у Вечного города в основателях числятся не только Ромул и Рем, выкормленные волчицей, но и легендарный герой Эней. Выходит, права была Кассандра, когда направила юношу в путешествие. И между прочим, мифы повествуют, что за свои заслуги Эней был взят на Небеса и сам стал богом. Но вот о заслугах Кассандры в основании Вечного города почти не вспоминают. Такая уж участь всех кассандр…

Да не будет же никогда достроен этот собор! А коли достроится, случится страшное — придет Апокалипсис и грянет Судный день!

О старинных готических соборах, монастырях и колокольнях существует множество преданий и легенд. Они полны ожившими воспоминаниями, историческими событиями. В них встречаются духи и привидения. Их имена звучат как мистические тайны — Нотр-Дам-де-Пари, Нотр-Дам-де-Клери, Сен-Жермен-ан-Ле. Их история уходит во тьму веков.

Но ни одно архитектурное сооружение не будоражит воображение людей так, как знаменитый готический собор немецкого города Кельна.

В середине XII века архиепископ Кельна Райнальд фон Дассель задумал невероятное. Дело в том, что в результате одной военной авантюры ему достались великие трофеи, вывезенные из города Милана. От невероятного везения у архиепископа голова кругом пошла — ведь, по преданию, это были мощи трех волхвов, которые пришли на свет Вифлеемской звезды, чтобы первыми поклониться новорожденному младенцу Христу и принести ему свои дары.

Мощи волхвов — величайшая святыня христианского мира, и ее следовало поместить в наидостойнейшее место. Кафедральный собор Кельна — хоть и старинный, намоленный, почитаемый горожанами, но небольшой и невысокий — явно не подходил для такой великой миссии. К тому же собор был маловместительным, а ведь к мощам будут приходить паломники со всей Европы. Нет, для столь величественного христианского поклонения нужен был собор грандиозный, всеохватный — словом, крупнейший собор в Европе, а может, и во всем мире. Его купола и шпили должны были уходить в само Небо — туда, где светилась Вифлеемская звезда.

И вот городские власти, подстрекаемые властями церковными, постановили — старый собор снести, а на его месте возвести новый — самый большой по северную сторону Альп. Пусть не только в Италии христианские святыни и мощи покоятся в величественных церквях и соборах. Пусть новый собор Кельна станет еще величественнее. Короче, горожан обуяла гордыня.

Напрасно настоятель старого городского храма взывал к чувствам и совести горожан, напрасно обращался к их памяти:

— Каждый город должен помнить свою историю! А камни собора — ее хранители. Его стены — древняя святыня, ведь они помнят еще самого Карла Великого! Разве можно рушить память веков?!

— Но мы построим собор еще краше, еще лучше! — кричали горожане.

— В наш славный город Кельн станут съезжаться паломники со всего мира! — восклицал представитель властей. — Пусть все узрят, как мы почитаем святыни!

— Разве я против святынь?! — возмущался настоятель старого храма. — Постройте для них новый собор, но старый оставьте!

— Зачем нам эта развалюха? Для строительства нового собора я пригласил самых лучших мастеров — каменщиков, скульпторов, живописцев со всей Европы! — увещевал архиепископ. — Этот собор станет символом единения всех народов и языков!

— Он станет новой Вавилонской башней! — в гневе отвечал настоятель. — Разве вы не помните, что с ней случилось? Она развалилась! Память — вот величайшая добродетель человечества. Мы должны помнить наши грехи, чтобы не повторять их!

— Мы должны стремиться к лучшему! — возразил архиепископ.

— Возведем новый собор! — закричали горожане. — Сломаем старый!

— Это кощунство! — Настоятель подбежал к старой стене и раскинул руки, словно хотел защитить свое старенькое детище. — Не смейте поднимать руку на стены древнего храма, иначе на вас падет мое проклятие!

Но толпу уже было не сдержать.

— Отойди! — заорали горожане.

— Стойте! — закричал настоятель. — Одумайтесь! Остановитесь!

Но особо рьяные уже двинулись на него.

И тогда громовой голос настоятеля загремел над площадью:

— Да не будет же никогда достроен этот собор! А коли достроится, случится страшное — придет Апокалипсис и грянет Судный день!

Пророчество показалось столь жутким, что стройку на время задержали. Но прошло несколько десятилетий, выросло новое поколение, уже не помнившее проклятия прежнего настоятеля. И старый храм решено было все же снести.

В 1248 году, спустя почти 100 лет после того, как Райнальд фон Дассель привез в город мощи волхвов, новый архиепископ — Конрад фон Хохштаден приказал начать строительство и собственноручно заложил первый камень в основание будущего собора веков.

Замысел был воистину грандиозный. Готические шпили собора взмывали ввысь на 157 метров — чтобы молитвы верующих как можно быстрее доходили до Бога на Небесах. Алтарь, залы, капеллы, башни, помещения внутри ограды создавали громадный лабиринт — целый мир духовного преображения на земле человека, готовящегося перейти в мир Горний. Лучшие мастера трудились над фресками и скульптурами, витражами и мозаиками, ковали ограды, возводили кованые ограждения и тесали скамьи. Но работы затягивались. За первые 20 лет отстроили только небольшую часть главного зала, где поместили золотой саркофаг с теми самыми легендарными мощами волхвов. Потом весь зал достраивали еще более 50 лет. Только в 1440 году в Мариенкапелле возник величайший алтарь святых покровителей «Поклонение волхвов» работы великого немецкого художника Стефана Лохнера. И опять строили и строили…

Только 15 октября 1880 года собор наконец-то освятили — через шесть с лишним веков после закладки первого камня! На освящение прибыл сам германский император Вильгельм I и, конечно, гости со всего мира. Но вечером того же дня, когда произошло это ожидаемое в веках событие, император, обойдя собор, наткнулся на только что начатую кладку у западного нефа.

— Что это? — удивился монарх.

— Так недоделали еще, — неуверенно ответил бригадир каменщиков. Потом почесал за ухом и дрожащим голосом объяснил. — Да и не стоит доделывать, Ваше Величество. Помните, наверно, предсказание?..

Вильгельм вздохнул. Предсказание было ему известно. Недостроенный собор — Страж Апокалипсиса. Пока строится он — живет-строится и весь мир. Конечно, может, настоятель старого храма переборщил, а может, и вообще — наврал в сердцах. Не был же он в конце концов пророком! Да вот только охотников проверять его предсказание пока нет и, наверное, никогда не будет.

Так и строится сей «вечный долгострой». Даст Бог, будет строиться вечно. И вечно будет строиться наш мир. Тогда никакой Апокалипсис не страшен.

Конечно, атеистический и рациональный ХХ век в пророчества не слишком-то верил. Но собор в Кельне достраивать не спешил. Удивительно, но этот шедевр архитектуры и человеческого духа почти не пострадал во время Второй мировой войны. Ну а то, что все-таки разрушилось, жители города тут же начали восстанавливать. Но до конца, как водится, работы опять-таки не довели — передали эстафету XXI веку. Но и ныне вокруг собора постоянно появляются строительные леса — то тут, то там. Надо поддерживать Стража.

Отныне не только у тебя, но и у всего твоего рода будут крылатые вороны-защитники. Но если изгонишь птиц, тебя настигнет проклятие: вороны из хранителей превратятся в вестников несчастий!

Род Габсбургов связан со множеством всяческих пророчеств и предсказаний. Но одно из них тесно переплелось со… старинной немецкой сказкой. Вернее, это теперь сказка. Но когда-то она была былью.

