Испанское дерби и становление института инчас…

Свыше сорока миллионов испанцев, проживающих в стране, никогда вам не скажут, что они испанцы. Они говорят: «Я — каталонец», «Я — баск», «Я — галисиец». В Монтевидео, столице Уругвая, с начала XX века живет арагонская диаспора, покинувшая Сарагосу. Они имеют уругвайское гражданство, но разговаривают на арагонес (арагонском языке) и называют себя арагонцами. Не испанцами и не уругвайцами.

Испания разделена на регионы, комунидад аутонома, именуемые автономными сообществами. И несмотря на то что Испания официально является унитарным государством, каждое из этих сообществ, по сути, позиционирует себя как страна в.стране. Жители Испании не считают себя единой общностью, и в стране превалирует региональное самосознание. Для тех людей, которых мы привыкли называть испанцами, термин «испанец» означает лишь гражданство Испании, ничего больше.

Каждое автономное сообщество имеет свою собственную историю и свои собственные взаимоотношения, зачастую — крайне сложные, с другими комунидад аутонома. Сложности возникают еще и на почве националистических столкновений, потому что в Испании живут не только представители различных этносов, но целые отдельные народы — баски, каталонцы, галисийцы. С ними и возникает больше всего неприятностей, едва кто-то произнесет страшное для Испании слово «сепаратизм». Эускади (Страна басков), Каталония и Галисия не скрывают, что не прочь обзавестись и собственными государствами. Страна басков долгое время вела войну с остальной Испанией, прежде всего — с Мадридом, путем террористических актов, которые осуществляла организация ЭТА (Эускади та Аскатасуна, буквально — «Страна басков и свобода»). Этнический баск Биксант Лизаразю, прославившийся своими выступлениями в составе мюнхенской «Баварии» и сборной Франции, тоже страдал от ЭТА, члены которой прямо призывали футболиста поделиться деньгами. Вымогательства носили столь угрожающий характер, что Лизаразю провел на исторической родине, в Басконии, лишь один сезон, после чего был вынужден покинуть «Атлетик» из Бильбао. До конца спортивной карьеры Бешенте (это его настоящее баскское имя, которое чиновник во французском Сен-Жан-де-Люз отказался регистрировать) пользовался личной охраной, нанимая телохранителей.

Футбол в Испании всегда тесно переплетался с интересами комунидад аутонома, поэтому противостояния на полях и трибунах отличаются от того, что мы привыкли видеть в других странах Западной Европы. Германия и Англия — моноэтнические государства, поэтому любое дерби для них прежде всего просто спорт. Когда «Тоттенхэм» играет против «Арсенала», мы сталкиваемся с битвой двух исторических спортивных соперников. Когда «Барса» играет против «Реала», к этому добавляются еще и сложнейшие отношения между Каталонией и Мадридом, кровная обида на генерала Франко, запретившего каталонскую автономию и каталанский язык. «Эль Класико» перестает быть просто спортивным событием, и этот матч смотрят не только футбольные болельщики, но и люди, совершенно не интересующиеся спортивной игрой номер один. 89-летняя старушка, которой футбол до одного места, говорит с трибун «Камп Ноу» в преддверии «Эль Класико»: «Для меня важно, чтобы «Барса» обыграла мадридскую команду, потому что Франко убил моих сыновей и моего мужа. Франко запретил мой язык. Франко запретил Каталонии быть Каталонией. А Франко болел за «Реал»...»

Диктатор Франко правил страной 36 лет, и его футбольные пристрастия, если они и имелись, точно не известны. В самой Испании считают, что Франко сначала переживал за «Атлетико», после чего стал болельщиком «Реала». Каудильо, что в переводе с испанского означает «предводитель», или «вождь», старался объединить и унифицировать испанские регионы, в результате чего больше всего страдали исторически склонные к независимости Каталония и Страна басков.

«Камп Ноу» был единственным местом в Каталонии, где не опасаясь можно было разговаривать на каталанском языке. Стадион освистывал испанский гимн и испанский флаг, зато неистовствовал, когда где-нибудь на трибунах появлялся человек, размахивающий сеньерой — каталонским стягом, на котором золотое поле пересекают четыре полосы цвета киновари.

