Глава вторая. Индиго и духовность

"Ребенку, в котором бурлит молодая жизнь, пределы желаний неведомы.

Единственная реальность для него — его собственное "Хочу!".

В конце концов, он вовсе не ставит перед собой цель бороться с чужими желаниями.

Чужие «хочу» для него просто не существуют.

Подобно художнику, он берется за творческое созидание в величественном одиночестве.

(Джейн Харрисон)

В первой своей книге мы отмечали, что Дети Индиго очень интересуются идеей Бога. Больше того, мы говорили, что они чувствительны к энергетике, видят и ощущают необычные вещи и очень рано составляют собственное мнение о том, кто такой Бог — и кто в действительности они сами. В этой главе мы обсудим как раз такие случаи, сверхъестественные, а порой даже пугающие.

Неужели мы и правда живем не один раз? Быть может, это только игра воображения? В преддверии нового тысячелетия журналы всей страны публиковали множество статей на религиозную тему. Поскольку многие полагали, что мы стоим на пороге предсказанного Армагеддона, в прессе появился целый ряд исследовательских и информационных материалов о том, как нынешнее положение на земле воспринимается в религиях мира. Утверждалось, в частности, что "85 процентов жителей Земли верят в загробную жизнь" (не будем забывать, что сюда входят и миллионы мусульман, индуистов и буддистов). Может, так оно и есть, однако, по нашим собственным наблюдениям, большая часть людей (прежде всего, на Западе) не верит в "жизнь до жизни".

Для нас, специалистов в вопросах метафизики, такая позиция лишена духовного смысла. Из нее следует, что при биологическом рождении человек каким-то чудом обретает бессмертную душу. Не было тебя, не было, и вдруг — вуаля! — ты уже есть и ты «вечен». Конечно, мы сомневаемся, что когда-нибудь удастся доказать, что все мы уже жили раньше, — как, впрочем, и опровергнуть это предположение. К той же категории «недоказуемого» относятся и вопросы существования рая и ада; в прошлом году это признал даже Папа Римский, официально определивший эти понятия как нематериальные (www.vatican.va). Мы — не проповедники и вовсе не требуем, чтобы вы во все это верили. Так или иначе, ответы на такие духовные тайны одному лишь Богу известны… хотя, возможно, и Детям Индиго тоже. Иными словами, убедительного ответа не даст никто, но мы имеем право размышлять о подобных вопросах и приходить к собственным выводам. Духовный выбор — высшее право каждого человека. Чтобы спросить Бога, что правильно, а что нет, нужна искренность помыслов — нечто очень личное и ощущаемое сердцем.

Так или иначе, сейчас происходит кое-что интересное: по всему миру Дети Индиго рассказывают, кем они были «раньше»! Явление это стало таким частым, что вошло в число самых распространенных тем обсуждения на семинарах и конференциях, в которых мы участвуем. Обычно это случается, как только дети начинают говорить, то есть задолго до того, как им успевают внушить какие-либо догматичные представления о "прошлых жизнях". Как мы уже отмечали, подобные рассказы пугают многих родителей — настолько, что они даже обращаются к священнослужителям и другим представителям Церкви в надежде изгнать из ребенка "бесов".

Если ваши религиозные воззрения действительно не допускают идеи прошлых жизней, мы хотели бы убедить вас по крайней мере в одном: не бойтесь ни за своих детей, ни за себя. Ваши дети — не одержимые. Относитесь к подобным высказываниям с терпимостью, даже если не верите ни единому слову из того, что говорит ребенок. Родители сообщают нам, что к восьми-десятилетнему возрасту дети чаще всего сами перестают об этом заговаривать. Не унижайте их, доказывая, что они "не правы", — это лишь отдалит вас от детей. Приведите их в церковь по своему выбору и посмотрите, как нравится детям все, что там происходит. Эти дети отличаются повышенной духовной чувствительностью, и многим из них в церкви будет настолько интересно, что они начнут с нетерпением ждать нового посещения. Они почувствуют исходящую от всех собравшихся любовь и откликнутся на ощущение причастности к чему-то высокодуховному и всеобщему — а для них это очень близко к чувству "родной стихии".

Случалось, родители, которые сами в церковь не ходят, рассказывали, что дети просили их об этом! Когда дети достигали определенного возраста, эти родители проводили для своих детей «экскурсии» по окрестным церквам и храмам: каждое воскресенье (или субботу, в зависимости от религии), они навещали очередное место. Дети слушали службу, смотрели и «проникались». Спустя несколько недель родители спрашивали, хотят ли дети посещать храм регулярно, и если да, то какая церковь им больше всего понравилась.

На наш взгляд, это образец самого уважительного отношения к Индиго, какое только можно представить. Такой подход подчеркивает почтительное отношение к их способности выносить независимые суждения и предоставляет детям свободу выбора. Больше того, он не навязывает детям религиозные представления родителей (а еще чаще — бабушек и дедушек). Прекрасный пример воспитания Детей Индиго! Поверьте, дети откликнутся на такой подход очень положительно! Конечно, не известно, какие чувства это будет вызывать у родителей, которым тоже придется посещать выбранную церковь, пока ребенок не подрастет достаточно, чтобы его можно было просто высадить у дверей, а потом забрать домой. Однако многие взрослые убедились, что такие посещения очень благотворны как для них самих, так и для укрепления взаимопонимания с детьми. Помимо прочего, многие нашли на религиозных собраниях новых друзей.

Одухотворенные дети — искренние ревнители веры в Бога. Это не оценка, а констатация факта. Они явственно ощущают Божественную энергию и часто говорят об этом. Если вера родителей их не устраивает, они, при известной свободе, со временем даже учредят свои Церкви. Дети очень чутки к нелогичным духовным воззрениям и к людям, которые говорят одно, а поступают иначе. Индиго ощущают саму энергию обмана и чувствуют, когда душевное равновесие другого человека нарушено. Они ожидают от взрослых цельности натуры и остро реагируют, когда обманываются в своих надеждах. Даже на Ближнем Востоке, где многих детей учат в специальных лагерях бесчинствовать "во имя Бога", — даже там дети остро чувствуют непоследовательность взрослых. Это вовсе не означает, что все Индиго мыслят одинаково. Мы просто объясняем, что на "беседы о Боге" они откликаются с большей увлеченностью, чем в свое время мы.

В следующей главе Нэнси Тэпп — женщина, которая первой «увидела» Детей Индиго и сообщила о них, — подробнее расскажет нам о психологии этого явления.

С младенчества и примерно до восьмилетнего возраста Индиго высказывают чрезвычайно глубокие мысли о Боге и человеке. Иногда они видят ангелов или сверхъестественных друзей (между прочим, по сообщениям многих родителей, дети утверждают, что этих существ видят и некоторые наши домашние любимцы!). И речь не о тех детских фантазиях, которые были у нас самих и описаны во многих исследованиях по детской психологии. Мы в свое время «видели» то, что навевали нам кинофильмы и радиопостановки: нашими незримыми друзьями были Питер Пен или Буратино. Однако у тех существ, о которых рассказывают нынешние дети, нет прототипов. Эти существа — не из нашего мира, в кино их не увидишь (во всяком случае, пока).

Разве нельзя допустить — особенно сейчас, когда физики начали утверждать, что основа всего материального имеет по меньшей мере 11 измерений, хотя мы и «видим» только четыре из них (так называемая "теория струны"*), — так разве нельзя предположить, что где-то там существует еще более бескрайняя незримая вселенная, а рядом с нами пребывают фрагменты многомерной Божественности? Даже наука стала признавать, что мы не воспринимаем всего, что есть, — и увидеть можно еще очень многое! Существуют ли ангелы? Возможно ли, что в первые годы жизни дети способны видеть иные измерения — хотя бы по той причине, что сами совсем недавно пришли «оттуда»? Помнят ли они о том, что было "до жизни"?

* Недавняя гипотетическая теория единого поля, согласно которой мир состоит из тончайших вибрирующих нитей в многомерном пространстве; от характера колебаний этих нитей зависит облик элементарных частиц. Теория получила свое название по аналогии с гитарной струной. — Прим. перев.

Мы не предлагаем своих рассуждений и ответов на эти вопросы. Наша задача — рассказать, что говорят и чувствуют дети. А вы уж сами поразмышляйте о «вселенских» проблемах. Но разве не любопытно, что именно дети могут оказаться ключом, откроющим нам дверь к Высшей Тайне? Изречение "устами младенца глаголет истина" приобретает в наши дни все более глубокий смысл…

Что вы слышите в ответ, задавая детям вопросы о Боге? Когда Кэтрин Хатсон спросила своего четырехлетнего сына, кто такой Бог, тот сказал: "Это большой и яркий шар света, из него выходят острые лучи. Они ко всему прикасаются, и тогда тебе хорошо!" (Кэтрин до сих пор хранит эту магнитофонную запись).

Брайан Коулмен однажды гулял по берегу моря со своим сыном Дэвисом. Они обратили внимание на то, как отражаются в воде пробивающиеся сквозь облака лучи солнца.

— Знаешь, как я называю эти пятнышки на воде? — спросил Дэвис.

— Как? — поинтересовался Брайан.

— Я из называю "Божьи пятнышки".

— Да? И зачем они, эти "Божьи пятнышки"?

— Когда люди умирают, эти лучики света как бы эскалаторы, по ним души возвращаются назад на небо.

Обратите внимание, что ребенок сказал: "возвращаются назад". Имел ли он в виду, что земная жизнь — лишь краткий перерыв в небесном существовании?

Хотите узнать о ребенке, который действительно пытается вспомнить, что было, прежде чем он родился? Послушайте рассказ Джоанны Уайзор о четырехлетнем Греге.

Нашему Индиго сейчас девять. Грег всегда рассказывал, что видит ангелов. Говорил, что они бывают разноцветными, а иногда, когда он в своей комнате один, они даже превращаются в зверей и птиц — ястребов, орлов и так далее. Сидя в машине Грег мог, например, заявить: "Мама, а с нами едет коричневый ангел!"

Однажды вечером, когда Грегу было четыре года, он выбрался из кроватки (знаете, одна из детских хитростей, чтобы подольше не засыпать) и рассказал мне историю об ангеле, который заботился о нем до рождения. Грег даже назвал имя. Но позднее, пересказывая это мужу, я так и не смогла вспомнить, как звали того ангела.

Примерно полгода спустя Грег снова рассказал ту же историю нам обоим. Стоило ему произнести имя ангела, как я его вспомнила! Грег сказал, что до рождения о нем заботился ангел по имени Роберт Стоубен. Роберт якобы рассказал ему, что погиб в автокатастрофе по дороге к бабушке и дедушке. Затем Грег пояснил, что Роберт был рядом с ним вплоть до того, когда пришло время родиться, и Грег перешел в мою кровь и оставался у меня в животике, пока врач его не разрезал (мне, кстати, делали кесарево сечение, хотя сомневаюсь, что Грег знал об этом и имел в виду именно операцию).

Взрослея, Грег говорил о таких вещах все реже, но время от времени он до сих пор бывает с нами откровенным и рассказывает о том, что видит. Я никогда не подталкиваю его к этому — мне хочется, чтобы он сам решал, о чем рассказывать. Иначе говоря, я всегда держу дверь между нами открытой и всеми силами стараюсь дать ответ на сотни вопросов, которыми он меня ежедневно заваливает. Бывают такие, что чувствуешь себя в полном тупике! Однажды он спросил: "Мам, а давным-давно, когда люди ездили на деревянных машинках, они уже говорили по-английски?" Сами видите, в нашем доме скучать не приходится!

Мы еще раз повторим, что Дети Индиго нередко способны видеть нас насквозь. Об этом сообщали очень многие родители. Вот один из таких рассказов, где вопросы двухлетнего ребенка вызвали у мамы настоящее духовное озарение. Порой детишки делают с нами и такое!

Однажды Реми — ему было тогда около двух с половиной — вдруг спросил меня: "Мама, ты сердишься?"

"Да нет, не сержусь", — спокойно ответила я.

Но он повторил этот вопрос еще дважды. Я настойчиво отвечала, что не сержусь.

Через пару дней он снова начал спрашивать, не сержусь ли я, и я опять заверила его, что все в порядке. Когда он повторил вопрос, я подумала: "Ну почему он все время об этом спрашивает? Может, он видит или чувствует что-то такое, чего я не замечаю?" Еще я подумала, что эти расспросы повторяются неспроста.

