Джон: Доброе утро, доброе утро. Да здравствует Ирландия!

Если вас еще как следует не поприветствовали сегодня утром. О, некоторые изменили свои места. (смех)

Джуди: Не удивительно ли это? (Указывает на разных членов группы, которые изменили свои места в зале).

Джон: (к группе) Что вы делаете?

Женщина: Что-то другое.

Джуди: Что-то другое.

Джон: Что-то другое – хорошее начало. А точнее?

Женщина: Перспективы, перспективы.

Алан: Другая точка зрения.

Джон: Двойное описание, правильно? Минимальное хорошо сформулированное условие – иметь двойное описание. Удивительно, насколько люди привязываются к своим местам на подобных семинарах. В течение всей нашей работы мы обращаемся к традиционным культурам в надежде обнаружить в них равновесие, мудрость и конгруэнтность в отношении личности, группы и окружающей среды. И эти культуры, где существует равновесие первого и второго внимания, мы можем принять как модель для развития нашей собственной внутренней культуры, отразив мудрость в ней и баланс, которые в значительной степени утрачены в технически ориентированном обществе. И сейчас мы хотим предложить и определить процесс создания оптимальной личной организационной модели, процесс без содержания. Помните, что цель такой модели – способствовать не только совершенству, но и различиям. Определить содержание такой модели значило бы определить идеализированного человека. А это означает признать возможность развития человека до какого-то идеального состояния. Это не соответствовало бы нашей цели двигаться навстречу совершенству и различиям, основной единице разума по Грегори Бейтсону. И теперь нам пора придать некоторую глубину этой метафоре. Она будет служить соответствующей рамкой, в которой мы будем постепенно создавать личную организационную модель.

Джон: У Ларри было предложение... (Указывает на изображение тетраэдра) Понимаете ли вы, что это – двухмерное представление многомерного объекта?

Джуди: Боб поднимал ту же проблему. Это представление нарисовано на доске, оно статично, а мы говорим о динамических системах.

Боб: Я создал трехмерную модель. Я принял за основу четырехгранник...

Джуди: Все мы знаем, что это такое, не так ли?

Джорджина: Это – какая-то номинализация. (Смех)

Боб: ...И поместил в четыре его точки первое внимание, второе внимание, демона и диспетчера. Потом я изобразил, что все функции могут скользить вокруг внутренней части этой фигуры. Обратите внимание, из любой из четырех точек вы можете попасть в любую из трех остальных за один ход... .

Джордж: А мне больше всего нравится эта точка.

Джуди: Вам придётся нуачиться быть гибким, Джордж.

Джон: О, господи, Джордж. Только, потому, что вы не можете приспособить это к двум измерениям, вы думаете...

Джуди: Нельзя принимать меню за обед.

Джон: Можно...

Джуди: Ты не можешь съесть меню. (Смех)

Джон: Могу.

Джон: Итак, давайте, в качестве начальной точки, возьмем метафору из геометрии: сферу. Согласно грекам, сфера – самая совершенная трехмерная фигура; у нее максимальное соотношение объема и поверхности.

Предположим, мы используем эту фигуру как основную метафору. Тогда ее поверхность будет символизировать наше взаимодействие с миром. Это не простая сфера. Это сфера с гибкой, динамичной поверхностью. Обсуждение гоночного автомобиля, вопрос Бейтсона о слепом человеке и его трости, примеры преданности и страсти из нашей собственной личной истории, говорят нам, что эта репрезентация взаимодействия должна быть динамичной, чтобы отразить опыт расширения нашего «я» в мир и включения в него фрагментов мира, включения одного в другое, объединения умов, как в примере Джуди с лошадью и наездником, когда возникает чувство глубокой общности с другой живой системой.

Мужчина: И где же здесь сознание?

Джон: Обратите внимание, если поверхность сферы в нашей метафоре символизирует набор точек контакта с миром и с другими точками, то рефлексивное первое внимание (рефлексивное самосознание) находится в центре сферы в точке, больше всего удаленной от реального мира, как мы его называем. Кроме того, из собственного субъективного опыта нам знакомо ощущение вращения внутри сферы – часто мы называем это частями. Таким образом, сфера будет иметь некоторую внутреннюю структуру, скажем, решетку, которая включает или репрезентирует этот опыт. Фактическая структура этой решетки – интересный результат генетики организма и класса структур, созданных с помощью его опыта. Например, МОЯ, из которых возникает креольский язык – это ячейка решетки. Главные компоненты этой решетки – кроссмодальные петли, паттерны синестезии. В этой модели полное погружение в петли второго внимания можно изобразить в виде конуса. Его вершина соприкасается с центром, он расширяется по направлению к поверхности, и очерчивает на ней круглую область.

Область на поверхности сферы, определенная конусом – это область, в пределах которой демон этой функции имеет полную свободу. Это клетка этого специфического демона, его контекст. И если мы якорим эту часть конуса в центре... Я не знаю, что можно здесь назвать центром.

Джуди: Разум.

Джон: Разум.

Джуди: Ваши...

Джон: ...И разум. В связи с моей нынешней поглощенностью музыкой, я склонен назвать это дирижером. Симфония. И это (указывает на поверхность сферы) – люди, которые держат инструменты, правильно? Они играют на разных инструментах. Это – первая скрипка, например. А это – первый гобой... В оркестре тоже есть иерархическая структура. В каждой ячейке есть человек, который ее представляет. И снова, в этой аналогии есть части, которые я нахожу действительно привлекательными, и другие части, которые, кажется, дают петуха, правильно? Что означает в этом случае «создать диссонанс»? Это может быть просчетом демона.

Джуди: Или гобоист пытается играть в то же время...

Джон: (перебивает) Точно. Или все вместе... Что вы говорили вчера?

Джуди: (перебивает) Я не знаю.

Джон: (перебивает) Это все – выбор времени.

Джуди: (перебивает) Это – все...

Джон: (перебивает) Выбор времени. Выбор времени. Выбор времени – это все. (смех) И особенно в оркестре.

Итак, теперь у нас есть структура. Помните, единственное назначение любой подобной структуры – расширять наш выбор и заложить фундамент для расцвета нашей личной гениальности. Обеспечить основу для появления сбалансированного, эстетически гармоничного опыта, сделать преобразования, которые предоставят нам свободу жить со страстью, полностью отдаваясь своим стремлениям. Отчасти, таково же и назначение нашего исследования традиционных культур – оценить, какие преобразования мы могли бы сделать, чтобы найти ключи к совершенству. Какие же процессы, какие характеристики будет иметь эта модель?.. Прежде всего, осознание. Мы приписываем ей сырое осознание животного – способность воспринимать мир и реагировать на него, воспринимать сигналы, возникающие внутри самого организма, и реагировать на них. Биологи иногда называют эту характеристику раздражимостью, философы – чувствительностью. Обратите внимание, то, что обозначают эти термины, подвергается всем обычным трансформациям или искажениям нашего вида. Чтобы организм был признан разумным, он должен реагировать на некий стимул, который мы можем идентифицировать в пределах диапазона нашего аппарата восприятия и в рамках времени, когда мы можем поддерживать внимание. Так что эта сфера разумна. Ребенок перед приобретением языка, наш протопредок до рассвета сознания, каждый из нас, когда он полностью отдается конголезскому танцу – вот модель того, как оставаться живым и в полном контакте с самим собой, то есть, без внутренних конфликтов и без конфликтов с окружающей средой. Мы говорим, что этот организм ассоциирован с самим собой и со своим окружением. То есть, он живет в полных петлях, а не в дугах. Некоторые из этих петель целостны в пределах самого организма, некоторые вовлекают дуги контекста как обязательные части больших петель, в которых он участвует, например, пищевой и водный цикл между окружающей средой и организмом.

Мы чувствуем с самого момента рождения, что есть две части нас самих. В момент рождения и некоторое время спустя мы являемся целиком нагуалем. Затем мы чувствуем, что для нормальной деятельности нам необходима противоположная часть того, что мы имеем. Тональ отсутствует, и это дает нам с самого начала ощущение неполноты. Затем тональ начинает развиваться и становится совершенно необходимым для нашего существования. Настолько необходимым, что затеняет сияние нагуаля, захлестывает его. С момента. Когда мы целиком становимся тоналем, в нас все возрастает наше старое ощущение неполноты, которое сопровождало нас с момента рождения. Оно постоянно напоминает нам, что есть еще и другая часть, которая дала бы нам целостность.[1]

Смотрите, вот молодой олень безмятежно пасется на лугу у ручья. Как, черт возьми, мы дошли отсюда до МакДональдса? Со времени индустриальной революции социальные философы жалуются, что наши технологические умения опережают нашу социальную компетентность. Мы неуравновешенны в том смысле, что технология развивается гораздо быстрее, чем наша способность эффективно действовать социально. Например, решать, какие технические пути стоит исследовать, какие из них должны иметь приоритет, и как применить наши огромные технологические возможности достаточно мудро, укрепляя важные для нас человеческие ценности. И я говорю, что такие жалобы указывают на недостаток понимания со стороны таких социальных критиков – они жалуются на глубоко кибернетическую природу нашего вида и не в состоянии признать природу отношений между техническим прогрессом и потерей мудрости, или, как мы сказали, потерей контакта с контекстом.

... человек склонен скорее изменять свое окружение, чем самого себя. Столкнувшись с изменяющейся переменной (например, температурой), которую нужно контролировать, организм может изменить либо себя, либо внешнее окружение. Он может адаптироваться к окружению либо адаптировать окружение к себе. В истории эволюции подавляющее большинство шагов были изменениями самого организма; некоторые шаги носили промежуточный характер, когда организм изменял окружение, просто меняя место своего обитания.

...

Человек, с его выдающимися способностями изменять окружение, точно так же создает одновидовые экосистемы – города. Но он идет еще дальше, создавая специальное окружение для своих симбионтов. И они тоже, в свою очередь, становятся одновидовыми экосистемами: пшеничные поля, культуры бактерий, выводки домашних птиц, колонии лабораторных крыс и так далее.

Во-вторых, отношения между целенаправленным сознанием и окружающей средой за последние сто лет быстро изменились. Тепм и размер этих изменений, без сомнения, продолжает расти по мере технологического прогресса. Сознательный человек, как активное действующее лицо в изменении своего окружения, сегодня способен полностью разрушить и себя, и эту окружающую среду – при этом имея в своем сознании самые благие намерения.[2]

Когда мы предлагаем обратиться к целостным традиционным культурам, чтобы найти в них равновесие и эстетику, которые помогут нам создать личную культуру, мы неявно выдвигаем одно предположение. А именно, что в организации традиционных культур есть мудрость, которой не существует в нашем обществе. И мудрость, на которую мы обращаем ваше внимание, позволила таким культурам на протяжении очень долгого времени успешно существовать в сбалансированной петле со своим контекстом. Такие культуры доказали свою жизнеспособность. В течение тысячелетий они динамически уравновешивали себя в контекстных петлях. А теперь вернемся к этой идиллической картине, к нашему сложному и гармоничному оленю, прекрасно и гармонично сбалансированному с его окружающей средой и к вопросу о МакДональдсе. Здесь есть волшебный момент, удивительно важный для развития нашего вида и истории всей планеты. Мы называем его синтаксисом. И сейчас нам придется попросить вас немного поиндульгировать, или как говорит Индиана Джонс: «Доверьтесь мне!» Допустим на секунду, что есть процесс, при котором разъединяются нити, связывающие нас с чувственным миром. И это позволяет нам мечтать, создавать возможные миры, репрезентации, которых репрезентирующий организм никогда не имел в реальном мире. Завяжите узелок на память: я обещаю вам позже дать объяснение сущности этого процесса, который является основой нашей способности создавать синтаксис. Но это еще не все. Если существуют репрезентации возможного мира репрезентатора, которые не являются результатом его сенсорного опыта, и сразу же становятся понятными отношения между технологией и мудростью. Смотрите, как только вы даете мне этот класс репрезентаций (возможные, но никогда не пережитые миры) – у меня появляется, во-первых, технология, как ответ на различие между возможным и фактическим миром... Технология – это мост между нашими мечтами и реальным опытом. И, во-вторых, потеря мудрости, поскольку я с самого начала вовлекаю репрезентации возможных миров. В этом пункте я прекратил учитывать мудрость контекста. Я оборвал напряженную связь между собой и контекстом. Я начал создавать новые контексты – возможные миры. Когда я делаю технический шаг в создании возможного мира, просто заменяю контекст, то есть, замещаю реальность возможностью – я устанавливаю новые отношения, которые сперва создал внутри себя. Я не могу создать то, о чем не могу мечтать. Это – смысл, в котором социальные критики выплеснули вместе с водой и ребенка. Технология – внешний результат того акта разума, который произошел сначала.