В начале XIX века братья Гримм начали собирать немецкий фольклор. В числе других записали сказку о Белоснежке. Но они и не подозревали, что эта история действительно произошла почти 300 лет назад. В ней были и влюбленные, и их помощники-гномы, и злая мачеха, и отравленное яблоко. И еще она мистическим образом оказалась связанной с родовым проклятием Габсбургов.

В середине XVI века король Испании и император «Священной Римской империи» Карл V Габсбург изъявил желание посетить небольшой немецкий городок Бад-Вилдунген. Вместе с ним решил поехать и его сын — будущий король Испании Филипп II. И вот что из этого вышло.

Шарлотта фон Вальдек недоуменно подняла глаза:

— Повторяю вам, герр бургомистр, мой покойный муж, граф фон Вальдек, был бы счастлив от имени нашего города приветствовать императора «Священной Римской империи», Его Величество Карла V и его сына. Но раз уж муж мой на небесах, я выполню эту обязанность! Только зачем брать на церемонию мою падчерицу? Уродина Маргарет только напугает принца! Зато я смогу произнести приветственную речь на его родном испанском языке.

Бургомистр вытер испарину, — конечно, графиня до сих пор считается красавицей, но ей все-таки не 20 лет! Вздохнув, он пошел на хитрость:

— Вы ведь знаете, наш господин — ландграф Кассельский не очень-то ладит с императором Карлом. И потому задумал маленькую каверзу: пусть избалованному императорскому сыночку поднесет цветы не красавица, а местная дурнушка. Император не сможет обидеться, ведь ваша падчерица — самая родовитая девушка города!

Маргарет чуть не плакала. Мачеха приказала ей одеться в ужасный наряд — грязно-коричневое платье, уродливый платок на голове, скрывающий и лицо, и волосы. С тех пор как умер отец, Маргарет и всегда-то ходила в обносках, но появиться в таком виде прилюдно?..

Церковь Бад-Вилдунгена сияла тысячами свечей. Звуки органа возносили к небу благодарственную молитву. Прижав к груди огромный парадный букет, Маргарет тайком, чтобы не заметила мачеха, рассматривала принца Филиппа. Молодой — говорят, ему всего-то за двадцать. Не слишком высок, но хорошо сложен. Черты лица мягкие, но застывшее выражение делает их надменными, почти брезгливыми. Император Карл, напротив, вполне добродушен. Бургомистру заявил во всеуслышание:

— Мой сын пожелал увидеть вашу знаменитую церковь. Конечно, лучше бы он совершенствовал фехтование, но я не возражаю и против искусства. Тем паче сейчас, когда принц в меланхолии! У него ведь, знаете, умерла молодая жена.

Филипп хмуро взглянул на отца — опять тот ведет себя как разговорившийся бюргер. Нельзя же терять королевское достоинство! Сам Филипп не слушал речей, а мечтал поскорее осмотреть знаменитую церковь, построенную еще в XIII веке. Говорят, на ее резном алтаре есть прекрасная скульптура праматери Евы. Когда-нибудь Филипп станет королем и прикажет собрать лучших живописцев и скульпторов со всего мира…

Строго по этикету знатные горожане подходили в почетном приветствии, склоняясь к ногам императора и его сына. Филипп щурился — как же провинциально они одеты в своем захолустном немецком городишке! — и вдруг совсем скривился. Девица, подносившая ему парадный букет, оделась вообще немыслимо — какой-то коричневый балахон, платок, съехавший на глаза. Уродина! Разозлясь, Филипп рванул у нее букет прямо из рук. Платок сполз, и принц ахнул. Дождь золотых волос хлынул прямо на руки Филиппу, прекрасные глаза обожгли в мольбе. Боже, она была красавицей! Никогда принц не видел такой красоты — ни на какой картине…

Утром следующего дня Филипп посетил городской дом графини фон Вальдек — инкогнито и всего с двумя стражами. Принц спросил «сеньориту Вальдек». Но навстречу ему выплыла Шарлотта, удивленная и обрадованная. В дорогом, расшитом жемчугами наряде она была картинно красива и, прекрасно понимая это, бросала на принца призывные взгляды. Но Филипп спросил прямо:

— Где ваша падчерица?

Графиня остолбенела. Она-то думала, принц пришел, очарованный ее вчерашней приветственной речью на испанском и огненными взглядами. Но, оказывается, он пришел из-за замарашки Маргарет!.. Графиня скривилась и процедила:

— Моя падчерица страдает падучей и не может прийти. У нее, бедняжки, приступ!

Жестко взглянув на хозяйку дома, Филипп перевел разговор на другую тему и проговорил еще четверть часа. К концу разговора принц даже улыбался. Шарлотта проводила его, приседая в реверансах и кокетливо стреляя глазами… Откуда было ей знать, что, пока шла светская беседа, один из стражей принца пробрался в комнату Маргарет и передал ей письмо? Взволнованная и покрасневшая, девушка прочла инструкции принца…

Наутро Маргарет отпросилась в церковь. Тихонько проскользнула мимо молящихся в уголок — за деревянную резную ширму. Филипп нетерпеливо вскочил навстречу и протянул алую розу. Ах, как прекрасна была эта девушка — белокожая, словно первый чистый снег, не то что смуглые испанские красавицы! И как изящно держала она розу своими нежными белыми пальчиками, боясь уколоться… Придя домой, Филипп в восторге сочинил сонет, написав в посвящении:

«Моей Белоснежке Алорозе».

На третий день «церковных свиданий» влюбленные решили, уйдя порознь из храма, тайком направиться в небольшую рощицу. Маргарет вышла первой. Подождав пару минут, и Филипп пошел к двери. Но едва шагнув за порог, замер…

Маргарет стояла на церковной площади, а над головой ее кружили два огромных черных ворона. Девушка закрыла голову руками и бросилась бежать. И тут, заметив Филиппа на пороге церкви, вороны ринулись прямо на него. Со свистом пронеслись на вершок от головы, опалив злобным и яростным взглядом своих кроваво-красных глаз и чуть не вцепившись в волосы огромными лапами. Филипп выкрикнул что-то гортанное на своем непонятном испанском языке — то ли обругал воронов, то ли заклятие произнес — и тоже бросился бежать вслед за Маргарет.

В тот день гуляние в роще не удалось. Принц шел задумчивый и бледный, девушка боялась что-либо сказать возлюбленному. Но в конце концов она не выдержала:

— Брат говорил мне, что иногда такие огромные вороны слетают к нам с гор. Ведь наш город стоит в низине.

Принц встрепенулся:

— Нет, это не простые вороны. Это — вороны Габсбургов. Когда-то они охраняли наш род. Я расскажу тебе родовую легенду…

…Случилось это давно — больше пятисот лет назад — в середине десятого века от Рождества Христова. Тогда жил самый первый из известных предков рода Габсбургов — граф фон Альтенбург. Был он богат и умножал свои богатства, присоединяя все новые владения. Посетив одно из них близ горы Вюцельс, решил устроить охоту. Да только охота оказалась такой азартной, что ускакал Альтенбург в погоне за зверем далеко вперед от всех своих слуг и рыцарей. В пылу погони граф даже не понял, что оказался на вершине горы рядом с гнездами огромных грифов. Ужасные птицы бросились на Альтенбурга, но он сумел защититься копьем и мечом. Несколько птиц упало мертвыми, так оставшиеся в живых стервятники тут же набросились на мертвых сородичей. И вот уже другие грифы, привлеченные этим ужасным пиршеством, со всех склонов ринулись на Вюцельс. Стервятники окружили графа как черный ураган. Что оставалось ему? Только взмолиться Богу. Помощи ждать неоткуда…

— Помоги мне, Боже! — закричал Альтенбург. — Не дай этим мерзким тварям склевать меня!

