Глава 10

РЫЦАРСТВО В КУРТУАЗНОМ РОМАНЕ

Если героический эпос, родившийся из устной традиции, господствует в XI и в первой половине XII века, куртуазный роман, складывающийся во второй половине XII века, господствует до первой половины XIII века.

Он менее претендует на историчность, чем героический эпос (впрочем, такие претензии все-таки есть, поскольку король Артур, его центральная фигура, существовал в действительности, как и Карл Великий), тем не менее, несмотря на свой авантюрный характер и злоупотребление чудесным и фантастическим, представляет картину общества в те времена, когда рыцарство играло главную роль.

Выступая в Обществе истории права по теме судебного поединка у Кретьена де Труа, я услышал от моих коллег, что я представил им старейшее литературное свидетельство по данному вопросу; часто точно так же дело обстоит и в том, что касается рыцарства.

Можно отметить, что герой куртуазного романа всегда рыцарь (и никогда не простолюдин, не виллан, не купец, не ремесленник) и что через действие, часто абсурдное, он показывает, как должен вести себя рыцарь. Если принять высказывание Оскара Уайльда, что литература протягивает зеркало жизни или опережает жизнь, то есть предоставляет возможность найти у Кретьена де Труа, основателя французского, а через него и европейского романа, и у его последователей портрет идеального рыцаря, который служил образцом для реального рыцаря, особенно в отношениях с женщиной, играющей здесь роль первого плана, каковую за ней не признаёт героический эпос. Конечно, в «Песни о Гийоме» есть Гибурк – сильная женщина, но Роланд, умирая, даже не вспоминает свою невесту Альду, сестру своего соратника Оливье. В отдельной главе мы особо поговорим о роли женщины в жизни рыцарства.

Пока что речь идет о том, чтобы выделить в романах период примерно с 1160 по 1182 год – эпоху, когда над землей начал подниматься неф собора Парижской Богоматери, когда Французское королевство наслаждается относительным миром перед Третьим крестовым походом. Тем не менее рыцарство в этот период не бездействует, похоже, именно в это время внутри него выкристаллизовывается понимание его природы и значения его миссии.

В «Эреке и Эниде» перед рыцарством, как и в жизни, встает моральная проблема, более всего занимавшая Кретьена де Труа и являющаяся центральной идеей его творчества: конфликт между любовью и приключением. В эпоху, когда все мысли и пыл женщин были направлены на любовь, – это французское изобретение XII века, как остроумно выражался наш учитель Сейнобо, – они находят удовлетворение и видят смысл жизни в любовных победах. Когда такая победа одерживается, не в акте простого и полного духовного оммажа, пример которого провансальская поэзия дает замужней и уже удовлетворенной женщине, но в браке, который предпочитает северный реализм, она намеревается наслаждаться им так спокойно, как позволит жизнь. Но мужчина, со всем пылом желавший этой победы, наконец, одержав ее, не находит в ней полного счастья, и так будет всегда, потому что предназначение мужчины – приключения, которые он ищет, чтобы испытать свою доблесть и храбрость.

Этим испытанием доблести и храбрости являются война, крестовый поход или турнир, то есть одновременно вид спорта и способ получения материальных благ, а также (но не для дворянина той эпохи) поиск истины, философского камня или же занятия живописью и поэзией.

В первом в нашей литературе романе артурианского цикла, появившемся вскоре после 1160 года, Эрек, рыцарь Круглого стола короля Артура, благодаря силе и ловкости одержал победу над неизвестным рыцарем и получил приз, предназначенный самому доблестному, – прекрасную Эниду, дочь нищего мелкого дворянина, одетую в рваное платье. Но богатство не имеет значения для рыцаря. Энида даже вооружила Эрека оружием, предоставленным отцом, дав ему металлические набедренники, кольчугу, прикрывающую тело и затылок, броню для защиты нижней части лица, островерхий шлем, закрывающий голову до глаз; опоясала его перевязью с мечом, повесила ему на шею вытянутый треугольный щит и вложила в руку копье из ясеня. Отец поручает дочь чести Эрека, полагаясь на его слово (здесь следует обратить особое внимание на огромную силу слова чести), даже не зная, кто он такой, и Эрек везет Эниду ко двору Артура, где королева Генивера приказывает одеть ее в нарядное платье и где она получает поцелуй белого оленя, предназначенный самой красивой. Эрек увозит Эниду к себе и женится на ней; и вдруг однажды ночью он слышат, как его жена плачет. На его требования объяснить, в чем дело, Энида признается: она расстроена сплетнями, что Эрек забыл про рыцарский долг и про подвиги.

