Приложение 1. Делание и неделание

Психотехнические примеры

Некоторые психотехнические процедуры, используемые в процессе делания энергетического тела

Концентрация внимания и выделение фигуры из фона — два разных психических процесса.

В психоэнергетике восприятия работают законы, напоминающие геометрию. Геометрическая (а равно перцептивная) фигура — это всегда поле, состоящее из бесконечного множества точек. А точка, наоборот, — бесконечно малое поле, существующее только как абстрактное понятие.

Концентрация внимания — это навык сведения воображаемого «луча внимания» в направлении абстрактной точки.

Выделение «фигуры», если выражаться тем же языком, — это всегда выделение множества точек, которые объединены психикой с помощью одного либо нескольких перцептивных гештальтов.

Это, кстати, важное различие между двумя психическими навыками — между концентрацией внимания и выделением фигуры из перцептивного фона.

Концентрация внимания не требует гештальта, поскольку абстрактная точка в данном случае гештальтом не является. А выделение «фигуры» из фона всегда происходит при участии перцептивных гештальтов.

Если говорить о психоэнергетической сущности этих навыков, то выделение фигуры — это «сборка» определенного сенсорного пучка. В этом смысле концентрация внимания является, скорее, «сборкой» самого внимания, безотносительно к воспринимаемому. Сенсорные раздражители здесь не являются строительным материалом для той или иной картины восприятия. Внимание субъекта использует их как «опору», чтобы сосредоточиться на несуществующей точке и, таким образом, войти в состояние максимальной концентрации.

Когда индивид, практикующий визуальную концентрацию, использует не абстрактную точку, а реальный объект (звезду на ночном небе, огонь свечи, крошечный камень, центр нарисованной янтры и т. п.), он пользуется внешней уловкой, как выразился бы дон Хуан. Состояние максимальной концентрации внимания обращено не на объект наблюдения, как многие ошибочно полагают. Максимальная концентрация внимания — это особое состояние осознания, когда наблюдающее внимание отвлекается от объекта наблюдения и обращается на самое себя.

Объясню это чуть подробнее.

В обычном режиме работы внимания мы тратим основную часть перцептивной энергии на то, чтобы удержать в центре восприятия избранный объект (явление или процесс). Чем, в сущности, является подобное «удержание»?

Собранная картина — человеческое лицо, рисунок, дерево, дом, луна в небе — всё нуждается в постоянном возобновлении.

Без участия внимания наблюдателя этой картины не существует. С нашей точки зрения, она распадается и превращается в перцептивный хаос, из которого возникла. Иными словами, смысл повседневной концентрации внимания заключается в том, чтобы стабилизировать собранную структуру и удерживать ее неизменность в перцептивном поле в течение некоторого отрезка времени. Это — пролонгация обычного сосредоточенного восприятия.

Когда человек читает книгу, его взгляд может не отрываться от страницы пять, а то и десять минут. Когда любитель живописи разглядывает заинтересовавшее его полотно, он может смотреть на ту или иную деталь картины еще дольше. Если же мы вспомним, что концентрация внимания может быть не только визуальной, то сразу вспомним о меломанах, способных с большой сосредоточенностью часами слушать любимую музыку.

Все перечисленное — формы концентрации внимания. Однако, мы не придаем подобной концентрации особого значения. Более того, каждый, кто хотя бы несколько раз пытался освоить концентрацию внимания, о которой идет речь в йоге или нагуализме, скажет, что это занятие качественно отличается от сосредоточенного чтения книги или увлеченного прослушивания музыки.

Практик может нарисовать на стене красную (синюю, черную) точку и тренировать на этой «реальной» точке свою способность к сосредоточению взгляда. С таким же успехом он может использовать древнюю индийскую янтру, и терпеливо созерцать ее центр.

Что происходит в таком случае?

