Финикс пылал под летним июньским солнцем 1978 года. Мы только что прибыли в этот оазис Аризоны после жаркой и пыльной дороги по бескрайним сверкающим пустыням, и теперь возможность растянуться перед стрекочущим кондиционером в номере мотеля казалась пределом роскоши. Несколько часов назад, пока мы жарились в автомобиле, у нас была масса времени, чтобы предаваться воспоминаниям о самых значительных в нашей жизни успехах и неудачах, надеждах и планах. Долгая дорога располагает к таким раздумьям и мечтам. Казалось, даже колючие кактусы, вздымающиеся холмы и бескрайние просторы, простирающиеся за окнами нашей машины, направляли нас в наших внутренних странствиях естественно, словно иголка, утягивающая за собой нить. И вот дорога позади, пейзаж ограничивается блеклыми гостиничными стенами, и каждый из нас начинает размышлять о великом событии, которое вот-вот произойдет.

Вот уже четыре года мы слышали восторженные отзывы о работе доктора Милтона X. Эриксона из Финикса, штат Аризона, известнейшего в мире гипнотерапевта, читали о нем и пытались изучить его методы. Мы заинтересовались работой доктора Эриксона, когда проходили обучение у Ричарда Бэндлера и Джона Гриндера (благодаря содействию которых столь эффективные гипнотические паттерны Милтона Эриксона стали доступны другим людям); словно стервятники, слетевшиеся на добычу, мы жадно проглатывали все печатные труды Эриксона, какие только могли раздобыть. Мы приложили массу усилий, чтобы превратить его паттерны в неотъемлемую составляющую повседневной коммуникации с окружающими. Мы не только использовали их в нашей терапевтической практике, но и преисполнились гордыни настолько, что стали разъезжать по стране, обучая других искусству коммуникативной алхимии доктора Эриксона. Мы беззастенчиво воспевали его техники и проницательность перед всеми, кто только готов был нас слушать, и наверняка во время этих проповедей глаза у нас сияли искренним энтузиазмом, а руки тряслись от восторга. Вот уже несколько лет мы разговаривали, ели, пили и спали с именем Эриксона в мыслях. Он стал членом нашей семьи. Честно говоря, мы даже подражали его голосу. И при этом до сих пор мы ни разу не ВСТРЕЧАЛИСЬ с этим человеком! И вот завтра мы наконец встретимся с Милтоном Эриксоном, и все наши прошлые подражания и проповеди будут оправданы греющей самолюбие индульгенцией личного контакта. «Доктор Эриксон? Ну конечно, мы знаем... старину Милтона...» Но только ли это означала для нас предстоящая встреча? До нее еще оставалось несколько часов, и пока что можно привольно предаваться мечтам, попутно освежая пятки, — спасибо продукции компании Феддерс, производящей кондиционеры... Но даже сквозь фильтры ветер пустыни доносил до нас что-то такое... нечто, к чему мы вряд ли были готовы. Нам предстоит не просто торжественный и почетный визит к человеку, ставшему для нас предметом национальной гордости, к человеку, о котором мы прежде только читали. Мы думали, что едем в Финикс, чтобы утвердиться в том, что мы уже знаем... и еще не предполагали, что вместо этого нам предстоит осознать, сколь многому мы еще должны научиться. Этой встрече суждено было стать не развязкой, а прелюдией.

На следующий день мы отправились в путь, окутанные еще прохладной, но уже готовой смениться зноем утренней атмосферой Финикса. В некоторых местах времена года меняются дважды, трижды, а то и четырежды в году. Пустыня претерпевает сезонные изменения пять-шесть раз в течение одних суток. Приходится либо приспосабливаться к этим флуктуациям, либо прятаться от них. Мы научились приспосабливаться, а потому нам было приятно отмечать едва заметные изменения светотени и перспективы, дуновения воздуха, звуки и смену ароматов, сопровождающие эти ежедневные сезонные изменения.

Мы брели по просторным чистым улицам, обрамленным усеянными плодами апельсиновыми деревьями, пока не достигли окруженного буйной растительностью углового здания. Дом не был ни ухоженным, ни запущенным: нам подумалось, что он очень уютный, а вокруг растет как раз столько сорняков и странных растений, чтобы дом не казался чересчур уж вылизанным. Двор как бы говорил: «Идите сюда прямо по этому газону, для того он здесь и устроен». Подталкивая друг друга, мы робко приблизились к входной двери, где нас радушно встретила миссис Эриксон. Она проводила нас в кабинет доктора Эриксона. Кабинет оказался маленьким, а его стены, увешанные фотографиями и полками с книгами и бесчисленными сувенирами, были выкрашены в ярко-лиловый цвет. В комнате уже находились другие паломники. Мы обменялись с ними кивками, и это показалось нам достаточным проявлением учтивости, — даже почти чрезмерным. Каким-то образом мы чувствовали, что это не формальный прием, а личная интимная беседа. Мы расселись по местам, и словно индейцы в вигваме, молча сидели и ждали, нервничая, прихода шамана, который передаст духам наши мольбы.

