Самоходки на трофейных шасси

В начале 1942 года при оставшемся в Москве филиале ОКБ-16 техническим советом наркомата вооружения (НК.В) создается Отдельная конструкторская группа, которую возглавил инженер Е. В. Синельщиков. Группа получила задачу начать разработку проектов самоходных артиллерийских установок на различных шасси. Причем в качестве базы предлагалось использовать уже отработанные в производстве образцы. В кратчайшие сроки конструкторы разработали варианты самоходок на шасси грузовика «Студебеккер», тягачей СТЗ-НАТИ и «Коминтерн».

17 марта 1942 года представители арткома ГАУ КА предложили техсовету наркомата вооружения рассмотреть целесообразность «замены на трофейном немецком самоходе, именуемом „Артштурм“, 75-мм немецкой пушки отечественной 122-мм гаубицей М-30 образца 1938 года».

Техсовет поручил выполнение этой работы отдельной конструкторской группе Синельщикова, которая выполнила ее в исключительно короткий срок. Уже 6 апреля 1942 года проект, именовавшийся как 122-СГ, рассмотрели члены арткома, после чего он был утвержден заместителем начальника ГАУ и председателем арткома генерал-майором Хохловым. При этом в протоколе заседания, на котором рассматривались вопросы самоходной артиллерии, отмечалась необходимость срочного изготовления опытного образца СГ-122.

122 мм. самоходная гаубица

Эскизные проработки самоходной гаубицы СГ-122, вид сбоку. Апрель 1942 года (копия заводского чертежа).

В проекте машины предусматривалось использовать без изменений вращающаяся часть гаубицы М-30. В качестве нижнего станка применялась тумба специальной конструкции, которую предполагалось отливать. Из-за значительно больших габаритов М-30 (по сравнению с 75-мм пушкой StuG III) рубка самоходки увеличивалась по высоте на 100 мм.

В результате установки М-30 на StuG III масса последней, по расчетам, увеличивалась примерно на 2500 килограмм за счет самой гаубицы (120 кг), боекомплекта (900 кг) и дополнительных бронелистов (400 кг).

В ходе обсуждения отмечалось, что «вследствие навешивания бронезащиты на противооткатные устройства гаубицы М-30 имеется сомнение в сохранении усилий на подъемном и поворотном механизмах».

В заключении по проекту говорилось:

«1. Представленный эскизный проект 122-мм гаубичной самоходной установки 122-СГ на базе шасси трофейного самохода „Артштурм“ одобрить и принять для разработки технического проекта и изготовления опытного образца с внесением изменений согласно замечаний.

2. Просить наркомат вооружения об определении производственной базы для производства перевооружения трофейных самоходных установок „Артштурм“ отечественными 122-мм гаубицами М-30 обр. 1938 г.

3. Просить распоряжения начальника ГАБТУ КА о срочном восстановлении двух машин „Артштурм“ и передаче их заводам НКВ».

Для изготовления опытного образца самоходки, получившей обозначение СГ-122, нарком вооружения Д. Устинов 24 апреля 1942 года подписал приказ № 217с, которым предписывалось организовать на заводе № 592 НКВ (Мытищи Московской области) специальное конструкторское бюро для работ по новым машинам. Чтобы обеспечить сборку опытных СГ-122 начальник ГАБТУ КА генерал-лейтенант Я. Федоренко отдал распоряжение об организации ремонта трофейных «артштурмов» на рембазе № 82 в Москве.

Эскизные проработки самоходной гаубицы СГ-122, продольный разрез по боевому отделению. Апрель 1942 года (копия заводского чертежа).

13 апреля 1942 года председатель техсовета НКВ Э. Сатель направил начальнику ремонтного управления ГАБТУ КА бригадинженеру Сосенкову следующий документ:

«Секретно.

В соответствии с решением, принятым Зам. Наркома Обороны СССР генерал-лейтенантом танковых войск т. Федоренко о перевооружении трофейных „артштурмов“ 122-мм гаубицами обр. 1938 года на заводе № 592 прошу Вас дать необходимое распоряжение о ремонте и доставке на завод № 592 четырех трофейных „артштурмов“. Для ускорения всех работ первый отремонтированный „артштурм“ необходимо доставить на завод до 25 апреля».

Здесь следует сказать, что большая часть оборудования и рабочих завода № 592 в подмосковных Мытищах (до войны Мытищинский вагоностроительный завод, ныне — Мытишинский машиностроительный завод) ещё в октябре-ноябре 1941 года была эвакуирована. К февралю 1942 года на предприятии насчитывалось всего около 2000 рабочих и 278 станков, из которых 107 требовали капитального ремонта. Основной продукцией завода на тот момент было производство корпусов ручных гранат, авиабомб, литье опорных плит для 82-мм миномётов и постройка зенитных бронепоездов.

Эскизные проработки самоходной гаубицы СГ-122, вид спереди. Апрель 1942 года (копия заводского чертежа).

В кратчайшие сроки созданное на заводе № 592 конструкторское бюро, которой возглавил инженер Каштанов, разработало на основе эскизного проекта рабочие чертежи, и в середине июня 1942 года был готов опытный образец СГ-122 (кстати, аналогичный проект перевооружения 122-мм гаубицей М-30 завод № 592 разработал и для танка Т-34, такую машину изготовили здесь осенью 1942 года).

На боевой рубке штурмового орудия (с демонтированной крышей) наваривалась простая призматическая коробка из 45-мм (лоб) и 35–25-мм (борта и корма) броневых листов. Лобовые листы базового StuG III усиливались дополнительными 20-мм экранами. Внутри боевого отделения на месте станка 75-мм орудия StuK 37 был смонтирован новый станок для гаубицы М-30. Сама же 122-мм гаубица использовалась практически без изменений, лишь для достижения достаточной устойчивости качающейся части в уравновешивающий механизм добавили по одной специальной пружине в каждую его колонну. Кроме того, для обеспечения выхода объектива панорамы прицела над крышей боевого отделения, между коробкой прицела и его корзиной установили специальную втулку.

Самоходка позволяла вести стрельбу как с места, так и с хода, осуществляя быстрый перенос огня на другие цели разворотом на гусеницах и вести приблизительное прицеливание с помощью простейшего визирного приспособления у водителя (в виде двух пластинок).

Возимый боекомплект (50 выстрелов) размещался следующим образом. Снаряды (по одному, два или три) укладывались на специальные металлические полки, закрепленные вдоль задней стенки и бортов боевого отделения. Верхний ряд снарядов фиксировался в своих опорах брезентовыми ремнями, а нижние прижимались полками, установленными сверху. По мере использования снарядов полки откидывались вверх, удерживаясь в таком положении пружинами.

Гильзы с зарядами устанавливались на полу боевого отделения в специальные пазы, и фиксировались закраинами своих фланцев. От выпадения они удерживались специальной пластинчатой пружиной, которая утапливалась вниз при выдвижении гильзы из паза. В походном положении гильзы дополнительно закреплялись ремнями с пряжками. Отмечалось, что размещение боезапаса в самоходке удобное, что «способствует повышению скорострельности». Для облегчения заряжания гаубицы на цапфенной обойме закрепили специальные лотки для досылки снарядов.

Эскизные проработки самоходной гаубицы СГ-122, вид в плане. Апрель 1942 года (копия заводского чертежа).

Экипаж СГ-122 состоял из пяти человек: механика-водителя, командира, он же наводчик по горизонтали (располагался за механиком-водителем левым боком вперед), позади него так же боком по ходу машины располагался первый заряжающий, напротив командира правым плечом по ходу машины располагался наводчик по вертикали (гаубица М-30 имела раздельную наводку), а за ним также правым плечом вперед стоял второй заряжающий.

Для входа-выхода экипажа в машине имелось два люка. Основной размешался в корме рубки, а резервный находился перед наводчиком по вертикали.

Для того, чтобы защитить экипаж от пороховых газов при интенсивной стрельбе использовались противогазные маски, «соединенные шлангами двойной длины с забортным свежим воздухом, минуя противогазные коробки (к которым шланги присоединяются только в момент химтревоги». Если огонь велся с закрытых позиций, для вентиляции использовались открытые люки.

В установке имелось место для монтажа радиостанции 9-Р «Тапир» и ТПУ-4бис. Обязанности радиста должен был выполнять «малозагруженный номер расчета — вертикальный наводчик».

Отмечалось, что перевооружение «артштурмов» может быть осуществлено на заводе «при подготовленных деталях и нарезанной броне (из трофейных или разбитых танков) в течение 10–12 дней». По первоначальным прикидкам перевооружение не должно было требовать большой затраты станко-часов, так как «все детали простые и в большинстве выполняются огнерезкой и электросваркой».

