Беседа 2.

НЕ СЛЕДУЙТЕ ЗА МНОЙ, ПОТОМУ ЧТО Я ПОТЕРЯЛ СЕБЯ

31 октября 1984 года

Бхагаван,

Иисус говорит: «Приходи, следуй за Мною». Вы против этого заявления. Что бы Вы хотели сказать об этом?

Иисус говорит: «Приходи, следуй за Мною». Это говорит не только Иисус, это говорит и Кришна, это говорит и Будда. Все старые религии мира основываются на этом заявлении. Но это заявление — психологическая эксплуатация человека.

Я не могу сказать: «Приходи и следуй за мной».

Прежде всего, те, кто сказал это, искалечили человечество, сделали человечество беспомощным.

Они, конечно, удовлетворили определенную человеческую потребность. Люди не хотят быть самими собой. У них не хватает мужества прокладывать свой собственный путь, идти и прокладывать. Они хотят, чтобы их вели.

Но они не знают, что если человека вести, то медленно, медленно, даже если у него и есть глаза, он будет терять их. Он будет смотреть глазами Иисуса, Кришны, Мухаммеда. Свои глаза будут не нужны ему; на самом деле, глаза будут лишь причинять ему беспокойство.

Ведущий хочет, чтобы вы отдали ему свои глаза и смотрели его глазами; отдали ему свои ноги и шли его ногами; не верили в себя, но верили в него.

С моей точки зрения, это преступление; это калечит, парализует, разрушает вас. И это можно наблюдать по всему миру.

Все человечество разрушается такими заявлениями и такими людьми.

Я говорю вам: «Придите, и я поделюсь с вами», — но я не говорю: «Следуйте за мной». Кто я такой, чтобы вы следовали за мной?

И вам нужно также понимать, что каждый индивидуум настолько уникален, что если вы начнете следовать за кем-нибудь, то вы автоматически будете имитировать. Вы потеряете свою индивидуальность. Вы начнете превращаться в обманщика, лицемера. Вы не будете собой, вы будете кем-то другим. Вы начнете расщепляться.

Вы будете носить маску: христианин, индус, мусульманин, буддист — это будет всего лишь маской, которую создали вы и человек, которому вы следуете. Это не ваше подлинное лицо. Вы идете против себя, и вы будете страдать — и все человечество страдает.

Звучит довольно странно, что подобные утверждения преступны, потому что исходят они от прекрасных людей, таких, как Иисус, Будда, Конфуций... Вы можете понять и мое затруднение. Но я должен говорить обо всем так, как оно есть.

Каждый ребенок старается подражать своим родителям, своим соседям, своим друзьям, своим школьным учителям... а все они, в свою очередь, стараются усилить это подражание.

Я помню свое собственное детство. Это, конечно, очень случайно, что я родился в семье джайнов. Это очень редкая религия в Индии, это, возможно, самая древняя религия в мире. Но мой отец был, конечно, существом человеческим. Он, бывало, брал меня в храм, но при этом говорил, что я не обязан подражать ему. Он унаследовал идеи своих предков, но не нашел в них ничего. Он сказал мне: «Я не могу заставлять тебя следовать моими путями. Я могу лишь познакомить тебя с той дорогой, по которой шел я, с теми богами, которым я поклонялся, с теми молитвами, которые я совершал. Но ничего не случилось со мной. Я не буду настаивать, чтобы ты шел тем же путем. Напротив, я буду настаивать, чтобы ты не делал этого, если, конечно, ты не почувствуешь своего желания к тому».

Я никогда ни за кем не следовал, и это дало мне очень многое.

Великое благословение пришло ко мне в понимании, что для человеческого существа это возможно — не следовать.

Я старался оставаться просто самим собой.

Вам потребуется смелость. Вам потребуется разумность. Вам потребуется поиск истины. Только тогда вы сможете рисковать. Иначе все эти люди вокруг вас, все они — торговцы...

Иисус просто торговец, когда говорит: «Приходи, следуй за мной, поскольку те, кто следует за мной, найдут Бога, найдут небеса и все удовольствия там. А те, кто не следует за мной, навечно попадут во мрак ада».

Этот человек не собирается никому помогать. Он эксплуатирует вашу потребность в наставлении, вашу потребность в поиске пути; главным образом, вашу потребность иметь какой-то смысл в своей жизни. И он обещает это: «Я готов дать его вам. Все, что вам нужно делать, — это верить в меня, без вопросов, без сомнений. Все, что требуется от вас, — это абсолютная вера».

Просить веры — это калечить разумность человека, делать его посредственностью, осуждать его на вечное пребывание идиотом.

