Чиколев Владимир Николаевич

ВЛАДИМИР НИКОЛАЕВИЧ ЧИКОЛЕВ

(1845–1898)

Старшим по возрасту в той плеяде русских изобретателей-электриков, которая в течение 70-х и 80-х годов прошлого века прославила русскую электротехнику, был Владимир Николаевич Чиколев. Он был не только крупным изобретателем и электротехником, но и одновременно активнейшим пропагандистом расширения применений электричества. Он положил у нас начало распространению сведений о научных и технических достижениях в той форме занимательных рассказов и повестей, которая в дальнейшем получила такое широкое применение. Наряду с полубеллетристическими произведениями Чиколеву принадлежит и целый ряд книг, статей, учебников и вообще печатных работ глубокого научного значения.

В. Н. Чиколев родился 15 августа 1845 г. в селе Песках Смоленской губернии; после домашней подготовки он был помещен для получения образования в военную школу, именно, в Александровский сиротский кадетский корпус в Москве. По окончании курса в корпусе, он перешел в Александровское военное училище в Москве же, курса в нем не окончил и в 1863 г. вышел из училища, не получив офицерского звания. Причиной выхода, по всей вероятности, были неудовлетворенность скудным образованием с преобладанием фронтового обучения, которое давалось тогда в военных школах, и стремление изучить ту отрасль наук, к которой влекли его умственные интересы. Этими отраслями были физика и электротехника. Для изучения физики Чиколев поступил вольнослушателем на Физико-математический факультет Московского университета, который он и окончил в 1867 г. В университете Чиколев специально изучал физику. Для получения средств к существованию он занимался и стенографией, и издательством профессорских лекций, и исполнял в то же время некоторые работы лаборанта. По окончании университета Владимир Николаевич поступил лаборантом по физике к проф. Цветкову в Петровскую земледельческую (ныне Тимирязевскую) академию в Москве. Вероятно, работа в Земледельческой академии, где физика играла второстепенную роль, не удовлетворяла Владимира Николаевича, и он по прошествии года оставляет Академию и уезжает на родину в Смоленскую губернию. Но уже 1870 г. застает его опять на работе в Москве в Московском техническом училище.

В короткий срок своего пребывания в Петровской академии молодой лаборант успевает выполнить большую работу, посвященную вопросам светотехники, правда, очень специфической. Именно, в 1867 г. он выпускает книгу под названием «Руководство к приготовлению и сожиганию фейерверков», которая по отзывам специалистов отличалась большими достоинствами, выдержала несколько изданий и долго не теряла своего значения.

Работая в Техническом училище, Владимир Николаевич отдавал много времени и изобретательской деятельности. Он разработал, между прочим, электрический привод для швейных машин, сконструировал электродвигатель и сделал некоторые улучшения в существовавших гальванических элементах. Свои работы он демонстрировал на Московской политехнической выставке 1872 г., и за свои изобретения получил на выставке золотую и серебряную медали.

Московская политехническая выставка 1872 г. сыграла в жизни Чиколева большую роль. В организации этой выставки он принял участие как член Общества любителей естествознания, антропологии и этнографии, состоящего при Московском университете. Это общество было в то время единственным обществом такого рода в Москве и объединяло естествоиспытателей, физиков, химиков и научно работавших техников, в том числе и электротехников. На заседании этого общества Чиколев впервые встретился с только что приехавшим в Москву отставным саперным офицером Павлом Николаевичем Яблочковым и оказал ему ту моральную поддержку, которая так ценна для молодых людей, только что вступающих в новую для них среду. Связь Яблочкова с Чиколевым продолжалась до самой смерти Павла Николаевича.

Общество любителей естествознания выдвинуло идею о своевременности организации в Москве Политехнической выставки. Идея была одобрена, и в 1872 г. выставка была открыта. Для развития русской промышленности и техники она имела очень большое значение. В устройстве выставки и, особенно, ее электротехнического отдела Чиколев принимал непосредственное активное участие.

После окончания выставки на ее основе решено было начать организацию в Москве Политехнического музея; Чиколев отдался и этой работе, и ему нынешний Московский политехнический музей многим обязан. Из Москвы Чиколев переезжает в Петербург и в 1876 г. поступает на службу в военное ведомство, где он занимает скромную должность делопроизводителя в только что организованном электротехническом отделе Главного артиллерийского управления. На службе в Главном артиллерийском управлении Владимир Николаевич остается до самой смерти, т. е. до 1898 г. С годами работы в этом Управлении связаны наиболее крупные технические и научные достижения Чиколева.

Тесная многолетняя связь Чиколева с артиллерийским ведомством не могла не отразиться и на его творчестве и на направлении его деятельности. Чиколева особенно занимали вопросы, которые имели отношение или к артиллерии, или к применениям электротехники в артиллерийских мастерских и заводах, в частности, вопросы безопасности применения электрической энергии. Близостью к артиллерийскому ведомству может быть объяснено, например, то более чем осторожное и недоверчивое отношение, которое долгое время проявлял Чиколев к переменному току. Во многих случаях, как-то: в вопросе об электродвигателях переменного тока, он не допускал даже и мысли о возможности создания хорошего двигателя переменного тока. Вот что пишет Чиколев по поводу опытов московского изобретателя Усагина, сотрудника проф. Столетова, над применением его трансформатора для питания электродвигателя переменного тока, показанных на Московской промышленной выставке 1882 г.

«Все опыты передачи работы переменным током, все фразы о них, не подкрепленные точными, несомненными цифрами, не только не имеют ни малейшего значения, но и не заслуживают, по моему мнению, занимать место на страницах специального журнала. Никто из знающих электричество ученых не сомневается в возможности факта приведения в движение электродвигателя альтернативным током (что не раз и делалось), но потом все были убеждены в непригодности альтернативного тока для электродвижения по малой производительности, и Усагин своими опытами нисколько не изменил положения вопроса».

Таким образом, Чиколев приписывал нецелесообразность переменного тока для передачи энергии не несовершенству имевшихся тогда электродвигателей переменного тока, которые могли, конечно, в дальнейшем быть улучшены, но самой природе этого тока, именно его малой производительности.

Точно так же в своих «Лекциях по электротехнике», изданных уже в 1887 г., говоря о динамомашинах, Чиколев в подстрочном примечании пишет: «Динамомашины с переменным током применяются только в исключительных случаях». Чиколев настолько не верил в переменный ток, что даже в 1887 г., после того как свечи Яблочкова получили широкое распространение, после изобретения трансформаторов, все же считал полезным допускать применение переменного тока только в исключительных случаях. Впрочем такое осторожное отношение к переменному току было свойственно многим электрикам того времени. Уже гораздо позже, при обсуждении вопроса о выборе рода тока для первой Ниагарской передачи, такой авторитет, как Вильям Томсон (лорд Кельвин), высказался за применение даже для этой цели постоянного тока. Совершенно понятна приверженность к постоянному току Чиколева, работавшего над применением тока в тех случаях, где (питание дуговых ламп, прожекторов, мелких электродвигателей и т. п.) постоянный ток представляет большие преимущества.

Такое постоянство своих взглядов Чиколев проявлял и во многих других случаях. Так, увлекаясь работой над дуговыми лампами, Чиколев долго не верил в возможность изготовления хороших ламп накаливания, считая нерациональным применение для устройства ламп самого принципа накаливания. Чиколев настолько не доверял лампам накаливания и верил только в мощные дуговые лампы, что когда ему потребовались для освещения рабочих мест в артиллерийских мастерских мелкие источники света, он предложил дробить свет мощных дуговых ламп и освещать рабочие места помощью целой остроумно разработанной им системы зеркал и отражающих свет труб.

