Примерно к 1900 году психологические исследования в Соединенных Штатах вышли на собственную дорогу, отмежевавшись как от психологии Вундта, так и от структурализма Титченера, которые не затрагивали тему цели, или <-смысла> сознания, то есть его функций. Основой функционального направления в психологии стали труды Дарвина и Гальтона, интересовавшихся в большей степени не содержанием или устройством, а принципами работы сознания. Чтобы проследить становление функциональной психологии как научной школы, перенесемся из Англии в Соединенные Штаты рубежа XIX–XX столетий.

Чем обусловлен расцвет функциональной психологии именно в США, а не в Англии, где она зародилась? Ответ следует искать в американском характере и уникальных социальных, экономических и политических особенностях развития США. Американский дух того времени готов был принять как эволюционную теорию, так и ее ветвь — функционализм.

62–летнего английского философа — самоучку, частенько затыкавшего уши ватой, — в надежде отгородиться от внешнего мира и сосредоточиться на своих мыслях, — в 1882 году в Соединенных Штатах встречали как национального героя. Его принимал в Нью — Йорке сам Эндрю Карнеги, мультимиллионер, патриарх американской сталелитейной промышленности, превозносивший философа как мессию. В глазах многих ведущих американских бизнесменов, ученых, политиков и религиозных деятелей этот человек действительно был спасителем. Он не успевал отвечать на приглашения отобедать; со всех сторон ему расточали похвалы и выказывали уважение.

Его имя — Герберт Спенсер, ученый, которого Дарвин называл «наш философ» и чье влияние на мировоззрение американцев оказалось поистине фундаментальным. Спенсер, обладавший необычайно плодовитым умом, является автором огромного количества книг, многие из которых он диктовал секретарю в перерывах между теннисными партиями или сидя на веслах во время речных прогулок. Егo труды — в виде статей с продолжениями — печатались в популярных журналах; были проданы сотни тысяч экземпляров его книг, а изучение его философской системы считалось обязательным для всех студентов университетов, независимо от специализации. <В начале 60–х годов прошлого столетия идеи Спенсера с быстротой молнии овладели умами университетской Америки и господствовали над ними в течение последующих тридцати лет> (Peel. 1971. P. 2). На этих идеях, охвативших все слои общества, выросло целое поколение американцев. Будь в то время уже изобретено телевидение. Спенсер наверняка не сходил бы с экранов, а его взгляды, благодаря многочисленным ток — шоу, были бы еще популярнее.

Он мог успеть намного больше, если бы не то нервное состояние, которое преследовало его с 53 лет и усугублялось постоянным присутствием других людей. Затыкая уши, Спенсер пытался найти покой, уйти от раздражавших разговоров. Только так ему удавалось сосредоточиться на собственных мыслях и хотя бы немного поработать. Любое внешнее вторжение приводило к бессоннице, сильному сердцебиению, расстройству пищеварения. Как и у Дарвина, эти проблемы со здоровьем начались в тот момент, когда ученый приступил к разработке своей системы, которой он посвятил всю жизнь.

Философией, принесшей Спенсеру столь шумное признание, был дарвинизм — эволюционная концепция выживания сильнейших. Но в развитии этой теории Спенсер пошел дальше самого Дарвина.

В Соединенных Штатах идеи и эволюционная теория Дарвина были встречены с энтузиазмом и огромным интересом. Их широко обсуждали не только в университетских и академических кругах, но и на страницах популярных журналов и даже некоторых религиозных изданий.

Спенсер утверждал, что эволюционным является развитие всех аспектов Вселенной, включая человека и социальные институты. Вселенная развивается согласно закону выживания сильнейших (по собственному выражению Спенсера). Именно из этого положения выросла концепция эволюции применительно к человеку и обществу, названная социальным дарвинизмом. Новую теорию с воодушевлением встретили в Америке.

При условии невмешательства в действие закона выживания, согласно утопическим представлениям Спенсера, уцелеют только лучшие индивиды и системы. До тех пор, пока ничто не вмешается в естественный порядок вещей, человеческое совершенствование неизбежно. Идеи Спенсера способствовали процветанию духа индивидуализма и свободного предпринимательства; философ критиковал правительство за попытки регулировать жизнь граждан и выступал даже против правительственных субсидий на образование и строительство жилья.

По Спенсеру, люди и организации должны развиваться, полагаясь лишь ка собственные силы, — так же, как живут и приспосабливаются другие виды. Любая помощь государства противоречит естественному эволюционному процессу. Индивидуумы, коммерческие и иные институты, не способные приспособиться к среде, нс отвечают принципу выживания сильнейших, и в целях улучшения всего общества следует дать им погибнуть или «уйти со сцены». Если правительства продолжают поддерживать плохо функционирующие системы (людей, группы, организации), то эти системы, в результате, ослабляют общество, тем самым, нарушая закон выживания самых сильных и приспособленных. Спенсер подчеркивал, что при условии выживания лучших общество, в конечном счете, достигнет совершенства.

Эти идеи вполне соответствовали царившему в Америке духу индивидуализма, поэтому словосочетания «выживание сильнейших» и «борьба за существование» быстро стали частью национального сознания и рефреном американского общества конца XIX столетия; Соединенные Штаты были живым воплощением идей Спенсера.

Первые американские поселенцы были трудолюбивыми людьми, которые исповедовали принципы свободного предпринимательства, самодостаточности и независимости от правительственного регулирования. Они как никто понимали, что такое выживание сильнейших. Эта земля сторицей воздавала тем. у кого достало смелости, изобретательности и умения на ней работать, жизнь ежедневно демонстрировала им действие принципов естественного отбора, особенно на Западе, где выживание и успех зависели от способности приспособиться к требованиям враждебной среды: нс сумевшие приспособиться просто погибали.

Американский историк Фредерик Джексон Тернер так описал этих победителей в схватке с жизнью: «Грубая сила сочетается в них с проницательностью и пытливостью: благодаря своей изобретательности они мгновенно находят средства достижения цели: us лету схватывая свою выгоду… они осуществляют великие проекты: им присущи неутомимость и инициатива: это подлинное торжество индивидуализма» (Turner. 1947. P. 235).

В Соединенных Штатах люди ориентировались на практичность, выгоду, функциональность, и молодая американская психологическая наука, как в зеркале, отразила эти стремления. Вот почему именно в США так восторженно приняли эволюционную теорию. Американская психология стала функциональной, потому что принципы эволюции и функционализм были близки американцам. И поскольку взгляды Спенсера оказались созвучны американскому характеру, его философская система повлияла на все сферы познания.

Спенсер сформулировал философскую систему, которую он назвал синтетической философией. («Синтетическая» в смысле синтеза или объединения, а не чего — то искусственного или неестественного.) Базой этой всеобъемлющей системы стали эволюционные принципы в применении ко всем областям человеческого знания и опыта. Его идеи нашли свое выражение в 10–томном собрании сочинений, которое издавалось в течение почти 40 лет: с 1860 по 1897 год. Многие ведущие ученые того времени провозгласили эти сочинения трудами гения. Конви Ллойд Морган написал в письме к Спенсеру: «Из всех, кого я почитаю своими учителями в науке, я более всего обязан Вам». Альфред Рассел Уоллес назвал своего первенца в честь философа Спенсером. Дарвин, прочитав одну из книг Спенсера, сказал, что тот «на порядок превосходит» его самого (цит. по: Richards. 1987. P. 245).

Двухтомный труд «Принципы психологии» (The Principles of Psychology), опубликованный впервые в 1855 году, позднее лег в основу курса психологии, который Вильям Джемс читал в Гарварде. В этой работе Спенсер высказал точку зрения, что человеческий разум прошел длинный путь развития и приспособления, прежде чем стать таким, каков он есть. Он подчеркивал, что нервным и мыслительным процессам присуща приспособляемость, а все усложняющийся человеческий опыт и, следовательно, поведение являются частью нормального эволюционного процесса. Чтобы выжить, организм должен приспосабливаться.

Парадоксальны и фигура Вильяма Джемса, и его роль в американской психологии. Его работы предвосхитили функционализм, а сам он стал пионером нового направления психологии в США. Согласно одному из недавних исследований по истории психологии, Джемс, уступая по значимости для мировой психологической науки только Вундту, возглавляет список американских психологов (Кот, Davis & Davis. 1991).

Однако, кое — кто из коллег Джемса считал, что он отрицательно повлиял на развитие психологической науки. Он не скрывал своего интереса к телепатии, ясновидению, спиритизму; известны даже его попытки общаться с душами умерших и другие мистические опыты. Многие американские ученые, приверженцы экспериментальной психологии, включая Титченера и Кеттела, критиковали Джемса за его восторженную поддержку подобных психических явлений, которые они исключали из научного рассмотрения.

Джемс не основал собственной формальной психологической системы и не воспитал учеников. После него не осталось научной школы. Джемс скорее был теоретиком, хотя та область психологии, которой он занимался, можно назвать в равной степени и теоретической, и экспериментальной. Психология, которую он однажды назвал <своенравной леди>, не была его страстью. В отличие от Вундта или Титченера Джемс посвятил психологии не так много своего времени, он занимался другими проблемами.

Этот обаятельный и сложный человек, внесший в психологию столь весомый вклад, вернулся к этой науке на склоне лет (во вступительной лекции в Принстонском университете Джемс просил не называть его психологом). Он говорил, что психология — это <утверждение очевидного>. Но именно в психологии, к которой Джемс относился свысока, он занимает, бесспорно, достойное место.