Речь здесь идет не о дезертирстве с королевской службы, а о том, что рыцарь не следует идеалу, требующему от него подтверждения его доблести и смелости. Огорченный и оскорбленный в своей гордости, Эрек берет с собой жену и отправляется на подвиги и приключения, которые без труда находит, запретив Эниде при этом предупреждать его о грозящей опасности. Ее верность смягчает его сердце, они мирятся, но он придумывает последнее испытание – придворную радость более фантастическую, чем предыдущие, поскольку это нечто вроде путешествия в царство мертвых, где он освобождает даму с кленом, которая является продолжением образа египетской богини смерти. Идеальный рыцарь, как и любовь, оказывается сильнее смерти. Помирившись, супруги пышно отмечают в Нанте свою свадьбу, которая воспроизводит свадьбу герцога Бретонского в 1158 году, на которой Кретьен де Труа, возможно, присутствовал:

Из Англии и Корнуолла
Приехали многие богатые бароны,
От Уэльса до Анжу,
Мэна и Пуату,
Не было ни одного рыцаря высокого рождения,
Ни одной прекрасной знатной дамы,
Кто не прибыл бы ко двору в Нанте.
Король Артур посвятил там в рыцари более четырехсот
человек:
Прежде чем пробило три часа,
Король Артур препоясал мечами
Четыреста рыцарей и даже более,
Все сыновья графов и королей;
Каждому он дал по три коня
И каждому по две пары платьев,
Чтобы появляться при дворе.

Это удобный случай продемонстрировать свою щедрость – рыцарскую, по преимуществу, добродетель, в которой он превосходит Александра Македонского и Цезаря:

Король был могущественным и щедрым:
Не саржевые плащи,
Не шкурки кроликов, не грубую шерсть
Он раздавал; но парчу и горностаев мех,
Мех беличий и вышитые шелка.
Александр Завоеватель,
Который покорил весь мир,
Был в сравнении с ним скрягой и бедняком.
Цезарь, император Рима,
И все короли, которых перечисляют вам в поэмах
и песнях,
Не раздавали столько в один праздник,
Сколько король Артур раздал
В день, когда короновал Эрека.

В «Клижесе», втором романе Кретьена де Труа, написанном около 1164 года, вновь роль главного вождя рыцарства, во всяком случае в первой части (любовь Александра и Соредамор), играет ставший легендарным король Артур.

Вначале Кретьен де Труа в очень удачном абзаце пытается установить происхождение рыцарства как института, обращаясь при этом не к Тацитовой «Германии», а к Греции и Риму:

Очень старая книга,
Которая подтверждает правдивость этой истории…
Из книг, что у нас есть,
Мы узнаём о подвигах древних
И о жизни в былые времена.
Наши книги рассказали нам,
Что Греция славилась
Рыцарством и наукой;
Потом рыцарство укоренилось в Риме,
А оттуда с наукой
Пришло во Францию.
Дай бог, чтобы они здесь задержались,
И чтобы им нравилось пребывание здесь,
И никогда не покидала Францию
Слава, поселившаяся в ней.

Воспитанный при дворе своего отца, императора Константинопольского, Александр мечтает лишь о том, чтобы уехать в другую страну:

Увидеть короля и баронов,
Которые так прославлены
Куртуазностью и доблестью.
Многие знатные люди по своей лености
Теряют великую славу, которую могли бы
Получить, если бы странствовали по миру.

Здесь Кретьен де Труа буквально пальцем указывает нам на понятие странствий, важнейшее для рыцаря, который ищет приключений и который редко является домоседом. С этой кочевой жизнью связываются приключение и слава:

Не уживаются вместе
Отдых и слава.

