Церковный собор в Базеле, 1434 год. Представители христианских наций собрались для обсуждения церковных вопросов. Вскоре начался спор из-за того, что делегаты не могли определиться с тем, где кому сидеть. Каждый хотел сидеть справа, потому что эта сторона была почётной, и каждый хотел занять наиболее удобное место. Малые нации быстро поняли, что придётся сидеть на непрестижных местах. Однако и большие нации, такие как Англия и Испания, не могли договориться о том, кто заслуживает лучшего места. Во время спора представитель Швеции Николаус Рагвальди внезапно поднялся и заявил, что именно Швеция заслуживает самого почётного места. Во время речи, которая удивила остальных делегатов, Рагвальди объяснил, что Швеция была самой сильной и значимой страной. Готы появились в Швеции. Этот народ подчинил себе мир, и вся Европа была знакома с их историей.[28] На церковном соборе кастильские делегаты, чтобы получить лучшие места, упоминали своих предков-готов.[29] Рагвальди напомнил собравшимся, что готы родом с острова Готланд, который является частью Швеции, и что этот народ уничтожил персидских царей, таких как Кир и Дарий, принимал участие в троянской войне, стал известен благодаря своим женщинам-воительницам, амазонкам, и, кроме того, подчинил себе Римскую империю. Он также напомнил, что испанские короли и аристократия происходят от готов. Испанцы ворчали и говорили, что более почётно происходить от мужественных эмигрантов, чем от тех, кто остался дома. Несмотря на свою речь, Рагвальди пришлось удовлетвориться более скромным местом, но речь оказалась важной: эти аргументы шведы использовали всегда, когда хотели настоять на своих исторических правах. Со временем содержание речи превратилось почти в декларацию о правах государства и стала основным источником вдохновения раннего шведского готицизма.[30]

Рагвальди не сказал ничего нового. История готов была широко известной и общепринятой. Одно из самых ранних описаний шведской истории — «Chronica regni gothorum» («История королевства готов») Эрикуса Олаиса, созданная в начале XV века. Как видно из названия книги, считалось вполне нормальным говорить о готах в связи с историей Швеции. В книге «Fornsvenska legendariet» конца XIII века история готов — это история Швеции.[31] Уже в 1081 году Папа Григорий VII использует слово «wisi-gothi» вместо шведского «west-gotar».[32] Основной источник, благодаря которому была признана связь готов со Швецией, — «Getica», работа римско-готского историка Йорданеса. Йорданес написал хронику готов в 551 году. Сам Йорданес происходил из готов и хотел прославить их как народ, который любил учение, в отличие о того, что говорили римляне.[33] Этот народ не только завоевал Рим, Йорданес хотел также подчеркнуть и все положительные характеристики готов. Однажды они вместе со своим королём Бериком приплыли с острова Скадза, из Скандинавии. Они приплыли на трёх кораблях, и команды этих кораблей породили три племени: остготов, вестготов и гепидов. Следующие строки Йорданеса, в которых он описывает исход, часто цитируются приверженцами готицизма:

С этим связано, что однажды готы покинули этот остров вместе со своим королём Бериком, как из мастерской, где создаются народы, или из чрева, порождающего нации.[34]

Йорданес описывает нападение на Италию и расхищение Рима, которые прошли под руководством вестготского короля Аларика. Он также пишет и об известном остготском еретике Теодорике Великом, и о различных сражениях, в которые были вовлечены готы. Хроники Йорданеса — важнейший документ, рассказывающий об истории готов. В 98 году н. э. Тацит уже упоминал готов, gotones, в своём труде «Germania».[35] Тацит писал о готах и других германских племенах, проживающих к северу от Рима, как о благородных дикарях, обладающих высокими моральными принципами и боевыми качествами. Они контрастировали с такой культурно изношенной и декадентской империей, какой был Рим. И греки, и римляне идеализировали северные территории, где, по их мнению, люди жили простой, но полной и свободной жизнью. Считалось, что благодаря климату возникли люди с твёрдым характером и сверхчеловеческими возможностями.[36] Греки считали, что и их боги, и они сами изначально пришли из далёких северных земель. Греческий историк Геродот считал, что богиня Лето пришла в Грецию с крайнего Севера, из Гипербореи, и родила Артемиду и Аполлона.[37] Этот гиперборейский мотив, который берёт начало в древней Греции, станет ещё одной важной основой готицизма: миф о гипербореях и истории готов.[38] Именно с добавлением мифа о Гиперборее движение готицизма приобретает для учёного, занимающегося историей религии, особый интерес. Боги и другие существа становятся важной частью готической мысли.

Ранние приверженцы шведского готицизма так и не смогли объединить эти мотивы. Иоганн Магнус и его брат Олав Магнус — одни из самых важных деятелей раннего шведского готицизма. Следующая важная веха в развитии готицизма наступила по прошествии более чем века после известной речи Рагвальди. В 1554 году Иоганн Магнус публикует историю королей готов и шведов «Historia de Omnibus Gothorum Sueonumque Regibus». Она была выдержана в духе Рагвальди и описывала историю Швеции как нечто величественное и уникальное. Иоганн Магнус был католическим архиепископом. В Риме он оказался в изоляции от своего народа, но к нему часто обращались с вопросами. Он хотел описать восхитительную историю своей родины и поставил Швецию наряду с другими великими европейскими нациями. Несмотря на то, что Магнус критиковал Густава Васу, сам Васа счёл книгу приемлемой, и она получила широкое распространение, потому что изложенные в ней готические идеалы были ещё более полезны. На шведский язык книга была переведена в 1620 году.[39]

Его брат Олав Магнус в 1555 году опубликовал в дополнение к книге Иоганна историю нордических народов, «Historia de entibus Septenrionalibus.[40] Олав Магнус и его брат считали рунные камни свидетельствами древности шведской культуры. Когда римляне всё ещё были варварским и неграмотным народом, на Севере процветали литература и культура.[41] Братья были убеждены, что огромные рунные камни были перенесены древними гигантами, очевидно, в какое-то время до Великого потопа.[42] Братья Магнус хотели описать Север, потому что, проживая не на родине, выяснили, что у учёных в континентальной части Европы нет точных географических и этнографических данных.[43] В 1539 году Олав Магнус публикует «Carta Marina». Это первая из относительно точных карт Скандинавии. Сверху на карте изображён мифический воин Старкадер, в каждой руке он держит по таблице с рунами. В таблицах присутствуют те же руны, которые братья использовали в опубликованном на пятнадцать лет позже — «готическом алфавите», руническом алфавите, расположенном в обычном порядке «abc», где напротив каждой руны стояла соответствующая латинская буква. Олав Магнус писал, что у нордических народов с незапамятных времён был свой собственный язык и что они переписывались, используя дощечки, потому что дерево более надёжно и легкодоступно по сравнению с бумагой. Братья прославили страну, из которой были высланы, а в одной из иллюстраций книги Олава Магнуса есть фраза на латыни «Сохраним древние памятники».[44]