Первые минуты (от одной до пяти) тональ практика по привычке пытается концентрировать внимание на объекте. То есть, он тратит свои силы на возобновление собранного пучка сенсорных сигналов, бессознательно ожидая хоть каких-то изменений в наблюдаемой области. Постепенно нарастает утомление, и перцепция скачкообразно переходит в иное состояние. Разница между состояниями, прежде всего, заключается в распределении сил внутри психоэнергетического поля, созданного осознанием, вниманием и объектом внимания. Если вначале основная энергия субъекта нацелена на восстановление сенсорного пучка, который постоянно распадается, как только внимание отвлекается на посторонние раздражители, то в дальнейшем объект внимания привлекает к себе гораздо меньше энергии наблюдателя. Главные психические силы концентрируются не на том, чтобы поддерживать стабильное восприятие избранного участка перцептивного поля, а на фиксации специфического состояния внимания.

Когда состояние концентрации внимания достигнуто, мы уже не нуждаемся в специальном объекте для сосредоточения. Внимание «сворачивается» вокруг объекта и становится предметом наблюдения для самого себя.

Мы можем концентрировать внимание на пустоте или, если угодно, на самом внимании. Здесь никаких фигур нет, а есть одна лишь концентрация. Мы должны учитывать то обстоятельство, что внимание работает не с той реальностью, которую мы придумали и назвали ее «объективной». Оно работает с психоэнергетической Реальностью. В описании мира «абстрактной» точки не существует, но она существует как фокус внимания. Попытка собрать внимание в предельно малом объеме — то есть, в математической точке — и есть состояние, которое в нашем случае называется концентрацией внимания.

Человек как восприниматель может находиться в двух наиболее фундаментальных модусах своего бытия — в состоянии делания и состоянии неделания. Это не просто состояния восприятия. Подлинный масштаб этих, казалось бы, чисто психических состояний приобретает для нас поистине космический характер, потому что здесь заключены все изначальные противоположности данного нам Мира: Бытие и Небытие, Вселенная и Пустота, Жизнь и Смерть, Субъективность и Объективность, реальность отдельных объектов и однородное поле Абсолюта.

Все, что мы воспринимаем, чувствуем, осознаем, является продуктом делания. Все, что выходит за границы обычного восприятия и чувства, все неразличимое, погруженное в нескончаемое безмолвие фона, — есть материал неделания, его призрачная и вездесущая ткань. Оно либо принципиально не может быть сделано (собрано по тому или иному перцептивному шаблону), либо просто ожидает такого усилия внимания, которого большинство людей так и не совершают за всю свою жизнь.

Важно понять, что мы говорим не просто о состоянии восприятия, не о перцептивной установке и не о специфической работе внимания. Делание и неделание — нечто гораздо большее. Я бы сказал, что это силы, определяющие характер нашего взаимодействия с энергетической Вселенной.

На первый взгляд, такое заявление кажется сильным преувеличением или еще одной декларацией в духе субъективного идеализма. Действительно, разве наш опыт не вступает в противоречие с этой концепцией? Разве мы вступаем в контакт только со сделанными вниманием и восприятием объектами? Кирпич больно бьет по голове независимо от того, видим мы его или нет. Излучения, вирусы, электромагнитные и иные поля, ультра- и инфразвук, словом, бесчисленное множество процессов и явлений влияют на нас, независимо от способности осознанно их воспринимать (делать).

Все это как бы подтверждает нашу извечную убежденность в том, что реальный мир обладает объективностью, а игры восприятия— исключительно внутреннее дело субъекта.

Однако не все так просто.

Конечно, наличие воздействия извне свидетельствует о «реальности» — но реальности чего? В случае с полем или излучением это более очевидно: мы как бы непосредственно сталкиваемся с сущностным воздействием энергии. А чем является, например, летящий в темноте и невидимый нами камень (пуля, стрела и т. п.)? И требуется ли делание (сборка сенсорных сигналов) для того, чтобы испытать воздействие?

