Немало хлопот доставляет родителям питание детей. Поводов для беспокойств тут бывает много: дети отказываются есть то, что им дают, кидаются едой, поглощают нездоровую пищу — в общем, есть от чего сойти с ума.

Вместе с тем проблемы с питанием, как и проблемы со сном, — одни из самых легких. Как правило, они решаются сами собой.

Не верите? В 1972 году в Андах потерпел крушение самолет с командой футболистов на борту. Все они очень долгое время провели в окружении лишь снега и друг друга. После того как шоколадные батончики закончились, они попробовали есть снег, но, как оказалось, снегом не наешься, и им пришлось питаться трупами погибших товарищей.

Неплохой выход из положения. Голодные люди способны съесть что угодно, даже друг друга, если дело дойдет до этого. Это почти все, что нужно знать о проблемах питания.

То, что Карен хорошая мать, я увидел сразу, да и Пэдди оказался неплохим отцом, заботливым и любящим. Когда они вошли в мой кабинет, маленький Стивен уже посасывал бутылочку с молоком. По рюкзаку, заполненному всяческими необходимыми вещами, стало понятно, что это их первый ребенок и они подходят к его воспитанию с большой ответственностью.

— Значит, слишком разборчивый? — спросил я.

— Не то слово, — вздохнула Карен.

— Расскажите подробнее.

Стивен оказался замечательным ребенком почти во всех отношениях. Он отличался мягким, покладистым характером, почти всегда хорошо спал и вообще выполнял все, что только можно ожидать от такого малыша в его возрасте. Единственное, что доставляло родителям беспокойство, так это питание. Они никак не могли отделаться от мысли, что Стивен получает слишком мало полезных продуктов. В этом он определенно подкачал.

— Никак не могу заставить его есть овощи и фрукты, — пожаловалась Карен. — Невозможно даже запихнуть ему в рот что-то, хотя бы отдаленно напоминающее зеленый цвет.

— А что же он ест?

Диета Стивена была немного ограниченной, но не сказать что скудной. Бутылка молока перед завтраком, на завтрак, перед обедом, в обед, в полдник и на ужин. Похоже, он на дух не переносил ничего, кроме молока.

— Прямо какой-то молочный наркоман, — сказала Карен.

Он и был молочным наркоманом, но об этом позже.

Иногда Стивен проглатывал что-нибудь и помимо молока, но крайне мало и непоследовательно. Среди фруктов он предпочитал только бананы. Да и то очень мелко нарезанные. Крупными кусочками он их уже не ел.

— Я так устаю каждый раз, как кормлю его, — продолжала Карен. — Я пробую давать ему разные продукты, и под конец по всему столу оказывается разбросанной еда, которую он чуть-чуть попробовал и выплюнул.

Относительное молчание Пэдди казалось мне немного подозрительным. В начале нашей беседы он довольно много болтал, но теперь, когда мы стали обсуждать проблемы с питанием, замолчал. Похоже, это гораздо больше волновало его жену, чем его самого.

— А что вы думаете, Пэдди?

Он пожал плечами.

— Да, он малость привередливый. Но в общем-то здоровый пацан.

Я посмотрел на Стивена. Он спокойно играл с кубиками и не обращал внимания на окружающий мир.

— Что вы хотите от меня? — спросил я Карен.

— Посоветуйте нам, что делать, чтобы он получал полноценное питание. Мне очень хочется, чтобы он ел и овощи, и фрукты.

— Хорошо, — сказал я. — Сказать вам, как этого добиться?

— Да, пожалуйста.

Я глубоко вздохнул и поведал свою стандартную историю, которую рассказываю каждый раз, сталкиваясь с проблемой кормления. «В 1972 году в Андах потерпел крушение самолет с командой футболистов на борту…»

Под конец истории лицо Карен побледнело, а Пэдди усмехнулся.

— Интересно, жареные мозги вкуснее сыра? — спросил я как бы в задумчивости.

Карен поморщилась.

Пэдди громко рассмеялся.

Я понял, что только мужчины способны оценить такой юмор.

Карен и Пэдди угодили в одну из самых распространенных ловушек, позволив своему беспокойству вопросами питания одержать вверх. Они так сильно волновались, что маленький Стивен получает недостаточно питательных веществ, что пичкали его всем подряд, в надежде что хоть что-то ему понравится.

Пусть Стивен и был малолетним карапузом, но он уже начал постигать азы контроля над родителями.

Еще пара месяцев, и он бы заставил их делать сальто по первой команде. Дети вообще очень быстро учатся, а быстрее всего они учатся вертеть нами, как им хочется.

Проблема в том, что вокруг нас слишком много людей, которые стараются нам что-то всучить, играя на наших страхах. Нам говорят, что нужно выпивать десятки литров воды в день, есть килограммами клетчатку с кальцием и, как чумы, избегать жира, соли и углеводов. А не то верная смерть.

Когда дело касается детей, то наши страхи многократно усиливаются, потому что для их РАСТУЩЕГО ОРГАНИЗМА требуется много ценных ПИТАТЕЛЬНЫХ ВЕЩЕСТВ. Если они будут употреблять продукты без СБАЛАНСИРОВАННОГО СОДЕР ЖАНИЯ МИКРОЭЛЕМЕНТОВ, то это скажется на их ФИЗИЧЕСКОМ СОСТОЯНИИ и на УМСТВЕННОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ, иными словами, они вырастут слабыми и тупыми. В результате они ничего не ДОСТИГНУТ В ЖИЗНИ, потому что у них будет НИЗКАЯ САМООЦЕНКА.

Если вы верите в ту чушь, что печатают на упаковках, то вы точно сошли с ума. Промывая организм, хорошо бы не забывать заодно и про то, чтобы промыть мозги.

На свете есть люди, которые кормят своих детей только натуральными продуктами без генетически модифицированных добавок. Есть люди, которые свято верят, что вокруг них полно токсинов и что нужно постоянно очищать организм от шлаков. Не знаю, может, они и правы, но мне всегда казалось, что шлаки — это то, что остается после плавки руды и не имеет к организму никакого отношения.

Лично мне нравятся натуральные продукты, но не потому, что я хиппи, и не потому, что я полагаю, будто генетически модифицированные продукты меня погубят. Просто мне кажется, что натуральные продукты вкуснее. Если в чем-то натуральном и органическом совершенно нет генетически модифицированных компонентов, это вовсе не значит, что это автоматически полезно. Можно не задумываясь назвать кучу вещей, которые, будучи стопроцентно органическими, тем не менее вредны для здоровья: белена, бледная поганка, паук «черная вдова», большая белая акула.

Составители рекламных объявлений и лозунгов прекрасно это понимают. Они играют на наших страхах и сомнениях. Гложущие нас изнутри сомнения — пожалуй, наиболее нестабильная составляющая человеческого сознания.

«Если вы продолжаете кормить своего ребенка по старинке, то высок РИСК, что он вырастет НЕКРАСИВЫМ, ГЛУПЫМ и СЛАБЫМ. Но если вы хотите, чтобы он вырос УМНЫМ, КРАСИВЫМ и СИЛЬНЫМ, то кормите его нашими продуктами, ЭФФЕКТИВНОСТЬ которых НАУЧНО ДОКАЗАНА» — вот что они говорят.

Ага. Можете засунуть свои эффективные продукты туда, куда, как научно доказано, никогда не доходят лучи солнца.

Из-за всего этого родители ужасно беспокоятся по поводу кормления детей. Их подсознание всегда гложет страх, что они кормят детей как-то неправильно, в результате чего дети не получают нужные вещества и затормаживаются в своем развитии. Эти страхи заставляют родителей совершать ошибки, особенно если дело касается обучения детей навыкам питания.

Но перед тем как идти дальше, я расскажу вам вкратце о «нацистах грудного вскармливания», потому что именно вопрос о грудном вскармливании и является корнем всех беспокойств и волнений по поводу питания.