Когда Франко захватил власть, в Стране басков готовились к вооруженному отпору. «Мы не сдались римлянам и не сдались маврам,— говорили баски.— Не сдадимся и Франко». Эускади — гористая местность, пересеченная восточными порогами Кантабрийских гор. С I в. до нашей эры. и до V в. нашей эры. Баскония подчинялась Риму, но только номинально, так как римские войска проникли лишь на небольшую территорию современной баскской провинции Алава. Когда на Пиренеях властвовали вестготы, а позже — мавры, часть территории Басконии все равно оставалась независимой, что позволило местному населению сохранить свою уникальную культуру, традиции и язык. Эускальдунак (самоназвание басков) имеют самое высокое преобладание отрицательного резус-фактора среди всех народов мира и являются единственным западноевропейским народом, который говорит на языке, не входящем в индоевропейскую семью. Их язык, эускара, в корне отличается от всех остальных языков, на которых говорят на территории Испании.

Эти языки произошли от народной латыни и посему немного сходны между собой. Например, бабле (астурийский язык) — это что-то среднее между испанским и португальским; катала, на которой говорят в Каталонии, похожа на симбиоз французского, испанского и немного итальянского; а диалект набарроарагонес, на котором изъясняется часть населения Наварры и Арагона, напоминает гасконский язык, который используют во французских Гаскони и Беарне.

С эускарой же все иначе. Язык басков изолирован, то есть он не входит ни в одну из известных языковых семей; не установлены и его генетические связи — то есть неизвестно, когда на нем начали разговаривать, откуда он появился и как это произошло. Да и о самих басках известно крайне мало, ибо они всегда жили изолированно от остальных народов. Можно сказать только, что они произошли от васконов (отсюда и название — vasco, «баск»), в древние времена обитавших на территории Наварры и севере Арагона. И вот этот народ в ходе Гражданской войны в Испании лишился своей святыни. Националистам, по сути — фашистам, генерала Франко оказывали помощь военные подразделения Третьего рейха. 26 апреля 1937 года немецкий «Легион Кондор» осуществил налет и бомбардировку маленького городка Герника, имевшего у басков культовый статус, поскольку в нем росло дерево Герники, под которым присягали баскские правители. Скорее всего, налет имел целью моральный подрыв басков. С тех пор в пропаганде

Эускади бомбардировка Герники используется как одна из самых трагических страниц в истории баскского народа, как один из поводов, который дает баскам право на самоопределение.

На самом деле позже было доказано, что решение о бомбардировке Герники не согласовывалось с Франко. Кроме того, дерево Герники и баскские исторические памятники, находящиеся в городе, не пострадали. Наконец, разрушение Герники вызвала даже не столь бомбардировка, сколь крайне неадекватные действия прибывших пожарных из Бильбао, которые разрушили не менее 75% всех построек. Несмотря на все вышеперечисленное, баски считали генерала Франко своим первым кровным врагом, а вторым — мадридский «Реал», который всегда являлся в Испании олицетворением центральной власти.

В 1975 году Франко умер, а в каталонских магазинах кончилось шампанское. Баски тоже праздновали, сжигая на улицах чучело Франко, обычно одетое в белую футболку. А белый цвет — цвет мадридского «Реала».

Таким образом, каталонцы, галисийцы и баски ненавидели центральный Мадрид; фанаты «Валенсии» терпеть не могли «Барселону», потому что их связывала историческая область Большая Каталония, а они хотели быть валенсийцами, а не «недокаталонцами»; клубы Наварры и Арагона схватывались между собой, потому что жители этих провинций издревле вступали в рукопашную на границах своих комунидад аутонома. Войны продолжались и на футбольных полях, причем как глобальных, так и локальных размеров. Кроме того что Испания разделена на автономные сообщества, она разделена и на 52 провинции, и эти провинции тоже воевали между собой, выставляя современные армии — футбольные клубы и их болельщиков.

Со временем возникла и так называемая «война городов», когда отношения между жителями двух населенных пунктов по какой-либо причине накалялись. Например, Мадрид и Барселона издревле соперничают за звание самого главного города в Испании. Мадрид — столица страны, но и Барселона — тоже, правда, не отдельного государства, а автономного сообщества Каталония. Когда «Барса» в 1992 году выиграла свой первый Кубок чемпионов, нанеся на лондонском «Уэмбли» поражение итальянской «Сампдории», каталонский Женералитет (правительство автономного сообщества) официально предложил сделать Испанию страной с двумя столицами, в Мадриде и Барселоне.