Я всегда и всеми силами старалась воспитывать в сыне честность, и понимала, что для этого прежде всего сама должна быть ему образцовым примером. Поэтому я прислушалась к себе, попыталась разобраться в своих чувствах. У меня на сердце действительно было неспокойно! Я ощутила, что в душе моей проходит какая-то борьба, настоящая буря, и это возбуждение словно распирает сердце изнутри. "Но он ведь не может знать, что творится в моей душе, — ведь внешне я совершенно спокойна! Голос у меня нормальный, да и вообще я не проявляю никаких признаков раздражения…"

Будучи экстравертом, к тому времени я уже отчасти научилась сдерживать внешние проявления рассерженности. Я неплохо владела тоном голоса, умела обходиться без крика и выбирать слова. Мне самой это казалось тогда серьезным достижением. Но теперь вопросы ребенка поставили меня в тупик.

Все эти мысли пронеслись у меня в голове за считанные секунды после того, как сын второй раз спросил, не сержусь ли я. Я вспомнила, что несколько дней назад трижды ответила ему отрицательно, — и почувствовала себя на месте апостола Петра, который трижды отрекся от своего учителя, Иисуса Христа. Мне не хотелось заново проходить предыдущий сценарий. Следуя своему искреннему желанию быть честной перед собой, я наклонилась, посмотрела сыну прямо в глаза и призналась: "Реми, ты прав! У мамы на душе неспокойно. Где-то внутри я действительно рассержена — но не на тебя! Я очень тебя люблю". Я обняла его, и мое сердце наполнилось любовью.

Меня поразила проницательность малыша, который сумел увидеть мою душу и уловил потаенные чувства. Я поняла, что тем самым он помог мне заглянуть в себя и разобраться в неосознанных ощущениях. Я благодарила Бога за то, что жизнь подарила мне такого сына. Мое сердце знало, что это дитя, пусть и не от моей крови и плоти (мы усыновили Реми, когда ему было всего одиннадцать дней от роду), было предназначено именно для нас — а мы для него. Я по-настоящему осознала, что быть матерью или отцом — значит не только воспитывать ребенка, но и учиться у него. Моя душа была безмерно благодарна за случившееся, на глаза навернулись слезы счастья. Это был чудесный миг!

Быть может, кое-кто из вас уже говорит себе: "Вряд ли все было именно так… Просто сказка для всей этой странноватой публики… из тех, кто верит во всякую чертовщину и развешивает кругом ветряные колокольчики. По-настоящему здравомыслящий человек в подобные штуки не верит".

Если так, то учителя и родители всего мира действительно превращаются в "странноватую публику". Переживания Индиго, странные события и прочие подобные случаи с равной частотой отмечают и среди профессионалов, и среди "поклонников ветряных колокольчиков". Потому что это всеобщий феномен.

Позвольте представить вам Констанс Сноу, адвоката из Флориды. Сейчас она пишет книгу "Как предъявлять иск с любовью". Кто бы мог подумать, что когда-нибудь мы увидим столь глубокие психологические сдвиги в сфере юриспруденции? Во всяком случае, начало хорошее. Констанс знакома с Детьми Индиго не понаслышке и проводила беседы с их родственниками, чтобы собрать больше сведений о случаях из жизни. Она читает лекции и проводит семинары, причем совмещает в своих выступлениях правовой и духовный аспекты. Надеемся, вам будет интересно выслушать мнение Констанс — человека, чья профессия требует ясных, логичных и точных суждений… практически без "всякой зауми".

Родители Детей Индиго часто сталкиваются с большими сложностями в их воспитании. Причина затруднений в том, что они, Индиго, не поддаются обычным приемам, с помощью которых их родителям в свое время внушали определенные идеи. Кроме того, на этих детей не всегда воздействуют чувства стыда и вины, ограничения и наказания. Их «воля», соответственно, оказывается сопоставимой с волей родителей и других форм власти. Как известно, они проявляют «своеволие» не ради собственного эго. Дети просто доказывают, что их познания — это их собственная правда жизни.

Однако это дети, их нужно направлять. Обратите внимание: задача родителей — именно направлять, а не управлять. Получая признание, поддержку и ободрение, эти дети могут доставить своим родным истинное счастье. В противном случае они способны вести себя с беспримерным упорством и непрестанно бороться с авторитетом взрослых.

Поскольку мудрость Индиго нередко превосходит мудрость родителей, таким детям порой легче общаться с более старшими членами семьи — бабушками и дедушками, Прислушиваясь к советам собственных отцов и матерей, родители могут лучше понять, как обращаться со своими необычными детьми. Кроме того, благодаря Индиго в семье и обществе появится больше почтения к людям преклонного возраста как мудрым советчикам.

Если родители и другие родственники обнаружили, что в семье растет Индиго, им лучше последовать доброму совету: проявляйте к ребенку такую любовь и уважение, как если бы он был Христом-Младенцем. Кроме того, нужно холить и лелеять правду Бытия, таяющуся в теле ребенка. Станьте разумным помощником этого сильного и любимого ребенка Индиго. Умение принимать Индиго такими, какие они есть, особенно в периоды сбоев в воспитательном процессе, требует от взрослых искренней убежденности. Родители должны умом и сердцем верить, что их важнейшая задача — направить энергию Индиго в хорошее русло, и эту ответственность следует брать на себя с радостью.

Элементы легкости и расслабленности в воспитательном процессе приведут к созданию приятной атмосферы, позволяющей получать удовольствие от повседевной семейной жизни. Старайтесь не обращать внимания на неприятные обстоятельства, сосредоточьтесь на истинности того, в чем вы уже убедились: как радостно вносить свой вклад в эволюцию человеческого рода, воспитывая чудесного и удивительно сильного человека своей любовью, состраданием и терпимостью.

Дети Индиго чрезвычайно чувствительны к энергетике и способны улавливать вибрации на огромных расстояниях. Хотя в обществе принято расценивать это как патологию и награждать ребенка совершенно неприемлемым диагнозом (в частности, СНВ или СНВГ), хорошенько изучите эту тематику, подберите ключи к наиболее пригодному для вашего ребенка методу обучения и развития творческих способностей, а также найдите обзорные материалы с альтернативными мнениями об укреплении здоровья — особенно по вопросу повышенной чувствительности (аллергических реакций) на обычные продукты питания и элементы окружающей среды. Помните, что ваши чувства и стрессовые состояния играют немаловажную роль в создании тех вибраций, которые могут вызывать у ребенка реакции повышенной чувствительности.

А вот еще одна история, на сей раз — от преподавателя из Южной Африки (да-да, феномен Индиго действительно проявляется по всей земле). Габби ван Хеерден — одна из тех, кто чувствует себя Индиго, хотя родилась она в 1970 году. Узнав некоторые подробности ее жизни, мы тоже пришли к такому выводу! Вообще говоря, в этой книге будет отдельная глава, посвященная "взрослым Индиго", так что случай Габби — вовсе не исключение. Сама она уверена, что ее призвание — понять сегодняшних Индиго и сделать для них все, что в ее силах.

Габби работает с такими детьми в классе ежедневно и подолгу. Послушайте, что рассказывает этот педагог о своем выборе, о том, как общаться с Индиго и… об ангелах и энергии.

Я только что дочитала вашу книгу и, как всегда, возблагодарила Вселенную за то, что она преподнесла мне нужные знания в нужное время. Все сразу встало на свои места!

Я решила рассказать вам историю своей жизни по той причине, что эти события просто вынудили меня выбрать профессию педагога. Я отчаянно боролась с собой — я просто ненавидела школу! В течение трех лет учебы в колледже я питала к нему почти такое отвращение, как прежде к школе, но на четвертом курсе решила, что моей специализацией станет изобразительное творчество. И тут же почувствовала себя как рыба в воде.

В нашей жесткой системе школьного образования не было места ни для меня, ни для детей, с которыми я собиралась работать. Изобразительное творчество открыло сразу несколько новых путей — и я начала понимать, что такое настоящее обучение. Я знаю, почему делала то, что делала, и превыше всего ценила право выбора и свободу, которую этот подход давал мне и детям.

С этого, собственно, и начинается мой рассказ. Мне очень повезло: я веду уроки творчества в Кейптауне, в Центре Искусства и Творчества Франка Джоберта. Мы даем уроки изобразительного искусства и дошкольникам, и старшеклассникам; кроме того, мы проводим курсы для учителей и просто взрослых людей.

Читая вашу книгу, я поняла, как часто жизнь сводит меня с Детьми Индиго и каким счастьем становится общение с ними. Как учитель, я всегда была против устоявшейся системы и не вписывалась в традиционную схему преподавания. Думаю, именно по этой причине ко мне словно притягивало тех детей, которые тоже в своем роде являются «внесистемными». Эти дети требуют, чтобы с ними общались как со взрослыми. Однажды я сделала большую ошибку, обратившись к классу "мои малыши". Один мальчик поднял голову и заявил: "Знаете, я уже давно не малыш". Я посмотрела в его не по годам мудрые глаза и тут же попросила прощения.

А еще судьба благословила меня встречей с Индиго по имени Патриция. Сейчас ей шесть лет, и первые четыре года жизни она постоянно посещала школу для детей, страдающих аутизмом. Теперь она уже влилась в общество и около года ходит на мои занятия. Патриция наделена мудростью веков и делает что-либо лишь после того, как поймет, зачем это нужно. Она по-прежнему предпочитает оставаться наедине с собой, но очень часто садится рядом с тем ребенком, которому именно сегодня нужна поддержка и помощь. По этой причине в классе у нее нет постоянного места, и она редко сидит рядом с одним и тем же учеником. Я часто замечаю, как она беседует с ангелами, обитающими в каком-то ее собственном, особом мире. Я очень ценю и приветствую ее самостоятельность и непоколебимую убежденность в том, что она именно там, где и должна быть. Я мысленно содрогаюсь, когда задумываюсь о том, что ей предстоит пройти жесткую систему школьного обучения (хотя система эта действительно начала меняться). Но я уверена, что Патриция даст много полезных уроков своим учителям и другим детям.

Мои Индиго говорят о своих ангелах и других существах как о чем-то будничном. Я нередко разрешаю им рисовать ангелов и невидимых друзей — и меня неизменно восхищает красота этих рисунков, обилие на них мелких деталей.

Кружок рисования — лучшее место для Индиго. Им нужна свобода выбора. Кроме самой общей тематики, они сами должны решать, как рисовать, какие цвета выбрать. Нет ничего правильного или неправильного! Дети сами определяют, чем мы будем заниматься на этой неделе, как быстро будем двигаться вперед и как именно будет протекать процесс обучения.

Рисуя, они обсуждают не только повседневные события, но и духовные вопросы, проблемы жизни в целом. Я часто подмечала, что эти дети разбираются в духовных вопросах намного лучше своих родителей. И по мере того, как я сама делала очередные шаги в своем духовном развитии, углублялось и наше взаимопонимание. Просто поразительно, с какой ясностью Индиго воспринимают духовные идеи!

Я работаю еще с двумя Индиго — Марком и Бобби. Обоим поставили диагноз СНВГ. Родителям Бобби предлагали лечить его риталином, но они решили, что их ребенку это не нужно. У Бобби часто возникают сложности со старшими, поскольку он наделен даром проникать в самый корень той или иной сложной ситуации. Это почти всегда неприятно как ребенку, так и окружающим его взрослым, которые предпочли бы не слышать правду. Судя по всему, Бобби вполне доволен тем фактом, что он идет своим путем, но временами в его душе явно накапливается раздражение — он чувствует, что не вписывается в общепринятые рамки.

Марку давали риталин, но родители мудро прервали курс лечения и перевели его в другую школу, где к детям относились дружелюбнее. Он тоже "противосистемное орудие" и очень часто преподает мне серьезные уроки.

На моих занятиях всегда играет музыка, витает запах благовоний, повсюду в классе — красивые самоцветы и кристаллы. Я не очень-то часто ими пользуюсь, но детям можно с ними играть. Я упоминаю об этом потому, что очень многих Индиго тянет к самоцветам и кристаллам; иногда они просят других вести себя потише, чтобы было слышно музыку. Бывали и такие случаи, когда они подходили ко мне, заявляли, что это ужасная музыка, и просили скорее включить какую-нибудь другую!