Я бы не написал эту книгу, если бы в ней хотя бы вкратце не упоминалось о «нацистах грудного вскармливания». Перед тем как у нас с женой родился первый ребенок, мы посещали курсы предродовой подготовки. Мы очень волновались, как и всякая пара в таком положении, поэтому нам казалось разумным посещать эти занятия. Кое-что там было интересным. Правда, все остальное для меня оказалось скучным, потому что повторялось по восемь раз, а я ненавижу, когда мне по многу раз повторяют одно и то же без всякого на то основания. Скажите один раз, ну два, если очень важно, — вот и все, что мне нужно.

Но две темы меня заинтересовали по-настоящему.

Первая касалась обезболивания во время родов. Главная идея этой лекции заключалась в том, что эпидуральная анестезия — это удел трусих и плакс, тогда как настоящие женщины должны предпочесть естественные роды.

Вторая тема касалась кормления. Любые аспекты грудного вскармливания обсуждались во всех деталях, но совершенно ничего не говорилось об искусственном вскармливании. Я спросил почему, но мне ответили, что так «положено». Оказывается, им не позволено касаться темы искусственного вскармливания, потому что они должны всячески пропагандировать кормление грудью. На столике в углу лежали брошюрки, посвященные молочным смесям, только говорить о них не разрешалось. Вроде это было такое указание ООН, ВОЗ или другой подобной организации.

Разве не смешно? Никакие указания и резолюции ООН не смогли предотвратить бойню на Балканах, но почему-то смогли запретить людям говорить об искусственном вскармливании. Наверное, это была все-таки ВОЗ. Или, как я подозреваю, ОНГВ — «Организация нацистов грудного вскармливания».

Нет, не поймите меня неправильно. Понятно, что материнское молоко — самый лучший продукт для младенцев, заменить который невозможно. Химический состав молока со временем меняется, приспосабливаясь к потребностям растущего ребенка. В молоке много других преимуществ, которые нельзя выразить никакими химическими формулами. И я совершенно согласен с тем, что если есть выбор, то ребенка обязательно нужно кормить грудью без всяких рассуждений. Но почему хотя бы не поговорить о молочных смесях?

Тут явно оставили свой след «нацисты грудного вскармливания». В последнее время темы беременности, родов и воспитания детей стали какими-то слишком политизированными. Я уважаю людей, которые стойко придерживаются своих взглядов, но не затронуть тему искусственного кормления на занятиях, которые посещают будущие родители? Что-то здесь не так.

Слишком много матерей считают себя виноватыми в том, что не имеют возможности кормить своих детей грудью. Для них это настоящий провал, да тут еще нужно искать информацию по молочным смесям и выбирать подходящую. Некоторое женщины к тому же ужасно боятся, что молочная смесь, которую они выбрали, тем или иным образом повредит их ребенку. Часто эти беспокойные мысли мешают им как следует сосредоточиться на процессе и служат причиной различных проблем при кормлении.

Скажу вот что: еще ни один ребенок не умер от молочной смеси.

Моего двоюродного брата все время кормили молочной смесью, и он вырос совершенно нормальным, если не считать того, что выбрал профессию дантиста и питает нездоровое пристрастие к музыке группы «Лед Зеппелин».

У Салмана Рушди возникло немало проблем из-за того, что он в своем романе описал пророка Мухаммеда в не очень выгодном свете. Аятолла Хомейни издал фетву, в которой проклял Рушди и приговорил его к смерти. Наверное, «нацисты грудного вскармливания» тоже издадут какой-нибудь молочный эквивалент фетвы, в которой проклянут меня на веки вечные за мои еретические высказывания.

Но мне уже все равно. Я устал от людей, которые намеренно или неосознанно порождают в родителях ничем не обоснованное чувство вины. Если по каким-то причинам кормление грудью невозможно, необходимо предусмотреть варианты, сохраняющие здоровье как матери, так и ребенка. Чувство вины, проистекающее от того, что ребенка не кормят грудью, еще никому не шло на пользу.

Это подводит нас к мысли, что лучше вообще поменьше нервничать по поводу кормления. А кто меньше всего волнуется по этому поводу, как не папа?

У нас, у пап, имеются свои недостатки (мы, например, совершенно не способны подбирать детям носки по цвету, не умеем отличать обычную одежду от праздничной, не умеем причесывать детей), но кое с чем мы справляемся неплохо. Папы, как правило, совершенно спокойно относятся к некоторым аспектам ухода за детьми — по крайней мере, пока их дети не станут достаточно большими. Понятно, что такое спокойствие во многом обусловлено тем, что если что-то пойдет наперекосяк, то чаще всего винят мам. Кроме того, большинство пап днем работают и возвращаются домой в приемлемом настроении, в отличие от мам, которым приходится весь день сидеть с детьми и портить свою психику.

Одна из областей, в которых как нельзя лучше проявляется «суперспокойствие пап», это кормление. Нас не очень волнуют вопросы, связанные с едой. Если папе дать поручение приготовить завтрак, то, вероятнее всего, весь процесс займет не более минуты. Никаких размешиваний и подогревов, никакой варки. Мы просто достанем что-нибудь из пакета и высыпем или развернем. При везении дети получат тарелку и совет «не крошить» в качестве добавки.

Каким-то чудесным образом детям при этом удается выжить и даже не заболеть цингой.

Кроме того, нас не очень волнует количество пищи, поглощаемое детьми.

— Ты только посмотри! — раздается панический крик мамы. — Он же совсем ничего не съел!

Папа отрывается от газеты и смотрит на тарелки в поисках того, что могло бы послужить доказательством его искреннего внимания к своему ребенку. Ничего не обнаружив — потому что, на его взгляд, все абсолютно в порядке, — он пожимает плечами:

— Ничего, дорогая, все нормально. Не волнуйся.

Мама удостаивает его такого взгляда, какой обычно бывает у нее, когда папа облачает ребенка в не подходящие по стилю детали одежды. Папа понимает, что совет «не волноваться» в данных обстоятельствах почему-то неуместен, и предлагает дать ребенку банан.

— Значит, вот какой у тебя ответ — банан? — огрызается мама.

Папа снова пожимает плечами, чувствуя, что почва под ногами неуловимым образом оседает, несмотря на все его попытки укрепиться.

— Яблоко? — советует он.

Это окончательно сводит маму с ума.

Мамы вообще помешаны на витаминах, микроэлементах, цинге и тому подобном. Папы, в массе своей, не обращают на это внимания. Они исходят из вполне разумного предположения, что в развитых странах большинство детей не умирает от голода. Согласно их логике, если в новостях ничего не сообщают о том, что в их районе от голода умерло большое количество детей, то и их ребенку не грозит голодная смерть.

Сознательно или подсознательно, папы придерживаются мнения, что голодные дети едят. Если дети ничего не ели во время обеда, то во время ужина они обязательно что-нибудь съедят — таков ход мысли пап.

Конечно, никто не говорит, что папы должны быть образцом для подражания в вопросах питания. Они и здесь могут показать себя полными идиотами — давать ребенку сладкую газировку с чипсами вместо обеда или давать десерт прежде основного блюда, после чего ребенку уже не захочется есть ничего другого.

Не поймите меня неправильно — не ориентируйтесь целиком на пап, потому что и папы ошибаются. Но что касается спокойствия по поводу еды, то тут у них можно позаимствовать много полезного.

Если хотите решить почти любые проблемы, связанные с кормлением детей, придерживайтесь следующих золотых правил.

1. Голодные дети едят.

2. Двадцать раз отвернется — один раз съест.

3. Научите детей прислушиваться к своему желудку, а не смотреть на тарелку.

Избалованные дети, которым суют под нос еду, не едят. Это одна из основополагающих жизненных истин. К счастью для нас, другая основополагающая жизненная истина гласит, что голодные дети едят. Как только организм сжигает все запасы топлива, желудок начинает посылать в мозг сигналы — сначала вежливые предупреждения, но вскоре они превращаются в настойчивое требование, а затем в крики о неотложной помощи.

Есть только один способ заставить избалованного ребенка есть — голод. Это фантастическое средство, потому что, для того чтобы им воспользоваться, вообще не нужно ничего делать. Все, что нужно, — это немного подождать. Ожидание решает 98 процентов проблем, связанных с кормлением детей.