Джемс не был первооткрывателем функциональной психологии, но он писал и мыслил в атмосфере функционализма, наполнившего собой американскую психологию тех лет. Его научное вдохновение передалось последующим поколениям психологов, тем самым повлияв на развитие функциональной психологии.

Вильям Джемс родился в нью — йоркском отеле «Aslor House». Родители его были людьми известными и богатыми. Отец весь свой энтузиазм направил на то, чтобы дети получили хорошее образование. А поскольку он был убежден, что американские школы его не дают, но полагал также, что дети должны учиться среди своих сограждан, то в юные годы Джемс сменил несколько школ в Англии, Франции, Германии, Италии, Швейцарии и Соединенных Штатах. Он смог близко познакомиться с интеллектуальными и культурными сокровищами Англии и Европы и навсегда сохранил любовь к путешествиям.

Хотя Джемс — старший никогда всерьез не думал о том, что его детям придется работать, он всеми силами поощрял интерес Уильяма к науке. У мальчика был специальный набор для химических опытов — «бунзеновская горелка и пузырьки с загадочными жидкостями, которые он мог смешивать и нагревать. Иногда ему даже удавалось устраивать небольшие взрывы. От этих жидкостей пальцы его и одежда, к огорчению отца, всегда были в пятнах» (Alien. 1967. P. 47).

Когда Джемсу исполнилось восемнадцать, он решил стать художником. Шесть месяцев он учился в мастерской Уильма Ханта в Ньюпорте, убедившись, наконец, что для карьеры живописца ему явно недостает таланта. Тогда он поступил в научную школу Лоуренса при Гарвардском университете. В те годы стало ослабевать не только его здоровье, но и уверенность в себе, что превратило Джемса в человека очень беспокойного и нервного. Джемс забросил химию, возможно, из — за слишком строгих требований, предъявляемых к работе в лаборатории, и перешел в медицинскую школу. Но и в медицине он разочаровался, заметив, что «врачевание — это, по большей части, сплошной обман… за исключением разве что хирургии, где иногда можно добиться действительно положительного результата, присутствие врача оказывает па пациента и его семью действие, в основном, успокаивающее. По стоит ли это тех денег, которые получают врачи?» (цит. но: in Alien. 1967. P. 98).

Бросив медицину, Джемс, в качестве ассистента зоолога Луи Агасси, присоединился к экспедиции, чьей целью было собрать коллекцию животных, обитающих в бассейне Амазонки в Бразилии. С этой поездкой Джемсу представился шанс сделать карьеру з биологии, но его утомляла необходимость скрупулезно собирать и описывать различных тварей, как, впрочем, и все остальные прелести экспедиционной жизни. «Я создан скорее для размышлений, чем для активной деятельности», — писал Джемс (цит. no: Lewis. 1991. P. 174). Возможно, неудачный опыт в химии и биологии предопределил позднейшее отвращение Джемса к экспериментированию в психологии.

После экспедиции 1863 года медицина больше не привлекала Джемса так, как раньше, но он, хотя и с неохотой, решил продолжить учебу — просто потому, что ни к чему другому душа не лежала. Он часто болел, жаловался на депрессии, несварение желудка, бессонницу, нарушения зрения, боли в спине. «Но было ясно, что причина всех его болезней — Америка. А единственное лекарство — Европа» (Miller & Buckhoul. 1973. P. 84).

Джемс отправился на воды в Германию. Он много читал, писал пространные письма друзьям, но депрессия не отступала. Джемс побывал на нескольких лекциях по психологии в Ьерлинском университете и позже вспоминал, что то было время, когда «психология делала свои первые шаги как наука» (цит по: AJieii. 1967. P. 140). В тот год он говорил, что если выздоровеет и дотянет до весны, то, видимо, будет учиться психологии у великого Гельмгольца и «еще какого — то Вундта». Джемс благополучно пережил зиму, по познакомиться с Вундтом ему пока не удалось. Но тот факт, что он слышал его имя еще за десять лет до основания лейпцигской лаборатории, говорит о том, что Джемс был в курсе всех тенденций научного и интеллектуального развития.

В 1869 году в Гарварде Джемс получил степень доктора медицины, но беспокойство и депрессия не покидали его. Обуреваемый невыразимыми и ужасными страхами, он подумывал о самоубийстве. Страх был столь велик, что он перестал выходить из дому по вечерам. Философию жизни, которую в то мрачное время вынашивал Джемс, вдохновило не интеллектуальное любопытство, а отчаяние. Он читал много книг по философии, в том числе эссе о свободе воли Шарля Ренувье. Взгляды этого французского философа очень сильно повлияли на Джемса. Он решил, что его собственным первым актом свободной воли станет вера в ее существование. Он убедил себя, что вера в силу воли поможет ему излечиться от депрессии. И Джемсу это в какой — то степени удалось, потому что в 1872 году он принял предложение преподавать физиологию в Гарварде, заметив по этому поводу, что «ответственная работа облагораживает человека» (James. 1902. P. 167). Через год Джемс взял отпуск, чтобы побывать в Италии, но по возвращении вернулся к преподаванию.

Свой первый курс лекций по психологии, названный «Об отношениях между физиологией и психологией» (The Relations Between Physiology and Psychology), Джемс представил в 1875/76 учебном году. Таким образом, Гарвард стал первым в Соединенных Штатах университетом, где обучали современной экспериментальной психологии. Сам Джемс формально никогда психологии не учился: первой лекцией по психологии, которую он посетил, была его собственная. Университет выделил Джемсу 500 долларов для покупки необходимого ему лабораторного оборудования.

1878 год ознаменовался двумя важными для Джемса событиями: он женился на Элис Хоув Гиббенс и подписал договор с издателем Генри Холтом на публикацию книги, которая впоследствии стала одним из классических трудов по психологии. Писать книгу он начал в свой медовый месяц, а завершил только через 12 лет.

Работа затянулась не в последнюю очередь потому, что Джемс был страстным путешественником. Если он не ездил в Европу, значит, бродил по горам штата Нью — Йорк или Нью — Гэмпшира.

Его письма оставляли впечатление, что он стремился к одиночеству, что порой близкие отношения с другими людьми тяготили его и только путешествуя он отдыхал. Для друзей Джемса не было секретом, что после рождения каждого своего ребенка он срывался из дому. а потом, чувствуя себя виноватым, писал [жене] покаянные письма. Он часто уезжал — ах, если бы только в Ньюnopm — в Рождество, Новый Год, дни рождения… Джемс бежал от семьи, чтобы насладиться природой и одиночеством, и в такие моменты испытывал какое — то мистическое облегчение. (Myers. 1986. P. 36–37.)

Такую чувствительную натуру, как Джемс, особенно выбивало из колеи рождение детей. Он не мог работать, его раздражало внимание жены к новорожденному. Когда родился его второй сын, он на целый год уехал в Европу, где беспрестанно кочевал из города в город.

Из Венеции Джемс написал жене, что встретил и полюбил итальянку. «Ты привыкнешь к моим увлечениям», — писал он ей (Lewis. 1991. P. 344). Джемс искренне верил, что его тяга к другим женщинам — это своеобразная дань жене; правда, мы так и не узнаем, что же думала по этому поводу сама миссис Джемс. Спустя несколько месяцев он сказал ей, что единственная причина случившегося романа — тоска по дому, и попросил позволения снять квартиру неподалеку от дома жены, чтобы иметь возможность ежедневно навещать семью.

Джемс продолжал преподавать в Гарварде (когда бывал дома) и в 1885 году стал профессором философии, а через несколько лет и психологии. К тому времени он был знаком со многими европейскими психологами, в том числе и с Вундтом, который, по его словам, «производит отрадное впечатление; у него приятный голос и хорошая широкая улыбка». По прошествии нескольких лет Джемс однако замечал, что Вундт — «никакой не гений, а просто профессор, чья обязанность — все знать и по каждому вопросу иметь собственное мнение» (цит. по: Alien. 1967. P. 251.304).

В 1890 году двухтомный труд Джемса «Основы психологии» (The Principles of Psychology) был, наконец, опубликован и имел ошеломляющий успех. До сей поры он считается одним из фундаментальных вкладов в психологию. Спустя почти 80 лет после выхода этого сочинения один психолог написал: «Без сомнения, Основы Джемса — это одна из самых грамотных, дерзких, и в то же время самая внятная из когда — либо появлявшихся на английском или любом другом языке книг по психологии» (MacLeod. 1969. P. iii). Она стала лучшим учебником по психологии, на котором воспитано не одно поколение студентов — психологов (Weiten & Wight. 1992). И сегодня чтение этой книги доставляет огромное наслаждение даже непрофессионалам.

Но не все приняли сочинение Джемса благосклонно. Оно не понравилось Вундту и Титченеру, чьи взгляды Джемс критиковал. «Это — литература, — писал Вундт. — Это блестяще, но это не психология» (Bjork. 1983. P. 12). Джемс и сам не был в восторге от собственного произведения. В письме к своему издателю он называл рукопись «отвратительной, рыхлой, сырой, раздутой массой, которая доказывает только две вещи: что такой науки, как психология, не существует, и что [Вильям Джемс] — бездарь» (цит. по: Alien. 1967. P. 314–315).

