Промысл

Одна мысль все время повторяется в Новом Завете, выражая совокупность того, что принес нам Христос: Промысл. Столько притч говорит об этом: притча о воробье, который не упадет с крыши без воли Божией, или о птицах, которых Бог питает, и о цветах, которые он одевает. Нам напоминается, что мы не должны боязливо заботиться о пище и одежде, о хлебе не только на сегодня, но и на завтра, - будущее в руках Отца и мы должны на Него уповать. И вновь и вновь одна и та же тайна звучит в задушевности, этого выражения: «Отец ваш небесный»...

Все это означает: в своем существовании и в своей жизни со всем, что вам принадлежит, вы окружены бесконечной благостью. Все, что происходит, происходит не случайно, а для вашего блага, ибо ход вещей направляется любящей заботой, обращенной на вас.

К этому нельзя относиться легкомысленно. Если посмотреть на окружающий нас мир, то отнюдь не кажется, что дело обстоит действительно так. В мире все протекает по своим неумолимым законам - и как часто за счет отдельной личности и ее счастья! Хорошие люди хиреют, не могут себя проявить, тогда как столько вещей нуждались бы в их заботливой и будящей руке. Творческие люди умирают, не успев принести своих плодов, а другие процветают, неизвестно, по какому праву. Благородные существа, неспособные защищаться, подвергаются насилию. Для чистых мыслей не оказывается места; ценное гибнет, низкое, посредственное, пошлое распространяется во все стороны.

Иногда кажется что царит бессмысленный произвол, разрушительная случайность. Порою можно даже подумать, что проявляется некая злая воля, притом именно тогда вдруг все ломается, когда могло бы расцвести нечто прекрасное или редкое свершение могло бы созреть.

Могут возразить, что в мире царит определенный порядок и все происходит по точным законам. Конечно, порядок существует. Только ему нет дела до человека. Этот порядок идет своим путем, с ним не считаясь. Разве похоже на то, чтоб он был направлен на жизненное свершение людей? Или на установление между ними справедливости, хотя бы только в самом скромном размере? Ведь, жизненное свершение у людей - вернее надо бы сказать: у данного человека, потому что в действительности существует всегда только отдельное живое существо! - могло бы означать только удовлетворение его сердечных запросов, приобретение творческого простора, исполнение его влечения к великому. Но мироздание на него не смотрит; оно идет своим ходом. Животным нет дела до нас. Они взяты в тиски неизбежных данных своего существования. Деревья нас не замечают, даже когда мы едим их плоды. Они растут и потом исчезают. Горы на нас не глядят. Они стоят и больше ничего.

И вот Некто пришел и говорит о Промысле!

Чем же может быть Промысл?

Вот что было бы Промыслом: если бы я мог быть уверен в том, что я, своей живою личностью, включен в такой порядок, который меня не принуждает, как естественный закон принуждает атом, и не нуждается во мне, как завод нуждается в рабочем, но целеустремлен на меня. Все должно было бы идти ко мне. То, что происходит, должно было бы иметь ввиду меня. Ход мироздания должен был бы быть согласованным с сокровеннейшими запросами моего существа... Когда мы своим разумом и на основе своего опыта рассматриваем мир, мы приходим к заключению, что в нем господствует слепой и холодный порядок. «Промысл» же означает, что во всем, что происходит, есть не слепота, а зрение; и предмет этого зрения - я. Это значит, что есть предвидение, учитывающее, что для меня хорошо, - есть в мире око, внимательное ко всему, око, от которого не может ускользнуть ничто вредное для меня или полезное. Что «ни один волос не упадет с моей головы» незамеченным и без заранее принятого решения, притом такого решения, которое имеет целью мое спасение. Что во всем ходе мироздания есть замысел, есть сердце и забота, и есть мощь, которая сильнее всякой мощи мира, способная осуществлять замыслы этого сердца и волю, выражаемую этой заботой.

Не хорошо, когда тайну Промысла подменяют дешевкой и говорят о ней как о каком-то природном, слегка неправдоподобном, слегка сентиментальном мировом порядке. Вся вера со всей своей смелостью стоит за идеей Промысла. Верить в Промысл, следовать вере в Промысл значит преобразовывать картину мира. Это тогда уже не тот мир, который знаком естествознанию. Мир становится живым. Конечно, - не фантастической жизнью. Это не сказочный мир, в котором происходят диковинные вещи, и который исчезает, как только сталкиваешься с суровой действительностью. Промысл не означает устранения жесткости мира. Мир есть то, что он есть. Но согласно Промыслу мир, со всеми его естественными явлениями и закономерностями, не замкнут в себе, но подчинен силе над ним стоящей и служит намерению более высокому, чем он сам. Законы мертвой материи не теряют своей силы, когда этой материей овладевает жизнь; законы органического роста тоже не исчезают, когда в человеке сердце и дух создают свой особый мир. Все эти законы остаются в силе; но они служат более высокому началу. И кто видит это более высокое начало, тот видит и служебную роль, которую те силы и законы выполняют по отношению к нему. Промысл означает, что все в мире сохраняет свою сущность и свою реальность, но при этом служит тому самому высшему, что стоит над всем миром: любящей воле Бога.