Христианин не может спросить: «Что есть Бог? К чему вся эта чепуха вокруг Святого Духа?» И он совсем не представляется святым. Он насильник; он изнасиловал девственницу Марию. А эта троица: Бог, сын и Дух Святой — в нее не допущена ни одна женщина. Без матери рождается сын... В этой троице нет места для женщины.

Никто не спросил: «А где доказательства того, что вы — единственный порожденный сын?» Но и не предполагается, чтобы вы спрашивали. Предполагается, что вы будете верить.

Это торговая сделка. Он даст вам после смерти все удовольствия жизни; будут исполнены все мыслимые фантазии. И вы удивитесь, какого рода фантазии предлагали исполнить эти религиозные люди.

Мухаммед говорит о своем рае — и запомните, слово «рай» (англ. paradice) происходит от арабского «фирдоус», рай, в основном, это мусульманское понятие, — Мухаммед говорит, что в его раю реки вина - « Пейте, сколько хотите, тоните в вине, плавайте в нем». И там полно прекрасных женщин, которые всегда остаются молодыми, шестнадцатилетними. Им все время шестнадцать лет. Когда бы вы ни пришли, им шестнадцать; они не взрослеют. И не только это — поскольку в мусульманских странах гомосексуализм был давней традицией, Мухаммед обещает также молодых, прекрасных мальчиков для великих святых.

Это торговая сделка. Оставайтесь искалеченными, неразумными, посредственными, глупыми, — а после смерти получите все.

И никто не знает, что случится после смерти. Никто не возвращался и не рассказывал, что случается после смерти.

Вот так они делают свой баснословный бизнес. Они продают такой товар, который невидим, неосязаем! А взамен они берут всю вашу человечность, всю вашу целостность. Они полностью разрушают вас.

Я говорю: «Приходите, и я поделюсь с вами». Это совершенно иная точка зрения.

Я познал что-то. Я видел что-то. Я пережил что-то.

И я могу поделиться с вами этим.

И помните, я не накладываю на вас обязательств, когда делюсь с вами этим; я обязан вам. Ведь когда туча полна дождя, это она оказывается обязанной земле за то, что та принимает ее воду. Я говорю вам: я полон некого восхищения, некого блаженства. И здесь нет вопроса торговли о том, что будет после смерти.

Я не обещаю вам ничего в будущем. И я не прошу у вас ничего взамен, мне не нужно даже «спасибо», поскольку это я благодарен вам, что вы разделили что-то со мной.

Моя религия — это религия тех, с кем можно поделиться, а не тех, кто будет следовать за мной. Это — религия любви.

Сама идея следования делает меня больным. Это болезнь. Вам нужно быть самим собой, и когда вы расцветете, вы не будете таким, как я, или Иисус, или Будда.

Вы будете точно таким, каким вы и являетесь: такого, как вы, никогда не было раньше, такого, как вы, никогда не будет снова. Для вас это единственная возможность. Вы неповторимы.

Если вы начинаете следовать кому-либо, вы упускаете великую возможность, которую существование предусмотрело для вас, вы никогда не будете счастливы. Ни один христианин не счастлив, ни один индус не счастлив, ни один буддист не счастлив, они не могут быть счастливыми. Как можно быть счастливым?

Только представьте себе: если цветок розы пытается стать лотосом, лотос пытается стать розой, оба будут потрясающе страдать, поскольку ни роза не может стать лотосом, ни лотос — розой. Самое большее, они могут притворяться. А притворство — это не исполнение, не удовлетворение.

Цветок розы может быть только цветком розы. И это несчастье, когда цветок розы начинает пытаться стать лотосом, его энергия уходит на это усилие стать лотосом. Он никогда не сможет стать лотосом, для этого у него нет потенциала. Он — не лотос, и ему нет нужды становиться лотосом. Если существование хотело бы, чтобы был лотос, был не лотосом, а розой, то оно бы и создало розу. Существованию нужна роза. Пытаясь быть лотосом, роза потеряет свою энергию в бесполезном, безнадежном усилии и, возможно, никогда не сможет быть даже розой.

Откуда она возьмет энергию быть розой, жизненные силы быть розой?

Это одно из важнейших психологических явлений, которое нужно понять: каждая индивидуальность уникальна. Такой индивидуальности никогда не было раньше, такой индивидуальности никогда не будет снова.

Если вы следуете за кем-то, вы предаете существование, поскольку вы предаете свое собственное сокровенное бытие. Вы предаете ваше цветение.

И почему люди так легко становятся последователями? Почему весь мир следует то за тем, то за другим? И если иногда кто-то насыщается христианством, то становится индуистом; если индуист пресыщается индуизмом, то становится буддистом... но следование за кем-то продолжается.

