Рыцари еще не перевелись

Я не имел ни малейшего представления о половом акте, учась в колледже. (Хотя там я уже не был «самым милым мальчиком» и знакомился с большим числом девушек, чем в школе, многие из которых, правда, отшивали меня, что угнетало, но понапрасну.) Тогда я еще не понимал, что мужчина должен быть агрессором и делать первые шаги сам. Положение складывалось довольно затруднительное, ибо в колледже был целый цветник из девушек, а парни попросту пользовались их симпатиями и антипатиями в том, что касалось свиданий и секса. В колледже студенты, как правило, по-настоящему не встречаются, а просто кадрят друг друга. Идут с компанией в бар, напиваются и возвращаются домой с кем-нибудь. Или идут на вечеринку, напиваются и возвращаются домой уже с кем-то. Выпивка играла большую роль в этом деле. Многие парни пытались приглашать девушек, которые их отвергали, а затем, встретив на какой-нибудь из вечеринок, запросто могли переспать с ними.

Моя проблема заключалась в том, что я обращался с женщинами, как с нежными цветами. Такое наивное отношение возникло у меня благодаря маме, учившей меня и сестер, что девушкам секс не должен нравиться. Не стану винить ее. Матери-одиночке, воспитывавшей троих, вряд ли нужны дополнительные заботы с детьми-подростками, которые по неосторожности могут наделать ей младенцев. Особенно наивен я был в течение первого-второго курсов. В первый год я встречался с одной смазливой юниоркой [4]  с хорошей фигуркой три – четыре раза. Дважды она приводила меня к себе в комнату. Мы просто сидели и трепались, затем она меня выпроваживала, я целовал ее на прощанье и возвращался к себе в общагу. После второго раза она перестала отвечать на мои звонки. Она предоставляла мне право сделать первые шаги.

На первом курсе со мной учились две по-настоящему нравившиеся мне симпатичные девчонки из моей группы по английскому языку, Дана и Дженифер (единственные подлинные имена, которые я привожу в книге). Более всего меня интересовала Дана, у нее были очень красивые глаза. Обеих девушек, похоже, забавляли те истории, которые я сочинял в классе. Однажды после занятий Дженифер пригласила меня после занятий к себе. Мы посидели и поговорили минут десять, после чего она сказала, что ей надо уходить. Я отправился в общагу, озадаченный, не понимая, зачем Дженифер пригласила меня в свою комнату, если ей нужно было уходить так скоро. Я даже не пытался целовать ее, поскольку мне казалось тогда, что этим в дневное время не занимаются. (Да, я был настолько глуп.)

Мне очень хотелось пригласить Дану на свидание, но я так и не отважился. Семестр закончился, а у меня даже не было ее номера телефона. Я успокаивал себя тем, что встречу ее где-нибудь в кампусе. И Дженифер тоже. Но я больше никогда так и не встретил ни Дану, ни Дженифер, что удручает меня до сих пор.

На каждом этаже общежития есть свой таинственный резидент, обычно какой-нибудь парень. Он редко появляется в кампусе, о нем ползут самые невероятные слухи вроде того, что он – федеральный агент, живущий со студентами, чтобы выявлять наркоманов. Он просто не мог быть студентом, поскольку никогда не посещал занятий, и его уже давно должны были бы отчислить. На первых и старших курсах я был таким парнем. Большую часть своего времени я разъезжал с гастролями по всему Среднему Западу. Контрольные работы отправлял почтой, а экзамены в середине учебного года пропускал. Я изредка появлялся в кампусе. Каким-то образом мне удалось закончить учебу со средним баллом «3». Я очень изменился через два года после учебы в колледже и стал намного агрессивнее с женщинами, но все же обращался с ними довольно мягко.

Одной из моих соседок по общаге на выпускном курсе стала хорошенькая студентка из культурно-просветительного колледжа, приехавшая туда учиться по обмену. Ее звали Линда, она училась на втором. Маленькая, небольшого росточка, хрупкая. В ней был какой-то шарм, делавший ее привлекательной. Линда мне нравилась, но я решил никуда ее не приглашать, а вместо того просто пойти с ней на вечеринку однажды и там посмотреть, что получится.