В период с 20 по 30 июня 1942 года опытный образец СГ-122 прошел заводские испытания (на полигоне завода № 8 под Москвой). На них проверялись общая прочность конструкции и отдельных её узлов, удобство обслуживания самоходки, а также скорострельность, устойчивость при стрельбе и ходовые качества.

В ходе испытаний выяснилось, что время перехода самоходки из походного положения в боевое составляет от 19 до 27с, а время переноса огня по азимуту на углы 15, 45 и 90 градусов, разворотом машины на месте с грубым наведением орудия на новую цель при помощи визира с последующей точной наводкой по панораме и производством выстрела — от 16 до 22 с.

Проверка удобства работы орудийного расчета в противогазах при сильном задымлении боевого отделения показала, что это заметно не снижает работоспособности орудийного расчета. Задымление осуществлялось сжиганием в течение 15 минут в трех пустых гильзах, установленных на полу боевого отделения, промасленной ветоши «с накоплением дыма периодическим задраиванием люков». В это время экипаж находился в противогазах, соединенных удлиненными шлангами с наружным воздухом и «производил боевые действия при гаубице».

Испытания пробегом составили 75 километров по различным дорогам и бездорожью, и показали «удовлетворительные ходовые свойства шасси, его хорошие управляемость и проходимость через препятствия».

Опытный образец самоходной гаубицы СГ-122 во время заводских испытаний. Июнь 1942 года (ЦАМО).

В заключение отчёта говорилось, что самоходная установка СГ-122 выдержала заводские испытания и подлежит передаче на полигонные испытания.

Следует сказать, что руководство ГАБТУ КА отнеслось к испытаниям и перспективам серийного изготовления СГ-122 весьма прохладно. Например, на письме, направленном 2 июля 1942 года председателем арткома ГАУ Хохловым заместителю начальника ГАБТУ КА генерал-майору Лебедеву с просьбой о проведении ходовых испытаний СГ-122 на полигоне в Кубинке, последний написал следующую резолюцию:

«Это совершенно несерьезная затея „игра в испытания“. „Артштурмов“ у нас нет. из ремонта их не выпускают. Если починили 2–3 штуки, то необходимо их, не мешкая, направлять на фронт, как мы это делаем с трофейными танками, которых отремонтировали гораздо больше, чем „артштурмов“».

Спустя несколько дней. 11 июля, Лебедев направил Хохлову письмо, в котором писал:

«В связи с тем, что количество имеющихся трофейных немецких машин „Артштурм“, пригодных для дальнейшей эксплуатации (после ремонта) исчисляется единицами, считаю установку на них 122-мм гаубицы обр. 1938 г. и испытание опытного образца такой установки, нецелесообразным».

Тем не менее, полигонные испытания опытного образца СГ-122 по инициативе ГАУ КА прошли с 25 июля по 16 августа 1942 года на Софринском артиллерийском полигоне в объеме 234 выстрела и 50 километров пробега. В целом отмечалось, что кучность и скорострельность (при малых углах возвышения — 11–12 выстрелов в минуту, при больших — 5 выстрелов в минуту) у СГ-122 вполне удовлетворительные и практически соответствующие таковым для 122-мм полевой гаубицы М-30. В процессе ходовых испытаний отмечался недостаточный обзор с места механика-водителя (особенно вправо по ходу) и трудность вождения самоходки по пересеченной местности из-за смешения центра тяжести машины вперёд.

При изготовлении новых образцов СГ-122 комиссия, испытывавшая опытный образец, рекомендовала смонтировать откидные сиденья для экипажа и установить защиту панорамы гаубицы (в виде секторного броневого колпака).

Бронекожух защиты гаубицы М-30 серийного варианта СГ-122 (копия заводского чертежа (МС).

Несмотря на нежелание (в общем-то обоснованное) ГАБТУ КА заниматься СГ-122, руководство ГАУ КА и наркомата вооружения сумело «пробить» свою машину на самом верху. В результате, 19 октября 1942 года И. Сталин подписал постановление Государственного Комитета Обороны, которым предусматривалось изготовить 120 самоходок СГ-122 на «базе трофейных танков Т-3, Т-4 и „Артштурм“» и формировании из них десяти артдивизионов. Этим же постановлением утверждался график подачи ремонтных машин на завод № 592 со стороны ГАБТУ КА:

Октябрь — 20 штук;

К 15 ноября — 10 штук;

К 1 декабря — 20 штук;

К 15 декабря — 20 штук;

К 1 января 1943 года — 25 штук;

Итого до конца года — 95 штук.

Поперечный разрез (по боевому отделению) серийного образца СГ-122 (МС).

А так как такого количества трофейных шасси, пригодных к восстановлению, рембазы ГАБТУ КА не имели, 27 октября 1942 года командующие автобронетанковыми войсками всех фронтов получили следующий приказ заместителя наркома обороны генерал-лейтенанта танковых войск Федоренко:

«В самый кратчайший срок собрать с фронтов все трофейные машины указанных марок как находящиеся в строю, так и не ходовые, требующие ремонта.

Танки Т-3, Т-4 и „Артштурм“ подлежит немедленно направить в Москву, на завод № 592, где они будут ремонту и реконструкции с постановкой на них соответствующего артиллерийского вооружения.

Прошу Вашего распоряжения:

1. О производстве точного подсчета имеющихся на Вашем фронте трофейных танков Т-3, Т-4 и „Артштурм“ и высылке в ГАБТУ КА к l.l 1.42 г. точных сведений об этих машинах.

2. О немедленном направлении казанных трофейных машин по адресу: Москва, Мытищи, завод № 592 Наркомата вооружения».

Однако поставить трофейные шасси в срок и в нужном количестве не удалось. Причин этому было несколько — как малое количество трофейных танков и САУ нужных марок, так и сложности с их ремонтом из-за отсутствия запчастей и агрегатов. В результате, директор завода № 592 Панкратов направил жалобу по этому поводу наркому вооружения Д. Устинову, а тот, в свою очередь, 17 ноября 1942 года переадресовал ее начальнику ГАБТУ КА Федоренко:

«Согласно решения ГКО № 2429сс от 19 ноября 1942 года ГАБТУ КА должен поставить заводу № 592 на программу ноября месяца 30 штук „Артштурм“ и Т-3.

На ноябрьскую программу завод № 592 ни одной машины не получил, что привело к невыполнению постановления ГКО о сдаче 10 машин к 15 ноября.

Последующая задача в ноябре также под угрозой срыва из-за непоставки Вами машин „Артштурм“ и Т-3 согласно решения ГКО.

Прошу Вас принять самые решительные меры по обеспечению завода № 592 машинами под монтаж, сообщив точных график сроков поставки».

В ответ на это письмо заместитель начальника ГАБТУ КА генерал-майор Лебедев 19 ноября 1942 года сообщал Устинову:

«Сообщаю, что заводу № 592 нами поставлено в октябре 13 отремонтированных танков (в том числе один Т-4) и до 15 ноября ещё 11 танков. Всего до 15 ноября поставлено, не считая Т-4, 23 танка при заданной к этому сроку программе 30 штук.

Недовыполнение программы на 7 единиц объясняется трудностью освоения ремонта трофейных машин и наступившими холодами, значительно осложнившими ремонт и регулировку.

Нами принимаются меры для обеспечения в дальнейшем поставки машин точно по заданному графику.

Из вышеизложенного видно, что завод № 592 не имеет оснований объяснять полный срыв программы выпуска машин в октябре и 15 дней ноября не поставкой под монтаж 7 единиц.

Прошу Вас указать заводу на необходимость более тесного взаимодействия с нашим ремонтным заводом, поставляющим танки».

Разрез в плане (по боевому отделению) серийного образца СГ-122 (МС).

Но, видимо, руководство завода № 592, не справляясь с полученным заданием по СГ-122, решило «спихнуть» вину на военных, которые не поставили ремонтные трофейные шасси в срок. В ответ на такие заявления заместитель начальника ГАБТУ КА Лебедев 28 ноября 1942 года вновь направил в наркомат вооружения письмо, в котором писал:

«Сообщаю, что по постановлению ГКО № 2429 программа поставки заводу № 592 отремонтированных трофейных танков Т-3 и „Артштурм“ за октябрь не выполнена на 7 единиц. Это недовыполнение программы даёт заводу лишь формальное основание для заявления о срыве программы сдачи машин. По существу же завод № 592 не сдал и тех 10 танков, которые были поставлены ему даже ранее назначенного срока.

Завод № 592 имеет готовые чертежи на монтаж установки и за период задержки 7 танков мог произвести подготовительные работы с тем расчетом, чтобы сократить длительность технологического цикла в дальнейшем и программу наверстать. Завод не сделал этого потому, что люди его были заняты на монтаже первых 10 машин и простоя не имели. Это подтверждается тем, что начиная с 20 ноября, несмотря на наши требования, завод отказывается принимать готовые танки, мотивируя это отсутствием рабочих мест в цехе.