Пословица, согласно которой можно подвести к водопою лошадь, но нельзя заставить ее пить, в каком-то смысле верна. Но верно и то, что любая лошадь рано или поздно захочет пить. А после того как напьется, скорее всего, еще захочет и есть.

Лошади, испытывающие жажду, пьют.

Голодные дети едят.

Это все, что вам нужно знать.

Если вы собираетесь поднести к своему ребенку ложку с пюре, то приготовьтесь к тому, что, прежде чем съесть, он раз двадцать отвернется от нее. Это не голословное утверждение, это доказанный факт. Многочисленные исследования и наблюдения подтверждают именно такой образец поведения маленьких детей. Для того чтобы заинтересовать ребенка новым видом продукта, нужно предложить его от семнадцати до двадцати раз.

Двадцать раз отвернется — один раз съест.

Отсюда следует, что нужно запастись терпением и спокойно, но уверенно настаивать на своем. Если хотите, чтобы дети попробовали что-то новое, нужно уметь ждать. Придется также смириться с большими «отходами производства», хотя сейчас, когда по телевидению то и дело показывают кадры голодающих в Африке, это кажется непростительным грехом. Если вас не оставляет чувство вины, перечислите средства в фонд помощи детям. В любом случае необходимо привыкнуть к мысли, что отходы будут.

После этого показывайте новую еду детям, не заставляя ее при этом есть. Странно, но количество таких показов, перед тем как они ее проглотят, равно примерно двадцати.

Очень важно именно не заставлять их есть, поскольку единственный способ научить их сопротивляться — силком запихивать еду. Чем сильнее нажимать, тем сильнее они плюются. В таком случае правило двадцати раз уже не действует и количество попыток становится непомерно большим. Не нужно заставлять детей есть. Это плохо и по другим причинам, о которых я поговорю позднее, в следующей главе. Сейчас достаточно того, что в этом случае механизм просто не действует. Если хотите научить своего маленького Тарквиния ненавидеть морковку, просто заталкивайте ее ему в рот как можно сильнее под вопли протеста.

Если спросить людей с избыточным весом, когда они прекращают есть, то в большинстве случаев они ответят: «Когда на тарелке ничего не остается». Если же задать этот же вопрос стройным людям, то ответ, вероятнее всего, будет таким: «Когда я чувствую себя сытым».

Люди, у которых проблемы с лишним весом, редко оставляют еду на тарелке, в отличие от людей, у которых нет проблем с лишним весом.

Различие между полными и худыми людьми часто заключается в том, чему они уделяют главное внимание — тому, что они видят, или тому, что они чувствуют. Одни видят, что на тарелке еще есть еда, и не могут остановиться, пока тарелка не опустеет. Другие чувствуют, что сыты, и встают из-за стола.

Ожирение среди детей в наше время приобрело размеры настоящей эпидемии. Нынешнее поколение детей, пожалуй, первое из череды нескольких предыдущих поколений, средний срок жизни которого имеет все шансы укоротиться. Этому содействуют многие причины: сидячий образ жизни; высокая калорийность продуктов; ленивые родители, которые не хотят учиться хорошо готовить; фастфуд, который продается практически на каждом углу под видом еды.

Почему количество заболеваний раком, диабетом и количество сердечных заболеваний постоянно растет? Потому что мы слишком много едим, но не это плохо само по себе. Хуже то, что вместо нормальной еды мы едим много всякого мусора.

Как следствие, детей жизненно необходимо учить правильно есть. Под этим я имею в виду не просто умение держать нож с вилкой и не запрет сморкаться во время еды. Я также имею в виду правильное питание — употребление полноценной пищи в надлежащем объеме. Разным типам продуктов и питательных веществ, нужных детям, посвящена масса книг, так что здесь я не буду углубляться в подробности.

Правильно рассчитывать объем пищи тоже довольно легко. У всех нас от рождения имеется система ограничения потребляемой еды, поэтому мы получаем как раз то, что нам необходимо. Но длительная тренировка может испортить все что угодно. Если понаблюдать за детьми на детском празднике, то можно заметить любопытную особенность. Младшие дети, как правило, едят меньше сладостей, чем дети постарше. Младшие дети едят до тех пор, пока их желудок не говорит: «Все, хватит». Дети постарше едят больше сладостей потому, что научились преодолевать этот сигнал и сосредоточивать внимание на том, что находится перед ними. Правда и то, что за просмотром телевизора дети съедают больше необходимого — как раз потому, что сильнее отвлекаются от сигналов, посылаемых желудком.

Отсюда следует, что не нужно заставлять детей доедать то, что осталось на тарелке. Нужно говорить детям: «Необязательно доедать все, что осталось. Просто ешь, пока твой животик не скажет, что хватит». Заодно неплохо приучить их к тому, что, после того как прием пищи закончился, добавки не будет до следующего приема пищи, так что неплохо позаботиться о своем животике заранее. Но заставлять доедать ни в коем случае нельзя.

Если заставлять детей доедать все, что осталось на тарелках, то в будущем у них могут возникнуть проблемы с лишним весом.

В нашем доме дети всегда сами решают, когда им заканчивать прием пищи. Это не значит, что можно посреди обеда встать и пойти играть. Закончил — сиди и жди, пока закончат другие, и только после этого беги, вноси свой вклад в победу мирового хаоса. Завтрак, обед и ужин — это важные части распорядка дня, а не просто случайные события. Единственное исключение для наших детей — это молоко. Молоко пить обязательно. Никакие уговоры, мольбы и капризы на нас не действуют. Допей молоко, и только после этого можно выходить из-за стола и играть.

Такие правила временами заставляли их мать понервничать. Иногда наш младший сын ел, словно воробей, страдающий анорексией: отщипывал крошку, и все — в буквальном смысле крошку. Но я, как папа, свято верил в то, что от этого он только еще больше проголодается до следующего приема пищи. Никакой цингой он не заболел. И не потребовалось никакой помощи со стороны фонда спасения голодающих детей.

Голодные дети едят.

Когда он проголодается, он ест. Иногда он набрасывается на еду, словно викинг, вернувшийся из долгого похода. Правда, и при этом он помнит, что в первую очередь следует прислушиваться к своему желудку, поэтому останавливается сразу, как почувствует насыщение.

Кем бы он ни стал в будущем — а по этому поводу у меня есть несколько идей, не все из которых кажутся его бедной матери слишком вдохновляющими, — жирдяем он не станет никогда.

Вернемся к маленькому мальчику, который не ел овощи и фрукты. Первым делом следовало прекратить порочную зависимость от молока. То, что он чересчур увлекается молоком, было понятно, но я не сомневался, что эту зависимость поддерживает в нем сама мама. Бутылочка молока перед едой отвлекает его от еды. Как он может что-то есть, если его желудок заполнен молоком?

— Но если он не получит молока, то устроит такую истерику! — сказала Карен.

— Конечно, устроит, — кивнул я.

Она посмотрела на меня, словно ожидая дополнительных предложений. Я просто пожал плечами.

— Ну ладно, попробую, — согласилась она.

— В данном конкретном случае дорога к спасению вымощена слезами, — сказал я. — Мой совет — собрать волю в кулак и терпеть.

Карен и Пэдди переглянулись.

— Затем нужно перестать постоянно предлагать ему самую разную пищу. С этого момента либо мы едим то, что нам дают, либо не едим совсем. Да, немного сурово, но вам нужно поверить в тот факт, что голодные дети едят. Когда Стивен проголодается, он станет есть. Просто нужно подождать.

— А если он не будет есть несколько дней? — спросила Карен, сразу перескакивая к самому худшему сценарию, словно он был самым вероятным.

— Во-первых, это маловероятно. Во-вторых, можно немного схитрить. Поначалу предлагайте ему то, что, как уже выяснили, ему нравится, а новое блюдо пусть будет в качестве второго. Вы помните, сколько раз нужно предлагать ребенку еду, чтобы он ее попробовал?

— Примерно двадцать, — ответил Пэдди.

— Правильно. Нужно быть готовым к этому. Подавайте ему тертую морковку, как минимум, двадцать раз. И не надейтесь, что он сразу же набросится на нее. Но и не заставляйте силком ее глотать. Просто положите на тарелку — пусть он для начала заинтересуется. Хорошо?