В Галисии между собой все время спорят Лa-Корунья и Виго, два портовых города. В XIV-XV вв. это была война за грузы: чтобы иметь больший, чем у соперников, грузооборот в портах, они шли на все. И со временем соперничество превратилось в настоящую ненависть, давшую нам дерби Гальего — матч между «Депортиво», представляющим Ла-Корунью, и «Сельтой», представляющей Виго.

В Севилье раньше находилось самое большое еврейское поселение в Европе. И хотя еврейский квартал был разгромлен жителями города еще несколько веков назад, команду до сих пор встречают на некоторых испанских стадионах криками: «Жиды! Жиды!» или «Убирайтесь, вы убили сына Божьего!»

И ничего ведь нельзя поделать. Потому что это — часть истории, а она для Испании священна.

Болелыцицкая культура в каждом автономном сообществе развивалась по-своему, но всегда — достаточно экспрессивно. В XX веке следует выделить три бума, которые пережили испанские фанаты.

Первый из них возник в 50-х годах, когда начались первые еврокубковые баталии. Болельщики сильнейших испанских команд ездили в другие страны за своими клубами, где видели, как развивается фанатское движение «за бугром». Новые «фишки» потом демонстрировались на собственных стадионах, и с ними могли ознакомиться саппортеры тех команд, которые в Европе не играли, но принимали участие в испанском национальном первенстве. Мадридский «Реал» в полуфинале первого Кубка европейских чемпионов в сезоне 1955-56 гг. встретился с итальянским «Миланом», и испанские саппортеры, как завороженные, наблюдали в столице за организованным отрядом болельщиков апеннинской команды. Это было ново, в диковинку, и мадридистас тоже захотели иметь своеобразную мини-армию фанатов, которых легко было бы узнать по ношению знамен клуба.

В первом розыгрыше Кубка ярмарок — предтечи Кубка УЕФА, турнира, в котором участвовали города, проводящие всевозможные ярмарки, — выступала «Барселона». Турнир шел три года — с 1955-го по 1958-й. Многие участники выставляли сборную своих городов, но «Барса» к тому времени уже разменяла полвека, была командой титулованной и не хотела никакой сборной города, в которой, ко всему прочему, нашлось бы место и для парочки футболистов классового врага — «Эспаньола». Полуфинал и финал каталонцы проводили против, соответственно, «Бирмингем Сити» и сборной Лондона. В выездном полуфинальном поединке каталонских болельщиков атаковали фанаты «Сити», поэтому 5 марта 1958 года сине-гранатовые саппортеры держались вместе во время поездки в Лондон (финал состоял из двух игр). Но в Лондоне все было тихо — там фанаты болели за свои отдельные клубы, а не за непонятную столичную сборную. Тем не менее в Бирмингеме каталонцы узнали, что такое «прыжок», не испугались и в повторной поездке в Англию были готовы противостоять атаке.

Это был хороший опыт.

Главное слово, которому испанцы научились в эпоху первых еврокубковых турниров,— «организация». Если ты организованно выдвигался на матч, то на тебя и твою бригаду обращали внимание; если ты находился в составе «подразделения», то тебя вряд ли могли тронуть; и никто не мог прыгнуть на болельщиков, если их было много. В принципе в 50-х и 60-х годах прошлого века в Испании стала зарождаться культура мобов, но весьма специфическая, объединявшая нескольких болельщиков лишь на время футбольных матчей. Кроме того, мини-мобы разделялись по территориальному признаку. Обычно лишь потому, что ездить на футбольные матчи в таком случае было удобнее. Например, пять-шесть человек из мадридского пригорода Хетафе выдвигались на «Сантьяго Бернабеу» вместе, вместе саппортили любимую команду и вместе же возвращались назад.