У меня на шее часто висит кристалл, и кое-кто из детей время от времени подходит и просит дать его поносить — обычно в тех случаях, когда ребенку нужно ободрение или у него был не самый удачный день в школе. Этот кристалл нередко становится первым, что замечают Индиго, когда впервые входят в наш класс. Я уже успела убедиться, что кристаллы и камни-самоцветы — разумеется, по выбору самих детей — помогают Детям Индиго успокоиться и сосредоточиться.

Как бы я хотела, чтобы мои родители могли прочесть вашу книгу, когда я сама была маленькой! Тем не менее они вели себя достаточно мудро и позволили мне пойти своим путем — несмотря на то, что он был им не очень понятен. Я уже давала вашу книгу почитать некоторым своим коллегам, чтобы мы могли вместе добиться более глубокого понимания детей, с которыми работаем.

Что ж, благодаря юристу и учителю мы уже немного размялись и готовы ко "всякой странноватости". Пришло время послушать рассказы родителей. Слышите? Зазвенели ветряные колокольчики!

Мы с мужем решились завести детей, когда мне было уже под тридцать. Наш сын Джессе родился в августе 1987 года, а дочь Маттея — в июле 1990.

Джессе был чудесный младенец. Он почти не плакал, вел себя очень спокойно и с самого рождения терпеть не мог, когда его слишком долго держали на руках. Он просто начинал орать и кричал до тех пор, пока мы не укладывали его в кроватку и не уходили из комнаты. Многие знакомые говорили, что это весьма необычно, но у меня не было опыта ухода за детьми, так что я об этом особенно не задумывалась.

Когда Джессе было четыре или пять лет, он сказал мне, что был царем на другой планете, но там случилось землетрясение, он ударился головой о камень, а душа его попала ко мне в животик. В ту пору я мало что смыслила в духовных вопросах, но мы с мужем давно решили, что будем воспитывать детей непредубежденно и придерживаться в общении с ними самых широких взглядов.

В другой раз сынишка заявил, что имя Джессе ему не подходит и в прошлой жизни его звали Томас! В результате я решила почитать что-нибудь о перевоплощениях. Многие идеи, которыми делился с нами Джессе, целиком изменили мои представления о жизни и Боге.

В пяти-шестилетнем возрасте Джессе начал рассказывать, что народ планеты, где он жил раньше, пытается говорить с ним. Я спросила, способен ли он им отвечать, и Джессе кивнул и показал, как это делает: он просто закрыл глаза, прислушался и передал мне, что услышал. Я воспринимала его умение "читать мысли" людей как данность, но с тех пор как Джессе вступил в пору отрочества, его восприимчивость, похоже, усилилась — подчас до такой степени, что это вызывает тревогу у него самого.

Джессе удавалось читать наши мысли, причем довольно часто, уже с самого раннего возраста. Мне кажется, он мудр не по годам — когда ему было пять или шесть лет, он уже пытался найти решения таких общемировых вопросов, как проблема голода или жилья для бездомных. Дошло до того, что мы даже обращались к детскому психотерапевту — мальчик рос слишком серьезным, а нам хотелось, чтобы его увлекали и простые детские радости. Он нередко высказывал, например, такие мысли: "Мам, это не страшно, что у нас мало денег, ведь у нас есть все золото солнца — и больше нам ничего не нужно".

Маттея от рождения «громкая» и очень волевая. Впрочем, такой она была даже в утробе: когда Эд, ее отец, прикладывал ладонь к моему животу, она тут же начинала толкаться. Маттея была требовательной с самого начала — и с возрастом ничуть не изменилась. Когда ей было полтора годика и мы велели ей прибрать разбросанные игрушки, она завопила: "Нет!" и принялась швырять их через всю комнату. После «тихого» Джессе Маттея стала для нас настоящим сюрпризом!

Когда ей было три-четыре года, она спросила, известно ли мне, почему она выбрала мамой именно меня. Я ответила, что не знаю (Джессе тогда было шесть или семь, так что я уже привыкла ничему не удивляться). Маттея сказала: "Я пришла сюда, чтобы научить тебя, как быть глупенькой и дурачиться". Истинная правда, хотя у меня есть глубокое подозрение, что она до сих пор продолжает это обучение!

Все мы пришли к единодушному выводу, что в прошлой жизни Маттея наверняка была королевских кровей: одежду она выбирает по приятным ощущениям (предпочтение отдает шелку) и просто не понимает нас, когда мы объясняем, что не можем купить какую-нибудь вещь, потому что она слишком дорогая. Она, бывало, проснется утром и вопит из своей спальни: "Я проснулась! Принесите мне завтрак в постель!" Под настроение я могла пару раз в год сделать это, но Маттея требовала, чтобы так было каждый день и очень злилась, когда я категорически отказывала. Она была уверена, что я всегда буду собирать разбросанную по ее комнате одежду, одевать ее, купать и так далее — и считала так уже в том возрасте, когда все дети делают это сами.

К счастью, мы записались на курсы "Воспитание с любовью и логикой", которые вы порекомендовали в своей книге. Мы прошли их дважды, и курсы принесли нам неоценимую пользу. Маттея — из тех Индиго, которые считают, будто родители должны быть у них на побегушках, и хотя с годами ее поведение улучшалось, она и сейчас, в девятилетнем возрасте, частенько ведет себя как принцесса. Она и впрямь не понимает, почему мы до сих пор не наняли горничную или домохозяйку, и почему ей, Маттее, приходится помогать маме в хлопотах по дому, прибирать в своей комнате и так далее.

Маттея очень ласкова, доверчива… и упряма. Интересное сочетание, правда? Когда она сердится, от ее гнева не скроешься, но то же относится к проявлениям любви и заботы, которые она распространяет на все живое (порой мне кажется, что ее материнский инстинкт сильнее моего!).

Ее очень волнуют вопросы равенства и честности (и далеко не только по отношению к ней самой). Она по-настоящему остро переживает, когда кого-то обижают, — кроме тех случаев, когда она в ярости. О, тогда она может вести себя грубо! Маттея не стесняется в выражениях и несколько раз даже заявляла мне в приступах гнева, что лучше бы она «выбрала» себе другую маму.

Она видит фей и гномов, разговаривает с ними, строит для них домики, чтобы играть на улице, а вечерами уносит невидимых друзей в свою спальню. Маттея с самого юного возраста умела чувствовать, когда другому человеку больно — как физически, так и душевно. Не раз бывало, что я или Эд молча терпели боль, а она подходила, садилась рядом, обнимала меня или его — и потом спрашивала, стало ли легче…

Я могла бы рассказывать о своих детях без конца. Они не перестают меня восхищать. Когда мы с Эдом решили завести детей, я совсем не предполагала, что все будет так. На деле все оказалось намного сложнее, интереснее и неожиданнее, но я бы не променяла своих особенных детей ни на каких других!

Мне часто кажется, что они учат меня большему, чем я их. Я пришла к такому выводу: лучшее, что в моих силах, — просто любить их, направлять и уважать за все, что они мне дают. И Джессе, и Маттея открыто выражают свое неудовольствие, когда мы с Эдом не можем ответить на их «духовные» вопросы, но мы изо всех сил стараемся помочь детям найти ответы. Конечно, Маттея убеждена, что на самом деле мы знаем правду, но почему-то решили держать ее в секрете. Такое случилось, например, когда она слышала в своей спальне какие-то голоса и видела вспышки света. Я читала книги, где, как я надеялась, могли быть ответы. Расспрашивала своих друзей. Но когда я предположила, что это мог быть голос ее духовного наставника, она очень расстроилась, потому что в глубине души не сомневалась, что я знаю точный ответ.

Огромное спасибо за то, что написали "Дети Индиго"!

Я — мама из Австралии, и у меня трое Индиго.

Однажды Джессика (ей тогда еще не было двух) проходила мимо фотографии моей бабушки, которая ушла из этого мира за десять лет до того. Джессика показала на снимок пальцем и сказала: "А я помню эту тетю!" В ту пору мы еще ничего не рассказывали ей о прабабушке и были просто огорошены, когда Джессика добавила (причем таким тоном, что не оставалось сомнений: она считала, что мы совсем глупые, раз этого не знаем): "Она приходила ко мне, когда я была у мамы в животике!"

Я не стала спорить и с любопытством задала ей целый ряд вопросов. Джессика надула свои крошечные губки, скрестила руки на груди и с возмущением отказалась отвечать на еще более «глупые» расспросы.

У меня две девочки — одной семь, другой три — и семимесячный мальчик, который уже демонстрирует куда больше, чем обе его сестренки вместе взятые. Иными словами, я с огромным нетерпением жду вашей следующей книги!

Я живу с любимым человеком Вейном и его шестилетней дочерью Самантой. Около года назад мы впервые заподозрили, что она общается с кем-то «высшим». Вейн купил парочку новых книг, чтобы читать ей на ночь. Сэмми об этом не знала. Она прыгала на своей постели, и Вейн сказал, что пора угомониться. Саманта продолжала скакать, а потом вдруг резко прекратила, посмотрела на Вейна и сказала: "Кристал (это ее первый ангел) говорит, что если я успокоюсь и лягу спать, ты почитаешь мне новые сказки!"

Несколько недель спустя, когда мы ехали по городу в машине, Сэмми начала расспрашивать о своем дедушке. Вейн сказал, что дедушка умер, когда Саманте был всего годик. Она помолчала и сказала весьма суровым тоном: "Папочка, он не умер — и бабушка не умерла [ее бабушка скончалась за год до смерти деда]. Они оба говорят со мной, и с тобой тоже говорят, ты просто не слышишь".

Еще она очень любит играть со зверушками в том месте на Небесах, куда попадают животные. Она утверждает, что, когда умираешь, совсем не обязательно возвращаешься на Небеса. Как-то она сказала, что знает, зачем вернулась: "Чтобы всех любить". Она заявила: "Я знаю, что ошиблась, когда вернулась на Землю, к маме в животик. Я потом говорила Богу, что передумала и хочу вернуться домой, но Он сказал, что уже поздно".

Сэмми очень огорчает, что она умеет летать только во сне. Она рассказала мне, что раньше — там, на Небесах — я была ее мамой. Однажды вечером, за ужином, она между делом спросила, где живут кенгуру и живут ли там еще и индейцы. Она сказала, что помнит, как была мальчиком и влюбилась в дочь индейского вождя, а рядом жили кенгуру. Ее рассказ изобиловал мелкими подробностями.

Еще Сэмми объясняет, что летает на крыльях, но у нее есть и "пузырек для защиты". Она говорит, что все очень просто: нужно только подумать о том, куда хочешь попасть, — и ты уже там. На одной планете такие сильные ветры, что туда очень трудно добраться. Но если удастся, увидишь, что там все из сверкающего золота. Ей нравится проскальзывать сквозь красивые колечки, когда она летает на Сатурн. А вчера вечером она сообщила мне, что Мать-Земля — это жена Бога. Сэмми говорила, что когда она в последний раз виделась с Богом, Он сказал, что все мы — Божьи дети и ни один человек не лучше и не хуже другого. Саманта заверяет, что каждое имя начинается со слов "Сын Небесный". Еще она говорит, что очень скоро рай будет прямо здесь, на Матери-Земле. Она призналась, что решила вернуться сюда, чтобы узнать и пережить что-нибудь новое!

Однажды Сэмми проснулась очень возбужденной. Я кормила ее завтраком, и она попросила почесать ей спинку. Сказала, что это у нее крылья чешутся! И принялась объяснять, что они как бы невидимые. Уверяла, что и мои крылья видит. Я спросила, какого же цвета ее крылья, и она ответила, что они бледно-сиреневые, с розовым. Она настойчиво твердила, что я тоже смогу их увидеть, если зажмурюсь и буду смотреть третьим глазом. Она очень просила, чтобы я попробовала. Я попробовала — и, разумеется, ничего не увидела. Сэмми сказала: "Сосредоточься!" Я сосредоточилась — безрезультатно. Тогда она сказала: "Тебе нужно тренироваться". Еще она упомянула, что этой ночью много путешествовала и совсем не спала. Я, правда, не стала расспрашивать, где она была и что видела.

Как только Кэти родилась, я сразу поняла, что она не такая, как все. Она была наделена потрясающей осознанностью. Эти детские глазки открылись — и в них засияла мудрость веков. Когда Кэти смотрит на тебя, она заглядывает тебе прямо в душу.

Она очень мало спала. Ей нравились колыбельные, но казалось, ей было очень трудно «уместиться» в своем крошечном тельце. Она очень часто сердилась.