Шаблон поведения в целом остается тем же. Меняется священное писание, меняется ведущий, но следование, последователь... и весь процесс в целом остается тем же, все тот же разрушительный, самоубийственный процесс.

Я против следования, потому что оно против основного психологического принципа уникальности индивидуума.

Вам следует уделить немного больше внимания слову «индивидуум». Оно означает «неразделимый», то есть тот, которого нельзя разделить. В тот момент, когда вы следуете, вы разделяетесь. Вы есть нечто, и вы пытаетесь стать чем-то еще; вы есть где-то, и вы пытаетесь достичь чего-то еще. Так вы создаете напряжение в своем существе. Отсюда страдания во всем мире.

Моя религия — это не религия следования. Я могу только делиться с вами всем, что случилось со мной. Я не говорю, что, то же случится и с вами.

Я просто говорю, что если могу видеть я, то и вы можете видеть. Если могу чувствовать я, то и вы можете чувствовать.

Конечно, вы будете чувствовать по-своему. Рождающаяся поэзия будет вашей поэзией, не моей.

Так что люди, которых вы видите здесь вокруг меня, - это не мои последователи. Я никого не веду.

Эти глупые слова «ведущий», «лидер» очень хороши в политике, но не в религии. В политике, конечно, нужны идиоты. Большой идиот ведет малых идиотов. Но в религии нужна не идиотия, нужно цветение разума. Поэтому вся моя работа заключается, в основном, в том, чтобы поделиться с вами. Она просто... Я хотел бы рассказать вам старую прекрасную притчу.

Львица рождает малыша в стаде овец. Малыш растет среди овец и, естественно, полагает, что он овца. Что еще может делать львенок? Однажды старый лев проходит мимо стада овец и видит — что за чудо: среди стада овец разгуливает прекрасный львенок. И ни овцы не боятся его, ни он своим поведением никак не отличается от них.

Старому льву становится интересно. Он гонится за львенком. С большим трудом он хватает его, поскольку, как и все остальные овцы, львенок спасается бегством. Но наконец лев хватает его. И львенок начинает кричать и плакать, как овца. Старый лев говорит: «Прекрати всю эту чушь!» Он ведет его к ближайшему водоему, тащит его к водоему, заставляет его посмотреться в воду... и неожиданно львенок, увидев себя в отражении озера, рычит, как настоящий лев.

Старый лев ничего не делал. Он просто показал львенку его лицо, его настоящее лицо, и тот осознал, что он лев — что он не овца. Как раз этого осознания и достаточно. Это преобразование. Старый лев совсем ничего не делал. Он не говорил львенку: «Следуй за мной», — или: «Подражай мне», — или: «Эти заповеди — для тебя», — или: «Вот характер, которого ты должен достичь», — или: «Вот принципы», — или: «Вот вещи, которые ты не должен делать». Он не делал ничего такого.

В этом функция Учителя: просто подвести вас настолько близко к его собственному переживанию, чтобы оно совершило в вас открытие.

Неожиданный рев льва... и преобразование — и вы становитесь собой: ни индуистом, ни мусульманином, ни христианином.

Но мир хочет стада, толпы. Он боится индивидуальностей, поскольку каждый подлинный индивидуум обязан быть мятежным, поскольку он будет настаивать на том, чтобы быть самим собой.

Адольфу Гитлеру не нравились индивидуальности, и Иисусу не нравятся индивидуальности.

И странная вещь — даже Иисус не может понять, что он не нравится евреям. Он родился евреем, он жил, как еврей, он умер, как еврей. Запомните, он в своей жизни никогда не слышал слова «христианин». Он не был христианином, поскольку слова «Христос» нет в арамейском языке, на котором он говорил и который был языком его матери. Не было этого слова и на древнееврейском, который был языком образованных раввинов.

Триста лет спустя после Иисуса, когда Библию переводили на греческий, древнееврейское слово «мессия» перевели как «Христос». Спустя триста лет слово «Христос» обрело значение, и в честь Христа его последователи, конечно, стали называться христианами.

Но Иисус не был христианином. Его единственное преступление состояло в том, что он был собой, индивидуальностью, пытающейся жить подлинно своей собственной жизнью, не беспокоящейся особенно о традициях. Вот почему евреи и были на него в таком гневе. Они бы полюбили его, они сделали бы его великим раввином; но он шел своим собственным индивидуальным путем, путем нетрадиционным.

Он должен был умереть на кресте просто потому, что настаивал на том, чтобы быть индивидуальностью.

