Отдыхать или тренироваться?

Начать подготовку к турне по Европе было нелегко. С самого начала моей предварительной тренировки к Токио я настроил себя на сверхтрудную работу и в конечном счете выполнил ее. И теперь после семи месяцев интенсивной работы я мог отдыхать, имея на это полное право. Однако переключиться на отдых было не так просто. После Токио я уговорил себя подождать с отдыхом, пока не поставлю еще два мировых рекорда, а теперь после двух рекордных забегов я снова стал задумываться, нужна ли мне передышка.

Когда мозг и тело давно настроены на желанный отдых, очень трудно продолжать напряженную работу и принять как неизбежное, что передышки впереди не предвидится.

Если не считать нерегулярной работы в конце 1964 года, по-настоящему организованная тренировочная программа началась для меня в день Нового года в молодежном автокемпинге в Островной бухте, известной на весь мир как место глубоководной ловли рыбы и развлечений.

Я начал многообещающе, пробегая каждое утро пять и каждый вечер десять миль по скучной дороге, ведущей в лагерь. Между тренировками я загорал или выуживал несметное количество рыбы.

Сосредоточиться на тренировке при отсутствии партнеров — дело весьма нелегкое. Все бегуны были сейчас заняты в соревнованиях на дорожке, и не раз в своих одиноких пробежках я с благодарностью думал о том стимуле, который мне дал в тренировках перед Токио Барри Мэги. Теперь мне его недоставало.

Еще раньше я ясно дал понять, что не собираюсь участвовать в сколько-нибудь важных соревнованиях новозеландского летнего сезона, исключая разве некоторые. Возможно, я сделал стратегическую ошибку, не устояв перед искушением в последний раз выступить на закрытой дорожке в Лос-Анджелесе и присоединиться к Биллу и Джону, совершавшим там турне. В начале февраля я вылетел на прощальную встречу, организованную «Лос-Анджелес Таймс».

Эта поездка была примечательна прежде всего тем, что я отправился из Новой Зеландии без менеджера. Наконец-то новозеландская администрация пришла к выводу, что нет никакой опасности выпустить меня за границу одного!

В день встречи новозеландская команда имела огромный успех. Как обычно, соревнования привлекли множество звезд из СССР, Польши, Чехословакии, Румынии, стран Британского содружества, Канады. И среди этого обилия талантов новозеландцы оказались победителями трех беговых дистанций. Билл уверенно выиграл две мили у Джорджа Янга, Джон в борьбе с Билли Миллзом и Витольдом Бараном вышел победителем на милю, а я обыграл Билла Крозерса на 1000 ярдов.

Однако после выступления в Лос-Анджелесе мне стало трудно отказываться от участия в соревнованиях, как я первоначально решил, и игнорировать непрерывно поступающие приглашения. Большая часть новозеландских легкоатлетических клубов считает свои соревнования не менее важными, чем международные встречи за границей. Их руководители не могут понять, что клубные соревнования на самом деле налагают на приглашенного бегуна еще большие требования, чем международные. Публика идет посмотреть на прибывшую в их город звезду, и звезда обязана угодить ей, показав хорошее достижение. Если гость проваливается, вместе с ним проваливается и вся встреча. Кроме того, ему нужно встречаться с гораздо большим числом соперников, чем в международных встречах, менее похожих на показательное выступление одного спортсмена. И уж само собой разумеется, потратив уйму времени на эти маленькие соревнования, вы оказываетесь уже не столь боеспособными перед лицом более ответственных встреч.

Все же, несмотря на необходимость выступать по разным поводам и требованиям, я довольно успешно тренировался, и хотя не прошел еще через 100 миль в неделю, как перед Токио, не был этим обеспокоен. Я чувствовал, что могу до некоторой степени опираться на огромную работу, проделанную в 1964 году.