Граф начал громко читать молитву. И с первыми же ее словами в небесах раздался странный шум, возникла грозная черная туча и ринулась вниз. Но это была не туча, а стая птиц — огромных иссиня-черных воронов. Своими мощными острыми клювами и сильными когтистыми лапами они безжалостно обрушились на стервятников.

Через четверть часа все было кончено. Вороны отлетели с места битвы и расселись на скалах. А Альтенбург в изнеможении упал на землю и возблагодарил Бога. Так, коленопреклоненного, его и нашли наконец-то подоспевшие рыцари и слуги. Увидев валявшиеся вокруг трупы страшных грифов и выслушав рассказ графа, все тоже стали читать благодарственные молитвы. А позже Альтенбург повелел в честь своего чудесного спасения построить на вершине скалы большую башню — чтобы спасители-вороны и их потомки всегда могли угнездиться на ней. А слуги и рыцари графа поклялись подкармливать птиц в голодные годы, если в том будет нужда.

В год, когда строительство башни было закончено, в замке графа Альтенбурга появился черный монах.

— Я принес тебе радостную весть, мой повелитель! — поклонился он графу. — Отныне не только у тебя, но и у всего твоего рода будут крылатые защитники-вороны.

… Маргарет слушала Филиппа с бесхитростным изумлением. Вот что значит королевский род: у него даже птицы служат в охране!

— Как это замечательно! — проговорила она. — Тогда вороны на церковном дворе — добрый знак для нас!

Принц промолчал. Глядя в нежные глаза девушки, светившиеся любовью, он не решился рассказать ей вторую половину легенды. Лучше уж прочесть очередной сочиненный в ее честь сонет и поцеловать свою милую Белоснежку. Не надо сейчас вспоминать о легенде, да разве забудешь?..

…Через сто лет после смерти графа его потомки уже и не вспоминали, зачем построена башня. Больше того, огромная стая черных воронов мешала Альтенбургам, ведь на месте башни можно было бы построить отлично укрепленный, недоступный врагам замок. Однажды в тех горах оказался Вернер, епископ Страсбургский. Дотошно оглядев со всех сторон башню, он велел собрать строителей:

— Такое прекрасное место во владении моих предков не должно пропадать. Здесь надо воздвигнуть замок! А птиц я прикажу слугам изгнать — потравить или перерезать.

Напрасно старожилы уговаривали епископа вспомнить, что эти птицы спасли когда-то жизнь его предку, напрасно взывали к чувству долга и родства. Вернер стоял на своем. Когда со всей округи прибыли строители, довольный епископ даже решился устроить в замке торжества по поводу начала работ. Вот на этих-то торжествах и появился снова черный монах.

— Не начинай работ! — сказал он, мужественно выпрямившись перед епископом. — Иначе впереди — несчастье!

Вернер только топнул ногой — что это за неповиновение?! Монах еще больше распрямился и взмахнул руками. Черная ряса колыхнулась, черные рукава взметнулись ввысь, и епископу вдруг почудилось, что перед ним не монах, а огромный разъяренный черный ворон.

— Взять его! — крикнул епископ слугам.

Но монах словно растворился в воздухе. И только из-под балок потолка донеслось мрачное пророчество:

— Если изгонишь птиц, тебя настигнет проклятие: вороны из хранителей рода превратятся в вестников несчастий!

Вот какова была вторая часть легенды о воронах Габсбургов. Проклятый Вернер все же согнал птиц и в 1027 году построил свой замок. Назвал его «Габсбургом», что значит «замок охраны имущества». Может, конечно, свое имущество он и охранил, и даже приумножил, но крылатых защитников потерял. Больше того, через несколько лет стая черных воронов с горящими красными глазами пронеслась над ним, напугав до полусмерти, и вскоре епископ скончался. С тех пор так и повелось. Едва кто-либо из Габсбургов видел своих родовых птиц — несчастье его было не за горами. Вестники гибели — вот кем стали огромные черные вороны.

Но разве мог сейчас влюбленный Филипп думать о роковых предостережениях, тем более рассказать о них любимой?..

Граф фон Вальдек размышлял: что делать с сестрой? Мачеха обнаружила, что та тайно встречается с принцем Филиппом, и в гневе отослала девчонку к брату — потребовала запереть в самой дальней башне. Вальдек ухмыльнулся, еще раз прочтя послание мачехи: он ведь жил в имении на приисках, отсюда не убежишь — кругом горы. Зачем же запирать девчонку? Не иначе, ненасытная Шарлотта сама положила глаз на этого принца, теперь и не знает, как убрать с дороги бедняжку Маргарет.

А может, предпринять что-то в пользу сестры? А вернее, в свою пользу… Ведь если принц Филипп действительно женится на Маргарет, та станет принцессой Испании, а в будущем — и королевой. Это же какие выгоды! Конечно, граф Вальдек скопил большое состояние, ведь лучшие медные рудники в его руках. Ну а если в руки целая страна идет? Говорят, испанская земля — богатейшая. К тому же испанские эскадры бороздят все моря мира и отовсюду везут золото и пряности. Это же какие сокровища! Что ж, все в мире замешано на деньгах. И пусть мачеха кусает себе локти, а Вальдек поможет сестрице завладеть принцем Филиппом, а вместе с ним и всеми испанскими сокровищами!

Граф распахнул дверь в комнату Маргарет. Та сидела за столом и старательно выводила письмо: буковка к буковке, ведь писать ей приходилось не часто. Откуда взять сноровку?

Маргарет подняла голову, и ее прекрасное лицо исказилось страхом — она не знала, что ожидать от брата. На чью сторону он встанет — ее или мачехи?

— Собираешься передать свое письмо принцу? — деловито спросил брат. — Но как? Шарлотта написала, что император Карл узнал о вашем романе и дал указание охране не спускать с принца глаз. Интересно, кто известил императора — не наша ли ведьма-мачеха?

Маргарет всхлипнула. Она и не представляла, что дела зашли так далеко. Так вот почему она все пишет и пишет принцу, а от него не получает ни строчки…

— Не реви! — бросил Вальдек. — Я помогу! Дам таких гонцов, которые пронесут твое послание мимо любой стражи. Заканчивай и приходи с письмом на конюшню.

Через час Маргарет робко подошла к конюшне. Брат уже ждал ее, прислонившись к косяку ворот:

— Смотри, сестрица, вот — мои рудничные «гномы»!

Граф свистнул, и из-за угла появились трое крошечных существ — сгорбленных, седых, одетых в лохмотья. Красавица Маргарет ахнула и в ужасе схватилась за рукав брата. Тот захохотал:

— Чего испугалась? Это не нечистая сила, а обычные рудничные дети. Работают у меня по двенадцать часов в горе, света Божьего не видят, вот и вырастают седыми и скрюченными. Хотя чего им вырастать? Они долго у меня не живут. Да и зачем долго жить в горе-то? Зато они все потайные ходы в округе знают, как свои пять пальцев. Твой принц, Маргарет, дожидается возвращения отца-императора в замке на южном склоне горы. Сможете пробраться туда, «гномы»? — грозно рявкнул Вальдек.