Было крайне неблагоразумно встречаться или кадрить кого-то, кто жил на том же этаже. Если у вас не сложится, вероятность столкнуться друг с другом очень велика, что может привести к нежелательной перебранке. В случае с Линдой вопрос отпадал: она оказалась не лучшей студенткой и дала понять, что после первого семестра не вернется. Таким образом, учитывая, что вскоре ее не будет и что я отсутствовал большую часть времени, я вычислил, что шансы потом столкнуться у нас невелики. Я рассуждал не слишком оригинально. Всегда, когда на этаже появлялась смазливая девчонка, все парни надеялись, что она станет плохой студенткой и скоро свалит, так что можно попробовать приударить за ней.

Однажды вечером я отправился с Линдой, ее соседкой по комнате и бойфрендом соседки на вечеринку, где мы наткнулись на пятерых парней, живших на седьмом этаже нашей общаги. Эти парни приметили Линду и тут же бросились в атаку, она даже не успела сделать глоток пива. Она дала им понять, что они ее совершенно не интересуют. Те отвалили, за исключением одного, который остался и стал задавать ей вопросы.

– Кто у вас ведет английский?

– Мисс Бойд.

– По каким дням у тебя занятия?

– По вторникам и четвергам.

– В какое время?

– С часу до двух тридцати. Зачем тебе?

– Спасибо, – сказал он и ушел.

– Ненавижу, когда ко мне липнут вот так. Я здесь не для того, чтобы снять кого-то, просто хочу развлечься.

Через два часа Линда была совершенно пьяна. Ее соседка, которая предположительно должна была оставаться трезвой в тот вечер, чтобы обеспечить безопасность Линды, тоже напилась. Я решил, что мне придется позаботиться о ней. Вернулись парни с седьмого этажа. Самый высокий из них, на голову выше меня, подошел к Линде.

– Эй, а мы вместе занимаемся английским.

– Разве? Что-то я тебя не припомню.

– Ну, мы же у мисс Бойд учимся, по вторникам и четвергам, верно?

Черт, неужели сработает? Да не может быть!

– Да, точно, я учусь в ее классе.

Положив руку ему на плечи, она посмотрела на меня:

– Этот парень учится со мной в английском классе, Ян. Он мой английский приятель.

Я здорово злился, наблюдая, как Линда теперь уже весьма охотно болтала с парнями. Потихоньку оттесняя меня, они сжимали кольцо вокруг нее. (Я тогда еще не знал, как себя вести в подобного рода ситуациях.) В отчаянии я глотал пиво кружку за кружкой. Вскоре трое из парней, отойдя в сторонку, стали о чем-то шептаться между собой. Вернувшись в круг, один из них сказал:

– Эй, я слышал, что сюда едет полиция.

– Полиция? – забеспокоилась Линда.

– Да, полиция. Нам лучше смыться, ты же не хочешь, чтобы тебя арестовали?

– Нет, конечно. Я только предупрежу свою соседку.

– Не беспокойся, мы позаботимся о том, чтобы ты без проблем добралась до общаги.

– Как мило с вашей стороны.

Поцеловав высокого в щеку, она отыскала свою подругу.

– Пока. Эти ребята помогут мне добраться.

– Ладно, пока.

Они обнялись, и Линда вернулась к ухмыляющимся парням, поджидавшим ее. Я последовал за ними. Один оттолкнул меня:

– Эй, приятель, не волнуйся, мы доставим ее домой в целости и сохранности.

– Я и не сомневаюсь. Просто тоже не хочу быть арестованным.

Они не знали, что я – старшекурсник.

– Нечего ходить за нами.

Высокий дал ему знак расслабиться, должно быть, решил, что они разделаются со мной после. Мы пошли через весь кампус к общежитию. Парни болтали обо всем том, что они собирались сделать с Линдой, в каких позах и тому подобном. Один из них, которому, видать, не терпелось, повернулся к ней.

– Бьюсь об заклад, что смогу определить, сколько ты весишь, просто приподняв тебя.

– Не, не сможешь.

– Давай попробуем.

Он приподнял ее и крепко прижал к себе, затем, проведя руками по ее ягодицам, резко убрал их, позволив ей соскользнуть вдоль его тела на землю. Посмотрев на своих друзей, он довольно хмыкнул. Другие не хотели оставаться в стороне от такого развлечения. Каждый из них проделал то же самое, притворно пытаясь определить вес Линды. Я не должен был им позволять это, но их было пятеро, а я один. Мы продолжили путь, пока я придумывал план. Парни пьяны, размышлял я , а пьяные не в состоянии драться, так что это мне на пользу. Единственная проблема в том, что я тоже пьян. Лучше немного попрактиковаться . Подойдя к общежитию, я немного приотстал, чтобы потренироваться в нанесении ударов, но вскоре осознал, что шансы мои невелики. До меня вдруг дошло, что я говорю сам с собою, и довольно громко.