Относительно качества ремонта танков сообщаю Вам, что все машины прошли предварительные испытания и прияты заводом № 592.

Не отрицая отдельных дефектов ремонта можно быть уверенным, что если в процессе монтажа установки машинам не будут нанесены повреждения, и надежность ходовой части и трансмиссии посте установки на нее СГ проверена расчетом и испытанием, то не возникает никаких сомнений в том, что машины будут пригодны для поставки их в Армию.

Вас убедительно прошу указать заводу № 592 на более внимательное отношение к материальной части танков в процессе монтажа СГ, так как при работе с первой партией имели место крайне нежелательные явления, как то: у многих машин были побиты контрольные приборы, водной машине передний торсион был приварен к постаменту пушки, одна машина была разморожена и возвращена в повторный ремонт.

Со своей стороны принимаю все меры к поставке танков в срок и непрерывному улучшению качества ремонта».

Кстати, на эту дату — 28 ноября — на заводе № 592 имелось готовых к сдаче лишь четыре машины СГ-122, хотя по плану должен был к концу месяца сдать уже 30 самоходок.

Общий вид опытного образца самоходки СУ-76И, общий. Софринский полигон, март 1943 года (РГАЭ).

Признавая вину за поломки готовых СГ-122 и шасси для них, происходивших по вине испытателей завода № 592 из-за незнания немецкой матчасти, 4 декабря председатель техсовета НКВ Э. Сатель попросил военных о выделении предприятию «бригады в количестве трёх человек во главе с механиком-водителем для обслуживания ходовых частей, системы управления и моторного отделения трофейных „Артштурмов“».

Кроме того, на Донской, Сталинградский и Юго-Западный фронты, войска которых окружили 6-ю немецкую армию под Сталинградом, 4 декабря 1942 года выехали представители ГАБТУ КА. В задачу последних входило получить от каждого фронта в течение декабря по 70–80 штук трофейных танков Т-3, Т-4 и «Артштурм», предназначенных для изготовления СГ-122.

Но, несмотря на принимаемые меры, выполнить программу по этим самоходкам не удалось, причем главным образом по вине завода № 592. Справедливости ради стоит сказать, что это предприятие не имело ни необходимого оборудования, ни специалистов, ни площадей для выполнения поставленной задачи. Кроме того, помимо самоходок завод имел большой план по изготовлению корпусов мин, авиабомб, минометных плит и бронепоездов ПВО. Эти задания «забирали» на себя большое количество оборудования и рабочих.

Ход работ по изготовлению СГ 122 по состоянию на 5 декабря 1942 года можно узнать из следующего документа:

«Справка о ремонте и поставке заводу № 592 танков Т-3 и „Артштурм“.

1. Общее количество сданных заводу № 592 по актам 31

Из них:

А), готовых — 10;

Б), в цеху на монтаже артсистем — 15;

В), не заведенных в цех из-за отсутствия места — 6;

2. На пути из Казани с ремзавода № 8–11;

3. В заделе на ремзаводе № 82 со сроком готовности к 10 декабря 1942 года — 6;

4. В заделе на ремзаводе № 8 со сроком готовности к 15 декабря 1942 года — 19

ИТОГО — 67».

По состоянию на 19 декабря 1942 года ситуация с поставкой трофейных шасси на завод № 592 выглядела следующим образом (см. таблицу).

Примечания.

* Танки Pz. IV заводом № 592 для перевооружения не принимались.

** Из числа поступающих с фронтов танков 30–35 % для ремонта не пригодны.

*** Отгружено в Алма-Ата для участия в киносъемке отремонтированных танков Pz. III — 1 шт. и Pz. IV— 1 шт. не учтенных в общем количестве.

Однако уже 27 декабря 1942 года ситуация коренным образом изменилась. Дело в том, что в этот день И. Сталин подписал постановление ГКО № 2661сс, согласно которому на вооружение Красной Армии принимался легкий танк Т-80, разработанный на ГАЗе. Для серийного выпуска этой машины выделялся завод № 592. который передавался из наркомата вооружения в наркомат танковой промышленности и получал при этом новый номер — № 40. Первые Т-80 предписывалось сдать уже в апреле 1943 года в количестве 25 штук. В связи с этим выпуск СГ-122 прекращался с 1 февраля 1943 года, при этом в январе завод № 40 должен был собрать и сдать 10 таких машин из имевшегося задела.

Всего же за 1942–1943 года завод № 592 (№ 40) собрал 26 самоходных установок, включая первый опытный образец. Причём эти машины, несмотря на их небольшое количество, даже успели повоевать. История их боевого применения такова.

1 января 1943 года началось формирование 1435-го самоходно-артиллерийского полка, командиром которого назначили майора Г. М. Остапенко, заместителем командира по политчасти подполковника А. С. Елисеева, начальником штаба капитана Г. Е. Могильного с 14 января начались занятия с механиками-водителями по изучению самоходок СУ-76 (СУ-12). К концу месяца полк получил 8 СУ-76 и 7 СУ-122 (на базе танка Т-34). Однако к 28 января все СУ-122 передали в другие части, а полк стал получать СГ-122 (на трофейных шасси) с завода № 40 (бывший № 592). В журнале боевых действий полка от 5 февраля 1943 года сообщалась, что приемка самоходок СГ-122 «тормозилась из-за недоукомплектованности машин», так как завод их совершенно не подготовил, многие из них имели дефекты производственного характера и требовали ремонта. Тем не менее, к 7 февраля в 1435-м полку имелось семь, через два дня — девять и к 15 февраля — шестнадцать СГ-122 (а также девять СУ-76).

На следующий день начались занятия по устройству, вождению и регулировке самоходок. В тот же день четыре СГ-122 передали в распоряжение Учебного центра самоходной артиллерии, а двенадцать осталось в полку.

20 февраля 1943 года полк получил приказ о погрузке на железнодорожные платформы и отправке на фронт. Спустя четыре дня часть разгрузилась на станции Дабужа, а к 3 марта сосредоточилась в населенном пункте Макиаки, где перешла в распоряжение 9-го танкового корпуса 10-й армии Западного фронта.

К этому времени в составе 1435-го самоходно-артиллерийского полка числилось 9 СУ-76 (СУ-12), из которых три машины находились в ремонте, и 12 СГ-122. Из числа последних боеспособными были только восемь: у одной самоходки оказался разбит фрикцион (предназначалась для сдачи на рембазу 10-й армии из-за отсутствия запчастей), у другой — обрыв шатуна, еще на двух вышли из строя опорные катки и ремень вентилятора.

Опытный образец самоходки СУ-76И, вид сзади. Софринский полигон, март 1943 года (РГАЭ).

6 марта семь СУ-76 и семь СГ-122 из состава 1435-го самоходно-артиллерийского полка сосредоточились в районе населенного пункта Крестьянская гора с задачей поддержать атаку 248-й танковой бригады 9-го танкового корпуса по овладению деревней Нижняя Акимовка.

Атака началась в 10.45 6 марта 1943 года после артподготовки. В ходе боя самоходки израсходовали 91 снаряд калибра 76 мм и 185 -122-мм, уничтожив три противотанковых орудия, два пулемётных гнезда, один танк и разрушив пять ДЗОТов. Свои потери составили две сгоревших и три подбитых самоходки.

8 марта атаки Нижней Акимовки возобновились. При поддержке самоходок полка наша пехота и танки заняли деревню. В ходе боя огнем полка было уничтожено: машиной лейтенанта Савченко — два противотанковых орудия, две автомашины, три пулеметных гнезда; машиной лейтенанта Коваль — три ДЗОТа и два пулеметных гнезда; машиной лейтенанта Ягудина — два ДЗОТа, подавлена артбатарея противника; машиной лейтенанта Кондапушова — ДЗОТ, два противотанковых орудия, две пулеметных точки и два танка. Всего самоходки израсходовали 211 снаряд калибра 76-мм и 530 — 122-мм. В ходе боя сгорело три СУ-76 и оказалось подбито четыре СУ-76 и две СГ-122 (№№ 1025 и 1016).

9 марта 1943 года 1435-й самоходно-артиллерийский полк совместно 248-й танковой бригадой и 444-м стрелковым полком вели бой за овладение Верхней Акимовкой. В течение дня батарея полка уничтожила противотанковое орудие и две пулеметных точки, а СГ-122 лейтенанта Коваля и наводчика Юрина подавила два орудия, разбила четыре ДЗОТа, автомашину и четыре пулеметных точки. Всего самоходки израсходовали 40 76-мм и 150 — 122-мм снарядов.