Несмотря на то, что идея была распространённой, братья Магнусы так и не объединили миф о готах с мифом о Гиперборее. Это странно, потому что Иоганн Магнус был знаком с текстом Якоба Циглера «Schondia» (1532), где эта связь прослеживается явным образом.[45] Наибольшего развития шведский готицизм достиг в начале XVII века, и именно тогда связь гиперборейцев с готами была признана очевидной. Гиперборейцы превратились в готов, а греческие мифы стали шведскими. Многие считают ведущим представителем готицизма Олофа Рюдбека, однако другой важный деятель начала XVII века — Иоганн Буреус. Хотя он не настолько знаком общественности, как Рюдбек, именно Буреуса называют «отцом» шведской грамматики, пионером исследований рунологии и «верховным жрецом» готицизма.

Йохан Буре (1568–1652) или Иоганн Буреус, — его более известное имя, — одна из важнейших фигур готицизма. В его работах мифы о готах переработаны таким образом, чтобы не только подчёркивать исключительную роль Королевства Швеции, но стать основой пути индивидуального развития. Буреус объединил поздний готицизм, собственные лингвистические и рунические исследования и интерес к оккультизму.

В подписи к одному из изображений рунных камней Буреус указывает время начала своих исследований рун: «Denna larde migh forst lasa runor 1594 widh lagh» («Это было первое, что научило меня читать руны около 1594 года»).[46] Работы Иоганна Буреуса были основополагающими для развития шведской грамматики.[47] Он также очень своеобразно переработал готическую идеологию. В 1599 году он закончил первый печатный труд о рунах. Это медная гравюра в формате «фолио», которая называется «Runakanslanes larospan», её также называют «большой рунной таблицей Буреуса».[48] Слово «kansla» («смысл») характеризует эпоху и науку того времени. В этой работе Буреус привёл примеры множества рунных камней и показал несколько рунных рядов с указанием фонетических значений рун.[49]

Рунические исследования Буреуса считались настолько важными, что король Швеции запретил ему покидать страну, потому что если бы с Буреусом что-то случилось, древняя история была бы потеряна.[50] Буреус считал, что христианство и латынь вытеснили руны, и хотел восстановить знания о них. Был опубликован букварь «Runa ABC-bok». Одно из важнейших достижений Буреуса в рунологии — обширнейший обзор рунных камней. Он смог детально исследовать 663 камня. Это примерно четверть рунных камней, которые существуют в Швеции до настоящего времени.[51]

Буреус разработал систему рун, которая объединяет лингвистическую систему и затрагивает глубокие эзотерические вопросы. Буреус работал в Упсале, его вдохновляли работы по каббалистике и алхимии, книги Агриппы, Парацельса, Ройхлина и других великих оккультистов.[52] Как и в каббале, он считал, что у рун есть разные функции: в качестве письменных знаков, а также в качестве тайных магических символов.[53] Он разработал готическую каббалу, которую назвал «Kabala Upsalica». Тайное знание о рунах он назвал «adulrunor» или «adelrunor». Более того, он разработал знак, который также называется «adulruna» и который содержит все пятнадцать адулрун. Этот знак напоминает «Monas Hieroglyphica» английского оккультиста Джона Ди, хотя последний знак содержит планетарные символы.[54] Адулруна Буреуса — это карта вселенной и развития человека на нескольких планах бытия. Адулруна — символ и человечества, и космоса, микрокосма и макрокосма. Основной эзотерический текст Буреуса — «Adulruna rediviva», «Живая адулруна».

Во время возникновения рунологии Швеция была одной из влиятельных европейских стран, так что можно в целом говорить и о некотором руническом возрождении. Во время Тридцатилетней войны (1618–1648) шведские офицеры использовали руны для кодирования сообщений.[55] Исследования Буреуса отличает то, что руны рассматриваются не просто как вид древней письменности, которая доказывает наличие древней литературной традиции на Севере, но в первую очередь как символы индивидуального пути инициации и просвещения, благодаря которому адепт достигает единства с богом. Эзотерическая рунология Буреуса была известна и за пределами Швеции, к нему часто приезжали издалека, чтобы узнать о тайнах адулрун.[56] Находясь при смерти, Буреус объявил, что более всего он гордится своими исследованиями мистицизма, несмотря на то, что у него были и значительные лингвистические достижения.[57] Его последователи Стирнхильм и Верелий приняли некоторые из его идей, однако дистанцировались от большей части оккультных и каббалистических моментов.[58] Те идеи, которыми Буреус гордился больше всего и которые изложил в нескольких редакциях книги «Adulruna rediviva», не получили широкого распространения. Возможно, это произошло из-за того, что мысли его были настолько личными, сложными и оккультными, что не могли привлечь множества последователей. Удивительно, что многие мистики, жившие после Буреуса, разработали подобные системы независимо от него: ступени готической инициации Лиги «Манхем» и рунический мистицизм ариософа Гвидо фон Листа. Сходства многочисленны, но, судя по всему, обе системы развивались без прямого влияния Буреуса.

С выходом книги Олофа Рюдбека «Atlantica» шведский готицизм начала XVII века максимально развивается. Книга также называется «Atland eller Manhem» и состоит из четырёх объёмных томов, последний из которых так и не был закончен. На Рюдбека произвели впечатление «Эдды» Снорри Стурлусона, которые в то время получили широкое распространение и стали одной из основ готицизма. Рюдбек использует герменевтический принцип подмены, чтобы доказать, что многие из древнегреческих мифов в действительности происходили в Швеции. Когда Рюдбек объясняет, почему, говоря об Атлантиде, Платон упоминает слонов, то утверждает, что это всего лишь фигура речи, означающая волков, так что его невозможно заставить отказаться от мысли, что Атлантида — это Швеция.[59] Несмотря на то, что во время публикации «Atlantica» вызвала многочисленные споры, она оказала значительное влияние. Между Рюдбеком и Буреусом можно найти несколько сходств, хотя их модели готицизма отличны. Рюдбек — представитель националистического самоуверенного готицизма, в то время как Буреус говорит о готически окрашенном эзотеризме, который проникает в человеческое существование на высших планах.