– Хочешь, чтобы я тебе врезал, урод? Ну иди сюда… Ага, вот тебе, на, получай… Так тебе и надо.

Парни оглядывались и, тыча в меня пальцами, посмеивались. Это еще больше раззадорило меня: они играли с огнем. Я стал еще яростнее наносить удары невидимому противнику, стараясь применять технику каратэ. К тому времени, когда подошли к зданию общежития, я весь взмок. Мы остановились у лифта, что было большой ошибкой с их стороны: им не следовало позволять мне заходить в лифт вместе с ними.

Мы с Линдой жили на пятом, а парни на седьмом. Я не мог выйти из лифта без нее. Кроме того, парни не знали, в какой комнате я жил. Линда жила в ближайшей к лифту комнате, а моя была следующая. Мой сосед по комнате оставался дома и занимался, так что я мог позвать его на помощь, не говоря о ком-то еще, кто находился на этаже в тот момент. Когда двери открылись, я взял Линду за руку.

– Давай, Линда, пошли.

Парни попытались мне помешать.

– Смотри, Линда, он хочет воспользоваться тобой.

– Да, тебе лучше пойти с нами.

Они сделали попытку меня оттолкнуть, но я не двинулся с места.

– Ничего не выйдет, ребята.

Линда, подумав, вышла вместе со мной из лифта. Когда двери стали закрываться, она развернулась и просунула в них руку, после чего они вновь открылись. Указывая на высокого, она произнесла:

– А ты можешь пойти со мной.

Он ухмыльнулся и вышел из лифта, оставив позади своих весьма разочарованных друзей. Двери захлопнулась, Линда повела его в свою комнату. Не знаю, был ли я больше обеспокоен или же расстроен. Открыв дверь в комнату, Линда включила свет, после чего упала на пол, хихикая в пьяном припадке:

– Хочу писать! Хочу писать!

Кто-то из ее подруг вышел в коридор, чтобы посмотреть, что происходит. Они потащили Линду в туалет. Высокий, зайдя в ее комнату, ждал. Я решил, что пришло время поговорить с ним, и тоже вошел. Я не должен был делать этого, ведь Линда пригласила его, ко мне это уже не имело никакого отношения. Подойдя к нему, я вдруг превратился в… мафиози, говорившего с заметным бруклинским акцентом:

– Эй, тебе лучше уйти. Она хорошая девчонка и очень мне нравится. Мне она не безразлична. Она сейчас не в состоянии с кем-либо видеться, ей надо лечь в постель. Давай, будь паинькой.

– Да, я буду… буду…

Тут уж я дал волю своему воображению. Я представил, как бью его по морде, будучи крутым гангстером. Когда пьян, то иногда кажется, что то, о чем ты думаешь, происходит на самом деле. Представив, как хлестаю его, я почувствовал, как моя рука тянется к нему… Я дважды ударил его, выпалив последнее предупреждение:

– Давай, двигай и не вздумай баловать со мной – урою. Понимэ?

Он стоял, уставившись на меня. Я подождал, пока не удостоверился, что он понял, что я не шучу, затем вышел и зашел в свою комнату, хлопнув дверью. Бросив ключи в один из плакатов, висевших на стене, я выкрикнул:

– Женщины – дерьмо!

Мой сосед, лежа на кровати и держась за живот, умирал со смеху. Он едва мог говорить.

– Не… вздумай… баловать… урою! Ты шутишь?

– Ты что, все слышал?

– Я… я… проходил мимо…

– Что?!

– Приятель, я услышал и выглянул. Увидев тебя, хотел было броситься на помощь, но он такой громадный, этот чувак. Я остановился, чтобы посмотреть, что будет. Ты так врезал ему, что у него голова чуть не отлетела.

– Что?

– Она прямо-таки затрещала, когда ты ему вмазал.