Артиллерийское ведомство в те годы особенно интересовалось освещением на дальние расстояния. Для этой цели применялись разные пиротехнические приспособления. Таким образом, Чиколев, выпустивший даже специальный труд по пиротехнике, был близок к задачам, интересовавшим артиллеристов. Но еще больше сближали с ними Чиколева его работы с мощными электрическими дуговыми источниками света, начатые им еще в Москве. Уже в 1869 г., будучи в Москве, Чиколев начал работать над усовершенствованием единственных существовавших тогда электрических дуговых ламп Фуко и Серрена. Для этих усовершенствований Чиколев применил принцип дифференциального действия двух обмоток, включаемых в цепь лампы, одна последовательно с угольными электродами лампы, другая параллельно.

Первый экземпляр усовершенствованной Чиколевым лампы был построен в Москве в 1873 г. в мастерской, только что организованной Яблочковым. В 1877 г. Чиколевым для артиллерийского ведомства было построено еще 5 усовершенствованных ламп.[23] В дальнейшем Чиколев продолжал развивать идею «дифференциальных регуляторов» и к 1879 г. построил свою получившую широкую известность дифференциальную дуговую лампу.

Идея дифференциальной лампы Чиколева была тесно связана с проблемой, которая очень интересовала его, как и всех электриков того времени, — с проблемой «дробления света», т. е. с проблемой питания ряда светильников от одного общего источника тока.

Все известные в то время дуговые регуляторы требовали каждый для своего питания отдельного генератора (машины, батареи). При включении в цепь нескольких регуляторов механизмы их не могли поддерживать ровного горения ламп. Дуги в каждой лампе получались различной длины, а в некоторых угли даже соприкасались. С этим недостатком регуляторов и боролся Чиколев. Ему пришла идея использовать дифференциальное действие двух электромагнитных механизмов, из которых один стремился бы укоротить дугу, другой, наоборот, удлинить. Чиколев перепробовал последовательно ряд конструкций и пришел к той, которая полностью решала вопрос.

Вопрос о приоритете в изобретении дифференциального регулятора возбудил большие прения, так как на этот приоритет претендовала германская фирма Шуккерт в Нюрнберге, получившая на дифференциальную лампу привилегию в Германии. Чиколев энергично доказывал свой приоритет. Из полемики выяснилось, между прочим, что фирма Шуккерт была вообще не очень щепетильна в своих действиях и что за ней числится уже попытка присвоения изобретения Грамма. В этом должен был признаться и сам Шуккерт. В вопросе о присвоении изобретения Чиколева Шуккерт в свое оправдание мог только сказать, что он не знал об изобретении Чиколева, опубликованном на французском языке, которым он плохо владеет. Оправдание довольно наивное, так как описание лампы Чиколева было помещено в 1880 г. в журнале «La Lumiere Electrique», имевшем в этот период мировое распространение. В своем письме редактору этого журнала Чиколев с негодованием говорит о поведении Шуккерта: «Всем известно, что г. Шуккерт в Нюренберге, сделав ничтожное изменение в фасоне катушек динамоэлектрической машины Грамма с постоянным током, выдает таковую за самостоятельное свое изобретение. В настоящее время я могу заявить о следующем поступке того же г. Шуккерта, каковому, всякий прочитавший мое заявление, сам даст приличное название. В Вашем многоуважаемом журнале от 1 мая 1880 г. была описана моя дифференциальная лампа, а 19-го того же мая, т. е. через несколько дней по получении г. Шуккертом этого номера «La Lumiere Electrique», он подал просьбу о выдаче ему привилегии в Германии на изобретенную им лампу, которая есть небольшое изменение моей. Что это действительно верно, подтверждается только что полученным мною отзывом германского Патентамта, в котором он отказывает в выдаче мне привилегии, потому что моя лампа тождественна с Шуккертовой, а прошение последнего поступило раньше моего. Конечно, мне весьма легко уничтожить патент Шуккерта, но я должен на это терять время и деньги, а пока же не считаю себя в праве умолчать о таком случае перед электриками и предостеречь их от подобных недобросовестных проделок».

Попытки Шуккерта опровергнуть обвинения Чиколева успеха не имели, но все же Чиколев германского патента не получил, и дифференциальные лампы, получившие широкое распространение, стали более известны под именем ламп Сименса, по имени готовившей их германской фирмы.

В действительности, как было уже сказано, Чиколев, начавший работать над дуговыми лампами еще в 1865 г., уже в 1869 г. применил идею дифференциальных обмоток к усовершенствованному им регулятору Фуко. Результаты своих работ над регуляторами для дуговых ламп Чиколев тогда резюмировал следующим образом:

«Таким образом я пришел к заключению, что при построении пригодных для практического употребления ламп нужно руководствоваться следующими тремя основными принципами:

1) Регулирование расстояния между концами углей нужно производить без пружины, при помощи ответвления части тока, помимо вольтовой дуги.

2) Работу сдвиганья и раздвиганья углей поручить особому ответвлению того же тока, служащего и для освещения, чтобы и скорость движения углей была пропорциональна силе тока, служащего для образования вольтовой дуги.

3) Желательно, чтобы эта скорость движения углей была в известные моменты пропорциональна происшедшему нарушению в расстоянии между углями, т. е., чтобы в тех случаях, когда нужно подвинуть угли на большую величину, эта скорость была больше той, когда это требуется в незначительных размерах».

На основании этих принципов Чиколевым была разработана еще в 1873 г. особая конструкция дифференциальной лампы, которая и была выполнена в московской мастерской Яблочкова. Не удовлетворившись работой этой лампы, хотя она давала при испытаниях весьма положительные результаты, Чиколев построил в 1874 г. новый тип лампы, изображенной на фиг. 25. В этой лампе маленький электродвигатель, вращаясь в ту или другую сторону, сдвигал или раздвигал угли.

Электродвигатель возбуждался двумя электромагнитами, причем через обмотку электромагнита Е проходит главный ток, питающий вольтову дугу, а через обмотку второго электромагнита Е' — ток, ответвленный от зажимов угольных электродов. Обмотка якоря включается параллельно с электромагнитом Е. Обмотки и сопротивления подгоняются так, чтобы при определенной длине дуги противоположное действие на якорь обеих обмоток уравновешивалось. При удлинении дуги преобладающее действие получала бы ответвленная обмотка, двигатель начинал бы вращаться в сторону сближения углей. При слишком сильном сближении преобладало бы действие электромагнита Е и электродвигатель, вращаясь в обратную сторону, раздвигал бы угли до тех пор, пока не восстанавливалось бы равновесие действия обоих электромагнитов. Описанная лампа Чиколева и была первой дифференциальной лампой, получившей практическое применение и решившей практически вопрос о возможности как последовательного, так и параллельного включения нескольких дуговых ламп в цепь общего генератора.

В дальнейшем лампа Чиколева получала очень много видоизменений, предлагавшихся как самим Чиколевым, так и другими изобретателями. Так, электродвигатель заменился катушками и разного рода рычажными механизмами, сближавшими и раздвигавшими угли и т. п., но принцип дифференциального включения двух обмоток и отказа от пружин, предложенный Чиколевым, оставался, незыблемым. Сам Чиколев продолжал изобретать новые конструкции ламп, осуществляя в них все тот же принцип дифференциального действия двух электромагнитных механизмов. Так, в 1882 г. он получил русскую привилегию (№ 7185) на регулятор, изобретенный им еще в 1881 г., в котором два электродвигателя, включенные дифференциально, действовали на угледержатели, сводя или разводя угли. Через год, в 1883 г., он получил другую русскую привилегию (№ 26101 на регулятор, тоже дифференциальный, но в котором электродвигатели были заменены электромагнитами, действовавшими на угледержатели через рычажные механизмы.