Крошечные «гномы» склонились ниже низкого:

— Да, господин!

Мачеха с удивлением и гневом слушала двух доверенных стражников Филиппа. С тех пор как она написала императору Карлу, тот отдал приказ поселить сына в недоступном замке и следить, чтобы он никак не общался с Маргарет. Ясно, что у императора есть свои планы по поводу будущей династической женитьбы сына, и не нужно ему никаких осложнений, тем более с какой-то никому не известной немочкой. Конечно, за влюбчивым принцем нужен глаз да глаз! Да и вкус у него никак не безупречен. Шарлотта еще могла бы понять, если б он влюбился в нее, признанную красавицу. Но в простушку Маргарет?!

И вот теперь эти мрачные охранники, похожие на унылых птиц, утверждают, что простушка ухитрилась завести тайную переписку с Филиппом! Да как же ей это удалось? Может, уговорила помочь своего глупого братца?

Шарлотта сладко улыбнулась хмурым охранникам и проворковала:

— Я во всем разберусь, господа! Маргарет не причинит никаких хлопот принцу. Император Карл будет доволен!

Стражи переглянулись. Один взмахнул рукой, как огромным крылом, другой, тот, что постарше, спросил на ломаном немецком языке:

— Что вы хотите предпринять, графиня?

Шарлотта засмеялась:

— Не бойтесь, я не убью свою падчерицу. Я просто отвезу ей в подарок немного яблок. Мой садовник умеет начинять их какой-то гадостью, от которой сводит желудок, и разбрасывает под деревьями, чтобы отвадить мальчишек, ворующих фрукты по чужим садам. Так что, попробовав мой подарок, Маргарет станет не до сочинения любовных писем!

На следующий день Шарлотта собралась в дорогу. Старый садовник, ворча, передал ей яблоки:

— Не перепутайте, хозяйка! В этом мешочке — обычные, а тут — те, что с подвохом. Когда будете их под деревья кидать, чтобы воров отвадить, сами в рот не берите. А то вчера ваши друзья-испанцы их рассматривали — все перетрогали, — я уж испугался, а ну как в рот потянут? Станут потом, глупцы, животом маяться, а я — виноват?!

Не дослушав садовника, Шарлотта пришпорила коня и налегке помчалась в горы. Пока скакала, увидела двух громадных черных птиц, паривших прямо над ней.

Граф Вальдек встретил мачеху нехотя. Перекинувшись с ним парой слов, она поднялась к падчерице. Маргарет вскочила, испуганная, но графиня вошла, благожелательно улыбаясь.

— Милая Маргарет! Меня послал Его высочество принц Филипп. Он сообщил мне, что не может выбраться из замка, и просил проведать тебя. По его просьбе я привезла тебе гостинец! — И Шарлотта протянула девушке яблоко.

Через час граф Вальдек зашел навестить сестру. Она лежала на кровати — глаза раскрыты в ужасе, лицо белее снега, пальцы сжаты намертво. Граф только взглянул и выбежал из комнаты. Уже через несколько минут он привязывал мачеху к трем своим самым сильным скакунам. Она вырывалась и кричала:

— Я не травила яблок, клянусь! Поверь мне, это сделали испанцы!

Кони рванулись в разные стороны. Это было ужасно, но Вальдек стоял и смотрел, прислонившись к воротам конюшни… Когда все закончилось, граф с холодом в груди увидел стаю огромных черных воронов, камнем упавшую на дорогу, по которой кровавым следом пронеслись кони.

Потом Вальдек поднялся в комнату Маргарет и вынул из ее сжатых пальцев засохшую алую розу. Снова спустился в конюшню и громко свистнул. Появились «гномы».

— Проведите меня в замок к Филиппу! — крикнул граф.

Через неделю в Бад-Вилдунген прискакал император Карл V и повелел принцу Филиппу вернуться в Испанию. Там по настоянию отца Филипп вступил в династический брак с королевой Англии Марией I. Она была старше мужа на одиннадцать лет, к тому же некрасива. И хотя молодой принц нравился Марии, ни о каких чувствах с его стороны не могло быть и речи. Он неохотно наезжал в Англию, она же редко бывала на континенте. В пику своему отцу, покойному Генриху VIII, запретившему в Англии власть папы римского, Мария решила вновь вернуть страну в лоно католицизма. А может, она сделала это, зная, что ее муж Филипп — ревностный католик? Но и этот жест доброй воли по отношению к мужу не помог — молодой Филипп так и не полюбил свою стареющую жену. Зато английский народ за казни и пытки священников англиканской церкви прозвал Марию Кровавой.

В 1556 году Карл передал испанскую корону сыну, и тот начал править под именем Филиппа II. В первую же ночь после коронования Филипп приказал повесить двух стражников, что некогда ездили с ним в немецкий город Бад-Вилдунген. А потом последовал приказ, отменяющий церемонию преподношения королю торжественных букетов. Цветов Филипп не терпел до самой смерти — особенно белых и алых роз…

…Правление Филиппа было тяжелым — и для него, и для страны. На его времена пришлись и расцвет, и упадок испанской монархии. Страна достигла наивысшего могущества, но уже к концу царствования Филиппа II заметно ослабла. «Непобедимая армада» была разгромлена англичанами, казна опустела, а Голландия, прежде бывшая владением испанской короны, в кровопролитной борьбе завоевала независимость. Обычно дурные новости король Филипп узнавал раньше всех. Он ведь имел привычку вставать на рассвете и подниматься на башню дворца. Часто, еще шагая по ступеням, король слышал шум мощных крыльев и мрачные крики воронов Габсбургов…

Как правитель Филипп был довольно жесток, как человек — несчастен и мрачен. Все четыре жены, с которыми он вступал в брак из династических соображений, не принесли ему радости. Утешение он нашел в религии и искусстве.

Это по замыслу Филиппа испанские архитекторы — Хуан де Толедо и Хуан де Эррера — к началу 1580-х годов выстроили великий дворец-монастырь Эскориал. Дворец этот возвышался на открытой местности как скала. Стены его, воздвигнутые из серого гранита, казалось, уходили в бесконечность. Эскориал стал монументальным воплощением величия, мощи и вечности, на которые всегда уповал Филипп. А может, король в тайне думал о том, что стены его Эскориала приманят воронов Габсбургов? Ведь на таких широких и надежных стенах могла свить себе гнездо не одна стая. Может, тогда птицы перестанут приносить несчастье и снова станут хранителями рода?.. Иногда перед сном Филипп молился об этом. Но время шло. Ни одна птица не прилетела в Эскориал.

Король Филипп жил замкнуто, работал день и ночь в скромно обставленном кабинете и почти не выезжал за границу. Ему было приятно, что, не выходя из своего полутемного кабинета, он мог вершить судьбы мира. До последнего часа он сохранил ясный ум и скончался 13 сентября 1598 года на семьдесят втором году жизни, устремив свой взор на распятие. В подробных наставлениях касательно своих похорон Филипп наказал похоронить себя в Эскориале и запретил класть какие-либо цветы на свой гроб и на свою могилу.

