Земля под ногами, Земля под ногами, Ее разрушаем своими руками, Ее продолжаем все грабить веками, И больше не пляшем на ней с облаками.
Земля под ногами, еще под ногами, От боли трясется отныне под нами, И реки разлились земными слезами ... Огонь полыхает теперь под ногами!
Земля под ногами, пока под ногами, Считаться ли будет с людскими домами? О боли звенит всем такими гудками, Вздыхает торнадо и плачет дождями.
Земля под ногами, для нас под ногами, Помочь нам расстаться все хочет со снами, И реки из крови пролили мы сами ... И скоро восплачем о том все ночами!
Земля под ногами, еще под ногами? Засыплет по пояс нас скоро снегами, И жизни на ней кто-то стал уж врагами ... Но почва ли будет у них под ногами?
Однажды в студеную зимнюю пору Ушастый купил ипотеку на нору, Давно о жилище он теплом мечтал, А тут подходящий и случай настал.
Жилье дорожает из года все в год - О том давно шепчет лесной уж народ, "Вложись ты в жилье!" - зазывает реклама, Давно упрекают и теща, и мама ...
Не в силах уж тяготы Заяц терпеть ... На днях же глаголил со сцены Медведь: "Жилье чтоб на зиму доступнее было, Все Свиньи вам норы копают в три рыла,
По норам вас скоро мы всех рассуем - Тогда запируем, тогда заживем! Все банки кредиты уж Свиньям раздали, Чтоб чище жилища они разрывали".
И вот, вдохновленный на то косолапым, Пошел наш косой с того дня по этапу: Приходит он в банк, а в том банке Хомяк Мозги полоскает прихожим вот так:
"Кредит ты возьми и сперва не плати, А в мир потребленья от счастья лети, Бери все сейчас, а беды в том ведь нет, Платить по счетам что придется сто лет".
Ушастый сражен был дурманом тех слов, Но сколь договор оказался суров Мгновенно узнал он спустя пару дней, Когда не наелся "капустой" своей.
Он в гневе в тот день к Хомяку прибежал, И сущность банкирью пред ним обнажал: "Насильник, развратник, ростовщик и вор!", Но бестолку все - подписал договор.
"Не вижу вины в том моей я никак", - В ответ ему молвил пузатый Хомяк, - "Проценты считать - это труд непростой, У нас ныне кризис, упадок, застой,
Икра дорожает, Мальдивы залило ... Ну что ты тут хнычешь пред мною плаксиво? Проценты большими пусть сроду все были, Но цены на норы ведь Свиньи спросили!
Иди же к Свинье, возлежал коли с ней, И нору улучшить ты требуй смелей, Проделать окно иль морковь завезти ... Капуста меня уж заждалась, прости!"
В поту уж и в мыле пришел Заяц в хлев И начал ругаться уже нараспев: "Вы дикие цены задрали, грязнули, Меня вы с жильем развели, обманули!"
"Печаль понимаю я, Заяц, твою, Но глянь, как живу я сама, хрю-хрю-хрю! За землю Ослу мне ведь взятку платить, В грязи искупаться, с другими кутить,
Строители нынче - полнейший все сброд, Прораб же на стройке и полно урод, Хомяк в кабалу меня тоже забрал ... Не жизнь то, ушастый, а полный аврал!
Ты лучше к Ослу с той проблемой пойди, С чиновником, знаешь, нам всем по пути, И взятку ему предложи, чтобы он Закрыл у кротов-конкурентов притон,
Авось и дешевле в снегу станут норы, И я порешу с Хомяком всяки споры, И впредь подешевле все будет жилье, Поверь мне, чиновник - сплошное ворье!"
Голодный, холодный, и грязный, и злой Притопал к Ослу уж ушастый домой, Но только простыл уж чиновника след, Который был корень - иль плод? - разных бед.
На двери ж табличка: "Ушел на рыбалку. Прошенья прошу положить все на свалку, А деньги в копилку-свинью положить. Поверьте, мы рады вам всем услужить!"
А рядом приписка иная была - "К вопросу о норах в снегу и жилья: Расценки на землю диктует закон, Вопросы к Медведю, ведь главный в том он!"
От горя на древо наш заяц залез - Над ним потешался зимою весь лес, Но солнце весной в этот лес опустилось, И в воду жилище зверей превратилось ...
* * *
Надеюсь, что понял отныне ты, друг, Какой получился здесь замкнутый круг? Но норы из снега зимой лишь годны, В истории этой все были жадны!
В те дни эти люди искусству служили, Когда свое сердце в алтарь положили. Когда все творили они из Души, Творенья их были все столь хороши.