Повидимому, денежные обстоятельства Чиколева в этот период были не блестящи, так как привилегии он брал не на одно свое имя, но на два имени, свое и компаньонов, как видно по их званиям, снабжавших Чиколева средствами. Компаньоном по первой привилегии был мануфактур-советник Генрих Клейбер, по второй— московский 1-ой гильдии купец Моисей Гольдберг. И после получения этих привилегий Чиколев продолжал работу над усовершенствованием своих ламп, упорно доказывая преимущества ламп с углями, расположенными вертикально один над другим, перед свечами Яблочкова, в которых угли помещались рядом (параллельно).

«Параллельное положение углей, — пишет Чиколев, — имеет за собой наглядную простоту. Противоположное (т. е. помещение одного угля над другим) имеет следующие практические качества:

а) угли можно употреблять значительно толще, что экономичнее и, по продолжительности их горения, не нужно присутствия человека для переводов,…

в) Вольтова дуга между вертикальными концами углей представляет меньше сопротивления, чем горизонтальная в свече и, кроме того, случайное увеличение сопротивления в вольтовой дуге в лампе, например, от качества угля, от ветра, немедленно исправляется автоматическим сближением углей…,

г) свет получается равный во все стороны по горизонтальному направлению и светящаяся точка, по желанию, может занимать определенную высоту.

Единственное возражение против противоположного положения углей — потребность в механизме, двигающем угли. Я думаю, что нельзя быть противником механизмов в принципе, во что бы то ни стало, а следует взвешивать тщательно все pro и contra и тогда не колебаться принимать механизм, если перевес на его стороне». Защищая и в дальнейшем свои лампы от горячих сторонников свечи Яблочкова, не имевшей никакого механизма, Чиколев говорит: «Я уверен, что электрическим лампам, действующим при помощи двух противопоставленных концами подвижных углей, принадлежит большая будущность и притом с содействием моего принципа разветвления токов».

В этом отношении Чиколев не ошибся. Действительно, дуговые лампы с расположенными один над другим углями вытеснили электрические свечи Яблочкова, но, как и сам Чиколев неоднократно указывал, для того, чтобы более сложные электрические регуляторы получили применение, необходимо было приучить потребителя к применению электрического освещения, и эту задачу с честью выполнили более простые, хотя, быть может, менее экономичные яблочковские свечи.

В дальнейшем, в 1886 г., Чиколев приспособил свой принцип «дифференциального регулятора» для устройства электрической лампы «тройного действия», предназначенной специально для военных аппаратов, допускавшей и ручную и автоматическую регулировку.

Дифференциальный регулятор создал молодому электротехнику известность. Продолжая работу над дуговыми лампами и исследуя дуги в прожекторах, Чиколев убедился, что прожекторы дают гораздо лучшие результаты, когда угли в них располагаются горизонтально или почти горизонтально и когда оси угольных стержней не совпадают, так что конец отрицательного электрода не затемняет части кратера положительного. Это усовершенствование стало применяться во всех прожекторах русских и иностранных. Работая над прожекторами, Чиколев, неудовлетворенный качествами применявшихся в его время стеклянных и металлических прожекторных зеркал, предложил применять медные посеребренные рефлекторы параболической формы. Для изготовления точных параболических поверхностей Чиколев предложил испробовать метод Д. А. Лачинова, состоящий в том, что подвергается быстрому вращению столб жидкого скоросохнущего цемента, гипса и т. п. В столбе образуется воронка строго параболической формы, которая сохраняется после затвердевания цемента.

Для рассеяния пучка света Чиколев предложил применять экран из обычного стекла.

Другое предложение Чиколева касалось уже прожекторов со стеклянным отражателем. По его идее отражатель составлялся из ряда кольцеобразных стеклянных элементов, образующих в совокупности зеркало. Поверхность каждого из кольцеобразных элементов отшлифовывалась так, чтобы вся совокупность колец образовывала сферическую поверхность. Получалась конструкция, подобная конструкции составных линз Френеля, применяющихся на маяках, только предназначенная не для преломления света, а для его отражения.

Конструкция Чиколева дала отличные результаты, но оказалась слишком дорогой в производстве и была оставлена.

Русская армия и флот были в то время вообще передовыми в отношении применений электричества для военных целей. Именно в учреждениях военно-морского флота электрические лампы наших изобретателей Яблочкова и Лодыгина встречены были с наибольшим интересом. Это видно хотя бы из следующих цифр: к середине 1880 г., по данным, опубликованным в журнале «Электричество», во всей России было установлено всего около 500 фонарей со свечами Яблочкова. Из них больше половины были установлены на заводах военного и военно-морского ведомства и на военных судах; в то время как установки для освещения улиц, площадей, вокзалов, садов и т. п. имели каждая не больше 10–15 фонарей, на одном Кронштадтском пароходном заводе было установлено 112 фонарей, на яхте «Ливадии»— 48 фонарей, на других судах флота 60 фонарей и т. д. При участии морского и военного ведомства акад. Якоби производил свои опыты над электродвижением своего бота. Он и Шиллинг при содействии тех же ведомств разрабатывают мины с электрическими взрывателями. Наши артиллеристы, саперы и моряки первые начали применять электрическое освещение, в частности, для боевых целей. По свидетельству английских специалистов в турецкую войну 1877–1878 г. русские войска и флот могли успешно защищать побережье Черного моря в значительной степени благодаря применению электрических прожекторов. Электрические прожекторы в ту же войну были применены русскими войсками при других боевых операциях. В дальнейшем прожекторы стали еще шире применяться в русской армии и Чиколеву, как работнику артиллерийского ведомства, пришлось очень много работать с ними и, в частности, приходилось принимать прожекторы, поставляемые различными фирмами, почти исключительно иностранными. Во время этих работ Чиколев убедился, что не существует сколько-нибудь рациональных, теоретически обоснованных методов определения качеств прожекторов. Разработке таких методов Чиколев посвятил много трудов. К этой работе, чувствуя ее сложность и трудность, Чиколев привлек в качестве сотрудников сначала молодого, много обещавшего, но, к сожалению, рано умершего физика В. Тюрина, а затем молодого инженер-технолога Р. Э. Классона, впоследствии крупнейшего советского инженера, строителя первой торфяной электростанции близ Москвы, получившей его имя (ГЭС имени Р. Э. Классона). Результаты исследований этих трех изыскателей были опубликованы в работе «Осветительная способность прожекторов электрического света», выпущенной в двух частях по распоряжению Главного артиллерийского управления в 1892 и 1895 гг. Вот как мотивирует Чиколев во введении к этому труду необходимость изучения вопроса, которому посвящен труд: «Для проекции электрического света на дальние расстояния, — пишет Чиколев, — употребляются различные оптические системы разных свойств, размеров, фокусных расстояний и с различной силой электрического тока и света, т. е. с различными размерами кратера. Причины, по которым строители таких оптических приборов, носящих общее название прожекторов, останавливаются на известных величинах всех приведенных выше элементов, остаются обыкновенно необъясненными, да часто и строители сами себе не могут отдать в этом точного отчета. Обыкновенно ими руководят не теоретические принципы, не условия наивыгоднейшего освещения, а разные, часто практические, соображения… Потребители таких приборов, повидимому, большею частью довольствуются испытанием предлагаемых им прожекторов, не входя в критическую их оценку. Вместо теоретического изучения прожекторов, которое одно может дать верный путь для правильной принципиальной оценки системы, руководствуются исключительно указаниями опыта, которые далеко не могут быть мерилом для оценки прожекторов… Мы не отрицаем пользы опытов с прожекторами; наоборот, считаем их необходимыми, но только после теоретической оценки прожектора, которая одна может показать, какой прожектор должен быть лучше, какая сила тока должна быть в нем употреблена и т. п. Опыт необходим уже потому, что при теоретических расчетах мы имеем дело с точными геометрическими поверхностями отражения или преломления, а на практике они всегда имеют большие или меньшие отступления как в разных системах, так и экземплярах той же системы прожекторов».