После выхода Основ Джемс решил, что ему больше нечего сказать в психологии, и потерял интерес к курированию психологической лаборатории. На место директора Гарвардской лаборатории и преподавателя психологии он предложил профессора Хьюго Мюнстерберга из университета немецкого города Фрейбург. Сам Джемс намеревался полностью посвятить себя философским изысканиям. Мюнстерберг не смог стать равноценной заменой Джемсу — поддерживать ведущие позиции Гарварда в экспериментальных исследованиях. Его больше интересовали разнообразные прикладные проблемы, и лаборатории он уделял мало внимания. Как мы увидим позже, Мюнстерберг стал одним из основателей прикладной психологии, а также выдающимся популяризатором науки.

Хотя идея создания психологической лаборатории в Гарвардском университете принадлежала Джемсу, он не был горячим поклонником экспериментальных методов. Его никогда не убеждали результаты лабораторных опытов, да и вообще к этой работе он испытывал неприязнь. Джемс считал, что в американских университетах слишком много лабораторий, а в Основах утверждал, что результаты лабораторных экспериментов ничтожны по сравнению с теми усилиями, которые на них положены. Не удивительно поэтому, что вклад Джемса в развитие экспериментальной психологии не был значительным.

Последние 20 лет жизни Джемс отдал совершенствованию своей философской системы; в 1890 году он был признан ведущим американским философом. Вышла его работа «Беседа с учителями» (Talks to Teachers), посвященная вопросам применения методов психологии в процессе обучения. Она положила начало педагогической психологии и стала первым учебником по этому предмету (Berimer. 1993). В 1902 году появилась книга <Многообразие религиозного опыта> (The Varieties of Religious Experience), а вслед за ней — еще три сочинения по философии.

В возрасте 53 лет Джемс влюбился в выпускницу колледжа Полин Голдмарк, 21 года, «красивую и серьезную девушку» (цит. по: Rosenzweig. 1992. P. 182). «Я совершенно обезумел, — писал он другу, — будь я молод и свободен, эта любовь могла бы перерасти в глубокое чувство» (там же. P. 188).

Тремя годами позже, во время поездки в горы Адирондак с друзьями, среди которых была и мисс Голдмарк, с Джемсом случился сердечный приступ, который впоследствии оказался роковым. Взволнованный присутствием девушки, утомленный долгим пешим походом и недосыпанием, на следующий день после приступа Джемс все же настаивал, что понесет свою часть туристского снаряжения — «демонстрируя силу и отвагу» (Rosenzweig. 1992. P. 183). Но сердце не выдержало напряжения. В 1910 году, через два дня после возвращения из последнего путешествия в Европу, Джемс умер.

Почему имя Джемса называют в ряду крупнейших американских психологов? Тому есть три причины. Во — первых, его слог отличался ясностью, столь редкостной для научного языка. В его стиле есть непосредственность и очарование. Во — вторых, Джемс стоял на позициях, противоположных вундтовской, согласно которой цель психологии — разложение сознания на элементы и их изучение. Наконец, Джемс предложил иной взгляд на сознание, близкий новому функциональному подходу к психологии. Иными словами, время было готово внимать Джемсу.

В «Основах психологии» Джемса заложен главный принцип американского функционализма: цель психологии — не выявление элементов опыта, а изучение функции приспособления сознания. Джемс писал, что сознание ведет нас к тем целям, которые необходимы для выживания. Сознание — это жизненно важная функция высокоразвитых существ, живущих в сложной среде: без него была бы невозможна эволюция человека.

Основой психологии Джемс считал биологию. Подобные взгляды высказывались и раньше, но именно работы Джемса направили психологию от формулировок Вундта в иное русло. Джемс рассматривал психические процессы как полезную, функциональную деятельность живых организмов в их попытках выжить и приспособиться к окружающему миру.

Джемс также подчеркивал нерациональные аспекты человеческой природы. Люди — создания не только мыслящие, но еще и импульсивные, подверженные страстям. Даже говоря об исключительно мыслительных процессах, Джемс подчеркивал роль нерационального. Он отмечал, что интеллект работает под влиянием тела. мнения складываются под воздействием эмоциональных факторов, на формирование суждений и понятий оказывают влияние потребности и желании людей. Таким образом, Джемс не рассматривал человека как существо всецело рациональное.

Рассмотрим некоторые проблемы, затронутые Джемсом в его «Основах психологии».

Основы открываются утверждением, что «психология — это наука о психических (ментальных) явлениях и их условиях» (James. 1890. Vol. 1. P. 1). С точки зрения предмета изучения, ключевые слона здесь — явления и условия. Слово «явления» указывает на то, что предмет изучения психологии лежит в сфере непосредственного опыта; используя слово «условия>» Джемс говорит о важности тела, п частности, мозга, для психических процессов.

По Джемсу, главную часть психологии составляют физические основы сознания Он признавал важную роль изучения сознания в неразрывной связи с человеческим бытием, то есть н своей естественной среде. Обращение к биологии и физиологии мозга при изучении сознания — отличительная черта психологии Джемса.

Джемс выступал против искусственного характера и узости вундтовской позиции. Он писал, что сознательные переживания есть просто то, что они есть, а не группы или наборы элементов. Открьпис дискретных элементов с помощью интроспективного анализа еще не доказывает, что эти элементы существуют независимо от наблюдателя. Интерпретация психологом результатов эксперимента зависит, прежде всего, от его взглядов и позиции, которой он придерживается.

Дегустатор учится распознавать отдельные элементы вкуса и запаха, которые человек неподготовленный уловить не и состоянии. Обычные люди во время еды воспринимают смесь вкусов, сплав, который они не могут проанализировать. Точно так же, считал Джемс, тот факт, что некоторые люди могут анализировать собственные переживания в условиях психологической лаборатории, не означает, что отдельные элементы, которые они описывают, присутствуют в сознании любого, кто переживает такой же опыт. Подобные допущения Джемс называл ложным выводом психологов.

Глубоко задетый подходом Вундта, Джемс заявил, что в сознательном опыте не существует элементарных ощущений, они являются исключительно результатом сложного спиралевидного процесса умозаключения или абстрагирования. Джемс выразился резко и красноречиво: «Ни у кого не может быть элементарных ощущений самих по себе. С самого рождения наше сознание битком набито множеством разнообразных объектов и связей, а то, что мы называем простыми ощущениями, есть результат разборчивости внимания, которая часто достигает высочайшего уровня» (James. 1890. Vol. 1. P. 224).

Вместо искусственного анализа и разложения сознательного опыта на мнимые элементы Джемс предложил новую программу психологии. Он провозгласил единство всей психической жизни, целостность непрерывно изменяющегося опыта. Сознание существует в форме непрерывного течения, — которое он назвал потоком сознания[62] — и любая попытка разделить его на отдельные элементы или фазы только извращает его суть.

Поскольку поток сознание находится в непрерывном движении и постоянно видоизменяется, мы не можем пережить одну и ту же мысль или ощущение более одного раза. Об объекте или раздражителе можно думать сколько угодно раз, но эти мысли не будут одинаковыми. Их разница обусловлена промежуточным опытом. Таким образом, сознание носит не обратимый, а направленный, кумулятивный характер.

Процесс мышления также непрерывен. Строго говоря, в потоке сознания могут быть пробелы, например, во время сна, но, просыпаясь, мы тут же без труда восстанавливаем движение потока сознания. Кроме того, психика избирательна. Мы можем уделять внимание какой — то маленькой части эмпирического мира — значит, мозг выборочно реагирует на множество действующих на него раздражителей, фильтрует и объединяет их, отбирая одни и отвергая другие. Критерием выбора, согласно Джемсу, является релевантность — то есть тесная взаимосвязь. Мозг отбирает релевантные раздражители таким образом, чтобы сознание могло работать логически, в результате формируется разумное умозаключение.

Главное, что подчеркивал Джемс, — это цель сознания. Он полагал, что сознание обладает биологической полезностью, в противном случае оно не выжило бы. Цель, или функция сознания — дать человеку способность — в виде умения выбирать — приспособиться к окружающей среде. Джемс различал сознательный выбор и «привычку», он считал, что привычки бессознательны и непроизвольны. Сознание начинает действовать, когда мы сталкиваемся с новой проблемой и необходимостью выбирать путь ее решения. Это — несомненное влияние на Джемса эволюционной теории.

Поскольку психология изучает индивидуальное и непосредственное сознание, лучшим инструментом для этого является самоанализ. Джемс писал: «В первую очередь и всегда мы должны полагаться на интроспективное наблюдение… взгляд внутрь себя и описание того, что нам открылось. Никто не станет спорить, что откроется нам состояние сознания» (James. 1890. Vol. 1. P. 185).

Джемс осознавал все трудности, связанные с методом интроспекции, и считал его далеким от совершенства. Тем не менее, он полагал, что результаты интроспективного наблюдения можно проверять, сравнивая данные, полученные от разных наблюдателей.

Хотя Джемс не столь широко практиковал экспериментальный метод, он признавал его пользу для психологического исследования — в особенности для психофизики, анализа восприятия пространства, изучения памяти.

В дополнение к экспериментальному и интроспективному методам Джемс предложил использовать в психологии сравнительный метод.

Исследуя психические функции детей, людей со слабо развитым интеллектом и с психическими расстройствами, Джемс пришел к выводу, что психология должна изучать психические отклонения.

Поднятый в книге Джемса разговор о методах подчеркивает разницу между структурной и функциональной психологией: американский функционализм не замыкается на вундтовской интроспекции. Он пользуется и другими методами, что значительно расширяет горизонты психологии.