При описании готицизма обычно начинают именно с Олофа Рюдбека. Он положил начало собственному движению, рюдбекианизму, у которого было множество последователей. Однако следует отличать рюдбекианизм и готицизм. Как указывает Матс Мальм в своей диссертации «Minervas apple», в начале XVIII века многие отказались от рюдбекианизма, не обязательно уходя от основных принципов готицизма. Труд Далина «Swea rikes historia» часто считается революционным, но, как замечает Мальм, именно в нём рюдбекианизм, а не готицизм, подвергается сомнению. Далин всё ещё считает, что готский язык — основа всех германских языков. Однако он не соглашается с фантастическим предположением Рюдбека, что именно на готском языке люди говорили до смешения языков и падения Вавилонской башни. Рюдбекианизм — экстремальная форма готицизма, которая служит национальным целям и требованиям времени.[60]

Со временем авторитет Рюдбека ещё более уменьшился, количество последователей упало. Эрик Юлиус Бьорнер и Йохан Гёранссон (1712–1769) продолжали упрямо защищать взгляды Рюдбека. Бьорнер резко соперничал с другими учёными, которые склонялись к идеям Рюдбека, например с Олофом Цельсом. Среди прочего, Бьорнер не мог вынести того факта, что эти ученые недостаточно подчёркивали древность рун. Очень часто его навеянные Рюдбеком теории разоблачались, но иногда ему сопутствовал успех, например в том случае, когда он смог доказать, что руны в Хельсинге младше обычных рун, а не старше, как настаивал Цельс.[61] В книге «Nordiska кaтра dater», которая станет его важнейшей работой и вдохновит основателей Готической лиги, Бьорнер опубликовал множество исландских саг.

Йохан Гёранссон, который был немного младше, писал патриотические книги о рунах и истории. В 1746 году он выпустил перевод и толкование «Эдд» Стурлусона, который был опубликован под названием «De yverborna atlingars eller sviogotars ok nordmanners Edda»[62] («Лучшие патриоты: «Эдда» атлингов или свеаготов и нордических мужей»). В ней содержалось только введение Снорри и «Видение Гюльви».

Йохан Гёранссон занимался эзотеризмом и был интеллектуально близок Буреусу.[63] Гёранссон развил несколько предположений о духовной природе рун в духе Буреуса. Он думал: «Где руна, там проповедь».[64] Основная линия (I) означает первую букву Иеговы, а также значит «лёд» и «J», то есть ас или бог. Первый знак рунного ряда, руна «фе», означает Троицу, а руна «мадхур» означает распятого Христа.[65] Согласно Гёранссону, руны были созданы сыном Иефата, Гомером. С того времени истинная доктрина Севера оказалась спрятанной в «Эддах». Готические короли, такие как Боре, Один и Тор, были приверженцами истинного учения. Благодаря другим людям эти короли стали считаться богами. Тор — это та же фигура, что египетский Тот или персидский Зороастр (Тор-Ас).[66]

Король поручил Гёранссону собрать и опубликовать максимальное количество рунических материалов, которые с того времени, когда Швеция была великой страной, хранились в архивах. Работники архивов резко возражали против назначения Гёранссона. Они ограничили его свободу работы и предложили, чтобы все комментарии Гёранссона были сначала одобрены Олофом Цельсом. Гёранссон совершенно не знал об отрицательном отношении уважаемого учёного к «необразованным домыслам», которым давал жизнь Гёранссон.[67] Тем не менее Гёранссон смог опубликовать свою последнюю и наиболее важную работу «Bautil», где были упорядочены в соответствии с географическим положением 1173 рунных камня. Несмотря на сопротивление, Гёранссон смог вставить в книгу множество идей Рюдбека, например то, что рунные камни возникли сразу же после Потопа, и что в «Эдде» излагается гиперборейская теология с Бальдром в роли Христа.[68]

Эпоха позднего готицизма началась в начале XVIII века. Перед этим интерес к готицизму и всему нордическому несколько спал. Исчезли ранние формы готицизма и рюдбекианизма, к ним презрительно относились в образованных кругах, и лишь немногие, а именно Бьорнер и Гёранссон, отстаивали эти идеи в XVII веке. В качестве реакции на отсутствие интереса в 1811 году была основана Готическая лига, где основными фигурами были Гейер, Линг и Тенгер. Цели лиги были литературными и культурными, а также общепатриотическими. Под влиянием датских «почвенных» романтиков Грюндтвига и Эленшлегера члены лиги хотели возродить «дух свободы и мужественности» готов. Они зачитывались «Nordiska kampa dater» Бьорнера, писали стихотворения по мотивам нордической мифологии. Пропагандировали нордические мифы и исландские саги. Участники лиги хотели инициировать новое готическое возрождение. В 1811 году Аттербом опубликовал основанное на мифах стихотворение «Skaldar-Mal», а в комментариях пояснил, что нордические боги представляют собой абстрактные принципы. Например, Тор — «символ мужского принципа божества, свет разума, который стимулирует основы природы или воображения».[69] В журнале Готической лиги «Iduna» каждая руна сопровождалась небольшим стихотворением, что напоминает нам о том, как это делал ещё Йохан Гёранссон.[70]

Йохан Лильегрен (Johan G. Liljegren, 1789–1837), член Готической лиги, сыграл важную роль в возращении рунологии в число наук. За книгу «Anmarkningar ofver Runorna och Runminnesmarken i Norden» он был награждён медалью Академии древностей. В отличие от многих других учёных, он не интересовался вопросом происхождения рун. Вместо этого он задумался о том, почему он не в состоянии этого выяснить.[71] В 1832 году Лильегрен опубликовал книгу «Run-Lara», которая станет основой исследований рун в начале XIX века.[72] Он упоминает и идеи Верелия о магических свойствах рун, которые, как и у Буреуса, основаны на предположении, что у рун множество аспектов.[73]

Хотя Готическая лига и восхищалась «Эддами» как примерами народной поэзии, к членству в лиге допускались немногие. Целью лиги было объединение небольшого числа известных поэтов и учёных, которые были знатоками древней нордической культуры.[74] В несколько другом направлении развивалась готическая Лига «Манхем», членами которой были некоторые представители Готической лиги, но которая была больше ориентирована на молодежь и концентрировалась на физическом развитии и ритуалах инициации.