Поставленным задачам и соответствует содержание труда Чиколева и его сотрудников. В сравнительно небольшом объеме дано чрезвычайно много материала как по теоретическим расчетам, связанным с прожекторным освещением, так и по экспериментальному исследованию прожекторов. В труде разрешаются такие вопросы, как определение осветительной способности прожекторов электрического света и сравнительной видимости освещаемых предметов, выясняется влияние размеров рефлектора, его фокусного расстояния и силы тока на осветительную способность рефлектора. Все теоретические выводы подтверждаются числовыми примерами и опытными данными. Чрезвычайный интерес представляет последняя часть труда, написанная самим Чиколевым, озаглавленная: «Поверка рефлекторов электрического света фотографированием». Дав критику существовавших методов испытания, Чиколев приходит к выводу, что все результаты их всегда основываются на субъективном впечатлении наблюдателя. Поэтому он и разработал метод объективный… «Автор разработал, — говорит Чиколев, — новый прием поверки рефлекторов с помощью фотографирования изображения в рефлекторах белых щитов, из которых на одном нанесен ряд параллельных, а на другом перекрещивающихся под прямыми углами черных линий. Результаты этого фотографирования проверяются еще фотографированием пучка света вольтовой дуги, отраженного от рефлектора на белый щит. По характеру искажения получаемых изображений можно всегда сделать заключение о тех или иных дефектах прожекторов». На фиг. 26а и 26б приведены фотографии изображений сеток, полученных от прожекторных зеркал.

Применения чиколевского приема поверки: рефлекторов дали чрезвычайно благоприятные результаты, так как позволили сравнительно легко замечать такие недостатки рефлекторов, которые обнаруживаются другими методами с трудом или остаются совсем не обнаруженными.

Фотографический метод оказался настолько совершенным, что он сейчас же был принят такими крупнейшими иностранными фирмами, специализировавшимися по изготовлению прожекторов, как фирма Шуккерт в Германии и Бреге во Франции.

Интерес к работе Чиколева был настолько велик, что ведущий французский журнал того времени «L'Eclairage Electrique» напечатал на своих страницах полный перевод брошюр Чиколева. Перевод этот сопровождался следующим вступлением от редакции: «Вопрос об электрических прожекторах после выставки в Чикаго (Всемирная выставка в Чикаго 1893 г.) стал в порядке дня. Возникли весьма горячие споры относительно достоинств двух конкурирующих систем — прожекторов апланатических (французских — Манжена) и прожекторов параболических (немецких — Шуккерта). Проф. Блондель посвятил этому деликатному вопросу несколько ученых работ. Но он рассматривал вопрос только с теоретической точки зрения… Нам казалось весьма интересным перевести для научных работников, не знакомых с русским языком, единственную существующую работу по этому вопросу, являющуюся результатом десятилетних исследований, составленную профессором Чиколевым, инженером Технического Отдела русской артиллерии. Несмотря на то, что труд выполнен 3 года назад, он кажется нам и ныне совершенно актуальным и, в частности, могущим служить путеводителем для всех, кто, интересуясь конструкцией прожекторов, захотел бы выяснить себе их теоретические основы».

Перевод труда Чиколева на немецкий язык также вошел в серию Оствальда «Классики точных наук».

Некоторые положения, высказывавшиеся Чиколевым, подвергались критике такого специалиста по прожекторному освещению, как знаменитый французский электрик, специалист по маякам проф. Блондель, написавший на ту же тему ряд работ. Однако, положения Чиколева в общем остались не опровергнуты.

Работа Чиколева, выполненная более 50 лет назад, несмотря на весьма большие успехи в теории и конструкции прожекторов за истекшее время, сохранила и до настоящего времени некоторое значение по заложенным в ней идеям, явившимся результатом долгой и упорной теоретической и практической работы с прожекторами. Экспериментировал Чиколев с прожекторами очень много и на суше и в море, работая в то же время и над рядом других вопросов военной электротехники, как-то: над вопросами безопасности применения электричества в разных условиях, например во взрывоопасных помещениях, над применением электричества для воспламенения зарядов и т. п. Им же разработан ряд конструкций предметов военно-электротехнического оборудования, например электромагнитный взрыватель, безопасный фонарь и много других.

Результатом всех этих работ Чиколева явился ряд напечатанных трудов, посвященных военной электротехнике, в частности, «Применение электрического освещения для военных целей», «Электрическое освещение в применении к жизни и военному искусству», «Электрический свет в крепостной, осадной, береговой и полевой войне», «Электрическое освещение для боевых целей» и ряд других.

Чиколев был основателем курсов для подготовки специалистов-электриков из артиллерийских офицеров. Для этих офицеров Чиколев написал ряд учебников, как-то: «Лекции по электротехнике», «Электрические единицы и измерения», «Электрические аккумуляторы». Все эти печатные труды Чиколева пользовались в свое время большим успехом и были во многих случаях, можно сказать, пионерскими.

В связи со своей учебной деятельностью В. Н. Чиколев обратил большое внимание на введение в области электротехники правильной русской терминологии, тогда еще совсем не установившейся и часто бывшей весьма неудачной. Он особенно обращал внимание на терминологию в области электрических измерений, могущую вызывать немало крупных недоразумений. В одной из своих статей он подробно останавливается на терминах, применяемых для характеристики гальванометров. В этой статье он касается не только названий, но сущности понятий, вкладываемых в термины, и предлагает ряд уточнений. Забота о правильной терминологии характерна для электротехников той эпохи, сильно страдавших от несовершенства и неясности терминов, применявшихся в то время в области не только электротехники, но и учения об электрических и магнитных явлениях.

Еще в 1880 г. на это обратило внимание Физическое отделение Русского физико-химического общества, обсуждавшего вопрос о правильном образовании окончаний прилагательных имен, входящих в состав научных терминов. К обсуждению вопроса был привлечен известный специалист по русскому языку акад. Я. К. Грот. В обсуждении принял активное участие известный педагог-физик К. Д. Краевич, по учебнику которого обучались многие поколения русской молодежи, а также и председатель Физического отделения Русского физико-химического общества, всеми признанный знаток русского языка проф. Ф. Ф. Петрушевский. Проф. Петрушевский заявил в заседании, что «он имеет в виду выполнить работу, касающуюся русской технической речи, в особенности терминов по физике». Относительно рассматривавшегося вопроса акад. Я. К. Грот сообщил, что «прилагательные, образованные у нас от иностранных имен, составлены, большею частью, от иностранных же прилагательных, а не от наших существительных; так мы говорим: азиатский, африканский и т. д., образовав эти слова не от собственных имен Азия, Африка и т. д., а от иностранных прилагательных Asiaticus, Africanus и т. д. То же замечается и в научных терминах: исторический, географический, которые произведены не от существительных история, география, но от прилагательных же Historicus, Geograficus. Этим наблюдением решается уже вопрос относительно прилагательных от слов: термометр, барометр, миллиметр и проч. Употребительные у нас прилагательные от них составлены по общему закону. Следовательно, надлежит говорить термометрический, барометрический и миллиметрический, а не термометренный, барометренный, миллиметренный. Что касается форм: бунзеновский, амперовский и т. д., вместо бунзенов, амперов и пр., то между первыми и вторыми есть существенная разница: последние означают принадлежность Амперу, Бунзену и потому, кажется, соответствуют настоящему употреблению, первые же указывают только на сходство, на близкое отношение к известному роду предметов».