Но ныне искусство убито почти - И ты за метафору то не сочти, Творенья смешались коль с денег стихией, Искусство с тех пор стало лишь индустрией.
Искусство тельцу никогда не служило, Искусство свободой Души дорожило, Искусство не знало, что значит "раскрутка", Душа у людей в прошлы дни была чутка.
Искусство не знало, что значит обман, Искусству не ведом ума был туман, Искусство творило из радости лишь ... А ныне в искусстве - кромешная тишь.
Искусство могло пробудить полу-спящих, Искусство всегда поглощало творящих, Об авторском праве не знало на век - Что ты сотворил с этим всем, человек?!
Искусство всегда было вещью в себе, Оно не нуждалось в галдящей толпе, А ныне творцов толпам нету конца ... Но ни одного нету там мудреца.
Искусство затоптано лапами вшей, Искусство залито уж ядом всех змей, И гадам галдящим не видно конца ... Услышьте же глас вы искусства гонца!
Неужто нам было прийти нужно вновь, Чтоб в Душах посеять к искусству любовь? Но даже пусть так ... различить вы сумейте - Искусство замазывать тленом не смейте!
Ведь коль сердца жар в него вложит творец, Способен сей жар растопить сон сердец, А коли тельцу враг наш служит давно - Что б он не писал - в Душах будет темно ...
Истории этой пусть много веков, Средь ангельских жили все люди богов, Но много найдется опять чудаков, Которым землица милей облаков.
История эта жива до сих пор - Когда-то спустилися ангелы с гор И людям сказали, что время грядет, Которое злобный не переживет.
Но люди услышать их не пожелали, И сами себя каждый день предавали, И сами создали себе катастрофу, Чтоб кануть бы в воду, взойдя на Голгофу.
Хулили все небо и слали проклятья, И сами себе воздвигали распятья, И силы стихий то терпели на время - Но в бездну шагало людское уж племя.
Наполнена чаша, спасения нет, Стихает в испуге уж звон весь монет ... Затишье недолго как будто бы длилось, И светом в ночи вдруг Земля озарилась!
И плакало небо, и тучи метались, И громы велики тогда раздавались, И молнии били одна за другой, Но Богу решили безумцы дать бой!
Внутри себя Бога они распинали, И волны метались, и волны стенали, И сыпались грады размером в их главы, И против стихий не нашлося управы.
Немногие люди в те годы спаслись, Они на Корабль на свой собрались, Корабль был силами Высшими дан, Его подарил людям сам Океан.
Спустился с небес иль на волнах приплыл? Нам важно лишь то, что Корабль тот был! Кто духом был чист - те сумели войти, Ковчег тот спасеньем для них стал в пути.
И море шумело, и море стенало, Вода с каждым днем все сильней прибывала, И так поглотила она города ... Их вам не найти - никогда, никогда!
Таинственно время тянулось внутри ... Но кончилась буря, пришел миг зари, И голубь с оливой назад возвратился, И к Ною на руки в тот день опустился.
Спасенны узнали - воды больше нет ... О, сколько Земля уж изведала бед! Спустилися с судна и вышли на Землю ... Я слезам твоим, о Земля, порой внемлю!
И вновь расселились, и род повели, И помнили бурю, и счастье зари ... А что же Корабль, уплыл он зачем? Чтоб помнили люди цену перемен!
Корабль был дивен и странен тем людям, Но разум в то время их был еще скуден, Забыли затем все о том Корабле ... Уплыл? Улетел? Уже нет на Земле?
Вопросов столь разных бы можно задать: Как мог сей Ковчег тех живущих вмещать, И что представлял из себя он по сути ... То миф - иль реальность? Подумайте, люди!
Пусть всем известно, что хорошая мысля Порой приходит к людям опосля, Но в эту правду мало кто проник И совершил в сознанье дельный сдвиг.
Людей смотреть вас всех просили по делам, Не обещаньям дерзким, суетным словам, И прочей всякой разной мишуре - Вкуси плода ты и не ройся в кожуре!
Как о плоде по цвету судишь ты, И духа где критерий красоты? Коль кожуру бы снять с твоих плодов - Какой же всем представится остов?
Способен видеть вглубь натуры ты, Других людей угадывать мечты, И чуять их волненья и тревоги, И находить алмазы на дороге?
Поверить первой мысли ты готов, Что грязен чей-то солнечный остов, То чья-то грязь сверкает как алмаз ... В том ошибался сколько сотен, тысяч раз?
Критерий дан, но вы не верите ему? Тогда придется снова путать Свет и тьму! Уму поверить, правда ж, слаще своему? В нем ваши ль мысли? А, конечно же, ну-ну ...