Болельщиков в стране стали называть «инчас» (собственно, «hincha» и расшифровывается как «болельщик»), термином, который был введен в Уругвае в начале XX века. Не было песен и трибунной кореографии (пока не было), но футбол пользовался в Испании громадной, бешеной, сногсшибательной популярностью, и трибуны всегда заполнялись — как болелыциками-одиночками, так и мини-мобами. Большим клубам приходилось специально строить новые стадионы, чтобы спортивные арёйЫ могли вместить всех желающих посмотреть футбольный матч. Мадридский «Реал» еще в 1947 году сменил пятнадцатитысячный «Чамартин» на огромный «Нуэво Эстадио Чамартин», в настоящее время известный как «Сантьяго Бернабеу». Десятью годами позже «Барселона» покинула «Лес Корте», вмещавший по тем временам грандиозные 60 тысяч человек, чтобы переехать на новенький и еще более вместительный «Камп Ноу».

Интересно, что новые стадионы грандов строились недалеко от старых арен, то есть и в Мадриде, и в Барселоне была определенная территория, которая ассоциировалась только с местными футбольными клубами. Позже пиренейские гранды полностью выкупили землю вокруг своих арен и строили новые сооружения, воздвигая таким образом сьютат депортива — спортивные городки. В настоящее время столичный район Чамартин воспринимается как своеобразная футбольная территория мадридского «Реала», так же как и в Барселоне район Лес Корте, позиционируется как исключительное и священное место «Барсы».

Консолидации футбольных фанатов способствовало и развитие общей инфраструктуры, касающейся размещения болельщиков на стадионах. На финалы Кубка Испании клубам выделяли по одинаковому количеству билетов для распространения среди своих саипортеров, и инчас разных клубов рассаживались по разным секторам. В чемпионате Испании подобного распределения долгое время не было, но в конце концов его тоже ввели. Поклонники разных клубов теперь сидели на разных трибунах, что исключало между ними прямой контакт, могущий привести к конфликтным ситуациям.

Второй болелыцицкий бум в Испании наступил в середине 70-х годов и был связан с итогами контркультурной революции, начавшейся в 1968 году «Красным маем» во Франции, а затем охватившей весь континент. Контркультурная революция дала множество новых течений и отдельных молодежных субкультур, и старушка Европа ужаснулась, увидев чудовищного монстра, которого произвела на свет. Улицы заполняли моды, лэды, скинхеды, казуалы, хиппи — носители новой волны, привыкшие к перманентному андеграунду, они теперь стали главными героями дня.

Кроме того, в 1975 году в стране скончался каудильо Франсиско Франко, и ветер свободы почувствовала не только молодежь, вовсю пожинавшая итоги контркультурной революции, но и взрослое поколение испанцев. Король страны Хуан Карлос I де Бурбон принял закон «О политической реформе», который положил конец франкизму. Начали деятельность учредительные кортесы, состоящие из Конгресса депутатов и сената. Кортесы занимались новой конституцией, которая обеспечила бы права и свободы каждому гражданину. Она была принята в 1978 году, провозглашала Испанию социальным, демократическим, правовым государством с политическим строем в форме парламентской монархии; официально утверждала границы автономных сообществ и наделяла их достаточно широким спектром прав.

Еще до принятия конституции 1978 было ясно, что страна вступает в новый этап своего развития, шагает новой дорогой. Испания была одурманена перспективами, которые разворачивались перед ней после смерти Франко. Хуан Карлос I де Бурбон и кортесы налаживали связи во внешней политике, так как во время правления фашиствующего каудильо пиренейская страна считалась персоной нон-грата среди некоторых государств, в основном представляющих социалистический блок.

Свобода, ментальное опьянение, новые движения — все это хлынуло на улицы и стадионы. В 70-х годах по всей стране проходила новая волна футбольного саппорта, иногда принимавшая самые изощренные и невиданные формы. Болельщики изгалялись друг перед другом как могли. Раньше им ничего нельзя было на стадионе, теперь — можно все. Диктор «Камп Ноу» говорил на каталанском — к полному восторгу собравшейся публики; скинхеды приходили на «Сантьяго Бернабеу», пугая респектабельную публику столичного стадиона; недалеко от города Пальма, главного на Балеарских островах, образовалась коммуна хиппи (она существует и до сих пор, только поменяла дислокацию, перебравшись на Эвису, известную в странах СНГ под своим неверным наименованием «Ибица»), все время посещавшая местный эстадио; в автономных сообществах начинался подъем регионального самосознания.