Таким образом, следуя Гроту, надо говорить «бунзенов элемент», или «амперово правило», а не «бунзеновский элемент» или «амперовское правило», так как эти последние прилагательные надо признать несоответствующими духу русского языка. Точно так же по мнению акад. Грота говорить «Омский закон» — неверно, надо говорить «Омов закон» или «закон Ома», точно так же, как надо говорить, «пифагорова теорема», а никак не «пифагорская» или «пифагоровская». Следовательно, надо говорить и «шкала Кирхгофа» или «кирхгофова». От многих имен (например, Секки, Гексли и т. п.) образовать русские прилагательные неудобно.

Таким образом, русские физики в лице Краевича, Петрушевского и др. еще 70 лет тому назад начали борьбу за правильную русскую терминологию в области физики. Несколько лет спустя ту же борьбу в области электротехники начал В. Н. Чиколев. К сожалению, эта борьба не привела к окончательным результатам и до настоящего времени. Еще и теперь группы электротехников обсуждают, и тоже часто безрезультатно, те вопросы, которые были подняты Чиколевым.

Для развития военной электротехники в России Владимир Николаевич сделал очень много, и он справедливо считается одним из ее основоположников. Однако, не одна военная электротехника создала Чиколеву имя и доставила известность. Еще больше этому способствовали его работы в других областях электротехники и его заслуги как электротехника-общественника.

Будучи принципиальным сторонником дугового освещения, Чиколев, однако, пытался конструировать и лампы другого типа. Так, он сконструировал лампу с накаливанием конца тонкого угольника, упирающегося в массивный кусок угля, подобную появившимся впоследствии и наделавшим много шуму лампам Ренье, Вердермана и др.

«Нисколько не опасаясь возражений, — пишет Чиколев, — я могу сказать, что этот способ получения электрического света при помощи горения угля в точке несовершенного контакта был впервые предложен мной. Еще в 1874 г. я показывал электрическую лампу на этом принципе в заседании физического отделения Общества любителей естествознания в Москве, затем в Русском физическом обществе в 1876 г.

В 1877 г., когда о лампах Ренье и прочих не было и слуха, я показывал горение этой лампы на моих публичных лекциях здесь в Техническом Обществе».

Однако, оставаясь при убеждении, что только концентрируя тепловую энергию в минимальном объеме, можно получить экономический источник света, Чиколев не продолжал своей работы над типом лампы с раскаливанием конца угля. «Как тогда, так и теперь, — пишет он, — несмотря на наружную привлекательность этого бархатного симпатичного огонька, я должен сказать, что не придаю всем этим способам значения, так как все они отличаются небольшой производительностью, сравнительно с электрическим светом вольтовой дуги».

Привилегии на свою лампу с раскаливанием конца угля Чиколев не взял, и она была выдана в России только в 1885 г., но уже на имя «иностранца Рихарда Вердермана». Приведенный в русской привилегии чертеж лампы Вердермана ясно показывает, что в ней осуществлена та же идея, которую в 1874 г. осуществил Чиколев.

В дальнейшем, под впечатлением успеха ламп Эдисона, Свана и других многочисленных изобретателей, Чиколев увлекся также изобретательством ламп накаливания и предложил оригинальную лампу, в которой одна угольная нить внутри лампы заменялась системой из 3–6 нитей, включенных параллельно. Лампы эти, имея малое сопротивление, предназначались для включения группами по несколько ламп последовательно. Такие лампы со сложными нитями должны были, но мнению Чиколева, быть надежными в употреблении, лучше выносить тряску при перевозках и быть более пригодными для последовательного включения. Лампы этого типа Чиколев демонстрировал на Электротехнической выставке 1881 г. в Париже. Распространения они не получили, но впоследствии для разных специальных целей лампы строились в Европе и в Америке с двойной и даже с тройной нитью.

Большой интерес представляют работы, проведенные или самим Чиколевым, или под его руководством, по всестороннему исследованию освещения, производимого в разных условиях различными источниками света. Исследования эти касались как светотехнической стороны, так и экономической. Это были, если не первые, то во всяком случае одни из первых экспериментальных работ в этом направлении. Для большей наглядности Чиколев при оформлении своих светотехнических работ широко пользовался графическими изображениями, строя кривые освещенности и т. п.

Все исследования над освещенностью были вызваны борьбой газа против электричества, начавшейся сейчас же после появления свечи Яблочкова. Успех свечи при опытах освещения свечами набережной Темзы в Лондоне породил опасения могущественных английских газовых компаний, которые применяли все средства для дискредитирования нового способа освещения: все неудачи, неизбежные при новизне дела, преувеличивались, раздувались в многочисленных статьях в общей и специальной прессе, описывались целые воображаемые катастрофы, к которым может привести применение электрического освещения. Рядом с серьезными техническими и экономическими соображениями печатались и чисто обывательские мнения и предположения. Споры приняли такой характер, что Английский парламент должен был в 1879 г. организовать особую полномочную комиссию для рассмотрения вопроса о допустимости широкого использования электрической энергии, в частности, для освещения. Выводы комиссии, в которой наряду с парламентскими работниками принимали участие выдающиеся английские ученые, оказались, как было уже сказано, вполне благоприятны для электрического освещения. Однако, это не ослабило оппозиции газовых обществ, особенно усилившейся и принявшей уже международный характер после появления ламп накаливания Эдисона и Свана. Отклики этой противоэлектрической компании докатились и до России и стали тормозить и без того слабое у нас развитие электрического освещения. В частности, в Петербурге влияние этой компании против электрического освещения сказалось при обсуждении в Городской Думе вопросов об освещении улиц, площадей и мостов. С большим трудом пионеры электрического освещения добивались разрешения устраивать для демонстраций хотя бы пробное освещение улиц и площадей Петербурга. Так, на короткое время устраивалось опытное освещение лампами Лодыгина, затем свечами Яблочкова. Для того, чтобы опытное освещение могло дать убедительные результаты, необходимо было произвести ряд экономических и светотехнических исследований. За эти исследования и взялся Чиколев, который в то же время, для осведомления интересующихся, стал читать в Русском техническом обществе ряд публичных лекций на тему «Сравнение истории освещений: газового и электрического», напечатанных в 1880 г. в первых номерах только что начавшего выходить журнала «Электричество». Чиколев начинает свои лекции со следующего, несколько патетического вступления:

«В те часы, когда живительный дневной свет прекращает свою благотворную деятельность, тогда люди, для удовлетворения своих жизненных потребностей, должны прибегать к разным искусственным источникам света, но ни один из таковых, по своим свойствам не мог нам заменить не только вполне, но даже приблизительно превосходные качества дневного освещения… Все искусственные источники света: свечи, масла, газ, нефть и т. п. основаны на горении, на потреблении кислорода из воздуха и снабжении взамен продуктами не только негодными, но стеснительными и иногда не безвредными для дыхания. Во всех помещениях, освещенных такими источниками, идет постоянная конкуренция между ними и людьми: и те и другие энергично уничтожают, часто ограниченный, запас живительного элемента и наполняют воздух одинаковыми извержениями. Давно известный в виде дорогого физического опыта и только что сделавшийся доступным для значительного распространения в практики — электрический свет, есть единственный источник, свет которого основан не на горении, который не нуждается в непрерывном присутствии кислорода воздуха и введение которого в наши жилища не только не представляет неприятного и тяжелого соседства, но наоборот, по сходству этого света с солнечным, по его богатству химическими лучами света, он способен действовать на людей и на растения так же живительно, как и солнечный».

