11

Мы пришли как обычно пораньше. Ребята, поздоровавшись с Сэнсэем, побежали к раздевалкам. А я нехотя плелась позади всех, опустив голову. И тут совсем рядом прозвучал голос Сэнсэя.

— Переборола себя, молодец!

Я даже растерялась от неожиданности, удивленно глядя ему в глаза. В его внимательном взгляде светилась неизменная доброта и участие. И как всегда, не давая возможности до конца опомниться, он добавил:

— Ну, беги переодевайся.

В это время к нему подошла, здороваясь, новая группа ребят. Они начали рассказывать ему о каких-то своих проблемах.

«Вот те раз! — промелькнуло у меня в голове. — Неужели он знал обо всех моих мыслях, сомнениях и терзаниях?! Но если знал, так может это нормально, может так оно и должно быть? Он назвал меня молодцом, значит еще не все потеряно». Тем не менее, слова Сэнсэя подействовали на меня как эликсир молодости на старуху. Я резво помчалась к раздевалке, забыв, что совсем недавно ковыляла вся разбитая и уставшая от этой жизни.

— Куда ты так спешишь? — недоуменно спросила Татьяна, глядя на мою бешеную скорость облачения в кимоно. — Во дает, только что умирала, а теперь несется сломя голову в спортзал.

— Эх, Татьяна! — улыбнулась я. — Правильно сказал Андрей, нам ли быть в печали.

И, глянув на ее удивленное выражение лица, добавила:

— Спешу жить, «чтоб не было мучительно больно за бесцельно прожитые годы…»

Татьяна засмеялась, а я выскочила в спортзал с переполнявшим меня чувством бурной деятельности, присоединившись к другим разминающимся ребятам. Честно говоря, такой прыти от только что чахнувшего тела я и сама не ожидала. И откуда что взялось?

Когда до начала тренировки оставалось около пяти минут, Женька, занимающийся рядом со Стасом, глянув в сторону двери, засиял в лучах своей ослепительной голливудской улыбки.

— Ба, кого я вижу! Какие люди в наших краях, — развел он руками.

В зал зашел крепкий парень невысокого роста, с волевым лицом и военной выправкой. Удивленный возглас Женьки заставил обернуться и других ребят. Сэнсэй вместе со старшими ребятами подошел к вновь прибывшему:

— Здорово, Володя!

— С возращением!

— Рады тебя видеть!

Когда восторг от встречи несколько улегся, Сэнсэй спросил:

— Ну и как прошла командировка в теплые края? Прогрел косточки на курорте?!

— Угу, аж поджарился. Ну их в баню, такие поездки. Называется, не было печали, так начальство помогло.

— А что там? — поинтересовался Женя.

— Ты что, телевизор не смотришь, деревня, — с улыбкой сказал Стас.

— Чаво, чаво? Какой такой телявизор? Да будет тебе ведомо, что у нас на деревне новости распространяются одним макаром — на слуху. А ежели кто не понимает или мыслию не разумеет, кулаком бац в ухо, и в головах братцев наступает прояснение. Во как!

Ребята засмеялись. А Женька обратился к Володе, уже перевоплотившись в роль попа:

— А ты поведай, сын мой, поведай экстрактно, о страданиях своих заморских, о делах прискорбных преисподни. Облегчись.

— Ну Женька! Тебя, наверное, и могила не исправит, — произнес Володя, смеясь со всеми, и серьезнее добавил: — Да что там говорить, чурки бесятся, между собой кусок земли не могут поделить… Такой курорт испоганили!

— Эти умеют бурю в стакане делать, — согласился Витя. — Это у них в крови.

— Да, — протянул Женька, — не миновал народ купели кровавой, не миновал… Поди и ты зубами в страхе-то нащелкался?

— Так нам, батюшка, не привыкать. Чай не впервой, — смешно передразнил его Володя.

— Ладно, ребята, еще наговоримся, — остановил этот юморной поток обмена впечатлениями Сэнсэй. — Иди переодевайся, а то уже тренировку пора начинать.

Разминку провели в активном темпе, с умеренными нагрузками. Я обратила внимание, что Володя, хотя и был парень коренастый, но двигался мягко и легко, как снежный барс. Когда основная толпа закончила повторять базу, Володя со «скоростными» ребятами начал эмоционально беседовать о чем-то с Сэнсэем. Закончив свои упражнения, мы тоже поспешили присоединиться к ним, вникая в суть разговора.