В Европе английские, немецкие и голландские траблмейкеры открывали для себя культуру «хуллз», делая посещение стадионов опасным занятием как для болелыциков-одиночек, так и для неподготовленных к силовому противодействию мобов. В самой Испании обходилось без насилия, исключая локальные столкновения между мобами двух различных клубов, но эти столкновения происходили все чаще и чаще.

Когда прошло шесть лет с тех пор, как представитель атеистического экзистенциализма Жан-Поль Сартр шагнул в Сорбонну к бунтующим французским студентам, мадридский «Атлетико» вышел в финал Кубка европейских чемпионов и в Брюсселе, на стадионе «Эйзель» (эта арена в 1985 году станет кладбищем для 39 человек после атаки фанатов «Ливерпуля» на саппорт «Ювентуса» и обрушившегося кирпичного барьера в результате панического беютва итальянских тифози), встречался с «Баварией», переживающей свою золотую эпоху. Перед игрой испанцы познали крепость немецких кулаков, но и сами были не робкого десятка — так вот, не имея еще своей фирмы, фанаты «матрасников» прошли боевое крещение.

В 1977 году баскский «Атлетик» вышел в двухматчевый финал Кубка УЕФА, где ему предстояла встреча с итальянским «Ювентусом». Болельщики из Эускади отправились на первую встречу, которая проходила на выезде, туринском Олимпийском стадионе, но были разочарованы встречей с фанатами «Старой Синьоры», потому что не узнали от них ничего нового, да и вообще — итальянский саппорт их не впечатлил. Не всем баскским болельщикам было известно, что в Турине первой командой всегда была «Торино», а «Юве», сколько бы трофеев ни выиграл, вечно оказывалась в родном городе только второй...

Движ 70-х, как и все новое, привлек множество молодежи как к футболу в целом, так и к страте футбольных фанатов. Не все из них остались преданными бойцами своих родных цветов — многие как приходили, так и уходили. Главный итог болелыцицкого бума 70-х — образование крепкого саппорт-костяка вокруг команды. То есть больших фирм еще не было (вернее, уже была севильская Biris Norte, появившаяся в 1976 году и некоторое время совершавшая одиночное плавание), но уже были люди, готовые их создать. Уже были люди, постоянно появляющиеся на стадионе, поющие песни, плачущие под клубные гимны, размахивающие флагами, всегда поддерживающие свою команду. Не хватало лишь самой малости.

Третий болелыцицкий бум XX века начался в Испании в 1982 году. Страна впервые в своей истории готовилась принять мундиаль, величайшее событие в мире футбола. Галисийские Виго и Лa-Корунья встречали группу А, в которой сошлись Италия (будущий чемпион мира), Польша, Камерун и Перу. За ходом событий в группе В следили астурийские Хихон и Овьедо, познавая футбол в исполнении сборных ФРГ, Австрии, Алжира и Чили. Третья группа (Бельгия, Аргентина, Венгрия, Сальвадор) дислоцировалась в каталонской Барселоне и валенсийских Эльче и Аликанте. Группа D, состоящая из команд Англии, Франции, Чехословакии и Кувейта, играла в Стране басков (Бильбао), Кастилии и Леоне (Вальядолид). Пятый квартет выступал в Арагоне (Сарагоса) и автономном сообществе Валенсия (Валенсия), будучи представлен бездарной хозяйкой турнира сборной Испании, а также командам Северной Ирландии, Югославии и Гондураса. Шестая группа, в которую входили Бразилия, СССР, Шотландия и Новая Зеландия, сосредоточилась в андалузских Севилье и Малаге. По ходу плей-офф ко всем представленным городам присоединился и Мадрид.

Испанские болельщики воочию лицезрели фанатов со всего мира. В Галисии увидели итальянских тифози с их выдающейся трибунной кореографией — и с тех пор фирмы галисийских команд всегда славились этим элементом перформанса. В Бильбао пьяные англичане бились с французами, а также всячески старались разрушить город и предпочитали мочиться в общественных местах, как было написано в местных, чрезвычайно пропагандистских и националистических газетах, «прямо перед беременными женщинами». «Бульдогов», фанатов сборной Англии, в Бильбао невзлюбили и при удобном случае даже аккуратно били, однако весь саппорт «Атлетика» с тех пор зиждется на английском стиле поддержки.