Я удивляюсь, что такой человек, пострадавший от своей индивидуальности, снова совершает ту же ошибку с другими людьми: просит их следовать за ним. Раввины просили Иисуса об этом: «Следуй за нами. Не пытайся быть сам по себе». Они говорили: «Следуй за Авраамом, следуй за Моисеем, следуй за Иезекиилем». Они спрашивали Иисуса: «Кто дал тебе эту власть?» И Иисус говорит: «Я сам себе власть».

Вот так должна говорить индивидуальность: «Я сам себе власть. И я был раньше Авраама». Авраам был за три тысячи лет до Иисуса, а он говорит: «Я раньше Авраама». Он просто утверждает, что не принадлежит традиции, что он цветет в согласии с самим собой.

Но даже сам Иисус не замечает, что совершает ту же ошибку, что и раввины. И, конечно, папы повторяли эту ошибку.

Если не замечает Иисус, то как можно надеяться, что заметят папы? Они просто слепые последователи.

И они пытаются обратить весь мир в христианство; они не удовлетворены тем, что христиан уже и так много. И что же получилось из этого? Что человек выиграл от этого?

Христиане пролили крови больше, чем кто-либо еще, христиане развязали войн больше, чем кто-либо еще. Христиане избивали людей, безжалостно убивали, сжигали заживо.

И все они следуют за Иисусом!

На самом деле они следуют за теми евреями, которые распяли Иисуса. Они распинали других людей; они распинали каждого, кто проявлял свою индивидуальность.

Мой путь — это не путь следования за кем-либо. Быть последователем — просто болезнь. Быть ведущим — просто болезнь.

Ведущий не уверен в своей подлинной индивидуальности. Ему нужны последователи, поскольку, если они у него есть, он становится более уверенным в своей правоте. Если за ним следует так много людей, то как он может быть неправ? В одиночестве он начинает сомневаться. Когда он один, возникают сомнения. Кто знает, прав он или нет? Ему нужны последователи. Его потребность заключается в том, чтобы у него были последователи. Чем больше вокруг него последователей, тем больше он удовлетворен и доволен. Он знает, что он прав. Иначе, как это столько людей могут следовать за ним? Такая вот логика.

А почему эти последователи идут за ним? Они видят его согласованные друг с другом, властные утверждения, его определенное усилие, отсутствие колебаний. Когда Иисус властно говорит: «Я единственный порожденный сын Божий», — то, естественно, бедные люди... Кто были люди, следовавшие за ним? Думали ли вы когда-нибудь об этом? Двенадцать апостолов — кто были эти люди? Все необразованные: рыбаки, крестьяне, дровосеки, плотники... Только Иуда был немного образован; так он и предал его. Все другие были абсолютно необразованными людьми, бедными людьми, искавшими того, кто мог бы держать их за руку и дать им определенные силы, которых недоставало у них.

Ведущий и последователь чувствуют свой общий тайный сговор. Может быть, бессознательно. Ведущий не осознает, что ему нужны последователи, чтобы чувствовать себя удобно со своей собственной идеей, со своей собственной фантазией. А последователь не осознает, почему он следует за этим человеком. Он следует, потому что ведущий выглядит таким властным, авторитетным, а сам он, последователь, чувствует себя таким колеблющимся, таким сомневающимся, таким неверящим. Он думает, что лучше быть с известным ему человеком. Оба поддерживают друг друга.

Мне не нужны последователи, потому что все, что я знаю, я знаю; я являюсь тем, кем я являюсь.

Даже если весь мир будет против меня, это совершенно меня не обеспокоит, не поднимет во мне ни единого вопроса. Для меня весь мир исчез.

Я абсолютно в покое сам с собой и с существованием.

Мне не нужны никакие последователи, и я настаиваю на том, чтобы, зная то или не зная, вы не попадали в эту ловушку — быть последователем, потому что тогда вы не сможете быть подлинно собой, своим индивидуальным цветением.

Коммунизм породил в мире идею о том, что все люди равны, а это абсолютно абсурдно.

Каждый человек так уникален, что не может быть равным никому другому.

Это не означает, что он выше или ниже. Это просто означает уникальность каждого. И нет вопроса о сравнении, сравнения нет.

Роза совершенно прекрасна как роза; лотос совершенно прекрасен как лотос. Трава совершенно прекрасна как трава.

Если удалить с земли человека, то трава, роза, лотос не изменят своей ценности. Они все будут одинаково уникальными. Ветры не будут шевелить их по-другому, солнце не будет по-другому светить им, облака не будут по-другому поливать их дождем.