Я несколько лет работала с энергетикой и быстро заметила, что Кэти очень восприимчива к звукам и энергии других людей. Она была и до сих пор остается крайне чувствительной к неправде и вообще ко всему плохому.

Едва начав говорить, Кэти рассказала, что пришла со звезды. Я несколько раз заставала ее пристально глядящей на вечернюю звезду и что-то напевающей.

У нее поразительное чувство юмора, развитое воображение, богатые творческие способности — и мощное самосознание. Иногда мы с ней играем в «сотворение»: она велит мне сложить ладони чашечкой, затем прикладывает к моим рукам свои, после чего мне остается лишь создать все, что захочется.

Кэти с самого начала знала, что она "царских кровей", и на меньшее не соглашалась. Воспитывать такого необычного ребенка-и большая честь, и трудное испытание. Мы предоставляем ей право выбора практически во всем, поскольку никакой другой подход просто не срабатывает.

Наша умница очень быстро поняла, что большая часть окружающего мира — не "ее мир". После этого она в буквальном смысле перестала разговаривать с кем-либо, кроме меня, мужа, другой нашей дочери и нескольких детей, живущих по соседству. Ей поставили диагноз "избирательный мутизм". За четыре года учебы Кэти не произнесла в школе ни единого слова. В июне 2001 года ей исполнилось восемь лет.

Кэти ощущает энергию каждого человека. Ее учителя говорят, что она «предугадывает» их слова и начинает выполнять задание еще до того, как оно описано. Одна учительница заверяет, что при желании Кэти могла бы сесть за ее стол и вести урок. В принципе, она действительно способна добиться всего, если по-настоящему к этому стремится.

Прошлым летом умирала ее бабушка, и я поговорила с Кэти об этом. Кэти прямолинейно и совершенно обыденным тоном попросила меня передать бабушке, чтобы та не волновалась — все будет хорошо. Затем Кэти добавила (таким тоном, будто это нечто само собой разумеющееся), что бабушка скоро вернется сюда ребеночком. Очевидно, Кэти не чувствовала необходимости оплакивать бабушкин уход, — она явно не видела в этом проблемы. С другой стороны, она огорчилась, когда увидела тело бабушки перед похоронами в прощальном зале. Кэти спросила, зачем нам смотреть, ведь бабушка не здесь. Пришлось объяснять ей, что многие люди хотят попрощаться с бабушкой так, потому что не ощущают ее энергии.

Как мучительно было видеть постепенное отрешение от мира этого чудесного и одаренного ребенка! По характеру она вовсе не молчунья, но всем остальным просто трудно в это поверить.

В школе у нее есть замечательные маленькие друзья, хотя ни с кем из них она не разговаривает. Эти дети часто окружают ее со всех сторон, словно берут в защитное кольцо. Кэти и ее лучшая подруга общаются без слов и прекрасно ладят.

Мои "полезные советы" другим родителям:

Живите со своим ребенком ЗДЕСЬ И СЕЙЧАС. Думайте о том, что происходит сегодня. Не старайтесь разглядеть издалека весь предстоящий путь.

Самое главное — любовь, терпение, одобрение и терпимость!

Поймите, что это лишь часть большой картины. Не добивайтесь ничего силой, не оказывайте давления, иначе ребенок еще больше замкнется в себе.

По возможности, избегайте применения лекарств (нашу дочь они чуть не погубили).

Помните, что они все еще дети. Вообще говоря, им просто хочется жить «нормальной» жизнью — во всяком случае, именно сейчас. И мы им по-прежнему очень нужны.

Я мать-одиночка, у меня двухлетние мальчики-близнецы. Оба они, конечно же, Индиго, и у обоих проявляется много типичных симптомов СНВ и СНВГ. Только что, меньше чем за два дня, я прочитала "Дети Индиго". Никакими словами не выразить ту благодарность, какую я испытываю к вам за то, что вы написали этот просветляющий шедевр! Я читала его просто запоем!

Хочу рассказать две истории о своих «ангелочках». Первый год после появления мальчиков на свет мы втроем жили в одной спальне в доме моих родителей (слава Богу, что они были рядом). У каждого малыша была своя колыбель, а у меня — кровать. В тот год они практически никогда не спали ночью, так что я из тех мам, которые вечно недосыпали и страдали депрессией.

Однажды ночью, когда я уже успела в очередной раз нареветься, я лежала в постели и смотрела, как спят мои малыши. Вдруг Закари громко расхохотался. Он смеялся так заливисто, что я не сомневалась, что мои родители сейчас тоже проснутся. Я заглянула в колыбель и увидела, что над ним парит яркий золотистый лучик. Я была ошарашена. Тут он затих, и я подошла поближе, чтобы лучше разглядеть этот странный луч. Но свет уже погас, а Зак крепко спал с улыбкой до ушей. Это была улыбка существа, которое знает все, что только можно знать, — улыбка умиротворенности. Как ни парадоксально, так улыбался мальчик, который и секунды не сидит на одном месте, он всегда в движении.

Что до Тайлера, то он «видит». Помню, однажды, когда ему было года полтора, я помогала ему выбраться из машины на стоянке у супермаркета. Он глянул на припаркованную рядом машину, ткнул пальцем и сказал: «Ангел». Он увидел ангела на заднем сиденье той машины. Мне поразило, что он знает само слово «ангел» — не говоря уже о том, что умеет его произносить! На протяжении следующего года он довольно часто показывал пальцем на ангелов (обычно в других машинах). Ангелы снятся ему до сих пор — а порой он и себя видит во сне ангелом. Какое чудо!

Судьба благословила меня двумя прекрасными и бесценными подарками. Они — мои ангелы!

Спасибо вам еще раз. Я до конца жизни буду благодарна вам за эту книгу.

Мы уже говорили, что получаем много писем. Конверт со следующей историей всегда оставался на самом верху большой стопки, и мы точно знали, что непременно включим этот рассказ в новую книгу. Над таким рассказом едва ли посмеются даже скептики, ведь речь пойдет о борьбе ребенка за жизнь и о том, что чувствовала при этом его мать. Бывают ли на свете чудеса? Понимают ли Индиго, какие подвиги совершают? Не меняется ли мир, к которому привыкли врачи, на новую реальность, творимую силой Индиго? Прочитав этот рассказ, вы от всей души восславите Детей Индиго — и родителей, которые их растят.

18 марта 1992 я в одночасье превратилась в гордую и в то же время исполненную благоговейного страха мать ребенка Индиго. Конечно, в ту пору я об этом еще не догадывалась. О феномене Индиго мне довелось узнать лишь через шесть с половиной лет, но, оглядываясь назад, я понимаю, что все признаки были налицо.

Уже через несколько минут после появления на свет дочка дала мне понять, какое имя ей больше понравится. У меня были приготовлены три варианта, и когда врачи приложили малютку к моей груди, я попросила ее подсказать мне, какое имя выбрать. Я предложила ей помигать своими огромными младенческими глазками: один раз — да, два раза — нет.

"Молли?" — Глаза быстро мигнули дважды. "Тейлор?" — Опять два раза. "Мерфи?" — Один раз.

Так и назвали: Мерфи. Говорить она начала поздно, в два с половиной года. Я имею в виду — говорить по-английски. До этого она много болтала. В возрасте от года до полутора она частенько выдавала целые тирады, которые нам казались сущей тарабарщиной, однако сама она внимательно вслушивалась в свои слова — выдерживала ритм и так далее. Глядя ей в глаза, я готова была поспорить, что она пытается нам что-то рассказать и сама дивится тому, что мы ничего не понимаем.

Однажды, когда мы ехали по автостраде, Мерфи показала на проехавшую мимо машину и заявила: "Тому дяде плохо". Я уже знала, что моя дочь — древняя душа, и попросила ее рассказать подробнее. Мерфи завела длинную историю о том, что тот дядя сделал и как ему грустно. Ее явно огорчало, что все это приходится разъяснять, пользуясь скудным детским словарным запасом.

С тех пор это не раз повторялось — Мерфи часто рассказывала мне, что и как чувствует "вон тот вот дядя" или "вот эта тетя". Иногда я пыталась выведать подробности, но Мерфи умолкала. Она быстро теряла интерес к такому человеку и занималась уже чем-то другим.

Когда ей было три-четыре годика и я пыталась что-либо ей объяснять, Мерфи довольно часто обрывала меня решительным "Я знаю!" Когда я спрашивала, откуда ей это известно, она обычно отвечала самым обыденным тоном: "Мама, просто я знаю все". Впрочем, я даже тогда не сомневалась, что так оно и есть. Теперь, когда она заявляет: "Я знаю" или "Просто знаю, вот и все", я прекращаю растолковывать и говорю: "Ах да, я забыла, что ты знаешь все". Она в это свято верит… И я тоже!

Когда Мерфи было почти два года, в нашей семье появилась еще одна малышка Индиго. Хейли родилась 6 января 1994 года. Тихая девочка — совсем не такая прыткая, как ее сестренка. С другой стороны, спала она тоже беспокойно, устойчивого режима не было, и я провела не одну бессонную ночь на диване вместе с ними обеими.

В девятимесячном возрасте Хейли заболела: частые рвоты и поносы. На протяжении последующих шести месяцев мы прошли все мыслимые проверки и анализы. Когда ей было четырнадцать месяцев, она все еще не умела ходить: казалось, Хейли просто слишком слабенькая, чтобы устоять на ногах. Врачи не могли понять, в чем дело, пока один из них не высказал предположение, что организм Хейли не переносит клейковины. Мы исключили из ее питания все продукты с пшеницей — и она мгновенно выздоровела. Две недели спустя она уже ходила. Мы продолжали тщательно соблюдать диету, и все шло замечательно.

На Рождество, прямо перед вторым своим днем рождения, Хейли снова заболело. Врачебные осмотры и анализы пошли по второму кругу. Никто не мог выявить никаких отклонений, кроме, разве что, ушной инфекции. Через две недели после дня рождения мне стало ясно, что она угасает. Накануне визита к очередному врачу я всю ночь плакала — не оставалось сомнений, что мы ее потеряем. Мерфи в ту пору уже было четыре. Она подошла ко мне и сказала: "Мамочка, она не умрет". Мне стало легче. Мерфи знает все.

Утром, прямо в кабинете врача, у Хейли начались конвульсии, и я едва успела вовремя довезти ее в больницу. Позднее врачи из реанимации сказали мне, что она уже «застыла» — это последнее, что происходит с телом перед гибелью мозга. Затем доктора сообщили, что у Хейли в головном мозге опухоль размером с виноградину. Они уже готовили девочку к экстренной операции по удалению опухоли. По словам хирурга, ЯМР-томограмма* показала, что опухоль, похоже, злокачественная, так что после операции необходимо будет пройти курс химиотерапии или облучения.

* ЯМР — ядерно-магнитно-резонансная томография. — Прим. перев.

Когда состояние Хейли стабилизировалось, нам разрешили повидаться с ней. Я стояла у изножья кровати, и перед моим мысленным взором сам собой вдруг возник образ. Я видела, как над неподвижным, почти безжизненным на вид телом парило улыбающееся лицо. Да, это было лицо самой Хейли — она смеялась и говорила: "Все хорошо, мамочка. Все будет в порядке, честное слово!" Я слышала эти слова вновь и вновь.

Присев рядом на кровать, я взяла в правую руки ее крошечные пальчики, а левую приложила к ее лобику. Закрыв глаза, я мысленно обратилась ко всей Вселенной. Я просила, чтобы все молитвы собрались сейчас воедино. Я чувствовала их силу, когда они стекались издалека — из Лондона или Новой Зеландии. Они сошлись все сразу, с огромной скоростью, и слились в полосу ослепительного белого света. Похожий на комету с пылающим хвостом, он устремился прямо к нам.

Хотя глаза мои все еще были закрыты, я «видела», как эта комета влетела в больничную палату через окно. Я ощутила, как она проникла в меня справа, прошла по моей левой руке, вырвалась из ладони и вонзилась в голову Хейли. Когда свет ударил по опухоли, та взорвалась искрящимися, словно при фейерверке, брызгами. Казалось, опухоль просто исчезла — будто и не было. Это было самое прекрасное, что мне только доводилось видеть. Меня окутал прежде неведомый покой. У меня не было никаких сомнений в том, что теперь Хейли будет совершенно здорова.