Вообще, превалирующее количество больших испанских фирм, доживших до наших дней, образовались либо в 1982 году, либо годом позже — таким образом, чемпионат мира по футболу дал фанатскому движению мощнейший импульс развития. В том числе и в плане насилия. Появились фирмы, открыто искавшие конфликтов с фестлайном вражеских клубов — таковой, например, стала знаменитая барселонская Boixos Nois, название которой («Сумасшедшие парни») полностью соответствовало ее привычкам, образу жизни и мировоззрению.

Как страна полиэтническая, сосредоточившая большие силы в регионах, Испания явила Европе множество левых, с политической точки зрения, фанатских объединений. Это нехарактерно для континента, на трибунах которого превалирующую роль всегда играли фанатские объединения правого толка. В Мадриде многие люди чтили и по сей день чтят Франко, поэтому команды города представлены правыми или откровенно фашистскими бригадами, на такой же путь встали болельщики «Сарагосы», «Эспаньола» и «Бетиса» — вот, пожалуй, и все самые яркие представители правого движения.

Вся остальная Испания объявляла войну против расизма, фашизма и мадридизма и становилась на левые рельсы. Появилась даже специализированная коалиция «Антимадридиста», основанная бригадами Каталонии, Страны басков и Галйсии. Плакат «Антимадридиста» вывешивался на многих выездных поединках мадридского «Реала». Популярны стали и баннеры, прославляющие свой регион, например: «Наварра — это королевство!» в Памплоне и «Каталония — не Испания!» в Барселоне.

Золотое время для футбольного фанатизма Европы — конец 80-х и 90-е — стало золотым и для испанских фирм, которые поднимали свой авторитет в старом свете в основном благодаря акциям траблмейкеров из Boixos Nois («Барселона»), Ultras Sur (мадридский «Реал») и Frente Atletico («Атлетико»).

Со временем и им, конечно, предстояло уйти в подполье, а на секторе заниматься только саппортом в стиле «ультрас». Но это произойдет потом, в нулевые, когда Евросоюз захлестнет мода на мультикультуральность и политкорректность; когда на стадионах будут установлены камеры слежения; когда полицейские будут вести охоту на «генералов» больших фирм; когда люди, стоявшие в авангарде старых фанатских объединений, станут новым авангардом, только теперь уже в черных списках, запрещающих посещение стадионов под любщм предлогом.

Но это будет потом.

А пока, в. свободные 80-е и лихие 90-е, фирмы жили на широкую ногу. Иногда даже перед играми Терсеры «забивались» маленькие мобы, старающиеся выяснить отношения между собой в пусть кратковременном, пусть малочисленном, но все же бою. Убийства болельщиков и прочие трагедии в Испании происходили редко, так как в этой стране всегда была слабо развита культура выездов (причем считается, что за границу на еврокубок можно и сгонять за свою команду, а вот матч национального первенства лучше посмотреть по телевизору). Страшно подумать, какие грандиозные войны велись бы между барселонской Boixos Nois и мадридской Ultras Sur, если бы представители этих зондеркоманд приезжали друг к другу в гости на каждое El Clasico. Они, конечно, приезжали. Но редко — составом.

Большие фирмы организовывали в других городах свои филиалы, так называемые пеньи, заменявшие центровых парней, в том числе и в фанатских войнах «на местах». Особым шиком считалась организация пеньи во вражеском городе. Ultras Sur, допустим, имели крупный филиал в Барселоне — правда, впоследствии каталонцы вычислили затаившегося на их территории врага и искоренили его силовым методом. Силовым настолько, что были задействованы кареты скорой помощи и местные отделения больниц. У самих Boixos Nois самая большая пенья находится в Валенсии и ведет себя под стать основной фирме, то есть очень агрессивно и довольно безбашенно.

Будучи еще недавно на задворках европейского футбольного хулиганизма, испанцы не стали в нем лидерами, но заняли достойную нишу. «Славные парни», — говорили про них английские траблмейкеры, стирая кровь с кулаков после схваток с фанатами «Барселоны», «Реала» и «Атлетико».

Если с клубной поддержкой все было хорошо, то вставал следующий вопрос: как быть с поддержкой национальной сборной в стране, которая не считает себя единой и разделена на автономные сообщества, где каждый народ и каждый этнос — сам по себе?