Женщина: Это – начало диссоциации?

Джон: Диссоциация – критическое понятие, и оно заслуживает тщательного рассмотрения. Обратите внимание, прежде всего, существительное «диссоциация» указывает на характер отношений: X диссоциирует Y от Z. Рассмотрим несколько примеров. Широко известен поразительно быстрый успех НЛП в лечении фобий. И как вы знаете, ключ к этому – диссоциация, так называемая В-K(визуально-кинестетическая) диссоциация. Более определенно, человек, желающий изменить свою реакцию с чувства ужаса на ресурсное переживание, с помощью терапевта входит в состояние ресурса – полностью физиологически проявленное ресурсное состояние. Убедившись, что клиент вошел в такое ресурсное состояние, терапевт стабилизирует это состояние при помощи якоря. Клиента стимулируют поддерживать ощущения (кинестетические) ресурсного состояния, и в то же время он продолжает видеть и слышать полную визуальную и аудиальную репрезентацию контекста фобии. Человек, до этого страдавший фобией змей, видит и слышит репрезентацию змей в соответствующих контекстах, поддерживая в то же время очень сильные ощущения ресурса. (Якорь, который должным образом используется терапевтом, обеспечивает стабильность переживания ресурсного состояния). Визуально мы можем представить этот паттерн так:

Клиент, страдающий фобией

Ад >

Слово

«Змея»

>>

Звуки,

издаваемые

змеями

Запах

змей

Вид

змей

K1

>>

где K1 обозначает набор ощущений, связанных с усвоенной фобической реакцией на змей

Клиент в ресурсном состоянии

Ад >

Слово

«ресурсный»

<<

Звуки,

ресурсного

состояния

Запахи

ресурсного

состояния

Образы

ресурсного

состояния

K2

>>

где K2 обозначает усвоенное ощущение ресурса.

Теперь, с помощью точного применения якоря, терапевт может разобрать на составные части либо расщепить эту четверку взаимосвязанных единиц, или скорее, опыт, представленный этой четверкой, и произвести замену; в данном случае, заменить К1 на K2. Чувство подавляющего страха заменяется ресурсными переживаниями. Таким образом, после завершения процедуры В-K диссоциации, состояние клиента, его реакция на змей представлены так:

Ад >

Слово

«Змея»

<<

Звуки,

издаваемые

змеями

Запах

змей

Вид

змей

Ощущения

ресурса

>>

Клиент диссоциировался от изначально усвоенного чувства ужаса (K1) перед змеями, который вызывали запахи, звуки и зрительные образы змей. Целостная единица опыта была расщеплена, и теперь визуальное, аудиальное и обонятельное переживание змей вызывает у него просто ощущение ресурса.Обычно у клиента остается еще одна задача – на основе ощущений ресурса, (K2), которые теперь связаны у него со змеями, научиться адекватно, почтительно и безопасно обращаться со змеями. Этот терапевтический пример демонстрирует огромные личные эволюционные преимущества возможности диссоциации. В сочетании с базовым навыком якорения, диссоциация позволяет трансформировать личную историю из набора ограничений в настоящую сокровищницу опыта. Фрагменты этого опыта могут быть диссоциированы и заново скомбинированы с фрагментами другого опыта, для того, чтобы уйти от травмирующих событий личной истории, и для создания совершенно нового опыта. Итак, расщепление единицы опыта с помощью якоря, как инструмента такого разделения, – широко известный пример диссоциации. Но здесь есть и другие формы диссоциации. Например, когда клиент видит и слышит репрезентации прошлого опыта, связанного со змеями, эти репрезентации диссоциированы от текущего момента; они вновь вызывают к жизни переживания, относящиеся к другому времени и месту.

Как правило, клиент настолько вовлечен в эти исторические репрезентации, что они заставляют его забыть (то есть, он диссоциируется) об образах, звуках, запахах и ощущениях того физического окружения, в котором он находится в данный момент. Позже он скажет, что был в контакте только с голосом и прикосновением (якорем) терапевта. Возможно, самое важное для нашего обсуждения – одна техника, которая часто используется в такой работе с фобиями. Эта техника такова. После того, как установлен доступ к ресурсному состоянию, и оно закреплено якорем, клиента просят создать репрезентацию самого себя, переживающего первоначальный опыт: то есть, увидеть и услышать репрезентации первоначального опыта, но с другой позиции восприятия, чем та, которую он сначала в нем занимал. Другими словами, клиента просят создать и удерживать репрезентации, которые включают репрезентацию репрезентатора. Это состояние мы называем рефлексивным первым вниманием. В результате клиент внезапно освобождается от подавляющей необходимости самому справляться с образами и звуками змей. Вместо этого он может, как директор в театре разума (при поддержке заякоренного ресурсного состояния), предложить новый класс реакций, увидеть и услышать их, оценить их эффективность и эстетичность и (с помощью соответствующих базовых навыков НЛП) выбрать и интегрировать новое поведение. Жизнь, в которой есть такое состояние рефлексивного первого внимания, становится похожей на шахматную игру. Если человек имеет необходимые основные навыки, он становится в буквальном смысле самопрограммируемым организмом, который действительно имеет некоторый выбор в отношении собственного личного развития. Метод проб и ошибок заменяется вопросами эстетики и равновесия. Эта личная программа совершенствования работает на индивидуальном уровне. Какие же миры возможны с социальной точки зрения... В социальных проблемах, недостаточно просто создать репрезентацию важных различий – как полететь к звездам или сбалансировано обращаться с гневом друга. Нет никаких гарантий, что мир будет другим. И социально, и индивидуально репрезентация останется бесплодной, если не поддерживается навыками или технологией, которые могут помочь нам создать мост, превратить мечты в реальность. Еще раз, хочу вас предупредить: диссоциация от целостной петли наших связей друг с другом и окружающей средой имеет свою цену – приостановку обратной связи от мира, в которой и содержится мудрость контекста. Мудрость находится в целостной петле. Таким образом, на нас возлагается ответственность соотносить новые возможности поведения (на индивидуальном уровне) и новых социальных программ со всей петлей в целом. Изначально способность к диссоциации освобождает нас от ограничений нашей личной истории (индивидуально и социально), но в то же время отнимает у нас мудрость целостной петли. Таким образом, если мы хотим действовать ответственно по отношению друг к другу и к нашему физическому контексту, новое поведение, новые программы должны соотноситься с контекстом на более высоком логическом уровне. Тогда отношения между разъединением и мудростью будут необходимы только в том случае, если и то, и другое находится на одном и том же логическом уровне. Переход на следующий логический уровень предполагает возможность вернуться к мудрости контекста. Чтобы говорить об изменениях логических уровней и о том, как делать такие изменения, нужна более точная репрезентация феномена внимания. Ах, внимание – вот мы и пришли к тому, что, как считают некоторые, является высшим достижением нашего вида.

Джуди: (читает из Кастанеды)

Дон Хуан возразил, что мой аргумент не имеет никаких оснований, ведь он уже говорил мне, что никакого мира в широком смысле не существует, а есть только описание мира, которое мы научились визуализировать и принимать как само собой разумеющееся.

– Тональ – это все, что мы знаем, – сказал он, – Я думаю, что это само по себе уже достаточная причина, чтобы считать тональ могущественной вещью.

…

– Тональ создает мир только образно говоря. Он не может ничего создать или изменить, и, тем не менее, он творит мир, потому что его функция – судить, оценивать и свидетельствовать. Я говорю, что тональ творит мир, потому что он свидетельствует и оценивает его согласно своим правилам, правилам тоналя. Очень странным образом тональ является творцом, который не творит ни единой вещи. Другими словами, тональ создает законы, по которым он воспринимает мир, значит, в каком-то смысле он творит мир.[3]

Джон: Способность сосредотачиваться, чтобы уделить внимание фрагменту мира – внутреннему или внешнему, и способность одновременно удалять, игнорировать другие части мира. Этот процесс иногда называют фигурой и фоном – сосредоточение с одновременным удалением. Это наш запасной выход из ограничений осознания животного – осознания, слишком сильно привязанного к сенсорному миру, и это же отличает нас от ученого дурака. Одновременно это и наше благословение, и наше проклятие. Сосредотачиваясь, мы уходим от требований, приходящих из органов чувств и в то же мгновение теряем связь с мудростью контекста. И подобное внимание – это то, что мы относим к первому вниманию или то, что называет вниманием большинство. Смотрите, как забавно. Если у вас есть прожектор в темной комнате, все, что он освещает, будет освещено. А то, что не освещено, остается неосвещенным, несмотря на то, что луч прожектора может изменять направление. Область, которую он освещает, резко очерчена. И если мы вдруг наделим прожектор сознанием, он немедленно придет к выводу, что мир всегда освещен. (смех)

Мы кое-что знаем об этом процессе под названием «внимание». Мы знаем, например, что круг света, часть решетки, освещенная прожектором, включает в себя в точности семь плюс-минус два фрагмента информации, находящейся в этой области.[4]

Обратите внимание, как только мы начинаем говорить о прожекторе, освещающем решетку, мы выявляем важное различие между вниманием и внутренней структурой сферы. А именно, внимание – это действие, направленное на решетку, и поэтому находится на более высоком логическом уровне, чем структура, которую он освещает. И меня интересует: каковы последствия обращения такого внимания на внутреннюю структуру сферы – что может здесь сделать внимание?

Предположим, вы находитесь в незнакомом окружении, скажем, в лесу, и слышите звук, источник которого не можете определить. Что происходит? Вы внимательны: вы одновременно понижаете порог на всех фильтрах, которые могут дать информацию о местоположении и характере источника. Внезапный хриплый крик сойки, шелест травы, трепет дикой азалии на ветру, прекращение песни цикады – ваши чувства открыты для новостей, для различий, вы полностью захвачены... И в то же время вы поднимаете пороги на всех фильтрах, которые не могут помочь вам определить место и характер этого звука. В этот момент вы не знаете, хотите ли есть или пить, заблудились или точно знаете, где находитесь, утомлены или полны сил. Вы живете только в тех петлях, которые соединяются с источниками новостей от окружающей среды.

Вы едете на важную встречу, которая может сильно повлиять на ваше будущее. Вы останавливаетесь на красный свет. И пока ждете, почти не обращаете внимания на сигнал светофора, на ощущение вибрации автомобиля, на звук двигателя. Вместо этого вы следите за репрезентациями предстоящей встречи – каковы ваши цели, каковы вероятные реакции на эти цели, каковы цели других участников встречи... Вы буквально видите и слышите возможное будущее, и ваши чувства – это реакции на сгаллюцинированное окружение, на внутренний контекст. Предположим, в таком предварительном просмотре встречи вы видите и слышите, что кто-то дает ответ, который обескураживает вас: вы внезапно чувствуете себя сковано. И теперь вы делаете мета-ход – репрезентируете встречу так, как будто вы режиссер или автор пьесы, предмет которой – встреча. В первоначальной позиции восприятия вы не можете прямо влиять на актеров, однако, как режиссер или автор, вы способны изменять поведение актеров, пока не будете им удовлетворены. То, что один из актеров выглядит и говорит в точности как вы, не имеет никакого значения. Вы перешли в мета-позицию. Повысив логический уровень репрезентации, вы сделали предыдущий контекст, на который реагировали на встрече, членом подмножества большей рамки – театра. Эта большая рамка определяет контекст, в котором у вас появляется свобода менять поведение актеров, пока вы не достигнете того, чего хотите. С помощью таких репрезентативных маневров вы создаете паттерны, строите модели, направляющие ваше будущее поведение. Обратите внимание, как далеко мы ушли от петли фактического мира. Мы не только репрезентировали то, что еще не произошло, но действуем так, как будто жизнь – всего лишь пьеса. Эта свобода имеет свою цену: мы реагируем на репрезентации, которые непосредственно никак не связаны с реальностью. Мы отделены от мудрости, свойственной целостной петле. Современный человек, мастер изменять свое окружение, по словам Бейтсона, создает собственный контекст в той мере, в какой реагирует на эти созданные им самим репрезентации контекста, исключительно лишенного мудрости, как слепой пилот без приборов. Мы влезли на дерево знания, съели яблоко разъединения и потеряли сад. Но, конечно же, это не новости в мире, где люди настаивают на преданности символам вроде слов, флагов... вплоть до физического уничтожения тех, кто отказывается принимать эти символы. Мудрость доступна, только в том случае, если мы можем поддерживать динамическую позицию Обучения III, когда возвращаемся к миру без галлюцинаций и чрезмерно упрощенных моделей, перестаем оценивать и обращаем внимание на различия между нашей моделью и реальным опытом... И впоследствии меняем модель. Фильтровать мир, потому что он не совпадает с нашей моделью, нашими ожиданиями, значит съесть меню – вы можете сказать, что за обедом ели копченого краба или желе из баобаба, но ваш желудок знает разницу...