Джемс подчеркивал ценность прагматизма[63] для психологии. Егo главный принцип заключается в том, что обоснованность идеи или понятия должна быть рассмотрена в терминах их практических последствий. В популярной форме прагматический взгляд можно выразить словами «истинно то, что дает результат». Основные идеи прагматизма были высказаны в 70–х годах XIX столетия математиком и философом Чарльзом Сандерсом Пирсом, с которым Джемс был дружен. Работа Пирса не имела широкого признания до появления книги Джемса «Прагматизм» (Pragmatism, 1907 г.), которая придала этой доктрине форму философского течения. Кстати, именно Пирс в своей статье 1869 года первым из ученых Соединенных Штатов описал новую психологию Фехнера и Вундта (Caclwallader. 1992).

Теория эмоций Джемса, изложенная им в статье 1884 года и позже в <Основах психологии>, противоречила существовавшим в то время взглядам па природу эмоциональных состояний. Психологи предполагали, что субъективное психическое переживание эмоционального состояния предшествует физическому выражению или действию. Традиционный пример — человек видит дикое животное, испытывает страх, спасается бегством — иллюстрирует идею о том, что эмоция (страх) предваряет физическую реакцию (бегство).

Джемс перевернул это утверждение: физическая реакция предшествует появлению эмоций, в особенности, таких «ярких», как страх, гнев. печаль и любовь. К примеру, видя зверя, мы бежим, и лишь затем испытываем страх. «Мы чувствуем, как происходит физическое изменение, — вот что такое эмоции» (James. 1890. Vol. 2. P. 449). В поддержку этого утверждения Джемс приводил пример интроспективного наблюдения: если физических изменений — учащения сердцебиения и дыхания, напряжения мышц — не происходит, то нет и эмоции! Точка зрения Джемса вызвала серьезные споры в научных кругах и вдохновила множество исследований.

То же видение эмоциональных состояний высказал в 1885 году датский психолог Карл Лангс (пример одновременного открытия в истории психологии), поэтому теория поучила название теория эмоций Джемса — Ланге[64].

Привычки

Одна из глав «Основ психологии» посвящена привычкам, что объясняется интересом Джемса к проблемам физиологического влияния на психическую жизнь. Любое живое существо представляет собой «узел привычек» (James. 1890. Vol. 1. P. 104), а привычка — часть нервной системы. Повторяющиеся или привычные действия служат для увеличения гибкости «нервной ткани». Привычка позволяет с легкостью выполнять повторяющиеся действия и требует меньше внимания со стороны сознания.

Теория эмоций Джемса — Ланге — концепция, предложенная одновременно Вильямом Джемсом и Карлом Ланге, согласно которой возбуждение физической реакции предшествует возникновению эмоций.

Джемс полагал также, что привычки имеют огромное социальное значение. Часто цитируют такие его строки:

Привычка… единственное, что удерживает нас в рамках установленных правил… она обрекает нас бороться до конца жизни, опираясь на полученное воспитание или первоначальный опыт, и положить все силы именно на то, что противоречит нашей натуре, потому что к другому мы не приспособлены, а переучиваться слишком поздно…

К двадцати пяти годам вам уже удается различать профессиональную манерность молодого коммивояжера, доктора или адвоката. В его облике, мыслях, предрассудках просматривается какой — то внутренний раскол… от чего этот человек уже не может избавиться, в отличие от складок на рукавах его пиджака. А лучше и не делать попыток избавляться. Так устроен мир. что характер большинства из нас, годам к тридцати, затвердевает как штукатурка, и более никогда не смягчится. (James. 1890. Vol. 1. P. 121.)

Джемс — одна из самых выдающихся фигур американской психологии. Появление его фундаментальной работы «Основы психологии» стало важным событием в истории психологии. И столетие спустя не потерян интерес к этой книге (Donnelly. 1992; Johnson & Henley. 1990). Она повлияла на взгляды тысяч студентов и повернула новую психологию от структурализма к функционализму, положила начало формированию функциональной психологической школы.

Стоит упомянуть также, что Джемс способствовал тому, чтобы Мэри Уитон Калкинс (1863–1930) смогла получить высшее образование, и помог ей преодолеть барьеры предубеждения и дискриминации по отношению к женщинам — ученым. Позже Калкинс внесла значительный вклад в развитие психологии, ей принадлежит идея использовать для изучения процессов памяти метод парных ассоциаций (Macligaii & O'Hara. 1992).

Калкинс стала первой женщиной — президентом Американской психологической ассоциации. В 1906 году ее имя было названо в числе 50 самых влиятельных психологов CLLIA — высокая оценка за. слуг женщины, которой в свое время отказывали в степени доктора философии (Funimoto. 1990). Формально ей никогда нс было позволено поступить в Гарвардский университет, но Джемс пригласил ее быть его слушательницей и настаивал на присвоении ей докторской степени. В ответ на отказ университетской администрации Джемс написал Калкинс: «Довольно делали террористов из вас н всех других женщин и науке. Я верю и надеюсь, что ваше рвение сокрушит любые преграды. Я же со своей стороны сделаю все, что в моих силах> (цит. по: Вenjumin. 1993. P. 72). Несмотря на заступничество Джемса, Гарвардский университет не удостоил чести присвоить степень доктора философии женщине, даже при топ. что ее экзаменационные работы (неофициально организованные Джем — сом и другими профессорами) были оценены как «блестящие».

Через семь лет, в 1902 году, когда Калкинс была профессором колледжа Уэллесли и уже прославилась своими исследованиями в области памяти, ей предложили получить степень в Гарварде — но не полноценное университетское звание, а учрежденную специально д.\я женщин степень колледжа Редклифф. Калкинс. отклонила это предложение, мотивируя свой отказ тем. что уже давно выполнила нее требования для выпускников Гарварда, и выразила протест против той политики дискриминации, которую администрация проводила по отношению к ней как к женщине. Но в Гарварде упорно отвергали требования Калкинс присвоить ей то звание, которое она заслужила. Своим почетным доктором ее пригласил стать Колумбийский университет (Denmark & Fernandcz. 1992).

Ученые, которых объединил функционализм, нс имели намерения создавать новую психологическую школу. Они выступали против ограничений вундтовской и титченеровской систем, но нс собирались заменять их еще одним «-измом». Один из выпускников Чикагского университета, ставшего центром функциональной психологии, вспоминал, что их факультет был ориентирован на функционализм, «но как — то спонтанно и определенно без мысли основать школу функциональной психологии» (McKinncy. 1978. P. 145). Парадоксалыю, по формальному оформлению этого движения протеста способствовал, не кто иной, как основатель структурализма Э. Титченер.

Возможно, Титченер невольно подтолкнул возникновение функционализма, когда противопоставил слову «структурный» слово «функциональный» в своей статье «Постулаты структурной психологии» (The Postulates of a Structural Psychology), опубликованную в 1898 году в «Философскою обозрении». В этой статье Титченер указал на отличия между структурной и функциональной психологией, подчеркнув при этом, что структурализм является единственно верным направлением.

Так Титченер, основатель функционализма «от обратного», невольно попал в центр споров. «Оппозиция Титченеру была безымянной до тех пор, пока он сам не дал ей имя; он собственноручно высек эту искру и как никто способствовал тому, чтобы ввести в язык психологии термин «функционализм»» (Harrison. 1963, P. 393).

Конечно, организация функционализма в психологическую школу произошла благодаря не одному только Титченеру, но те, кого исторически считают основоположниками функциональной психологии, стали ими, в лучшем случае, случайно.

Но есть психологи, которых с полным основанием можно считать основателями нового направления в психологии — функционализма. Это Джон Дьюи и Джеймс Роулэнд Энджелл. В 1894 году они появились в только что основанном Чикагском университете, а вскоре фотографии этих ученых уже красовались на обложке журнала «Тайм».

Джон Дьюи был обычным ребенком, и во время обучения в университете города Вермонт ничем особым себя не проявил. После окончания университета он несколько лет преподавал, самостоятельно изучал философию, издал несколько научных статей. Затем окончил аспирантуру в Балтиморском университете Джонса Хопкинса, получил докторскую степень в 1884 году, затем преподавал в университетах Мичигана и Миннесоты. В 1886 году он опубликовал первый в США учебник по современной психологии (название точно не установлено, но, скорее всего, «Психология» Книга пользовалась большой популярностью, пока в 1890 году не появился еще более нашумевший учебник Джемса «Основы психологии».

На протяжении всех десяти лет работы в Чикагском университете, Дьюи все свои силы отдавал психологии. Он основал учебную лабораторию, провел в университете реорганизацию, расчистив тем самым дорогу прогрессивной мысли. В 1904 году он переехал в Нью — Йорк, чтобы работать в Колумбийском университете над прикладными вопросами психологии в сфере образования и философии — еще одного направления деятельности многих психологов — функционалистов.

Дьюи был великим ученым, но никчемным преподавателем. Один из его студентов вспоминает, что Дьюи обычно носил зеленый берет: «Он заходил [в класс], садился у доски и клал перед собой свой зеленый берет, а затем монотонным голосом читал лекцию… Если вы хотите усыпить кого — то, то это именно такой случай. Но слова, которые бормотал этот «умора», в действительности были на вес золота» (May. 1978. P. 655).

Статью «Теория рефлекторной дуги в психологии», написанную Дьюи в 1896 году и опубликованную в журнале «Психологическое обозрение», можно считать началом функциональной психологии. В этой работе — наиболее значимой и, к сожалению, последней — Дьюи выступил с уничтожающей критикой психологического молекуляризма, элементаризма и редукционизма теории рефлекторной дуги, в которых раздражитель и реакция на раздражение рассматриваются обособленно. Дьюи выразил сомнение, что поведение и сознательный опыт могут быть сведены к частям или элементам, как утверждали Вундт и Титченер. Таким образом, Дыои нанес удар по самим основам их подхода к психологии.