И вот дверь отворяется. Миссис Эриксон вкатывает кресло доктора Эриксона. Вне всяких сомнений, он — единственный в этой комнате, кто не затаил в этот момент дыхание. Он одет во все лиловое, а на шее повязан шнурок, унизанный лиловыми ракушками каури. Несмотря на блеск хромированного кресла и буйство пурпура, наше внимание сразу привлекли изумительно сияющие глаза доктора — глаза юноши. Вот так так! Мы и не предполагали, что Милтон Эриксон окажется самым молодым среди нас. Он обратил пару своих сияющих прожекторов на каждого из нас по очереди, и каждый понял, что его заметили. Этого мы тоже никак не ожидали. Все наши штудии и приготовления теперь казались пустячной суетой, и вот, избавившись от бремени ожиданий, мы расселись по креслам и приготовились к настоящему уроку. Доктор Милтон Эриксон вдел нитку в иголку и принялся вышивать...

Итак, первое условие взаимодействия с пациентами, клиентами или испытуемыми заключается в осознании того, что каждый из них — личность. В природе нет двух одинаковых людей. Не найдется двух людей, которые бы одинаково поняли одну и туже фразу, а потому при взаимодействии с людьми нечего и думать уложить их в русло ваших представлений о том, какими они должны быть... Надо постараться выявить, каковы ИХ СОБСТВЕННЫЕ представления о себе. Я видел телепередачу о приручении дельфинов, в которой ученые пытались выяснить, как думают дельфины, как функционирует их интеллект. И оказалось, что ученые антропоморфизируют дельфинов... вместо того, чтобы понять дельфинов как дельфинов, а не как еще одну разновидность людей. А теперь передайте-ка мне вон того северного оленя... Дэн Гоулмен сказал, что это простое стеклянное пресс-папье. Он не заметил, что мой олень вмерз в айсберг... Так вот,

ЯЗЫК — это не только то, что мы ГОВОРИМ. Дельфины могут с целью коммуникации изменять положение своего тела, придавать своему телу различные формы, — так они передают или получают сообщения. То же самое делают и люди... Вот вам, к примеру, такая ситуация. Наша дочь жила на военно-воздушной базе в Окинаве, она жена полковника. В прошлом году ей предложили в качестве пилотного проекта посетить семьи двадцати трех подростков из семей военных, которые бросили учебу, и убедить их вернуться в школу, — просто попробовать это сделать, чтобы выяснить, возможно ли такое в принципе. Ей выделили здание с кухней и разрешили сформировать собственную концепцию школы. Всех ребят, бросивших школу, неоднократно арестовывали, обвиняли в изнасиловании, в наркомании, воровстве, вооруженных нападениях... в неповиновении властям. Все они пришли послушать, что эта учительница скажет о своей школе, которую им предстояло посещать. Моя дочь объяснила им, что они могут ходить в школу на добровольных началах. Добираться до нее придется пешком или на автобусе. Абсолютно добровольно. Но моя дочь пояснила, что преподает в этой школе и НЕ позволит никому мешать ей вести занятия... она будет исключать всех, кто станет ей мешать, — на день, на неделю или навсегда. Она установила и ДРУГИЕ правила. «Это ВАША школа. ВЫ ею управляете. Я здесь только преподаю».

И вот в первом ее классе был один ученик, который имел больше всего судимостей, и он совершенно изменился, стал >спокойным и положительным человеком, а в конце года уехал в Штаты, чтобы поступить в колледж. И вдруг в аэропорту этот здоровый буйный парень расчувствовался... он заключил мою дочь в объятия, расцеловал ее на прощание и заплакал. И моя дочь говорила мне: «И я тоже заплакала. Он целовал меня и плакал, и я целовала его и плакала». Тут подошли другие ученики и стали смеяться над ним, потому что он разревелся. Он повернулся к ним в гневе и сказал: «Кто угодно заплачет, когда теряет своего ЛУЧШЕГО друга. Если кто-то из вас думает, что может ОСТАНОВИТЬ меня, пойдем, выйдем!» И моя дочь рассказала, что они продолжали обниматься, целоваться и плакать.