14 марта 1943 года семь машин 1435-го полка — три СУ-76 и четыре СГ-122 — совместно с 11-м гвардейским стрелковым полком и 248-й танковой бригадой участвовали в бою за две высоты у деревни Ясенок. В течение дня огнем противника было разбито и сгорело пять самоходок, две вернулись с незначительными повреждениями.

На следующий день из-за отсутствия исправной матчасти полк отвели в Зимницу. В течение следующей недели он занимался эвакуацией на станцию Пробуждение машин, разбитых и сгоревших в предыдущих боях, и предназначенных для отправки на СПАМ и в ремонт. Также были окончательно составлены акты на списание безвозвратно потерянных самоходок — одной СУ-76 и трех СГ-122(№№ 1009, 1003, 1020).

19 марта 1943 года полк отвели на новое место для пополнения матчасти, и в начале апреля он получил на вооружение СУ-76 и СУ-122 (на базе танка Т-34), а в октябре 1943 года «пересел» на СУ-85.

Что касается боевого использования СГ-122 то, несмотря на высокую огневую мощь, эффективность их применения оказалась невысокой. Основной причиной этого было слабое знание экипажами матчасти трофейных самоходок StuG III, на базе которых изготавливались СГ-122.

Например, в общем выводе по использованию этих машин говорилось, что «плохо подготовленные водители для машины Т-3, сложной в эксплуатации, быстро выведут её из строя, что имело место при эксплуатации в 1435 САП СГ-122, укомплектованного малоподготовленными водителями и потерявшего на марше и в бою по техническим причинам до 50 % машин».

Дальнейшая же судьба отправленных в ремонт со станции Пробуждение СГ-122, а также машин, находившихся в учебном центре самоходной артиллерии автору неизвестна.

Опытный образец самоходки СУ-76И во время ходовых испытаний по снежной целине. Софринский полигон, март 1943 года (РГАЭ).

Опытный образец самоходки СУ-76И, вид сзади с открытым кормовым люком. Софринский полигон, март 1943 года (РГАЭ).

Более известными советскими самоходками, созданными на трофейных шасси, стали СУ-76И. В большинстве публикаций, так или иначе касающихся этих машин, говорится о том, что причиной их появления стали массовые аварии трансмиссии принятых на вооружение СУ-76 (СУ-12) на базе танка Т-70 с параллельной установкой двух спаренных двигателей, работавших на общий вал. И в качестве временной меры, впредь до отработки СУ-76 в производство запустили СУ-76И. однако как следует из документов, дело обстояло не так, и появление СУ-76И напрямую было связано с СГ-122.

Дело в том, что еще в процессе производства последних выяснилось, что машина, особенно её передняя часть сильно перетяжелена. Из-за этого передние опорные катки часто выходили из строя (следует помнить, что база самоходок была не новой, а ремонтной). После появления постановления ГКО о прекращении производства СГ-122 на заводе № 40, ГБТУ КА предложило использовать задел трофейных шасси, сначала предназначенных для установки гаубиц М-30, использовать в качестве базы для самоходки с 76-мм пушкой. Причем в качестве вооружения предлагалась танковая Ф-34, а не дивизионная ЗИС-3 — основной мотивацией такого решения была меньшая масса первой артсистемы по сравнению со второй. Уже 18 января 1943 года было подписано постановление ГКО № 2758сс «Об организации на заводе № 37 производства самоходных артиллерийских установок СУ-76 на базе трофейных танков „Артштурм“ и Т-3 с 76-мм пушкой Ф-34». Спустя два дня в развитие этого документа появился приказ наркома танковой промышленности И. Зальцмана № 44, в котором говорилось:

«Директору завода № 37 т. Зеликсон:

а). Организовать производство самоходных артиллерийских установок СУ-76 с выпуском их: март — 15 шт., апрель — 35 шт., май — 40 шт., июнь — 45 шт.

б) С 1 марта 1943 г. прекратить ремонт танков Т-60 и Т-70, передав их ремонт РЭУ ГБТУ КА.

Директору завода № 37 и начальнику отдела главного конструктора НКТП т. Гинзбургу:

а). Закончить конструктивную разработку СУ-76 к 25 января 1943 г.

б). Изготовить опытный образец СУ-76 к 15 февраля 1943 г.

в). Испытать опытный образец к 25 февраля 1943 г.

Главному технологу НКТП т. Гуревич выделить необходимое станочное оборудование.

Директору завода № 40 т. Мартиросову:

а). Прекратить с 1 февраля 1943 года производство самоходных установок СГ-122.

б). Передать заводу № 37 имеющиеся в наличии трофейные танки, в том числе 35 отремонтированных с рембазы № 82 и все пригодные для использования на СУ-76 заделы, отгрузив заводу № 37 все указанное имущество не позднее 10 февраля 1943 г.

Укомплектовать КБ завода № 37 необходимыми кадрами ИТР и вспомогательного персонала в количестве не менее 25 человек.

НКВ т. Устинову командировать на завод № 37 группу конструкторов ЦАКБ НКВ для проектирования установки пушки Ф-34.

НКО т. Федоренко обеспечить завод № 37 ремонтным фондом трофейных танков „Артштурм“ и Т-3 в следующих количествах: март — 20 шт., апрель — 40 шт., май — 60 шт., июнь — 60 шт.

К 1 апреля 1943 года направить дополнительно на завод № 37 850 рабочих».

Как видно из документа ни о какой замене СУ-12 самоходками на трофейных шасси речи не идёт. Более того, к проектированию новой машины привлекается конструктор С. Гинзбург, которого позже (в апреле 1943 года) сняли с должности и отстранили от работы именно за массовые поломки СУ-12 (СУ-76) с параллельной установкой двигателей.

Ещё за день до появления этого приказа — 19 января 1943 года — председатель арткома ГАУ КА генерал-лейтенант Хохлов сообщил заместителю начальника ГБТУ КА Коробкову, что начальник ГАУ КА Н. Яковлев утвердил тактико-технические требования на разработку 76-мм штурмовой самоходной пушки СУ-76 на шасси трофейных самоходных установок «Артштурм» и танков Т-3.

В них говорилось, что «76-мм штурмовая самоходная пушка предназначена в качестве орудия сопровождения мотомехчастей и пехоты для борьбы с огневыми точками, танками и живой силой противника, как прямой наводке, так и с закрытых позиций». Для изготовления такой машины с экипажем из четырех человек предполагалось использовать штатную качающуюся часть 76-мм танковой пушки Ф-34 и шасси немецкого трофейного танка Т-3 (Pz. I II) или самоходки «Артштурм» (StuG III).

Внутренний вид рубки (по левому борту) СУ-76И через задний люк. Видна боеукладка, казенник пушки, места наводчика и механика-водителя (РГАЭ).

Внутренний вид рубки (по правому борту) СУ-76И через задний люк. Видна боеукладка, казённик пушки и место командира (РГАЭ).

Согласно требованиям, установка вооружения должна была обеспечивать скорострельность не менее 12 выстрелов в минуту (при стрельбе прямой наводкой или на малых углах возвышения), горизонтальный обстрел в пределах не менее 20 градусов, а вертикальный — от -5 до +12 градусов. Прицелы предполагалось использовать от «76-мм полковой пушки, находящейся в валовом производстве, или 76-мм дивизионной пушки обр. 1942 года ЗИС-3». В качестве дополнительного вооружение требовалось предусмотреть два пистолета-пулемета ППШ (стрельба из них должна была вестись через амбразуры в бортах), боекомплект определялся в 75 выстрелов к пушке и не менее 1000 патронов к ППШ.

При изготовлении машины не допускались «изменения в компоновке моторного, трансмиссионного отделений и отделения управления», а боевое отделение «подвергается изменениям в объеме, обеспечивающем возможность установки танковой пушки Ф-34 и создания нормальных условий орудийному расчету». Толщина бронерубки, монтируемой на шасси, должна была «соответствовать толщинам бронелистов „Артштурма“ или Т-3». Для посадки экипажа в кормовом листе рубки должен был размещаться люк, через который осуществлялась и загрузка боекомплекта. В крыше рубки должен был размещаться лючок для установки панорамы орудия, прибор ПТК для командира машины и вентилятор. Все самоходки должны были оснащаться радиостанцией 9-Р и танковым переговорным устройством ТПУ-3ф.

Первый опытный образец новой машины, получившей обозначение СУ-76И (И — «иностранная») удалось собрать только к началу марта 1943 года. Связано это было прежде всего с тем, что находившийся в Москве завод № 37 (ныне это территория НИИ ДАР у станции метро «Преображенская площадь») имел очень ограниченный станочный парк и небольшое число рабочих — основное производство эвакуировалось в Свердловск еще в октябре 1941 года.[1]

Испытания первого опытного образца СУ-76И прошли на Софринском артиллерийском полигоне с 13 по 20 марта 1943 года в объеме 434 выстрела (из них 212 на усиленном заряде) и 280 километров пробега (93 шоссе, 187 проселок).