Приверженцы теории рефлекторной дуги утверждали, что поведенческий акт заканчивается вместе с реакцией па раздражитель, подобно тому, как ребенок отдергивает руку от огня. Дыои отмечал, что судя по изменениям восприятия огня ребенком форма рефлексии похожа скорее на круг. а не на дугу. Вначале огонь привлекает ребенка, затем, когда он познакомится с его опасной стороной, огонь начинает его пугать. Реакция изменяет восприятие ребенком раздражителя (огня), следовательно, восприятие и процесс (раздражитель и реакция) должны рассматриваться как единое, а не как некий набор индивидуальных ощущений и реакций. Таким образом, Дьюи доказал, что нет оснований сводить рефлекторное поведение к отдельным сенсомоторным элементам, н, соответственно, нельзя исследовать сознание, лишь изучив его составные элементы.

Такой вид анализа является искусственным и, вместе с редукцией, приводит к тому. что поведение теряет всякий смысл, в голове психологов — практиков остаются лишь абстракции. Дыои писал, что поведение следует рассматривать не как абстрактную научную конструкцию, а как форму приспособления организма к окружающей среде. Таким образом, предметом психологии должно быть изучение человеческого организма в процессе его жизнедеятельности.

На Дьюи серьезное влияние оказала теория эволюции. В борьбе за выживание сознание и поведение обеспечивают функционирование организма: сознание вызывает соответствующее поведение, которое дает возможность организму бороться за свое существование. Функциональная психология, следовательно, занимается изучением организма в процессе его жизнедеятельности.

Интересно, что Дьюи не называл свою психологию функционализмом. Несмотря на критику главных положений структурализма, Дьюи никогда всерьез не считал, что структуру и функцию можно разделить. Именно Энджеллу и его последователям принадлежит утверждение, что функционализм и структурализм являются совершенно разными формами психологии (Tolman. 1993).

Роль Дьюи заключается в том, что он серьезно повлиял на умы психологов и других ученых, а также расширил философские границы научной мысли. Когда в 1904 году Дьюи ушел из Чикагского университета, лидером функционализма стал Энджелл.

Джеймс Роулэнд Энджелл превратил движение функционализма в настоящую психологическую школу. Благодаря ему отделение психологии Чикагского университета стало самым влиятельным из подобных факультетов того времени, главным центром подготовки психологов — функционалистов. Энджелл родился в Вермонте, в семье с академическими традициями. Его дед был президентом университета Брауна в городе Провиденс (штат Род — Айленд), а отец — президентом сначала Вермонтского университета, а позже — Мичиганского. Энджелл учился в Мичигане у Дьюи. «Основы психологии» Джемса, по признанию Энджелла, оказали на его взгляды огромное влияние. В течение года он работал под руководством Джемса в Гарварде; степень магистра получил в 1892 году.

Энджелл мечтал учиться у Вундта, но тот уже закончил набор учеников, поэтому Энджелл продолжил учебу в университете Галле. Но докторской степени по окончании учебы ему не присвоили: диссертация была одобрена лишь частично в силу несовершенства немецкого языка, на котором была написана. Чтобы ее переписать, Энджеллу пришлось бы остаться в Галле — совсем без средств. Поэтому он принял предложение о работе из университета Миннесоты, где ему было положено небольшое жалованье — все же лучше, чем ничего, для молодого ученого, который уже четыре года был помолвлен и с нетерпением ждал свадьбы. Доктором философии он так и не стал, но помогал многим другим соискателям, да и сам за свою карьеру был удостоен множества авторитетных званий. Проведя год в Миннесоте, Энджелл уехал в Чикаго, где проработал в университете двадцать пять лет. Следуя семейной традиции, он стал президентом Иельского университета, в котором многое сделал для развития Института отношений человека. В 1906 году он был избран 15–м президентом Американской психологической ассоциации. Отойдя от фундаментальной науки, работал в правлении Национальной радиовещательной компании США (NBC).

В 1904 году Энджелл выпустил учебник под названием «Психология» (Psychology), где представил вниманию читателей описание функционального подхода. Книга имела такой успех, что к 1908 году была переиздана четырежды, что свидетельствует об огромном интересе к позиции функционализма. В своей работе Энджелл утверждал, что функция сознания — совершенствовать адаптивные способности организма. Целью психологии провозглашалось изучение того, как психика помогает организму в его приспособлении к окружающей среде.

Но еще более весомым вкладом Энджелла в функциональную психологию стала его президентская речь, с которой он обратился к Американской психологической ассоциации в 1906 году (она была опубликована в «Психологическом обозрении» в 1907 году). В этом сочинении, озаглавленном «Сфера функциональной психологии» (The Province of functional Psychology), была сформулирована позиция функционализма. Мы видим, что новые направления в науке получают импульс к развитию и становятся жизнеспособными благодаря — или вопреки — уже установившимся системам. Энджелл с самого начала очертил рамки предстоящих научных баталий, но завершил свое вступительное слово весьма сдержанно: <Я официально заявляю об отказе от любых новых планов; я полностью поглощен тем, что называю беспристрастным изложением нынешней ситуации>.

Функциональная психология, — говорил Энджелл, — вовсе не нова, она всегда была неотъемлемой частью психологии. Напротив, это структуралисты отделились от давно существовавшей и поистине всеобъемлющей функциональной ветви психологии. Энджелл обозначил три главных темы движения функционализма:

1. Функциональная психология — это учение о психических операциях; учение, противостоящее психологии психических элементов (структурализму). Элементаризм Титченера был все еще силен, и Эн — джелл посвятил себя развитию функционализма как прямой его противоположности. Задачу функционализма он видел в изучении законов психических процессов и условий, в которых они протекают.

2. Функциональная психология — это учение о фундаментальной полезности сознания. С этой утилитарной точки зрения, сознание — инструмент, с помощью которого организм приспосабливается к требованиям окружающей обстановки. Структуры и функции организма, позволяющие ему приспособиться к среде, существуют потому, что они необходимы для выживания. Энджелл полагал, что. поскольку сознание выжило, значит, оно должно играть существенную роль в жизни организма. Функционализм как раз и призван уяснить, в чем состоит роль сознания и таких психических процессов, как суждение и проявление воли.

3. Функциональная психология — это учение о психофизических связях (разум/тело) в общем контексте взаимоотношений организма с окружающей средой. Функционализм рассматривает все функции разума/тела и утверждает, что фактической разницы между ними нет. По сути, они принадлежат к феноменам одного порядка и легко переходят друг в друга.

Энджелл примкнул к Американской психологической ассоциации тогда, когда функционализм уже возмужал. Он способствовал превращению этого движения в широкое и деятельное научное направление с собственной лабораторией, исследовательской базой, энтузиастами — преподавателями и преданных функциональному подходу студентами. Посвятив свои силы тому, чтобы придать функционализму статус научного направления, Энджелл дал ему и необходимую для развития точку опоры. Но сам он продолжал настаивать, что функционализм на деле нс является психологической школой и не должен отождествляться исключительно с Чикагским университетом. Вопреки этим заявлениям Энджелла, формальное течение функционализма процветало, и часто его называют именно чикагской школой. Это название прочно закрепилось за той психологией, которую исповедовали и преподавали на психологическом факультете Чикагского университета.

В университетах штатов Индиана и Колорадо специализацией Гарвея Кэрра была математика, но затем он заинтересовался психологией. В Колорадо не было лаборатории, поэтому Кэрр перевелся в Чикаго, где свой первый курс лекций по экспериментальной психологии читал молодой профессор Энджелл. В свой второй год пребывания в Чикагском университете Кэрр работал ассистентом в лаборатории — под руководством Джона Б. Уотсона, будущего основателя бихевиористского направления в психологии, который и познакомил Кэрра с зоопсихологией.

Получив в 1905 году степень доктора, Кэрр отправился преподавать — сначала в средней школе в Техасе, а затем в педагогическом институте в Мичигане. В 1908 году он вернулся в Чикаго, где сменил ' на посту Уотсопа. который перешел в университет Джонса Хопкипса. Возглавив психологический факультет Чикагского университета, Кэрр стал приемником Энджелла, продолжая развивать его теоретические построения. За время пребывания Кэрра в должности декана (1919–1938) на психологическом факультете докторскую степень получили 150 молодых ученых.

Деятельность Кэрра относится к тому времени, когда психологии больше не надо было бороться против структурализма; она имела достаточно прочные позиции. Под руководством Кэрра функционализм в Чикаго достиг своего пика в качестве формальной системы. Он придерживался того взгляда, что функционализм был настоящей американской психологией. Другие направления в психологии, получившие развитие в то время: бихевиоризм, гештальт — психологию и психоанализ, — Кэрр считал незаслуженно действующими на весьма ограниченной территории. Он полагал, что их влияние незаслуженно преувеличено и эти течения не могут ничего добавить ко всеобъемлющей функциональной психологии.

Поскольку в книге Кэрра «Психология» (Psychology, 1925 г.) изложена окончательная версия функционализма, небезынтересно рассмотреть два поднятых в ней важных вопроса. Во — первых, предметом изучения психологии Кэрр назвал психическую деятельность — такие процессы, как восприятие, память, воображение, мышление, чувство, воля. Во — вторых, он утверждал, что функция психической деятельности заключается в приобретении, фиксировании, сохранении, организации и оценке этих переживаний и использовании их для руководства поведением. Особую форму проявления психической активности Кэрр определил как приспособительное поведение.