Развитие готицизма можно разделить на несколько фаз. Они в большой степени совпадают с фазами развития литературы. В статье «Den fornnordiska musan: Rapport fran ett internationellt forskningsprojekt» книги Маргарет Росс и Ларса Лёнротта «Myter от det nordiska — mellan romantik och politik» история признания древней нордической литературы делится на следующие пять фраз:

1. От «Эдды» Снорри до «Эдды» Лауфа (прибл. 1230–1600)

2. Скандинавский готицизм и барокко (прибл. 1600–1750)

3. Нордическое возрождение и преромантицизм (прибл. 1750–1800)

4. Национальный романтицизм (прибл. 1800–1870)

5. Упадок национального романтицизма (после 1870)[75]

Именно в первой фазе можно обнаружить ранние манускрипты, которые связывают шведов и Швецию с готами и, иногда, с гипербореями. К этому периоду принадлежат Рагвальди, Эрикус Олаи и братья Магнусы.

Вторая фаза наиболее часто связывается со шведским или скандинавским готицизмом. К этому периоду принадлежат Иоганн Буреус, Георг Стирнхильм, Олоф Верелий и Олоф Рюдбек. Здесь возникает экстремальная форма готицизма, которую разработал Рюдбек и которую по этой причине называют рюдбекианизмом. Последователями этого периода можно считать Эрика Бьорнера и Йохана Гёранссона.

Третий период часто называется нордическим возрождением. Термин впервые использован историком Антоном Бланком в книге «Den nordiska renassansen i sjuttonhundratalets literature». Бланк описывает этот период как предшествующий романтицизму, на него оказывают влияние поэзия «Эдд» и нордическая мифология. Период начался с работ швейцарского историка Поля-Анри Майе (Paul-Henri Mallet) и нашел продолжение у таких предшественников романтицизма, как англичане Томас Перси и Томас Грей, а также немец Йоханн Готтфрид Гердер.[76] В этот период развиваются представления о возвышенности, которая не совпадает с классическим представлением о красоте, отличается от него. Возвышенное одновременно вызывает восхищение и ужас. Мифы, архаичная или древняя поэзия преподносятся как образцы возвышенного.[77] Эта концепция начинает играть ключевую роль в оценке готов и всего с ними связанного.

Четвёртая фаза, национальный романтицизм, совпадает с поздним готицизмом. Его важнейшие представители — это члены Готической лиги и Лиги «Манхем»: Альмквист, Гейер, Аттербом и Тегнер.

Пятая фаза описывает упадок романтицизма и готицизма, как это видно в начале XIX века. То, что мы называем готицизмом и готической литературой и искусством, иногда проявляет себя в оценке архаичного и возвышенного. Во многих отношениях это совершенно разные жанры, например готические романтические романы ужасов. Этот последний жанр выжил в искусстве, литературе и музыке.

Готицизм имел место не только в Швеции. Практически любой европейский народ мог в тот или иной момент указать на собственное происхождение от готов. Кроме Швеции, позиции готицизма были также сильны в Испании. В Дании и Англии процветали представления о происхождении от готов. Когда шведы сравнивали себя с «Gotar», людьми с Готланда, готами, то датчане указывали на связь готов с ютами. С готами ассоциировались несколько народов. Английские поэмы «Беовульф» (са. 700-100 °CЕ) и «Уидсит» (са. 70 °CЕ) интерпретировались как истории о готах. В Англии, как и в других частях Европы, готы связывались с борьбой за свободу. Кельты и готы часто противопоставлялись. Готы виделись как свободный и сильный народ, который смог избавиться от тирании Рима. Ингмар Стенрот в книге «Myten от goterna: Fran antiken till romantiken» пишет:

Для новейшей оценки готов также важны и моральные качества. Швеция — одна из немногих европейских стран, где так и не закрепилось крепостное право. Англичане, которые уже в начале XVII века были приверженцами демократии, считали, что именно здесь, на Севере, жили свободные готы. Когда они стали покидать Скандию, то смогли освободить остальную Европу от римского империализма.[78]

Мигрируя по Европе, готы прошли Польшу и Россию, затем окружили Чёрное море. Готы делились на восточных и западных. Западные готы захватили город Рим, а затем переместились в Испанию, где позже сформировали монархию и аристократию. Восточные готы основали династии в Италии. Историк Родриго Толетанус в 1243 г. написал книгу об истории Испании, которую назвал «Goternas historia». Испанцы всё больше интересовались своей скандинавской прародиной. В испаноговорящих странах был широко распространён миф о готах. Испанцы рассматривали борьбу с мусульманами как продолжение традиций готов. Стенрот пишет:

С самого начала испанцы рассматривали борьбу с арабами как «reconquesta», возвращение себе старых готских владений, как культурно, так и географически и политически.[79]

Конечно, не всегда готов рассматривали с положительной точки зрения. Обычно их считали тёмным, опасным и разрушительным народом Европы. Готы были варварами, а само слово «готический» стало синонимом слов «примитивный» и «варварский». Основатели Швеции тоже неоднозначно относились к готам. Прошлое готов было славным, но они были язычниками.

В Библии есть пророчества, которые указывают на то, что корень зла находится на Севере, оттуда же придёт и наказание божье.[80] Когда готы напали на христианский Рим, нападение было проинтерпретировано в этих терминах. Готы считались силами хаоса и силами тьмы, но также и инструментом в руках божьих, которым он наказывает народы и приближает наступление Судного дня. Во время Реформации готов называли народом, который наказал Рим и грешную католическую церковь. Ранние отцы церкви считают готов и другие северные народы орудиями бога. Стенрот пишет:

Древние рассматривали Римскую империю как центр богоданного мира, а нападение готов на империю — как знак того, что конец света близок. В «Иудейских древностях» (80 н. э.) иудейский историк Иосиф уже пытается связать угрозу с севера с исполнением пророчестве Иезекииля.[81]

В XIV веке один из отцов церкви, Амвросий, заявил: «Gog iste Gothus est», то есть бог Библии идентичен Gothus'y.[82]