Рассмотрев результаты испытаний указанной самоходной артиллерийской установки, танковое управление ГБТУ КА посчитало «установку отечественной танковой пушки Ф-34 на трофейном танке Т-3 целесообразной». При этом сообщалось, что при производстве машин должны соблюдаться следующие условия:

«1. Все образцы СУ-76, поставляемые в Армию, должны иметь вес, не превышающий веса опытного образца.

2. При использовании трофейной матчасти танков все агрегаты должны быть перебраны и тщательно осмотрены.

3. Каждый образец, передаваемый в Армию, должен быть обеспечен запасными катками и звёздочками (катков 4 шт., звездочек 1 шт.). Катки должны быть переобрезинены на отечественных заводах.

4. Каждый образец СУ-76 должен быть снабжен шпорами на гусеницы из расчёта одна шпора на каждый пятый трак гусеничной цепи.

Целесообразно запас горючего, вмещаемого самоходной установкой, увеличить до 100 литров за счет установки дополнительных баков. СУ-76 с дополнительными баками необходимо испытать пробегом на расстояние 150–200 километров, совместив эти испытания с испытанием по вязкому фунту в летних условиях».

Самоходная установка СУ-76И изготавливалась на базе танка Pz. III (со снятой башней и подбашенным листом) или штурмового орудия StuG III с демонтированной рубкой. Вместо них сверху устанавливалась рубка в форме усеченной пирамиды, сваренная из бронелистов толщиной 25–35 мм. Вооружение машины состояло из 76-мм танковой пушки Ф-34, имевшей в варианте для вооружения самоходки индекс С-1. От танкового варианта она отличалась наличием карданной рамки, позволявшей устанавливать орудие непосредственно в лобовом листе корпуса. В этой пушке использовался поворотный механизм от 122-мм гаубицы М-30. В июне 1943 года завод № 92 предложил использовать в установке С-1 поворотный и подъемный механизмы от 76-мм дивизионной пушки ЗИС-3, но было ли это введено на СУ-76И автору неизвестно. Снаружи установка закрывалась довольно массивной литой бронемаской.

Опытный образец СУ-76И во время испытаний на Софринском полигоне. Март 1943 года. Щиток на маске орудия отсутствует, хорошо видна форма литой бронемаски (РГАЭ).

БоекомплектСУ-76И состоял из 98 выстрелов, уложенных в укладки у задней части правого и левого бортов боевого отделения. Экипаж машины состоял из четырех человек — механика-водителя, командира (справа от пушки), наводчика (слева от пушки) и заряжающего (в задней части боевого отделения). Для посадки экипажа имелось два люка слева в крыше над наводчиком и в кормовом листе рубки. Самоходка оснащалась радиостанцией 9-р и танковым переговорным устройством ТПУ-3.

Изготовление СУ-76И началось на заводе № 37 в последних числах марта 1943 года, а уже 29 апреля на предприятии прошло совещание, посвященное вопросам изменения конструкции, и приёмки машин СУ-76И. после обсуждений предлагались следующие изменения:

Изготовить опытный образец горизонтальной укладки снарядов (по типу немецкой) к 15 мая и сдавать машины с новыми укладками через 15 дней после их утверждения;

Ввести брезентовые чехлы на укладку — с 8-й машины;

Ввести окантовку люков для экипажа — с 11-й машины;

Установить дополнительный бронещиток на бронировку противооткатных устройств — с 11-й машины (на ранее сданных самоходках смонтировать не позднее 3 мая);

Установить на корме всех самоходок съемные баки емкостью 100 литров, причем на ранее выпущенных, начиная с 8-й машины сделать это до 3 мая;

В задней дверце люка в кормовом листе рубки сделать отверстие для ППШ — с 11-й машины.

Кроме того, в связи с отсутствием на большинстве получаемых машин Pz. III фильтров, а также отсутствия в производстве воздушных и масляных фильтров, было принято решение разрешить монтаж в течение апреля-мая 1943 года на СУ-76И сухого сетчатого фильтра двигателя ЗИС-5 производства МКЗ.

В течение мая предписывалось провести испытания воздухофильтра типа «Циклон» и результаты доложить в ГБТУ не позднее 25 мая.

Эшелон с трофейными танками Pz. III направляется на завод № 37 для переделки их в СУ-76И. Лето 1943 года (РГАКФД).

О том, с какими трудностями шло производство самоходных установок СУ-76И, можно узнать из доклада военпреда ГБТУ КА на заводе № 37 капитана Ворогушина, посвящённого выполнению майской программы 1943 года. За этот месяц предприятие сдало 15СУ-76И (за апрель-25):

«В мае 1943 года завод № 37 должен был по плану выпустить 35 машин СУ-76И, фактически выпущено 15 штук.

Причины невыполнения плана следующие.

1. Почти полное отсутствие в производстве машин. Дело в том, что в апреле завод затратил много сил на выполнение апрельского плана. Рабочие работали в цехах, особенно в последней пятидневке месяца, круглыми сутками. Все машины, обеспеченные деталями, были собраны и окончательно сданы военной приёмке. Таким образом, все силы завода задействовали на выполнение апрельского плана, задел для изготовления машин практически не производился.

2. Благодаря активной работе в апреле и небольшого количества деталей, оставшихся для сборки самоходок, завод по существу не работал до 7 мая, так как рабочие вынуждены были отдыхать. Таким образом, количество рабочих дней в мае сократилось до 21.

3. Исключительно плохая помощь заводу оказывается со стороны Наркомтанкпрома. То, что завод не в состоянии изготавливать у себя, размещается по другим предприятиям только по инициативе завода, при этом с большими трудностями. Наркомат танковой промышленности не только не оказывает помощи заводу в размещении заказов на других заводах, но, заявляя, что необходимо ремонтировать машины только за счёт снятия деталей с других машин, а не идти по линии изготовления хотя бы незначительного количества и маю трудоемких деталей, тем самым направляет руководства завода по неправильному пути. Благодаря такому мнению руководство завода живет только сегодняшним днем, разукомплектовывая ремфонд и собирая, по существу, из двух машин одну.

4. Недостаточное количество квалифицированной рабочей силы на заводе. Так, например, из-за отсутствия электросварщиков сборочный цех имел несколько дней простоя. Отдел же кадров завода, несмотря на острую необходимость в электросварщиках, не обеспечил своевременное обучение их необходимого количества, хотя все возможности для этого имелись. Только в конце мая директор завода издал приказ об обучении, или вернее, подготовке из неквалифицированного состава рабочих, четырех электросварщиков.

Из-за отсутствия токарей механический цех завода полностью также не загружен. Этот цех в мае имел большие простои станков, и в то же время сборочный цех ощущал недостаток в изделиях механического цеха.

Сборочный цех завода также ощущал большой недостаток в рабочей силе. В цехе имеется шесть основных сборочных бригад, которые при нормальных условиях и напряженной работе могут собирать в месяц не более 25 машин. Таким образом, при всех благоприятных условиях плановое задание заводу по выпуску самоходок не было обеспечено. Для увеличения же количества бригад дирекция завода мер пока ещё не приняла.

Анализируя существующее положение на заводе можно отметить, что и в июне месяце он не сможет выполнить заданный ему план, фактически может быть выпушено из ремонта и переделано на СУ-76И 20–25 машин. Это подтверждается тем, что имеющийся ремфонд сильно разукомплектован. Так, например, ни на одной машине нет магнето, многие не обеспечены венцом ведущего колеса, катками ходовой части, шестернями газораспределения и совершенно отсутствуют специальные манжеты в системе гидравлических тормозов.

Сейчас производятся опыты по установке на машины магнето отечественного производства, однако получение их откуда-либо затруднительно. С шестернями газораспределения, венцами ведущего колеса и манжетами для гидротормоза вопрос на сегодня совершенно не решен. Количество остродефицитных деталей не ограничивается этим, и равняется примерно 75 наименованиям.

Если бы даже завод был полностью удовлетворен запасными частями, то из-за отсутствия достаточного количества рабочей силы, особенно в сборочном цехе, в июне месяце можно выпустить не более 25 машин».

Самоходная установка СУ-76И.

Кстати, уже в июне 1943 года начались проблемы с поставкой трофейных шасси для переделки их в самоходки. Дело в том, что в марте — апреле большинство машин поступали с завода № 40, рембаз № 8 и 82, то есть уже после проведения ремонта. Кроме того, прибывающий для нужд сборки на завод № 37 ремфонд охранялся. Начиная же с мая трофейные танки стали поступать главным образом с Юго-Западного фронта, причем в очень плохом состоянии «в смысле его укомплектованности и пригодности деталей для ремонта».