Представитель толпы, господин вечный раб, Я почти каждый день слышу грозный твой храп, И я видел тебя в миллиардах глазниц, Среди сотен и тысяч безмысленных лиц.
Замечал я тебя в лицах тех, кого знал, Сих людей ты свободу однажды попрал, Как искусный хирург ты их вынул сердца, Из творца тем создав ты толпы подлеца.
Ты забрал у них разум, оставив им ум, Тем лишив о себе окончательно дум, Приведя их в религий твой адский тот сад, И уму перекрыл ты пути все назад.
И одним лишь мазком ты смешал все цвета - Твоей жизни картина до боли проста, И могла она быть неочертанно белой, Но в который уж раз ее сделал ты серой.
О глашатай толпы, господин муравей, Об одном лишь прошу - рот заткни мне скорей, Потому что тебе я извечный есть враг, Что в себя прочь от толп просит сделать лишь шаг!
О товарищ-в-толпе, о живущий-нигде, На тебя укажу я всегда и везде, Ты сильнее меня - пусть ты лишь только часть, Но блаженных средь стад ты не сможешь пропасть.
Предводитель толпы, вот ты вынул свой нож - Вижу в нем отраженье твоих тысяч рож, И блестит на краях чья-то алая кровь ... И сердца вырезать ты готов вновь и вновь.
Коли дерзнешь - метни многолицый тот нож, Но в чертоги твои я отныне не вхож. Пусть и каплет из раны горячая кровь, Но подобных тебе жизнь рождает все вновь ...
У Попугая был чудесный дар - Кричать умел он грозно слово "Арр!". Бывало сядет, где-то запоет - И пол округи страх уже дерет.
Страшней чумы казался зверям он, Держать любил страсть менторский он тон, И говорить, цедя порой слова ... Но только "Арр!" лишь пел он всем сперва.
Но вот случилось чудо и чудес : Промчался всадник конный через лес, И обронил он несколько листов - За тем наш "поп" глядел из-за кустов.
Кружил немного ветер те листы, И прямиком направил их в кусты, А Попугай в тот миг не будь дурак, Схватил их в лапы - этакий мастак!
А в тех листах - поверишь, или нет? - Там был пророчеств странных всяк куплет, Пророчеств древних сотни строчек там ... Вот это да, раздолье "попьим" ртам!
Ах, как же сложно тексты те понять, Гораздо проще будет их менять, И выдать всем за подлинник затем ... Земной то славы праведный размен!
Вот собрались уж звери на совет, И попугай читает им куплет, Трактует вольно, как желает сам, Он стал пророк - пусть смысла ни на грамм!
Зверей вниманье - только лишь ему, Ему вся слава только одному, И даже Лев на время замер вдруг, Царя Зверей пробил в тот миг испуг!
"Конец Времен уж близок, арр-арр-арр, Весь лес охватит скоро уж пожар! Я небом послан, чтобы всех спасти, Вам лишь за мной всем надобно идти!
Я понял суть и смысл данных строк! Ведь для меня писал их всех пророк, Ведь только я достоин чести той, Я поведу вас всех сейчас домой!
Уж скоро в лес придет к нам всем беда, И в реках вновь поднимется вода, Чтоб избежать последнюю чуму, Вам нужно мне поверить одному!"
Кричал он грозно, с чувством, без стыда ... И вдруг с небес закапала вода, И тучи весь заняли горизонт - А "попка" дальше брал зверей "на понт".
И задрожали многие из них, И гул сомненья будто бы затих, И даже Лев, казалось б, царь зверей, Все ж прорычал : "Веди всех нас скорей!"
И вот идут в последний свой поход, А чаща мокнет дальше все от вод, И хлюпать стала под ногой земля, Уже не слышно трели соловья ...
И вдруг Лягушка молвила всем : "Квак! Ты, Попугай, совсем видать дурак, Ты посмотри, куда ты всех привел, Ведь то ж болото, видит и осел!
Зашли по горло в жижу эту мы, Зазря покинув край родной страны, Сейчас утонут все твои друзья ... Зачем прогнал ты криком соловья?"
"Ты предал нас!" - вдруг рыкнул голый Лев, И разразил Сороку тут вдруг смех, А волки жалко, горько заскулили, Когда водицы грязной сей испили.
А Бегемот от счастья вдруг срыгнул, В болото прыгнул - в миг же утонул, И так обдал волной зловонной всех, Что даже Скунс остался без утех.
И снова воды с неба вдруг полили, И всех зверей в болоте затопили, А Попугая стукнул больно град - Упал в болото тоже, говорят.
* * *
Конец зверей, бесспорно, тех жесток, Чей ум смутил однажды лжепророк! А что ж забытый в прошлом конный ратник? Не к зверям, к людям мчался этот всадник!