В самом начале следующего учебного года, в первый день, помня о том, что произошло в прошлом году, они все собрались, чтобы посмотреть, как «старая леди Элиотт» (тогда моя дочь впервые УЗНАЛА о том, что она старая леди) собирается улаживать проблемы. В первый же день Билли сказал Джо: «Джо, давай вынем полки из холодильника, и ты запрешь меня в нем и продержишь там пару минут, пока я не поймаю хороший кайф, а потом выпустишь меня». И вот Джо любезно согласился запереть Билли в морозилке, а через несколько минут Билли, шатаясь, выбрался оттуда, балдея от своего кайфа. И полез в холодильник во ВТОРОЙ раз... все собрались посмотреть, включая нашу дочь. Он залез туда еще раз, потом снова вылез, и моя дочь подумала, что же она такое может сделать, чтобы это прекратить. Внезапно ее осенила блестящая мысль. Она повернулась к парню, который был дежурным по кухне, и сказала: «Джордж, ты что, разрешаешь этим двум оболтусам распоряжаться в твоей кухне?» Тот ответил: «Конечно, не разрешаю! Эй, ребята, давайте-ка проучим этих оболтусов». Они установили свою СОБСТВЕННУЮ дисциплину. Она занималась только преподаванием. И вот в феврале два парня отметили свой ПЕРВЫЙ год образцового поведения... ни арестов, ни наркотиков, ни краж, — никаких правонарушений. Моя дочь не применяла никаких дисциплинарных мер. Она просто общалась со своими учениками на том уровне, на котором они находились.

Уж не знаю даже с каких пор психиатры и психологи разрабатывают теоретические схемы, методы психотерапии. Каждый год президент Американской психологической ассоциации выдвигает НОВУЮ психологическую теорию человеческого поведения. А психиатры ПОСТОЯННО формируют различные школы психотерапии. Я думаю, самую дурную услугу оказал нам Фрейд. Да, Фрейд внес огромный вклад в ПОНИМАНИЕ человеческого поведения, но он же оказал нам медвежью услугу тем, как он использовал свое понимание человеческого поведения. Он сформировал школу гипотетического мышления, которое, по его мнению, было применимо ко ВСЕМ людям, к ЛЮБОМУ возрасту, к мужчинам и женщинам, к старым и малым, к людям ЛЮБОГО уровня образования, во ВСЕХ культурах, во ВСЕХ ситуациях и во ВСЕ времена. Фрейд анализировал Моисея, Эдгара Аллана По, Алису в Стране Чудес и молодого фермера из Северной Дакоты и при этом не видел разницы между фермером из Северной Дакоты и чемпионом Нью-Йорка по настольному теннису. И так происходит во ВСЕХ школах психотерапии.

А теперь я приведу вам пример из повседневной жизни. Однажды я возвращался домой из колледжа, и тут мимо нас на фермерский двор в поисках питья промчалась сорвавшаяся лошадь с уздой. Лошадь была вся в поту. Фермер не признал в ней свою, так что мы загнали лошадь в угол. Я прыгнул ей на спину. И поскольку на ней оставалась узда, я дернул за поводья, крикнул «Но!» и поскакал на шоссе. Я знал, что лошадь повернет в правильном направлении. Но сам-то я не знал, какое направление правильное. А лошадь рысью и галопом мчалась вперед. Иногда она забывала, что находится на шоссе, и поворачивала в поле. И тогда я натягивал поводья и привлекал ее внимание к тому, что шоссе находится там, где ему и ПОЛОЖЕНО быть. И вот, наконец, проехав километров семь, я успокоил ее, она повернула к какой-то ферме, и тамошний фермер сказал: «Так ВОТ как эта тварь вернулась сюда. Где же ты ее нашел?» Я ответил: «Километров за семь отсюда». «А как ты узнал, что она должна вернуться именно СЮДА?» Я ответил: «Я не знал. ЛОШАДЬ знала. Я только возвращал ее на дорогу». Наверное, именно так следует проводить психотерапию...

В течение этого дня и многих последующих дней мы учились, открывали новое и менялись. Мы открывали и изучали различные уровни и формы коммуникации, о которых раньше не подозревали, и учились по-новому воспринимать те формы, которые были нам уже знакомы. И в каждом из нас доктор Эриксон посеял семена изменения, которые продолжали расцветать в нашей личной и профессиональной жизни. Как это восхитительно — учиться и развиваться. И мы надеемся, что для вас эти страницы станут семенами, которые вы посадите в своем собственном неухоженном саду — личном и профессиональном.