Самоходно-артиллерийская установка СУ-76И, вариант с командирской башенкой от танка Pz. III (ACKM).

Так, по состоянию на 5 июня 1943 года ситуация с шасси для СУ-76И была следующей. Всего с февраля на завод № 37 завезли 127 трофейных танков Pz. III и самоходных установок StuG III. Из этого количества: 27 поступило с завода № 40 (бывший № 592), 27 — с ремзавода № 82, 15 — с ремзавода № 8,7-с Калининского и 35 с Юго-Западного фронтов, 15 — из учебного центра самоходной артиллерии.

Из этого количества было списано как негодные 24 машины, отремонтировано и переделано в СУ-76И — 41 и в процессе производства находилось — 30 единиц. Таким образом, по состоянию на 5 июня 1943 года ремонтный фонд завода № 37 составлял 32 единицы. Кроме того, в тот же день на станцию Черкизово прибыл железнодорожный транспорт с 26 трофейными танками, из которых «беглым осмотром выявлено примерно 15 машин годных к ремонту, остальные в большинстве горелые и разукомплектованные». В своих выводах по этому вопросу помощник военпреда ГБТУ КА на заводе инженер-капитан А. Шитов 5 июля 1943 года сообщал следующее:

«Большинство машин приходят либо разукомплектованными, либо с негодными к ремонту агрегатами и деталями. Особо остро стоит вопрос с опорными катками, магнето, распределительными шестернями, манжетами поршней тормозной гидросистемы и рядом других. Из-за некомплектности танков и невозможности изготовить ряд деталей своими силами, работники сборочного цеха черпают эти детали за счет вновь прибывающего на завод ремфонда. Таким образом, имеющийся в данный момент задел в 32 единицы почти полностью „раздет“, и фактически из двух машин собирается одна.

Считаю, что при данном количестве ремфонда и при вышеизложенном его состоянии, и кроме того, учитывая производственную возможность завода для воспроизводства целого ряда деталей, завод не сумеет справиться с возложенной на него Правительством программой, если в самом ближайшем будущем ему не будет предоставлен в достаточном количестве и в укомплектованном состоянии ремонтный фонд. Кроме того, завод в ближайшее время обязан будет выдавать полковой и ремонтный комплекты ЗИПа, что главным образом, потребует большого количества ремфонда».

К началу июля 1943 года сложная ситуация сложилась на московской станции Черкизово, куда прибывали эшелоны с трофейными танками и самоходками для завода № 37. Станция оказалась буквально забитой платформами с бронетехникой, причём многие машины были в весьма плачевном состоянии. Ситуация усугублялась тем, что в Черкизово не было железнодорожных кранов большой грузоподъёмности, пригодных для разгрузки танков.

Серийный вариант СУ-76И, вид слева (ЦМВС).

1 июля 1943 года для выяснения ситуации осмотр прибывшей техники провела специально созданная комиссия в составе: заместитель командующего бронетанковыми и механизированными войсками генерал-лейтенант Таранович, заместитель начальника управления самоходной артиллерии (УСА) ГБТУ КА полковник Рупышев, начальник 1-го отдела УСА ГБТУ КА инженер-майор Пестов, военпред ГБТУ КА на заводе № 37 капитан Ворогушин, помощник военпреда инженер-капитан Шитов.

Они осмотрели трофейные танки и самоходки в следующих местах:

а), находящиеся на территории завода № 37–99 штук;

б), находящиеся на территории, прилегающей к заводу № 37–48 штук;

в), находящиеся на территории станции Черкизово, разгруженные с железнодорожных платформ в количестве — 100 штук;

г), прибывшие с фронтов и находящиеся на железнодорожных платформах — 21 штука;

д), кроме Т-3 и «Артштурм» на платформах имелась ещё 21 машина различных марок.

Состояние танков было следующим:

«а). Машины разгруженные, в количестве 190 штук.

Состояние машин

б). Машины, находящиеся на железнодорожных платформах.

Общие замечания.

А). На все машины в количестве 57 шт., уже разгруженные и по своему техническому со стоянию непригодные к ремонту и переделке на СУ-76И, имеются акты технического осмотра за подписями представителя завода № 37 и военпреда ГБТУ КА на заводе с заключением об их списании.

Б). В связи с невозможностью восстановить машины и переделать их на СУ-76И и для получения необходимого количества запчастей для ремонта и укомплектования формируемых артиллерийских полков, заключение военпреда о списании машин является вполне правильным и целесообразным.

В). Решение военного представителя ГБТУ КА на заводе № 37 о рассортировке прибывшего в адрес завода № 37 ремонтного фонда машин Т-3 и „Артштурм“ и переадресовке части из них в металлолом без разгрузки железнодорожных платформ, является правильным, так как уменьшается вынужденный простой подвижного состава на станции и, кроме того, разгрузка, транспортировка и разборка машин на заводе с целью использования имеющегося на них незначительного количества годных частей (не дефицитных), является нерентабельной.

Выводы.

1. Рассортировку и переадресовку приходящих в адрес завода машин, производимую военпредом, считать правильной.

2. Для ускорения решений по списанию трофейных машин в дальнейшем целесообразно создать комиссию в составе:

1). Представителя УСА ГБТУ КА;

2). Военпреда ГБТУ КА на заводе № 37;

3). Представителя завода № 37.

Подписи».

А через пять дней дирекция завода № 37 уведомила ГБТУ КАо временном прекращении завоза в адрес завода трофейной матчасти и сообщило, что «в ближайшие месяц — два завод ни одну машину не примет».

Серийный вариант СУ-76И, вид сзади. Хорошо видны дополнительные топливные баки на кормовом листе (ЦМВС).

Кстати, ещё одной проблемой, с которой столкнулся завод № 37 при выпуске СУ-76И, стал вопрос утилизации снятых с танков башен. Так, 25 июня 1943 года начальником ГАУ РККА генерал-полковником Яковлевым был утвержден протокол совместного решения представителей ГАУ, Управления оборонного строительства и управления укрепраионов Генерального Штаба по поводу использования «танковых башен с вооружением и подбашенных коробок, снимаемых заводом № 37 НКТП с танков Т-3 и „Артштурм“ при переделке последних в самоходки СУ-76И».

Сообщалось, что на заводе скопилось до 150 комплектов башен и рубок с 37, 50, 75 и 105-мм пушками, при этом вооружение в большинстве своем некомплектно и с выведенными из строя механизмами. Предполагалось использовать «башни и подбашенные короба на оборонительных рубежах в крупных населенных пунктах как огневые точки для борьбы с танками и пехотой противника». При этом штатное вооружение планировалось заменить на отечественные 45, 47 и 76-мм орудия, для чего артиллерийскому комитету ГАУ поручалась разработать варианты такого перевооружения и испытать их.

Однако в течение месяца ничего сделано не было, и 24 июля заместитель директора завода № 37 А. Филькин уведомил Федоренко о том, что «завод приступает к вывозке этих башен и пушек на базы Главчермета». Это решение было утверждено руководством ГБТУ КА спустя пять дней.

Между тем выпуск СУ-76И продолжал возрастать. Если за первые три месяца выпуска их собрали 60, то по постановлению ГКО № 3703сс от 8 июля 1943 года планировалось изготовить в третьем квартале 1943 года 80 самоходок СУ-76И, в том числе в июле 25 машин. Этим же документом завод № 176 (г. Муром) должен был в июле поставить «10 башен» для этих машин.

Серийный вариант СУ-76И, общий вид. Машина уже имеет щиток на маске орудия (ЦМВС).

План третьего квартала удалось выполнить почти на 100 % — завод № 37 сдал за три месяца 78 СУ-76И. Кстати, любопытное письмо директор завода № 37 Зеликсон направил начальнику ГБТУ КА Федоренко 17 сентября 1943 года. Оно хорошо иллюстрирует, в каком состоянии доставляли трофейную матчастьдля переделки в СУ-76И:

«Сообщаю, что Ваш приказ № 055 от 27 мая 1943 года не выполняется. До сих пор трофейные машины Т-3 на завод № 37 с целого ряда СПАМов и фронтовых трофейных бригад прибывают с большим количеством боеприпасов и было четыре прибытия машин с остатками человеческих тел.

В силу того, что завод № 37 не имеет ни склада, ни каких других условий для хранения боеприпасов, вынужден просить Вашего категорического распоряжения направлять на завод № 37 машины Т-3 и „Артштурм“ только полностью очищенные от боеприпасов и остатков человеческих тел».