В кэрровских идеях функциональной психологии — все тот же акцент на изучении психических процессов, а не элементов или содержимого сознания. Психическую деятельность он описывает как инструмент, который помогает организму приспособиться к окружению. Знаменательно, что к 1925 году эти спорные ранее вопросы были приняты как факт. К тому времени функционализм стал господствующим течением в психологии. «Поскольку большинство психологов так или иначе причисляют себя к функционалистам, принадлежность к этому направлению постепенно начала терять свое значение. Если человек был психологом, то его не спрашивали, какого направления в психологии он придерживается, — его функционалистская позиция просто подразумевалась» (Wagner & Owens. 1992. P. 10).

Кэрр с интересом воспринимал данные как интроспективного, так и экспериментального методов и вслед за Вундтом полагал, что творения культуры, такие как литература и искусство, могут обеспечить материал для исследования породивших их психических процессов. Хотя функционализм, в отличие от структурализма, не придерживался какой — то одной методологии, на практике предпочтение отдавалось принципу объективности. В большинстве исследований, проводившихся в Чикагском университете, использовались отличные от интроспективного методы, а там, где он применялся, дополнительно подключались приемы, основанные на объективности. Важно также отметить, что субъектами исследований здесь выступали и люди, и животные.

Чикагская школа функционализма перенесла акцент с изучения исключительно субъективной мысли, или сознания, на исследование объективного, проявляемого внешне поведения. Функционализм способствовал тому, что американская психология медленно, но верно шла к фокусированию своего внимания только на поведении, оставляя в стороне вопросы мышления. Функционалисты перекинули мост от структурализма к следующему революционному движению — бихевиоризму Уотсона.

Следующий отрывок представляет собой выдержки из главы 1 книги Кэрра «Психология», опубликованной в 1925 году[65]. Здесь рассматриваются следующие вопросы:

1. Предмет функциональной психологии (с примерами различных типов адаптивных действий, относящихся к психической деятельности).

2. Психофизическая природа психической деятельности, иллюстрирующая взаимосвязь между психической активностью и ее физиологической основой.

3. Методы исследования функциональной психологии с указанием на многообразие используемых методов сбора данных.

4. Взаимосвязь между функциональной психологией и другими науками, с упоминанием, что психология обменивается данными исследований с другими научными дисциплинами и использует их для решения прикладных задач.

Предмет психологии. Психология, в первую очередь, изучает психическую деятельность. Это общее понятие для таких процессов, как восприятие, память, воображение, мышление, чувства, воля. Сущность характеристик всех этих процессов едва ли можно выразить одним термином, потому что в разное время разум ведет себя по — разному. Поэтому мы можем сказать, что психическая деятельность представляет собой обнаружение, фиксирование, сохранение, организацию и оценку переживаний, а также их последующее использование для руководства поведением.

Тип поведения, который отражает психическую активность, можно назвать приспособительным поведением… Адаптивный акт — это реакция организма на физическое или социальное окружение, мотивированная соответствующими обстоятельствами. Подобные психические операции могут быть проиллюстрированы примерами из профессиональной подготовки врача. Его

мозг занят то добыванием знаний из лекций, книг или клинических случаев, то практической работой; а в иные моменты он поглощен тем, что пытается выудить из памяти какую — то важную информацию. Через некоторое время снова преобладает мыслительная активность, и вот уже мозг анализирует, сравнивает, классифицирует и связывает имеющиеся у него данные с другими знаниями по медицине. Наконец, наступает время приспособительного поведения — знания и умения используются для диагностирования, лечения или оперативного вмешательства…

Важность всех этих аспектов психической активности становится очевидной на примере рефлексии. Способность запоминать, важна для всех видов обучения, психического развития и общественного прогресса. Для приобретения навыков необходима практика, во время которой акты адаптации постепенно совершенствуются и упрочиваются. Каждый успешный шаг — следствие ранее предпринятых попыток. Все результаты практических действий запоминаются, и именно они, в накопленном виде, облегчают выполнение последующих попыток. Без запоминания не было бы и памяти. Если бы человек позабыл весь свой предыдущий опыт, он стал бы беспомощным, как ребенок.

Для эффективности использования наш опыт должен быть как следует организован и систематизирован. В обыденной речи мы часто говорим, что душевнобольной человек потерял рассудок. На самом деле разум у таких людей есть. Они по — своему аккумулируют, организовывают и оценивают опыт и, отталкиваясь от этого опыта, реагируют на мир. Однако, так как мозг этих людей имеет нарушения, их опыт организуется и оценивается неправильно.

Теоретически, любая группа переживаний может быть организована несколькими способами. Стиль мышления человека и характер его поведения в значительной степени зависят от того, как был организован его прошлый опыт. Определенные типы организации ведут к иррациональным способам мышления и антиобщественным формам поведения. Но опыт должен быть не просто организован, это следует сделать таким образом, чтобы его можно было эффективно — то есть разумно и рационально — использовать в ответ на воздействие окружающей среды.

В человеческом сознании происходит непрерывная оценка разных аспектов пережитого. Разум не только определяет нечто как «хорошее», «плохое» или относится к предмету индифферентно, но он также классифицирует хорошее — взвешивая его относительную ценность. Эту функцию разума иллюстрируют эстетические оценки в области литературы, музыки и изобразительного искусства. То же и с моральными оценками. Мы квалифицируем социальные действия как правильные или неправильные и формируем понятия о таких добродетелях, как милосердие, целомудрие, честность, рассудительность, аккуратность. Система ценностей человека составляет, наверное, самую важную часть его личности.

Некоторые студенты преувеличивают важность учебы и становятся этакими книжными червями и зубрилами. Молодые люди порой придают слишком большое значение финансовой независимости и бросают учебу ради работы. Встречаются люди, которые недооценивают такие вещи, как аккуратность в одежде, грамотная речь, обходительность, доброта и многие другие человеческие качества, необходимые для успешного взаимодействия в обществе. Бывает, что люди чересчур серьезно относятся к собственным политическим убеждениям, религии или научным взглядам и переоценивают значимость этих сторон жизни… Разум оценивает пережитое, и поведение человека в большой степени определяется его идеалами и системой ценностей.

Таким образом, весь накопленный человеком опыт организован в сложную индивидуальную систему реагирования на среду, что в немалой степени и определяет характер его последующей деятельности. Реактивная предрасположенность человека, — или, иными словами, то, что он делает, что может и чего не может сделать, — зависит от врожденных склонностей, прошлого опыта и его способа организации и оценки. Понятие «личность» обычно используется для того, чтобы охарактеризовать человека с точки зрения его реактивной предрасположенности.

Мы также говорим о личности человека, когда имеем в виду все те его существенные черты, которые помогают или мешают ему эффективно взаимодействовать с другими людьми, тогда как понятием «мышление» мы пользуемся тогда, когда хотим описать человека с точки зрения его интеллектуальных способностей…

Итак, психология занимается изучением личности, мышления и «я» человека, но это — абстрактные объекты, которые можно изучать только в их проявлениях — лишь в том, как они выражаются в реакциях человека. Ученый может наблюдать различные конкретные процессы, включенные в акт приспособления, — именно они являются предметом изучения психологии.

Психофизическая природа психической деятельности. Разнообразные мыслительные операции, входящие в приспособительную реакцию, о которых говорилось выше, называются психофизическими процессами. Говоря об их физических характеристиках, мы подразумеваем, что человек имеет о них определенные знания. К примеру, человек не только воспринимает объект и реагирует на него. но, по меньшей мере, он осознает, что может иметь некоторое представление о характере и значении происходящих в его голове процессов. Люди, не привыкшие рассуждать, принимают решения и действуют, не утруждая себя кх анализом. Человек же, совершающий некую мыслительную операцию, как бы вступает в эмпирический контакт с этой операцией. Поэтому мы будем иногда рассматривать эти мыслительные акты как эмпирические процессы.

Эти акты не только переживаются, они являются реакциями физического организма. Это операции, в которых напрямую задействованы такие физические органы, как мышцы и нервы. Участие органов чувств в восприятии и проявлении воли несомненно. Нервная система также связана с любым психическим процессом. Хотя этот факт и не очевиден, все же его истинность вполне доказана.

Для нормальной психической деятельности необходима целостность этих структур. Удаление или поражение какой — либо части мозга обычно ведет к разного рода психическим нарушениям. Все обстоятельства, влияющие на связь этих структур, также воздействуют и на характер психических процессов. Мы не станем пытаться объяснить природу психофизических взаимосвязей. Мы просто отмечаем тот факт, что психические акты имеют именно такую природу, и настаиваем, что к их изучению следует подходить только с этих позиций…

Методы. Изучать психические процессы можно различными способами. Их можно наблюдать непосредственно, можно изучать опосредованно — через их результаты и последствия, и, наконец, можно исследовать с точки зрения их отношения к структуре организма.

Психические процессы можно наблюдать с помощью объективных и субъективных методов. К объективному относится наблюдение мыслительных операций другого человека в том виде, в каком они отражаются в его поведении. Субъективное наблюдение — это постижение собственных психических процессов. Его часто называют интроспекцией, и раньше он рассматривался как единственный метод исследования, отличного от изучения объекта со стороны. На самом деле, эти два способа по сути похожи, и их можно разделять только с точки зрения познаваемого объекта [воспринимаемого или очевидного]. У каждого из способов наблюдения есть свои преимущества и недостатки.