В эпоху Возрождения готы связывались с упадком культуры в Средние века. Готическое представлялось антиподом древней цивилизации и классических идеалов красоты. Конфликт между классическим и готическим постоянно развивается в культурной истории западного мира. Классические идеалы основаны на ясности, разуме, свете и постоянстве. Готические идеалы метафизичны, они основаны на архаических видениях, снах, на тёмном и неясном, на вдохновении и одержимости. В поэзии классицизм определяется правилами и мастерством, в то время как готическое сливается с метафизическим поэтическим видением, в котором содержание важнее формы.[83] В архитектуре «готический» стало ругательным термином для того типа архитектуры, который характерен для соборов Кёльна, Страсбурга и Парижской Богоматери. Эти грандиозные здания устремлены ввысь. Несмотря на то, что этот стиль архитектуры зародился во Франции около 1100 года, он называется немецким или готическим. Готическая архитектура с её острыми вертикалями ассоциировалась с дикой природой. Эти структуры казались похожими на сосульки, огромные древние деревья, пещеры со сталактитами и сталагмитами. С классической точки зрения готика была безвкусной и чрезмерной, угрожающей и пугающей. Однако с приходом Гердера и Гёте готическая архитектура получила признание, которого заслуживала.

Несмотря на всё это, слово «готическое» стало синонимом дикого и страшного. В начале XVIII века в искусстве развилось течение, связанное с руинами, где кладбища и развалины готических церквей при свете полной луны становятся местами, в которых неприрученная природа проявляет себя. Каспар Давид Фридрих — один из основных представителей этого направления романтицизма. Руины стали настолько популярны, что приходилось строить новые, потому что настоящих руин было недостаточно. Готический идеал объединялся с романтической идеей возвышенного. Возвышенное — это то великое, что вызывает ужас и очарование одновременно.

Слово «возвышенный» (англ. «sublime») происходит от латинского «sublimis», что значит «высокий, возвышенный, высокого порядка или величины». Возвышенное — важная категория классической эстетики. Труд о возвышенном, который ошибочно приписывался греческому философу III века Лонгинию, был переведён на французский в начале XVII века. Он вызвал множество дискуссий о том, что такое возвышенное в искусстве и как искусство воспринимается. Эдмунд Берк и Иммануил Кант посвятили много времени размышлениям о возвышенном и внесли значительный вклад в определение концепции. Возвышенное затрагивает тот опыт, который находится за пределами рационального мира. Оно напоминает опыт, который Кадинский называл «das Unheimliche», нездешнее. Для Берка возвышенное и красивое столь же отличны друг от друга, как и другие формальные качества: красота округла, мягка, приятна, часто изображается в пастельных тонах, возвышенное же — острое, твёрдое, великое, изображается тёмными, контрастными цветами. Классические идеалы связаны с представлениями о красоте, готическое — связано с возвышенным. Стенрот следующим образом описывает разницу между классицизмом и готицизмом:

…классицизм — это простая имитация природы, где в основу положен «сад» геометрических фигур. С этой точки зрения иррациональные идеалы готицизма представляют собой плохой вкус. Когда изменяется взгляд на природу, когда человечество начинает исследовать дикую растительность, обнажённые утесы и вершины гор, тогда снова приходит принятие готического… Архитекторы дворцов отходят от геометрического порядка, чтобы освободиться от правил. Подстриженные деревья разрастаются, газоны превращаются в дикие луга, а дорожка в саду становится извилистым путём одинокого философа, по которому он идёт, погружённый в меланхолию.[84]

Среди английских готических романтиков говорили об «энтузиастическом ужасе», пытались уйти от чистых, светлых, упорядоченных идеалов классицизма. Вместо богов привлекательными становились демоны, ад, духи, человеческие души, заклинания, магия, гром, штормы, чудовища, пожары, война, эпидемии и голод.[85] Возвышенный ужас также позволил бы человечеству воспринять целостную реальность, которая непознаваема в границах разума. Примеры произведений искусства такого рода: «Ночные мысли» Эдварда Янга 1742 года и стихотворение Роберта Блэра «Могила» 1743 года.

Для этого жанра характерна связь романтики ужаса и готической литературы, с одной стороны, и готическими, залитыми туманами, тёмными землями Севера. Говард Филлипс Лавкрафт, известный автор готической литературы, писал:

В душе я презираю эстетов и предпочитаю воинов. Сам я тевтонец и варвар, бледнокожий северянин из влажных лесов Германии или Скандинавии, родственник гигантским, ослепительно белым завоевателям проклятых женоподобных кельтов. Сын Одина и брат Хенгиста и Хорсы. Ррр… Дайте мне выпить горячей крови из кубка, сделанного из черепа кельта![86]

После Второй мировой войны и использования древних нордических символов и мифов нацистами сам интерес к рунам и мифологии стал вызывать подозрения. В предисловии к книге «Myter от det nordiska — mellan romantik och politik», опубликованной в рамках проекта «Vagar till Midgard» («Пути в Мидгард»), Катарина Раудвере пишет:

Общее мнение таково, что использование древнего нордического символизма, подразумевающего недемократические идеи, говорит многое о религии дохристианского Севера. Только с большим трудом удаётся избавить нордическую мифологию от политической заразы.[87]

Во времена хиппи и роста популярности движения Нового века древние нордические символы снова начали употребляться, но с другими политическими целями, чем во времена нацизма. Асатру и некоторые другие языческие группы, вдохновлённые нордическими мифами, использовали их для антирасистских заявлений. Существующие сегодня группы представляют широкий диапазон мнений по этому вопросу, от крайнего расизма до чёткого антирасизма. Маттиас Гарделл разделил изученные им в США группы Асатру на три категории: 1) антирасистское Асатру, 2) расистское Асатру и 3) этническое Асатру. Представители первой группы считают, что Асатру никак не связано с национальностью. Умеренные и радикальные расисты считают, что боги могут быть обнаружены в биологии человека в виде юнгианских архетипов, и считают, что Асатру — исключительно арийская религия. Между этими двумя крайностями находится этническое Асатру, которое, с одной стороны, критикует излишнюю приверженность идеологии Нового века, а с другой стороны, не согласны и с «негативным расизмом».[88]

В Англии либералы использовали представления о готах и готицизме в качестве аргументов в пользу парламентаризма. С начала XVII века там продолжались столетние дискуссии о парламентаризме. Либеральные «виги» превозносили готов в качестве примера, в то время как консервативные «тори» поддерживали твёрдость классической культуры. Либералы были убеждены, что свобода берёт начало на Севере, что изначально страна была населена свободными племенами, которые были потомками готов. Власть короля была ограничена и должна быть ограничена вновь.[89]