Мы, ее авторы, занимаемся моделированием человеческой коммуникации. Иными словами, мы идентифицируем в рамках коммуникативных систем (внутри- или межличностных) те паттерны, которые могут быть полезны для достижения устойчивых результатов в этих системах. В частности, Ричард Бэндлер, Джон Гриндер и Джудит Делозье описали многие вербальные и сенсорные паттерны, которые использует доктор Эриксон при введении в измененные состояния сознания в книге «Паттерны гипнотических техник доктора медицины Милтона X. Эриксона. Том I и II» (Bandler & Grinder, 1975; Grinder, Delozier & Bandler, 1977). Таким образом, эти паттерны составляют модель (карту/ функциональное описание /технологию) того, как Эриксон использует язык и сенсорные системы для помощи другим людям в достижении трансовых состояний. Значение работы Бэндлера, Гриндера и Делозье состоит в том, что вы, используя те же самые модели (технологию) в своей собственной работе с гипнозом, сможете благодаря им вводить ваших клиентов в трансовые состояния так же, как это делал сам Эриксон, и с аналогичными результатами, характерными для его гипнотических индукций[1].

Как бы то ни было, вышло так, что значительная доля теоретического и практического внимания уделялась именно гипнотической работе Эриксона, при этом о его терапевтической работе почти ничего не говорилось. Любой, кому посчастливилось участвовать в обучающем семинаре Эриксона, мог заметить, что большинство описываемых им историй работы с пациентами не включают использование формальных гипнотических индукций[2]. Таким образом, ДАННАЯ книга посвящена паттернам терапевтических форм вмешательства, используемых Милтоном Эриксоном. Доктор Эриксон уже давно известен своими уникальными терапевтическими подходами и замечательными достижениями в помощи другим людям обрести счастливую, полноценную и продуктивную жизнь. Каждый, кому довелось читать отчеты о замечательных примерах терапевтического вмешательства (в частности, приводимых в книге Джея Хэйли «Необычная психотерапия» (Haley, 1973)), несомненно, был поражен необычайным разнообразием и эффективностью методов доктора Эриксона по созданию благоприятной терапевтической среды для разрешения любых проблемных контекстов; его способности нельзя назвать иначе как магическими... и таковыми они и являются. Это магия совершенного коммуникатора. Мы можем многому научиться у Милтона Эриксона. Но как это сделать?

В этой книге мы будем рассматривать паттерны, которые мы идентифицировали в работе доктора Эриксона: они касаются разработки, организации и использования различных форм терапевтического вмешательства. Наш опыт говорит о том, что большей части творимой им терапевтической магии может обучиться каждый, кто готов посвятить свое время и усилия изучению паттернов, описанных в этой книге[3]. Паттерны, которые мы предлагаем здесь вашему вниманию, представляют собой способы обсуждения, рассмотрения и понимания того, что делает Эриксон. И эти паттерны заслуживают вашего интереса именно потому, что они работают, — иными словами, если вы изучите их и начнете использовать, вы сможете воспроизвести в своей собственной терапевтической работе многие из тех, казалось бы, магических результатов, которыми характеризуется работа Эриксона. Мы надеемся и полагаем, что когда вы овладеете описанными здесь паттернами терапевтического вмешательства, они перестанут быть частью вашего осознаваемого опыта и войдут в число естественным образом демонстрируемых и организованных форм поведения и интуиции.

Особенностью печатной информации является ее последовательный характер: слова следуют друг за другом, и лишь после того, как вы их прочтете, описываемые ими паттерны интегрируются в форме доступных пониманию репрезентаций. Именно перед вами стоит непростая задача, поскольку поразительная эффективность работы Эриксона со своими клиентами является результатом одновременного взаимодействия многих паттернов, присутствующих в его поведении. А между тем паттерны, которые мы опишем в последующих главах (а также описываемые в публикациях других авторов), рассматриваются по отдельности, так что создается впечатление, будто они сами по себе представляют эффективные формы вмешательства, самостоятельные сущности, которые могут быть «применены» в случае необходимости. Однако такая последовательная презентация служит лишь целям ясности изложения. На деле же все те паттерны, которые мы здесь описываем, не только характеризуют работу Эриксона практически в каждый отдельно взятый момент времени, но и связаны между собой, и их эффективность напрямую зависит от характера этой взаимосвязи.