После операции врач покачал головой и сказал, что опухоль, судя по всему, не так опасна, как он думал вначале, но пока он не рискнет предположить, что она доброкачественная, "Вот это было бы уже просто чудом", — признался он.

Образцы ткани направляли в три разные лаборатории и даже в клинику Майо в Рочестере, штат Миннесота, но определить характер опухоли никто не мог. В конце концов ее все же классифицировали как доброкачественную и не рекомендовали других форм лечения, кроме удаления. Меня это, впрочем, не удивило. Хейли действительно волшебное дитя!

Сейчас она — веселая и здоровая шестилетняя девочка. После операции от непереносимости клейковины не осталось и следа. Последняя томограмма показала, что левое полушарие мозга полностью восстановилось — ко всеобщему изумлению (поражены, впрочем, были прежде всего врачи). Ей поставили диагноз "центральное нарушение обработки слуховой информации", так что пришлось два года ходить к логопеду. С программой детского сада она справляется замечательно — все идет хорошо!

Я знаю, что ее окружают ангелы-хранители. Когда ей было полтора года, ее палец угодил под край эскалатора на аэровокзале. И уже через секунду какой-то мужчина колдовал над сильно пораненным пальчиком! Пока мы дожидались «скорой», он оставался рядом и хлопотал над ней. В больнице врачи были очень удивлены тем, насколько хорошо тот человек оказал первую помощь. Я посмотрела на визитную карточку, которую он мне дал, и там было написано: "доктор Ангельчик"! Он поистине стал для нас светлым ангелом.

Когда мы вместе читаем Библию или медитируем, Хейли всегда показывает пальцем по сторонам и говорит: "Там Бог" или "Там ангелы". Она видит их повсюду и даже делится со мной тем, что они ей говорят. У меня это вызывает благоговейный трепет. Как бы мне хотелось увидеть то, что видит она! Однажды, когда мы сидели в самолете и летели сквозь облака, она показала в иллюминатор и сказала, что Бог и ангелы машут ей и говорят: "Добро пожаловать, Хейли! Мы рады, что ты здесь".

В неприятных ситуациях мои дети очень часто дают мне очаровательные по своей простоте советы. Когда мне грустно, они утешают меня самыми ласковыми словами. Мудрые мысли из их уст — настоящее чудо! Они помогают мне останавливаться, сходить с наезженной колеи и сознавать, что я слишком уж часто забываю о том, что действительно важно.

Полтора года назад один медиум сказал, что мои девочки — "дети синего луча". Я попыталась найти какие-нибудь сведения об этом, но мне не удалось узнать что-либо существенное. А потом одна приятельница рассказала мне о вашей книге — и я поняла, что нашла ответы на все вопросы. Я читала ее запоем, даже голова разболелась, но я все равно читала…

Сейчас я начала крестовый поход против устаревшей системы школьного обучения. Я говорю с учителями, родителями и всеми, кто только готов меня выслушать. Выяснилось, что многих людей эта тема очень интересует и они могут рассказать о своих детях похожие истории: дети просто не хотят учиться по старинке! Как бы мне хотелось открыть свою школу, где Индиго смогли бы учиться в необходимой им обстановке!

Спасибо, спасибо вам большое за то, что ваша книга вышла в свет. Теперь у меня наконец-то есть куда ткнуть пальцем и сказать: "Вот, глядите! Эти дети — особый дар судьбы, и нам нужно срочно что-то делать! Им нужна наша помощь, чтобы изменить систему и воплотить в жизнь свои потенциальные возможности".

Как упомянула Салли, Мэрфи «видела», что Хейли не умрет. Выдавала желаемое за действительное? А может, Индиго действительно видят "жизненную силу" или ту часть человека, которая пребывает в иных измерениях? Раз уж об этом зашла речь, то правда ли, что Индиго видят ауру? Наша очередная история поразительно перекликается с предыдущей. По существу, они едва ли не совпадают!

Хочу рассказать вам историю про Индиго. Мой зять Ллойд сильно заболел на минувший День Труда, и мы едва не потеряли его из-за воспаления в позвоночнике. Ему делали операцию на позвоночнике, и там началось заражение. У него трое детей, и моя дочь (его жена) была в полном отчаянии — хотя это, конечно, еще мягко сказано.

Ллойду предстояло перенести очень опасную операцию: в его сердце должны были ввести шунт, чтобы впрыснуть антибиотики. Врачи не могли определить тип бактерии, и это еще больше осложняло дело — они просто не знали, от чего лечат Ллойда. Иными словами, они лечили его "всем, что было под рукой".

Перед операцией я привела своих внуков повидаться с отцом. Он сказал, что хочет увидеть их лица, ведь они могли стать последним, что он увидит в этом мире. Я видела его ауру — она была очень размытой, почти рассеявшейся. Я очень боялась, что он не переживет этой операции.

Когда Ллойда привезли в палату после операции, я всеми силами старалась успокоить дочь. Чудом было уже то, что он все еще жил! Моя трехлетняя внучка Саманта хотела прийти и повидаться с папой. Остальные внуки были в то время в школе, так что я взяла ее с собой.

Саманта вскарабкалась на стул у его койки, наклонилась к нему так, что ее лицо было сантиметрах в десяти от его лица, — и замерла в этом положении. Время от времени Ллойд приоткрывал глаза и шептал: "Привет, Сэм", говорил пару слов моей дочке или мне, а потом снова погружался в сон.

Наконец моя дочь ласково сказала: "Сэм, а что ты делаешь?" Саманта обернулась, посмотрела маме в глаза и ответила: "Смотрю на него, слушаю, чтобы хорошо помнить его, когда он умрет". Нет нужды говорить, что моя дочь едва не лишилась чувств. Но Саманта перевела взгляд на меня и спросила: "Но он ведь не умрет сегодня, правда, бабуля?" Я уже увидела, что его аура стала намного сильнее, чем накануне, и тихо сказала в ответ: "Нет, Сэм, сегодня он не умрет".

Саманта видела его ауру в первый день, а на следующий день смогла заметить разницу, просто не знала, как это объяснить словами. Она с совершенно будничным видом слезла со стула и сказала: "Я тоже так думаю". Потом она предложила сходить в магазин, купить папе что-нибудь и подарить, когда он проснется. Я оставила дочь рядом с ее мужем, а сама отправилась с Самантой в сувенирную лавку, где мы купили ее папе плюшевого мишку.

Мои внуки, все рое, — Дети Индиго, но девочки (Саманта, ей теперь четыре, и Виктория, которой шесть) выделяются особой разговорчивостью и склонностью задавать море вопросов. Мой восьмилетний внук более сдержан, но явно проявляет интерес к вопросам, которые задают его сестры.

Виктория спрашивала меня, жила ли я раньше и буду ли я жить снова после этой жизни. Кроме того, ей хотелось знать, жила ли прежде она сама — и будет ли у нее другая жизнь после смерти. Я, конечно же, отвечала на эти вопросы правдиво, но, поскольку она ходит в приходскую школу, я предположила, что ей, вероятно, лучше задавать такие вопросы своим родителям или мне, но не школьным учителям. Виктория посмотрела на меня так, как смотрят только шестилетки, и сказала: "С ума сойти! Неужели ты и вправду думаешь, что я о таком стану в школе спрашивать?"

Да уж, с моей стороны было просто глупо сомневаться!

Ауры? Разноцветное свечение вокруг людей? Энергетика? Неужто детки действительно все это видят? Вот история, поведанная учительницей, которая предложила детям «пооткровенничать» и рассказать об этом.

Меня зовут Кэтрин, и я хочу рассказать совершенно необычную историю. В прошлом декабре я работала учителем на замене в небольшом школьном округе города Эль-Монте, штат Калифорния. Меня направили к первоклассникам. В классе было около двадцати учеников, и все вели себя очень славно.

В конце дня я, подчиняясь какому-то порыву души, показала детям свои "энергетические рисунки" (я уже давно рисую и раскрашиваю такие "картинки энергии" с закрытыми глазами). Я прикрепила их к доске, а дети расселись на ковре передо мной. Сама я сидела на стуле. И у меня как-то сам собой вырвался вопрос: "А кто-нибудь из вас видит разноцветный свет вокруг людей?"

Все дети как один уставились на меня, потом переглянулись, и человек пять робко подняли вверх руки. Атмосфера в классе вмиг переменилась. Я ощутила прилив энергии, словно между мной и этими детьми вдруг распахнулась дверца. Это было восхитительно, поразительно и невыразимо прекрасно!

Один мальчик, который вообще-то вел себя довольно «незрело», поднялся и встал прямо передо мной. Сейчас его речь звучала правильнее, и он сказал, что все время видит вокруг людей дымку разных цветов. Он тут же совершенно правильно назвал мой цвет (по отзывам многих людей я уже знала, что моя аура золотистая). Вслед за этим малыш определил ауру других детей: розовую, сиреневую, фиолетовую и даже одну цвета индиго.

Этот мальчик по имени Эрик (явно Дитя Индиго) просто смотрел на меня, а я уставилась на него. Я сказала: "Ты ведь знаешь, о чем идет речь?" Он медленно покивал головой. "Теперь я лучше узнала тебя — и очень этому рада". Я вся дрожала от возбуждения. Потом я спросила: "Ты знаешь, зачем ты здесь?" Он опять очень медленно кивнул. "Ты — из тех, кого мы очень давно ждали". Он кивнул. В глубине души я точно знала, что все это — истинная правда.

Другие дети тоже рассказывали, что они видят. Оказывается, все они знали про ауру и про ангелов. Сейчас я уже не могу вспомнить имя одного мальчика, но он признался, что умеет призывать духов. "Они прилетают, и они похожи на бабочек из света. Никто, кроме меня, их не видит", — сказал он. Выяснилось, что он бывает вместе с ними на других планетах и знает, что это не сон.

Дети говорили, что видят вокруг человеческих тел разноцветные очертания. Многие могли сознательно «включать» и «отключать» эту способность, Кто-то видел ангелов в прошлую пятницу, кто-то — в январе. В тот день вообще случилось много невероятного, но для того, чтобы рассказать обо всем, пришлось бы написать целую повесть. Я никогда этого не забуду.

Эл — Индиго, живущий "меж измерениями". Он мальчик крупный, ему девять лет, но многие принимают его за одиннадцати-двенадцатилетнего: коренастый, ширококостный, хорошо развитый ребенок. Его бабушка, моя добрая подруга, называет его "нежным великаном". У него весьма философский склад ума — особенно в отношении запросов его сестренки-концептуалистки*. Эл легко и без видимых сожалений идет сестре на уступки. Он уже несколько лет посещает католическую начальную школу. Бабушка уделяет ему и его сестре очень много внимания, так что их родители регулярно имеют возможность вполне заслуженно "отдохнуть от детей".

* Концептуалисты — одна из категорий Детей Индиго, описанных в нашей первой книге. — Прим. авторов.

Всем в этой семье известно о том, что их бабушку очень интересуют ангелы. Однажды вечером, когда она пришла присматривать за детьми, их родители оставили ей подарок: книгу об ангелах. Дети устроились рядом поглядеть, что за книга у бабушки в руках. Эл молчал.

В тот же вечер, но уже позднее, когда пришло время делать уроки, Эл, его сестренка и бабуля переместились за письменный стол. Через некоторое время Эл ни с того ни с сего спросил: "Бабушка, а ты видела взаправдашних ангелов? Ну, например, своих ангелов-хранителей?"

Бабушка на мгновение задумалась и ответила, тщательно подбирая слова: "Нет, милый, ангелов я не вижу. Не вижу, но чувствую. Я всегда знаю, когда они рядом. Иногда они наполняют меня такой любовью и радостью, что мне хочется плакать".

Эл широко улыбнулся и прошептал: "Я знаю, бабушка. Я знаю, о чем ты". Когда с домашним заданием было покончено, Эл вернулся к дивану и взял в руки новую бабушкину книгу. Бабушка слышала, как он пробормотал: "Я их тоже чувствую…"

Хочу внести свою лепту и рассказать о своей дочери Джессике. Выбрать самый интересный случай очень трудно, поскольку она не один раз сражала меня наповал своей мудростью. Я приведу лишь несколько коротких примеров, а выводы делайте сами.

Я всегда панически боялась ураганов. Весной и в начале лета моя жизнь в "долине торнадо" превращается в настоящую нервотрепку. Стоит мне услышать первые раскаты грома, как я тут же бегу прятаться в подвал.

