22

Через несколько дней, когда мы ехали всей гурьбой на тренировку, ребята начали делиться своими впечатлениями и результатами. Оказывается, каждый понял Сэнсэя по-своему. И взращивание этой внутренней Любви у всех было по-разному. Костик представил, что он посадил семя лотоса, как он выразился, «в некую живительную субстанцию Вселенной». Причем сделал это буквально вчера. А все эти дни усиленно рылся в литературе, ища подтверждения словам Сэнсэя. Никаких ощущений у него не было, просто представил себе весь этот процесс и ждет теперь результата.

Татьяна представила эту Любовь как рождение Иисуса в ее сердце, поскольку была воспитана бабушкой на христианской морали. У нее было ощущение радости, внутреннего восторга, тепла и легкого давления в области сердца. Но сердце стало побаливать.

Андрей же все эти дни целенаправленно добивался сосредоточением в области солнечного сплетения хоть каких-нибудь ощущений, думая о лотосе. Только на третий день он почувствовал еле заметное легкое тепло, даже не тепло, а как будто «что-то щекотало в этом месте, как от прикоснувшегося перышка». Ну а у Славика не получилось даже вообще представить, как все это происходит «внутри его органов».

Перед началом тренировки наша компания выждала момент, когда Сэнсэй был не занят, и подошла к нему с вопросами. Мы стали рассказывать о своих ощущениях. И, как говорится, вне очереди влезла Татьяна, пожаловавшись Сэнсэю на сердце. Учитель взял у нее руку и профессиональным движением врача прощупал пульс.

— Да, тахикардия. А что случилось?

— Не знаю. Оно у меня начало побаливать после того, как я сосредоточилась на рождении Господа в сердце своем…

И далее она подробнее рассказала о пробуждении своей божественной Любви.

— Все понятно. Ты же сосредоточилась на органе, на сердце. А на органе сосредотачиваться нельзя. Сердце — это сердце, это просто мышца, это насос организма. Сосредотачиваясь на нем, ты сбиваешь его с ритма и мешаешь ему работать. Вот когда научишься управлять собой, вот тогда и сможешь вот так сосредоточиваться на работе тела и органов. А сейчас ты себе только этим навредишь. Надо сосредоточиваться именно на солнечном сплетении. Отсюда все зарождается. Это и есть основной чакран в «Лотосе», который называется Куандалини.

— Так, Куандалини, когда пробуждается, там вроде бы какая-то змея ползет по позвоночнику. Я читал, — прихвастнул Костик своей эрудированностью.

— Это из йоги такое определение, — ответил Учитель. — Людям свойственно со временем все путать. А изначально в «Лотосе», Куандалини — это чакран, находящийся в области солнечного сплетения… То, что я вам рассказывал про цветок лотоса, я повторяю, это всего лишь образы, не более, для того, чтобы вам было легче понять, воспринять и прочувствовать.

— А в общем как это выглядит на самом деле, расскажите, пожалуйста, еще раз для особо тупых, — с юмором попросил Андрей.

— Это просто идут фибры, взращивание внутренней силы Любви. Как, скажем, у тебя возникает такое чувство, словно ты ожидаешь чего-то очень-очень хорошего. К примеру, ждешь какой-то огромный, желанный подарок, долгожданный, о котором ты очень сильно мечтал. И вот его получаешь, ты счастлив, ты переполнен благодарностью. И у тебя аж мурашки бегают по телу, то есть испытываешь эти ощущения в районе солнечного сплетения, как будто от тебя что-то исходит прекрасное, хорошее или ты в ожидании этого. Вот такое должно быть у тебя ощущение, которое ты вызываешь искусственно и постоянно поддерживаешь в районе солнечного сплетения. В конечном счете, оно становится естественным для тебя. И люди начинают это чувствовать. То есть ты излучаешь эту радость… И все. Это не обязательно там цветок или еще что-то. Это всего лишь образы для удобства восприятия.

— А цветок, который будет вокруг тела. Это как?

— Ну, ты знаком с такими понятиями как астральное, ментальное и другие энергетические тела, проще говоря, многослойная аура вокруг человека?

— Да.

— Так вот, когда это силовое поле добра в тебе разрастается, то у тебя появляется ощущение как бы многослойности лепестков. Ты ощущаешь, что ты окутан, защищен, ты процветаешь в лотосе. И в то же время ты ощущаешь, что ты, как солнце над миром, согреваешь все своим теплом огромной Любви.

Это постоянная медитация, где бы ты ни был и что бы ты ни делал, ты вызываешь эти фибры, эти ощущения, эти потоки энергий. Смысл в чём: чем больше ты занимаешься, тем сильнее они становятся. В конечном счете этот процесс приобретает материальные свойства, и ты уже сможешь действительно положительно влиять на людей. То есть, ты сможешь это сделать тогда, когда ты полностью изменишься сам: и внутри по мыслям, и внешне по действиям.

Андрей хотел задать еще какой-то вопрос, но в дверях спортзала появился долговязый старичок.

— Ладно, ребята, — опередил Андрея Сэнсэй, — потом поговорим.

Мы отошли в сторону. Пожилой мужчина, здороваясь с Сэнсэем, возбужденно заговорил, отводя его в сторону:

— Вы знаете, сегодня звонил из Ленинграда академик, — запыхавшись, произнес он, — Жорж Иванович. Он просил передать, что обязательно будет здесь через три дня…

Дальнейшие слова я плохо расслышала, так как «Долговязый», справившись со своим волнением, перешел на более тихий разговор. Моя особа была крайне удивлена этим сообщением: «А академику что тут надо? Да еще из Ленинграда? Ему-то зачем Сэнсэй?» Меня прямо-таки распирало от любопытства. Но тут началась тренировка, которую Сэнсэй поручил вести старшему сэмпаю. Здесь уже было не до удовлетворения любопытства.

Во время занятия, проверив на практике образный пример Сэнсэя об «ожидании большого подарка», я почувствовала, что эти ощущения срабатывали у меня гораздо лучше, потому как я хорошо их помнила еще с детства. И стоило мне только возродить эти давно забытые чувства в памяти, как в центре солнечного сплетения почувствовалось приятное щекотание, расходившееся в разные стороны легкими извилистыми потоками. Действительно, в этот момент было очень приятно и радостно. Но такое состояние я не смогла удержать даже минуту, как оно само по себе пропало. Попытка опять вспомнить и вызвать эти ощущения занимала гораздо больше времени, чем хотелось бы. Так, поглощенная своим внутренним состоянием, я не заметила, как пролетела тренировка. Кстати, тело уже не болело после того памятного занятия, а боль прошла, как и говорил Сэнсэй, ровно через три дня.