— Разве можно там было что-то предпринять? — горячо спорил Володя. — Работать приходилось в основном ночью, в полной темноте, а зачастую в подвалах. Там не только фонариком присветить, прикурить нельзя, моментально свинцовую пулю получишь. Сколько из-за этого наших ребят погибло! Тут уже пытаешься отстреливаться на любой шум в темноте.

— Но у вас же должно быть спецоборудование для ночного видения, — сказал Стас.

— Ага, это только в кино показывают. А на самом деле, в «Альфе» может оно и есть, а у нас откуда?

— А зачем тебе спецоборудование? — пожав плечами, произнес Сэнсэй. — Человек гораздо совершеннее любой железяки.

Володя задумался и, немного помолчав, добавил:

— Да я уже что только ни делал. И глаза вначале зажмуривал, чтоб зрение быстрее привыкало, и с ребятами пытались тренироваться в темноте на развитие восприятия слуха. Но тщетно. Все равно в большинстве случаев срабатывал фактор внезапности, несмотря на то, что вроде бы и были готовы.

— Зрение и слух здесь абсолютно не при чем, — констатировал Учитель. — У человека есть совершенно другое чувственное восприятие, благодаря которому ты можешь контролировать все окружающее пространство на желаемом расстоянии вокруг тебя.

Володя оживленно глянул на Сэнсэя:

— Сэнсэй, покажи, — приложив ладонь к сердцу, произнес он и с улыбкой добавил: — Больно истосковалась душа по твоим примерам.

Сэнсэй усмехнулся, махнув рукой в знак согласия:

— Ну ладно, камикадзе, давай…

Володя вместе с ребятами разработали целый план, как дезориентировать Сэнсэя. Тем временем этот азарт необычной демонстрации уже охватил всю толпу. Кто-то принес плотный шарф, чтоб завязать Сэнсэю глаза, неоднократно проверяя на себе его непроницаемость к свету. Другие обсуждали, как же лучше создать шумовые помехи и колебания воздуха. Наша же компания с интересом наблюдала за этим процессом, стоя рядом со Стасом.

— А кто этот Володя? — спросил у него Андрей.

— Володя? Это друг Сэнсэя. Один из его давнишних учеников.

— А как давно он у Сэнсэя занимается?

— Ну, я уже пятый год. Когда я попал к Сэнсэю, Володя только пришел из армии. А так, он еще до армии у него тренировался.

— Серьезный мужик, спортивный, — подметил Андрей.

— Да уж, я думаю. Володя мастер спорта по самбо. Служил в морской пехоте в разведке. А после армии — в МВД.

— А кем он работает? — спросила я.

— Сейчас он занимается боевой подготовкой какого-то недавно созданного спецподразделения.

И, помолчав немного, добавил:

— Этот гусь еще тот!

Весь наш большой коллектив под руководством Володи расположился по краям спортзала, образовав огромный круг. Сэнсэй вышел на середину. Володя самолично завязал ему глаза шарфом, тщательно закрыв все возможные щелки. После такой подготовки он скрылся в толпе. И тут Сэнсэй принял какую-то странную стойку. Она была похожа на уставшего странника, который отдыхает, опершись на воображаемый посох.

— Ух ты! — восхищенно произнес Женька, потирая руки в предвкушении чего-то ожидаемого: — Вот сейчас будет что-то очень интересное.

— Это точно, — подтвердил Стас, внимательно глядя на Сэнсэя.

— А что это за стойка? — поинтересовался Андрей.

— Если я правильно понял, это из стиля «Старый лама», — тихо ответил Стас.

— Что-то про такой стиль никогда не слышал.

— Хм, и вряд ли услышишь. Это древний мертвый стиль. Как говорил Сэнсэй, о нем забыли еще до рождения Христа. До наших дней дошло лишь жалкое подобие этой школы. В Китае оно известно как стиль «Дракон».

— Ничего себе, — удивился Андрей, — жалкое подобие! Насколько мне известно, стиль «Дракон» самый сильный стиль, так как он вобрал в себя мудрость и силу всех школ боевых искусств…

И, глянув опять на Сэнсэя, добавил:

— А ты то откуда знаешь про этот древний стиль?

— Да имел случай лицезреть его два года назад. Тут какие-то туристы заезжали к нам. Так Сэнсэй их гостеприимно потчевал стилем «Старый лама». Вот это было зрелище, я вам скажу, глаз не оторвать!

После такой рекламы, чтобы чего-то не пропустить сверхзахватывающего и для своей истории, мы уставились на Сэнсэя во все глаза. Тем временем Володя дал сигнал, после которого вся наша огромная толпа начала производить невероятный шум, беспорядочно хлопая в ладоши и громко топая ногами.

