Судьба проблемиста

Среди многих инициатив, с которыми выступило Исполбюро шахсекции во главе с Крыленко, было открытие во многих газетах шахматных отделов, в которых наряду с информацией и партиями печатались задачи и этюды. Тем самым к шахматам привлекалось большое число решателей. А затем некоторые из них сами начинали составлять задачи и этюды. Число шахматных композиторов стало стремительно расти. И в 1926 году Исполбюро приняло специальное постановление о создании при Всесоюзной шахматной секции Общества любителей шахматных задач и этюдов. Возглавил эту организацию один из наиболее авторитетных шахматных композиторов СССР Лев Борисович Залкинд. Он еще в 1913–1916 годах редактировал задачный отдел в «Шахматном вестнике», а после революции совместно с Л. Исаевым вел отдел задач в журнале «Шахматы».

В конце 20-х годов целая плеяда композиторов отмечала четверть века своей творческой деятельности. Это широко освещалось в нашей шахматной печати, в адрес юбиляров было высказано немало лестных слов. Вот что было, например, написано в передовой журнала «Шахматы» № 12 за 1928 г.

«В текущем году исполнилось 25 лет деятельности на поприще шахматного искусства трех русских композиторов, стяжавших себе громкую мировую известность, братьев Василия Николаевича и Михаила Николаевича Платовых и Лазаря Борисовича Залкинда».

Отметив роль братьев Платовых как основоположников (наряду с А. Троицким и Г. Ринком) современного художественного этюда, автор статьи (им, вероятно, был Н. И. Греков) переходит к рассказу о Залкинде:

«Л. Б. Залкинд выступил на поле задачной композиции в период, когда первое поколение русских задачных составителей во главе с А. В. Галицким уже было на закате. В композициях русских составителей этого периода все больше начинали преобладать формальные и технические элементы. <…> Л. Б. Залкинд, сохранив в своих произведениях все лучшие традиции русской задачной композиции конца 19-го века, внес в них новую оживляющую струю — комбинационный элемент».

И далее:

«В итоге своей 25-летней деятельности на поприще задачной композиции Л. Б. Залкинд занял одно из самых первых мест среди русских проблемистов. Своими произведениями он оказал чрезвычайно сильное влияние на окончательное упрочение среди русских проблемистов принципов художественной школы». <…>

 «Л. Б. Залкинд является не только составителем задач, но пользуется почетной известностью и как композитор этюдов. На этюдном поприще Л. Б. выступил несколько позднее, чем на задачном, в 1903—10 гг. Во всем этюдном творчестве Л. Б. сильно сказывается проблемист. Его увлекает не столько борьба фигур, сколько осуществление „комбинации“ в этюдной форме. <…> В течение последних трех-четырех лет Л. Б. уже определенно становится поборником сближения этюда с задачей. <…> Общее количество составленных Л. Б. композиций достигает 500, из них до 375 задач и 125 этюдов». <…>

«Сборника композиций Л. Б. Залкинда до сих пор не было издано, и об этом нельзя не пожалеть».

Поэтому в вышедшем в том же году сборнике задач и этюдов (№ 6) сообщается что Л. Б. Залкинду будет посвящен специальный сборник (№ 9).

В марте 1929 года на пленуме Совета шахсекций Залкинд выступил с отчетом о деятельности ЦК объединения проблемистов СССР. Деятельность одобрили, были отмечены крупнейшие достижения советской шахматной композиции как в пределах СССР, так и за границей. Одновременно было принято к сведению постановление шахкомиссии ВЦСПС об отказе членов профсоюзных шахсекций от участия в конкурсах, организуемых буржуазными изданиями.

В апреле в Москве состоялся вечер московского объединения проблемистов, посвященный юбилею Залкинда и братьев Платовых.

Хотя Залкинд сравнительно редко выступал в конкурсах композиторов, он, тем не менее, завоевал свыше 60 отличий. Особенно плодотворным для его творчества оказался конец 20-х годов. Так в 1928 году он разделил 1—2-й призы на конкурсе трехходовок главной партийной газеты страны «Правды», занял первое место на конкурсе этюдов журнала «64» за первую половину того же года, повторил этот успех на конкурсе журнала «Шахматы» за первое полугодие 1929 года и, наконец, на Международном конкурсе этюдов имени А. А. Троицкого в 1929–1930 гг., который присуждал сам Троицкий, разделил 1—2-й призы.

А затем… Затем грянул гром. Залкинд был, как тогда говорили, «спецом». Он работал заместителем начальника экономического управления Наркомторга СССР, был членом союзного Статплана. Кроме этого Залкинд преподавал в МГУ, имел звание доцента.

В молодости Залкинд активно занимался политикой, в 1903 году вступил в РСДРП и примыкал к большевикам. Однако после февральской революции перешел на меньшевистские позиции и с апреля 1917 года вел работу по выборам в Учредительное собрание. Впрочем, после Октябрьской революции он совершенно отошел от политики.

В конце 20-х — начале 30-х годов в стране прошел ряд громких политических процессов. В одном из них — это был процесс так называемого «Союзного бюро меньшевиков» — на скамье подсудимых оказался и Залкинд.

По этому поводу А. Солженицын пишет в «Архипелаге ГУЛАГ»:

«ГПУ имело такую схему: чтобы было два от ВСНХ, два от Наркомторга, два от Госбанка, один от Центросоюза, один от Госплана. <…> Поэтому брали подходящих по должности. А меньшевики они на самом деле — это по слухам».