Энергия всегда остается энергией. Даже когда она собрана в камень или любой «материальный» объект. Материя, привычно воспринимаемая нами в виде отдельных объектов, — всего лишь слово. Это отражено даже в ортодоксальном философском определении: «бесконечное множество всех существующих в мире объектов и систем, всеобщая субстанция, субстрат любых свойств, связей, отношений и форм движения». Что это за мифический «субстрат», если он объединяет в себе абсолютно все проявления бытия? Что во всех случаях неустранимо? Материя может не иметь массы, формы, локальности, может не быть веществом — и что же остается? Только энергия.

Таким образом, если уж говорить о некой «объективности» Бытия, то следует ограничиться «объективностью» энергии или сил. На этом уровне существование действительно не зависит от того, делаем мы или не делаем, если делаем, что и как именно.

И все же наше делание оказывает несомненное воздействие на характер взаимодействия с Реальностью. Даже не прибегая к психотехнике или иной дисциплине по управлению восприятием (духовной, мистической, оккультной), мы постоянно сталкиваемся с этим обстоятельством. Чем больше мы узнаем о странностях окружающего нас мира, тем неопределенней становятся границы взаимодействия психического и физического. То, что раньше казалось константой и аксиомой, постепенно теряет однозначность, превращаясь в условную относительность.

Прежде всего это выражается:

1) в воздействии на внешнюю реальность (куда входит биологическое пространство тела и некоторая область окружающего поля) перцептивного делания,

2) в изменчивости характера и силы внешних воздействий под влиянием работы нашего внимания и восприятия.

Чаще всего мы сталкиваемся с первым случаем, особенно в отношении биологического пространства собственного тела. Практически все телесные функции — от работы органов до скорости и характера клеточного метаболизма — непосредственно связаны с особенностями восприятия и, соответственно, делающей работой внимания. Сила сосредоточения явно определяет интенсивность энергетических процессов, которую можно зафиксировать приборами. Да и без приборов влияние внимания очевидно по тем эффектам, которые мы в конечном итоге воспринимаем.

Стоит произвольно собрать в пучок некие ощущения, тщательно зафиксировать их с помощью сосредоточения, и вот мы уже наблюдаем вполне физические последствия этого. Делая кинестетическую конструкцию «горячего пятна» на ладони, мы произвольно повышаем температуру руки, расширяем сосуды и капилляры, ускоряем движение крови в этой части тела. Более того, мы интенсифицируем истечение биоплазмы и повышаем плотность окружающих руку энергетических полей. Люди, добившиеся высокого контроля над вниманием, могут распространить силу воздействия своего поля на внешние объекты — прежде всего, живые. Именно благодаря этому специальному деланию становятся возможны многочисленные техники целительства через прикосновение. Истории подобных воздействий настолько распространены, что уже не кажутся чем-то необыкновенным и уникальным.

Гораздо реже фиксируются эпизоды воздействия на небиологические объекты. Сегодня есть все основания полагать, что и эта форма воздействия на внешнюю реальность регулярно имеет место. Проблематичным остается лишь вопрос лабораторной регистрации феноменов этого рода. Тем не менее, исследователи данных биофизических феноменов говорят о влиянии человеческого внимания на движение элементарных частиц в ускорителе (С. Криппнер), на скорость радиоактивного распада[23] и другие, достаточно тонкие процессы.

Помимо создания «картины мира», организации опыта внутри некоторого перцептивного шаблона, вычленения объектов и установления связей между ними, тональ осуществляет специфическую работу по отношению к чувствам. Поскольку эта работа происходит фактически непрерывно, мы обычно не замечаем того, как она влияет на наши реакции и поведение. Содержание тоналя накладывается на поле восприятия и, таким образом, создает мир сделанных чувств.

Можно сказать, что человек живет в двух позициях одновременно. Одна позиция, будучи изначальной, определяет его непосредственное чувствование. Другая позиция — результат осмысления и оценивания согласно тональному описанию мира — определяет сферу обусловленных реакций и отношений. Абсолютное большинство людей не задумываются об искусственности своих чувств, а потому пребывают в полном неведении о том, что в переживаниях является реальным, а что — искаженным (порой до неузнаваемости) рефлексивным образом внешних и внутренних процессов и явлений.