Но наше обсуждение все еще неуравновешенно. Вернемся в лес. Первый раз и последний раз, когда вы оказались в лесу, вы вели себя совершенно по-разному. Некоторые вещи, которые вы видели, слышали и нюхали в начале, больше не несут никаких полезных новостей о различиях, и вы подавили их, вы больше не обращаете на них внимания. Другие части вашей сенсорной схемы выдают высококачественную информацию, так что вы еще больше понизили порог. Возможно, однажды вы пошли в лес с человеком, который знает, как жить в лесу, и с помощью тщательных наблюдений заметили и стали успешно использовать некие сенсорные процедуры, совершенно новые для вас. Вы научились, то есть создали модель восприятия, подходящую для леса. Если вы понимаете, что внимание – это систематическое изменение пороговых величин фильтров в каналах, по которым поступает потенциально доступная вам информация, это значит, что через этот процесс внимания вы можете создавать модели для каждого без исключения состояния сознания. Эти модели частично определены миром и поэтому отзывчивы к мудрости целостной петли (с которой соответственно связаны), а частично обусловлены вашим уникальным вкладом. Обучение III происходит, когда организм признает мудрость подчинения всех моделей опыту, не потому что так хочет Карл Поппер, а потому что опыт – источник корректирующей мудрости. Таким образом, эпистемология – это не средство для достижения адекватной, истинной или даже полезной репрезентации мира, но динамический процесс, когда мы вовлекаемся в мир с множества позиций. Она начинается с понимания, что множественные описания мира, даже противоречащие друг другу – основа мудрости. И что равновесия можно достичь не стирая различия, статистически их усредняя, а приветствуя и переживая. Это – танец жизни... .

Я не сомневаюсь, что вы предположили, что внимание является другим названием для «я» и состояний, которые могут быть достигнуты с помощью дисциплины и тренировки внимания – диапазона человеческих возможностей. «Я», или внимание, это функция, которая определена на решетке и может создавать состояния в диапазоне от демоноподобного узко сосредоточенного, сенсорно вовлеченного состояния водителя гоночного автомобиля до сенсорно независимого, ориентированного на будущее состояния общего планирования. Каждое из этих состояний имеет свою модель мира. И все эти модели подчинены эпистемологическим соображениям, которые мы развиваем здесь. И каковы отношения между вниманием и диссоциацией? Правильно, они инверсированы, одно противоречит другому.

Джуди: Много лет назад Грегори Бейтсон, читая Структуру магии, спросил: «„Я“ – это номинализация?» В то время мы отвечали на этот вопрос громко и не без нахальства: «Нет! „Я“ – не номинализация, „я“ – местоимение». Возможно, мы должны извиниться перед Грегори, и конечно мы хотели бы еще раз прокомментировать этот вопрос о номинализации и «я». Сам Грегори Бейтсон заявил, что открытие репрезентативных систем кодирования в нашей неврологии кажется очевидным, когда разговор начинается с лингвистики, а не с культурных различий и психозов. Номинализация, как лингвистический акт – это сложное трансформационное действие, при котором слово, обозначающее процесс, то есть глагол в глубокой структуре, в поверхностной структуре появляется как слово, означающее вещь, то есть существительное. Однако каждая модель имеет ограничения, и лингвистическая модель не облегчила нам понимание «я» как номинализации. Без сомнения, мы не поняли духа вопроса Грегори. Это был не технический лингвистический вопрос, но вопрос о «я» как о функции процесса, которая обладает подвижностью, необходимой личности или культуре для здоровья, обучения, роста и равновесия. Если бы это было так, то мы были бы точны в нашем ответе, что «я» – это местоимение. Но этот ответ не соответствовал духу вопроса. «Я» приобрело новое значение, если можно так выразиться, «я» начало развиваться как функция. Другой важный пункт: какое отношение имеет функция «я» к старому понятию частей. Идея о частях, по существу статическое понятие, превращается в очень бедную метафору, когда сравнивается с понятием «я» как функции. Единственное эхо частей в этой новой модели – что все мы имеем гомеостатические центры, которые должны быть повторно сбалансированы, чтобы облегчить восприятие мудрости, развитие более полного и более динамического понимания. Так же, как концепция номинализации предложила возможное направление в поиске соответствия между языком и более первичными репрезентациями, функция «я» предлагает сделать перебалансировку, и внутри, и вне личности с учетом группы и окружающей среды. Другими словами, достижения соответствия и равновесия с контекстом. Хорошо известно замечание Р. Д. Лаинга, что шизофрения – это адекватная реакция на жизнь в исключительно фрагментированном техническом обществе. Мы шутливо критиковали Лаинга за подобный консерватизм – шизофрения дает личности только две модели. Ведь раньше мы настаивали на концепции множественной личности или частях как минимальном требовании для жизни во фрагментированном техническом обществе. Это новое предложение – более радикально. Оно предлагает рассматривать не фрагментированные части, а сбалансированную личную организацию, в которой личность может войти в любое множество петель в пределах решетки человеческих возможностей. Фактически, единственное отражение частей в новой модели – это петли, в которые личность входила настолько часто, что возникли физиологические особенности. Если личность преднамеренно не расширяет диапазон своей схемы, ее гибкость будет сожрана вторгающимися переменными. Они станут вызывать чувство комфорта и слишком легко будут проникать в петли, составляющие центры гомеостаза личности, в ее части. И тут приходит заключение судмедэксперта: да, все правильно, личность в первый раз действует так, как будто информация, доходящая до нее через фильтры восприятия – и есть мир, и верит в это. И поэтому должна защищать эти центры гомеостаза от новых различий, поднимая пороги... Оп-ля, вот и новый живой мертвец.

Джон: Таким образом, мы создали одну возможную структуру модели личной организации, определили функции «я» в пределах решетки модели, и предлагаем каждому из вас создать соответствующую метафору для самого себя, которая может служить началом структуры.

Женщина: Как мы узнаем, что выбранная метафора является подходящей?

Джон: Как и в любой структуре, здесь должны соблюдаться некоторые принципы разработки. Или же, после создания структуры, она должна быть проверена на соответствие набору условий, чтобы определить, корректно ли она построена. Далее приводятся принципы создания и условия корректности, которые проявлялись снова и снова, и при работе с людьми, которые в нашем обществе считаются гениями, и при создании личной организационной модели.

Первое условие: откуда мы получаем новости. Новости приходят из различий, а различия – из множественного (как минимум двойного) описания мира. И теперь, прежде чем действовать в мире, мы предлагаем обновить условие корректности – перейти от двойного описания к тройному. Вы не сможете внести изменение, если не оцените контекст достаточно полно, то есть не займете три позиции. Ту, где находитесь вы сами: позицию вашего собственного референтного индекса в текущем переживании (или переживании, которое вы планируете); позиции некоторых или всех других участников, которые являются частью отношений на том же самом логическом уровне, а именно, других людей, или представителей другого вида, например, когда тренер работает с лошадью, любых других живых систем. Последняя, но, конечно, не менее важная позиция – мета-позиция, потому что этот более высокий логический уровень дает вам кинестетическую диссоциацию, и вы можете избежать тирании физиологии, которой подвержены в первой позиции. Другими словами, мудрость существует в целостной петле. Поэтому, чтобы получить новые различия, основу для мудрых действий в мире, мы должны рассматривать всю петлю. Мы должны рассматривать «контекстную сторону» петли.

Эта концепция множественного описания позволяет кибернетизировать любой формат. Я хочу рассказать вам историю, которую однажды ночью услышал от Боба Дилтса. Когда он закончил рассказывать, мы применили этот материал на практике и замечательно провели время. Мы говорили об изменении личной истории.

Вы все знаете формат изменения личной истории. Первый вопрос: «Что вы хотите изменить?» «Я хочу изменить X». Вы якорите это кинестетическое ощущение. «Когда последний раз у вас был этот опыт?» Вы видите физиологическое изменение и якорите его. Вы держите кинестетику неизменной, и это ведет человека назад через личную историю к «первоначальной ситуации». Это всегда миф, но человеку нужен этот миф, потому что он живет в соответствии с ним. Потом вы добавляете ресурсы, пока не увидите физиологических изменений. И тогда вы знаете, что процесс окончен. Вы выводите клиента обратно в настоящий момент, позволяя изменить личную историю на пути назад, и вот он здесь, правильно? (смех) И теперь вы делаете проверку. Вот так, более или менее, я это делаю. И наблюдая и слушая Джуди, я понимаю, что она тоже, более или менее, делает это так. А вот что сделал Боб. Он кибернетизировал этот формат. И это – вызов для тех из вас, кто имеет некоторые навыки в технологии. Конечно, когда я применяю технику изменения личной истории в этом формате, который я очень свободно описал, я очень доволен тем, что делаю. Но обратите внимание, с точки зрения первого внимания, с точки зрения моделирования, наша работа неадекватна. В чем разница? Теперь я расскажу, как это делает Боб. Он спрашивает: «Что вы хотите изменить?» И якорит это. Пока все то же самое. Потом он возвращает человека в ситуацию возникновения поведения, которое он хочет изменить. Теперь Боб делает так, чтобы клиент повторно испытал все это, останавливает его...

Теперь, здесь есть предположение, правильно? Что это поведение образовывает петли с некоторым другим аспектом окружения. Человеком, объектом, чем угодно. Если это – фобия, то с фобическим стимулом. Итак, первое действие – повторное проживание этой ситуации из позиции, которую занимал сам человек, его собственный личный референтный индекс, его собственная позиция восприятия. Например, вы возвращаете человека назад к тому времени, когда, скажем, он был ребенком, и взрослый сильно его отругал, и это был травмирующий опыт, и теперь этот человек никогда не возражает другим людям, потому что это почти фобический опыт. Когда человек возвращается в ту ситуацию, Боб говорит: «Вы туда вернулись?» И клиент говорит: «О, да!»

И теперь он предъявляет кусок поведения с позиции восприятия другого человека, его референтный индекс.

Женщина: С какой позиции восприятия?

Джон: Того взрослого, который отругал ребенка. Взрослый, ругающий его, в противоположность ребенку, которого ругают. Он становится на «контекстную сторону» в этой ситуации. Я вижу и могу физиологически идентифицировать, когда человек это сделал. Я не комментирую это. Это – обязательная часть петли, дуга в экологическом фрагменте работы по изменению личной истории. Это должна быть часть петли. Я идентифицирую это физиологически. Я сижу и наблюдаю, как это происходит и еще раз поражаюсь элегантности невербальной коммуникации, и не называю это. Теперь Боб настаивает, чтобы человек явным образом прошёл через обе позиции. Сначала он принимает позицию, которую выбирает естественно – он оценивает из этой позиции восприятия эту ситуацию, скажем, из перспективы взрослого, вовлеченного в первоначальную ситуацию. И затем он делает так, что человек переключается в позицию ребенка и замечает, на что это было похоже. Человек знает эту позицию слишком хорошо, это его фобия. Если здесь есть важные другие люди... Он становится и в их позиции тоже. Если таких людей нет, он переходит в мета-позицию, просто стоит в стороне вместе с Бобом и наблюдает этот танец.