Сопровождаемый двенадцатью спутниками (магическое число, таково же количество апостолов, столько же будет рыцарей Круглого стола и пэров Франции, как в героическом эпосе, так и в жизни), Александр отправляется ко двору короля Артура в Гинчестер, то есть в Уинчестер на Итчинге, чтобы, преклонив колени, молить посвятить их всех в рыцари, что произойдет позднее, в Арморике, после того, как они совершат в море ритуальное омовение, впервые засвидетельствованное здесь. Каждому Артур даст оружие, платье и коня, тогда как королева Генивера дарит им по белой шелковой рубашке, вышитой золотыми и серебряными нитями, куда Соредамор вплела один свой белокурый волос. В благодарность Александр посвящает королеве свой первый рыцарский трофей – четырех пленников, которых он взял на террасе Виндзорского замка, а когда он узнал происхождение волоса, рядом с которым блекнет золото:

Всю ночь рубашку он целует,
А когда смотрит на волос,
Мнит себя властелином мира.

После штурма, когда Александр выходит из замка со своим пленником, которого передает в руки короля, тот отдает ему золотой кубок, обещанный победителю, а Генивера руку той, которую он любит. Девять месяцев спустя родится Клижес, который станет героем второй части романа и который должен будет унаследовать после своего дяди Али трон Константинополя.

Когда тот, в нарушение обязательств перед своим братом, хочет жениться на дочери императора Германии Фенисе, она влюбляется в Клижеса, особенно после того, как увидела, как он победил на турнире племянника герцога Саксонского. На обратном пути тот устраивает грекам засаду, в которой, убив тринадцать противников (романтическое преувеличение), освобождает Фенису, ставшую псевдосупругой его дяди, из рук похитителей.

Затем, отвечая на вызов уже самого герцога Саксонского, Клижес, одетый в белый плащ, на белом коне с белой сбруей, держа в левой руке щит из слоновой кости, без герба и рисунка, бросается на своего противника:

Мечи колотят
По шлемам, которые гудят,
И это оглушает тех, на ком эти шлемы.
А наблюдающим кажется,
Что шлемы загораются и искрятся,
А когда мечи отскакивают,
Сверкают искры,
Сталь дымится,
Как будто только что вынутая из горна.

Клижес получает такой удар, что падает на колени. Укрепленный криком своей возлюбленной, воскликнувшей: «О, Господи!», он поднимается и бросается на противника, которого вынуждает просить о пощаде. Рыцарь сохраняет жизнь поверженному противнику – таково рыцарское правило. Клижес, как и его отец, отправляется ко двору Артура в Оксфорд, где суверен организовал великолепный турнир, и везет в Уолингфорд на Темзе доспехи, купленные в Лондоне, – черные, алые, зеленые. В первой схватке черный рыцарь на вороном коне побеждает неудержимого Саргемора, на следующий день, в зеленых доспехах, на рыжем коне, он выбивает из седла Ланселота Озерного ударом копья в щит, а в третий день тот же самый Клижес в алых доспехах побеждает Персиваля Галльского и многих других:

Его щит был как наковальня,
Потому что все колотят по нему
И разрубают его.
Но каждый ударивший в него платит за это
И валится с седла,
И никто, если только он не желает солгать,
Не скажет вам, что к концу дня
Не победил рыцарь с красным щитом.

Рыцарь в красных доспехах исчезает, но у его двери выставлены все три доспеха: черный, зеленый и красный, так что его противники понимают, что их победил один и тот же рыцарь, но на следующий день он возвращается уже в белых доспехах, более белых, чем цветы лилии, чтобы помериться силой со своим дядей Гавейном, но после того, как копья сломаны, поводья обрублены, они спешиваются и начинают поединок на мечах. Бьются они с такой ловкостью и храбростью, что Артур приказывает остановить этот равный бой. Клижес отпускает своих пленников под честное слово, при условии, что они признают его победителем.

Дальнейшее развитие сюжета романа не имеет отношения к рыцарству, а рассказывает о любви Клижеса и Фенисы, которые наконец соединились, инсценировав ее смерть:

Храбрость и любовь, живущие в нем,
Сделали его храбрым и доблестным.