Я не мог поверить своим ушам. Парень не был таким уж огромным, но выше мня чуть ли не на голову. Десять минут спустя я увидел, как он стоит, дожидаясь лифта. Отпечатки моих пальцев четко просматривались на его щеке. На следующий день, оправившись от похмелья, Линда благодарила меня за спасение.

– Приятно видеть, что рыцари еще не перевелись.

А два дня спустя начала встречаться совсем с другим. Им нравилось обниматься при открытой двери, так что я нередко зставал их за этим занятием, выходя из лифта. Какая награда за мое рыцарство!

Линда и мои сокурсницы научили меня следующим пяти вещам.

• Надо самому делать первый шаг.

• Шанс может представиться лишь однажды, и надо быть готовым к нему.

• Женщины не всегда честны сами с собой относительно того, чего они хотят.

• Женщины не хотят брать на себя ответственность.

• Хороший мальчик не всегда получает заслуженную награду.

Встречаясь с девушками в колледже, я ждал от них какого-то знака, что можно действовать, тогда как они его уже дали, пригласив меня в свою комнату. Если женщина приглашает мужчину к себе или же принимает его приглашение пойти к нему, с ее стороны это – знак, что можно действовать. Больше ничего она предпринимать не будет, отсюда и далее должен действовать мужчина. Готовность женщины остаться наедине с мужчиной не означает ее готовности к сексу. Тем не менее это – свидетельство ее готовности к развитию событий. Что должен предпринять мужчина, чтобы выяснить, какого именно развития событий желает женщина? Неплохо попробовать раздеть ее. Она остановит мужчину, если он зайдет дальше, чем ей того хочется.

Вот так я и должен был поступать со студентками, находясь с ними в комнате: пообниматься, поцеловаться, а затем попробовать снять с них верхнюю одежду. Если бы это сработало и мне бы захотелось продолжения, тогда следовало попробовать стащить с них бюстгальтер или трусы. Как только процесс раздевания начался, заинтересованная женщина сама начнет предпринимать какие-то действия, но, как правило, не раньше, чем мужчина инициирует процесс.

Говорят: «Завтра будет завтра, совсем другой день». Туфта. Завтра – продолжение сегодня. Я должен был пригласить Дану и Дженифер еще тогда, когда ходил с ними на занятия, но я ждал «завтра». А «завтра» так и не наступило. Почему я их не пригласил? Помните, что я говорил насчет отказа? Меня на тот момент еще недостаточно отвергали, и я боялся получить отказ. Я не знал тогда, что отказ – часть процесса и что это не смертельно.

Линда не желала признаваться сама себе в том, чего она хочет. Она говорила, что пришла не вечеринку лишь для того, чтобы развлечься, что не ищет ни с кем знакомства. А потом пригласила одного из парней к себе в комнату, перед тем позволив им лапать ее. Многие женщины не честны сами с собой. Все знакомые мне женщины рассказывают подобные небылицы.

– Не люблю мужчин, которые выделываются, – говорит одна и все время встречается именно с такими.

– Терпеть не могу стихи, – говорит другая и постоянно клюет именно на стихи, причем не самые лучшие.

Обе отрицали эти факты, когда я указал им на них. Почему? Да потому что, как я уже говорил, женщины всегда хотят быть правы.

Если женщина не честна с собой в отношении того, чего она на деле желает, откуда же мужчине знать? Чаще мы и не знаем, потому и должны обращать внимание на действия. Если действия согласуются с тем, что они говорят, то они честны; если нет – продолжайте… наблюдать. Только то, что они делают, искренне.

Женщины стараются избегать ответственности. Линда не собиралась знакомиться с парнями, но в результате алкоголя сделала это. Таким образом, она снимала с себя ответственность. (Именно это она и утверждала потом, и большая часть нашего этажа согласилась с ней, к моему удивлению.) Женщины хотят избежать ответственности, потому с такой охотой и подхватили ставшую недавно популярной фразу: «Менять свое настроение – привилегия женщин». Желание уйти от ответственности – одна из причин того, что некоторые из них сознательно встречаются со всякими придурками. Когда что-то не срастается, они просто обвиняют в том этого придурка. Ведь все знают, что он – придурок, так что никто не сможет возложить ответственность на женщину.

