Реабилитация Пауля Кереса

Эстонский гроссмейстер впервые приехал в нашу страну почти сразу по окончании АВРО-турнира, в котором добился выдающегося успеха. Его пригласили принять участие в тренировочном турнире 1939 года, в нем, за исключением Ботвинника, приняли участие все лучшие советские мастера, а также четыре гроссмейстера — Флор, Решевский, Лилиенталь и Левенфиш. Турнир закончился победой Флора, реабилитировавшего себя после провала в АВРО-турнире. А результат Кереса стал сенсацией — он сумел разделить только 12-13-е места при 18 участниках. Проиграл 4 партии, выиграл лишь 3, явно недооценив силу советских участников. В 1940 году, когда Эстония «добровольно» вошла в Советский Союз, Керес играл в XII первенстве страны, но смог занять лишь 4-е место, хотя и опередил Ботвинника. И лишь в матч-турнире на звание абсолютного чемпиона СССР он стал вторым, что и определило его позиции как второго шахматиста страны, главного конкурента Ботвинника. Когда началась война, Эстония была быстро оккупирована немецкими войсками. Будучи шахматным профессионалом, Керес принял участие в нескольких турнирах в фашистской Германии: в 1942 году в Зальцбурге и Мюнхене, каждый раз занимал второе место позади Алехина; в 1943 году в Зальцбурге разделил первое место с Алехиным, в Праге снова стал вторым позади Алехина, в Познани был первым. В 1944 году, находясь в Швеции, он выиграл матч у мастера Ф. Экстрема. К моменту взятия Таллина советскими войсками Керес вернулся из Швеции на родину. Чемпион СССР по прыжкам в воду мастер спорта И. Баркан, во время войны служивший в морской пехоте, еще в 50-е годы рассказал мне, что он входил в состав десанта, высадившегося в Таллинн с моря, и у него был ордер на арест Кереса, но того в городе не оказалось.

Полковник НКВД Б. Вайнштейн, бывший в то время главой Всесоюзной шахматной секции, прибыл в Таллин по служебным делам на другой день после вступления туда сухопутных войск и имел беседу с начальником эстонского НКВД. В конце беседы тот спросил, не мог ли Вайнштейн как председатель шахсекции решить вопрос об участии Кереса в чемпионате СССР, и добавил, что шахматы для Пауля единственный источник существования. Он предложил Вайнштейну встретиться с Кересом, но тот отказался, объяснив, что взять на себя решение такого вопроса он все равно не может: есть общая установка — тех, кто во время войны находился на оккупированных территориях, в первый послевоенный чемпионат не пускать. А с Кересом ситуация еще сложней.

«Сам я отношусь к нему с большой симпатией, — добавил Вайнштейн, — и как к шахматисту, и как к человеку, хотя пока с ним лично и не знаком. Но если по закону, то ему за сотрудничество с немцами надо 25 лет давать, и вы это знаете не хуже меня. Он же в их турнирах играл, с Алехиным якшался…»

Поэтому Керес не участвовал ни в XIV первенстве СССР, ни в матче по радио СССР — США.

Могу добавить, когда в конце 1945 года в Москве проходило первое послевоенное командное первенство профсоюзов, Керес почти каждый день появлялся на турнире, и в руках у него была папочка, в которой, видимо, лежали какие-то документы.

Позиция руководства страны по отношению к лицам, оказавшимся не по своей воле на оккупированных немцами территориях, да к тому же сотрудничавшим с немцами, была исключительно жесткой, ее и отразил Б. Вайнштейн. И неизвестно, что произошло бы с Кересом, если бы его не взяло под свою защиту партийное руководство Эстонии и лично первый секретарь ЦК партии Эстонии Н. Г. Каротамм. Видимо, они и подсказали Кересу идею обратиться с покаянным письмом к В. М. Молотову, бывшему тогда первым заместителем председателя Совета Министров СССР. Приведем этот документ:

«Тов. В. М. Молотову Москва, Кремль.

Глубокоуважаемый Вячеслав Михайлович!

Оказавшись во время фашистской оккупации во власти немцев на территории Эстонской ССР, я был оторван от советских шахматистов в течение трех с лишним лет. Не будучи в силах отказаться от шахматной игры, я за это время, при оккупантах, принял участие в пяти турнирах. По-видимому, по этой причине Всесоюзный комитет по делам физкультуры и спорта не считает возможным допустить меня к участию в турнире на первенство СССР, хотя я в 1941 году был признан гроссмейстером СССР по шахматам.

Вполне сознавая свою ошибку, прошу все же принять во внимание сложившиеся для меня в годы оккупации исключительно тяжелые обстоятельства. Мне очень хочется быть восстановленным в правах высококвалифицированного советского шахматиста и доказать на деле, что я в состоянии с честью выполнять обязанности, связанные с почетным званием советского гроссмейстера. Со своей стороны хочу приложить все старания к тому, чтобы мое участие в шахматных турнирах СССР шло бы на пользу всему Советскому Союзу. Хочу также посвятить все силы на поднятие уровня шахматной культуры в Эстонской ССР.

Прошу Вас, Вячеслав Михайлович, помочь мне стать опять полноправным членом советской шахматной семьи.

(Таллин, 7 апреля 1945 года. ) (Паул Керес».)

Много позже Николай Николаевич Романов, уже будучи пенсионером, рассказывал мне лично, что в связи с делом Кереса он был вызван к Молотову. У того в кабинете уже находился В. Абакумов — министр госбезопасности. Романов стал защищать Кереса, особенно напирая на то, что Керес возвратился в Эстонию накануне прихода советских войск, хотя вполне мог остаться в Швеции. Позиция Абакумова была такой же, что и у Вайнштейна.

Выслушав обе стороны, Молотов неожиданно спросил:

— Как вы думаете, если бы Керес остался в Швеции, он бы жил лучше, чем у нас?

Наступила пауза. И тогда, не дожидаясь ответа, резюмировал:

— Все ясно. Вопрос решен. Пусть Керес играет!

В сентябре 1945 года он принял участие в чемпионате Эстонской ССР, в котором вне конкурса выступали гроссмейстеры Котов, Флор и Лилиенталь, а также мастер Толуш, и был первым. Затем в марте 1946 года его самого отправили играть вне конкурса в чемпионате Грузинской ССР, где он также вышел победителем. В июне того же года Керес в составе сборной СССР сыграл в радиоматче СССР — Англия на второй доске, набрал полтора очка из двух против мастера Е. Клейна. Тем не менее на крупный международный турнир в Гронингене в августе 1946 года, несмотря на то, что он имел персональное приглашение, его не послали.

Можно считать, что Керес был полностью реабилитирован только в 1947 году, когда в феврале он принял участие в XV первенстве СССР и занял первое место, на очко опередив И. Болеславского.

О дальнейшей судьбе Кереса разговор еще впереди.