Громоздкое сооружение из мыслей, смыслов и оценок зачастую скрывает от нас само существование непосредственного чувствования. Такое забвение Реальности преследует человека ежеминутно. Мы погружены в переживание иллюзорных продуктов тоналя, что делает психоэмоциональную жизнь неотличимой от сновидческой галлюцинации.

Необходимо отметить, что тональное делание чувств является одним из самых мощных фиксаторов позиции восприятия. Описание мира порабощает нас не через интеллектуальные спекуляции, не с помощью конструкций и моделей самих по себе, а именно через чувственную продукцию. Эмоции и отношения закрепляют мысль, идею на самом глубоком уровне энергетического взаимодействия с внешним полем.

Если бы не эмоциональная, чувственная вовлеченность в непрерывный процесс оценивания, созданное тоналем описание мира было бы для осознания всего лишь версией, абстрактным вариантом мироустройства, от которого легко можно отвлечься, как от любой, отстраненно воспринятой философской теории или метафизической концепции.

Но вся беда в том, что мы не просто о-смысляем (наделяем воспринимаемое смыслом) и оцениваем, мы — чувствуем и переживаем созданные нами оценки и смыслы. Подавляющая часть того, что кажется нам приятным или неприятным, притягивающим или отталкивающим, прекрасным и безобразным, порождена сформировавшимся описанием мира. Энергия этих искусственных чувств держит нас в определенной точке энергетического мироздания, определяет нашу форму и, соответственно, делает нашу судьбу.

Чтобы осознать это положение, достаточно приложить специальное усилие по выслеживанию собственных чувств и отношений. Сталкинг такого рода довольно быстро демонстрирует нам подспудную двойственность всей присущей человеку реактивности. Стоит практику, занимающемуся самовыслеживанием, развить в себе достаточно интенсивное метавнимание и оказаться, таким образом, в положении мета-наблюдателя, как он обнаруживает, что живет одновременно двумя типами реагирования — реагированием тела и реагированием тоналя. Пристально наблюдая за собой, мы открываем, что реагирование тоналя повсеместно торжествует и вытесняет на периферию сознания все первичные, необусловленные описанием реакции. Либо наоборот — тональ вычленяет и усиливает избранную область незначительных сенсорных флуктуации, последовательно превращая их в закономерность, наделяя случай статусом реального закона внешнего Бытия.

В первом случае мы игнорируем огромный массив необъяснимых импульсов. Это особенно очевидно во всех ситуациях, когда человек не желает следовать телесной интуиции, поскольку тональ жестко диктует ему стереотипную модель поведения и реагирования. Внимание сталкера по мере повышения его остроты и интенсивности все чаще и чаще фиксирует подобные расхождения. Да и всякий внимательный человек не раз в своей жизни убеждался, что практически всегда в ситуации конфликта между телесной интуицией и сделанным чувством (отношением), тонально обусловленные чувства обманывают и заставляют совершать ошибки. Например, мы ощущаем внутреннее сопротивление — иногда сильное, иногда едва уловимое, — пытаясь поддерживать отношения с некими «приятными» или надежными, «нужными» людьми, и эти люди нас подводят либо вовлекают в неестественные, затруднительные ситуации, выбираться из которых приходится с огромными затратами психических и физических сил.

Такое же сопротивление может возникнуть, когда мы принимаем любое решение. Делание тоналя заглушает непосредственное чувство сопротивления и формирует чувство необходимости, правильности, адекватности принятого решения. И что же? Чаще всего мы оказываемся в проигрыше, терпим поражение — просто потому, что доверились искусственной конструкции тоналя, нацепившей на Реальность собственные идеи и представления.