Любой, кому посчастливилось провести хотя бы короткое время рядом с Милтоном Эриксоном, безусловно, оценил тот разнообразный и весомый вклад, который вносят в общий смысл и характер коммуникации тон голоса, темп речи и телодвижения. И действительно, эти качества относятся к числу наиболее значимых и эффективных характеристик коммуникации с клиентами. Надеясь сохранить эти качества, насколько это возможно, в нетронутом виде, мы решили использовать в этой книге дословные стенограммы, сделанные во время наших визитов к доктору Эриксону, чтобы дать вам возможность услышать истории его работы с пациентами из его собственных уст. В этих стенограммах отмечались также паузы, построение фраз и расстановка 14 акцентов, чтобы как можно точнее передать некоторые характеристики оригинальных аудиозаписей. Ни один мемуарист и биограф не может сравниться с тем, как сам Эриксон описывает свою работу, и мы надеемся, что благодаря такому методу изложения вы сможете увидеть за этими историями и комментариями не только терапевтические техники, но и человека с сияющими глазами.

Милтон Эриксон умер прежде, чем мы завершили работу над этой книгой, и его прах покоится ныне на вершине Пика Скво. Однако вы заметите, что на протяжении всей книги мы настойчиво говорим о нем так, будто он еще жив. Это вовсе не значит, что теперь-то мы точно сошли с ума и реальность ускользает у нас из-под ног (даже если это так, мы принимаем этот факт с радостью). Просто таким образом мы выражаем уверенность в том, что уникальность и значимость работы Эриксона бессмертны и пребудут с нами вовек. Доктор Эриксон прожил свою жизнь, отдавая себя по крупицам всем и каждому, кто готов был их взять,, ничего не утаивая для себя, поскольку знал, что на месте каждой отданной частички вырастут две новые. Так оно и было, и с его смертью ничего не изменилось. Милтон Эриксон настолько глубоко растворен в каждом^ с кем он соприкасался_2__ что всякий раз, когда мы поражаемся богатству другого человеческого существа, пробуем что-то новое с надеждой смотрим в будущее или смеемся над нашими личными и коллективными слабостями, Милтон Эриксон, подобно Фениксу, восстает из пепла.

Итак, как вы делаете какую-нибудь трудную работу? Берт и Ланс завели для меня в Мичигане огород, и я платил им за урожай столько же, за сколько покупал овощи на рынке... Вот как они получали от меня свои карманные деньги... они ЗАРАБАТЫВАЛИ их. У меня было поле картошки. Тридцать грядок — ДЛИННЫХ грядок! — вы же знаете, как сажают картошку, ее сажают на бороздах... одну картофелину, вторую, третью... вы окучиваете землю вокруг корневища, и картошка оказывается под землей. Тридцать длинных грядок... окучить их — огромная работа. Как заставить двух маленьких мальчиков окучить огромное поле? Им надо окучивать грядку за грядкой, а поле впереди все еще ТАКОЕ ЖЕ большое... Пусть они окучат диагональную линию, отсюда досюда, а затем окучат диагональную линию вот здесь и посредине, и продолжают делить это поле на маленькие части, и создают все больше и больше узоров, и тогда становится ВЕСЕЛО создавать узоры. Они превращают тяжелую работу в игру.

Примечания:

1

Для более подробного ознакомления с моделированием (а также с прекрасными примерами его использования) мы отсылаем читателя к работе Дилтса, Гриндера, Бэндлера, Кэмерон-Бэндлер и Делозье «Нейро-лингвистическое программирование. Том I» (Dilts, Grinder, Bandler, Cameron-Bandler & Delozier, 1980), а также к работе Бэндлера и Гриндера «Структура магии. Том I» (Bandler & Grinder, 1975)

2

Если вы уже знакомы с паттернами гипнотической коммуникации Эриксона (см. Bandler & Grinder, 1975; Grinder, Delozier & Bandler, 1977), вы, разумеется, заметите, что все коммуникации Эриксона имеют гипнотическую организацию. Однако он использовал формальные трансовые состояния не так часто, как это предполагает описательный и аналитический интерес, который породила его терапевтическая деятельность, несмотря на их несомненную пользу и зрелищность. (Если вы не участвовали ни в одном учебном семинаре Эриксона, см. Zeig, 1980).

3

Тот факт, что вы научитесь воспроизводить в собственном поведении технологию работы доктора Эриксона, еще не означает, что благодаря этой технологии вы станете Милтоном Эриксоном. Выбор, который вы будете делать, определяя содержание этой технологии, будет принадлежать вам; он будет характерным для вас и для вашей личностной истории, подобно тому как выбор самого Эриксона являлся уникальным результатом его личностной истории. Здесь можно провести параллель с обучением столярному делу: мастер-краснодеревщик может обучить вас работе с деревообрабатывающими инструментами и техниками, которыми он в совершенстве владеет, но предметы мебели, которые вы будете создавать с помощью этих техник, будут следствием ваших собственных эстетических вкусов.