Гипносомнамбулизм создает условия для творчества

Английский исследователь гипносомнамбулизма из Кембриджа Ф. У. Майерс задавался вопросом: «Искусственный сомнамбулизм — состояние регресса или прогресса психики; можно ли с его помощью сообщить людям более высокую форму существования?» (Myers, 1887). Подобную возможность допускали почти все старые магнетизеры. «Забывание в момент пробуждения, — говорит П. П. Бараньон, — заставляет нас думать, что сомнамбулизм является более совершенным состоянием» (Baragnon, 1853, р. 172). Он, конечно, имеет в виду забывание болезненных ощущений.

Оскар Фогт, с одной стороны, и французский невролог Жилль де ла Туретт — с другой, экспериментально доказали, что интеллектуальные способности испытуемого в гипносомнамбулизме гораздо выше, чем в обычном состоянии. Туретт сообщает: «Мы видели индивидов, весь облик которых менялся, как только они погружались в гипносомнамбулизм. До этого они были скучны и апатичны, теперь же становились живыми, возбужденными и остроумными» (Gilles de la Tourette, 1898).

Немецкий психолог Нарцисс Ах (Ach) нашел, что «производительность ума» в гипносомнамбулизме выше в полтора раза по сравнению с обычным состоянием. Л. Лёвенфельд эту метаморфозу объяснил тем, что ассоциативная деятельность и внимание не встречают в течение продолжительного времени каких-либо серьезных препятствий. Другими словами, как уже было замечено, вне круга внушенных идей царствует тьма; концентрация на поставленную задачу предельная, все существо сомнамбулы до такой степени переполнено одной идеей, что для другой не остается места. Это позволяет продуктивно решать задачу. Примечательно, что круг внушения можно бесконечно расширять. За счет этого сомнамбула способна не только к упорядоченным интеллектуальным и оценочным действиям, но и к аналитическим обобщениям (Лёвенфельд, 1903).

Если приведенные рассуждения о повышении способностей и интеллекта кому-то покажутся недостаточно убедительными, то степень обоснованности нижеследующей работы профессора МГУ О. К. Тихомирова, надеемся, не вызовет сомнения. На психологическом факультете МГУ под руководством О. К. Тихомирова проводились эксперименты с целью выявления уровня интеллектуальных способностей находящихся в гипносомнамбулическом состоянии. В этих опытах была установлена быстрая обучаемость (по сравнению с контрольной группой), а также показана активная творческая деятельность в гипносомнамбулизме. Заметьте, не пассивность, при которой испытуемый неспособен к упорядоченным и оценочным действиям, долгое время приписываемая сомнамбулам, а творческая активность. В этих опытах принимал участие врач-гипнотизер В. Л. Райков. Опыты О. К. Тихомирова иллюстрируют, что у сомнамбулы спонтанно активизируются интеллектуальные резервы: способность порождать необычные идеи, отклоняться от традиционных схем мышления, быстро решать проблемные ситуации. В психологии эти интеллектуальные способности выделены в особый тип и названы креативностью (от лат. creatio — сотворение, создание).

Из проведенных О. К. Тихомировым экспериментов видно, каковы испытуемые в гипносомнамбулическом состоянии по сравнению с самими собой в бодрствовании и с контрольной группой. Одной группе, находящейся в гипносомнамбулизме, Тихомиров дал роли «выдающихся людей», а другой, контрольной, группе в обычном состоянии (это были профессиональные актеры) поручил играть роли «великих людей» — ученых и изобретателей. Результаты были следующие. Мы приведем их близко к тексту… В не гипносомнамбулической серии испытуемый встречал задание с некоторой опаской, поскольку оно было совершенно новым и в обыденной жизни не приходилось придумывать нетрадиционные назначения привычным вещам. Обычно испытуемый начинал выполнение заданий словами: «Ну что же, давайте попробуем. Посмотрим, что у меня получится». И по ходу выполнения задания ждал оценки экспериментатора, спрашивая, правильно ли он поступает в каждом конкретном случае. Поведение испытуемого в образе «выдающегося человека» абсолютно менялось. Он чувствовал себя уверенно, смотрел на экспериментатора «свысока», говорил размеренно, степенно, с чувством собственного достоинства. После прослушивания инструкции говорил примерно следующее: «Я начинаю. Пишите!»

Часто в гипносомнамбулизме испытуемые давали не отдельные ответы, как это всегда было в обычном состоянии, а целое стройное рассуждение «философского характера». Причем они были совершенно безразличны к вмешательствам экспериментатора, который пытался спорить и критиковать некоторые высказывания. В этой ситуации они начинали объяснять очевидные, с их точки зрения, истины или в лучшем случае не обращали особого внимания, продолжая высказываться. Тот факт, что испытуемые почти не повторяли ответов, данных в обычном состоянии, объясняется тем, что внушение образа делало ряд ответов просто неприемлемым для испытуемых.