Однажды, в июне 1998 года, мы отправились погулять по аллее — я, мой муж, моя мама, наша крошка Эмили и двухлетняя дочь Джессика, — а когда ехали домой, нас начал стремительно нагонять страшный грозовой фронт из тех, какие порождают смерчи. Небо приобрело зловещий зеленоватый цвет, о котором многие из нас только слыхали — и искренне надеялись никогда его не увидеть. Естественно, я страшно запаниковала.

Оглядываясь назад, я понимаю, что выставила себя перед своими детьми полной идиоткой. Это просто чудо, что мой ужас не оставил в их душе шрамов на всю жизнь! Я минут на десять просто потеряла голову и орала на мужа, чтобы он ехал быстрее. Моя дочь сидела молчком до тех пор, пока я не расплакалась от страха (да-да, сама знаю, я просто размазня). И вот тогда с заднего сиденья раздался спокойный голосок двухлетней малышки: "Мамочка, Иисус нас спасет!" В этих словах звучала такая несомненная и безоговорочная уверенность, какой я никогда прежде не слышала. Я вдруг поняла, что в своем приступе паранойи напрочь позабыла о вере в Бога. Я чувствовала себя круглой дурой, но одновременно на меня низошло какое-то просветление. Вскоре буря изменила направление, и угроза миновала. На протяжении всего этого кошмара Джессика сохраняла полное спокойствие (впрочем, как и всегда).

У Джессики невероятно хорошая память. Сейчас ей уже почти пять, но она очень часто пересказывает истории, случившиеся с нею, когда ей не было еще двух. Мой дедушка умер, когда ей было два с половиной года, но Джессика и сейчас помнит, как мы навещали его перед смертью. Тогда она провела в его комнате каких-то две-три минуты, но запомнила все, что там происходило, и не раз об этом заговаривала.

Она часто вспоминала его больничную койку и шум стоявшего рядом аппарата искусственного дыхания. Дедушка скончался дома, и вскоре из его комнаты унесли больничную койку. В следующий раз Джессика побывала в его доме уже спустя несколько месяцев после его смерти. Однако совсем недавно она вдруг спросила меня, была ли та койка его "смертным одром" и попала ли она вместе с дедушкой на небеса. Удивила меня даже не сама постановка вопроса, а именно то, что она до сих пор «переваривает» информацию, которую ее мозг получил два с половиной года назад, — и при этом строит на основе этих сведений довольно логичные и разумные выводы!

Любимое выражение Джессики: "Я всех люблю". И я этому искренне верю. Кто бы ей ни повстречался, ко всем она относится с любовью и уважением. И ее очень задевает и удивляет, когда другие не ведут себя точно так же по отношению к ней самой. Она очень славная малышка. Мы с ней частенько сидим в обнимку в моем кресле-качалке, и недавно, когда она уютно устроилась у меня на руках, я сказала: "Джессика, твоя душа полна любви". А она ответила: "Конечно, мамочка, ведь я родилась в любви". Я никогда не задумывалась над этим, но сразу поняла, как она права. От ее слов у меня слезы на глаза навернулись — слезы гордости и счастья. Сколько нового я для себя открыла благодаря одной простой фразе!

Мой первый ребенок умер при родах. Его звали Дуглас, и он был нормально доношен. Джессика родилась спустя тринадцать месяцев после его смерти. Мы не утаивали от нее правду. Она знает, что Дуглас умер и теперь живет на небесах. Джессика часто рассказывает, что разговаривает с ним, передает мне его слова. Еще она рассказывала о своем «ангеле» по имени Сабрина. Я никогда не заявляю, будто у нее слишком буйное воображение (как в свое время твердили мне родители). Я действительно верю, что ее восприятие духовного мира не менее — а то и более! — реально, чем наши переживания здесь, на земном плане бытия.

Помните, мы говорили о том, как неожиданно откликаются порой эти дети на глубочайшие духовные вопросы? Послушайте рассказ про восьмилетнего Давида. Сострадание в самом раннем возрасте — вот одна из основных черт, которая отличает Индиго от детей прежних поколений. Они не только относятся к окружающим с сочувствием и мудрым пониманием, но иногда и входят в контакт с энергией прошлого.

Я живу в Берлине. Хочу рассказать вам о своем восьмилетнем сыне Давиде. Сегодня я спросила, не будет ли он против, если я расскажу несколько историй о нем авторам новой книги о Детях Индиго. Он сказал, что готов помочь. И добавил, правда, что припоминает только одну историю. "Какую же?" — спросила я. "Да ничего особенного, — признался он, — Ну, о том, что я последователь [наследник] Иисуса".

Он сказал это впервые уже давно, еще когда ему было пять лет. В ту пору он горькими слезами оплакивал смерть Иисуса. История о том, как Иисуса прибили гвоздями к распятию (мы рассказывали ему об этом перед Пасхой), вызвала у него бурный всплеск эмоций. Давид рыдал так, словно Иисус был ему родным. Так скорбят о гибели самых близких людей. Давид сказал: "Я — наследник Иисуса. Я чувствую себя Иисусом".

Вот еще одна история, которая случилась, когда ему было три или четыре года: я взяла его с собой на работу, а работаю я в детском саду. Один мальчик начал его задирать, но Давид просто улыбнулся ему с искренней любовью — и тот мальчишка сразу отстал.

Несколько необычным было даже его появление на свет. Во время родов у меня вдруг появилось такое чувство, что я не справлюсь, что у меня уже больше нет сил тужиться. Мне казалось, я вот-вот умру. И я крикнула: "Давид, ну помоги же мне". И в тот же миг он выскользнул из меня! Открыв глаза, я увидела, что роды принимали два врача и две медсестры, тогда как обычно достаточно одного акушера и ассистентки. У нас — я имею в виду, у нас с Давидом — действительно были трудные роды, потому и понадобилось больше врачей.

Когда все закончилось, персонал больницы на какое-то время «забыл» о нас, что стало чудесной возможностью без помех побыть наедине друг с другом. Давид очень пристально рассматривал меня несколько минут подряд! Обычно сразу после рождения новорожденные держат глаза закрытыми. Но Давид смотрел, причем смотрел именно на меня — он заглядывал мне прямо в душу! Мы оба очень внимательно глядели друг другу в глаза. Конечно, когда мы вернулись домой, у нас уже было достаточно времени, чтобы быть рядом и вволю насмотреться друг на друга. И уже потом я поняла, что Давид — очень древняя и очень мудрая душа. Намного мудрее меня.

Пока дети еще маленькие, родители обычно не торопятся внушать им те или иные религиозные воззрения. Дети еще просто "не знают", как «должны» относиться к Иисусу и вопросу о прошлых жизнях. В эту пору малыши просто чувствуют то, что чувствуют, и откликаются на окружающую их любовь и энергетику.

Многие из них отчетливо сознают, кем были, прежде чем "оказались здесь". Иногда это лишь общие представления, но иногда дети называют и точные имена. В том, что "было раньше", они видят нечто очень значительное, порой даже самих ангелов. Еще раз напомним, что их сострадательное отношение — явление принципиально новое. Первые годы жизни человеческого существа определяются инстинктами выживания и освоением примитивных эмоций. Большинство из нас не испытывало никакого сочувствия к окружающим вплоть до двенадцати-тринадцатилетнего возраста. Остается лишь гадать, откуда это сострадание у юных крошек. Кто внушил Давиду идею о том, что следует "подставлять другую щеку"? Ответ один: она уже была заложена в его душе. Он не просто чувствовал себя похожим на Иисуса, Учителя безграничной любви, но и воплощал заветы Христа на деле — и это в четырехлетнем, детсадовском возрасте!

Кое-кто скажет, что дети могут усваивать историю жизни Христа в очень раннем возрасте, ведь христианство — господствующая вера в Америке. В конце концов, все мы вновь и вновь слышим истории об Иисусе на Рождество и Пасху.

А как насчет индийского гуру?

Добрый день. Хочу рассказать одну историю о своем внуке-Индиго. Его зовут Квиллан.

Когда ему было годика полтора, он едва только начал ходить и говорить и знал лишь полдюжины слов: «мама», «папа», «дай» и тому подобное. Как-то раз он схватил мою книгу о Саи Бабе (очень известный гуру, живущий в Индии). На обложке была фотография гуру. Квиллан улыбнулся, сложил указательные и большие пальцы так, что получился треугольник, поклонился и отчетливо произнес: "Саи Баба!"

Позднее, когда ему было уже два года, я сидела однажды в спальне, взяла в руки телефонную трубку, но поняла, что забыла номер телефона, по которому собиралась позвонить. Листок бумаги с номером лежал в гостиной, под крышкой бюро. Я отправилась в гостиную — и увидела, что листок лежит на стуле перед бюро. Подивившись, я спросила свою дочь, мать Квиллана, как листок попал на стул. Она сказала, что Квиллан ни с того ни с сего оторвался от игр, открыл бюро, вынул оттуда листок, положил на стул — и опять вернулся к своим кубикам!

Сейчас Квиллану уже три года, и он рисует людей с третьим глазом во лбу. Когда мы спросили, почему он пририсовывает им третий глаз, Квиллан ответил: "У всех есть третий глаз". Тогда мама спросила его, что же видят третьим глазом, и он пояснил: "Очень-очень много света… белого и серебристого".

Моя дочь очень терпелива, но Квиллан часто испытывает ее на прочность. С ним подчас бывает так трудно, что однажды она совсем уж рассердилась и неожиданно для самой себя уперлась руками в бока, свирепо уставилась на него и заявила: "Ты — не мой начальник!" И это в адрес трехлетнего малыша!

Разве они не чудесны, эти Индиго? И разве не чудо, что вы вдвоем поделились с нами рассказом о них? Наша семья вам бесконечно благодарна! С каким облегчением мы узнали, что наш драгоценный рыжик совершенно нормальный — и очень особенный. Спасибо!

Немалая доля писем в нашем почтовом ящике посвящена историям о детях, которые «вспоминают» о том, что было с ними до этой жизни. Вот несколько рассказов из числа тех, которые нам больше всего понравились.

Когда моей дочери Мише было шесть лет, мы всей семьей переехали в Эквадор. Три месяца спустя Миша сильно заболела — высокая температура и рвота. Я помчалась с ней в отделение скорой помощи, и только там поняла, что теперь за нее отвечают другие. Я — медсестра с двадцатилетним стажем. Я знала, что ей нужно поставить капельницу, чтобы предотвратить обезвоживание. Она весила всего-то килограммов десять, и обезвоживание так обессилило ее, что, когда я везла ее в больницу, Миша висела у меня на руках обмякшая, словно тряпка.

Когда ее положили на носилки, я глянула на это милое бледненькое личико, ужасно перепугалась за ее жизнь и кинулась объяснять, что медсестра вставит ей в руку иголочку, но болеть будет буквально секунду, когда иголку будут вставлять, а потом боль сразу пройдет. Я сказала, что она должна быть храброй девочкой: "Смотри в глаза мамочке — и ничего не бойся".

Так она и сделала. Когда медсестра ушла, я начала рассказывать своей малышке, что тоже была медсестрой и часто делала то же самое другим деткам и взрослым. Я сказала, что им я тоже все объясняла, как и ей, чтобы они не боялись.

Дочка поглядела на меня с глубоким пониманием и кивнула: "Я знаю, мама". Я озадаченно посмотрела на нее и спросила, откуда ей это известно, ведь я делала это задолго до того, как она появилась на свет.

Ее ответ был простым и искренним: "Разве ты не помнишь? Я часто смотрела на тебя, когда ты работала медсестрой. Я смотрела оттуда, с небес, вместе с другими ангелами".

Вчера мой трехлетний сынишка Виктор возился в ванне со своими игрушками, и мы с ним тихонько болтали.

— Виктор, ты уже много рассказывал о том, как жил, когда еще не пришел на землю. А ты помнишь, что было прямо перед тем, как ты родился?

Его взгляд устремился куда-то вдаль, и он ответил:

— Да. Мне предложили прийти на Землю, чтобы помочь. Я, в общем-то, не очень хотел, но все же немножко хотел, и потому пришел сюда. Для этого мне пришлось делать туннель.

— А там было темно или светло? Какой он был, этот туннель? — продолжала я.

— Ой, очень темно! И тесно.

— А ты знаешь, что будет, когда ты опять отсюда уйдешь?

— Да. В туннеле будет очень ярко, и я поднимусь вверх.