Джуди: Боб Дилтс приблизился к адекватному описанию первого внимания, в которое он включил контекст, рассматривая целостную петлю в формате изменения личной истории.

Так что описания создают новости, но только если мы достаточно долго можем не оценивать, чтобы их получить. У американских индейцев есть поговорка, прекрасно это иллюстрирующая: Не судите соседа, пока не прошли милю в его мокасинах. Не оценивайте, пока, через многократные описания, не получили новых различий. Много раз мы принимаем новые или другие перспективы – как в магическом круге. Но новое описание предлагает больше чем новую перспективу. Новая перспектива статична, а мы настаиваем на динамических репрезентациях. Недостаточно просто занять позицию другого человека или другой живой системы. Вы должны внести в нее типичные для нее движения. Через движения мы создаем танец, динамику и развиваем двойное описание. Немного ходим в чужих мокасинах, прежде чем оценивать.

Часто мы с Джоном говорили о состояниях, из которых можно получить новые различия, и в которых можно создавать новое описание мира. Например, при изучении нового языка (новое описание) полезно переходить в чистое состояние, которое и защищает, и поддерживает это новое описание. С этой целью на семинаре мы предлагаем вам входить в состояние «остановки мира», где речь и сфокусированное зрение (два важных фильтра, стабилизирующие привычные описания мира) приостанавливаются. Так вы можете получить новые различия. Это – специальное состояние для разрушения стабильности мира. Контекстные маркеры, внешние и внутренние сигналы, которые позволяют нам знать, что состояние адекватно и возникло в правильном контексте, и концепция страховки, способ узнать, не требует ли мир нашего внимания, в то время как мы входим в новую схему в нашей решетке, позволяют нам выполнять эти требования. Это дает нам свободу изменять состояния при необходимости. Восприятие различий также требует отложить на время оценки или суждения о новостях, пока не возникнет динамическое и достаточно прочное описание, предлагающее нам существенные новые различия. Это приводит нас к вопросу о значении стабильности и энтропии в модели. Где нам нужна стабильность, а где мы хотим переживать неожиданности и новые различия? Когда мы сканируем контекст в поисках различий, мы не хотим оценивать новости на периферии, где соприкасаемся с миром. Если мы помещаем фильтры в это взаимодействие, то вряд ли получим какую-то информацию, ведущую к новому описанию.

Это – вопрос не о наличии фильтров; наша неврология сама по себе гарантирует их наличие. Вопрос следующий: можем ли мы на время убирать некоторые фильтры, поддерживать существующие различия и получать новые различия? Например, если мы ищем новые различия, стабильность во взаимодействии с миром для этого не подходит, здесь мы хотим неожиданностей, гибкости и новостей. Помещение фильтров в других позициях по направлению к первому вниманию может тоже дорого нам обойтись – настолько, насколько мы можем оценивать новые различия и отбрасывать их прежде, чем они достигнут нашего внимания. С другой стороны, мы не хотим получать новости все время. Так что мы предлагаем в этой модели поместить стабильность в структуру модели, а энтропию в ее содержание – в частности, в новые различия.

Важно снова напомнить, что эти модели или репрезентации ограничены, это дуги более обширных петель. Итак, как мы можем далее обеспечить, что наши репрезентации ведут нас назад в реальный мир и исследуют различия, которые могут создавать различия. Если мы периодически не делаем перепросмотра или не подавляем наши фильтры, мы становимся жертвами веры в свои репрезентации, уверенности, что наши модели – и есть мир. Только возвращая эти репрезентации в мир, мы приближаемся к некоторой мудрости, повторно связывая их с контекстом.

Мы можем предложить еще две возможности. Первое: играйте на ваших слабостях. Второе: ищите контрпримеры. Если я уже могу делать что-то успешно, что бы это ни было, то хочу развить те места, где я слаб. И в тех местах, где я успешен, я хочу оставаться открытым к тем случаям, где я реагировал так же как прежде, когда был успешен, но результат оказался противоположным. Это и есть места, где лежат новости.

Каждый эстетический акт возникает из навыка. Создание такой модели требует хорошо развитых навыков. Один из источников таких навыков – технология НЛП. Она может служить мостом между вашей нынешней личной организацией и сбалансированной, эстетически гармоничной структурой, в которой вы можете жить со страстью и равновесием. В этом смысле она – дополнение индустриальной технологии, которая создала мост от нашей мечты летать, оставаясь на Земле, до реальных полетов к звездам. Если наша геометрическая метафора показала основные вопросы нашей модели и переменные, необходимые для таких изменений, то она выполнила свое предназначение. Мы рекомендуем использовать ее как временную помощь в создании вашей собственной личной метафоры.

Розали: Можно вернуться к вопросу о мета-позиции?

Джон: Понимаете, для любого редактирования или любого организационного изменения, условие корректности состоит в том, что вы занимаете по крайней мере три позиции восприятия: ваш собственный референтный индекс, позицию самого важного лица в этом контексте и мета-позицию. Вы можете захотеть охватить все живые системы. Вы могли бы захотеть, чтобы второе внимание выбрало какое-то подмножество. Вы могли бы преднамеренно попросить о позиции восприятия самой важной неживой системы. Очень много возможностей. Это – ваша личная эстетика. Упоминая и изолируя переменную, я оставляю решения за вами. И я хотел бы, чтобы вы сыграли разные вариации этой темы. Это, по существу, позиция редактора.

Розали: Почему вы ограничиваете позиции живыми организмами?

Джон: Потому что я делаю глубокое различие между живыми и неживыми системами.

Розали: Я могу рассказать вам историю?

Джон: А у меня есть выбор? (смех)

Розали: Недавно в одном из воображаемых путешествий, я выполняла одну технику гештальта.

Джон: Управляемое воображение, формат управляемого воображения.

Розали: Да, формат управляемого воображения. Моя проблема была в том, что меня покинули. Я чувствовала себя просто выброшенной на свалку. Я играла саму себя, и это было не слишком приятно. Потом я перевоплотилась в того, кто меня покинул, и это тоже было не слишком приятно. Ничто, казалось, не помогало. Все было паршиво, дом был паршивый, там были какие-то газеты, там было грязно, мне там ничего не нравилось. И вот, я по очереди становилась каждым живым существом, которое там было, и ничего не менялось. Наконец, я сказала: «Хорошо, что еще тут осталось, что я еще не играла? Я могу стать унитазом, почему бы и нет». И все равно ничего не изменилось. Я попробовала стать домом. И когда я стала домом, это был грязный, отвратительный дом, но в нем было одно грязное окно. И внезапно, когда я была домом, я поняла, что через это окно проникает солнечный свет. И как этот дом, я могла греться в лучах солнца, проникающих через окно. И потом я пролетела сквозь это окно, (это было ночью), как птица. И как будто была ночь, и было темно, но это было как вход в свет. И это произошло через позицию дома, неодушевленного объекта. А ведь до этого я перепробовала все живые системы. И я прошла через полностью трансформирующий опыт, и потом я никогда не воспринимала тот болезненный опыт как прежде.

Джон: Минимальное требование – чтобы вы идентифицировались с каждой живой системой и затем перешли в мета-позицию. Я не слышал, чтобы вы перешли в мета-позицию, это раз. Во-вторых, я, конечно, оставил бы себе пути к отступлению. Чтобы, если бы я сыграл каждую живую систему в этом контексте, и это ни к чему бы не привело, я бы все равно знал, что делать – что-нибудь другое. Я только исследую, каков минимум. В том, что вы сделали есть некоторая эстетика. И я хочу прокомментировать еще кое-что. Как вы узнали, что получили то, в чем нуждались? Вы понимаете, что это – эпистемологический вопрос?

Розали: Я это...

Джон: ...Почувствовала.

Розали: ...Почувствовала.

Джон: Правильно. Теперь, предостережение для организма, переживающего изменение. Ваши чувства – важная часть всего, что вы делаете. Не замечать и не использовать их как интегрированную часть вашего опыта, значит тратить впустую огромный внутренний ресурс. Вы можете закончить такой диссоциацией, которая становится все более обычной в технической культуре, когда люди становятся пустыми, теряют душу. Однако, кинестетика – не единственная репрезентативная система. Она может быть ведущей системой, или ведущей в определенном контексте, но мне кажется также, что условие корректности – иметь, по крайней мере, три описания и, как минимум, идентифицироваться с живыми системами. Классы пониманий, о которых мы говорили утром, горизонтальные понимания (репрезентации во всех репрезентативных системах) и вертикальные понимания (связи с контекстом) – также условия корректности действий в мире.

Джуди: В нашем обществе чувства рассматриваются как непроизвольная репрезентативная система. Поэтому в нем так много внимания уделяется кинестетике. В другой культуре, где кинестетика считается управляемой, люди были бы удивлены этим. Они были бы очарованы зрительными образами, которые в нашей культуре основаны на чувствах, потому что в их культурах непроизвольной считается визуальная система. Так что я предполагаю, что есть особенности... Помните, что мы сказали в день первый: генетика устанавливает диапазон, в пределах которого организм может развиваться. Мы принимаем это как данность. Особенности фенотипа, то есть, его личная организация, являются искажением в пределах диапазона, установленного генетикой. И один из самых мощных источников искажения – общество. Вот прекрасный пример искажения в культуре нашей социальной системы: кинестетические репрезентации, чувства, считаются ненамеренными. Мне кажется, что если вы хотите использовать диапазон человеческих возможностей в противоположность «личным альтернативам» или даже культурным альтернативам, вы можете повторно сбалансировать их так, как мы здесь предлагаем.

Женщина: Визуально, аудиально...

Джон: Абсолютно, все репрезентации. Все это – ваши союзники, все это – ваши активы.

Женщина: Я работаю в развивающем детском саду с детьми. И они часто делают то, что я называю «сдвигами эго» и изменениями. Часть нашей работы, которая мне действительно сейчас интересна – исследование того, как общество влияет на детскую потребность играть разные роли. Мы обнаружили, что в игре дети используют вещи для такой проекции, о которой вы говорили, чтобы интегрировать тот опыт, который они должны некоторым способом репрезентировать или проявлять в окружении. И некоторые дети предпочитают входить в чувства. Другие действительно нуждаются в вербальной интерпретации своих переживаний. И это – реальная проблема. Если мы собираемся начинать обучать детей в более и более младшем возрасте, то должны брать на себя ответственность за то, какие особенности и предубеждения передаем им относительно интерпретации чувств и организации внутренних состояний.

Джуди: Да. Это, конечно, эволюция. Мы говорили об этом вчера. Мы получаем технологию, и затем поджидаем мудрость, чтобы поймать ее в технологию. И затем у нас есть мудрость, она дает вам новое пространство для создания новой технологии, и затем мы поджидаем... Это непрерывная эволюция, и вы не знаете, чего не знаете.