Шведский готицизм можно назвать консервативным, в то время как датский содержал множество радикальных элементов. Датские консерваторы были сконцентрированы в Копенгагене и во время конфликтов с Германией в начале XVII века концентрировали основные силы именно там. Этой ситуации сопротивлялись либеральные фермеры, которые принадлежали к левому политическому крылу. Левые основали оружейные клубы, чтобы получить возможность защитить всю Данию от Германии. Деятельность левых распространялась и на народные школы (folkshogskolor), в основе которых лежали идеи Грюндтвига и учебная программа Линга. Нордическая мифология в интерпретации Грюндтвига ассоциировалась с левыми, а классические представления, которые последователи Грюндтвига презрительно называли слишком «романизированными», ассоциировались с правыми. В готическом противостоянии между нордическим готическим и классическим римским «романизаторы» ассоциировались с формализмом, консерватизмом, централизмом и властью элиты. В рамках этого же противоречия готические идеалы подвергались критике как переоценённые и варварские. В Дании интерпретации мифов в духе Грюндтвига продолжают использоваться левыми и «зелёными». До сих пор сохраняется наследие идеализма народных школ, которое, как ни странно, повторяет и противостояние с Копенгагеном.[90]

Прежде чем двигаться дальше, следует подумать о значении слова «got», от которого произошли названия готов и готицизма. У слова много изначальных значений, оно происходит от индоевропейского корня *gheu-, от которого происходит немецкое «Gott» и исландское «geyser» (гейзер).[91] Слово связано со словами «весна», «рваться вперёд», «выливаться», что само по себе даёт богатую почву для размышлений о природе древней нордической религии и обычаев. Слова, обозначающие гётов, готландеров и готов, все происходят от протогерманского слова с корнем *geut-/*gaut-/*gut-. Этот корень означает «человека, который изливает» и может значить человека с кажущейся эякуляцией. Другая интерпретация — «те, кто живёт у текущих вод», то есть люди, живущие у родников и других водоёмов с текучей водой.[92] Готланд в таком случае может значить «земля со множеством родников».[93]

Когда шведский готицизм достиг кульминации — Швеция была на пике своей силы, — условия существенно отличались от его первой фазы. Ранние представители готицизма, такие как братья Магнусы, были католиками и принадлежали к кругу людей, который постоянно уменьшался по мере того, как Швеция становилась протестантской. Иоганн Буреус принадлежит новой эпохе, ему покровительствовал протестантский король.[94] Швеция стала великой страной, а успехи Густава Адольфа дали шведскому готицизму новое дыхание, так что все грандиозные заявления стали казаться более обоснованными, чем ранее. Именно в этот период и можно обнаружить взаимодействие готицизма и ззотеризма в разных их формах.

Во всё время существования христианства находились группы, которые утверждали, что небесному существованию будет предшествовать тысячелетний рай на земле. Антихрист придёт в конце времён, но христианство и церковь победят его, и наступит тысячелетнее царство славы, которое затем перейдёт в царство небесное. Хилиазм, или вера в то, что в конце истории христианство победит и подготовит путь царству небесному, был широко распространён в первые века христианства, но в Средние века был сочтён ересью. Во время религиозного возрождения XVI века идеи хилиазма снова заполучили множество последователей.[95] В этих кругах изучалось Откровение и другие пророчества, люди искали знаков и астрологических предсказаний. В первые десятилетия XVII века вместе с официальным учением лютеранства распространилось и много других идей. Это были другие формы эзотерически окрашенной религиозности, которые иногда соединялись с лютеранством, но зачастую были совершенно независимы от него идеологически. Часто это была религиозность, основанная на неоплатонизме и связанная с алхимией, герметизмом и розенкрейцерством. В протестантском мире такие свободные, спиритуалистические и неортодоксальные формы религии привлекли многих людей. Среди них были такие мыслители, как Валентин Вейгель, Арндт, Якоб Бёме и Йохан Валентин Андреа. Важным источником вдохновения для них послужили работы швейцарского врача Филиппа Ауреола Теофраста Вомбаста фон Гогенгейма, более известного как Парацельс.[96]

Парацельсизм стал важным подводным течением в протестантском мире, но часто был маргинализован. Однако идеи Парацельса оказали влияние во многих областях. Одной из его основных задач была критика Аристотеля и схоластики, которые доминировали в учёных кругах Европы. Парацельс — революционный мыслитель, который хотел отбросить общепринятые мнения и заменить схоластический рационализм естественным учением, которое основано на оккультизме и эмпиризме. Парацельс и его последователи считали, что Аристотель и его логика нехристианские и предназначены для атаки язычников на христианский мир. Вместо Аристотеля они придавали большое значение Платону, Пифагору, Зороастру и Гермесу Трисмегисту (конечно, интересно, что эти персонажи считались менее языческими).[97] В своём основном эзотерическом труде «Adulruna rediviva» Иоганн Буреус пишет, что эти древние мудрецы обладали тайной адулрун.

Во время правления Густава Адольфа парацельсизм получил в Швеции большое влияние. Король находился под влиянием последователя Петра Рамуса Иохана Шютте и оккультиста Иоганна Буреуса — оба были противниками учения Аристотеля. В 1640 году Иохан Шютте произнёс перед студентами академии речь, где восхвалял идеал Густава Адольфа, который открыл двери университета настоящей философии Трисмегиста и Теофраста (Парацельса).[98] Целью парацельсизма и используемого им эмпирического метода, который затем станет важен для всех алхимиков, стремящихся изготовить золото из неблагородных металлов, было изготовление чудотворных микстур и открытие лечения всех болезней. Современная наука многое почерпнула из этого наследия.[99] Влияние парацельсизма в университете в Упсале в первую очередь скажется на физике (натуральной философии) и медицине.[100]

В начале XVII века оккультные характеристики парацельсизма усилились, и его важной частью стали каббалистические концепции. Сам Парацельс не занимался каббалой так, как Пико де ла Мирандола, Ройхлин или Агриппа, но его последователи, такие как врач из Лейпцига Генрих Кунрат, объясняли, что парацельсизм тесно связан с этой формой еврейского мистицизма. Благодаря Ройхлину и Мирандоле каббала была христианизирована и стала более приемлемой для христианского мира. Последователь Парацельса Кроллий считал, что цель каббалы — показать, как бог обитает в глубинах наших душ, а это и означает спасение.[101] Иоганн Буреус — важный представитель парацельсианской каббалистики. В его работах мы находим концепцию имманентности божественного, которая объединена с нордической мифологией.