Последний раз перед турне я выступал в Хастингз-эт-Истер. Третий год подряд я пробегал здесь милю в пределах 4.00,0–4.01,0. Это говорило о хорошей подготовленности к турне, несмотря на то, что тренировку приходилось сочетать с участием в соревнованиях. Я продолжал тренировку на выносливость вплоть до отъезда в мае из Новой Зеландии. Я не тренировался на холмах и выполнил лишь очень небольшой объем скоростной работы. Турне предстояло длительное, со многими соревнованиями, и было ясно, что выносливость сыграет в нем особенно важную роль. Сознавая это, я рассчитывал войти в беговую форму на ранних состязаниях турне, если она не обнаружится сразу.

Мне говорили, что мой подход к тренировке перед турне неправилен, однако с этим уже ничего поделать было нельзя. Возможно, я не был предельно усердным, но я имел достаточное представление о своем самочувствии с самого начала. Физическое состояние — реальность, и сколько бы вы ни думали изменить его в критический момент, вам это не поможет. Психическое усилие может помочь за 200 ярдов до финишной черты, но не за круг.

За две недели до начала турне я столкнулся с единственной серьезной помехой в тренировке. Я начал с неохотой пробежку на 18 миль в сырую погоду вечером. Я не прошел еще и половины пути, как вдруг, перебегая с тропинки на шоссе, поскользнулся на мокрой траве и упал, ударившись о землю правым локтем, бедром и боковой частью колена. Оглушенный, я все-таки втайне порадовался, что теперь можно прекратить надоевший мне бег.

Вечером на следующий день я вышел на тренировку прихрамывая и покрыл свои обычные 10 миль. Эта пробежка показала, что при травмах подобного рода все неприятности происходят из-за чрезмерных напряжений, испытываемых здоровыми мышцами, если вы стремитесь сберечь пораженную. Из-за того, что я оберегал правую ногу, моя левая нога слишком напрягалась, и в конце концов бегать стало невозможно. Возникла угроза, что сорвется моя и без того скудная программа скоростной тренировки.

Убежденный, что мне так или иначе придется сделать передышку, я решил вечерами вместо тренировок ходить на массаж к Кейту Скотту. Я не терял оптимизма, решив, что если мне не удастся провести в достаточной мере скоростную тренировку в американской части турне, то для этого все же останется время перед более важной частью турне — европейской. В Европе я хотел попытаться побить несколько рекордов.

За неделю перед вылетом я уже смог тренироваться на дорожке из известняка в Александр-парке. Я начал короткую скоростную подготовку с серии 20 по 200 ярдов — точно такая же работа открывала программу скоростной тренировки к Токио. В среднем я показал на каждом отрезке 28 секунд, однако в последние пять пробежек мне пришлось вкладывать энергичные усилия, и это меня немало обеспокоило. Я бежал стиснув зубы и по-настоящему выкладывался. Перед Токио я пробежал всю серию 20 по 220 сильно и энергично. Сейчас во время бега непрекращающаяся боль в левой ноге хотя и была крайне острой, все же не заставила меня прекратить тренировку. Я отталкивался левой ногой так же сильно, как и правой, хотя и тревожился, не причинит ли мне это не приятностей в будущем.

В остаток недели я продолжал выполнять разнообразные скоростные упражнения, надеясь к первым большим соревнованиям в Лос-Анджелесе войти в форму. Это должна была подтвердить прикидка на полмили, которую я планировал провести в Гавайях, по дороге в Соединенные Штаты. В конце концов, рассуждал я, в Истере я уже пробежал милю на траве за четыре минуты, поэтому пик спортивной формы не так уж далеко.

Я забыл сказать, что кроме моего несколько вялого подхода к тренировке было и другое осложнение.

Начиная с января я был занят покупкой дома для нас с Салли. Скоро этой проблеме пришлось уделять столько времени, что я не мог без помех готовиться к предстоящему турне. Неоднократно мы хотели бросить это дело, но всякий раз, прочитав очередное объявление о продаже дома, снова впадали в искушение.

Наконец узнав из одного объявления, что владелец идет на неслыханные уступки, я решил прогуляться в последний раз, и, само собой разумеется, дом был куплен. Теперь, прежде чем переехать в новый дом, нужно было продать наш старый в порту Шевалье, купить новые и упаковать старые вещи. От всего этого я избавился лишь перед самым отлетом в Америку.