Джон: Однажды ко мне приехал близкий друг... , с дочерью. Тогда ей было года четыре. Он был впечатлен тем, что я все время музицировал, даже когда мы сидели и разговаривали... И он сказал: «То, что ты делаешь, этот твой новый демон музыки, перкуссии, ритма... , мне это нравится. Это добавляет тебе новое измерение. Я поражен. И думаю о своем ребенке. Я первый раз вижу, что ты музицируешь. И я предполагаю, что в каком то смысле ты бы хотел, чтобы ты начал заниматься музыкой раньше». И мой друг сказал: «Я хочу, чтобы моя дочь училась музыке, кажется, это ей подойдет. Моя проблема, во-первых, образовательная система. Если я отдам ребенка в руки стандартного учителя музыки, бог знает, что может случиться. И еще, что мне выбрать? Барабан? Или калимбу (африканский аналог фортепиано)? Может быть, мне выбрать какую-то флейту или струнный инструмент? Моя проблема в том, что, если я выберу что-то одно, это исключит все остальное... »

Вы сталкиваетесь с широким диапазоном альтернатив. Особенно в технологическом обществе, где нет разделенной всеми культуры. В традиционной культуре пути уже проторены, объявлены, и все племя поощряет детей двигаться по этим разным, но относительно четким путям. Но в нашем обществе мы переполнены выборами. Помните книгу Фромма Бегство от свободы? Так что у моего друга теперь есть проблема. Как взять на себя свою ответственность родителя: защитить дух этого ребенка и в то же время предоставить ему некоторые классы обучающего опыта. Теперь каждый решает сам... Мне кажется, что худшее решение – вообще ничего не делать. Так ребенок не получит вообще никакого опыта. Так вы отнимете у организма глубокий обучающий опыт. Однако, есть кое-что получше, чем просто действовать наугад. Вы можете, например, вовлечь ребенка во множество событий так, чтобы ему это показалось просто случаем. Сделайте так, чтобы пришел дядя Джон. Вот он сидит и играет на калимбе. Пришла тетя Джуди и танцует. Сделайте так, чтобы пришел дядя Титос и играл бы на барабане или Сонни играл бы на трубе.

Джуди: И она выберет.

Джон: ...И вам останется всего лишь читать бессознательные реакции второго внимания, чтобы обнаружить, каковы естественные склонности ребенка. Организм сам покажет вам свою склонность. И при этом вы не сталкиваете ребенка с необходимостью принимать сознательные решения. Ребенок еще не умеет принимать такие решения. Но вы вовлекаете ребенка в широкий диапазон опытов в этой области и читаете его бессознательные физиологические реакции. И здесь действительно начинается ваша ответственность. Потому что вы должны найти кого-то, кто может научить ребенка, не ранив при этом его дух. Возможно это – вы. Возможно это – сам ребенок.

И реальная ответственность – сделать следующий шаг, научиться поддерживать равновесие. Если ребенок в какой-то момент создал демона для калимбы... Прежде всего, вы превращаете это в честную игру. Если ребенок решил это делать, как только он в это вовлекся, я установил бы некоторые стандарты качества. Чтобы он не мог оставить это, пока не приобретет каких-то минимальных навыков. Я не собираюсь говорить об этом ребенку, потому что это значит вызвать бунт на корабле. Но я буду, конечно, соответственно управлять контекстом, чтобы возникали непредвиденные обстоятельства, не позволяющие ему бросить непрерывные занятия, пока не появится какое-то минимальное качество. А потом я говорю: «Он – слишком развит в балете» или «Он – слишком развит в игре на калимбе» или на более высоком логическом уровне «Он – слишком развит когнитивно, он превратился в книжного червя». «Что я должен сбалансировать?» И теперь я снова управляю контекстом, чтобы создать доступ к новым событиям, которые смещены мной преднамеренно, без сознательного восприятия со стороны ребенка, и предлагают ему выборы в пределах класса опыта. И это повторно его сбалансирует.

Женщина: Здесь начинается целостность.

Джон: Да, и один аспект целостности – признать, что вы тоже находитесь в этой петле, а не за ее пределами. Вы можете манипулировать контекстом скрыто, но на некотором уровне репрезентации, ребенок точно знает, что вы делаете. И то, что он не может этого вербализовать, не имеет никакого отношения к его оценке ситуации. В конечном счете, отчасти это похоже на то, как вчера ваша нянька играла роль вашего диспетчера в первой стадии упражнения. А затем вы заняли эту функцию, и ваш напарник сдвинул логический уровень в отношениях с вами. Вы – родитель, взрослый, вы взяли с собой эти удивительные маленькие организмы, и в то же время учитесь у них. И вы должны занимать некоторые позиции в личной организации, дающие ребенку возможность получить последовательный, целостный опыт. Как только ребенок сможет справляться с этой функцией сам, вы двигаетесь на один логический уровень вверх.

Последнее очень трудно дается многим людям, особенно в общении с подростками. Подростки очень и очень хорошо знают, какую кнопку нужно нажать... , кнопку предыдущего поколения. Мне нравится некоторая, по крайней мере, визуальная часть движения панков. Она замечательна. Но больше всего я люблю наблюдать реакции, которые панки вызывают у других людей. Каждое поколение говорит: «О, в их возрасте мы такими не были». Ерунда! Помните Элвиса? Поколение моих родителей, они действительно сходили по нему с ума, правильно? Содержание декларации независимости каждого поколения может отличаться, но ее паттерн, конечно, предсказуем.

Самый последний – ход, который сигнализирует о симметрии. Вы передаете взрослеющему ребенку право самому принимать решения в терминах баланса между целеустремленным первым вниманием, которое вы, вероятно, и не собираетесь занять в их иерархии, и вторым вниманием. Молодой взрослый выбирает даже контекст. Кастанеда предлагает найти ребенку достойного противника – личность или контекст, который заставит его полностью мобилизовать свои ресурсы. Я не думаю, что стоит становиться достойным противником собственного ребенка. Это один из моментов, которые мне нравятся в западноафриканской модели. Достойные противники мальчика в области дисциплины и совершенства– его дядья.

Джуди: Идея достойного противника такова: если вы никогда не оставались в дураках, то никогда не будете учиться.

Джон: И если вам никогда не давали хорошего пинка, ваше окружение никогда не вызывало у вас стресса, вы не сможете развить некоторые классы ресурсов. Есть старый эксперимент с крысами[5], думаю, Розали о нем знает. Экспериментаторы брали детенышей крыс и делили их на три группы... с одной группой они просто играли каждый день, развлекали и гладили этих крысят. Другую группу они пугали и били током. Кстати, где они взяли эти идеи? Предполагаю, они планировали кое-что еще. (смех) Не знаю, что. Я рад, что доставалось только крысам, вот все, что я могу сказать.

Розали: Не всегда.

Джон: Крысят из третьей группы они сажали в клетки, каждого в отдельную клетку со всеми удобствами, давали им еду и защиту, все эти замечательные вещи, в которые так верят родители, я имею в виду, родители-крысы (смех), давали им все, что родители считают необходимым для детенышей. И все это они делали в течение некоторого критического периода, с 21 до 40 дня после рождения... , и потом они отпускали всех крысят на волю. И когда крысята становились взрослыми, эти ученые проверяли, насколько успешно они приспосабливались к новому окружению и все такое. И что вы думаете?

Мужчина: Испуганные крысы.

Джон: Испуганные крысы что? Они оказались чемпионами. Испуганные крысы были безупречно настойчивы при исследовании незнакомого окружения. Обласканные тоже. А те, которые в одиночестве сидели в своих клетках, забились в угол, обкакались и описались с ног до головы. (смех) В некотором смысле, неадекватный стресс лучше, чем вообще отсутствие контакта. Я могу вспомнить некоторые события, через которые прошел подростком. Сейчас они стали частью моей ресурсности. И я знаю взрослых, которые все еще хнычут и скулят, что этот опыт нанес им непоправимый вред, разрушил их способность выражать личную гениальность, и если бы не он... Восприятие и смысл создает организм, а не окружающая среда. Опыт, сам по себе сырой опыт, окружение, может сделать многое. Но что это означает для организма – решаете вы сами, до такой степени, которая удивила и восхитила бы вас.

Есть еще кое-что, о чем, я уверен, вы очень много знаете. У всех вас есть старые демоны.

Группа: Что?

Джуди: Старые демоны.

Джон: Старые демоны. Демоны, которые есть у вас так долго...

Джуди:... Но не обязательно...

Джон: ...Уместные...

Джуди:... Для того, кем вы стали или что делаете сейчас. Но, тем не менее, они здесь.

Джон: Демон, который умел лазить по деревьям, когда вы были маленькой девочкой или маленьким мальчиком. Демон, который знал, как ловить лягушек. Я не знаю. Обратите внимание, сейчас вы проводите не слишком много времени лазая по деревьям или охотясь на лягушек... И это может быть приглашением от мира, напоминанием, что вы стали немного слишком солидными, немного слишком взрослыми. Однако если вы подумаете об этом, то найдете, что некоторые ваши демоны больше не имеют уместных функций, из-за эволюции внутреннего и внешнего контекста.

Джуди: Что вы собираетесь с ними делать?

Мужчина: Продвинуть их.

Джон: Продвинуть их куда?

Роберт: На их уровень некомпетентности. (Смех)

Джон: Именно так заканчивают старые демоны, если не поместить их туда, где они могут быть полезны. Это – принцип Питера во внутренней организации.

Джуди: В некоторых африканских племенах есть понятие Вази. Вази – это старые мудрые люди. Они всегда доступны. Они ожидают того, кто намекнет им, что нуждается в некоторой информации... А они знают много всего. Они старые и мудрые. Они видели и слышали много различий.

Джон: Если у Вази не спрашивают совета, они все равно приходят и так или иначе участвуют в ситуации – хотите вы их видеть или нет.

Само их присутствие стабилизирует. Они действуют с мудростью, возникшей в результате того, что они были демонами, достигали блестящих результатов в своем деле. И они понимают, что контекст изменился. И они переместились не только на другой логический уровень, но и в латеральную часть личной структуры. Не стоит тратить впустую что-то столь мощное как старый демон. Это было бы безрассудно.

Джуди: Так или иначе, он может вам пригодиться. Вы не знаете наверняка.

Джон: Есть второй способ использовать старых демонов – превратить их в тренеров.

Джуди: Как вы думаете, для чего?

Джон: Чтобы тренировать новых демонов. Они – как демоны-прототипы, правильно? Так что в моем техническом штате есть тренеры. И это создает различие между кривой обучения и движением по кругу. Я учусь играть на барабане и перкуссии, и замечаю при этом, что это очень напоминает мне какой-то другой опыт. Здесь есть то же самое, что я уже прошел в спорте, в межличностных отношениях... Во всем этом есть нечто общее. Поэтому от старых демонов приходят действительно мощные обобщения. Эти обобщения можно использовать для ускорения цикла обучения новых демонов. Да, Антонио.

Антонио: Я думал об этом. Знаете, у меня есть демон футбола.

Джуди: Не сомневаюсь.

Антонио: И есть другой, для психотерапии. И иногда, когда я занимаюсь психотерапией, я как будто играю в футбол – я делаю это действительно хорошо, и все происходит так легко.

Джон: Да, вы получаете от него пас, правильно? (Стоны в группе). Расслабьтесь. Каждый воспринимает юмор по-своему. Моим тренером был Эриксон.

Антонио: Вот о чем я подумал: один демон учит другого?

Джон: И они даже могут образовывать временные союзы. Вы также, наверное, заметили, что в психотерапии иногда уместно использовать метафору футбола, а иногда демон футбола неуместен.

Антонио: Да.

Джон: У вас очень красивый демон футбола; я видел, как этот сорванец выглядывал из ваших глаз и улыбался, когда вы танцевали. Было бы трагедией разрушить демона психотерапии демоном футбола. Есть области применения, которые неуместны. Сколько людей в футбольной команде? И не является ли класс отношений в футбольной команде зеркальным отображением некоторых наиболее мощных принципов организации групповой работы? Обратите внимание, одна из самых замечательных вещей в футболе состоит в том, что вы никогда не прекращаете двигаться – это один из самых требовательных видов спорта, в терминах прямой физической энергии. И текучесть футбольной команды, которая действительно умеет играть в команде, феноменальна. Можно взять лучших футболистов мира и собрать их в команду. Но я предпочел бы наблюдать игру хорошей команды обычной средней школы, из-за огромной координации и взаимосвязанности, которую приобретают люди, долго игравшие вместе. Знаете, когда вы играете в футбол, ваше периферийное зрение превосходно, это становится даже странным. Вы даже знаете, где находятся люди позади вас, потому что можете рассчитывать на некоторые предсказуемые паттерны, возникшие в совместных тренировках.

Джуди: У вас появляются глаза на затылке, как у тех монахинь из католической школы, в которой я училась. (смех)

Антонио: Я часто бил по мячу и знал, куда он полетит еще до того, как он туда летел.