С одним из участников был проведен опыт по нахождению) вариантов применения простым хозяйственным предметам. После того как он выполнил задание и определил все способы применения щетки, его спросили, почему он не назвал еще некоторые возможные применения, и повторили ряд его же ответов в негипносомнамбулической серии. На что он с возмущением ответил, что «говорить так он не может» и чтобы «не ждали от него подобных ответов».

Опыты показали, что испытуемые по-новому «видят» старый предмет, замечают такие его свойства, которые ранее оставались для них скрытыми. Если в обычном состоянии испытуемые ищут применение предложенному предмету вне связи с другими вещами, то почти все испытуемые в гипносомнамбулизме начинают его «совершенствовать», строить, основываясь на нем, сложные сооружения или использовать его как часть (может быть, даже несущественную) какого-нибудь другого агрегата.

Ответы испытуемых при внушении им образа выдающейся личности отличаются большой необычностью, неожиданностью, они очень интересны по своему построению. Часто испытуемый дает ответ, с точки зрения экспериментатора, совершенно абсурдный, но его обоснование оказывается весьма логичным. Сравнение контрольной группы с гипносомнамбулической по числу актуализированных свойств всех предметов показывает, что испытуемые в гипносомнамбулизме называют почти в 2,5 раза больше свойств. Общее число всех использованных свойств у контрольной группы равно 15, сомнамбулической — 35. Негипносомнамбулическая группа, сказав, что ключ можно использовать как проводник электрического тока, предлагала применить и другие предметы. В гипносомнамбулизме такая тактика встречается редко, так как образ великого человека «не дает» повторяться, он делает такой путь поиска неинтересным для испытуемого. Факт изменения в сомнамбулизме набора используемых признаков и «отказ» от старого решения задания при сохранении стабильного количества ответов заслуживает внимания. Испытуемый в образе «великого человека» находит новые признаки и на их основе строит новые ответы, происходит «новое видение» старых объектов, а актуализация старого стереотипа заменяется «новым мышлением». То же наблюдается при сравнении понятий. В опытах с использованием гипносомнамбулизма испытуемые находят скрытые свойства предметов и устанавливают связи между ними на основе этих маловероятных свойств.

В основе формального увеличения числа новых ответов испытуемых в гипносомнамбулическом состоянии и актеров, разыгрывающих роль, лежат разные причины. Актер, придумавший в первой серии экспериментов (без роли) все, что он мог, стоящий перед необходимостью дать еще иные новые ответы, начинает «дорабатывать» уже найденные признаки, продолжая вести поиск их применения в других возможных ситуациях. Стратегия сомнамбул совсем иная. Хотя мы видим, что увеличение новых ответов наступает в обоих случаях (в сомнамбулизме и при разыгрывании роли), однако при этом они «разного качества».

Анализ экспериментальных данных дал возможность сделать заключение об активизации творческих процессов в гипносомнамбулизме, при внушении адекватного образа, а также о существовании различий между актерами, играющими роль, и сомнамбулами-испытуемыми, при внушении роли, по характеру получаемых ответов. При внушении активного образа в гипносомнамбулизме может достигаться значительная активизация творческих процессов, в том числе вербального характера. При этом изменяется сам стиль мышления. Появляется «новое видение» старых объектов, изменение личности ведет к актуализации иной стратегии мышления, другому набору приемлемых и неприемлемых ответов. Испытуемый дает уже не отдельные ответы, а строит целую систему рассуждений. Ответы, полученные при разыгрывании роли, отличны по характеру от результатов выполнения заданий сомнамбулами. Те дают, по существу, «более глубокие» эффекты, чем актеры.

Методика активного функционирования в состоянии гипносомнамбулизма убеждает, что когда внушается образ другой, высокоталантливой личности, то внушенная личность изменяет характеристики интеллектуальных процессов. Полученное принципиальное расхождение в результатах у профессиональных актеров и основных испытуемых в состоянии активного функционирования в сомнамбулизме еще раз подтверждает принципиальную разницу состояний при их внешнем сходстве.

О. К. Тихомиров пишет, что наиболее выраженно испытуемые отличались от актеров по двум направлениям, одно из которых было парадоксальным. Испытуемые — неактеры, с внушенным образом активной творческой личности, вели себя гораздо более артистично, чем настоящие актеры, которые выполняли предложенные им тесты достаточно сосредоточенно, спокойно и даже несколько вяло. Неактеры действительно переживали внушаемое состояние. Общая картина поведения оставляла впечатление, что процесс решения тестовых задач воспринимался и осуществлялся ими как подлинный акт настоящей творческой мысли. Это поведение, говорит Тихомиров, было настолько красиво и ярко, что само по себе воспринималось как творческая реакция, а банальные по содержанию тестовые задания решались испытуемыми необычно, с философскими, логически стройными и законченными обобщениями (Тихомиров, 1984, с. 158–169).