А эта любовь Бога к Его творению, которое Он сделал Своим чадом, столь же жива, как любовь одного человека к другому, ему дорогому. Такая любовь следует за любимым существом в его развитии, в его судьбе, в его вечно новых личных действиях и решениях. Любовь Бога к человеку - такая же живая и вечно новая. И она вовлекает весь мир в постоянно обновляющуюся обращенность Бога к человеку. Нет - нет и случается даже, что она сводит к одному мгновению весь мир со всем его настоящим и прошедшим, со всем бытием и развитием, и поворачивает его в сторону чаща Божия.

Так мир обновляется каждое мгновение. Каждое мгновение бывает только один раз. Его не было раньше и оно не повторится. Оно выплыло из вечности Божией любви и вобрало в себя все бытие и все развитие, ради чада Божия. Что происходит, то приходит ко мне от Бога, из Его любви. Это - призыв ко мне. Это требование ко мне. В этом я должен жить, действовать, расти и стать тем, чем я должен быть по воле Божией. И вновь и вновь мир в этом должен получать свое завершение, становясь тем, чем он может стать только через человека - то есть, нет: через меня.

А всетаки - не просто ли это прекрасная поэтическая фантазия? Или не есть ли это нечто такое, во что можно только «верить», в отчаянном смысле этого слова, без всякой надежды когда бы то ни было проверить это на опыте?

Нет. Это - действительность, которая может быть установлена.

Для этого есть возможность, постоянно возобновляющаяся. Она называется: «Сейчас».

Можно идею Промысла мыслить только рассудком. Тогда она остается теорией. Человек тогда размышляет о том, что все создано Богом и все происходящее следует Его воле. Если тогда мир кажется противоречивым, то остается искать выхода в многосложности всех действующих сил, в многослойности связанных между собою целей, в которых мы не можем разобраться; остается сказать, что еще меньше мы в состоянии обозреть сплетение человеческих судеб и, следовательно, можем успокоиться на том, что отдельные факты, которые могут казаться бессмыслицей или разрушением, служат, вероятно, некой конечной цели. Это уже не мало; это уже - некоторое преодоление. Но возможно и нечто гораздо большее.

Промысл есть реальность; и» эту реальность надо главным образом не мыслить, а творить... И даже надо было бы нам с вами для этого оторваться от бумаги. Как сказать, что тут имеется ввиду? - Вот пришло известие: «Случилось то-то и то-то». Дела теперь обстоят так-то и так-то. Цепь вещей, событий и требований смыкается вокруг тебя и на тебя смотрит. Смотрит на тебя «оно» - положение, - да нет же: это совсем не «оно»! Пробуди свое глубинное чувство: не «оно», а Он ! И пожалуйста, ни в чем не старайся себя уговорить, оставайся правдивым. Но будь пробужденным, прислушивайся, и в один прекрасный день тебе станет ясным, что Он тут, смотрит на тебя, к тебе обращается и ждет твоего ответа. И теперь ты вступаешь живым в это единство и действуешь на этом основании, вследствие того обращения к тебе и того ожидании твоего ответа. Вот это и есть Промысл. Тут уже ты не только думаешь, но и действуешь. Тут открытость и готовность - «Сейчас!» Тогда свершается Промысл.

Что это значит? Это значит, что Промысл - не готовый заведенный механизм; он свершается творчески, из новизны свободы Божией, но «также» и из новизны нашей маленькой человеческой свободы. Не где-нибудь, а здесь. Не вообще, а сейчас. Промысл - тайна Бога Живого, и ты познаешь его в той мере, в какой самого себя живым включаешь в него, - не ждешь, чтобы над тобою свершилось, а содействуешь. Ты призываешься. Ты вовлекаешься Богом в сложную ткань Его творчества, Им предусмотренного. Твоя совесть должна увидать, что сейчас важно. Твоя свобода - тебе от Бога данная, свободно Им данная - должна это поднять из своих недр. Твои руки должны за это взяться. Как живой человек ты должен находиться в живом Божием делании.

Тайна Промысла остается мертвой, когда мы ее только мыслим. Она становится действительностью, когда мы ее творим.

И тогда мы постигаем, что значит: Бог Живой. Тогда узнается новизна каждого данного мгновения. Вот обстановка, которой никогда не было до сих пор. Но она находится не в пустоте, не в воображении, а в целостной реальности. И теперь это важно! Теперь действуй так, как действовать нужно. Но действуй свободно. Действует Сам Бог. Ты существуешь и действуешь в согласии с Ним - если позволительно так говорить при смирении, подобающем твари. Впрочем, нет - отбросим это. Он один. Но все же и тогда, и тогда даже тем более, - ты тоже... Вот это - Промысл.