Оба покорно кивнули.

— Прекрасно. А теперь перейдем к более стратегическим методам. Будем знакомить его с разными продуктами под видом игры. Представьте, что фрукты и овощи — это игрушки.

Карен смущенно посмотрела на меня.

— Вы хотите сказать…

— Я хочу сказать, чтобы вы вместе с ним мяли бананы руками. Катали апельсины по полу. Прятали лицо за пучками салата и выглядывали из-за веточек брокколи.

Они оба улыбнулись. Похоже, идея им сразу же понравилась.

— Так мы научим его относиться к фруктам и овощам как к чему-то забавному, а не как к тому, с чем следует бороться, — сказал Пэдди.

— Верно. Кроме того, рассказывайте ему всякие сказки и истории про овощи и фрукты. Не постоянно, конечно, а вперемежку с другими историями.

— Теперь вроде все понятно, — сказала Карен. — Меньше выбора, не давать молоко перед едой и превратить пищу в забаву.

— Так точно, — кивнул я.

— Мне кажется, это довольно просто, — заметила она.

— Конечно.

Перед тем как они ушли, я протянул Карен запечатанный конверт.

— Откройте его в случае крайней необходимости.

— Что это?

— Инструкции, которым нужно будет следовать, когда вы станете сильно беспокоиться по поводу того, что он совсем ничего не ест. Позвоните мне, если будут какие-то осложнения.

После этого они не звонили мне целый месяц, поэтому я сам позвонил и поинтересовался у Карен, как идут дела.

— А, это вы, — сказала она сразу же, как я с ней поздоровался.

Не слишком ободряющее начало.

— Как дела?

— Поначалу был настоящий кошмар, — ответила она. — В первый вечер Стивен кричал минут двадцать, отказывался от всего и требовал молока.

— Правда? — спросил я, состроив на лице гримасу удивления и недоверия.

— О да. Орал как резаный.

— И что вы сделали?

— Я, глупая, сделала все, как вы говорили.

— Игнорировали крики и продолжали стоять на своем?

— Вот именно.

— Тем лучше для вас, — сказал я, стараясь придать своему голосу более радостное выражение. — И…

— Потом все так и повторялось, как по шаблону. Можно было подумать, что его режут живьем. Каждый раз, как мы садились за стол, я боялась, что он вот-вот лопнет от крика.

— А фрукты с овощами?

— Швырял их на пол.

— Понятно. — Снова гримаса. По ее тону я был уверен, что она отказалась от моего плана и вернулась к своей прежней практике. Теперь в ее жалобах очередному специалисту я стану одним из тех, кто не смог ей помочь. — Хотите, чтобы мы еще раз встретились и обсудили возможные решения?

— Нет.

— Эээ… ну ладно. А как дела теперь?

Она рассмеялась, голос стал мягче.

— Сегодня мы попробовали морковку.

— Великолепно! — Я на всякий случай улыбнулся.

— И не только. Мы также полюбили бананы и виноград.

— Шутите?

— Нет. Мы настаивали на своем, как вы и советовали. Поначалу было ужасно, но потом он стал приучаться есть овощи и фрукты.

— Фантастика! Как, по-вашему, почему этот метод сработал?

— Мне кажется, по двум причинам. Во-первых, мы проявили настойчивость и перестали предлагать ему слишком большой выбор. Во-вторых, мы играли с настоящими продуктами. Правда, мы и сейчас предпочитаем больше мять бананы, чем их есть.

Я рассмеялся.

— Если он и в тридцать лет будет так поступать, не забудьте сообщить мне.

Карен пообещала, что сообщит.

(Если вам интересно, что было в запечатанном конверте, который я дал Карен, то там лежал лист бумаги с одной фразой: «Голодные дети едят».)

Запомните три золотых правила.

• Голодные дети едят.

• Двадцать раз отвернется — один раз съест.

• Научите детей прислушиваться к своему желудку, а не смотреть на тарелку.

Не предлагайте слишком большой выбор.

Не давайте молоко и сладости перед едой.

Настаивайте на своем и ждите.

Играйте с продуктами, превратите их в забаву.

Когда тебе говорят, что какие-то дети питаются исключительно «мороженым с гороховым пюре», то возникает желание немедленно их повидать. Тебя буквально гложет изнутри любопытство, подавить которое просто невозможно.

Если бы я не увидел этих детей своими собственными глазами, то меня бы до самой могилы мучил вопрос, что же это такое — «мороженое с гороховым пюре»?

Первое, что сорвалось у меня с языка при личной встрече, был вопрос: «Так что же такое мороженое с гороховым пюре?» Оказалось, что вопрос это довольно деликатный и его не следовало задавать вот так, напрямую.

Дети нахмурились и посмотрели на свою мать. Диана слегка покраснела, и ее глаза беспокойно забегали по сторонам. Кевин, отец, не пришел на встречу, потому что был занят на работе.

Конечно, я тут же понял, что это за штука — «мороженое с гороховым пюре». Таким образом, смешивая раздавленный горошек с мороженым, мама тайком пыталась накормить своих детей полезными продуктами. Заодно я понял, что отнял у нее последнюю возможность заставить их съесть какие-либо фрукты и овощи.

Я почувствовал себя так, как будто сейчас 1976 год, мы сидим в кафе в Восточной Германии и я только что громко спросил: «Значит, вы говорите, что давно работаете на ЦРУ?»

Прокол!

Теперь мне во что бы то ни стало нужно заставить детей есть овощи.

— Мороженое с гороховым пюре? — переспросила Джози, обращаясь к матери. — Что это?

— Шутка, — постарался исправить ситуацию я. — Просто шуточный вопрос такой — «что такое мороженое с гороховым пюре?».

Джози подозрительно посмотрела на меня.

— Я не слышала такой шутки.

Я отчаянно пытался придумать какой-нибудь подходящий ответ.

— Зеленое! — выпалил я первое пришедшее на ум слово и изобразил на лице самую неестественную улыбку.

Повисло глухое молчание.

— Не смешно, — сказала наконец Джози сухим голосом. Некоторые дети в девять лет в своем развитии оставляют далеко позади четырнадцатилетних. Джози принадлежала как раз к таким — умная, сообразительная, уже способная к ироничному презрению.

Я пожал плечами.

— Я знаю. Просто хотел придумать что-то новое. Так что там у вас? Какие-то проблемы с едой?

— Нам ничего не нравится.

— Что, совсем ничего?

— Нам нравятся чипсы, — охотно помог ей ответить Тайлер.

— И?..

— И мороженое, — сказала Джози, бросая подозрительный взгляд на мать.

Диана в свою очередь посмотрела на меня.

Со всеми этими переглядываниями кто-то определенно вывихнет глаза.

— Значит, дети едят только чипсы и мороженое?

— Верно, — кивнула Диана.

— И все?

— К сожалению, все.

Я посмотрел на Джози.

— Ни салата, ни брокколи, ни моркови, ни бобов? И даже цуккини… овощ с таким самым смешным в мире именем?.. Уж цуккини-то вы должны есть?

Тайлер засмеялся, но Джози не поймалась на шутку.

— Мам? — спросила она голосом, свидетельствующим о приближении чего-то неотвратимого, как сам рок.

— Что, Джози?

— Почему ты нам всегда давала зеленое мороженое?

Я едва сдержался, чтобы не поморщиться.

— Оно со вкусом лайма, — ответила Диана, но все, кроме бедняги Тайлера, почувствовали, что объяснение совершенно никудышное.

Тут я понял, что трюк с гороховым пюре уже никогда не сработает. Все, поезд уехал и назад не вернется. Может, и к лучшему. Тайком добавлять в мороженое горох — это очень ненадежное средство разнообразить питание своих детей, как бы вам этого ни хотелось. Джози уже ни за что не дотронется до зеленого мороженого и проследит, чтобы Тайлер тоже до него не дотрагивался. Пути назад уже нет, мосты сожжены, и я добился этого своей первой же вылазкой.

В таких случаях, когда что-то сорвалось с языка, я считаю, что нужно идти до конца и показать всем, что ты ничего не боишься. Я и так испортил все, что можно было испортить, так что хуже уже не будет.