1. Интроспекция обеспечивает достаточно хорошее знание психических процессов. Некоторые психические операции невозможно изучать с помощью объективного наблюдения. Например, по поведению человека мы можем судить о том, чем он занят, но не можем с определенностью сказать, о чем же он думает.

Сам человек не только знает, что в данный момент он занят мыслями, но прекрасно осведомлен и о теме собственных размышлений. Но никакое объективное наблюдение не позволит нам разгадать, облечены ли его мысли в слова или визуальные образы. Самоанализ часто раскрывает мотивы и суждения, появляющиеся в результате прошлого опыта и имеющие постоянное влияние на любое наше действие. Но, используя единственно объективные методы, нам не удастся что — либо узнать об этих мотивах и соображениях.

2. Субъективное наблюдение — весьма сложный метод исследования. Многие психические операции представляют собой ряд сложных, молниеносно меняющихся актов, их очень трудно всесторонне проанализировать. Ввиду того, что мозг человека обычно занят решением объективных проблем, многим людям с трудом удается отрешиться от этого, ставшего привычным, способа мышления и попробовать проанализировать собственные мысли.

3. Достоверность субъективного наблюдения не всегда поддается проверке. Возьмем, к примеру, утверждение человека о том, что он мыслит с помощью визуальных образов. Ни проверить, ни опровергнуть его мы практически не в силах, поскольку такой психический процесс — мышление — может наблюдать только совершающий его человек и никто другой. Точно так же мы не можем полагать, что данное утверждение ложно, так как другие люди заявляют, что они мыслят вербально, — и, действительно, люди могут коренным образом различаться по способу мышления. С другой стороны, любой объективный акт могут наблюдать одновременно несколько человек, чтобы позже сравнить результаты своих наблюдений.

4. Естественно, применение субъективных методов при изучении проблем обучаемости и способностей должно быть ограничено. При изучении психических процессов у животных, детей, примитивных народов и многих случаев умопомешательства психология должна опираться на объективные методы.

5. Для описания и измерения любых объективных проявлений психической деятельности следует использовать специальные методы и инструменты. Записи наблюдений должны анализироваться не спеша. В противном случае мы можем упустить нечто существенное в исследуемых процессах. К примеру, для изучения движения глаза, являющегося частью акта восприятия, используется фотосъемка. Этот метод широко применяется при исследовании актов восприятия, участвующих в процессе чтения и при наблюдении некоторых видов обмана зрения.

Эксперимент — дополнение к методу наблюдения. Экспериментальный метод предполагает, что наблюдение за психическими процессами ведется в строго заданных условиях. Часто эксперимент называют контролируемым наблюдением. Это может быть относительно простой опыт или, наоборот, весьма сложный — в зависимости от установленного уровня регулирования. К простым экспериментам можно отнести запоминание какого — то списка слов с целью исследования этого процесса и выявления факторов, влияющих на способность запоминать предложенный материал при определенных обстоятельствах. Вообще говоря, экспериментом можно назвать совершение любого психического акта с целью его изучения.

Психологический эксперимент не предполагает обязательного использования замысловатых методик и технически сложного оборудования. Приборы подбираются в зависимости от поставленной задачи. Они являются средством контроля за соблюдением условий эксперимента или служат для измерения и записи особенностей экспериментальной ситуации.

Ценность эксперимента определяется, прежде всего, тем фактом, в какой мере в соответствии с заданными условиями проведены необходимые наблюдения. Таким образом, эксперимент — способ обнаружения таких фактов и связей, которые нельзя выявить обычным путем. Кроме того, следует отметить, что результаты любого эксперимента могут быть проверены другими исследователями.

Экспериментальный метод в психологии имеет свои ограничения. Не все аспекты человеческой психики поддаются контролю. Психические реакции человека в значительной степени зависят от его предыдущего опыта. Всеобъемлющий контроль над психическими процессами человека в ходе эксперимента предполагает свободное манипулирование их развитием в продолжение всей жизни — что нежелательно в социальном плане, да и попросту невозможно.

Мышление можно изучать и опосредованно, через произведения разума и рук человеческих — изобретения, литературу, искусство, религиозные верования и традиции, этические системы, политические институты и т. п. Естественно, этот способ исследования не используется в тех случаях, когда изучаются собственно мыслительные операции. Он часто применяется для изучения примитивных народов или цивилизаций прошлого, по сути, этот метод — исторический и антропологический. Очевидно, наше знание человеческого разума будет весьма ограниченным, если нам придется полагаться исключительно на его данные. И все же, они играют существенную роль для понимания аспектов становления разума.

Кроме того, психические процессы можно изучать с точки зрения анатомии и физиологии. Существует тесная связь между строением любого органа и его функциональными возможностями. Невролог стремится постичь механизм нервной системы, пытаясь понять, какова доля его участия в человеческом поведении. Исследование взаимоотношений психических процессов и структуры нервной системы, несомненно, принесет огромную пользу и психологии, и неврологии.

Мы знаем, что на характер психических действий влияют метаболические связи нервной системы. Ее изъяны часто обусловливают нарушения восприятия, памяти и проявления воли. Нашими точными и подробными знаниями о связи психической деятельности с нервными структурами мы в значительной степени обязаны именно физиологическим методам. Опыты показывают, что удаление части нервной ткани у животных ведет к последующему нарушению у них некоторых функций. Множество свойств мышления можно объяснить с точки зрения физиологических особенностей нервной системы. В частности, именно таким образом объясняется способность запоминания, некоторые особенности темперамента и отдельные аспекты процесса забывания.

Таким образом, мы видим, что любой факт, который может быть использован для понимания характера и содержания сознания, есть факт психологический. Тот же факт может представлять значительный интерес для таких наук, как неврология, психология и физиология; подобные факты составляют значительную часть научных данных каждой из этих сфер знания.

В психологии, как и в любой другой науке, используется любой факт, способный оказаться полезным для решения ее задач, — и неважно, кем, как и когда этот факт добыт. Ни один подход в отдельности не дает полного представления о природе психической деятельности. Разные источники дополняют друг друга, а задача психологии — систематизировать и согласовать разнообразные данные, формируя адекватную концепцию того, что относится к процессам психики…

Отношения с другими науками. Психология пользуется данными многих других областей человеческих знаний. Психология полагает любые факты существенными для понимания психики. Естественно, профессиональный психолог имеет дело с весьма ограниченным диапазоном психических явлений и, следовательно, он должен собирать материалы из самых разнообразных источников. Психология пользуется фактами из социологии, педагогики, неврологии, физиологии, биологии, антропологии и со временем, надеемся, сможет воспользоваться данными исследований биохимии. Подавляющая часть фактического материала, связанного с психическими нарушениями, позаимствована у врачей и психиатров. Отдельными знаниями о разуме и личности мы обязаны юриспруденции. Полезную информацию мы черпаем из сферы торговли и промышленности. Короче говоря, для психологических изысканий могут оказаться интересными факты из любой области человеческой деятельности.

В свою очередь психология стремится внести посильный вклад во все родственные ей сферы знания и жизни — философию, социологию, педагогику, медицину, юриспруденцию, коммерцию, промышленность. Не подлежит сомнению, что любые знания о человеческой природе крайне важны во всех областях, так или иначе связанных с мышлением и поведением человека.

Мы отмечали, что в функциональной психологии, в отличие от структурной, не было единого исследовательского подхода. И хотя колыбелью функционализма — где он оформился и начал развиваться, — является Чикаго, другая его ветвь формировалась Робертом Вудвортсом в Колумбийском университете. Колумбия стала академической базой для исследований и двух других представителей функционального направления: Джеймса МакКина Кеттела, чьи разработки психологических тестов стали воплощением духа американского функционализма, и Э. J. Торндайка, исследования поведения животных которого усилили тенденции функционализма к большей объективности.

Формально Роберт Вудвортс не принадлежал к функциональным школам, возглавляемым Энджеллом и Кэрром. Его тяготили те ограничения, которые накладывала на ученых принадлежность к тому или иному течению. И все же, большинство психологических сочинений Вудвортса было в духе чикагской школы.

Более семидесяти лет Вудвортс активно занимался психологией как исследователь, как любимый студентами преподаватель, как автор и издатель книг. Получив степень бакалавра в колледже Амхерст в Массачусетсе, он некоторое время преподавал математику в средней школе. В этот период произошли два события, которые, как он говорил сам, перевернули всю его жизнь. Во — первых, он побывал на лекции знаменитого психолога Стэнли Холла и, во — вторых, прочитал «Основы психологии» Вильяма Джемса. Эти события и повлияли на его решение стать психологом.

Он поступил в Гарвард, где ему была присвоена степень магистра, а в 1899 году получил докторскую степень в Колумбийском университете, где учился под руководством Кеттела. Три года Вудвортс изучал физиологию в больницах Нью — Йорка, а затем пробыл год в Англии, где работал с физиологом Чарльзом Скоттом 111еррингтоном. В 1903 году он вернулся в Колумбию и проработал здесь до ухода в отставку в 1945 году. Но лекции его были так популярны, что он продолжил преподавание и окончательно вышел на пенсию только в 1958 году в возрасте 89 лет.

Бывший студент Вудвортса Гарднер Мерфи вспоминает его как самого лучшего преподавателя психологии, которого когда — либо знал. Он рассказывает, как Вудвортс «входил в аудиторию в мешковатом старом костюме и армейских ботинках». Он шел к доске и «произносил несколько неподражаемых слов о людской проницательности или человеческих прихотях, а мы записывали их в тетради, чтобы запомнить на всю жизнь» (Murphy. 1963. P. 132).