Это человек со своей глупостью привносит во все идею сравнения, высокого, низкого, а потом и проблему — нет, все равны. Ни один человек не выше другого, ни один человек не ниже другого, ни один человек не равен другому.

Запомните мое третье положение чрезвычайной важности: каждый уникален. И я уважаю эту уникальность...

Как я могу сказать вам: «Придите и следуйте за мной?» Из уважения я могу сказать только: «Придите и разделяйте со мной нечто. Разделяйте мое изобилие».

И красота в том, что чем больше вы разделяете свое внутреннее богатство, тем больше его у вас. Чем больше вы даете, тем больше вы имеете его. Если вы накапливаете, вы теряете его.

Так что никто, достигший внутреннего блаженства, не накапливает его. Накопление убивает. Нужно разделять свое блаженство, абсолютно необходимо разделять его. Только когда его разделяют, оно остается живым и текучим. И все больше его прибывает к вам. Это просто поразительно.

Обыкновенная экономика здесь не работает. Если у вас есть деньги и вы раздаете их людям, конечно, их у вас будет меньше. Это обыкновенная экономика.

Но если у вас есть безмолвие, покой, любовь, радость, восторг — раздайте их и посмотрите, что случится. Чем больше вы раздаете это, тем больше существование изливает это в вас.

Итак, вы ничем не обязаны мне, это я обязан вам.

Бхагаван, Верите ли вы в Бога?

Я не верю в верование. Прежде всего, нужно понять это...

Никто не спрашивает меня: «Верите ли вы в Солнце? Верите ли вы в Луну?» Никто не задает мне такого вопроса. Я встречался с миллионом людей и в течение тридцати лет отвечал на тысячи вопросов.

Никто не спрашивает меня: «Верите ли вы в цветок розы?» В этом нет необходимости. Вы видите; цветок розы или есть, или его нет.

Только фантазии, вымыслы, не факты, нуждаются в веровании.

Бог — это величайшая фантазия, созданная человеком. Следовательно, вы должны верить в Него.

А почему человек вынужден был создать этот вымысел - Бога? Для этого должна быть внутренняя потребность... У меня нет этой потребности, поэтому нет и вопроса. Но позвольте мне объяснить вам, почему люди верят в Бога.

То существенное, что необходимо понять о человеческом уме, заключается в том, что ум человека всегда в поиске какого-нибудь смысла жизни.

Если смысла нет, то внезапно вы задумываетесь: что же вы делаете здесь? Зачем вы живете? Зачем вы дышите? Зачем завтра утром вы снова должны вставать и погружаться в ту же самую рутину? Чай, завтрак, та же жена, те же дети, тот же неискренний поцелуй жене, то же учреждение и та же работа; и наступает вечер, и скука, предельная скука, вы возвращаетесь домой... Зачем постоянно делать все это?

Ум задает вопрос: есть ли смысл во всем этом или вы просто живете, как растение?

Итак, человек все время искал смысл всех явлений. Он создал Бога как вымысел для удовлетворения своей потребности в смысле.

Без Бога мир становится случайным. Он больше не создание мудрого Бога, который создал его для вашего роста, для вашего развития или для чего-нибудь еще. Без Бога... удалите Бога, и мир становится случайным, бессмысленным. А ум внутренне не способен жить без смысла. Поэтому он создает все виды вымыслов: Бог, нирвана, небеса, рай, другая жизнь после смерти — и создает целую систему. Но это — вымысел для удовлетворения определенной психологической потребности.

Я не могу сказать: «Бог есть». Я не могу сказать: «Бога нет». Для меня этот вопрос не относится к делу. Это вымышленное явление. Моя работа совершенно иная.

Моя работа заключается в том, чтобы сделать ваш ум настолько зрелым, чтобы вы могли жить без смысла жизни, и при этом жить прекрасно.

В чем смысл розы или облака, проплывающего в небесах? Смысла нет, но какая потрясающая красота! Смысла нет. Река все время течет, и она дает так много радости, что смысла не нужно.

И если бы человек мог жить, не спрашивая о смысле, жить от мгновения к мгновению, прекрасно, блаженно, без всякого объяснения... Достаточно просто дышать. Зачем вы спрашиваете, для чего жить? Зачем вы делаете жизнь такой деловой?

Разве не достаточно любви? Нужно ли спрашивать, в чем смысл любви?

И если нет смысла в любви, тогда, конечно, ваша жизнь становится безлюбовной. Вы задаете неправильный вопрос. Любовь достаточна сама по себе; ей не нужен никакой другой смысл, чтобы сделать ее прекрасной, радостной. Птицы поют по утрам... в чем тут смысл?