Воспользовавшись таким прикрытием, Володя начал приближаться к Сэнсэю, обходя по часовой стрелке. Его движения были мягкими и легкими. Он ступал, словно пантера перед прыжком, все ближе и ближе подходя к условному противнику. Когда Володя зашел с правой стороны сзади Сэнсэя, то с быстрым, легким подшагом стал наносить удар моваши-гэри в голову. Практически одновременно Сэнсэй отставил правую ногу назад и тут же в развороте его правая рука, изящно описав дугу, слегка прикоснулась ребром ладони к лицу Володи. Именно прикоснулась, как легкое перышко, а не ударила, как я ожидала. Судя по тому, что мы с округленными глазами наблюдали дальше, это не было случайностью или промашкой. Все движения были выполнены Сэнсэем легко, плавно и с особой аккуратностью. Володя же от этого легкого прикосновения полетел так, будто в него попало пушечное ядро. Ноги у него резко взметнулись вверх, и сам он перекинулся через голову, с силой грохнувшись о пол. В зале водрузилась полная тишина. Володя зашевелился, присаживаясь на пол. Народ с облегчением вздохнул и загудел, как улей, в обсуждении произошедшего.

— Как это он умудрился упасть? — поинтересовался у Андрея Костя.

Тот пожал плечами.

— Наверное, просто равновесие потерял. Он же стоял на одной ноге. Скорее всего так, ведь удар был вроде бы очень легкий. Да и ударом это не назовешь.

Сэнсэй, избавившись от шарфа, спросил Володю:

— Жив, суицидник?

— Жив, — протянул тот, держась за правый глаз рукой. — Не пойму, где же я ошибся?

— Твоя ошибка заключается в том, что ты пытался достать меня именно с самой незащищенной стороны, по твоему разумению, то есть с самого уязвимого места.

— Ну да!

— Поэтому ты и попал впросак! Если б ты атаковал в лоб сразу, у тебя было больше шансов, чем атаковать сзади или справа. А если б ты атаковал сзади слева, то тебе было бы еще хуже.

— Но почему?

— Потому что ты думаешь как человек, обладающий зрением и слухом. Сколько раз я тебе говорил, что в противнике надо учитывать ход его мышления. Ведь если я ничего не вижу и не слышу, значит логически можно хотя бы предположить, что мое сознание контролирует самые слабозащищенные места гораздо лучше и сильнее.

— А как же фронт?

— А впереди контроль слабее, потому что здесь и так готовность тела была номер один. Человек, лишенный естественного восприятия, впереди физически готов к бою, а сзади духовно, а это гораздо опаснее. Получается, чем более кажется сопернику уязвимым место, тем больше оно защищено и, соответственно, неожиданнее может быть контратака.

— А если бы я был со «стволом»?

— Если бы ты был со «стволом», то нам было бы гораздо больше пользы от тебя завтра, чем сейчас.

— В каком смысле?

— В прямом. Мы хоть бы пирожков от души наелись.

Володя улыбнулся в ответ на черный юмор Сэнсэя:

— Да ладно, пирожки я вам и так принесу…

Когда Володя убрал руку от лица, мы даже немного опешили. У него под глазом раздулся огромный синяк. Даже синяком это не назовешь. Кожа вокруг глаза просто стала иссиня-черная и покрылась волдырями, как после ожога. Женская часть нашего коллектива быстро подсуетилась, принесла Володе полотенце, смоченное холодной водой. Но даже этот компресс ему не помог. Тем не менее, казалось, меньше всего своим глазом был озабочен сам Володя. Он поднялся, отряхивая одежду и весело перешучиваясь с Сэнсэем. А для всех нас прозвучала команда на отработку приемов.

После тренировки, почти в самом конце дополнительных занятий, мы вновь услышали нечто интересное и для себя.

— Сэнсэй, а существует техника тренировки контроля окружающего пространства в более простом варианте? Скажем, чтоб это могли понять и сделать мои ребята из подразделения, — спросил Володя.