— Может быть, оно зеленое из-за раздавленного гороха, с которым его смешивает мама?

Теперь смутился даже Тайлер.

— Это правда? — спросила Джози, обращаясь к матери.

Диана посмотрела на меня. Я ответил ей взглядом, который словно говорил: «Извините, я не хотел вас сдавать, но, может быть, настала пора поговорить начистоту?» Она, должно быть, что-то поняла, потому что сказала:

— Ну, вам же нужно было как-то давать овощи.

— Фуууу, — поморщилась Джози. — Теперь я никогда не буду есть мороженое.

— По крайней мере, какой-то результат, — сказал я Диане, которая в этом явно сомневалась.

Тайлер задумчиво сморщил лоб.

— Ты покупала мороженое с горохом? — спросил он.

— Нет, дурачок! — огрызнулась Джози. — Она сама его туда засовывала.

— Бее-е-е! — Тайлер еще больше нахмурился.

— Скажите, почему вы не едите овощи? — спросил я, решив, что лучшая тактика — это продолжение наступления.

— Потому что они противные, — ответила Джози.

— Какие именно?

— Все.

— Совсем все? Вы попробовали все овощи, какие только есть на свете, и ни один из них вам не понравился?

— Я их не пробую, — ответила Джози, недовольно сморщив нос.

— Тогда откуда вы знаете, что они противные?

— Их не нужно пробовать. И так видно. Они же зеленые, прямо как сопли. Вы же не станете есть сопли?

— Некоторые едят, — ответил я. — Лягушки тоже зеленые, но французы с удовольствием едят их вот уже несколько столетий.

— Представь — мы пробуем мороженое с соплями! — засмеялся Тайлер. — Интересно, какое оно?

Мне начинал нравиться этот мальчик.

— Как ты думаешь, такое мороженое будет гладкое или с комочками?

Он снова рассмеялся.

— Слушайте, дети, не могли бы вы погулять немного, пока мы разговариваем с вашей мамой? — обратился я к ним, стараясь говорить таким же бодрым, но немного более серьезным голосом.

Они послушно вышли.

— Извините, что так вышло. Наверное, у вас уже не получится их обманывать.

— И что мне теперь делать? — спросила Диана с некоторым отчаянием в голосе. — Они ни за что не соглашаются пробовать ничего, что даже отдаленно напоминает овощи.

— А фрукты они едят?

— Изредка только яблоки, но и то, если очистить их от кожуры и вынуть сердцевину.

— Хм-м-м. Теперь я понимаю причину вашего беспокойства. Расскажите, как это все началось.

Выяснилось, что и здесь оставили свой след «нацисты грудного вскармливания». Когда родилась Джози, у Дианы были проблемы с грудным вскармливанием, и Джози очень медленно набирала вес.

— Я так старалась кормить ее грудью! — сказала Диана. — Мне хотелось, чтобы она получала материнское молоко, но часто у меня ничего не выходило, и я ощущала себя глупой, бесполезной и виноватой.

Так вопросы питания стали для Дианы постоянным источником беспокойства. В конце концов она почувствовала себя обязанной предоставлять детям полноценное питание. Она прошла и через стадию множественного выбора, как с Джози, так и с Тайлером.

Когда Джози пошла в школу, ситуация ухудшилась. Завтраки, обеды и ужины превратились в цирковое представление под управлением маленьких диктаторов. Именно они решали, что им есть и от чего отказываться. Закончилось все тем, что по ночам мама тайком разминала горошек и смешивала его с мороженым.

Если детям дать волю, то они в два счета превратят вас в сумасшедших. Размешивать раздавленный горошек в мороженом посреди ночи — ведь такое может прийти в голову лишь сумасшедшим.

— Итак, — сказал я, когда получил более или менее полное представление об истории в целом, — что мы будем делать? Решать проблему?

— Да, пожалуйста, — кивнула Диана.

Я сделал глубокий вздох и начал: «В 1972 году в Андах потерпел крушение самолет с командой футболистов на борту…»

Вы уже догадываетесь, что я собираюсь сказать, верно? Понятно, что проблемы с питанием детей довели Диану до крайнего беспокойства, и это беспокойство заставило Диану заниматься тем, что находится на грани разумного. Она была согласна позволить им делать что угодно, лишь бы они правильно питались, а дети отреагировали, как и следовало предполагать: разработали свои сумасшедшие правила. Чипсы и мороженое.

Опять-таки винить их не следует, это их работа. А наша работа — научить их преодолевать свои капризы и хотя бы притворяться, что они такие же здравомыслящие, как и мы.

Джози и Тайлер говорили, что они не любят овощи, но это было не так. На самом деле они не знали, любят они овощи или нет, потому что никогда их не пробовали.

Будучи ребенком и подростком, я думал, что ненавижу ревень. Я вежливо отказывался от него много лет подряд, пока не уверовал в то, что действительно не люблю его. Но однажды я его попробовал. Не помню даже почему, когда и где, но попробовал, потому что в возрасте шестнадцати лет я вдруг понял, что люблю ревень. Я укорял себя за все годы, что провел без ревеня, и с тех пор пожираю его в диких количествах, как только представится возможность.

Джози и Тайлер вовсе не испытывали ненависть к овощам. Им просто не нравилась мысль о том, что они будут есть овощи.

И нам нужно было избавить их от этой мысли.

Многое в воспитании детей почти неминуемо порождает стресс.

Плохое поведение — стресс.

Недостаток сна — стресс.

Поход в школу — стресс.

Прием пищи не должен быть стрессом.

Как я уже говорил, проблемы с питанием, как правило, решаются сами собой. Нужно только подождать, смириться с непродолжительными слезами и протестами и настоять на своем. Дети будут выражать недовольство, но будут и есть.

Самый простой способ избежать стресса — это не доводить дело до стресса.

Нужно постоянно помнить о том, что голодные люди едят. Если не верите мне, найдите книгу «Живые» Пирса Пола Рида, в которой описывается, как команда футболистов пережила крушение самолета в Андах. Это самое лучшее подтверждение того факта, что голодные люди едят.

Если не хотите испытывать стресс от приема пищи, не испытывайте.

Попробуйте подойти к этому с другой стороны. Допустим, вы захотели уморить своих детей голодом и запрещаете им дотрагиваться до салата с курицей, который вы ставите каждый вечер перед их носом (я, кстати, вовсе не призываю вас повторять этот эксперимент дома). Как вы думаете, сколько времени пройдет, прежде чем они не подчинятся вам и съедят салат? Сколько дней или часов они просидят перед тарелкой салата с курицей, пока не придут к выводу, что нарушить приказ лучше, чем умирать с голода?

Если бы вы хотели запретить им есть, то сколько бы они продержались?

Держу пари, что недолго.

— Итак, Диана, что мы будем делать? Решать проблему?

Диана кивнула.

— Если считаете, что это возможно.

— Все возможно, — улыбнулся я.

— А что мне делать?

— Все очень просто: выбросьте из дома все пакеты с чипсами и не покупайте их по крайней мере год.

У Дианы буквально отвисла челюсть.

— Вы шутите!

Я покачал головой.

— Нет, не шучу. Смотрите… — Тут я постарался придать своему лицу самое серьезное выражение. — Так я выгляжу, когда говорю серьезно.

Потом я постарался придать своему лицу самое шутливое выражение и закатил глаза.

— А так я выгляжу, когда шучу.

После этого я снова придал лицу серьезное выражение.

— Когда я сказал «выбросьте все чипсы», у меня было серьезное выражение лица. Вот такое. Видите?

— Но что они будут есть?

Я пожал плечами.

— Тут возможны два варианта. Первый: ничего. Преимущество этого варианта заключается в том, что Боб Гелдоф может решить, что это гуманитарная катастрофа, и устроит на вашем заднем дворе благотворительный концерт вместе с Боно и «Пинк Флойд». Второй вариант (должен сказать, что он мне кажется более вероятным): они будут есть то, что им дадут.

— Но я уже пыталась поступать так раньше, — продолжала Диана, все больше и больше волнуясь. — У меня ничего не получилось.