Говорят, когда гроб несли в королевскую усыпальницу, в небе над Эскориалом появились огромные черные вороны…

Шли века. Действительность обрастала легендами и в конце концов почти забылась, пока не всплыла снова в записях братьев Якоба и Вильгельма Гримм, странствовавших по Германии и фиксировавших местные предания и народные сказки, которые они мечтали положить в основу своих литературных. В 1812 году появился первый том «Детских и семейных сказок» братьев Гримм, потом еще два тома. Среди других сказок «Белоснежка и семь гномов» оказалась просто жемчужиной. Там Маргарет стала Белоснежкой, рудничные мальчишки, истощенные непосильной работой и жизнью в горе без солнца, — сказочными гномами, а графиня фон Вальдек — злой мачехой, отравившей юную падчерицу. И никто уже не помнил, что это сделала не она, а охрана Филиппа.

А вороны Габсбургов еще долго тревожили венценосное семейство. И всегда вслед за ними приходило несчастье. В последний раз черные птицы появились в начале ХХ века. В 1914 году супруга эрцгерцога Франца-Фердинанда — эрцгерцогиня София ехала в открытом авто. Светило солнышко и дул легкий приятный ветерок. Но вдруг сердце Софии сжалось от дурного предчувствия. Она подняла голову — прямо над машиной парила стая огромных черных птиц.

Рыдая, София ворвалась во дворец и бросилась к мужу:

— Умоляю, отмени свою поездку в Сараево! Кажется, я видела вещих воронов. Они несут горе на своих черных крыльях…

Но Франц-Фердинанд был упрям, да и встреча в Боснии уже подготовлена. Эрцгерцог поехал — дальнейшее развитие событий знают все. Прозвучал выстрел. Франц-Фердинанд был убит, а Первая мировая война развязана. Взволнованные свидетели писали, что, когда 28 июня 1914 года пули, выпущенные в эрцгерцога и его жену, свистели в воздухе, над улицей, по которой проезжал герцогский автомобиль, кружила стая черных воронов.

Через восемь лет, 1 апреля 1922 года, в изгнании скончался последний император из династии Габсбургов — Карл. И никто с тех пор не видел зловещих воронов Габсбургов.

Коли табору дорогу спугнула — сама всю жизнь проведешь в пути! Будешь блуждать и блудить — мир дивить…

Старинные цыганские присловья часто становились предсказаниями. Особенно если слово было брошено цыганом в сердцах. И этому предсказанию было все равно, кто его слышит — простые люди или самые высокопоставленные.

Именно такая встреча изменила, а может, наоборот, направила по нужному пути судьбу юной Катеньки Скавронской, происходившей из одного из самых богатых и влиятельных родов России XVIII века. Ее назвали Екатериной в честь великой прабабки — Марты Скавронской, которая стала женой Петра I и затем взошла на престол под именем Екатерины I.

От прабабки ей достались красота, ум и авантюрный характер. Она блистала на балах Европы, и никому не приходило в голову, что взбалмошная красавица собирает сведения о планах и передвижениях армии Наполеона. В поисках достоверных фактов ей частенько приходилось колесить по Европе. Непосвященные светские приятели недоумевали: чего ради русская красавица носится по городам и весям? Княгиня только смеялась в ответ и даже прозвище себе придумала — La Princesse Errante — Блуждающая княгиня.

В дороге хорошо думается. Еще лучше вспоминается. Вот и сейчас по пути в Венецию княгиня вдруг вспомнила то далекое утро 2 сентября 1800 года. Тогда она, 18-летняя Катенька Скавронская, нежилась в постельке, когда в спальню влетела взволнованная maman. Горничные и служанки вытащили девушку из постели, одели, причесали, и через час она обнаружила себя с maman в карете — без завтрака и без каких-либо объяснений. Лошади понеслись в Гатчину, резиденцию императора Павла I. Да только на середине пути неожиданно встали — дорогу пересекал неизвестно откуда взявшийся цыганский табор.

Вот тогда-то Катенька и увидела высохшего от старости цыгана, а рядом с ним и старуху-гадалку с серебряным монистом на впалой груди.

— Торопишься, девонька? — гортанно захихикал высохший старик, глядя на Катеньку.

А старуха цыганка вдруг злобно закричала из кибитки:

— Коли табору дорогу спугнула — сама всю жизнь проведешь в пути! Будешь блуждать и блудить — мир дивить!

От резкого голоса цыганки Катенька словно очнулась — и в самом деле, куда ее везут?! Когда надо, она умеет настоять на своем, пусть maman расскажет по-хорошему! Оказалось, ранним утром из Гатчины прискакал адъютант с депешей от Павла I. Свадьба по императорскому указу. Конечно, слишком поспешно — без сговора и обручения. Зато с царским любимцем, генералом Багратионом, чьи военные подвиги горячо обсуждаются на балах, где блистает Катенька Скавронская. Правда, юной красавице ни разу не удалось увидеть Петра Ивановича вблизи. Он так и не осмелился пригласить Катеньку на танец. И вот вдруг — девушка мечтательно вздохнула — история как в романе!

— Ах, не хорошо, что мы встретили цыган! — всхлипнула maman , едва карету тряхнуло на ухабе. — И так нелегко жить с мужем по царскому выбору. Я-то уж знаю, меня саму выдали замуж по указу императрицы Екатерины Великой. Я так и не познала счастья с твоим отцом, мир праху его! Боюсь, и ты…

— Ну уж нет! — Катенька надула губки. — Мне на всех цыган наплевать. Я же выхожу за героя!

Герой между тем маялся в Гатчинской часовне, мрачно глядя на собственные начищенные до блеска сапоги. Право слово, жизнь в полевой армии легче, чем при дворе. Час назад он сменился в карауле. Только собрался домой — позвали к императору. Павел I встретил его по-свойски — подмигивая и подтрунивая. И тут же объявил царскую милость — увидев сердечную склонность своего лучшего генерала к юной звезде сезона, Павел решил его осчастливить. Венчание через час. За невестой уже послано.

И точно — через час на пороге часовни возник сам Павел, ведя под руку невесту. Да и кому же вести, как не императору? Ведь невеста императорских кровей — правнучка Екатерины I. Чудо как хороша! Фигурка точеная. Локоны золотые. Глаза бездонные, голубые. Чисто ангел небесный! Недаром, увидав ее на балу у Волконских, генерал влюбился без памяти.

Катенька вплыла в полутемную часовню и задохнулась — от трепета свечей, от распевной речи священника. Жених стоял рядом, но она боялась даже взглянуть на него. Стыдливо опустила глаза, когда обменивались кольцами. Зажмурилась, когда он мягко поцеловал ее. И только когда maman и стоявшие рядом придворные ринулись поздравлять молодых, робко подняла глаза на мужа. Да и обомлела… Муж был не просто нехорош собой. Он был страшен. Лицом смугл, почти черен. Росточка маленького. Зато нос больше него самого. И главное, он оказался в летах — 35 уже…

Да что старое вспоминать — это ж было 57 лет назад! И все эти годы княгиня Багратион странствует по Европе. Накаркала старуха-цыганка… Карета дернулась и остановилась. Екатерина Павловна выглянула в окно. По русской привычке она всегда колесила с целым обозом: все, что может понадобиться, — с собой. Светские острословы даже шутили, что она создала собственное общеевропейское Отечество — прямо в… своей карете.

Княгиня откинулась на подушки. По крикам кучера она поняла, что у передней кареты сломалось колесо. Придется ждать.

— Жанет! Достаньте моих друзей!

Шустрая французская горничная ловко вытащила из-под сиденья тяжелый коричневый чемодан, подвинула княгине и откинула крышку.