По мне, все существование бессмысленно. И чем больше я становился безмолвным, настроенным на существование, тем яснее становилось, что нет нужды в смысле. Достаточно того, что есть.

Не создавайте фантазий. Когда вы создаете один вымысел, вы обязаны создать для поддержания его еще тысячу и один вымысел, ведь в реальности он не имеет поддержки.

Например, есть религии, которые верят в Бога, и есть религии, которые в Бога не верят. Так что Бог не является необходимостью для религии.

Буддизм не верит в Бога. Джайнизм не верит в Бога. Так что постарайтесь понять, поскольку на Западе это проблема. Вы знаете только три религии, основанные на иудаизме: христианство, иудаизм, ислам. Эти три религии верят в Бога. Поэтому вы не осознаете Будду. Он никогда не верил в Бога.

Я вспоминаю о Г. Дж. Уэллсе, о его утверждении по поводу Гаутамы Будды. Он сказал: «Он — самая безбожная личность и, в то же время, самая божественная». Безбожная личность и божественная? Вы думаете, здесь есть какое-нибудь противоречие? Противоречия нет. Будда никогда не верил в Бога, в этом не было необходимости. Он был так предельно завершен, что вся его завершенность становилась благоуханием вокруг него. Махавира тоже никогда не верил в Бога, а его жизнь была так божественна, как это только возможно.

Поэтому, когда я говорю, что Бог — это вымысел, пожалуйста, не поймите меня неправильно. Бог — это вымысел, но божественность — не вымысел; это качество, свойство. «Бог» - это не личность... как личность — это вымысел.

Нет Бога, сидящего на небесах, создающего мир. И вы думаете, это Бог создает всю эту кутерьму, называемую миром? Тогда что же остается для дьявола?

Если кто-то создал этот мир, то это должен был быть дьявол, а не Бог.

Но вымысел — старый вымысел, повторенный миллионы раз, — начинает обретать реальность сам по себе. Он был повторен так много раз, что невозможно даже спросить, что за мир создал Бог, что за человека создал Бог? Это сумасшедшее человечество...

За три тысячи лет человек вел пять тысяч войн. Это творение Бога?

И человек все еще готовится к тотальной, самоубийственной, окончательной войне. «Бог» — за всем этим.

И какие еще глупые вымыслы могут стать реальностью, если вы верите в них! «Бог» создал мир — христиане думают, что это было в точности за четыре тысячи четыре лет до Иисуса Христа. Конечно, это должно было быть в понедельник утром, первого января, я полагаю, потому что так говорит Библия. Теперь имеются свидетельства, тысяча и одно свидетельство, что эта земля насчитывает миллионы лет. Найдены погребенные в земле останки животных возрастом в миллионы лет, и даже окаменелые тела людей возрастом в тысячи лет. Но что сказал по этому поводу последний папа? Он сказал: «Мир создан в точности так, как сказано в Библии». Четыре тысячи и четыре года до Иисуса? Это значит шесть тысяч лет назад. Все свидетельства противоречат этому.

В Индии найдены города, имеющие возраст семь тысяч лет. В Индии имеются Веды, которым, по крайней мере, десять тысяч лет согласно самым научным подходам. Согласно индуизму им девяносто тысяч лет, поскольку в Ведах есть упоминание об определенном положении звезд, которое было девяносто тысяч лет назад. Как это могло быть описано в Ведах, если им не девяносто тысяч лет?

Но что сказал последний папа? Он сказал: «Бог создал мир со всеми этими вещами. Для Него все возможно, Он создал мир за четыре тысячи и четыре года до Иисуса вместе с телами животных, которые выглядят на миллионы лет».

Все возможно для «Бога». Один вымысел, затем вы должны поддерживать его другим вымыслом, так можно дойти до абсурда. И зачем? Снова и снова человек задает этот вопрос.

За этим был простой, очень простой аргумент. Вы видите глиняный горшок. Вы знаете, что он не мог быть создан сам по себе; должен был быть горшечник. Это был простой аргумент для всех этих религий: даже если единственный глиняный горшок не может быть создан сам по себе и для его создания нужен горшечник, то и эта огромная вселенная нуждается в создателе. И это удовлетворило простой человеческий ум. Но это не может удовлетворить изощренный, рациональный ум.

Если вы говорите, что вселенная для своего создания нуждается в Боге, то обязан возникнуть вопрос: «Кто создал Бога?» И тогда вы приходите к абсурду. Тогда Бог номер один создается Богом номер два, а Бог номер два создается Богом номер три, а Бог номер три — Богом номер четыре, и так далее без конца. Я не хочу быть таким абсурдным. Лучше остановиться на первом вымысле. Иначе вы будете сеять семена для других вымыслов.