Джон: Да. Вы оцениваете метафору. Вы хотите, чтобы этот демон реагировал на запрос. Если диспетчер психотерапии решил, что это в этом случае уместна метафора футбола, он свистит: «Эй! Пеле, иди сюда. Вази, иди сюда и помоги демону психотерапии». «Делай то, делай это, а теперь вот это». Я хочу задать вам главный вопрос этого утра: Кто из вас установил сновидение вчера вечером?

Мужчина: Установил сновидение?

Джон: Ладно, спрошу по-другому. Кто не установил сновидение так, как мы предложили позавчера вечером? Как я сказал, возможно, это произошло во сне. Вы могли даже сделать проверку. Я хочу добавить, что вы можете обнаружить, что организационная структура, о которой мы говорим, уже создана. Как сказала Кэрол, парочка пинков здесь, небольшая сортировка и уборка здесь – и все готово, потому что у вас с самого начала было все необходимое. Но теперь пришло время признать, что эта структура – голые кости, скелет. Она обеспечивает баланс для проявления некоторой личной гениальности, которой мы здесь занимаемся, но это еще не эстетика. Понимает ли ваша эстетика, что эта основная структура может быть структурой племени? Какая метафора вам нравится? Вы когда-нибудь стояли на берегу океана, наблюдая игру стаи дельфинов, от горизонта до горизонта? Нравится ли вам такая метафора? Вы когда-либо видели, как играет футбольная команда, действительно хорошо сыгранная? Вы когда-нибудь видели танец Барышникова и Элин Кудо, создающий магию, в которую трудно поверить? Эстетика, эстетика.

Сьюзен: И в каждом из ваших примеров есть взаимодействие между системами.

Джуди: Правильно.

Сьюзен: Я не знаю, смогу ли вербализовать свой вопрос, но где возникают разные измерения, если личность всего одна? Смысл, который я недавно уловила, и теперь мое первое внимание все время его пережевывает... Но если я вернусь к тому, что возникло тогда – это было как состояние демона... Как будто, если я нахожусь в состоянии демона, и вы находитесь в состоянии демона, и мы играем на барабанах в кругу барабанщиков, как будто мы становимся одним разумом...

Джон: ...Одним разумом, абсолютно.

Джуди: ...На другом логическом уровне, и вы расширили границы «я», чтобы включить в него другие «я». Каждый барабанщик исполняет свою партию, и сливаясь, все отдельные партии создают новую песню; из двух описаний приходят новости в форме песни, которой не было в каждой отдельной партии.

Сьюзен: ...На другом логическом уровне.

Джуди: Игра на барабанах, обратите внимание, это – сотрудничество на следующем логическом уровне.

Джон: Играя на барабане, вы исполняете отдельную партию. Эта партия не имеет никакого значения, кроме как в отношениях с другими партиями.

Джуди: ...И это – специфическое двойное описание, и из него возникает песня.

Джон: И должны быть достаточно развиты базовые навыки, чтобы я мог слышать и чувствовать, что там делает Сьюзен, потому что я преднамеренно играю так, чтобы повлиять на нее. Напряженность ритма барабана и перкуссии – вот откуда появляется песня. И поэтому вы должны уметь стабильно и целостно поддерживать свою позицию в этих отношениях, иначе не будет никакой песни.

Сьюзен: Песня – функция связи. Это то, что я только что услышала?

Джон: Да, вы только что услышали именно это. Если бы все партии были одинаковыми, ничего бы не произошло. То, что мы играем разные фрагменты единого ритма, перебрасываем и передаем их друг другу, эта связь создает песню. И она меняется в зависимости от того, какие фрагменты мы играем.

Женщина: Если эта структура создана внутри личности, она начинает показывать, как взаимодействовать с внешним миром. Мы взаимодействуем на разных логических уровнях внутри себя, а потом узнаем, на каком уровне находится другой человек.

Джорджина: По-моему, это дает полную свободу. Ведь теперь я могу смешивать и соединять все, что пожелаю в пределах собственной личности. Могу играть с чем-то, могу усиливать что-то одно, или ослаблять это и усиливать что-то другое, и у меня есть база, на которую я могу вернуться.

Джон: Да, это именно база.

Ларри: Можно ли так же привязаться к мета-позиции, как и к состоянию демона или...

Джон: Хорошо. Давайте поговорим о «типах личности», понимая при этом, что «личность» – это псевдоявление, вторичное последствие личной организации. Как человеческий подбородок – не единица эволюционного изучения, а всего лишь номинализация, имеющая только лингвистическое значение. Есть люди, которые потакают себе, живя только в настоящем. Они настолько погружены в реакции на внешние стимулы, что их жизнь не имеет никакого направления. Один из типов таких людей, полностью живущих в настоящем – они спонтанные, эмоциональные и непредсказуемые. Я имею в виду, что довольно забавно находится рядом с ними, довольно скоро они сведут вас с ума, но с ними очень забавно проводить время, правда? Никогда не знаешь, что может случиться с таким человеком. Но что бы ни случилось, это всегда нечто из ряда вон выходящее. И если вы можете воспринимать различия без оценок, это становится просто удивительным состоянием дел. Мы создаем личную структуру. Понимаете ли вы, что в связях, в отношениях с другими людьми, если нет целостности в вашей собственной схеме, вы можете всего лишь заполнять промежутки в их схеме?

Джуди: Заполнять собой пустые места.

Джон: Развивающие отношения вызова и совершенства между вами и другим человеком возможны только в том случае, если ваша схема целостна.

Джуди: Дон Хуан говорит: «Люди становятся одержимыми». Воин проходит обучение. Возможно, в его обучении будет некоторая точка, где он станет настолько подавлен, что никогда не сможет преодолеть ее, и потому станет одержим ею. Или возможно, проходя через разные описания, он привяжется к какому-то единственному описанию, которым станет одержим и не сможет его преодолеть. Дон Хуан сказал бы, что это – еще одна форма индульгирования.

Джон: По всей этой стране, в Канаде и Европе, есть люди, которые завязли в определенных стадиях моего личного развития. Они делают те же вещи, которые делал я, когда общался с ними. И они хорошо проводят время, и никуда не движутся.

Противоположный конец этого континуума – человек, который не может выйти из первого внимания. Каковы характеристики такой «личности»? Этот человек холоден, отрешен, тверд...

Джуди: Хотя при этом очень объективен.

Джон: Очень объективен.

Джуди: Вероятно, наука.

Джон: Вероятно, бизнес. Во всяком случае, неспособность выйти из первого внимания означает, что в вашей жизни нет ничего спонтанного. Если происходит что-то неожиданное, вы расстраиваетесь, а не восхищаетесь. И есть люди, которые настолько мастерски перемещают функции «я», что постоянно остаются открытыми и вникающими. Под вниканием я имею в виду, что они входят в то же самое эмоциональное состояние, что и окружающие, с которыми они случайно сталкиваются. Традиционно в нашей культуре предполагается, что женщины должны иметь эту позицию по отношению к своему мужу, не так ли?

Джуди: Не дождешься. (смех)

Джон: С другой стороны есть люди, которые не способны идентифицироваться с другим живым существом, и они живут невероятно бедной жизнью. Я не знаю, что хуже, постоянно сдаваться на милость ветров любых эмоциональных штормов или никогда не участвовать в танце мира. Обратите внимание, каждая из функций, о которых мы можем говорить, если она выходит за рамки здорового диапазона, становится характеристикой «личности», и ее можно легко выделить.

Джорджин: Я вижу в этом и другую возможность. Человек имеет эти два полюса выбора, и может немного пройти по одному пути, признать, что здесь есть проблемы. И потом пойти в противоположную сторону и какое-то время двигаться по другому пути.

Джон: Шлеп-шлеп – это пороговое явление. Вы подбираетесь к множественной личности. Смотрите, если вы проводите границу через свои петли так, что они распадаются на два или более разных множества – относительно полных самих по себе, но несвязанных друг с другом, вы получите шизофрению. Это – алкоголик. Вы получили людей, у которых возникает амнезия опыта, который они имеют по другую сторону дуги. Их проблема – установление порогов. То есть они не знают, что делают, когда живут в другой части петли. Помните, я говорил о женщине, которая хотела иметь такую ситуацию... У ее мужа были некоторые раздражавшие ее черты. Она не хотела о них знать, пока они не достигли бы некоторой пороговой величины. И конечно же, происходит вот что: вся ее жизнь вот такая, правильно? Шесть месяцев идиллии, (с негодованием) «И все это была ложь!» А потом. (Нежно) «Вот он! Вот следующий очаровательный Принц», на следующие шесть месяцев.

Джуди: ...Порог...

Джон: ...Действительно мощное пороговое явление. И смотрите, нарушение может произойти только если вы проведете границу через петли так, чтобы получились дуги. Помните, я читал отрывок из Бейтсона? Сознательный разум, из-за его семи плюс-минус двух ограничений, может рассматривать только дуги петель. И если мы овеществили дуги, значит, только что создали типы личности. Мы провели границы через петли, необходимые для нашего дальнейшего развития.

Мужчина: Относится ли это и к диете? К тем, кто набирает и теряет вес?

Джон: Они поднимаются некоторое время, и затем спускаются некоторое время?

Джуди: Это находится в другой репрезентативной системе...

Джон: ...что означает: «В какой код, в какую репрезентативную систему они помещают каждый порог?» Болезнь... Любой, кто прошел медицинскую школу, знает, что для обучения и понимания в медицинской школе лучше выбрать какие-то другие стратегии, а не кинестетику.

Джуди: Если для понимания болезни вы используете кинестетическую стратегию, вы получите студентов-медиков, которые проявляют признаки каждой болезни, которую изучают.

Женщина: И что еще хуже, заражают своих детей.

Женщина: Кажется, то, что вы описали – способ поместить демонов в соответствующий контекст так, чтобы мы экологично функционировали внутри себя, а потом могли бы перенести это во внешний мир, экологично функционируя бы во внешнем мире.

Джон: И тогда мы имеем равновесие.

Женщина: ...И тогда нам больше не нужна внешняя культура, потому что мы ее встроили внутрь себя.

Джуди: Да, в традиционной, согласованной культуре, культура поддержала бы эту конгруэнтность между внутренним и внешним. В обществе такая конгруэнтность не поддерживается, и поэтому мы считаем, что это ваша личная ответственность.

Женщина: То есть, мы создаем собственную культуру.

Джуди: Да, создаем собственную внутреннюю культуру. Вот где нужны базовые навыки НЛП.

Джон: Мне кажется, за форматирование несет ответственность первое внимание. Именно поэтому я абсолютно согласен с запросом Фрэнсиса, потому что его первое внимание должно делать преобразования. Во втором внимании есть богатство, но обычно оно остается неорганизованным богатством. Функция первого внимания...

Джуди: ...Моделирование... Вместе с языком и с сознанием вы получаете точность и план, целенаправленный, и поэтому не особенно мудрый, но очень мощный. Этот стул весит немного. Но если я возьму этот стул, оставлю только одну ножку, сделаю ее очень тонкой, сбалансирую стул на этой точке и буду опираться только на нее, я вызову огромное давление. Вот что такое демоны. Они настолько узко направлены, что все ресурсы организма устремляются в эту единственную точку. И так вы можете просто облегчить свой путь через ситуации, которые иначе были бы очень трудными.

Я вижу в этом большой смысл. И это – другое место, куда отправляются старые демоны. Куда отправляются старые демоны?

Джон: С другой стороны, в работе с технологией нейро-лингвистического программирования, есть важные ситуации, когда вы хотите, чтобы части оставались отдельными. Вы не объединяете их, потому что области их применения не пересекаются. И это – действительно важное условие корректности. Само по себе НЛП не больше, чем просто технология. Ею можно злоупотреблять. А можно использовать для превосходной работы в терминах человеческого совершенства. Вопрос в том, что – это просто технология. И пока нет контекста, обладающего некоторой мудростью и некоторой эстетикой, вы просто чертов шарлатан. Вы просто шатаетесь по округе без всякого вертикального, контекстного понимания. Вы как тот янки при дворе короля Артура: у вас есть эта замечательная, магическая шкатулка с драгоценностями, но вы не имеете ни малейшего понятия, что с ними делать. И то, о чем мы здесь говорим, помещает эти инструменты в эстетическую рамку.