Учитель подумал и немного погодя ответил:

— Да, имеется такая. Правда, здесь нужен напарник. Лучше всего заниматься, сидя в позе «лотоса»… Суть этого упражнения заключается в следующем. На уровне головы подвешивается мягкий теннисный мячик на веревке так, чтобы при раскачивании или толкании его напарником траектория его полета совпадала с местонахождением твоей головы. Твоя задача просто научиться уклоняться, исключив при этом привычные органы контроля в окружающем пространстве, и больше полагаться на интуицию. Мячик нужно воспринимать в духовной его интерпретации. Попытаться почувствовать приближение предмета к твоему затылку и по подсказке внутренней интуиции убрать вовремя голову. Главное заключается в тренированности твоего сознания, и опять-таки мы возвращаемся к нашим баранам, — улыбнулся Сэнсэй. — …А если серьезно, то ты должен привести состояние своего разума в полный штиль, чтоб он напоминал гладь озера. И в этой полной тишине твоего сознания приближающейся предмет, в нашем случае мячик, будет как камешек, который кидают по этой глади озера, создавая рябь, или как лодка, или как катер — как хочешь это назови. Но он будет рассекать твое пространство. Все остальное, что находится дальше, как, например, стоящие люди в кругу — это будут деревья или люди на берегу, как тебе больше нравится. А именно ты — середина этого озера. И ты должен научиться улавливать любое колебание на твоей поверхности, любое проникновение в твое пространство. В конечном счете ты научишься чувствовать приближение чужеродного предмета и все, что происходит вокруг.

Андрей, стоявший как и мы рядом с Сэнсэем, спросил:

— А нам можно так тренироваться?

— Если есть такое желание, пожалуйста, тренируйтесь на здоровье, — ответил Сэнсэй.

— А здесь какое восприятие срабатывает? — задал вопрос Володя.

— Почти то же самое, что и при демонстрации. Главное здесь — это выйти своим сознанием за грань своего тела.

— А как это? — не понял Андрей.

— Ну, приведу такой простой пример. Любой человек, когда перестанет думать, то есть сядет, расслабится и постарается максимально успокоить свои мысли, он начинает чувствовать, что его сознание расширяется и выходит далеко за пределы своего тела. Сознание становится объемным. Оно захватывает огромные пространства. А здесь ты просто ограничиваешь его определенным местом. В том примере, что я показывал, был спортзал. Хотя, если упорно тренироваться, ты можешь почувствовать, что делается и на другом конце района. В принципе, это не сложно.

— То есть главное в упражнении с мячиком — добиться полного покоя сознания, как на примере с озером? — переспросил Андрей.

— Совершенно верно, и постараться так, чтобы ни одна твоя мысль не проникла в это пространство.

— Это сложно.

— Сложно, но можно.

— Скажите, а вот Стас говорил, что стиль «Старый лама» очень древний. Это правда?

— Да.

— А в истории сохранились имена тех, кто им владел? — спросил Костя.

Сэнсэй усмехнулся, подумав о чем-то своем, и ответил:

— Из известных тебе, разве что Будда. Ну и естественно его первые адепты.

— Будда? — удивился Костик. — Но ведь у него же вроде бы была другая философия, философия добра. При чем тут кулаки?

— И добро бывает с кулаками, — спокойно ответил Сэнсэй. — Но владеть этим Искусством еще не значит нападать на кого-то. Для них это была своеобразная ступень в духовном познании…

Так закончились наши дополнительные занятия, на которых мы в очередной раз стали свидетелями столь ценных, по нашему мнению, знаний и способностей Сэнсэя… Нашему восторгу не было предела. Переодевшись, мы ожидали остальных возле спортзала. Когда толпа вышла на улицу, Женька случайно взглянул на Володю и с ужасом воскликнул:

— Мама моя родная! М-да… Ну и рожа у тебя, Шарапов…

После этих слов уже все обратили внимание на Володю. Его глаз совершенно заплыл, превратившись в одно большое черное пятно.

— Ну ничего, — подбодрил его Женька и, выпятив грудь, с пафосом продекламировал: — Синяки украшают мужчину!

На что Володя с улыбкой ответил:

— А ты не желаешь стать красавцем?

Все ребята покатились со смеху.

— Желает, желает. А я буду как свидетель в том анекдоте, — развивал ситуацию Стас. — Когда у него спросили: «Видел ли он, как один другого ударил по голове?» Тот отвечает: «Видеть не видел, но слышал звук, будто кто-то ударил по чему-то пустому».

А Виктор добавил:

— А я буду вторым свидетелем. И если меня спросят, почему не пришел на помощь потерпевшему во время драки, с чистой совестью отвечу: «Откуда же я мог знать, кто из них потерпевший. Они так лихо метелили друг друга!»

Новая волна хохота раскатилась по округе.

— Ой, ой, ой, — передразнил всех Женька. — От ваших шуток за версту несет казармой… Нет, Сэнсэй, ты видел, не успел человек слово сказать, как ему уже дело шьют! …