Возможно, самое большое влияние на статус Парацельса в Швеции и на готицизм этого периода оказало одно из его пророчеств. В одном из пророчеств Парацельс сообщает, что существуют три скрытых сокровища, обретение которых полностью изменит мир. Первое сокровище спрятано в городе Вайда во Фриули, другое — между Швабией и Баварией в месте, которое он не хочет называть, чтобы избежать великого зла. Третье сокровище будет найдено между Испанией и Францией. Считалось, что сокровища представляют собой невероятные количества золота и драгоценностей, однако они также связаны с работами Парацельса о трансмутации металлов и универсальной медицине. Придёт время, и трое мужчин найдут сокровища. Во время нахождения сокровища одному должно было быть тридцать два года, второму пятьдесят, а третьему — двадцать восемь.

Исполнение пророчества ожидалось после падения Австрийской империи. Самая важная часть пророчества также говорит, что в это же время с севера, земли полуночи, придёт золотой Лев, и этот Лев, «Der Lowe aus der Mitternacht», поколеблет Орла, то есть австрийского императора. Мечты о Северном Льве, который победит Орла, процветали в хилиастических и реформистских кругах. Розенкрейцеры верили пророчеству Парацельса, люди ждали Льва, который придёт с севера и спасёт праведных. Лев установит земное царство славы, которое должно предшествовать царству небесному.[102]

В этот период нарастала напряжённость между католиками и протестантами. В 1608 году образован Евангелический союз, а на следующий год в качестве контрмеры создаётся Католическая лига. Богемия на короткое время обретает свободу, но Австрия завоёвывает её в 1620 году. Дания вступает в конфликт, но её войска терпят поражение в 1626 году. Кажется, что ничто не может остановить императора и Католическую лигу, под властью которой находится вся северная Германия. Римский Орёл правит протестантскими регионами, и протестантское население отчаянно ожидает спасителя. В розенкрейцерской литературе люди читают о пророчестве Парацельса о Льве с Севера, и их взгляды устремляются на Север. Сначала считалось, что Лев — это датский король Христиан IV, но после его поражения люди обращаются ещё дальше на Север. Может быть, тот Полуночный Лев, которого ждёт народ, — это успешный шведский король Густав Адольф? Йохан Нордстрём описывает дух времени в книге «De yverbornes o» 1934 года:

Никогда больше в протестантском мире люди, несмотря на предупреждения опытных теологов, не отдавались горячим романтическим мечтам о наступающей эпохе благодати, как в эти годы, когда реальность была ужасна. Заинтересованность людей в тайнах розенкрейцеров показывает напряжение этой эпохи. Обещание розенкрейцеров, обещание реформ, уничтожения безжалостной тирании, объединения человечества в истинной религии Христа, обещание жизни в раю и знания тайн природы… Само это обещание — продукт эпохи. Оно везде находило преданные сердца и души, проникало в княжеские дворцы и жилища простолюдинов, получало поддержку учёных в университетах и купцов на рыночной площади. Многие проклинали его. Ещё большее число людей, включая лютеранских пасторов, его защищали. А обсуждалось оно всеми.[103]

Сам Иоганн Буреус уделил много внимания пророчеству о Льве. Несмотря на близость к Густаву Адольфу, он выражал сомнения относительно того, действительно ли король — Полуночный Лев, хотя в это верили многие. После детального изучения Апокалипсиса Буреус понял, что Лев из колена Иудова, который открыл запечатанную книгу в руке господа, — это тот Лев, о котором говорит Парацельс. Объяснение, что Лев книги Откровения символизировал Христа, не удовлетворяло Буреуса. Если это тот Лев, о котором пророчествовал Парацельс и которого так много обсуждали в эпоху Буреуса, то Лев должен прийти с Севера. Кроме того, не сам ли Буреус получил ключ, позволяющий инициировать апокалипсические события, когда испытал просветление в 1613 году? Нет, неверно то, что книга Откровения и пророчество Парацельса говорят о Христе или шведском короле. Буреусу всё стало ясно. Он понял, что Лев — это он сам.[104]

Примечания:

1

Гёты (ёты, гауты; швед, gotar, древнесканд. gautar) — германское племя, в период со II века до н. э. по рубеж I и II тысячелетия населяли южную часть Скандинавии в районе озёр Венерн и Веттерн. Вместе со свеями сформировали шведскую нацию. Историческая область на юге Швеции до сих пор носит название Гёталанд, то есть «страна гётов». Вопрос степени родства гётов с готами спорен, как и отождествление гётов с гаутами, упоминаемыми в скандинавских сагах. — Прим. ред.

2

Lars Magnar Enkoksen, «Runor — historia, tydning, tolkning» (1998), p. 185

3

Johannes Bureus, «Antiquitates Scanziana», F.a., p. 61.

4

Bjorn Andersson, «Runor, magi, ideologi. En idehistorisk studie» (1997), p. 100.

5

См. описание источников в главе 4 и в списке.

6

Stephen Flowers, «Johannes Bureus and Adalruna» (1998).

7

Henrik Bogdan, Vasterlandsk esotericism som nytt akademiskt amne «Religionsvetenskap i Goteborg — 25 ar» (Ed. Martin Berntson and Henrik Bogdan, 2002), p. 75.

8

Henrik Bogdan, «Prom Darkness to Light. Western Esoteric Rituals of Initiation» (2003), p. 9 ff.

9

Henrik Bogdan (2002), p. 76.

10

Точнее: perennis — долговечный, прочный (лат.). — Прим. ред.

28

Mats Malm, «Minervas apple: Om diktsyn, tolkninig och bildsprek inom nordisk goticism» (1996), p. 12.

29

Nils Eriksson, «"Goticism" in 17 uppsatser i svensk ide- och lardomshistoria» (1991), p. 35.

30

Nils Eriksson, p. 36.

31

Nils Eriksson, p. 35.

32

Andreas Nordin, предисловие к «Jordanes' Getica: Om goternas ursprung och bedrifter» (1997), p. 21.

33

Johan Nordstrom, «De yverbornes 6» (1934), p. 100.