— Я знаю. Вы мне говорили. Но тогда вы просто ставили тарелки с овощами рядом с ними и быстро сдавались, когда они отказывались есть здоровую пищу.

— Они ничего не станут есть. Я-то знаю.

— Если выбросить все чипсы и давать им целый год только здоровую пищу, то гарантирую вам, что они не продержатся без еды и суток.

— А холодная индейка подойдет?

— Холодная индейка, горячая индейка, приготовьте ее как пожелаете. Только никаких чипсов.

Диана откинулась в кресле со страдальческим выражением лица.

— Это слишком жестоко.

— Я понимаю, — сказал я более мягким голосом. — Но если вы хотите заставить своих детей питаться как следует, то нужно избавиться от легкого варианта. Если вы будете предлагать им чипсы, то они всегда будут выбирать чипсы. Их нынешняя диета значительно увеличивает риск возникновения рака толстой кишки, ожирения и болезней сердца. Вы бы разрешили им курить?

— Нет, конечно.

— Но это практически то же самое. Плохая еда убивает.

Я не хотел пугать ее, но это правда. Она кивнула.

— Да, вы правы. Я сделаю то, что вы посоветовали, — избавлюсь от чипсов.

— Хорошо. А теперь составим небольшой план.

Мы продумали меню. Обычные сладкие хлопья на завтрак мы заменили более полезным сухим завтраком с тостами из цельной муки и апельсиновым соком. Школьный обед состоял из сандвичей, бутербродов и различных фруктов. Ужин был задачкой потруднее.

— Фокус в том, чтобы изменить их отношение к еде, — сказал я. — Нужно сделать так, чтобы они по-другому относились к овощам.

— Но как?

— Это проверка ваших творческих способностей. Самый легкий способ — привлечь их к приготовлению ужина. Превратите обязанность в удовольствие. Научите их делать несложные салаты или варить курицу. Подберите какие-нибудь экзотические рецепты. Запекайте овощи или мясо на шпажках и на гриле. Разведите костер на заднем дворе и поиграйте в ковбоев.

Диана кивала с видом матери, разрабатывающей какой-то хитрый долгосрочный план.

— Я поняла. Нужно сделать так, чтобы еда казалась им интересной, а не заставляла морщить носы. Правильно?

— Абсолютно. Хотя есть они будут в любом случае, даже если вы просто выкинете весь мусор и станете подавать им здоровую пищу. Но если они найдут удовольствие в приготовлении пищи, то изменится их отношение к еде, и вдобавок вы научите их разбираться в продуктах и понимать, в чем состоит их ценность для организма.

По Диане сразу было заметно, что идея ей понравилась. В последние годы приготовление пищи казалось ей неприятной обязанностью, но теперь перед ней открылись перспективы превращения ее в удовольствие, как было прежде.

— Хорошо, я постараюсь, — уверила она меня.

К чести ее будет сказано, она постаралась на славу. Тем же вечером, несмотря на неумолкаемые протесты двух маленьких созданий, она выбросила из дома все чипсы. Заодно в мусорный бак отправились сладкие хлопья и жирные закуски, которые тоже нравились детям.

Дети были в ужасе. Я почти уверен — Джози решила, что ее мать сошла с ума.

За ужином дети отказались есть наспех приготовленные макароны и отправились спать голодными. Диана волновалась, но решила не сдаваться. На следующее утро она подала сухой завтрак с тостами и апельсиновым соком. Все это, разумеется, сопровождалось протестами и нытьем. Джози рассердилась. Тайлер съел немного тостов. Ужин был не лучше — очередные протесты и почти нетронутые тарелки.

Но к концу первой недели наметился прогресс. Оба ребенка ели, но немного. В приступе особого волнения на пятый день Диана отвела их к врачу, который сказал примерно следующее, хотя и в более медицинских терминах: «Дети в полном порядке».

К конце первого месяца они ели уже лучше. В отсутствие чипсов и мороженого им не оставалось ничего иного, как придерживаться намеченной нами программы.

Диана придумала несколько любопытных способов заинтересовать детей приготовлением еды. В качестве обязательного пункта распорядка дня каждый из них должен был немного помогать на кухне. К ее удивлению, Джози пристрастилась готовить. Диана купила новые поваренные книги и предоставила детям возможность самим выбирать понравившиеся рецепты. Единственным условием было принимать участие в приготовлении ужина. Она также устроила еженедельное соревнование под названием «самый необычный овощ мира». Победителем объявлялся тот, кто выбирал в супермаркете и съедал самый необычный овощ. В качестве награды он получал дополнительный билет в кино.

Поначалу соревнование шло медленно, но потом дети разошлись не на шутку. Диане даже пришлось отвести детей в азиатскую лавку, поскольку их спрос на экзотические овощи вскоре перерос возможности местного супермаркета.

Через полгода дом было не узнать. Овощи и фрукты навсегда вошли в меню домочадцев. Более любопытно то, что безудержно росло количество подаваемых экзотических блюд.

— Сегодня Джози готовит суши, — сообщила мне Диана, когда мы разговаривали с ней в последний раз.

— Ого!

— Вот так! Никогда бы не поверила, но это факт.

— Это достижение.

— Но это еще не все. У них и поведение изменилось.

— В каком смысле?

— Они стали более уравновешенными, не такими капризными и раздражительными. Не только дома, но и в школе. Учителя говорят, что дети стали более усидчивыми и лучше занимаются.

— Фантастика! — улыбнулся я.

Кто бы подумал, что когда дети употребляют больше здоровой пищи и меньше высококалорийного мусора из вторсырья, они чувствуют и ведут себя лучше!

— Самое интересное, что у Тайлера через неделю день рождения. Знаете, что он попросил в подарок?

— Что?

— Мороженое с гороховым пюре.

Повторю снова… Запомните три золотых правила.

•Голодные дети едят.

•Двадцать раз отвернется — один раз съест.

•Научите детей прислушиваться к своему желудку, а не смотреть на тарелку.

Не предлагайте выбор между здоровой пищей и «мусором» — раз и навсегда избавьтесь от всякого «мусора». Единственный выбор должен быть между здоровой пищей и голоданием.

Пробудите в детях интерес к продуктам. Проявите фантазию и придумайте, как можно увлечь их продуктами.

Прежде всего приобщайте их к процессу приготовления еды. Они не обязательно должны помогать готовить обед с тремя переменами блюд, но должны хотя бы уметь приготовить несложный салат или сварить курицу. Да и вам будет легче, если дети станут помогать вам на кухне.

Это была безупречная семья. По натуре своей я немного неряшлив, и рядом с ними мне казалось, что я одет просто никак. Мама явно выставляла напоказ свои дизайнерские и яркие детали туалета. Эмили носила очаровательные и как бы небрежно покрашенные в розовый цвет и отбеленные джинсы. У папы был вид холеного мужчины, старающегося демонстрировать небрежность, но при этом дающего понять, что он далеко не из бедных. В отличие от худощавых женщин, у него была фигура холеного кота.

— Так что вас привело ко мне? — спросил я и в то же время подумал: «Вряд ли они пришли сюда пешком. Наверное, приехали на „мерседесе“ последней модели».

— Мы беспокоимся насчет Эмили, — сказала Сандра.

Эмили закатила глаза, тренируясь быть подростком.

— Что именно вас беспокоит?

— Она помешана на диетах, — пояснила Сандра. — Совсем помешалась.

— Не помешалась, — пробормотала Эмили.

— Эмили, скажи правду, — набросилась на нее мать. — Ты помешалась на диетах.

— Нет.

Теперь глаза закатила Сандра.

— Это и есть проблема. Каждый раз, как я пытаюсь с ней поговорить, она огрызается.

То, как они разговаривали друг с другом, начинало действовать мне на нервы. Они легко попадали в замкнутый цикл «Я права — нет, я права!», но не только. Мне казалось, что в этой семье присутствует еще какая-то неуловимая несогласованность.

— А что вы об этом думаете, Макс?

Папа пожал плечами.

— Диеты представляют собой значительную проблему, — произнес он размеренным тоном. Таким голосом обсуждают лишь десятипроцентное понижение цен на товарной бирже.

Я посмотрел на Эмили.