Розали: Вот вопрос, с которым я проснулась сегодня утром, это именно то, о чем вы говорите. В терминах Къеркегора, как вы переходите от эстетических терминов к этическим? И для меня всегда вопрос: что случится, если этого не сделать? В его глазах вы бы стали «демоническим»... Я так до конца и не поняла, что он называл «демоническим», однако...

Джон: Я всегда впадал в депрессию, когда начинал его читать. Я мог читать его только очень недолго.

Джуди: И Кафка тоже не добавляет оптимизма.

Розали: Мне кажется, в развитии НЛП, вы очень точно сформулировали его как технологию, не имеющую содержания.

Джон: Правильно, абсолютно. Содержание – забота личности. Наша работа – создание паттернов.

Розали: Теперь, участники этого семинара пришли сюда с разными внутренними структурами...

Джон: ...Если у них вообще есть какие-то структуры...

Розали: ...Если у них вообще есть какие-то структуры. И на этом специфическом семинаре меня особенно интересует, что вы используете свою технологию, подобно технологиям, созданным в рамках многих религий. Обычно эти технологии (по крайней мере, некоторые их аспекты) создавались в пределах культурного контекста. Они не могли свободно применяться в рамках контекста общества в целом. Даже так называемая медитация, технология для достижения некоторых состояний, давалась ученикам в рамках чрезвычайно специфического культурного контекста.

Джон: ...Который имел эстетику и баланс и...

Розали: ...И полную структуру, в пределах которой человек учился использовать технологию. Но мы ведь находимся, в обществе, а не в культуре. То есть ваша технология не помещена в этическую рамку культуры. И получается водородная бомба. И я спрашиваю: «Что вы делаете?» (смех)

Джон: Нет, у вас есть инструменты, чтобы создать водородную бомбу или самую прекрасную систему сельского хозяйства, позволяющую сбалансировано решить проблему продовольствия и населения. Критическое различие здесь – логический уровень. Есть важное различие между религией и НЛП, если вы соответственно изучили, интегрировали эту технологию и адекватно ее применяете. Каждая известная мне религия предлагает две вещи. Во-первых, набор методов, дисциплин и паттернов поведения, которые отличают членов этой религии и форму их восприятия и сознания. Во-вторых, религия предлагает безопасность. Она говорит, что из многих путей, которые открыты нам как людям, этот конкретный путь, определенный методами, дисциплинами и паттернами поведения – самый правильный. И если вы следуете инструкциям, то будете вознаграждены. Нейро-лингвистическое программирование – эпистемология. Она не уполномочена принимать решения относительно содержания, предлагать комфорт «правильного пути». Она дает возможность исследовать, она предлагает набор инструментов, помогающих найти собственный путь. Это – ваша прерогатива, выбирать и исследовать эти пути. Найдете ли вы их комфортными, трудными или обнадеживающими, я сказал бы, что это комфорт вызова... (пауза)...

И как вы правильно указываете, концентрация силы, которую приносят технические навыки НЛП в область коммуникации, очень сильно напоминает о технической концентрации силы, достигнутой в ходе индустриализации. В этом кроются и возможности, и опасности. Самая прекрасная похвала, которую я когда-либо получил от Бейтсона, это его утверждение, что НЛП – это набор инструментов для Обучения III. И если это истинно, то это накладывает на меня, Джудит Энн, Ричарда, Роберта... , на всех создателей этой технологии, обязанность сделать некоторое заявление о контексте. Как вы говорите, без некоторых этических соображений нашу работу нельзя считать социально ответственной. Помните наше вводное заявление? Исследуйте гомогенную, согласованную культуру. Вы заметите, что в ней внутренние и внешние репрезентации соответствуют друг другу. В ней существует конгруэнтность, которая позволяет возникнуть мудрости и равновесию, в рамках самого племени и между племенем и его окружением. Эти мудрость и равновесие имеют своего рода этические, моральные характеристики. В результате этого обсуждения, напоминаю вам, мы заявили, что во фрагментированном, техническом обществе, где нет соответствия между «эманациями извне и эманациями изнутри», человек обязан самостоятельно развивать собственную личную культуру, то есть создавать этическую рамку, в которой он использует инструменты. Для этого необходима мудрость, которая, как мы считаем, связана с контекстом и вносит в него эстетику. И здесь нет никакого чертового единственно верного пути, в который я хочу вас втиснуть, предписывая, что вы «должны» или «не должны» делать. Я предлагаю класс условий корректности, который позволяет решить проблему, жизненно важную для каждого из нас. Что значит ответственно использовать эту чрезвычайно мощную технологию в ситуации отсутствия согласованной культуры?

Розали: Не является ли использование этих инструментов само по себе... ? Очевидно, если вы используете эти инструменты, вы так или иначе трансформируетесь.

Джон: Да.

Розали: Но в каком направлении вы трансформируетесь...

Джон: Об этом мы и говорим, Розали. Здесь есть тонкое равновесие. Мы не собираемся рассказывать вам, каким должна быть «актуализированная личность», или каким должно быть «актуализированное общество». Мы говорим, что можно многому научиться у согласованных традиционных культур. Какие балансы и проверки включены в эту систему? Теперь становится нашей ответственностью, и я сейчас говорю о большой петле, создать класс условий корректности, который точно отражает проблему, которую вы высказали.

Розали: Спасибо.

Джон: Сделайте проверку во втором внимании. Я хочу на целый час отправить вас в мир. Не здесь. Я хочу, чтобы вы пошли в мир. Я хочу, чтобы вы провели первые двадцать минут, делая проверку. На своем ли месте эта программа? Какие ее фрагменты необходимы для дальнейшего строительства структуры? Запущен ли процесс? Когда я могу ожидать завершения создания этой части структуры? Сделайте все необходимое, чтобы убедиться в этом. Вопрос становится эпистемологическим: как вы узнаете, что сделали все необходимые преобразования? Если мы с моим отцом собираемся ремонтировать машину, я знаю, что он знает намного больше об этом; у него намного больше опыта. Предположим, он просит меня сменить передние амортизаторы. И когда он обходит вокруг машины и говорит: «Порядок», сменив задние амортизаторы, я не собираюсь утомлять его расспросами. Он знает, как это делать. Он знает это лучше меня. Он может сделать это быстрее и эффективнее, чем я, потому что он более квалифицирован. Когда он говорит «Порядок», это все, что мне нужно знать. Если я начну задираться и скажу: «Хорошо. А ты уверен, что как следует затянул болты, папа?»... Ясно, что он на это скажет: «Да пошел ты!» И уйдет.

И после того, как вы поиграете со своими постоянными стратегиями, я хочу, чтобы вы занялись стратегиями переключения.

Пэгги: Когда я начала заниматься стратегиями, то обнаружила, что стратегия моего партнера была такой: «Эй, ребята, все готовы?» И возникало что-то вроде подавляющей реакции: «Ну, мы не уверены». Это было похоже на «Дайте мне аналогию». И я прошла только одну ситуацию с одним демоном...

Джон: ...И затем сделала обобщение.

Пэгги: ...Но после этого я смогла пользоваться этой стратегией. Это стало проще.

Джуди: Это было требование второго внимания: «Первое внимание, дай мне более определенную информацию». Хороший баланс.

Джон: Когда я занимался психотерапией, если у меня был клиент с множественными фобиями, я говорил: «Дайте мне одну фобию, которая, по вашему мнению, самая-самая сильная и никогда пройдет». И я очень медленно и тщательно работал с одной этой фобией, и просил при этом второе внимание следить за моей работой до самого конца. Это была действительно самая сильная фобия. И когда мы с ней справлялись, пациент мог это проверить и говорил: «Это действительно работает!» И я говорил: «Второе внимание, ты понимаешь шаги? Они такие... », я перечислял их повторно и добавлял: «Проработай все остальные фобии сегодня ночью, во сне».

Джуди: Учиться тому, как учиться учиться. Грегори говорил, что инструменты НЛП предназначены именно для этого. И это действительно помещает их в рамки эпистемологии, и делает весьма эволюционным инструментом.

Маршалл: Часто мы используем нашу кинестетическую систему как проверочную, чтобы увидеть, что правильно, а что нет. При правописании мы сначала используем визуальную систему, а потом проверяем результат кинестетически. Иногда, демонстрируя какое-то поведение или получая идеи, особенно новые идеи, наши кинестетические ощущения – гомеостатические ощущения, если мы очень структурированная личность, говорят: «Эй, это неправильно». Не отличается, а неправильно, и мы обворовываем себя... Так что может быть полезно...

Джон: ...Приобрести способность воспринимать различия, не делая оценок. Чтобы кинестетика не говорила, что новая идея неправильна. Чтобы она говорила, что она отличается от гомеостатического уровня, которого вы уже достигли.

Джуди: В конечном счете, это может быть вопрос не о правильности или неправильности, но о том, где по континууму, в котором вы делаете эту оценку, она важна...

Джон: ...И сигнал, который вы маркировали как неправильный, я называю просто другим. И есть следующий шаг: Если различие переходит в действие, это требует усилий. Нам придется изменить свой уровень гомеостаза. И есть два отношения к этому. Если вы – приверженец комфорта, то скажете: «Ой-ой-ой, я не хочу двигаться». И это значит, что вы не используете принцип более высокого логического уровня, который говорит: «Я должен двигаться. Я заржавею, если не буду двигаться». Принцип расталкивания вашего центра гомеостаза синтаксически имеет огромную биологическую поддержку. Как ваше тело теряет гибкость?

Мужчина: Неиспользованные способности теряются...

Джон: Вы ограничиваете себя, то есть выбираете, какова самая важная ценность вашего состояния, и говорите: «Послушай, это – самая сбалансированная вещь... » и в этот момент решаете, что это так и есть.

Джуди: Вы вложились...

Джон: ...в поддержание этого состояния.

Джуди: И те маленькие человечки, о которых я вчера говорила, приходят и пожирают гибкость вашего тела, правильно?

Джон: Как организованные экскурсии?

Джуди: Гибкость используется в какой-то другой части системы.

Джон: Итак, используйте или потеряете. Так что есть мета-правило... Вы слышали некоторые мои мета-правила: Никогда не делайте одно и то же дважды. Повторяю еще раз... (смех) Есть другое мета-правило. Оно гласит, что есть естественное удовольствие, и не только непосредственно на уровне кинестетики. Потому что, если вы используете комфорт как индикатор только на этом уровне, вы так и не встанете с дивана. В том, чтобы двигаться, есть кинестетическое удовлетворение на мета-уровне. Обратите внимание, физические упражнения – концепция двадцатого века. Сто лет назад это была интегрированная часть жизни. Людям приходилось работать – и работать физически. Теперь у нас есть устройства для экономии труда, уменьшающие наши физические усилия, и поэтому...

Джуди: ...Людям приходится делать физические упражнения. После работы.

Джон: Если мы заперли себя здесь, то наружу выйти будет очень нелегко. Именно поэтому, на более высоком логическом уровне, есть правило: Упражняйте переменные, которые считаете критическими для долговременной гибкости и равновесия. Даже если нет никакого «согласия» с этим из окружающей среды. Я имею в виду, почему люди занимаются бегом? Почему люди делают упражнения? Потому что на более высоком логическом уровне они знают, какой класс событий поддерживает гибкость. И это дает возможности выбора, который окупится, не только для выживания организма, но и для удовольствия жизни в этом мире. Я даже сказал бы, например, что в танце, игре на барабанах или пении есть естественное удовольствие на более высоком логическом уровне, чем затраченные усилия и достигнутый комфорт. Есть глубокое удовольствие в ритмичных движениях, в использовании голоса и тела, в том, как все это простирается в мир за пределы танцевального зала. И очень важно находить различия, не делая автоматической оценки. Оценка должна делаться на другом логическом уровне, чем различия. То есть на уровне комфорта, вы знаете, что никогда ничего не сделаете. Но на уровне демона, который говорит: «Держи эти возможности открытыми»...