Чем интересен и ценен парадоксальный стиль мышления, возникающий в связи с изменением сознания в сомнамбулизме? Для занятия наукой в известном смысле необходимо «параноидальное» мышление, состояние одновременного постижения двух или более противоположных или противоречащих друг другу идей, образов, концепций. Применяя подобное мышление к познанию природы, ученый старается раскрыть ее «заговоры» и обнаружить связь между несовместимыми на первый взгляд двойственными явлениями. С позиции здравого смысла и рациональной логики во многих случаях это сделать вряд ли возможно. А при таком раскованном взгляде на мир, который может быть вызван гипнотическим трансом, получает преимущество царство «безумных», парадоксальных идей, озарений, предчувствий, наитий, что зачастую приводит к открытиям там, где, казалось бы, нет на это оснований. Этот процесс называется «подсознательным творчеством».

В современной физике без парадоксального стиля мышления не обойтись. Путь проникновения в природные закономерности настолько усложнился, что стиль мышления, связанный с логикой, здравым смыслом и причинно-следственными связями, лежащими на поверхности и читаемыми логическим путем, исчерпал себя. Исследователь психологии творчества, историк науки и философ, академик Б. М. Кедров пишет: «Открытие может совершиться при помощи индукции и дедукции, то есть обыкновенного логического рассуждения, подобно вычислению, но когда дело доходит до прорыва в новую область, до преодоления психологического барьера и ниспровержения привычных представлений, — тогда и индукция, и дедукция уступают место интуиции» (Кедров, 1987). Парадоксальный стиль мышления, имея определенный образный строй, формируясь в подсознании, присущ людям творческих профессий, без него нет искусства как такового.

Второе отличие поведения испытуемых от актеров О. К. Тихомиров называет наиболее важным. Оно заключается в постсомнамбулической реакции испытуемых в связи с выполнением заданий творческого характера. У всех испытуемых постсомнамбулическая инерция была демонстративно выраженной. Все чувствовали после сеансов подъем психической активности, которая носила следы отображенной работы с заданиями. Например, один из испытуемых написал дома поэму на тему теста общности между паровозом и пароходом.

Испытуемый Л. Г. после двух сеансов с творческими заданиями, в которых он принимал участие, сообщил, что он «совершенно переродился и стал иначе воспринимать мир, более ярко и полнокровно». Настроение было все время приподнятое, хотелось работать, мыслить, созидать. Он, никогда не занимавшийся литературой, за три дня написал целое сочинение, которое с удовольствием читал друзьям и родным.

О. К. Тихомиров говорит, что испытуемая А. Ш, научный сотрудник одного из исследовательских институтов, после участия в опытах также сообщала о хорошем самочувствии и приливе энергии, улучшении трудоспособности. Испытуемый Л. в течение нескольких дней чувствовал, что «как бы мимо воли видит связь и закономерность в развитии вещей и отдельных предметов». Общее состояние «отличное, хочу много работать, много делаю, много успеваю. Начал писать рассказы. Любопытно, что герои зачинаются и встают из головы, как Афина Паллада из головы Зевса, — ну прямо музыкальная картина „Рассвет над Москвой-рекой“. Войска мои сейчас на голову выше меня, и, когда они идут в атаку, передо мной одна задача — физически выстоять. Когда я ночью, в темноте, бегаю записывать приходящие фразы, сын сочувственно спрашивает: „Рассказы напали?“ Они действительно нападают, как запой или счастливая любовь, и ставят меня в приятное положение человека, который ни ответственности за свою продукцию не несет, ни похвалы не заслуживает, если она качественная. Моя награда в другом — в блаженствах, которыми сопровождается производственный процесс. Царство Божие действительно внутри нас — где-то в середине головы, в районе темечка. Но хоть я и рекламирую подсознание, должен предупредить, что это хозяин жесткий — он живет, где не сеял, и собирает, где не рассыпал. За неповиновение он грызет, как нечистая совесть, и насылает болезнь, похожую на несчастную любовь. Зато платит удивительно щедро, так что стоит поступать к нему в рабство и падать на лицо при малейших признаках его гнева» (Тихомиров, 1984, с. 158–169). Из этой «художественности» легко увидеть, что гипносомнамбулизм раскрывает творческие возможности личности и они бьют полным потоком из всех источников энергии — разума, воображения, фантазии, — устремляются в одном направлении, подстегивая и стимулируя друг друга. В гипносомнамбулизме прихотливо сплетаются логика мысли и магия образов, возникают непредугаданные видения, родится прозрение, и силой колдовства все это выстраивается в слова текста, ноты музыки, воплотившие когда-то предчувствованное, задуманное.