— Ты понимаешь, что это значит?

Она тоже пожала плечами.

— Это значит, что для твоего папы это большая проблема, — сказал я и повернулся к нему. — Вы всегда так разговариваете?

— Как «так»?

— Так запутанно.

— Не думал, что это запутанная фраза. — Он нахмурился и казался слегка раздраженным.

— Ей десять лет, — сказал я и указал пальцем на Эмили.

— Я знаю, — сухо ответил Макс.

Я не совсем был уверен, но пока что не стал заострять на этом внимание.

— Когда это началось?

Ответила Сандра:

— Она всегда была слишком разборчивой, но настоящие проблемы начались в пять лет.

— Как это?

— Когда она пошла в школу, то ей стало трудно угодить с одеждой — это ей не подходит, это она не наденет…

Я кивнул, как обычно кивают психиатры, побуждая своих пациентов продолжать рассказ, когда не желают слишком мешать ему своими «ага» или «понятно», не говоря уже о худшем варианте: «Пожалуйста, продолжайте».

— Вскоре после этого она начала привередничать в еде и говорить, что не хочет растолстеть.

— В пять лет? — спросил я с недоверием.

— В пять.

Есть вещи, которые меня, как профессионального психолога, сразу же настораживают. В пять лет дети обычно подражают тому, что видят вокруг себя. Это настоящие губки. Так откуда взялись все эти «от еды толстеют» и «мне не нравится, как я выгляжу»? Из дома или из школы?

— Что ты любишь из еды? — спросил я Эмили.

— Ничего.

— Даже шоколад?

— От шоколада толстеют, — фыркнула она скорее не столько в ответ на мой вопрос, сколько в ответ на саму идею.

Я внимательно посмотрел на нее.

— Судя по тебе, ты могла бы съесть целую шоколадную фабрику и при этом не особенно поправиться.

— Вот и я ей говорю, — вмешалась Сандра. — Женщины в нашей семье склонны набирать лишний вес, но ко всему же надо подходить разумно. Даже если Эмили поправится на пару килограммов, она все равно будет выглядеть прекрасно.

Ответ для меня стал очевидным: дом.

— А что вы пытались сделать, чтобы убедить ее нормально питаться? — спросил я.

— Я пообещала купить ей хорошую косметику, если она наберет килограмм, — сказала Сандра.

Тут я уже не мог сдерживать свои чувства и поморщился, но, поняв, что выдаю себя, изобразил задумчивое выражение лица.

— Ну хорошо, надо немного обсудить этот вопрос, пока Эмили почитает журналы в коридоре.

После того как девочка вышла, я обратился к Сандре:

— Вам нравится, как вы выглядите?

— Извините?

— Вам нравится, как вы выглядите? Вы довольны своим внешним видом, телосложением?

Она смущенно заулыбалась.

— Не знаю. Вроде да. Хотя нет, не совсем.

— Вы сейчас на диете?

Сандра слегка заерзала в кресле.

— Немного.

— И это «немного» бывает часто?

— Я довольно быстро набираю вес, поэтому приходится следить за собой.

— Оцените себя по десятибалльной шкале, — попросил я ее.

На устах папы заиграла слегка ироничная улыбка. Пусть улыбается — он следующий.

— В каком смысле? — замешкалась Сандра.

— Если бы вам предложили оценить свой внешний вид и свое тело по десятибалльной шкале, то какую оценку вы себе поставили бы?

Она немного задумалась.

— Шесть. Нет… пять. Иногда, может, четыре. В некоторых местах.

— Хорошо. А вы? — обратился я к Максу.

Он по-кошачьему усмехнулся.

— Хотите сказать, как бы я оценил свое тело?

— Да.

В это самое мгновение зазвонил его мобильный телефон.

— Извините, — сказал Макс, подняв указательный палец. Я его не извинил, но он уже вышел. Минуту или около того длился какой-то очень деловой телефонный разговор, после чего Макс вернулся.

— Так на чем мы остановились?

— Оценка. По десятибалльной шкале.

Макс окинул меня взглядом чрезвычайно самодовольного кота.

— Десять.

Кто бы сомневался?

— Так, значит, вы хотите, чтобы она побольше ела? — спросил я у Сандры.

Она кивнула. Лицо Макса выражало одновременно удовольствие и полную незаинтересованность.

— Слушайте внимательно, — сказал я своим самым профессиональным голосом. — Я хочу, чтобы вы пошли и купили килограмм марихуаны — самой лучшей, а не какой-нибудь безмазовой, — а потом, за полчаса до еды, выкуривали ее с Эмили, пока она как следует не обдолбается.

Сандра посмотрела на меня так, словно я только что вытащил цыпленка изо рта. Макс нахмурился.

— К тому времени, как нужно будет садиться за стол, у нее начнется «жор», и она сметет все, что вы перед ней поставите.

Тут я торжествующе улыбнулся, словно говоря: «Посмотрите, какой я умный». В наступившей тишине жужжание мухи показалось бы оглушительным звуком.

Проблема была в том, что Эмили делала то, что ее научили делать. Ее обучили плохо думать о себе, подвергать себя постоянной суровой оценке, искать недостатки и принимать решительные меры. Эмили — это продукт окружения. Ее мама явно была жертвой моды, а папа вообще не выполнял свои родительские обязанности. У меня возникло такое впечатление, что он уделяет им лишь те крохи внимания, что остаются у него после заключения разнообразных сделок.

Обязанность отца — заботиться о семье. Для этого мы и нужны. Мы обеспечиваем безопасность наших близких, мы обеспечиваем их средствами к существованию, мы стараемся, чтобы они чувствовали себя уютно дома, вне зависимости от того, что происходит в окружающем мире. Какие бы перипетии ни бушевали снаружи, дом всегда останется домом. Это место, где ты всегда найдешь приют и где тебя всегда выслушают.

Я всегда буду рядом, что бы с вами ни случилось, что бы вы ни сделали. Вы всегда можете рассчитывать на меня.

Купить для своей семьи «мерседес» последней модели — это одно, но сесть и внимательно выслушать — это совсем другое.

Помимо этого, на Эмили действовала и попкультура, проникающая в дом через телевидение, Интернет, глянцевые журналы, разговоры с подругами, но более всего — через разговоры внутри дома. Эмили научили беспокоиться о своем весе, но больше ничего не объяснили — думай и поступай сама, как хочешь.

Озабоченность Сандры по поводу килограммов и килокалорий отравила ее собственное сознание и сознание ее дочери. А Макс в это время слишком занят — обсуждает по телефону чрезвычайно важные дела, забывая о том, что происходит у него под носом.

В воспитании детей самое главное — отношения, и от этого никуда не деться. Единственное, что вас по-настоящему должно заботить, — это какие отношения вы построите со своими детьми. Нужно также помнить, что дети копируют то, что видят вокруг себя.

Если вы легко выходите из себя, то и дети у вас будут капризными. Копируя поведение взрослых, они учатся реагировать на то, что происходит в окружающем их мире.

Если вы озабочены своим весом, то, скорее всего, ваши дети тоже будут бояться растолстеть. Конечно, не всегда во всем следует винить родителей.

Слишком большое воздействие на детей сейчас оказывает поп-культура, но ваше поведение несомненно усугубляет ситуацию.

Дети следят за тем, что вы едите, когда вы едите и как вы едите, причем следить за вами они начинают с очень раннего возраста.

То, как вы относитесь к себе, отражается и в отношении детей к себе.

Многие девочки — а в последнее время и все больше мальчиков — недовольны своей внешностью. Такое отношение к себе так просто не исчезнет. От этого просто так не отмахнешься и не спрячешься.

Если у вас есть дети, то их прежде всего нужно научить воспринимать себя и свой образ положительно.

К счастью, это не такая уж сложная задача. Как и во всем, очень большую роль здесь играет шутливое отношение к жизни и игра.

— Я не стану давать своему ребенку наркотики, — сказала наконец Эмили.

Я изобразил удивление:

— Почему нет?

Она рассмеялась как-то неуверенно — так, как усмехаются, находясь в замкнутом пространстве рядом с человеком, в нормальности которого сильно сомневаются.

— Потому что это глупость.