В четвёртом квартале 1943 года, после изготовления еще 62 СУ-76И их выпуск был прекращен. К этому времени на заводах полным ходом шло производство отечественных самоходных установок СУ-76М, количество которых покрывало потребности Красной Армии. Всего за 1943 год московский завод № 37 изготовил и передал в войска 201 самоходку СУ-76И, включая опытный образец (см. таблицу).

Есть одно фото СУ-76И с установленной на крыше рубки командирской башенкой от Pz. III. Производился ли такой вариант серийно, или это была опытная разработка, автору неизвестно. Во всяком случае, в документах о такой машине упоминаний пока не встречалось.

В сентябре 1943 года конструкторское бюро завода № 37 сделало попытку усилить вооружение СУ-76И. Так, 14 сентября главный инженер завода № 37 получил от начальника технического управления НКХП Фрезерова письмо следующего содержания: «Разработанный вами проект установки 85-мм пушки Д-5 на базу Т-III (СУ-85И) в настоящее время реализован быть не может из-за отсутствия в достаточном количестве пушек Д-5 и неясностью вопроса с дальнейшей доставкой танков Т— III.

Считаю целесообразным данную разработку временно прекратить, сохранив разработанный материал для возможного использования в дальнейшем». На этом проекте закончились разработки отечественных самоходок на трофейных шасси.

Единственный сохранившийся до наших дней образец самоходной установки СУ-76И установлен на постаменте в городе Сарны на Украине (ЯС).

Первые СУ-76И — 25 машин — поступили в Московский центр самоходной артиллерии в конце мая 1943 года. Здесь сразу же началась подготовка экипажей на новые машины, что оказалось непростым делом. Так, 26 июня 1943 года генерал-лейтенант Вершинин направил начальнику управления формирования и боевой подготовки бронетанковых и механизированных войск Красной Армии генерал-лейтенанту Волоху следующий документ:

«Выпуск самоходных установок СУ-76И на трофейном танке Т-3 возрастает ежемесячно. В течение 3-го квартала будет дана матчасть на шесть полков.

Между тем, подготовка водительского состава для этих машин не организована и носит случайный характер, что привело к задержке сдачи готовых СУ-76И в артцентре.

Прошу дать указания об организации подготовки водителей для СУ-76И, так как плохо подготовленные водители для машины Т-3, сложной в эксплуатации, быстро выведут ее из строя».

Кстати, заводской гарантийный срок работы СУ-76И составлял 1000 километров, что при скорости 15 км/ч давало 70 моточасов.

Проблемы с подготовкой экипажей на СУ-76И усугублялись и отсутствием необходимых учебных пособий, о чем 24 сентября 1943 года начальник УСА Алымов сообщал начальнику управления военного издательства наркомата обороны:

«В качестве пособия войскам для изучения СУ-76И высылается „Краткое руководство по использованию трофейного немецкого танка Т-3“, изданное в начале 1943 года. В настоящее время этих руководств нет, так как запас их исчерпан. Сданное же в печать „Руководство службы по самоходной артустановке СУ-76И“ еще не вышло. Прошу ускорить его выпуск или срочно допечатать руководство по Т-3».

Здесь следует отметить, что руководство на СУ-76И было издано только в начале 1944 года.

Самоходная установка СУ-76И, установленная на постаменте в городе Сарны, вид спереди (ЯС).

Кстати, вопреки некоторым публикациям, самоходки СУ-76И в боях на Курской дуге не участвовали. А первой частью, вступивший в бой на этих машинах, видимо стал 1902-й самоходно-артиллерийский полк. Его комплектование началось на основании приказания наркома обороны № ОРГ/3/2134, которым командованию Воронежского фронта предписывалось сформировать самоходно-артиллерийский полк, которому присваивался номер 1902. Этим поручили заниматься гвардии подполковнику Грдзелишвили (он же назначен командиром полка), общее руководство велось командующим бронетанковыми и механизированными войсками Воронежского фронта генерал-лейтенантом Штевневым.

4 июля 1943 года командир полка выехал в Москву, на завод № 37 за получением матчасти — самоходных установок СУ-76И. 13 июля 15 таких машин погрузили на платформы на станции Белокаменка, и через восемь дней они прибыли в Новый Оскол. Здесь самоходки закрепили за экипажами 1902-го самоходно-артиллерийского полка и сформировали пять батарей (по три СУ-76И), которые 28 июля перебросили на станцию Обоянь и включили в состав 5-й гвардейской армии. Однако из-за недоукомплектованности боевыми машинами, автотранспортом (например, первоначально количество автомобилей составляло 10 % штатной численности) полк еще две недели находился на формировании, получив за это время, помимо машин и прочего имущества, пять СУ-122 (на базе Т-34). И только 13 августа он смог выдвинуться к линии фронта, сосредоточившись в селе Лозовое. Здесь полк придали 13-й гвардейской стрелковой дивизии 32-го гвардейского стрелкового корпуса с задачей: поддержать атаку нашей пехоты на сильно укрепленную высоту 202,4, господствующую над местностью.

В 12.00 14 августа три СУ-122 1902-го полка огнем поддерживали части дивизии, в результате чего высота была взята. Но ночью, подтянув 6–8 танков и до батальона пехоты, немцы выбили с высоты наши части.

В 12.00 15 августа 1943 года, после короткой артподготовки, стрелковый полк 13-й гвардейской дивизии при поддержке девяти самоходок (три СУ-122, шесть СУ-76И) атаковали высоту и после двухчасового боя вновь взяли ее. При этом отмечалось, что «личный состав 1902-го САП с поставленной задачей справился отлично, за что от командира корпуса получили благодарность». В этом бою самоходчики уничтожили один танк, два орудия, до взвода пехоты и подавили батарею 75-мм орудий. Свои потери составили одна подбитая СУ-76И, командир которой был ранен.

Самоходная установка СУ-76И, установленная на постаменте в городе Сарны, вид слева (ЯС).

На следующий день полк передали в оперативное подчинение Степного фронта и, получив 17 августа на станции Мерлово пять СУ-122 и одну СУ-76, стал выдвигаться на Максимовку, ведя бои с арьергардами противника.

20 августа самоходки поддерживали атаки 66-й стрелковой дивизии в районе Кадница. Немцы оказывали яростное сопротивление, часто переходя в контратаки — прорыв этого рубежа позволял нашим частям перерезать железную дорогу Полтава — Харьков. К вечеру противник начал отход на Александров-ку (35 километров западнее Максимовки), преследование и бои с его арьергардами шли весь следующий день.

2 сентября 1943 года 1902-й САП, совместно с 57-м тяжёлым танковым полком, участвовали в отвлекающем ударе, наносимом частями 66-й стрелковой дивизии в районе совхоза Кирасирский. В результате немцев выбили из Марьино, а своим огнем самоходки уничтожили один танк, два орудия, девять пулеметов и до 100 человек пехоты. Артиллерией противника была подбита одна СУ-76И, убито два и ранено два человека.

Утром 9 сентября 1943 года одна СУ-122 и восемь СУ-76И, приданные 9-й стрелковой дивизии 5-й гвардейской армии, участвовали в бою за высоту 200,4 (в районе Марьино). Однако заняв высоту самоходки попали под сильный огонь противника со стороны хутора Журавли, и перешли к обороне. На следующий день две СУ-76И, проводивших разведку в направлении Журавли, нарвались немецкую артиллерию, в результате чего одна машина сгорела от прямого попадания снаряда.

11 сентября шесть СУ-76И совместно с пехотой 9-й стрелковой дивизии перерезали железную дорогу Полтава — Харьков, и, закрепившись у деревни Высокополье, отбили все атаки противника. При этом две машины подорвались на минах, но были восстановлены силами экипажей.

Самоходная установка СУ-76И, установленная на постаменте в городе Сарны, вид сзади (ЯС).

В ночь с 17 на 18 сентября в ходе артиллерийской дуэли с немецкими танками у Синькова балка огнём СУ-76И был уничтожен танк Pz. III.

20 сентября 1902-й полк, приданный 13-й стрелковой дивизии, получил задачу: выдвинуться вперед и занять переправу через реку Ворскла, тем самым отрезав пути отхода противнику на Полтаву. В ночь на 21 сентября самоходчики, имея одну СУ-122 и пять СУ-76И, двинулись в ночной рейд, и после скоротечного боя захватили переправу и удерживали ее до подхода основных сил. При этом была потеряна одна СУ-76И (сгорела). Ответным огнем самоходки подбили и уничтожили три немецких танка.

В последующее дни полк, преследуя отходящего противника, форсировал Ворсклу, перерезал шоссе Диканька — Полтава (в 12 километрах от города) и к вечеру 26 сентября занял село Мануселия в 20 километрах от Кременчуга.