Я говорю, что существование достаточно само по себе, ему не нужен творец. Оно само творит.

Так что вместо того, чтобы спрашивать меня, верю ли я в создателя, вы бы спросили, в чем моя замена Богу-создателю? Моя замена — вездесущая энергия созидания.

И по-моему, быть созидательным — самое важное религиозное качество.

Если вы создаете песню, если вы создаете музыку, если вы создаете сад, вы религиозны.

Ходить в церковь глупо, но создавать сад — потрясающая религия.

Вот почему в моей общине работа не называется «поклонением». Иначе мы не молимся. Мы молимся только путем созидания чего-либо.

По-моему, созидание — вот Бог. Но будет лучше, если вы позволите мне заменить слово «Бог» на «божественность», поскольку я не хочу быть понятым неправильно.

Нет личности Бога, но есть потрясающая энергия - распространяющаяся, никогда не кончающаяся, расширяющаяся. Эта распространяющаяся, никогда не кончающаяся, расширяющаяся энергия, энергия созидания, и есть божественное.

Я знаю это; я не верю в это. Я испытал это; я не верю в это.

Я прикоснулся к этому. Я дышал этим. Я познал это глубочайшей сердцевиной моего существа; и этого так же много в вас, как и во мне.

Просто посмотрите вовнутрь, небольшой поворот на сто восемьдесят градусов — и вы осознаете истину. Тогда вы не спросите о вере.

Только слепые люди верят в свет. Те, у кого есть глаза... они не верят в свет; они просто видят его.

Я не хочу, чтобы вы верили во все, что угодно, я хочу, чтобы у вас были глаза, и если есть глаза, то зачем удовлетворяться верой и оставаться слепым?

И вы не слепые. Может быть, вы лишь держите свои глаза закрытыми. Может быть, никто не сказал вам, что можно открыть глаза. Поэтому вы живете в темноте и из темноты спрашиваете: «Есть ли свет?»

Я вспоминаю небольшую историю из жизни Будды. К Гаутаме Будде привели слепого, но очень логического человека. Он был так логичен, что его деревня и все мудрецы из его деревни полностью пресытились его логикой. Они не могли доказать ему, что свет существует. Вся деревня знала; каждый видел свет, только слепой логик не мог видеть его. Но он был очень логическим человеком. Он сказал: «Всего, что существует, можно коснуться. Принесите свет, я хотел бы коснуться его. Все, что существует, я могу ударить чем-нибудь, и оно издаст звук. Дайте мне послушать звук вашего света, по которому ударили чем-нибудь. Если он имеет какой-нибудь запах, поднесите его к моему носу, я понюхаю его. Если у него есть какой-нибудь вкус, я попробую его. Эти четыре чувства при мне».

Но нельзя испытать вкус света, нельзя извлечь из него звук, нельзя ощутить его запах, нельзя прикоснуться к нему. И слепой логик смеялся, бывало, и говорил: «Вы просто хотите доказать, что я слеп, и поэтому выдумали эту фантазию о свете. Света нет. Все вы слепы, как и я; вы дурачите самих себя».

Рядом с этой деревней проходил Будда, и жители подумали: «Вот прекрасная возможность; приведем этого логика к Гаутаме Будде, может быть, он сможет помочь».

Будда выслушал всю историю и сказал: «Этот слепой человек прав, а вы все неправы, потому что ему не нужна аргументация; ему нужно лекарство, чтобы вылечить глаза. И вы привели его не к тому человеку. Отведите его к врачу».

У Будды был свой собственный личный врач, предоставленный великим царем Бимбисарой для заботы о теле Будды. Поэтому Будда сказал: «Вам не нужно ходить далеко, чтобы найти великого врача. Такой есть со мной. Можете показать ему этого слепого». И он оставил врача в этой деревне, а сам пошел дальше. Через три месяца глаза слепого открылись. Он не был по-настоящему слепым — лишь небольшое заболевание; небольшая тонкая пелена закрывала ему видение. Пелена была удалена. Человек пустился в пляс. Он упал к ногам Будды и сказал: «Если бы они не привели меня к вам, вся моя жизнь прошла бы в спорах против света. И они не смогли бы доказать его существования».

Божественность — это не то, что могут доказать или опровергнуть документы. Это то, что вы можете пережить.

Вы удивитесь, узнав, что английское слово «лекарство» и слово «медитация» происходят от одного корня. Лекарство вылечивает тело, медитация вылечивает вашу внутреннюю сущность; это внутреннее лекарство.

Я переживал божественность повсюду, поскольку ничего другого не существует. Но Бога нет.