Письма — единственные друзья… Княгиня безжалостно расставалась с людьми, но хранила их письма, перечитывая во время долгих путешествий. Все началось с писем мужа. Скрепя сердце она прожила с Петром Ивановичем несколько лет. Часто по ночам просыпалась в холодном поту — снилось, что у нее родилась безобразная дочка, похожая на отца. Проснувшись, Катенька молила Бога, чтоб он послал ей сына. Мальчику все-таки не так страшно походить на обезьяну. Бог услышал ее молитвы, но по-своему — вообще не дал детей. И тогда Катенька решила поехать лечиться «на воды». Побывала на всех модных европейских курортах, заодно и в самых крупных столицах. Везде бурно сорила деньгами, собирая кучу знакомств. Вот уж точно, как предрекли когда-то цыгане, — блуждала и блудила. Ее туалеты и экипажи были сногсшибательны, но еще больший фурор производили ее красота и оригинальность мышления. Недаром в каждом городе Екатерина Павловна заводила «русский салон». Энергичная и оригинальная, она могла стать бесцеремонной и даже циничной, когда желала получить то, к чему стремилась. А стремилась она к славе, безграничному восхищению мужчин и собственным любовным утехам. В конце концов, как сказала когда-то старуха-цыганка: блуждать да блудить!..

Однажды в Берлине приятельница уговорила Катеньку сходить к модной гадалке. Немочка уже давно прожужжала все уши друзьям-приятелям:

— Мне фрау Нихтштральтопуффе нагадала, что мой супруг получит повышение по службе. Так и вышло! Фрау просто волшебница!

Екатерина Ивановна в волшебников не верила. Ну а уж в ясновидение фрау, чья непроизносимая фамилия начиналась со слога «нихт», проще сказать — нечего, и тем более. Но отказать высокопоставленной подружке-немочке не смогла и позволила отвести себя к гадалке. Та оказалась не старухой и явно не записной немецкой дурочкой. Но гадать приезжей русской красавице не стала. Больше того, на просьбы немочки ответила весьма резко, как отрезала:

— Кому цыгане судьбу предрекли, тому мне сказать нечего!

Возвращаясь от гадалки, подруга бурно извинялась перед русской за глупых, необразованных немецких фрау, которые не знают никаких приличных манер. Но Катенька от извинений отмахивалась, понимая, что непроизносимая фрау Нихтштральтопуффе оказалась настоящей ясновидящей — сумела же она разглядеть заклятье русских цыган.

Впрочем, о неудавшемся гадании взбалмошная princesse Bagration больше не задумывалась. Ей нравилась бурная и неугомонная жизнь. Нравилось просыпаться в незнакомых городах — то снимать номера люкс в лучших гостиницах, то арендовать целые дома или сельские особняки. И везде собирать пылких поклонников. Пред Русской Блуждающей Звездой, как стали назвать princesse Bagration в Европе, не устоял даже сам великий Гете. Патриарх европейской культуры оценил не только «чудный цвет лица, алебастровую кожу, золотистые волосы, таинственное выражение глаз», но и ум русской княгини, которая «не могла не собрать вокруг себя замечательного общества».

Муж слал в Европу письма. Катенька понимала, что стоит гордому кавказскому мужчине, да еще и боевому генералу, умолять женщину вернуться. Но с собой ничего поделать не могла. И вернуться к мужу не могла тоже. Зато пачками отправляла мужу счета. Багратион глухо вздыхал — продавал недвижимость, раздавал закладные, влезал в долги. Но платил. На все светские сплетни отвечал резко:

— Она жена моя. И кровь моя всегда вступится за нее!

Когда начальство решило наградить жен генералов, отличившихся на полях сражений, то легкомысленную княгиню Багратион никто и не подумал включить в наградной список. Петр Иванович оказался этим настолько уязвлен, что гневно отписал начальству:

«Ее надо наградить, ибо она жена моя».

Однако начальство не слишком беспокоилось о самолюбии генерала. Его просто вновь отправили на войну.

О сражениях, в которых участвовал муж, княгиня узнавала от… французов.

— О, madame, ваш супруг опять проявил чудеса храбрости! — подскакивал к ней на балу очередной кавалер.

Madame , вспыхивая, сжимала кулачки. Какое дело этому паркетному шаркуну до ее мужа?! Да у княгини сердце разрывалось, когда она узнавала об очередном сражении мужа. Пусть она не любит его как мужчину, но как человек — он для нее герой. А шаркун все приставал на балах:

— Ах, madame , уговорите мужа служить моему императору!

Княгиня чуть не задохнулась. Подсылать к ней агента?! Да что это корсиканское чудовище себе позволяет? Безродный офицеришка, волею весьма сомнительной судьбы ставший императором Франции и задумавший покорить весь мир! Может, он и Россию мечтает завоевать? Екатерина Павловна судорожно передернула плечиком. Оказывается, у них с мужем есть одна общая страсть — ненависть к выскочке, который решил подмять под себя все цивилизованное человечество. И если Петр Багратион воюет с Бонапартом на полях сражений, то разве Екатерина Багратион не сможет узнавать военные и политические тайны в бальных залах?! В конце концов, она — жена генерала феноменальной храбрости и сама всю жизнь живет в экстремальных условиях. Разве ее высокопоставленные кавалеры не выложат свои тайны за один ее благосклонный взгляд? Уж блудить — так с пользой!..

В ту же ночь княгиня Багратион составила секретное послание лично императору Александру I. И жизнь ее, круто изменившись, обрела смысл — тайный и неожиданный. Какие поручения она выполняла, какие сведения собирала для русского императора, история не раскрывает. В то время лишь две русские женщины за границей занимались такими тайными делами — княгиня Багратион в Вене и немного позже княгиня Ливен в Лондоне. Последняя, правда, была замужем за русским посланником в Англии, то есть обладала дипломатической неприкосновенностью. А за княгиней Багратион стояли только ее красота и изворотливый ум. Она не могла рассчитывать на чью-то помощь. За нее не смог бы вступиться даже муж: 26 августа 1812 года в битве при Бородине генерал Багратион был смертельно ранен, и 12 сентября его храброе сердце перестало биться.

Однако фамилия Багратион по-прежнему доставляла много неприятных минут Наполеону, правда, теперь она фигурировала в донесениях тайных агентов как «princesse Bagration». В своем венском салоне эта деятельница неожиданно собрала прорусски настроенную европейскую знать, подбивая высшее австрийское общество на разрыв союза с Наполеоном. Екатерина Павловна пошла на все. Ее голубые глаза воспламенили сердце могущественного австрийского канцлера Меттерниха. Что думала и чувствовала русская княгиня, неизвестно. Но она стала любовницей Меттерниха и даже родила от него дочку. В конце концов она добилась того, что Австрия вступила в антинаполеоновскую коалицию. Весь дипломатический корпус России не смог этого достичь, а хрупкая белокурая женщина смогла! Недаром, создавая в своих знаменитых «Трех мушкетерах» образ очаровательной и коварной миледи, Дюма вдохновлялся легендами о голубоглазой блондинке, которая вертела высшим светом Европы. Между прочим, в 1830-е годы княгиня Багратион стала миледи в прямом смысле — вышла замуж за английского генерала Карадока. Впрочем, любовь к английскому генералу не смогла затмить воспоминания о генерале русском. Екатерина Павловна не сменила фамилии, оставаясь верной памяти Багратиона. Да и с Карадоком довольно быстро развелась.