Мы - Ангелы, просто о том мы забыли, Когда-то священники нас схоронили, Уходе об нашем все плакали люди, Но каждый достойный жить вечно прибудет,
И многи из нас вам прийти обещали, Да только вас смертью святоши стращали ... Но как б вы дожили тогда до Суда? Святоши, давайте, подите сюда, -
Я отвечу жрецам этим всем без обиды: Что, понравилось, братцы, вам петь панихиды? Сколько злата с живых вы на этом собрали? Вдруг окажется, что мы и не умирали?
Что тогда вы ответите, право, нам всем? Что вы верили, что мы ушли насовсем? Что не лично ведь вы те тела схоронили? Что мы бред говорим, ведь недавно все пили?
Что не верили нашим словам до конца? Что считали, что мир может жить без Отца? Что во тьме вы хотели бы видеть сей мир, Ну а мы не даем сделать то гласом лир?
Что вы верили, жизнь что дается на раз, Не услышав Христов о сем мире весь сказ? Что несем мы какой-то неправедный бред, И мешаем всем слушать вам шорох монет?
Расслабься, священник, и больше не бойся, Твой дух коли жаждет - пойди, упокойся, А мы же продолжим вам всем говорить, Что можно Душою всем в Вечности жить.
Что можно сверкать, и творить, и любить, И вновь всем рождаться, и в мире вновь жить, И словом святош всех неправедных бить ... И память о прошлом своем возродить.
Мы знаем, конечно, что вам нет конца, Но Свет загорится в сем доме Отца, И лиры пробьют людской глупости брешь ... Даю тебе слово, священник, потешь!
Шуты на сцене пели о своем - "Мы с каждым днем все лучше уж живем!" Шуты все в цирке пели много лет - "Создали вам мы солнце, интернет,
Луну и космос, даже облака ... Забота наша чиста, высока, Мы лишь о людях думаем всю ночь, Как размножаться вам быстрей помочь
Детей целуем нежно мы в живот, Они - товар, за них вам платим, вот, Мы разрешили даже вам не есть - Святыми стать великая ведь честь,
В помойках шарить мы вам разрешили, И водкой с пивом многих уж споили, Для вас создали нано-поебень, Все сыты ныне, жрать уж людям лень!
Жилье дарить готовы мы всем вам, Нам жизнь воздаст по добрым всем делам, Недавно создан нами чудо-танк, Коль кто прижмет - пойдем мы все "ва-банк!"
Мы дали вам возможность продавать - Ресурсы, родину, честь, совесть, даже мать, Капитализм - болото хоть куда, Легко все ныкать - мутная вода!
Мы дали вам стремленье воровать ... Зачем, скажите, вам что создавать ? Как все растащим, что еще осталось, Вы не поймете, что с страною сталось.
Образованье ваше нам зачем? Для вас подул, что, ветер перемен, И вы решили - просто управлять? Лишь вирши просто всяки сочинять!
Вам дали цепи рабски на века - А вы ругать нас смеете слегка? Налоги платишь? Ну дак не очкуй, И в ус с момента этого не дуй!
Наймем китайцев - все построят вмиг, А ты давай, в TV уткни свой лик, И продолжай считать полезным труд, Которым жопу скоро подотрут!
Работа, быт, затем опять кино ... И скоро вам всем будет все равно, Ведь коль угаснет вечный Божий Дух, Вы гимны петь нам будете все вслух,
Мы хлеба - зрелищ всем распределим, Как жить укажем вам - от сим до сим, И вы пойдете - сонные стада, Куда укажем - в бездну ... да, туда.
Хороший цирк, лишь клоун малый - срам! Кричит там кто опять "Воды слонам!"? Мы циркачи на вечность, не на час - Дурить так просто стало нынче вас.
Еще тумана ... музыка, давай! Да, это цирк - но вам ведь будто рай? Смиритесь, сядьте, вот для всех билет - Король на сцене, ныне он раздет!
Вы как посмели "нет" на то сказать? Воспряли духом?! Тихо, всем молчать! Вам безответственность уж больше не нужна, Судьба и Родина вам снова всем важна?!
Да как вы смели - гнать нас из щелей, Ведь даже пес не может жить без вшей! Там что за новость? Нет, не может быть! Мы вечно здесь хотели бал водить!
Бежим скорей подальше за моря! Бежим все прочь с Святого Корабля! Славян могучих нам не покорить, И изнутри никак не истребить ...
В них дух воспрял - могучий добрый Дух, О вечной жизни спел им всем петух, Огонь сердец в них все же не затух ... Вернулся к ним небесный их пастух!
