V

Полковник Бреклей сел в автомобиль. Во время заседания он с трудом сдерживал волнение. Теперь его железные мускулы дрожали. Ведь это сплошная нелепость! Неужели тупое непонимание может в одну минуту разрушить дело всей его жизни? Дело, которое он создал вопреки сопротивлению всех, вопреки парламенту. Если воздушный флот останется на аэродромах, его воинственный дух пропадет. В самый ответственный момент, когда на карту поставлена судьба Англии, сильнейшее оружие, способное привести к скорой победе, закостенеет в бездействии. Какое ужасное ослепление! Бедные его товарищи летчики!

Проклятое дрожание мускулов, хорошо еще, что он один в автомобиле. Так вот как началась для него война! Горько, очень горько! И кто его предал министр авиации!

Автомобиль остановился у здания штаба. Бреклей овладел собой. На его лице застыло выражение серьезности, испугавшее адъютанта, капитана Бомонта. К Бреклею немедленно явился с докладом первый офицер генерального штаба майор Гест. Надо было уточнить некоторые подробности нападения на Париж. Полковник Бреклей делал спокойным тоном указания, лишь время от времени горечь сдавливала ему горло: «Ты ведь уже мертвый человек!»

Офицер генерального штаба ушел. Бреклей остался один со своими тяжелыми мыслями. Рискнут ли они согласиться на его отставку? — это должен решить премьер-министр. К кому перейдет командование воздушным флотом? Он горько усмехнулся. Да, многие ему завидовали, особенно те, которых он опередил по службе в свои 38 лет. Министр авиации Барлоу был близким другом его предшественника — сэра Дугласа, и постарается, конечно, выдвинуть его. «Бедный летный состав, который отдадут такому командованию».

Но с каждой минутой шансы Бреклея увеличивались. Через четыре часа он будет уже в воздухе, а через шесть часов во главе своих экскадрилий над Парижем. Пусть они пошлют ему привет по радио в Париж! Может быть надеть уже теплый костюм, который нужен для полета? Лучше не надо — Бреклей был суеверен. Адъютант молча положил на письменный стол последнюю метеорологическую карту — погода благоприятная. Офицер генерального штаба принес для подписи приказ. Бреклей тщательно прочитал и сделал, не торопясь, длинный росчерк. Он открыл окно. Комната наполнилась свежим ночным воздухом. Небо было звездное.

Вдруг зазвонил телефон. У него захватило дыхание, он знал, — это был ответ, но какой? Он с трудом поднял трубку.

— Полковник Бреклей? Я соединяю вас с премьером.

Длящаяся секунда тишины и затем голос:

— Говорит Эванс.

— У телефона Бреклей.

— Добрый вечер, генерал. Вы задали мне, старику, тяжелую работу. Но я верю в вашу звезду. Нападайте на Париж, в ваших руках судьба нашей страны. Жму вам мысленно руку. До свидания, генерал.

Бреклей был словно оглушен. Он громко закричал «ура», чтобы дать выход своему волнению. Прибежал удивленный адъютант. Бреклей схватил его за плечи и стал кружить по комнате, затем бросился, задыхаясь, в кресло. Капитан Бомонт не знал, кто из них двоих сошел с ума. Бреклей рассказал ему в нескольких словах, что произошло.

— И затем, Бомонт, достаньте мне сейчас же генеральские нашивки. Я командую британским воздушным флотом и веду его на Париж.