В таком подходе к ответственности кроется большая опасность для самих женщин. Они реально рискуют. Не окажись я на вечеринке и не вмешайся, Линда могла бы серьезно пострадать, ее бы изнасиловали или того хуже. Конечно, то, что Линда была пьяна, не давало парням с седьмого этажа права так обращаться с ней, но ее состояние не давало и ей права подвергать себя подобному риску.

Раньше пьяные водители нередко винили алкоголь в совершаемых ими дорожных происшествиях. Но продолжали пить и вновь попадали в аварии, потому как, сознательно напившись, садились за руль. Пьяная женщина, отправляясь неведо куда с незнакомцами, подвергает себя огромной опасности. Это, разумеется, не означает, что ее можно обижать, но такая женщина должна понять, что ведет себя подобно пьяному водителю. И тот и другой рискуют не добраться до дома в целости и сохранности. Милые дамы, не избегайте ответственности, напиваясь до бесчувствия, – это небезопасно и отвратительно. С пьяными женщинами хотят быть только безнадежные неудачники, не имеющие ни малейшего желания встречаться с ними постоянно. Ответственность – часть жизни, приняв ее на себя, вы обеспечите свою безопасность.

Хороший мальчик не всегда получает то, что заслуживает. Я позаботился о Линде и доставил ее домой, не имея ни малейшего желания воспользоваться ее пьяным состоянием, и обращался с ней достойно. Но я не заполучил ее; она досталась совсем другому парню с нашего этажа, подцепившему ее как-то на вечеринке, когда она опять была пьяна. Так что быть хорошим мальчиком не значит получать желаемую девочку. Но быть каким-нибудь уродом я не способен. Нужно искать золотую середину. В тот день, когда Линда стала встречаться с тем придурком с моего этажа, я понял это… С тех пор стараюсь не быть ни тем, ни другим.

Правила секс-охоты по-быстрому

Насколько важен для мужчины минет? Помимо секса это – самое большое удовольствие, какое только женщина может доставить мужчине. Он не только создает приятные ощущения, но неизбежно вызывает чувство благодарности по отношению к женщине. Мужчины испытывают гораздо более сильную эмоциональную привязанность к женщинам, которые делают это, чем к тем, которые не делают.

Многие женщины не любят делать это. Мы ценим, когда они делают, что перерастает в некое чувство. Данное чувство заметно возрастает, когда женщина позволяет эякулировать ей на грудь. Ну а когда она глотает…

Дилеммой как для тех, так и других является гарантия, так сказать, качественного орального секса. С одной женщиной в Айове у меня был самый лучший куннилингус из того, что у меня вообще было. Трюк заключается в том, чтобы возбудить мужчину еще до того, как приступать к делу. Карла, та самая женщина, только немного поработала руками. Но главное – она сосредоточила ласки и поцелуи на моем животе, постепенно опускаясь все ниже и ниже. По мере того как я возбуждался все больше и больше, она начала покусывать. Я стал просить ее взять мой член в рот. Вместо того она дразнила меня, вернувшись в область живота. Она еще немного поработала рукой, после чего вновь медленно опустилась вниз. Я продолжал умолять ее взять его в рот. Она стала нежно целовать, чем едва не свела меня с ума. И когда только я закричал, словно от боли, не в силах больше сдерживаться, она в конце концов начала сосать. Она довела меня до такой стадии возбуждения, что все закончилось буквально через несколько секунд. То было, вероятно, самое приятное ощущение, когда-либо испытанное мною, во всяком случае от фелляции. (Это вообще нельзя сравнивать с сексом, ибо презервативы уменьшают чувствительность.)

Но не спешите. Я занимался минетом со многими, однако немногим он удавался так же хорошо. Заставьте мужчину умолять вас сделать это: вам придется прикладывать значительно меньше усилий, а мужчина получит гораздо большее удовольствие. Кто бы мог подумать? Чем меньше стараешься, тем лучше получается. Мужчины пытаются сказать об этом женщинам годами… не только в том, что касается орального секса, вообще.

Между прочим, я узнал от Карлы, что пенис крайне чувствителен после оргазма, особенно, если на нем осталась сперма. Когда все закончилось, она начала втирать сперму рукой, нежно приговаривая:

– Расслабься… расслабься… позволь мне делать это, пока станет невозможно терпеть… расслабься… тебе хорошо, не правда ли?

Полный улёт! Если вы, конечно, способны вынести такое.

Примечания:

4

В США junior college – колледж с неполным двухгодичным образованием. – Прим. пер .