Остается добавить, что гипносомнамбулизм поражает непредвиденным совершенством мысли, глубиной идей и живописностью картин. Часы, проведенные в гипносомнамбулизме, не только продуктивны (человек делает больше), но и благотворно сказываются и на качестве труда: человек все делает лучше, ловчее, виртуознее. Описываемое состояние сравнимо с вдохновением. Но если вдохновение — не совсем нормальное состояние из-за перегрузки, интенсивной работы организма, то гипносомнамбулизм — нормальное, так как его последействия ощущаются как «нирвана» — расслабление духа и тела.

В отличие от испытуемых, пишет О. К. Тихомиров, актеры чувствовали некоторую усталость и раздражение после опытов с тестами. Ни у одного из актеров ни во время эксперимента, ни после его проведения, ни на следующий день никакой активности не наступило. Резюмируя итоги экспериментов, Тихомиров говорит, что в сомнамбулическом состоянии интеллектуальный и творческий уровень выше, чем в обычном. Главная причина возрастания общего уровня успешности в спорте, в рисовании, в игре на инструментах, в шахматах заложена в раскрепощении, раскованности личности, повышении ее самооценки, уверенности в своих силах, возможности и изменении общей позиции. «Переход» испытуемых в другую, «великую», личность не только снимает защитные установки (я не могу, мне это не по силам), сковывающие человека, но и перестраивает мотивационную структуру, меняя, таким образом, установки и уровень притязаний личности (Тихомиров, 1984, с. 158–169).

Опыты О. К. Тихомирова и В. Л. Райкова показали превосходство гипносомнамбулического состояния над обычным состоянием, установили факт быстрой обучаемости в сомнамбулизме (по сравнению с контрольной группой), а также показали активную деятельность человека. В другой работе О. К. Тихомирова, В. Л. Райкова совместно с Н. А. Березанской выяснялось, как развиваются в дальнейшем творческие способности, начало которым было положено в гипнозе. «В гипнотическом состоянии первичным фактором, перестраивающим деятельность, является появление нового смысла нового отношения к выполняемой деятельности, а как результат — уверенность, смелость, ощущение свободы. Необходимо отметить, что гипнолог не регулирует деятельность испытуемых „поэлементно“. Создавая новое отношение, состояние подъема, он лишь повышает возможности саморегуляции активной деятельности субъекта» (Тихомиров, Райков, Березанская, 1975, с. 184).

Авторы указывают, что «внушение в гипносомнамбулизме является важным методом экспериментальной психологии. Изменяя функциональное состояние испытуемого, объем актуализируемых знаний, значимость объектов и действий, можно управлять течением умственных процессов и анализировать их структуру» (там же, с. 149).

При внушении образа «великого человека» наблюдалось значительное улучшение всех выполняемых тестов, направленных на выявление творческих возможностей испытуемого. Причем при осуществлении качественно разнородных видов деятельности (удержание груза, рисование с натуры, игра на музыкальных инструментах, игра в шахматы и др.), несмотря на то что операциональный состав этих видов деятельности был заведомо разный, получен один и тот же результат — повышение эффективности выполняемых актов. Главная причина возрастания общего уровня креативности заложена в раскрепощении, раскованности личности, в повышении ее самооценки, уверенности в своих возможностях, изменении общей позиции (Райков, 1982; Тихомиров, 1984; Тихомиров, Райков, Березанская, 1975).

Из описанных экспериментов следует еще целый ряд важных выводов: сомнамбул способен на более глубокую умственную деятельность. Он более раскрепощен в психологическом и интеллектуальном смыслах, свободен от догм и стереотипов. Он остроумен, демонстрирует сложные ассоциации и легко генерирует оригинальные идеи. Это отчасти связано с тем, что в гипносомнамбулизме, во-первых, отсутствуют страх и сомнения, критика, которая убивает полет мысли. Во-вторых, присутствует высокая концентрация, что позволяет легко управлять вниманием, направлять его на объект без обычных в бодрствовании помех со стороны конкурирующих мыслей, а также из огромного массива как собственной, так и приходящей информации выделить в любой момент необходимую, что создает предпосылки для плодотворного мышления.

Существует мнение, что эволюция приведет к тому, что выжить смогут лишь творческие личности. Как говорил Морено: «Творчество — это спящая красавица, которая для того, чтобы проснуться, нуждается в катализаторе» (Moreno 1946). По нашему убеждению, таким катализатором творчества является гипносомнамбулизм. Гипносомнамбулизм — это ключ к творчеству. Он стимулирует блокированное здравым смыслом воображение, которое, как долго молчавший гейзер, прорывается сквозь застой ума.