Звездным часом для княгини стал знаменитый Венский конгресс союзников, организованный в 1815 году после победы над Наполеоном. Приехавший в Вену Александр I начал бывать у нее открыто и регулярно. Венцы усмехались: любовь! Но вскоре выяснилось иное.

«Тайным агентом России оказалась, например, красавица княгиня Екатерина Багратион, умная и ловкая интриганка, — написал один из современников. — Император Александр бывал у нее по вечерам и во время этих посещений, затягивавшихся до позднего часа, выслушивал интересовавшие его сообщения».

После такого рассекречивания Екатерине Павловне пришлось переехать в Париж. Однако и там за ее особняком на Елисейских Полях установили тайное наблюдение. И судя по донесениям подкупленной прислуги, свою разведработу княгиня не бросила. В конце концов, разве Париж не полон тайн?..

В Париже к Блуждающей княгине съезжались сливки общества со всей Европы. Ей посвящал стихи и поэмы Теофиль Готье. Стендаль, изображая в «Красном и черном» эксцентричную красавицу Матильду де ла Моль, придал ей черты княгини Багратион. Бальзак просто переместил «волоокую Катрин» из ее салона на страницы своей «Шагреневой кожи». Даже назвал ее, как он считал, русским именем — Феодора.

Однако Екатерина Павловна часто удивляла своих гостей — посреди бала могла сесть в карету и куда-то укатить. Светские острословы по-прежнему шутили: княгиня создала собственное Отечество — прямо в… своей карете.

И окружающие, и даже она сама, не понимали, что искала княгиня в своих блужданиях. Утраченную юность? Радость жизни? Любезных друзей и пылких поклонников? Сколько ни разъезжай по Европе, их теперь редко встретишь. А может, уже и нет никого? Как ни крути, сама жизнь и оказалась той проклятой шагреневой кожей, о которой когда-то писал Бальзак. Той самой волшебной субстанцией, в которой исполняются странные пророчества и предсказания. Как там кричала старуха-цыганка? Коли табору дорогу спугнула, сам всю жизнь проведешь в пути… Будешь блуждать и блудить — мир дивить…

…Княгиня тяжело выбралась из кареты. Конечно, в 75 лет нелегко совершать путешествия. Зато теперь она в обожаемой Венеции. Жаль, для знаменитых венецианских карнавалов она уже стара. Но в конце концов она достаточно повеселилась, помоталась по свету. Не пора ли отдохнуть? Да и вряд ли она чем-то сможет удивить мир — прошло ее время…

На прекрасной плите белого мрамора выгравировано золотом «Princesse Catherine Bagration. 1782–1857» . Блуждающая княгиня нашла пристанище на кладбище Венеции. Рядом — почти все знаменитые венецианцы. Да и русские есть — Игорь Стравинский, Сергей Дягилев. В конце ХХ века к ним присоединился даже Иосиф Бродский. Недурной образовался салон, верно?

Кто вскроет могилу Тамерлана — выпустит на волю духа войны. И будет битва такая кровавая и страшная, какой мир не видал во веки вечные.

Три древних старика в засаленных халатах и тюбетейках сидели в чайхане рядом с мавзолеем Гур-Эмир в узбекском городе Самарканде. Старики тревожно вздыхали и настороженно смотрели на дверь. И вот наконец она распахнулась, пропуская в чайхану нового посетителя. Щурясь от палившего азиатского солнца, вошел молодой человек. Три древних старика вскочили как по команде.

— Сынок, ты ведь из тех, кто вскрывать могилу Тамерлана вздумали?

Молодому человеку надо было бы сказать, что он — только начинающий кинооператор Малик Каюмов. Он снимает происходящее на пленку. Главные в этой экспедиции — известные ученые: академик-востоковед А. А. Семенов, писатель-историк С. Айни, скульптор М. М. Герасимов и другие, приехавшие из Москвы и Ленинграда. Но от вида испуганных старцев Каюмову и самому стало не по себе, и он решил отшутиться:

— Да я самый главный, без меня никуда!

И тогда один их стариков вынул из-под полы засаленного халата старинную книгу:

— Вот смотри, сынок, что в этой книге написано:

«Кто вскроет могилу Тамерлана — выпустит на волю духа войны. И будет битва такая кровавая и страшная, какой мир не видал во веки вечные».

Каюмов похолодел. Уже не раз экспедиция, приехавшая по приказу самого Сталина, слышала такие речи. Правда, шептались все больше за спиной. Кто же отважится отговаривать от «вскрытия могилы Тамерлана в целях науки и нужд государства», как писалось в приказе о создании экспедиции. В мае 1941 года большая команда сотрудников НКВД, сопровождаемая экспертами из ленинградского Эрмитажа и усиленная местными кадрами науки и искусства, приехала в Самарканд, чтобы вскрыть семейную усыпальницу Тимуридов, где в числе других предполагалось найти захоронение и самого Тамерлана, и его внука — великого астронома Улугбека.

Правда, нашелся человек, вставший чуть не грудью за сохранность мемориальных захоронений в мавзолее Гур-Эмира — его хранитель Масуд Алаев. От разрытия могил он пришел в ужас и показал приезжим предостерегающую надпись:

«Всяк, кто осмелится потревожить покой умершего властелина, будет подвергнут страданиям и погибнет».

— Кроме того, по мусульманским да и всем человеческим традициям грех вскрывать могилы! — убеждал Алаев.

То ли надпись, то ли речи хранителя мавзолея охладили пыл экспедиции. На всякий случай принято было решение послать телеграмму в Москву. Оттуда быстро пришел ответ: Алаева, как саботажника, арестовать, а гробницу начать вскрывать незамедлительно. Больше никто открыто не возражал, и работы начались. Но ведь местные жители по углам не перестали шептаться… И вот теперь — эти странные старцы!

Каюмов выскочил из чайханы и поспешил на раскопки. Там как раз был перерыв, во время него молодой кинооператор и отправился пить чай. Перерывы случались частенько, поскольку вся деятельность экспедиции шла кувырком.

Работу начали еще 16 июня. Но в первый же день строители, которые рядом с Гур-Эмиром возводили гостиницу «Интурист», неудачно перекрыли один из арыков, и вода хлынула прямо в подземелье Гур-Эмира. Все могилы затопило до такой степени, что академик Семенов уже отчаялся подобраться к ним. Местные жители еще пуще принялись шептаться, что дух Тамерлана не желает осквернения. Но сотрудники НКВД быстро навели порядок — кого-то из строителей-саботажников арестовали, другие с риском для жизни ухитрились-таки спустить воду из склепа.

17 июня вскрыли гробницу Улугбека и убедились, что это именно он. Голова была отсечена, а ведь известно, что великого астронома казнили якобы за вероотступничество. Ученые вздохнули спокойнее — находка Улугбека вселяла надежду, что и останки Тамерлана скоро найдут. Ведь за пять с лишним веков после его смерти всякое могло случиться. А если экспедиция вернется в Москву без останков «хромого Тимура», кто знает, что станет с самими ее участниками?..

19 июня наткнулись на нефритовую плиту, в надписи на которой говорилось, что именно под ней и лежит тело Великого Завоевателя Мира, и перечислялись все его неисчислимые почетные имена. Но снять огромнейшую плиту не удалось — смогли только чуть сдвинуть. Правда, и этого хватило — из-под плиты пошел дурманящий дух, от которого участникам раскопок стало плохо. Все выбежали на улицу.

— Это пахнут ароматические вещества, которыми забальзамировали когда-то тело! — сказал скульптор Герасимов.