Во втором случае тональ неправомерно распространяет единичный психоэмоциональный опыт на все схожие ситуации, в которых обманчивое подобие связей или элементов по закону тональной стерео-типизации ошибочно воспринимается как идентичность. По большому счету все эти ситуации можно отнести к категории «ложных узнаваний». Этот механизм лежит в основе формирования психических импринтов, которые иногда на всю жизнь закрепляют однотипность эмоциональных реакций на любое кажущееся сходство, условных рефлексов, поведенческих сценариев и таких масштабных психологических конструкций, как выбранная «роль» и «образ себя для других».

Здесь забвение реальности становится особенно сильным. Сталкер открывает в себе необозримое поле психических сил, которые буквально приковали его к одному-единственному способу жить, чувствовать, воспринимать, верить или не верить, действовать или оставаться пассивным. То, что человек полагает своей натуральной природой, своим характером и даже сущностью, в ближайшем рассмотрении оказывается набором деланий тоналя, не имеющим ничего общего с реальным чувствованием психоэнергетического положения субъекта.

После открытия в себе сделанных и несделанных чувств мы оказываемся в поистине затруднительной ситуации. Эти затруднения заключаются в чудовищной неопределенности критериев: как отличить чувство реальности от чувства, возникшего в результате тонального делания? В каждой выслеженной ситуации раздвоения чувств есть некая область пересечения противоположных сил делания и неделания. Ведь оба вида чувств транслируются осознанию через тело — и как мы можем узнать, где тело говорит на языке Реальности, а где оно подчинено бессознательной обусловленности тоналя?

Казалось бы, никакое выслеживание не гарантирует нам постижения истины. Мы обречены совершать ошибки, постоянно принимая делание за реальность, а реальность за делание.

Но все не так безнадежно-Непрерывное наблюдение за всеми случаями расхождения чувств постепенно помещает сталкера в «третью» позицию — позицию неотождествленности ни с одним из вариантов чувственного опыта. Это переживается как своего рода усталость от попыток распознать сделанное и несделанное.

Отрешенное созерцание собственных психических движений во всей их противоречивой полноте автоматически выводит нас за границы привычной обусловленности. И здесь неожиданно открывается истина.

Эта истина, оказывается, не имеет никакого отношения к рациональному, формализованному различению, и удалено от любого вида описания. Она пребывает в безмолвии и безмолвно себя реализует. Можно сказать, что она существует в положении остановки внутреннего диалога, спровоцированной длительным сосредоточением внимания на выслеживании своих мыслей, идей, реакций и чувств.

Пока внутренний диалог приостановлен, пока всякая рефлексия является предметом отстраненного созерцания, мы поступаем естественным, а потому безошибочным образом. Мы не думаем, что правильно и что неправильно, где реальность, а где тональная иллюзия. Мы непосредственно чувствуем и непосредственно отзываемся на возникшие чувства. Мы не беспокоимся о последствиях, поскольку идея пространства и идея времени наряду с прочими деланиями отступает, оставляя лишь чистое поле переживаемой Реальности.

И лишь потом, когда внутренний диалог возвращается в привычный режим работы, мы с некоторым удивлением отмечаем, что все наши решения, реакции, действия были оптимальны. Мы по-прежнему не знаем, как это произошло, и не должны этого знать. Ибо за все происшедшее отвечает безмолвная часть нас, часть вне описания, — проекция нашего нагуаля.

Примечания:

2

Стивен Лаберж (Stephen LaBerge) — американский ученый, исследователь осознанных сновидений, автор ряда книг на эту тему и оригинальной методики вхождения в состояние осознанного сновидения (lucid dreaming). — А.К.

23

«Обнаружено и исследовано значительное (10–13 %) влияние воздействия одаренных операторов-целителей на скорость радиоактивного распада. Однако люди, занимающиеся медитативными практиками, оказались способными изменять скорость радиоактивного распада на 17–20 %» («Воздействие энергетических полей человека и его сознания на скорость радиоактивного распада». — «Физика сознания и жизни, космология и астрофизика». — .№ 2 (6), 2002).