После приведения себя в порядок, в ночь на 29 сентября 1943 года 1902-й полк, совместно с 13-й стрелковой дивизией, атаковали город с севера. Ворвавшись в Кременчуг первыми, самоходки «огнём и гусеницами поддерживали наступление своей пехоты, громя оставшиеся огневые точки и живую силу противника». К вечеру того же дня Кременчуг был освобожден, а немецкие части отошли на правый берег Днепра. В тот же день приказом Верховного Главнокомандующего И. Сталина 1902-й самоходно-артиллерийский полк, вместе с другими частями, отличившимися при взятии города, получил почетное наименование Кременчугский.

После форсирования Днепра в октябре 1943 года 1902-й полк участвовал в боях за Вовкивку и Пятихатку, после чего был выведен в резерв. 25 ноября он убыл на переформирование в Москву, передав все оставшиеся машины на СПАМ. Впоследствии эта часть получила самоходные установки СУ-76М.

Однако вопреки мнению многих авторов, большая часть СУ-76И (более половины) поступила на вооружение не самоходно-артиллерийских полков, а 7-го механизированного корпуса: к началу сентября он имел в своем составе 105 СУ-76И! Каждая из трех мехбригад этого корпуса имела в своём составе полк самоходной артиллерии (в документах именовались именно так) — 35 машин СУ-76И.

Самоходная установка Sturmgeschutz IV из состава 366-го самоходно-артиллерийского полка. 3-й Украинский фронт, 4-я гвардейская армия, март 1945 года (АСКМ).

Небезынтересно привести сведения о том, как части корпуса готовились к боевым действиям.

14 сентября 1943 года начальник 1-го отдела УСА ГБТУ КА инженер-подполковник Демьяненко, помощник военпреда завода № 37 инженер-капитан Шитов и главный инженер завода Козырев, проверили состояние матчасти в 58 и 84-м полках 7-го мехкорпуса, имевших в своем составе по 35 СУ-76И.

В 84-м полку (командир гвардии подполковник Левченко, формирование началось с 13 августа 1943 года) оказалось, что 4 машины имеют ресурс до 10 моточасов, 12 — до 15-ти, 13 — 20–25 часов и 6 — 30–35 часов. На момент осмотра в ремонте находилось шесть самоходок, а всего за месяц эксплуатации было 11 случаев аварий и поломок. Комиссия отмечала, что причиной этого являлась низкая подготовка технического состава и механиков-водителей, которые не знали матчасти. Кроме того, после получения СУ-76И полк сразу же начал проводить учебные выезды на большом количестве самоходок (10–12 штук одновременно). В результате, большое число машин вышло из строя.

К 14 сентября механики-водители имели следующее количество моточасов практики: 2 моточаса — 9 человек, 3–5 часов — 17 человек, 6–10 часов — 7 человек, 15 часов — 2 человека.

С начала сентября командование полка стало принимать меры по улучшению подготовки личного состава. Так, 11 человек отправили на завод № 37 (на пять дней) для изучения матчасти, а в самом полку инженеры завода № 37 Морозов и Доронченков в течение восьми дней вели практические занятия с экипажами самоходок.

В выводах по проверке 84-го полка говорилось:

«1. Техническое состояние машин 84-го полка самоходной артиллерии — удовлетворительное.

2. Подготовка личного состава по знанию материальной части СУ-76И — плохая.

Необходимо этому вопросу уделить особенно серьезное внимание».

В 58-м полку самоходной артиллерии (командир подполковник Пряхин) ситуация оказалась несколько другой. Дело в том, что эта часть начала формироваться еще в мае 1943 года, и в течение трех месяцев экипажи с машинами передавались несколько раз: сначала в 991-й самоходно-ар-тиллерийский полк, затем в 229-й танковый, после этого в 177-й танковый и только 31 августа — в 58-й полк самоходной артиллерии. В результате таких перетасовок моторесурс самоходок оказался почти полностью исчерпан. Кроме того, технический состав, который изначально готовился на СУ-76И (помощники командиров рот по техчасти), остался в 991-м самоходно-артиллерийском полку.

К 14 сентября из 35 СУ-76И 15 машин находились в ремонте, при этом у трех самоходок велась замена моторов. Остальные имели большое количество дефектов — стук распределительного механизма, износ цилиндров и поршней, выход из строя гидротормоза управления. В целом же отмечалось, что большинство машин требует повторного ремонта на заводе.

Трофейная самоходка StuG 40 из состава 5-й гвардейской танковой бригады. 4-й Украинский фронт, сентябрь 1944 года (ЯМ).

А вот с подготовкой механиков-водителей дела обстояли лучше. Только двое имели практику вождения 3–4 часа, трое — 10–15 часов, четверо — 15–30 часов, двое — 30–50 часов, шестнадцать — 50–75 часов и шестеро — 75–100 часов.

В выводах по осмотру полка говорилось:

«1. Техническое состояние и содержание машин 58-го полка самоходной артиллерии — плохое (материальная часть не боеспособна).

2. Технический учёт и отчетность — неудовлетворительные.

3. Водители машин по вождению СУ-76И подготовлены удовлетворительно».

В качестве предложений о приведении полков в боевую готовность рекомендовалось вернуть в свои роты из 991-го самоходно-артиллерийского полка помощников командиров рот по техчасти, отправить на завод № 37 для повторного капремонта самоходки, отработавшие свой срок, заменив их другими СУ-76И, а также прислать заводские бригады для приведения машин в порядок непосредственно в полках. Также требовалось к 22 сентября привести в порядок отчётность, провести сборы и принять зачеты по знанию матчасти и её эксплуатации у техсостава полка и экипажей машин.

12 и 14 сентября в расположение 7-го мехкорпуса выехали две бригады рабочих завода № 37, со всеми необходимыми для ремонта СУ-76И запчастями.

177-й полк самоходной артиллерии 64-й мехбригады не проверялся, так как он получил матчасть с завода № 37 только 6 сентября 1943 года.

Корпус убыл на Юго-Западный фронт в конце сентября 1943 года, участвовал в боях в Запорожье. Причем любопытное свидетельство о СУ-76И есть в документах противостоящих корпусу немецких частей. Так, 25 октября 1943 года штаб 1-й танковой армии вермахта направил в управление «Иностранные армии — Восток» армейской разведки «Абвер» донесение следующего содержания:

«В 177-м танковом полку 64-й механизированной бригады (она входила в состав 7-го механизированного корпуса Красной Армии) имеется четыре роты по 11 танков в каждой. Эти танки изготовлены на шасси немецкого танка Panzer III с двигателем Maybach. Новая рубка имеет толщину брони в лобовой части 3–4 см, на бортах — 1–1,5 см. Рубка открыта сверху. Орудие имеет углы горизонтальной наводки 15 градусов в каждую сторону и вертикальной наводки — плюс-минус 7 градусов».

Здесь заслуживает внимание упоминание об отсутствии крыши — скорее всего, немцы осматривали машины, у которых при детонации боекомплекта сорвало крышу рубки.

Самоходные установки СУ-76Й использовались в Действующей Армии до лета 1944 года, а в учебных частях — до конца войны. В музейной коллекции бронеединиц на полигоне в подмосковной Кубинке действующий образец СУ-76И просуществовал довольно долго, и был списан только в 1968 году.

До наших дней уцелел единственный образец СУ-76И. Почти 30 лет он пролежал на дне реки Случь, затем был поднят и установлен как памятник в городе Сарны Ровенской области на Украине, где и находится до сих пор.

Ещё один образец СУ-76И, находящейся в экспозиции музея Великой Отечественной войны на Поклонной горе в Москве является новоделом с ходовой частью Pz. III и грубо сделанной рубкой.

Примечания:

1

Завод № 37с начала 1930-х годов производил танкетки Т-27, легкие плавающие танки Т-37, m-38, Т-40 и тягачи «Комсомолец». В октябре 1941 года эвакуирован в Свердловск, где выпускал танки Т-30, Т-60 и Т-70. Постановлением ГКО от 23 июля 1942 года выпуск танков на заводе № 37 в Свердловске был прекращён, и он включался в состав Уралмашзавода на правах филиала с задачей изготовления узлов и деталей для бронекорпусов Т-34. С сентября 1943 года выделен в самостоятельное предприятие — завод № 50, выпускавший бронедетали для Т-34, СУ-85, ИС-2, ИСУ-152. На оставшихся в Москве площадях и оборудовании в конце 1941 года создается филиал завода № 37, занимавшийся ремонтом танков и грузовиков. После того как завод в Свердловске включили в состав Уралмаша, филиал в Москве вновь стал именоваться заводом № 37. Вплоть до начала 1943 года на нем ремонтировали танки Т-60 и Т-70.