Излагая затем историю развития газового освещения, Чиколев особенно подчеркивает те неудачи, которые оно встречало на своем пути, и те упреки, которые ему делали, особенно в первое время после его появления, и сравнивает их с теми, сравнительно малыми, неудачами, с которыми вступает в практику новое электрическое освещение. Чиколев далее опровергает те упреки, какие делаются электрическому свету сторонниками газового освещения. Сообщив затем ряд сведений об электрическом освещении, приведя данные о потреблении энергии известными тогда источниками света, Чиколев рисует картину будущего электроснабжения от «центрального завода», от которого идет электрическая канализация. «Под канализацией я разумею, — говорит Чиколев, — одну толстую магистральную трубу — проводник, несущую по всему району огромную массу электричества малого давления (т. е. напряжения), а потому не требующую чрезмерно толстых стен, т. е. особенно надежной изоляции. Из этого магистрального источника электричество черпается в нужном количестве маленькими ветвями в источник света или в электрический двигатель для механической работы, и затем, по произведению нужного эффекта, это электричество выливается в общий громадный резервуар, который никогда не переполнится, — в землю».

Интересно, что Чиколев в своей статье высказывается против сжигания угля на электрических «центральных заводах» и предлагает использовать для получения электрической энергии водяные силы и ветер. «Так как ветер имеется везде к нашим услугам, то он составляет самый удобный посредник для утилизации солнечной теплоты… Ветряные двигатели, поставленные на площади какого-нибудь Канонерского острова, не только могли бы заменить электричеством всякое другое освещение во всем Петербурге, но и дать достаточную электродвигательную работу для всех мелких мастерских города… Я не сомневаюсь, хотя это достанется, конечно, уже на долю наших детей, что перестанут жечь уголь для передвижения поездов железных дорог, а попросят солнце принять на себя этот почтенный труд».

К вопросу о сжигании угля для паровых двигателей, вращающих динамомашины, Чиколев возвращается в своих трудах несколько раз, доказывая, что выгоднее использовать уголь для получения цинка с тем, чтобы использовать его в гальванических батареях и от них получать уже электрическую энергию, чем сжигать его под котлами.

Вопрос о непосредственном получении электрической энергии, не прибегая к каким-либо механическим двигателям и динамомашинам, очень интересовал Чиколева. Повидимому, этот вопрос казался очень актуальным в то время. Как известно, сверстник Чиколева Павел Николаевич Яблочков в последние годы своей жизни отдался целиком изысканиям в этом направлении, изобретая новые типы элементов с сильно окисляющимися металлами и дешевыми окислителями, в частности, кислородом воздуха.

К сожалению, ни тот, ни другой из наших изобретателей и ни один из работавших над этим вопросом после них, вплоть до настоящего времени, поставленную перед собой задачу не решил, и электромагнитный генератор является до сих пор наиболее надежным и единственным достаточно мощным для практических целей источником электрического тока.

Перечисляя в своих лекциях по истории электрического освещения наиболее существенные задачи, которые, по его мнению, подлежат разрешению в первую очередь, Владимир Николаевич еще раз подробно останавливается на сравнительных достоинствах постоянного и переменного токов, отдавая решительное предпочтение постоянному, и говорит: «Прежде всего, в настоящее время нужно заменить машины с переменным током машинами с постоянным током». Это убеждение Чиколева тем более удивительно, что он хорошо знал, что столь необходимое «деление света» решалось в то время наилучшим образом только при помощи применения для свечей Яблочкова трансформаторов, для чего необходим переменный ток.

Такое же упорство Чиколев проявил в вопросе о применении маломощных источников света, доказывая, что во всех случаях выгоднее получать свет от мощного источника и дробить его каким-либо хотя бы неэлектрическим способом. Один из таких способов дробления, названный им оптическим, Чиколев предложил сам и устроил осветительную установку по этому способу на Охтенском пороховом заводе в Петербурге.

Над вопросом об оптическом дроблении света, который Чиколев противопоставляет «делению электрического света при помощи деления тока», он начал работать еще в 1874 г. «Мысль оптического деления света, — пишет Чиколев, — явилась у меня не потому, чтобы не было надежды на близкое осуществление дробления электрического света другим путем, но, главное, потому, что я считал этот способ канализации наиболее экономичным в принципе, что и подтвердилось далее опытами. Словом канализация нередко обозначают определенную систему проводников электрического тока, я же подразумеваю здесь канализацию по трубам только одного света. Весь вопрос состоит в том, что выгоднее: сосредоточивать электрический свет и ток в одной точке и терять свет при практических приемах дробления света оптическими приспособлениями, или заставлять циркулировать электрический ток через несколько отдельных ламп или электрических источников и терять в общем количестве света от уменьшения температуры и потерей от охлаждения во многих источниках». Удалось Чиколеву произвести желательный опыт лишь в 1887 г., когда по его проекту было осуществлено освещение здания призматических прессов Охтенского порохового завода. Источником света служила дуговая лампа, питавшаяся от магнитоэлектрической машины Аллианс, дававшая 3000 свечей. Лампа была помещена на особой вышке, откуда вели в освещаемое помещение три круглые жестяные трубы, по которым посылались через три линзы три пучка почти параллельных лучей. Внутри освещаемого помещения на трубе в надлежащем месте устанавливались перпендикулярные патрубки, оканчивавшиеся полусферами из молочного стекла. Перед патрубками в трубе под углом в 45° к оси устанавливались зеркала, отражавшие свет в патрубке. Для того, чтобы можно было распределять пучок света между несколькими помещеньями, в центре первого зеркала амальгама снималась на некотором пространстве, так что часть лучей проходила через стекло и попадала на второе зеркало, в котором делалось тоже приспособление для пропуска пучка лучей на третье зеркало.

Схема оптической канализации приведена на фиг. 27. На ней же внизу дана схема также оптического дробления света для театрального освещения.

По данным Чиколева освещение получалось вполне удовлетворительное и во много раз более дешевое, чем можно было бы получить, например, устанавливая свечи Яблочкова. По его же данным использовалось около 30 % света, получаемого от лампы.

«Пользуясь канализацией, я разделил один электрический источник в 3000 свечей, — пишет Чиколев, — на 60 малых источников, из которых каждый был равен силе около 15 свечей, т. е. при такой громадной степени дробления утилизировалось более 30 % света, несмотря на многие несовершенства устройства. Признаюсь, что успех превзошел мои ожидания».

По данным, приводимым Чиколевым, можно ориентировочно подсчитать, что на каждую свечу шестидесяти «малых источников» расходовалось около 2 вт.

Конечно, для случая освещения порохового завода, требовавшего абсолютной взрывобезопасности осветительной установки, систему оптической канализации по тогдашнему состоянию осветительной техники можно признать рациональной, но Чиколев, исходя из своего убеждения, что экономически могут работать только мощные дуговые лампы, в которых в минимуме объема расходуется на произведение света максимум энергии, придавал своей системе оптической канализации слишком универсальное значение. Впрочем это и неудивительно при тогдашнем состоянии техники распределения электрического тока и при существовавших в то время лампах. Подобную идею высказывал раньше и В. Томсон (Кельвин), и она была даже предметом спора о приоритете между Чиколевым и американскими изобретателями Моллером и Себрианом, относительно которых Чиколев пишет: «Весьма возможно, что им было известно о моих опытах в России (есть некоторые к тому поводы), но почтенные американцы так пересолили в своем описании, что мне вполне ясно, что они никогда не делали опытов канализации».

Тем не менее, по поводу известия, что для эксплоатации изобретения Моллера и Себриана в Америке в 1879 г. образовалось особое общество, Чиколев пишет: «Не сомневаюсь, что канализация, приложимая к сильным источникам электрического света, займет видное место в практике электрического освещения».

Лекции и статьи Чиколева, конечно, внесли большую ясность в вопрос об электрическом освещении, однако во многих случаях требовались и более конкретные данные о качестве и стоимости электрического освещения у нас в наших условиях. Чиколевым и его сотрудниками было выполнено в этом направлении несколько работ. Первая была связана с проектом освещения Литейного моста в Петербурге, того самого моста, при постройке которого были впервые применены лампы Лодыгина для подводного освещения.