Я пожал плечами.

— Ну и что? Вы же хотите, чтобы она ела?

— Да, но…

Тут Макс сбросил с себя отстраненный вид и вмешался:

— Потому что это незаконно. Мы не хотим подвергать нашу дочь опасности.

Слава богу, наконец-то он подал голос.

Я снова пожал плечами.

— Но идея неплохая, согласитесь.

Макс нахмурился, явно выходя из себя.

— Нет, плохая. Если это все, что вы можете нам предложить, то мы, очевидно, только зря потратили свое время.

Я посмотрел на него и улыбнулся достаточно мягко, чтобы он понял мой замысел.

— Знаете, а вы в первый раз вмешались в разговор с тех пор, как зашли в мой кабинет.

— Ну это же откровенная глупость, — сказал он, продолжая хмуриться.

— Разумеется.

— Тогда зачем вы так сказали?

— Позвольте мне задать вам один вопрос. Что, помимо незаконности, мешает вам дать Эмили марихуану?

— Наркотики оказывают плохое воздействие на организм и на психику.

Я кивнул.

— Действительно. А вы же не хотите нанести ей вред, правильно?

Они оба кивнули.

— Так почему же вы постоянно говорите в ее присутствии о еде и о калориях? — спросил я Сандру. — И почему вы, Макс, отвлекаетесь на посторонние разговоры по телефону, когда речь идет о здоровье вашей дочери?

— Вы что, хотите сказать, что это наша вина? — обиженно спросила Сандра.

Я и глазом не моргнул.

— Отчасти да. Возможно, даже в большой части. Я не уверен, где именно проходит граница между влиянием окружающего мира и вашим влиянием, но то, что в этом есть и ваша вина, несомненно.

Они слегка помрачнели.

Я часто задаю себе вопрос — как мир дошел до такой стадии, когда никто ни в чем не считает себя виноватым? Как получилось, что у десятилетней девочки начинается серьезное психическое расстройство, но ее родители полагают, что это совершенно никак с ними не связано?

— Не переживайте так сильно, — сказал я. — Вы — ее родители. Это ваша работа — немного ошибаться. Все мы где-то перегибаем палку, где-то недокручиваем гайки. Я ошибаюсь так же, как и любой другой папа. Просто нужно вовремя это замечать и исправлять. Винить себя нужно только в том случае, когда вы заметили ошибку, но ничего не сделали, чтобы ее исправить. Но вы-то собираетесь исправлять ошибки, правда?

Они кивнули.

— Хорошо. Так что, приступим?

— Давайте, — сказала Сандра.

Исправление состояло из двух задач. Первая — это разобраться с проблемой «еда — вес».

— Я хочу, чтобы сегодня вечером вы собрали все напольные весы и выбросили их в контейнер с мусором.

Для бедной Сандры это было нелегко.

— Прямо так взять их и выбросить?

— Да. Вы с Эмили слишком зациклились на цифрах. Ей не следует заморачиваться по поводу каких-то килограммов, особенно когда речь идет о ее собственном теле. Ей нужно выработать более здоровое отношение к своему телу. Маленькие цифры на весах лишь отвлекают от внутренних ощущений. Так что избавьтесь от весов.

— Хорошо, — кивнула Сандра.

— Кроме того, мне хотелось бы, чтобы вы в целом изменили свое отношение к еде.

— В каком смысле?

— В том смысле, чтобы вы позабыли о модных диетах. Совсем позабыли. Девяносто с чем-то процентов тех, кто сидел на диетах, через два года набирают свой прежний вес. Так что диет для вас больше не существует.

— А что нам делать вместо этого?

— Все очень просто. Здоровое питание, физические упражнения и адекватное восприятие своего тела. Так вы поможете Эмили трезво посмотреть на себя со стороны.

— Это на ваших словах просто, — сказала Сандра.

— Я понимаю, что быстрых и легких путей нет, но на этот счет можно получить очень много информации. Я сообщу вам имена хороших специалистов по питанию, а также названия полезных книг. Секрет поддержания идеального веса заключается в том, чтобы поставить мозги на место, придавать значение правильному питанию и упражнениям. Вот и все.

Сандра, надо отдать ей должное, казалась весьма озабоченной, но я собирался проследить, чтобы она сделала хотя бы первые шаги.

— Теперь что касается вас, — повернулся я к Максу. — Сколько времени вы ежедневно уделяете тому, чтобы разговаривать со своей дочерью?

Он покачал головой.

— Наверное, не так много, как следовало бы.

— Я понимаю. В наши дни очень трудно найти свободное время. Целый день вкалываешь на работе, а когда возвращаешься домой, то единственное желание — рухнуть в кресло или на диван и включить телевизор. Но дело в том, что у вас есть дочь, так что вы не можете позволить себе совсем ничего не делать дома. Я хочу, чтобы вы в своем распорядке дня выделили особое время для общения с ней. На это не обязательно тратить несколько часов. Ей достаточно просто знать, что вы рядом. Если вы не наладите с ней хорошие отношения сейчас, то в подростковом возрасте она доставит вам еще больше хлопот.

— Да, я понимаю, что вы правы, — согласился Макс.

— Конечно, я прав. У меня полно дипломов и работ на эту тему.

Он рассмеялся.

— Я расскажу вам секрет того, как общаться с капризными и замкнутыми детьми: задавайте побольше вопросов. Не учите ее жить, не говорите, как следует вести себя и что она должна чувствовать. Задавайте вопросы о ее поведении и самочувствии. Пусть она научится анализировать свои чувства. Каждый раз, как вы поймаете себя на том, что говорите ей что-то, переделайте фразу, выкиньте половину слов и поставьте в конце вопросительный знак.

Они оба внимательно слушали.

— И последнее, — сказал я, указывая на округлые формы Макса. — Вы тоже должны выполнять упражнения и следить за своим питанием. Это общесемейное задание. Понятно?

Он снова рассмеялся и похлопал себя по животу.

— Пожалуй, мне и вправду нужно немного поправить его форму.

— Сделать его не таким округлым?

— Наверное.

К их чести будет сказано, они не замедлили выполнить мои рекомендации. Весы отправились в мусор, как и было предложено. Мама позабыла про диеты и купила книги о здоровом питании. Они перестали перекусывать на ходу и стали завтракать и ужинать вместе. Все занялись семейными пробежками, причем Эмили стала для своего отца чем-то вроде личного тренера.

Все они усердно старались изменить свое отношение к еде и друг к другу. Вместо того чтобы волноваться по поводу цифр на весах, они стали больше времени проводить вместе. Часть этого времени они посвятили кулинарному искусству. Однажды Сандра отвела Эмили на встречу с местным шеф-поваром, и это сразило Эмили наповал.

— Она даже повесила его фотографию на стене в своей комнате, — сказала мне Сандра.

— Когда я советовал вам изменить отношение к еде, так далеко я не заглядывал, — от души рассмеялся я.

Эмили и сейчас не назовешь большим любителем еды, но, по крайней мере, на сегодняшний день она выработала более здоровый взгляд на себя, на пищу и на свое тело.

Еще лучше то, что она полноценно общается со своими мамой и папой. Они снова стали настоящей семьей, а не группой знакомых, озабоченных прежде всего калориями и килограммами.

Запомните, что ваша самая главная обязанность в качестве родителей — установить прочные и доверительные отношения со своими детьми.

Не забывайте также о том, что дети часто перенимают ваши привычки и ваше отношение ко всему, в том числе к еде и к собственному телу.

Если вы не хотите, чтобы у детей были проблемы с питанием, для начала разберитесь с собой.

Если у вас девочки (и даже мальчики), то дом — не место для диет и экспериментов над собой. Не подсчитывайте килограммы и калории. В мире и без вас полно безумцев, поглощенных маниакальными идеями. Приучите детей к хорошей пище. Научите их прислушиваться к своему животу, а не смотреть на тарелку. Научите их также любить себя. Если вы считаете, что у детей серьезное расстройство на почве питания, позвоните в клинику, обратитесь к специалистам, поговорите с кем-нибудь. Не паникуйте и не выходите из себя — просто спокойно обсудите этот вопрос с профессионалом.