34

Mierow, Charels C, «The Gothic History of Jordanes» (англ. перевод) (1960(1915]), IV:25.

35

Tacitus, «Germania» (перевод и комментарии J. В. Rivas, 1999).

36

Ingmar Stenroth, «Myten om goterna» (2002), p. 46f.

37

Ingmar Stenroth, p. 120.

38

Gunnar Eriksson, «Rudbeck 1630–1702: Liv, lardom, drom i baroxkens Sverige» (2002), p. 263.

39

Mats Malm, p. 13.

40

Новое издание: Olaus Magnus. «Historia om de nordiska folken», Gidlunds 2001.

41

Mats Malm, p. 13.

42

Bjorn Andersson, p. 94.

43

Lars Magnar Enoksen (1998), p. 173.

44

Olaus, «Magnus historia om de nordiska folken» (2001), P. 64.

45

Gunnar Eriksson, p. 263.

46

Elisabeth Svardstrorn, «Johannes Bureus arbeten om svenska runinskrifter» (1936), p. 7.

47

Hjalmar Lindroth, J. Th. Bureus, «Den svenska grammatikens fader», vol 1 (1911), p. Iff.

48

Lars Magnar Enoksen (1998), 178.

49

Lars Magnar Enoksen (1998), 182.

50

Bjorn Andersson, p. 96.

51

Tore Frangsmyr, «Svensk idehistoria», part 1 (2000), p. 84.

52

Bjorn Andersson, p. 99.

53

Tore Frangsmyr, p. 84.

54

Susanna Akerman, «The use of Kabbala and Dee's Monas in Johannes Bureus' Rosicrucian papers», presentation at the IAHR-Conference in Durban, South Africa, 2000.

55

Lars Magnar Enoksen (1998), p. 20.

56

Lars Magnar Enoksen (1998), p. 184.

57

Lars Magnar Enoksen (1998), p. 185.

58

Sten Lindroth, «Svensk lardomshistoria. Stormaktstiden» (1975), p. 161.

59

Margret Clunies Ross and Lars Lonnroth, «Den fornnordiska musan: Report fran ett internationellt forskningsprojekt», in Myter om det nordiska — mellan romantik och politik (ed. Catharina Raudvere, Anders Anren, Kristina Jennbert, 2001), p. 35.

60

Mats Malm, p. 15.

61

Erik Julius Bjorner, «Prodromus tractatuum de geographia Scandinaviae veteri, et historiis gothicis: exhibens succinctum judicium de scythiae, svethiae et gothiae etymo, ut et runarum in cippis helsingicis ac medelpadicis inventarum aetate, usu

62

Sten Lindroth (1975), p. 652

63

Sten Lindroth (1975), p. 654.

64

Sten Lindroth (1975), p. 653.

65

Sten Lindroth (1975), p. 653.

66

Johan Goransson, «Is atlinga; Det ar: De forna goters, har uti Svea rike, bokstafver ok salighets lara, tvatusend tvahundrad ar fore Christum, utspridde i all land»; Igenfunden af Johan Goransson (1747), p. 79.

67

Lars Magnar Enoksen (1998), p. 201.

68

Sten Lindroth (1975), p. 655.

69

Per Daniel Amadeus Atterbom, «Skaldar-Mal» in Phosphoros (January-February, 1811), pp. 9-10.

70

Iduna, tenth volume (1824), pp. 20–62.

71

Lars Magnar Enoksen (1998), p. 205.

72

Lars Magnar Enoksen (1998), p. 206.

73

Johan Lilegren, Run-Lara (1832), p. 15.

74

Margaret Clunies Ross and Lars Lonnroth, p. 44.

75

Margaret Clunies Ross and Lars Lonnroth, p. 29.

76

Margaret Clunies Ross and Lars Lonnroth, p. 23.

77

Margaret Clunies Ross and Lars Lonnroth, p. 38.

78

Ingmar Stenroth, p. 10.

79

Ingmar Stenroth, p. 70.

80

См. кн. Иезекииля 38:39 «…и пойдешь с места твоего, от пределов севера, ты и многие народы с тобой, все сидящие на конях, сборище великое и войско многочисленное», также др. упоминания о Гоге и Магоге. Вопрос крайне запутанный (некоторые даже понимали под «землей Рош» Русь) и не имеет прямого отношения к обсуждаемой теме. — Прим. ред.

81

Ingmar Stenroth, p. 47.

82

Ingmar Stenroth, p. 48.

83

Mats Malm, p. 29ff.

84

Ingmar Stenroth, p. 148ff..

85

Mattias Fyhr, «De morka labyrinterna. Gotiken i litteratur, film, musik och rollspel» (2003), p. 36ff.

86

H. P. Lovecraft, «Selected Letters I» (1911–1924) (ed. August Derleth and Donald Wandrei, 1965).

87

Catharina Raudvere, «Mellan romantik och politik. Midgards-projektet och den samtida utmaningen» in Myter om det nordiska — mellan romantik och politik (ed. Catharina Raudvere, Anders Anren, Kristina Jennbert, 2001), p. 18.

88

Mattias Gardell, «Gudernas aterkomst: Asatro, rasmystik och etnisk identitet i Forenta Staterna» in Svensk religionshistorisk arskrift 1998, p. 285ff.

89

Ingmar Stenroth, p. 147.

90

Lars Lonnroth, «Fenrisulven fran Vallekilde» in Skaldemjodet i Berget (1996), 160ff.

91

Calvert Watkins, «American Heritage Dictionary of Indo-European Roots» (2001).

92

Andreas Nordin, введение в «Jordanes' Getica» (1997), p. 21.

93

Ingmar Stenroth, p. 53.

94

Hans Hildebrand, «Minne af riksantikvarien Johannes Bureus» (1910), p. 4.

95

Johan Nordstrom, p. 12.

96

Johan Nordstrom, p. 13.

97

Sten Lindroth, «Paracelsismen i Sverige till 1600-talets mitt» (1943), p. 24.

98

Johan Nordstrom, p. 37.

99

Johan Nordstrom, p. 14.

100

Sten Lindroth (1943), p. 255.

101

Sten Lindroth (1943), p. 29.

102

Johan Nordstrom, p. 16.

103

Johan Nordstrom, p. 24.

104

Sten Lindroth, «Johannes Bureus — mystikern och profeten» в Ord och bild, vol.56 (1947), p. 230.