Для освещения моста могли быть применены только два рода освещения — либо газовое, либо электрическое свечами Яблочкова. Строительной комиссией было поручено Чиколеву представить данные о возможности применения электрического освещения на новом мосту.

Первоначально предположено было установить на Литейном мосту 30 газовых фонарей и 6 четырехфонарных канделябров. В каждом фонаре предполагалось установить по 4 рожка. Следовательно, для освещения моста предполагалось установить всего 216 газовых рожков. Электрическое освещение предполагалось произвести с помощью 12 фонарей Яблочкова.

Так как в Комиссии по постройке моста было высказано мнение, что «большее число (32) газовых фонарей, хотя с малой силой света, осветят мост равномернее, чем 12 электрических фонарей», то для выяснения этого вопроса Чиколевым был сделан ряд расчетов и построены соответствующие кривые освещенности для газового и электрического освещения моста. Освещенность, или, как ее называли тогда, «сила освещения», выражалась в «свечах», причем в этом случае под словом «свеча» подразумевалась освещенность, производимая «одной нормальной спермацетовой свечей на одном метре расстояния». В результате оказалось, что при газовом освещении неравномерность (т. е. отношение максимума к минимуму) равняется 44,5, а при электрическом свете 16, причем минимум газового доходит до 0,04 «свечи», а электрического лишь до 0,2 «свечи». Расчетная стоимость полного газового освещения оказалась 5697 руб. в год, а электрического 5000 руб. в год.

Устроенное Чиколевым электрическое освещение моста функционировало с сентября 1879 г. по май 1880 г., — всего в течение 227 дней. За все это время было только 19 случаев потухания, по большей части на сроки в 3–6 мин., вызывавшиеся соскакиванием приводных ремней на машинах. Два случая погасания на 1 час вызывались авариями в паровой машине.

Результаты первого в России применения электрического освещения моста были изучены Особой комиссией, которая пришла к следующим заключениям:

1) Освещение моста электричеством в случае, если будут устранены замеченные недостатки, будет одним из самых совершенных.

2) Даже при тех случаях негорения, которые были за истекший период, освещение все же можно назвать вполне удовлетворительным, так как сила света настолько велика и так ярка, что никакой другой свет, употребляемый до сих пор в практике для освещения мостов, не в состоянии с ним конкурировать».

Таким образом, на самой заре электротехники в 1879 г. в Петербурге не только было осуществлено электрическое освещение большого моста электрическими лампами русского изобретения, но и были произведены светотехнические измерения с применением единиц, характеризующих освещенность, вполне аналогичных применяемым и поныне.

Чиколев, который руководил этими первыми светотехническими работами и сам производил световые измерения и вычисления, может считаться, бесспорно, одним из основоположников современной светотехники.

На основании приобретенного опыта Чиколев написал работу под названием «Об электрическом освещении улиц, мостов и площадей», в которой он дает ряд указаний относительно графических методов расчета и приводит нужные формулы. Этот труд, очень ценный для своего времени, является одним из первых трудов этого рода в мировой литературе.

Являясь борцом за электрическое освещение, Чиколев не мог оставить без внимания ряд указаний на опасность электрического освещения, указаний на вредность его для глаз и т. п., которые делались противниками электрического освещения. Свою лекцию, посвященную вопросу об опасности электрического освещения, которую он читал в 1882 г. в собрании Петербургского общества архитекторов, Чиколев начинает словами: «Я считаю своевременным обратиться к специальному Обществу с сообщением по вопросу относительно безопасности электрического освещения, преимущественно в пожарном, а также в физиологическом отношениях. Я считаю этот вопрос своевременным тем более, что в ближайшем будущем электрическому освещению предстоит широкое распространение и, без всякого сомнения, с одной стороны, относительно безопасности его могут в обществе обращаться неосновательные иллюзии, в смысле близком к абсолютной его безопасности, а с другой стороны, некоторые случаи из практики могут вызвать безосновательную панику, так так надлежащие понятия о свойствах электричества слишком мало распространены в публике». Этому распространению «надлежащих понятий» Чиколев отдал много сил, выступая лектором и автором многих статей. Но этим Чиколев не ограничивается. Он принимает деятельное и инициативное участие в разработке первых «Правил для безопасного общественного и частного пользования электричеством», составляя таблицы для расчета проводов и т. д. и, наконец, составил и издал «Справочник для электротехников», являвшийся одним из лучших справочников этого рода в мировой литературе того времени. Борясь за рационализацию приемов применения электричества не только в смысле безопасности, но и во всех других смыслах, Чиколев подвергал подчас весьма острой критике появлявшиеся статьи и книги по электротехнике. В журнале «Электричество» за 80-е годы помещено несколько десятков заметок и рецензий Чиколева. Иногда с мнением Чиколева нельзя согласиться, особенно когда дело касается переменного тока и токов высокого напряжения, но заметки его всегда интересны и рецензии содержательны.

Горячий пропагандистский темперамент Чиколева сказывался и в его выступлениях, устных и письменных. Так, в своей полемике с Е. П. Тверитиновым, одним из крупнейших электриков начала 80-х годов, по поводу электрической иллюминации колокольни Ивана Великого в Кремле во время коронации Александра III, Чиколев, не стесняясь, квалифицирует эту установку, о которой много писали в газетах, как «неосторожную», а устроителей обвиняет в том, что они не достигли предельной эффектности иллюминации и вместе с тем не добились и достаточной экономичности. «Если устроители иллюминации, — заканчивает Чиколев свою рецензию на брошюру, в которой было дано описание иллюминационной установки, — увлеклись оригинальностью и перспективой издания подобной брошюры, то они сделали ошибку… По всей вероятности, никто бы не усомнился в заслугах устроителей иллюминации, если бы они не увековечили свои подвиги в печати».

Подобные выступления вызывали, конечно, соответствующие ответы. Но нужно признать, что в то время, время младенчества электротехники, подобная полемика часто способствовала выяснению, хотя иногда и не полному, многих спорных вопросов. Такого рода была полемика по вопросам применения постоянного и переменного тока, по вопросам о преимуществах дуговых ламп и ламп накаливания и по многим другим вопросам, очень интересовавшим современных Чиколеву электротехников. К числу этих вопросов принадлежали и такие, как способы прокладки проводов, применение голых и изолированных проводов и т. п. Иногда высказывались мнения, для нас совершенно непонятные. Так, Чиколев утверждал, что внутренняя, проводка голыми проводами, прикрытыми деревянными покрышками, более безопасна, чем проводка изолированными проводами, так как при проводке голыми проводами легче обнаруживать всякие дефекты в проводке. Понятно, такие утверждения вызывали множество возражений, и результатом споров являлись выводы, которые оказывали в дальнейшем свое влияние при разрешении разных частных вопросов, при разработке электрических правил и т. п.

Вся деятельность Чиколева показывает, что у него было чрезвычайно сильное стремление сделать доступными для широких масс свои идеи и мысли. За свою жизнь он написал весьма большое число статей всякого рода по разным электротехническим вопросам, несколько брошюр и даже довольно объемистый полубеллетристический труд, которому он дал характерное название: «Не быль, но и не выдумка», посвященный популяризации известных в его время применений электричества, а также тех его применений, которые по мнению Владимира Николаевича должны были появиться в будущем.