И если вы хотите пережить божественность... просто еще немного медитации, еще немного продвижения в состояние без мыслей, в состояние осознавания.

Когда ваша осознанность присутствует, а мысли начинают опадать, как листья в листопад, и когда остается только осознанность, и нет ни одной мысли, тогда вы ощутите на языке вкус, самый вкус того, о чем я говорю.

А если вы не ощутили вкус, не верьте мне; не верьте никому, потому что вера может стать нищетой. Вы можете удовлетвориться этой верой и никогда не попробовать самостоятельно.

Как раз вчера я слышал... Шила сказала мне, что президент Рейган хочет ввести минуту молчания в каждой школе, колледже и институте. Идея великая, но я не знаю, понимает ли Рейган, что это означает — одна минута молчания, одна минута безмолвия. Он, должно быть, предполагает просто одну минуту сохранения тишины, отсутствия разговоров. Отсутствие разговоров — это не безмолвие. Вы можете не разговаривать, вы можете не произносить ни звука, но внутри вас бежит тысяча и одна мысль. Это постоянный поток мыслей, изо дня в день.

Я хотел бы посоветовать президенту Рейгану сначала попробовать провести одну минуту безмолвия.

Это означает, что в течение одной минуты ни единая мысль не движется по экрану вашего сознания.

Это не просто. Это одно из самых трудных дел в мире. Но это может случиться, если вы постоянно пытаетесь.

И если это происходит в течение одной минуты, этого достаточно. Если в течение одной минуты вы можете находиться в состоянии, когда ни единая мысль не движется... Это была работа всей моей жизни: научить людей, как быть молчаливыми, безмолвными.

Люди пытались, держа рядом с собой часы: даже двадцати секунд — одна минута слишком много — даже двадцати секунд они не могли оставаться без мыслей. Одна мысль за другой, бегут... И даже если они могут оставаться без мыслей в течение двадцати секунд, то приходит мысль: «Ага! Двадцать секунд!» Кончено — пришла мысль.

Если вы можете быть в безмолвии одну минуту, вы постигли искусство. Тогда вы сможете быть в безмолвии две минуты, поскольку это одно и то же. Вторая минута не отличается от первой. Вы можете быть в безмолвии три минуты; все минуты одинаковы.

Когда вы знаете путь... а этот путь — не то, о чем можно рассказать; вы должны просто сидеть с закрытыми глазами и начать наблюдать свои мысли. Вначале будет великая суматоха, как в час пик, но постепенно вы отыщете улицу, где толпа будет все меньше и меньше; где будет меньше машин, меньше мыслей, меньше людей, просветы становятся больше.

Если продолжать терпеливо, то через три месяца можно достичь определенной способности к одной минуте безмолвия.

Я не знаю, пытался ли когда-нибудь президент Рейган, поскольку всякий человек, способный вкусить безмолвие, не будет пытаться быть президентом страны, не может быть политиком. Это не для медитирующих, это для посредственностей. Это для дураков и идиотов всех сортов.

Я слышал: до того как Рейган стал президентом, у него была обезьяна... Я просто слышал, я не знаю, так это или нет. В тот день, когда Рональд Рейган был избран президентом, один из моих американских санньясинов принес мне фотографию Рональда Рейгана со своей обезьяной и сказал: «Рейган сегодня объявлен президентом, ваши комментарии?»

Я долго смотрел на фотографию. Санньясин казался озадаченным и спросил: «В чем дело? Что вы рассматриваете на этой фотографии?»

Я сказал ему: «Я не могу сообразить, кто здесь Рейган, а кто обезьяна. Который из этих двух парней избран президентом?»

Он рассмеялся и показал мне Рейгана, а я все еще помню свой комментарий: «Было бы лучше, если бы выбрали обезьяну».

Конечно, тогда Кремль незамедлительно последовал бы этому примеру и выбрал бы обезьяну в качестве премьер-министра. Они не могут допустить, чтобы Америка была впереди них. В одном можно быть уверенным абсолютно: с обезьяной в Белом Доме и с обезьяной в Кремле мир был бы спасен от третьей мировой войны, которая собирается разрушить все человечество и всю жизнь на земле.

Политики — это обезьяны. На самом деле, обезьяны должны извинить меня — политики хуже. Но идея хорошая;

иногда даже в обезьяний ум может прийти хорошая идея. Но если Рейган действительно имеет в виду минуту безмолвия, я мог бы предоставить людей, которые учили бы, как быть безмолвным, в каждом университете, в каждом колледже, в каждой школе. Я могу послать моих санньясинов по всей Америке, учить безмолвию.