Ничейная «Фурия»

Прозвище Furia Roja («Красная фурия») тоже родилось на этих первых для испанских футболистов Олимпийских играх. Проигрывая со счетом 0:1 сборной Швеции после первого тайма, испанцы продемонстрировали во второй половине игры выдающуюся волю к победе. Надо сказать, что основу национальной сборной составляли баски — мало того что они являлись на тот момент сильнейшими футболистами в стране, да еще и обладали несгибаемым характером, напоминающим даже не какую-либо футбольную Германию, а скорее хоккейную Канаду. Собравшись, испанцы осадили ворота соперника, причем играли с таким воодушевлением, что скандинавы почти не покидали свою половину поля. На 51-й минуте огромный (193 см — рост, 95 кг — вес) баск Хосе Мария Белаустегигоитиа Ландалусе, для удобства называемый в самой Испании просто Хосе Марией Белаусте, буквально занес мяч в ворота шведов... грудью. Причем это был не удар и не отскок: мяч словно приклеился к груди капитана испанской команды — и так, с приклеенным к груди главным атрибутом игры, Белаусте и вошел за «ленточку». Вернее, ворвался.

Испанцы выиграли встречу 2:1, и все были восхищены действиями пиренейской команды, которая играла, как говорили, в «гневливый» футбол. Одна из Голландских газет вышла на следующий день с шапкой «Испанский гнев» («Furia Espanola»), проведя параллели между голом Белаусте и ограблением испанскими вооруженными формированиями города Антверпена в 1556 году — тогда Фландрия была включена в состав испанской короны.

Баскский же футболист до конца карьеры носил прозвище «Антверпенский лев». Именно такую надпись выбьют 44 года спустя на могиле Хосе Марии Белаустегигоитии Ландалусе в Мехико, куда он бежал от диктатуры Франко и где скончался от рака легких в возрасте 75 лет.

Сам термин «furia», означающий «гнев», позаимствовали из древнеримской мифологии, в которой фурии считались богинями мести.

Постепенно прозвище «Фурия Эспаньола» поменялось на более краткое «Фурия Роха», так как основным цветом испанской национальной сборной был красный (roja). Сборную страны называют либо «Красная фурия»; либо просто «Красная» в значении «Красная команда», «Команда красного цвета»; либо просто «Фурия». По аналогии молодежные и юниорские сборные получили название «Рохита», буквально — «Красненькая».

Самым тяжелым для Королевской федерации футбола Испании было уговорить футболистов выступать за национальную сборную страны. Они не понимали, зачем им играть под испанским флагом, если они считают себя не испанцами, а астурийцами, андалусийцами, галисийцами. Федерация обещала отличные премиальные (в ту эпоху спорт еще не был профессиональным), проводила в автономных сообществах PR-кампании по популяризации национальной сборной. Болельщикам внушалось, что играть за национал — это высшая честь и если побеждает сборная Испании, то побеждает и каждое автономное сообщество. В конце концов за «Фурию» начинали болеть, поддерживая сначала каждый своих: каталонцы выискивали в составе национала игроков своей национальности, баски — своей. Таким образом, национальная сборная постепенно становилась привычным объектом для саппорта: вторым по важности после своего клуба. Проблемой сначала являлись сборные автономных сообществ, которые выступают до сих пор, играя по паре матчей в год (сборная Каталонии так сильна, что обыгрывает первый состав аргентинской команды). Но с течением времени сборные автономных сообществ отходили на второй план, так как не участвовали в официальных соревнованиях — там играла «Фурия Роха». Однако все же встречи сборной Испании старались не проводить в проблемных регионах, редко отпуская команду в Каталонию, Страну басков или Галисию.

Во время Олимпийских игр 1992 года в Барселоне по этому поводу едва не возник скандал. Каталонская публика на церемонии открытия игр особенно тепло приветствовала делегации новообразованных государств, таких как Эстония, Латвия, Литва, Хорватия, Словения, Босния и Герцеговина; а организаторами всячески подчеркивалось, что игры проводятся не в Испании, а в Каталонии. Футбольную олимпийскую команду Испании держали как можно дальше от Барселоны, и все свои игры «Фурия Рохита Олимиика» проводила на валенсийском стадионе «Луис Казанова». Но пришло время финала — он должен был состояться в кратере «Камп Ноу». Испанская сборная играла на этой арене только пять раз в своей истории, лишь однажды после смерти Франко, и праздновала в пяти поединках успех единожды, ни разу не увидев полных трибун и никогда не получая заслуживающей поддержки болельщиков. Страх перед «Камп Ноу» был настолько велик, что финал даже хотели перенести в Валенсию, так как в Барселоне могли быть провокации, пустые трибуны, освистывание испанского гимна и знаменитый баннер «Каталония — не Испания!». За несколько дней до решающего поединка в футбольном турнире организаторы игр попросили поддержки у каталонского Женералитета, правительства автономного сообщества. Женералитет, опасаясь скандала, который мог опорочить барселонские игры, пошел навстречу, запустив компанию поддержки «Красной фурии» в каталонских СМИ. Указывалось, что впервые каталонцы могут стать олимпийскими чемпионами по футболу и нужно их поддержать. 8 августа 1992 года «Камп Ноу» в составе 95 тысяч человек наблюдал за матчем Испания — Польша, овацией встречая фугболистов «Барселоны» Альберта Феррера, Хосепа Гвардиолу, Антонио Пинилью. Большую роль играло и то обстоятельство, что олимпийскую сборную представлял Ладислао Кубала, легендарный мадьярский нападающий «Барсы», в 2000 году признанный лучшим футболистом в ее истории. Испания одержала ремонтаду, волевую победу над польской командой со счетом 3:2.

Скандалов не было.

Но и в дальнейшем команда Испании старалась, не выступать в проблемных автономных сообществах, проводя матчи в провинциях, не славившихся своими сепаратизмом и перманентной тягой к независимости. Самый культовый стадион для ((Красной фурии» — севильский «Рамон Санчес Писхуан», который сборная Испании считает счастливым и на котором проводит самые ответственные и сложные игры. Баланс ее встреч на этом эстадио: 21 матч, 16 побед и 5 ничьих.