С этими словами он вернулся к своим игрушкам, и я решила прекратить расспросы…

Хочу рассказать вам о том, какие глубокие переживания я испытала благодаря своей дочери Донне, когда ей было всего три года. Коротко опишу обстоятельства тех событий. Тогда только что скончался от рака мой брат, ему было сорок восемь лет. Для нашей семьи это было тяжелейшее испытание. У меня есть три брата. Наша сестра, Беверли, умерла, когда ей было всего двадцать семь, оставив мужу троих детей (один был совсем младенец). Кроме того, десять лет назад от внезапного сердечного приступа умер мой муж, и я долго оставалась матерью-одиночкой с сыном и дочерью на руках. Позднее я снова вышла замуж. Мой муж усыновил моих детей, а затем у нас родились еще двое. Муж моложе меня, но в ту пору Донна еще этого не знала.

Когда мы вернулись в дом нашей матери после похорон брата, Донна присела рядом со мной. Сначала мы сидели в гостиной, затем перешли в спальню (по просьбе Донны, которой хотелось тишины). Там Донна и рассказала мне о Небесах. Она говорила так зрело и искренне, что я сразу начала записывать ее слова, а потом перепечатала их. Думаю, она чувствовала, что страшные обстоятельства смерти Рона вызывали у меня потребность в "духовном совете".

Вот отрывки из нашего разговора. Говорит Донна Чэпмен (3 года 9 месяцев):

Я расскажу тебе о Небесах. Ты должна запомнить. Мой папа умер, когда был моложе. Он был старый и попал на Небеса. Потом он ушел с Небес и сейчас он в нашем доме — мой папа Брент.

Когда он был моложе, его жизнь была короткой, он умер и попал на Небеса. Когда он был там, он был не молодой и не старый. Потом он вернулся, и теперь он уже не ангел.

Пойдем куда-нибудь, где потише и можно поговорить [Мы перешли из гостиной в спальню ее бабушки и плотно закрыли дверь. ] Я хочу, чтобы ты знала про Небеса.

Первая пришла ты, потом папа, потом я, а потом Линдсей вернулся, чтобы быть с нами. А когда твой сын [Бью] был моложе, он никогда не выходил из солнца, потому что не умел летать, и ему приходилось есть очень горькие лекарства — такие же, какие дают в больнице.

Когда я была моложе, я была очень старой сестрой, и я никогда не выходила из солнца, потому что была очень занята на Небесах.

Когда ты была маленькой, я тебе говорила про Небеса, но ты еще не умела разговаривать.

Твоя сестра, тетя Беверли, была слишком молодая, чтобы уходить. Она сейчас маленькая девочка [Донна дважды повторила, что Беверли сейчас маленькая девочка.]

Если ты уйдешь на Небеса, мне будет очень грустно, потому что ты моя мама. Но знать о Небесах нужно. Если тебе станет плохо, придется уходить на Небеса.

Вот что думаю об этом я, ее мама:

Обратите внимание, каким взрослым тоном (в трехлетнем возрасте!) говорила со мной Донна, с какой внушительностью и уверенностью в себе. Сначала она говорила про Брента, ее отца, и про то, что он уже жил раньше. Она имеет в виду, что у него была короткая жизнь; еще она рассказывала, как он жил на Небесах, где люди не молодые и не старые. Она сказала, что после смерти он стал ангелом. Еще она упомянула, что я "пришла первая", потом ее папа, затем она сама и, наконец, Линдсей — это совершенно правильный порядок дат рождения. Она также сказала, что Линдсей (младший) "вернулся, чтобы быть с нами". О себе она говорила, что "была очень занята на Небесах". В заключение Донна сообщила, что моя покойная сестра Беверли вернулась на Землю и сейчас она — маленькая девочка.

Я не уверена, что мой малыш — ребенок Индиго, но, судя по многим характерным особенностям, это так. С самого раннего детства он спал мало и был очень внимателен. Когда ему было два месяца, я взяла его с собой на врачебный осмотр. Мой лечащий врач вынул фонарик и посветил перед собой лучиком, стоя примерно в метре от моего сына. Затем врач сказал, что глаза Алекса следили за каждым движением яркого пятнышка. Врач добавил, что это довольно необычный уровень внимательности для младенца такого возраста — и у Алекса, вероятно, будет блестящий ум.

Заговорил Алекс рано и сразу целыми предложениями. В полтора года он уже знал названия основных цветов, а в три года пел песенки из мультфильмов, повторяя жесты и интонации. И тогда же у него возникли сложности в детском саду.

Проблемы были связаны с общением. Он хотел играть со старшими (пятилетними) детьми, те его в свой круг не принимали, но он настойчиво этого добивался. Характер у него совсем не кроткий. По правде сказать, Алекс — один из самых сложных в общении людей, каких я только знаю. Его энергичный напор просто обессиливает, он мгновенно находит у каждого самые чувствительные струнки. Когда ему было четыре, я, всерьез обеспокоенная его поведением, решила проверить его коэффициент интеллекта — хотела узнать, все ли в порядке, ведь довольно скоро предстояло идти в школу. Гиперактивность Алекса отмечали даже его бабушки и дедушки. Выяснилось, что его IQ составляет 156 — это намного выше среднего уровня. Я поняла, что с таким IQ ему будет очень трудно «вписаться» в "норму".

Как-то он сказал мне, что я — лучшая мама, какую он только мог выбрать. Я поинтересовалась, что он имеет в виду, и он пояснил: "Еще до того, как я попал к тебе в животик, когда я был еще рядом с Богом, я посмотрел на весь мир и выбрал тебя мамой, а папу — папой, потому что подумал, что вы будете для меня самыми лучшими мамой и папой. Я был прав — вы лучшие".

Он часто говорил мне, что боится спать в комнате один, потому что какой-то человек (дух) придет в его комнату, если там не будет меня. Это продолжалось три года, а прекратилось после того, как я предложила Алексу попросить того человека уйти или обратиться к Самому Богу, чтобы Бог его заставил уйти. Кроме того, Алекс часто говорил со мной о своем братике Джерри (на самом деле у него нет никакого "братика Джерри").

Однажды мы сидели в нашем автофургоне и Алекс сказал: "Мам, а помнишь, как Джерри забрал у меня хот-дог, сам его съел, а мне ничего не оставил?"

"Нет, — удивилась я. — А кто такой Джерри?"

"Ну Джерри, мой братик".

"Ты имеешь в виду Бена?"

"Нет, другой братик. Джерри!"

"Но у тебя ведь нет других братиков!"

"Я знаю, но это мой братик у другой мамы, которая была до тебя и Бена", — сказал он.

Сейчас он всего этого уже не помнит, но о Джерри он рассказывал вплоть до четырехлетнего возраста.

Первым странным событием, связанным с моим сыном, стало то, что тест на беременность, который проводился по всем правилам, ничего не показывал в течение целого месяца после того, как уже не было сомнений, что я жду ребенка. Сэмюэл родился в июле 1995 года.

Ходить и говорить он начал довольно поздно (ему было почти два года), но уже с одного годика явно очень хорошо понимал речь. В три года Сэмюэл уже пользовался такими абстрактными словами и понятиями, как "мои мысли", "мое воображение", «счастье» и «зло». Уже в этом юном возрасте он проявлял хорошие способности к "ролевым играм" (в психологическом смысле). Он отчетливо сознавал, что его внутренний мир отличен от материального; кроме того, он понимал, что у каждого человека есть своя точка зрения. Наконец, слова «человек» и «люди» Сэмюэл использовал с очень своеобразной объективностью — порой казалось, что к себе он эти понятия не относит и занимает позицию постороннего наблюдателя.

Сэмюэл — деятельный и разговорчивый мальчик, чьи интересы вполне обычны для четырехлетнего малыша (игрушечные машинки и компьютерные игры). Однако вопросы, которые он задает в обыденном общении, выдают развитый ум: "Почему индейцев называют «индейцами», они ведь не в Индии живут?", "Люди — это животные или нет?", "А насколько холодно должно быть, чтобы вода стала льдом?"

Сэмюэл часто поднимает моральные вопросы, связанные с правильным и неправильным. Он с самого начала считал само собой разумеющимся, что на свете есть разные народы и говорят они на разных языках. Иногда он даже спрашивает меня, как звучит то или иное слово на английском и французском. Такое впечатление, что Сэмюэл знает обычаи других культур, с которыми он никогда не сталкивался. Он, например, требует, чтобы ему в чай бросали кусочек сливочного масла, "потому что так пьют чай в Китае"!

Далее нас ждет рассказ Би Рейджи — учителя и целительницы, опытного знатока работы с энергетикой. Она преподавала в средней школе в Мичигане, затем переехала в Калифорнию, где несколько лет была связана с издательской деятельностью. Сейчас она посвятила себя работе с метафизическими вопросами и воспитанию сына. С помощью своей энергии любви она создает цветочные эссенции для людей и животных. Кроме того, они вместе с мужем занимаются энергетическим целительством частных лиц и организаций. Би придумала специальную Эссенцию Индиго, которая помогает необычным детям в их жизненном пути. С Би можно связаться по адресу: beabobeth@aol.com

Когда моему сыну было десять месяцев от роду, Фрэнк Элпер, одаренный мистик и духовный наставник, сказал, что хотел бы поговорить со мной о нем. Едва я вошла в его кабинет, как Фрэнк своей прямотой просто застал меня врасплох. По его словам, мой сын был душой высочайшего уровня и пришел на нашу планету, чтобы оказать помощь в исцелении человечества. Важнейшая же часть моей собственной миссии заключалась в том, чтобы оградить его от суровых сторон нашего мира. Когда я сознала всю меру ответственности, которую предполагали эти слова, меня охватил трепет и я спросила: "Как же мне это сделать?" Фрэнк ответил: "Помни, как воспитывали тебя, — и делай все наоборот".

Впрочем, мне, пожалуй, следовало начать с самого начала. В сороковой день рождения мне вручили результаты амниоцентеза* и сообщили, что все идет хорошо — у меня будет мальчик. Я была на седьмом небе от счастья. Схватки и роды прошли совершенно безболезненно. Между мною и той крошечной душой, которую доверили вырастить нам с мужем, царила полная гармония. Трей родился излучающим свет, взгляд его был сосредоточенным и притягательным. В больнице мне это говорили даже совсем незнакомые люди, случайно проходившие мимо. Думаю, мы уже тогда поняли, что Трей — особенный.

* Пункция плодного пузыря. — Прим. перев.

Я могла бы привести множество примеров того, как проявлялись уникальные способности и таланты этого ребенка Индиго, но остановлюсь лишь на нескольких случаях — просто чтобы у вас сложилось представление об отношениях в нашей семье. Трей — Индиго-гуманист, хотя время от времени у него проявляются и черты Индиго-художника. У него нежное сердце, и, добиваясь желаемого, он пользуется не агрессивностью, а более утонченными приемами.

Однажды, когда ему только исполнилось четыре года, наша машина заглохла на автостраде в час пик. В Калифорнии это не шуточки. Мы сидели у обочины в вечерней тьме, мимо проносились машины. "И что нам теперь делать?" — спросила я. Трей поглядел на меня своими огромными глазами и сказал: "Не волнуйся, мамочка. Будем надеяться на силу нашей любви — кто-нибудь обязательно остановится". Не успел он договорить эту фразу, как рядом остановился грузовик и водитель спросил, не нужно ли нам помочь. Позднее тот человек признался, что никогда прежде не останавливался на автостраде, но стоило ему увидеть моего сынишку — и он не стал даже раздумывать. Этот водитель не только посмотрел, что случилось с машиной, но и подбросил нас прямо к дому.

Как-то раз, когда мы были в отпуске, мой муж серьезно заболел. Трей сказал, что мы должны полечить папу, и я согласилась, Трей предложил мне заняться животом, а сам он будет лечить голову и колени. Закончив со своим участком, я поинтересовалась у Трея, как он работает с энергией. Он объяснил, что мысленно представил, будто Джим нарисован в видеоигре, а потом начал рассылать энергию в больные участки его тела. Вспомнив слова Фрэнка, я похвалила Трея и сказала, что это отличный способ. Не могу даже представить, что ответила бы в подобном случае моя мать, но знаю одно: она бы мне просто не поверила. Ах да, кстати: наутро Джиму стало гораздо лучше!