В другом таком же полубеллетристическом произведении, под заглавием «Чудеса техники и электричества» Чиколев описывает посещение им воображаемого имения некоего любителя и знатока электротехники, полностью осуществившего у себя в доме и в хозяйстве принцип электрификации. В наше время брошюра Чиколева показалась бы более чем наивной, но в 80-х годах прошлого века она блистала новизной идей. Для нас интересно теперь не содержание брошюры, но отношение автора к некоторым энергетическим и электротехническим вопросам электрификации сельского хозяйства и сельскохозяйственного быта. В воображаемом имении все электрифицировано, и сельскохозяйственные работы, и освещение, к отопление. Источником энергии служат 4 ветряных двигателя, вращающих динамомашины, питающие аккумуляторные батареи. Хозяин имения рассказывает посетителям и об экономичности такого решения вопроса, делая денежные подсчеты, и о гигиеничности освещения и отопления, показывая, например, загрязненные обои в комнатах, освещенных керосиновыми лампами, и чистые — в комнатах с электрическим освещением и т. п. В брошюре отражается то значение, которое придавал Чиколев аккумуляторам. Он видел в них средство к запасанию электрической энергии и регулировке ее потребления. В аккумуляторах Чиколев видел также возможность применения электрической энергии для транспорта, в частности, водного. «Представьте себе господа, — говорит Чиколев, — лодку, в которой уселось свободно 40 человек пассажиров, и затем на всем пространстве палубы вы не видите ничего, кроме ручки руля. Здесь нет ни мачт, ни дымовой трубы, ни поджаривающего вас с боку или спереди котла, ни гремящей или брызгающей салом паровой машины, ни грязных машинистов, ни угольной пыли; на всей лодке прислуги — один рулевой. Под палубой помещается батарея из 80 аккумуляторов… Я пойду еще далее. Я думаю, что найдется много случаев, когда расход на двигательную силу при аккумуляторах будет дешевле, чем при работе паром. Возьмем, например, наше легкое пароходство в Петербурге. Представьте себе, что около некоторых главных пристаней вместо безобразных барок с запасами каменного угля стоят гидромоторы Ягна [24], которые помощью течения Невы заряжают аккумуляторы для пристающих пароходов. При этих условиях, помимо блистательных финансовых результатов, насколько выиграют пассажиры и город от отсутствия дыма, грязи и всех иных прелестей».

В таких же радужных красках описывает Чиколев результаты применения электричества в своем основном популяризаторском произведении «Не быль, но и не выдумка». В этом труде Чиколев затрагивает вопросы о применении электричества гораздо шире, говорит о своих мечтаниях о «международном институте для изучения электричества», о роли, которую будет играть электрификация в улучшении культурных условий жизни грядущих поколений и т. п. Книга была встречена с большим интересом и в два года выдержала два издания, что в те времена было большой редкостью. Несомненно, популяризаторские труды Чиколева сделали немало для широкого распространения в России сведений о применениях электротехники и привлекли внимание к этим применениям в широких слоях населения. Чиколев отчетливо понимал громадное значение такого предварительного ознакомления общественного мнения. Он писал: «Самым сильным, самым действительным пособником прогресса всегда и везде будут: интерес, сочувствие и поддержка общества».

Той же цели ознакомления широких кругов Чиколев добивался путем общедоступных лекций, статей, помещавшихся в различных журналах, главным образом, в «Электричестве» и путем иных публичных выступлений.

Во всех своих выступлениях и писаниях Чиколев был исключительно искренним; то, во что он верил, он старался внушить другим. Он, конечно, иногда делал ошибки, бывали случаи, когда он очень сильно ошибался в своих суждениях и предсказаниях, хотя бы, например, в суждениях о лампах накаливания Лодыгина или о свечах Яблочкова, но его заблуждения являлись всегда результатом глубокого убеждения, и от них он отказывался, когда сам убеждался в неверности своих заключений.

Стремление Чиколева к коллективной работе, к широким дискуссиям наиболее ярко выявилось в его работах по организации способов общения с широкими кругами интересующихся электротехникой. Средствами общения были техническое общество и технический журнал. И Чиколев с жаром взялся за организацию и общества и журнала. Вместе со своими современниками и единомышленниками Яблочковым и Лодыгиным и другими русскими электриками и физиками он берется за организацию Электротехнического (VI) отдела Русского технического общества и специального журнала, посвященного вопросам электротехники. В журнале он играет ведущую роль и в наиболее трудный период жизни журнала буквально не только спасает его от гибели, но поднимает его на большую высоту. Начиная с первого номера журнала, Чиколев помещает в нем свои, всегда интересные, статьи, заметки, письма, оживлявшие журнал и повышавшие интерес к нему.

В электротехническом (VI) отделе Технического общества Чиколев также принимает самое деятельное участие: делает доклады по самым разнообразным вопросам, возбуждает новые вопросы, вызывающие оживленную дискуссию, вносит предложения по ряду мероприятий и т. п. По его инициативе Общество устраивает в 1880 г. первую в мире специальную электротехническую выставку, организует цикл лекций и т. п. по электричеству и электротехнике и, в частности, начинает работу над подготовкой первого съезда русских электротехников.

Съезд этот осуществился уже после смерти Владимира Николаевича, но идея его созыва принадлежит ему и нескольким членам Электротехнического отдела Технического общества, группировавшимся вокруг Чиколева, Яблочкова и Лодыгина.

Деятельность Владимира Николаевича как изобретателя не была столь яркой, как деятельность его сверстников А. Н. Лодыгина и П. Н. Яблочкова. Но деятельность Чиколева, тем не менее, оставила в истории развития русской электротехники глубокий след. В своей деятельности Чиколев всегда глубоко захватывал самые актуальные вопросы современности и старался давать им решения. Он особенно остро чувствовал необходимость коллективной работы, участия в работе широкой общественности. Вместе с тем он ясно понимал роль передовой науки в прогрессе техники и считал необходимым поддерживать между ними самую тесную связь. Лучше всего его убеждения выражены в одном из его произведений, где он по поводу путей дальнейшего развития применения электричества к практической жизни написал:

«Пути для достижения великих по последствиям результатов — ясны; число рук, энергически поднявшихся на работы по этому пути, нужно уже считать не десятками, а сотнями и даже тысячами; новые известия об успехах, часто поразительных, появляются ежедневно; что вчера было знаком вопросительным — сегодня есть знак восклицания. Можно ли сомневаться, что при таких условиях самые настоятельные желания не замедлят своим осуществлением? Благо тем, кто вовремя примкнет к прогрессу; напрасная трата энергии и посрамление будут уделом тех, что пойдет против неодолимой силы течения. Ожидаемый прогресс ускорится тем более, чем менее техники будут закрывать глаза перед несовершенствами практикующихся способов; будут более руководствоваться в своих трудах непогрешимыми принципами науки, а не случайными прихотями фантазии. Наконец, самым сильным, самым действительным пособником прогресса всегда и везде, будут: интерес, сочувствие и поддержка общества; без этого последнего условия и все другие теряют свою силу и значение».

Возбуждать этот «интерес, сочувствие и поддержку общества» Владимир Николаевич и стремился всю свою жизнь, организуя электротехническое общество, создавая электротехнический журнал, выступая в своих произведениях популяризатором идеи использования электричества в жизни и в технике.

Веру в прогресс, веру в значение общественности сохранил Чиколев до смерти.

Умер Владимир Николаевич в 1898 г. после длительной болезни, вызванной ушибом при крушении дрезины, на которой он ехал для опытов на артиллерийский полигон. Таким образом, и смерть его была связана с той работой, которой он посвятил свою, к сожалению, недолгую жизнь.


Примечания:



23

Сведения заимствованы из труда проф. В. В. Новикова «Чиколев, основоположник русской школы прожектористов».



24

Ягн — русский изобретатель, предложивший, между прочим, особый тип водяного двигателя — гидромотор







 


Главная | В избранное | Наш E-MAIL | Добавить материал | Нашёл ошибку | Другие сайты | Наверх