Но молодой кинооператор услышал шепот местных жителей, стоявших неподалеку:

— Дух Хромого Властителя вырвался на волю! Беда всем!

В ночь на 20 июня Каюмов почти не спал — вспоминал то, что знал о Великом Тимуре. Тот родился 8 апреля 1336 года по современному летоисчислению где-то неподалеку от узбекского города Кеш, и семья его принадлежала к монгольскому племени Барлас. По преданию, младенец родился с каплей крови, зажатой в ладошке. Местные ведуньи, взглянув на такой феномен, заахали и дружно заявили:

— Мальчик будет великим воином и прольет много крови своих врагов. Сам при этом всегда будет держать всех в своих руках!

Так и вышло. Тимур долго боролся за власть, собирал под своим началом обширные земли. Получив ранение в правую ногу, стал хромым, и его прозвали Хромым Тимуром — по-персидски Тимур-лонг (отсюда и Тамерлан). В 1370 году ему присягнули многочисленные монгольские и тюркские военачальники, но ханского титула Тимур не принял, а довольствовался званием великого эмира. Своим местопребыванием он избрал Самарканд, практически отстроив разоренный набегами город заново. Уже в качестве единоличного властителя Тимур совершил военные походы по территориям Ирана, Малой Азии, Золотой Орды и даже Индии и везде брал громадную добычу. Его владения простирались от Армении на западе до Индии на востоке, от Арала на севере до Персидского залива на юге. Но Тимур понимал, что власть нельзя распылять, и потому, оправдывая свое родовое предсказание, крепко держал власть и судьбы друзей и врагов в своей железной руке.

Тамерлан был мудрым человеком. В походе на русские земли он подошел вплотную к Москве. Москвичи, страдавшие в то время под Золотой Ордой, не были по-военному сильны. Но они призвали на помощь Богоматерь — привезли из Владимира ее чудотворную икону, по преданию писанную еще великим евангелистом Лукой с самой Девы Марии при ее жизни.

И случилось чудо. Тамерлан увидел ночью вещий сон. Защитница Москвы — Богоматерь подошла к нему и приказала отказаться от осады города и уйти восвояси, иначе ждут Тамерлана и его войско неисчислимые бедствия. И мудрый военачальник велел своим войскам покинуть город.

К тому же Железный Хромец был не просто великим и мудрым воином, но и образованным человеком. Неплохо разбирался и в экономике: отстроив свою столицу Самарканд, он добился того, чтобы главный караванный путь в Европу проходил именно через этот город. Словом, как правитель того времени он был вполне прогрессивен. Может, потому и прожил довольно долго — почти до 70 лет, покинув мир в 1405 году во время своего очередного военного похода.

Но о месте его захоронения никто толком ничего не знал. Ученые выдвигали самые разные версии. Но теперь разгадка казалась, как никогда, близкой.

20 июня работы продолжили с самого утра. Оказалось, ночью некоторые видели таинственное свечение над плитой. Невероятно, но гробница светилась! Утром ее обследовали, датчики показали огромное наличие намагниченного железа. Стали вскрывать плиту лебедкой — та сломалась. Гробница словно сопротивлялась. Но наблюдатели из НКВД заорали на ученых и рабочих:

— Снимайте руками!

Приказ НКВД — все равно что приказ Бога. Не помня себя от страха, плиту своротили общими усилиями. Но могила еще держалась: под плитой оказалась другая! Съемочная группа спустила вниз прожектора — и тут свет погас. Гробница сопротивлялась из последних сил. Энкавэдэшники орали на электриков. Те метались, отыскивая хотя бы керосиновые фонари. Многим членам экспедиции стало плохо — было невозможно дышать. Объявили перерыв. Тогда-то Каюмов и отправился в чайхану.

И вот теперь он ведет туда востоковеда Семенова, историка Садриддина Айни и начальника экспедиции — заместителя председателя Совета народных комиссаров Узбекской Республики Т. Н. Кары-Ниязова. Пусть и начальство увидит старцев и предостерегающее пророчество. Ясно же, что все ужасы вокруг могил творятся не к добру!

Айни первым просмотрел книгу и повернулся к старикам:

— Это не священная книга. Это «Джангнома» — собрание сказаний о древних битвах и героях. Но записаны они всего лишь в XIX веке. К тому же надпись, о которой вы говорите, и вовсе сделана на полях. Конечно, вскрывать могилы грех, но мы делаем это в научных целях.

Айни повернулся к Кары-Ниязову, и ответственный партийный деятель согласно закивал головой: раз партия сказала, что в научных целях, значит, так и есть. Оторопевший кинооператор только и мог, что переводить взгляд с одного начальника на другого. Ему бы додуматься снять на камеру и старцев, и их книгу, да по молодости ума не хватило.

Пришлось вернуться к могиле. Там уже починили и свет, и лебедку. Сняли вторую плиту, за ней еще и третью. С первого же осмотра найденного скелета стало ясно — догадка экспедиции верна: это Тамерлан. Все, как описывали древние историки: рост высокий, голова большая, голень изувечена — Железный Хромец! Скульптор Герасимов наконец-то вздохнул с облегчением: по большому счету только он с Айни верили, что Тамерлан захоронен в Гур-Эмире. Другие историки называли иные места. И вот, пожалуйста, — сомнений нет, зато есть хорошо сохранившийся череп, по которому скульптор может сделать портрет по своей авторской методике. И все узнают, как выглядел Тамерлан!

Ну а кинооператор, засняв происходящее, побежал в чайхану. Думал застать там стариков. Но тех уже не было. Каюмов начал расспросы, но оказалось, что никто никогда раньше не видел таких странных старцев. Троица словно пришла ниоткуда и пропала в никуда.

Бурная работа вокруг гробницы Тамерлана велась весь следующий день. Вечером все были вымотаны до предела. Наутро 22 июня 1941 года решили послушать радио. И узнали в ужасе: пророчество сбылось — началась война. Та самая — «кровавая и страшная, какой мир не видал во веки вечные».

Все добытое экспедиция быстро упаковала и увезла в Москву. Малик Каюмов, потрясенный до глубины души, ушел на фронт добровольцем. И такой уж ему выпал случай, что сумел он встретиться с маршалом Георгием Константиновичем Жуковым. Узнав, что Каюмов лично снимал на пленку вскрытие гробницы Тамерлана, маршал пожелал выслушать подробности. Тогда-то оператор и рассказал ему и про таинственных старцев, и про проклятие и в конце попросил:

— Надо смыть грех — вернуть останки Тамерлана и его родственников обратно в мавзолей!

Жуков был человеком не только мудрым, но и решительным. На свой страх и риск он доложил об этой истории Сталину. И вот в одночасье скульптор Герасимов получил приказ как можно скорее закончить работу над портретом Тамерлана. Он стал работать днем и ночью, но приказ выполнил. Хромой Тимур, как живой, смотрел теперь на своих далеких потомков, прищурив свой хитрый глаз. Череп же его вместе с останками других родственников Великого эмира в особом ящике отправился обратно в самаркандскую усыпальницу. Останки захоронили вновь 20 декабря 1942 года. А уже через несколько дней стала ясна неотвратимость победы Красной Армии в Сталинградской битве, ознаменовавшей коренной перелом в ходе войны.

Конечно, возможно, это и совпадение. Но может быть, не зря все-таки Тамерлан приказал написать на своей могиле предупреждение потомкам?.. Конечно, дух войны удалось вновь загнать в могилу — но какой ценой?!