Свои взгляды на психологию Вудвортс описал в нескольких журнальных статьях и двух книгах — «Динамическая психология» (Dynamic Psychology. 1918 г.) и «Динамика поведения» (Dynamics of Behavior, 1958 г.). В 1921 году вышла его работа «Психология» (Psychology), которая к 1947 году была переиздана пять раз и, как говорят, в течение 25 лет продавалась лучше, чем все другие сочинения по психологии. Работа Вудвортса «экспериментальная психология» (Experimental Psychology. 1938, 1954 г.) также стала классической. В 1956 году Вудвортс первым получил золотую медаль Американского психологического фонда — «за уникальный вклад в становление судьбы научной психологии» и как «интегратор и организатор психологических знаний».

Вудвортс утверждал, что его подход не нов и лишь следует <лучшим> психологическим традициям того времени, когда психология еще не была оформлена в отдельную науку. Он говорил, что психологическое знание начинается с исследования характера раздражителя и реакции — то есть, по сути, внешних событий. Но когда психология рассматривает только раздражитель и реакцию, пытаясь таким образом объяснить поведение, из виду упускается, быть может, самый важный его момент. Раздражитель является не единственной причиной конкретной реакции — организм, с его разными уровнями энергии и всем предшествующим и настоящим опытом, также определяет характер реакции.

Организм вносит свои коррективы в реакцию на раздражитель, и психология должна рассматривать его и с этой точки зрения. Таким образом, говорил Вудвортс, предметом психологии являются и сознание, и поведение (эту позицию позже восприняли представители гуманистической психологии и теоретики социального научения). С помощью объективного наблюдения можно изучать воздействие внешнего раздражителя и ответную внешнюю реакцию, но то, что происходит внутри организма, доступно изучению только методом интроспекции. Вудворт полагал, что наряду с наблюдением и экспериментом психология должна пользоваться и интроспективным методом.

Основываясь на учениях Дьюи и Джемса, Вудвортс в рамках функционализма разработал динамическую психологию[66] (слово «динамический» Дьюи использовал в своих работах с 1884 года, а Джемс — с 1908–го). Динамическая психология исследует мотивацию. Сам Вудвортс говорил, что его задачей было развитие «мотивологии».

Хотя в позициях Вудвортса и чикагской школы функционализма прослеживаются общие черты, Вудворт, в отличие от коллег из Чикаго, подчеркивал значимость физиологических основ поведения. Его динамическая психология концентрировалась на причинно — следственных связях. Он полагал, что цель психологии — определить, почему человек ведет себя так, а не иначе. Таким образом, прежде всего его интересовали движущие силы или мотивы функционирования человеческого организма.

Вудвортс не видел необходимости придерживаться какой — то одной системы, но и не собирался создавать собственную школу психологии. В основе его позиции был не протест, но стремление расширить, развить и синтезировать все лучшее, что было во всех современных направлениях психологии.

Ожесточенная критика функционального направления со стороны структуралистов не заставила себя ждать. Поначалу — во всяком случае, в Соединенных Штатах — возникновение функционализма разделило психологов на воюющие лагери. Центрами враждующих группировок стали титченерозская лаборатория в Корнеллском университете и психологический факультет Чикагского университета. Убежденные в непогрешимости собственной позиции, структуралисты и функционалисты в праведном гневе забрасывали друг друга взаимными упреками и обвинениями.

Прежде всего, критика касалась самого термина функционализм. В 1913 году С. А. Ракмик, ученик Титченера, не посчитал за труд проштудировать полтора десятка учебников по общей психологии, чтобы выяснить, как определяют функцию разные авторы. Основными определениями оказались формулировки «вид деятельности или процесс> и <связь с другими процессами или организмом в целом»

Получалось так, что, с одной стороны, функция ничем не отличается от действия: запоминание и понимание — зто функции; а с другой — определяет степень полезности действия для человеческого организма: к функциям относятся, например, качество усвоения пищи. Ракмик обвинял функционалистов в том, что иногда они использовали термин функция для обозначения действия, а иногда — его полезности.

17 лет это обвинение оставалось без ответа. И только в 1930 году в одной из своих работ Кэрр написал, что разные определения функции не противоречивы, поскольку относятся к одним и тем же процессам. В каждом случае функциональных психологов интересовал нс только отдельный вид психической деятельности (первое определение), но и его взаимосвязь с другими видами активности (второе определение). По словам Кэрра, такой подход практикуется и в биологии. Но его слова только подтвердили утверждение, что «функционализм вначале использовал понятие, а определил его уже позднее — характерная для этого направления непоследовательность» (Heicibreder. 1933. P. 228).

Критиковалось — особенно Титченером — и то, как функционалисты определяли психологию. Структуралисты утверждали, что функционализм вообще не имеет отношения к психологии, поскольку не придерживается предметов изучения и методологии структурализма! По мнению Титченера, кроме интроспективного анализа психики ни один другой подход не мог претендовать на звание настоящей психологии. Естественно, в первую очередь вызвало сомнение функционалистскос определение психологии.

Нашлись и критики, которые полагали ошибочным интерес функциональных психологов к практическим или прикладным проблемам, — это было первым проявлением многолетнего противостояния между академической и прикладной наукой. Структуралисты не приветствовали прикладную психологию. А представители функционализма не разделяли убеждения, что психология должна оставаться чистой наукой, и никогда не считали, что интерес к прикладным задачам унижает достоинство науки.

Кэрр не сомневался, что верность строгим научным процедурам возможна не только в чистой, но и в прикладной психологии, а полноценные научные исследования можно проводить не только в университетской лаборатории, но и в цехах, офисах или школьных классах. Все это относится к методам, а не к самому предмету психологии. Сегодня, когда прикладная психология проникла во многие сферы жизни, противоречие между нею и академической психологией больше не является столь острым. Применение психологии к решению практических задач реальной жизни можно считать основной заслугой функционализма.

Энергичная оппозиция функциональной психологии по отношению к структурализму сыграла огромную роль в развитии психологии в Соединенных Штатах. Немаловажны и далеко идущие последствия смены акцента с изучения структуры психических элементов на исследование их функций.

Психологию функционалисты определяют широко: сюда входит и изучение психического развития детей всех возрастов и людей с психическими расстройствами. Кроме того, функциональный подход дополняет интроспективный метод иными способами получения научных данных — такими, как психологические опыты, тесты, опросы, объективное наблюдение за поведением. Все эти методы, отвергнутые структуралистами, стали важными источниками научной информации для функциональной психологии.

1. Расскажите о том, как Спенсер понимал социальный дарвинизм. Как концепция социального дарвинизма повлияла на американскую психологию?

2. В чем отличие взглядов на сознание Джемса и Вундта? Какова, по мнению Джемса, цель сознания? Какие методы он предлагал использовать для изучения сознания?

3. Расскажите о вкладе Титченера и Дьюи в основание функциональной психологии?

4. Каковы, согласно Энлжеллу, три главных предмета исследований движения фукционалицизма? Какие методы исследования Кэрр считал пригодным для функциональной психологии?

5. Опишите динамическую психологию Вудвортса и его точку зрения на использование метода интроспекции.

6. Сравните тот вклад, который внесли в развитие психологии фукционализм и структурализм

Crissman, C. (1942) The psychology of John Dewey. Psychological Review, 49, 441–462. Краткий обзор и оценка подхода Дьюи к психологии.

Donnelly, M.E. (1992) Reinterpreting the legacy of William James. Washington, DC: American Psychological Association. Эссе об идеях Джемса, вдохновивших других ученых на исследования в области психологии.

Lewis, R.W. B. (1991) The Jameses: A family narrative. New York: Farrar, Straus and Giroux.Рассказ об известных представителях семьи Джемсов; психологе Вильяме, писателе Генри, политике Эллис, герое войны Уикли и алкоголике Бобе.

MeKinney, F. (1978) Functionalism at Chicago: Memories of a graduate student, 1929–1931, Journal of the History of the Behavioral Sciences,14,142–148.описание занятий, студентов, содержание курсовых работ и интеллектуальной атмосферы на факультете психологии Чикагского университета.

Owens,D.A.& Wagner,M. (Eds,)(1992)Progress in modem psychology: The legacy of American functionalism. Westport, Conn. Praeger/Greenwood. Анализируется явление функциональной психологии как самостоятельной научной школы и дается оценка ее влиянию на современную психологию.

Thore,F.C. (1976) Reflections on the Colden Age of Columbia’s psychology. Journal of the History of the Behavioral Sciences. 12, 159–165. рассказывается об исследованиях, проводиышихся на психологическом факультете Колумбийского университета в период с 1920 по 1940 год.

Примечания:

6

Структурализм — система Титченера, согласно которой психология имеет дело с социальным, зависимым от индивида опытом.

62

поток сознания — идея Джемса, согласно которой сознание представляет собой постоянный, слитный поток, и попытки разложить его на элементы только искажают его суть.

63

прагматизм — философское учение, рассматривающее значение понятий, суждений и прочего с точки зрения практических последствий основанного на них действия.

64

теория эмоций Джемса — Ланге — концепция, предложенная одновременно Вильямом Джемсом и Карлом Ланге, согласно которой возбуждение физической реакции предшествует возникновению эмоций.

65

Harvey A. Carr, psychology (New York: Longmans, Green. 1925). P. 1 — 14.

66

динамическая психология — психологическая система Вудвотса, в которой изучались причины (мотивы) чувства и поведения.