Короче, Залкинду напомнили его меньшевистское прошлое. Трагизм ситуации был в том, что обвинителем на процессе выступал руководитель советских шахмат Н. Крыленко. Он потребовал изоляции Залкинда на длительный срок, и его приговорили к восьми годам лишения свободы. Судьба Льва Борисовича, как и многих тысяч репрессированных, оказалась трагичной. После отбытия наказания ему не только не разрешили вернуться в Москву: «Особое совещание» добавило ему еще пять лет исправительно-трудовых лагерей. Когда истек срок второго приговора, его оставили «на вольном поселении» без права покидать место ссылки. Он так и умер в Сибири. В 1956 году, 11 лет спустя, его дело пересмотрели. За отсутствием состава преступления Лев Борисович Залкинд был реабилитирован. Посмертно.

А тогда, в 1931-м, в журнале «Шахматный листок» процессу над меньшевиками была посвящена передовая статья «После суда». В ней Залкинда заклеймили как предателя, контрреволюционера и вредителя:

«Как известно, одной из видных фигур на скамье подсудимых являлся Л. Б. Залкинд, тот самый Залкинд, который до недавнего времени был руководителем Всесоюзного объединения любителей шахматных задач и этюдов. Теперь, когда контрреволюционная деятельность этого предателя установлена приговором Верховного суда, всем известно, какую политическую линию стремился проводить меньшевик Залкинд во всей своей „советской“ работе, в том числе и в шахматной.

Небесполезно поэтому напомнить нашим проблемистам и этюдистам, что именно Залкинд являлся ярым сторонником их участия в буржуазной печати. На пленуме Совета шахсекции союзных республик в марте 1929 года он, с невинным ликом „аполитичного“ агнца, мотивировал свою сознательно-буржуазную точку зрения интересами… „будущности советской композиции“ (цитируем по стенограмме). О том, как он рисует себе эту „будущность“, контрреволюционер и вредитель Залкинд, разумеется, умалчивал. На том же пленуме он имел наглость предложить „выход из положения“ в виде организационного обособления композиторов. „В таком случае“, — виляла хвостом меньшевистская лиса, — „мы могли бы участвовать в международных конкурсах в буржуазной печати, не вызывая (?!) протеста со стороны рабочих шахматных организаций“».

Отметив ряд публикаций советских проблемистов в буржуазной шахматной печати, статья заканчивалась неприкрытой угрозой: «Всему этому должен быть положен конец, решительно и бесповоротно. Давно пора уже и шахматистам понять, что в нашу эпоху ко всем без исключения относятся слова поэта — „кто поет не с нами, — тот против нас“».

Так политическая линия, провозглашенная Крыленко в шахматах, привела к тому, что столь отдаленная от политики область, как шахматная композиция, оказалась втянутой в ожесточенную идеологическую, можно даже сказать, классовую борьбу.

Вот пример.

Исполбюро шахматно-шашечного сектора ВСФК СССР принимает следующую резолюцию:

«1. Признать, что в условиях настоящего момента — обостренной классовой борьбы и возросшей враждебной активности со стороны буржуазии по отношению к Советскому Союзу — никакие сепаратные выступления советских проблемистов в зарубежной печати, не регулируемые советскими политическими шахматными организациями, не могут иметь места, поскольку всякий факт выступления в заграничной печати советских проблемистов тем самым получает уже определенный политический оттенок.

2. Констатировать, что до настоящего времени выступления советских проблемистов в заграничной печати были бессистемны и находились вне контроля со стороны шахорганизаций, в результате чего со стороны отдельных проблемистов имели место совершенно недопустимые политические промахи и ошибки. Целиком солидаризируясь с решением последнего пленума шахсектора ВСФК о необходимости немедленно ликвидировать такое положение, комиссия в развитие резолюции шахсектора о проблемистском движении считает необходимым дальнейшее развитие проблемистского движения направить по пути, который бы целиком соответствовал основным политическим установкам международного шахматного рабочего движения, и поэтому полагает необходимым предложить всем советским проблемистам:

а) в случае направления своих произведений в заграничную печать направлять их в первую голову и преимущественно в органы рабочей печати шахматных рабочих организаций;

б) помимо этого помещение произведений советских проблемистов может иметь место лишь в лояльно относящихся к советской власти органах — по списку, проработанному руководящими шахорганизациями;

в) участие в международных конкурсах задач и этюдов может иметь место не иначе как каждый раз с специального разрешения комиссии проблемистов и последующего утверждения Исполбюро шахсектора ВСФК СССР».

К этому образцу политического бюрократизма вскоре было добавлен еще один не менее примечательный документ.

«По поводу сотрудничества советских проблемистов в западноевропейской буржуазной шахматной прессе.

Наряду с активной поддержкой со стороны советских проблемистов западной революционной печати, как общей, так и специально шахматной, путем самого широкого печатания своей продукции в данных изданиях и организационной помощи ей в развертывании работы, надо признать безусловно целесообразным использование шахматной композиции как одного из каналов, по которому могло бы идти развитие культурной связи с Западом, на основе существующих установок Всесоюзного общества культурной связи с заграницей (ВОКС).

Покончив с бессистемными и беспринципными выступлениями советских проблемистов в иностранной печати, как это имело место в прошлом, мы переходим к организованному выпуску нашей продукции в заграничную прессу, используя для этой цели аппарат ВОКСа».

Далее приводился список шахматных изданий, в которых выступления советских проблемистов «признается допустимым и целесообразным».

«Всю корреспонденцию с оригинальными работами советских проблемистов (задачи, этюды, статьи) необходимо направлять по адресу ВОКСа». Так за произведениями наших композиторов, посылаемыми за границу, стало наблюдать «государево око».

И в заключение необходимо отметить, как это ни прискорбно, хотя доброе имя Л. Б. Залкинда восстановлено, но сборника его задач и этюдов как не было, так и нет.