Без проблем в школе у нас тоже не обходится, но, как ни странно, мы довольно легко с ними справляемся. Мы отдали Трея в школу, где работают по методике Монтессори. Затем, в силу определенных жизненных обстоятельств, Трея пришлось перевести в обычную школу. Сначала я очень беспокоилась и нервничала по этому поводу, но затем увидела, что ему было очень важно разобраться, как относятся к школе все остальные дети. Лично мне ясно одно: я целиком доверяю его восприятию своих переживаний. Если он высказывает какие-либо сомнения в отношении школы, я начинаю с его собственных наблюдений и выводов. В наших беседах никогда не звучат слова "Что же ты натворил?" или "Как такое могло случиться?".

Сейчас, когда Трей уже старшеклассник, у него возникает все больше трудностей, связанных с важностью домашних заданий, определенных уроков и откровенным высказыванием своего мнения. Когда имеешь дело с системой, где требуют, чтобы все дети соответствовали единым «нормам», решать подобные проблемы очень нелегко, но, как я уже говорила, Трей ловит все на лету и быстро делает выводы. Благодаря своему "мягкому подходу" он умеет выражать свои сомнения в правоте учителей и выражать собственное мнение так, что до скандалов не доходит. В этом отношении нам очень повезло.

Как-то раз, когда Трей был в седьмом классе, он объявил мне, что может определить, где находится человек, даже когда его не видит. Я спросила, как у него это получается. Он объяснил, что просто посылает энергию из сердца к тому человеку, а потом может сказать, где тот находится. "Ну, что-то вроде радара", — закончил он. Меня поразила не только его чистосердечность, но и талант давать подобным явлениям простое и понятное пояснение. Правда, он нерешительно добавил, что так получается не с каждым, а только с теми людьми, которые ему нравятся.

Прошло уже шестнадцать лет с тех пор, как я ступаю по пути материнства. Я знаю, что прежде чем позволить мне произвести на свет это восхитительное создание, Господь в Его беспредельной мудрости дожидался, пока я не воспитаю в себе достаточно глубокое понимание себя и не разовью свою осознанность духовной связи с ребенком. Я искренне верю, что, какой бы выбор ни сделал в своей жизни мой сын, он всегда будет знать, что его любят и уважают, что ему верят. Я очень быстро научилась говорить ему чистую правду, даже если это было подчас не очень приятно. Наградой стало то, что он тоже любит меня и доверяет мне. И награда эта поистине бесценна!

Мы получили письмо от благодарной учительницы Мэри-Энн Гилдрой, которая высоко оценила сведения об Индиго и рассказала, что воочию наблюдает за этим явлением уже более 24 лет (это ее рабочий стаж). Она, впрочем, отметила, что книги о Детях Индиго предназначены, главным образом, для родителей, но педагогам тоже нужно "практическое пособие". Затем Мэри-Энн привела целый ряд причин, почему во многих школах с Индиго возникают проблемы. По ее словам, целая армия учителей могла бы повысить уровень профессионализма в отношении Индиго, если бы только в классах, прямо под рукой, был практический справочник.

Мы совершенно согласны. Возможно, эта идея и ляжет в основу нашей следующей книги об Индиго — было бы очень полезно написать руководство для педагогов. Если это у нас получится, мы непременно поблагодарим в книге Мэри-Энн за отличную идею!

А пока нам хотелось бы поблагодарить этого педагога, опубликовав ее стихотворение — послание от учителя к своим детям. Мы очень гордимся тем, что оно вошло в нашу книгу. Стихи посвящены всем работникам образования, которые с нетерпением дожидаются поддержки общественного мнения, — тем учителям, кто меняет облик устаревшей системы, чтобы школа начала наконец учитывать новое сознание учеников… Детей Индиго.

Вечерами уношу вас домой — с собой, в своем сердце.

Не смыкаю я глаз из-за вас, мысли мчатся по кругу.

Вижу лица — порой словно солнце, лучистые, горящие верой и предвкушением.

Вижу лица — порой с тенью сомнений в себе, с неизбежной для юности неуверенностью одиночества.

Вы — мое вдохновенье, мое отчаянье, мое величайшее испытание, но прежде всего — драгоценный подарок.

Отражаясь в ваших глазах, вижу, кто я.

Вы — мои ученики.

Вечерами уношу вас домой — с собой, в своем сердце.

Не смыкаю я глаз из-за вас, мысли мчатся и мчатся по кругу…

1994 г. (публикуется с разрешения автора)

Что ж, эта глава посвящена духовным вопросам, и мы уже пересказали вам истории о детях, которые знают всё и вся — от Иисуса и Саи Бабы до прошлых жизней. Пришло время послушать одного из наших любимых иудейских ученых. Раввин Уэйн Досик — доктор философии, педагог, писатель, духовный наставник и целитель, дающий уроки и советы в отношении веры, духа и этических ценностей. Он написал шесть книг — и он очень любит детей. Приведенная ниже статья была написана сразу после перестрелки в школе города Санти, штат Калифорнии. Трагедия случилась в марте 2001 года.

Снова…

Снова в двух школах свистели пули…

Снова невинные дети убиты и ранены…

Снова подростки стали преступниками…

Снова эта боль, страшная боль…

Снова мы кричим: "Довольно!"

Но просто "Довольно!" — уже слишком мало.

Нужны ответы. Нужны решения.

Вот в чем проблема: все, кто работает с нашими детьми, — все педагоги и врачи, все терапевты и консультанты, все психологи и авторы книг, правительственные институты и общественные организации, все родители — все пытаются лечить наших детей. И всем это в какой-то мере удается. Однако в целом все мы потерпели неудачу…

Мы потерпели неудачу не только с теми детьми, у которых нет совести и которые приносят в школу оружие, но и с теми, кто не знает разницы между правильным и неправильным. Мы потерпели неудачу с теми детьми, которые "не вписываются", "не слушаются" и "ведут себя вызывающе". Мы потерпели неудачу с теми детьми, которых отправили во "вспомогательные школы" и кого мы, когда ничто другое не помогает, пичкаем лекарствами. Мы потерпели неудачу с теми детьми, которые живут в своих фантазиях, часами напролет играют в видеоигры или целыми днями сидят в Интернете.

Все мы потерпели крах, потому что пытались исцелять своих детей на рассудочном, интеллектуальном, рациональном уровне.

Но наши дети изранены на уровне энергетики, на уровне духа. С этого и должно начинаться исцеление.

Вот во что я верю:

Наши дети приходят в этот мир каналами чистого света Божьего. Они переполнены светом и любовью Бога. Их древние-древние души все еще «согреты» воспоминаниями о вечном всеобщем знании. Они знают и видят мир радостного, гармоничного совершенства.

Они приходят сюда совершенными — и попадают в наш безумно несовершенный мир. «Внутри» они интуитивно знают, что хорошо и правильно. «Извне» они замечают все, что только есть в нашем мире ошибочного и дурного.

И когда они сознают гигантскую пропасть между совершенством, святостью их Источника и изломанным, изуродованным существованием здесь, их сердца и души наполняются болью. Их глубоко ранит бесконечный диссонанс между совершенством, которое они знают от рождения, и тем, с чем они сталкиваются на несовершенной Земле.

Они становятся похожими на расколовшиеся сосуды — они не в силах удержать свет, они не могут сберечь в себе святую энергию Бога.

Многие другие тоже испытывают здесь, на Земле, эмоциональные страдания. Как бы мы ни заботились о своих детях, как бы ни оберегали их, в повседневной жизни они никогда не будут полностью ограждены от сознательных или неумышленных, подлинных или воображаемых проявлений неуважения.

Большинство взрослых страдают в жизни от острейшей боли и одиночества, когда в силу собственных поступков или мыслей отстраняются от Бога, теряют с Ним связь. Наших детей величайшие горести, тревоги и экзистенциальное одиночество настигают по другой причине: они отчаянно хотят сберечь единство с Богом, но рассогласующие силы земной жизни разрушают эту связь и ведут к обособленности.

Хотя о них, наших детях, часто отзываются как о "невероятно умных… быстро взрослеющих" и "не по летам развитых", сами они нередко выглядят несчастными, обозленными и подавленными. Таких называют "трудными детьми" — у них много проблем и дома, и в школе. Порой им даже ставят медицинские диагнозы: труднообучаемые, гиперактивные, с нарушением внимания…

Наши драгоценные дети — Божий дар извечно расширяющемуся мировому сознанию — заслуживают исцеления от страданий. Они должны иметь право убедить самих себя, а равно и нас, в Единстве всеобщей души. Они могут показать нам, что настоящее просветление — это осознание того, что нет никакой разобщенности, есть только Единство с Богом и Вселенной.

Но как же нам исцелить своих детей?

Чтобы предотвратить дурные поступки, нужно добраться до их корней, а корни плохого поведения детей уходят в энергетический, духовный уровень. Именно там кроется их боль.

Наглядное сравнение: если слить воду из аккумулятора, машина не поедет, потому что ее главный источник литания ЛИШИЛСЯ заряда.

Сходным образом, если "выкачать энергию" из эмоциональной раны ребенка, эта рана лишится своего заряда. У нее не будет энергии. Ребенок выздоровеет. Дурное поведение прекратится. Вновь польются свет и любовь.

Мы выявили семнадцать эмоциональных ран, которые могут быть у ребенка: злость, горе, страх, недоверие, отчаяние, мучения, стыд, утрата чувства безопасности, эгоистичность, растерянность, паника, чувство неполноценности, ненависть, униженность, обида, зависть и чувство вины. Каждая из этих ран может существовать не только на эмоциональном уровне, но и в конкретном месте физического тела (то есть причинять телесную боль).

Для того чтобы "выкачать энергию" из духовной раны, необходимо провести небольшой обряд (иными словами, игру), задача которого — исцелить ту или иную рану.

Мы назвали такие игры "ты и я", потому что в них должны играть сам ребенок и один из родителей. На первый взгляд может показаться, что эти игры почти не имеют отношения к соответствующей «ране» или поведению, но не забывайте, что исцеление проходит на энергетическом, духовном уровне. Именно туда нацелена "ты и я". На каждую такую игру уходит всего две-три минуты, а на общий игровой сеанс — не более полутора часов.

Родители — не врачи, и они не принуждают ребенка лечиться. В данном случае родители — скорее посредники, любящие и заботливые помощники, ибо источником исцеления и преображения становятся дух и энергия Бога, сама Вселенная, охватывающая душу ребенка — и целиком содержащаяся в его душе. Духовное исцеление происходит очень быстро. Но как узнать, случилось ли оно?

Мы предприняли исследовательский проект: проверили небольшую группу детей, которые вместе с родителями играли в "ты и я". Родители сообщали о значительном улучшении поведения детей и взаимоотношений с окружающими, причем перемены эти наступали в период от одной до четырех недель после игры в "ты и я".

Скептики могут назвать все это "калифорнийскими штучками", но на самом деле это реальность! Сейчас мы уже знаем, где зарождается боль у наших детей, где она гнездится. Больше того, нам известна "святая святых" — глубочайшие глубины, самое сокровенное место во внутреннем мире, куда следует пробраться, чтобы способствовать исцелению. И мы прекрасно сознаем, что поставлено на карту.

Наш мир сможет подняться к высшему измерению, к высочайшему — душевному, или вибрационному, — уровню, только когда будут залечены эмоциональные раны наших детей.

Переход к высшему измерению будет означать, что все мы стали мудрее, достигли более глубокого понимания, научились постигать то, что за пределами познанного, и видеть то, что за гранью зримого. Это будет означать, что наши чувства стали острее, а сознание — более развитым, что все мы еще полнее приникли к Божьей энергии и начали отражать больше Божьего света.

Вот тогда — и только тогда — наш мир сможет вырваться за сдерживающие границы настоящего в то время и пространство, где возможно всеобщее исцеление, где вековечная мечта о совершенном мире и древнее его обетование смогут стать реальностью."… И малое дитя будет водить их".

Наши дети будут избавлены от боли, когда мы сможем исцелить их эмоциональные раны, причем именно там, где эти раны зияют — на энергетическом, духовном уровне. Так наши дети станут здоровыми и цельными.

И мы сможем воскликнуть: "Больше никогда!" Мы больше никогда не станем свидетелями того, как дети выплескивают свою боль непредсказуемыми и дикими поступками, а свои муки — выстрелами во дворе школы.

И вот тогда наши дети поведут нас к совершенному миру, который они знают и ясно видят.