Я хочу снова встретиться с вами без четверти два, когда мы начнем занятия после обеда. Найдите себе напарника, с которым можете работать с удовольствием. Я рекомендую сменить напарника. Я хочу, чтобы вы немного поборолись друг с другом, как мы с Розали сегодня утром. Мы очень разные. Различия могут привести к огромным преимуществам для нас обоих, если мы уважаем друг друга. Ведь она предложила, так же, как Фрэнсис и Курт, совершенно другой подход к одному и тому же классу событий...

Джуди: ...Потому что новая информация – в различиях, не так ли? Это – основная единица разума. Новости. Новые различия. Отсюда приходит новая информация. Помните хорошо сформулированные условия действий в мире? Нужны, по крайней мере, три позиции восприятия, то есть три описания, для синтеза, если вы редактируете, меняете поведение, или что-то еще. И это действительно соответствует соображениям Пойя, которые я читала вчера. Для меня даже не очевидно, стоит ли вам делать различие между началом обеда, и тем, что вы делаете.

Приглашаю вас поучаствовать в эпистемологическом упражнении. Упражнение такое. Проверьте состояние вашей личной реорганизации. Вы сделали преобразования? Вы приняли меры для некоторого подмножества петель, которые можете начать тренировать? Найдите какое-то место, где вы сделали преобразования. Специально для Джорджа: вам было бы уместно и полезно, Джордж, выбрать область поведения, где вы не удовлетворены качеством. Выстройте демонов, поставьте диспетчера в правильную позицию, используйте пространственную сортировку... Если вы видите, что TaTитос делает движение, и затем видите, как почти все в зале делают это движение, он делает это очень легко. Он делает это легко, потому что часто занимается танцами. И с тренировкой вскоре одной только мысли об изменении позы оказывается достаточно для физиологического изменения, и это движение больше не требует слишком больших усилий; оно становится элегантным. И проверьте ваше описание. Убедитесь, что у вас есть все описания...

Джон: ...Особенно, когда вы создаете этот уровень структуры, убедитесь, что вы получаете описания от демонов. Сделайте преобразования и затем ответьте на вопрос при помощи некоторого танца между первым и вторым вниманием. Другими словами, проверяйте. Одна возможность ответить на эпистемологический вопрос: «Как вы знаете, что приняли все необходимые меры?» – выйти и осуществить функцию на практике. Итак, буду счастлив увидеть вас всех без четверти два.

Джон: Мы с Джудит Энн чуть не разругались за обедом, обсуждая, что еще нам нужно сделать, так что я собираюсь немного ускорить темп. Для этого мне нужна ваша помощь. Мы хотим сделать здесь еще миллион вещей, прежде чем успокоимся, и их нужно делать в петле с вами, итак...

Джон: ...Пришло время обратной связи по поводу упражнения.

Женщина: Я замечательно провела время. Обнаружила, что трудности в одном состоянии демона происходили из-за того, что первое внимание пыталось делать то, за что отвечали демон и диспетчер...

Джон: Баланс.

Джуди: Очень хорошо.

Джон: На самом деле баланс и заключается в распределении функций.

Женщина: Стратегией, которая сработала для меня в этом упражнении, была «остановка мира», когда мое зрение расширилось отсюда сюда, и в этот момент я все поняла.

Джон: Браво. Прекрасное соединение двух техник.

Джуди: Все мы имеем такие моменты в жизни, когда чувствуем себя компетентными, уверенными, успешными людьми. А в другие моменты мы опускаем руки и говорим: «Я ничего не могу сделать. Почему я не могу ничего сделать?» Каждый раз, когда что-то становится «слишком сложным» или «слишком запутанным», это значит, что вы действуете слишком сознательно, слишком из первого внимания. Это хороший индикатор, что здесь не повредила бы некоторая перебалансировка. Ведь что при этом происходит? Компоненты не отсортированы, ни по функциям, ни по логическим уровням.

Роберт: Вы говорили о не перекрывающихся состояниях демона, и что должен быть диспетчер, который должен убедиться, что они не перекрываются.

Джуди: Да, что они уважают контекст.

Роберт: И я подумал об этом в терминах музыки: пение. Я подумал, что есть одно состояние демона для ритма и другое состояние демона для мелодии, и еще одно для слов и так далее.

Джуди: Разукрупнение по логическим уровням.

Роберт: Разукрупнение по логическим уровням. И мне показалось, что у меня был диспетчер, который должен убедиться, что они не перекрываются, и затем, казалось, над ним должен быть синтезатор, чтобы я смог петь.

Джуди: ...Где они все сливаются, как партии барабана создают песню.

Роберт: ...Где они все ткут свои отдельные нити. Я имею в виду, что могу просто создавать ритм, но хочу установить некоторую синтезирующую часть. Это действительно создает для меня большие различия, потому что я никогда не думал об этом прежде. И мне понадобилось сделать много работы, я очистил это, я очистил этот более высокий уровень и затем собрал их всех вместе. Так что у меня есть диспетчер, а над ним – синтезатор.

Джуди: И именно в этом смысле, как я сказала ранее, это становится менее сложным.

Роберт: ...Менее сложным, потому что...

Джон: Хорошо, чтобы петь, вам нужно просто пойти на этот логический уровень. Если вы хотите теперь потренировать одну из подпеременных пения, вам нужно пойти глубже. Но вам не придется справляться сразу с несколькими переменными, потому что...

Джуди: Все это разные единицы, правильно?

Роберт: Синтезатор я поместил выше диспетчера.

Джон: И если мы поместим здесь синтезатор, который охватывает все это, тогда ваше первое внимание... Мы используем метафору, что идентичность «я» – это функция, которая идет вниз в подпетли. Вы никогда не пройдете мимо этого, когда поете. И понятие не перекрывающихся демонов все равно учитывается. Ни один демон внутри этой области действия не накладывается на другого. Они используются одновременно, одновременно, параллельно. И вы держите демонов отдельно еще и в том смысле, что когда поете, не едите. Пример Антонио действительно параллелен тому, о чем говорит Роберт. У него был похожий вопрос, и я сказал: «Смотрите, подумайте об этом так. Когда вы в первый раз начинаете играть в футбол, вы тренируетесь отдавать пас, тренируетесь бить по воротам, тренируетесь играть в команде, тренируетесь в спринте, тренируетесь в беге». Это подкомпоненты. Возможно, Антонио всегда был хорошим спринтером. Возможно, у него всегда было хорошее периферийное зрение, он научился этому с детства. Но ему нужно было больше работать над некоторыми другими аспектами. Когда он играет в футбол, точно так же, как когда вы поете, он никогда не спускается до этих переменных. В некотором смысле, это – признак, что вы можете использовать технологию НЛП: заякорить состояния A, Б, В, Г, а потом соединить их. Но с другой стороны, не стоит соединять пение и еду.

Джуди: Гадость какая. (смех)

Джон: Это совсем невкусно.

Джуди: Отвратительно! Это меня просто душит. (стонет)

Джон: Эй, Томас, подтвердилась ли та сплетня, которую вы рассказали мне вчера вечером?

Томас: Кажется, да. О том...

Джон: ...О том самолете...

Томас: ...Когда Горбачев, Рейган и Маркос летят в одном самолете? Нет, это конечно не правда, когда Горбачев, Рейган и Маркос летят в одном самолете, и самолет начинает падать. Они обыскали весь самолет и нашли только один парашют. И решили проголосовать, кому его отдать. И вот, все втроем проголосовали, а когда подсчитали голоса, оказалось пятнадцать-ноль в пользу Маркоса. (смех)

Джуди: Нет, это просто анекдот.

Джон: И это не правда. Итак, есть важный вопрос – когда нужно соединять то, что мы называем частями или демонами, а когда вы отделяете их друг от друга. И мне кажется, что если эти нанесены на карту в этой структуре, такие решения принимать нетрудно. Я хочу вернуться к проблеме Джорджа и рассортировать ее. Как сказала Джуди, это звучит как логические уровни. Это то же самое, когда я сказал, что могу сомневаться, какого демона выпустить на волю, или даже какой диспетчер должен работать в этом контексте, но однажды, по своему произволу, я все же делаю выбор... Воля преодолевает инерцию – когда я преодолеваю инерцию, я становлюсь полностью вовлечен... .

Джуди: ...Учитывайте последствия, создавайте страховку.

Джон: Джорджина говорила сегодня утром. Она добилась больших успехов в работе со спортсменами. Ее приглашали поделиться своей технологией ведущие европейские и американские тренера по фигурному катанию. Она сказала мне: «Иногда я не хочу учитывать контекст. А иногда становлюсь настолько воодушевленной тем, что могу делать, что просто подавляю людей». Я сказал: «Поймите, ваш энтузиазм – сила. Это – демон, которого нужно держать в узде. Это не значит, что вы не должны подавлять людей своим энтузиазмом, пылом, преданностью и непревзойденной способностью демонстрировать своим собственным поведением, насколько это демоническая вещь – то, что вы способны делать с людьми. Но, тем не менее, вы должны принять решение учитывать контекст или быть готовой принять последствия отсутствия учета контекста. Но если бы я стал говорить вам, что вы должны делать, значит, взял бы на себя роль Бога». Это – содержание. Это так называемые мета-программы, с которыми люди играют. Это – области содержания. И если вы в это вовлекаетесь, значит вовлекаетесь в содержание. Это религия. Но то, что делаем мы – не религия, это создание паттернов. Важно понять, что вы можете принимать любые решения, которые хотите, но как ответственная личность в лишенном культуры обществе – как забавно звучит – вы имеете некоторые обязанности. И мне кажется, ответственность каждого из нас – либо принимать решения, которые учитывают контекст, либо быть готовыми иметь дело с последствиями.

Джордж: Если воля останется вне системы, то если ваши демоны накладываются друг на

друга, это, в определенном смысле, превращается в проблему того, чему вы действительно преданы. Я думаю о том, что было вчера. Мой напарник, работая с клиентами в консультационном кабинете, думал о своей книге, а когда писал книгу, думал о работе с клиентами. Ясно...

Джон: Стандартная техническая организация, верно?

Джордж: Одна и та же проблема, хотя – какой деятельности он действительно был предан?

Джон: Никакой. Именно в этом проблема.

Джуди: Именно в этом проблема, и конечно, качество обоих состояний уменьшается из-за их смешивания. Вы не преданы ни одному из состояний. Это – контекст, правильно? Если он работает с клиентом, нужно ли ему писать книгу? Соответствующий ли это контекст для того, чтобы писать? Сколько информации о мире этого клиента он при этом теряет?

Джордж: Итак, организация чистого демона – не только в том, что он должен делать. Так или иначе, нужно что-то еще. Я пытаюсь вычислить, как организовать демонов...

Джон: Один пункт организации демонов при помощи этой стратегии – вы никогда не должны натыкаться на ситуацию раздвоенности внимания, которую только что описали. Вы описываете раздвоенное внимание. Вы слышали, как я приводил известный всем стандартный пример. Итак, вот он, этот прекрасный субботний день, полдень, не так ли? И вы хотите прочесть этот отчет. Вы сидите и десять раз читаете один и тот же параграф. К сожалению, вы даже не можете понять смысл эксперимента. Ваше тело напряжено. Вы представляете себе, что могли бы делать, если бы не читали...

Джуди: ...«Пойди и немного поиграй в теннис», – говорит тоненький голосок...

Джон: ...И результат – снижение качества во всех отношениях. Вы не играете в теннис, хотя продолжаете об этом думать. Ваше тело беспокоится, оно не получает своих упражнений. Вы только что потратили впустую целый час и не получили абсолютно никаких новостей из-за шума в системе. Ваши демоны конкурируют между собой. И вот, вы идете на теннисный корт и, конечно же, в то время как вы подбрасываете мяч, и делаете эту красивую мощную подачу, появляется тоненький голосок и говорит...

Джуди: ...«О, дерьмо! У меня завтра экзамен».

Джон: ...«Ты никогда ничего не доводишь до конца».

Это раздвоенное внимание. Конечно, есть ситуации, где раздвоенность внимания – полезный навык. Так что я не говорю, что вы должны или не должны раздваивать внимание. Я говорю, поймите...

Джуди: ...контексты и последствия – петли, внутренние для вас самих, и то, как они простираются вовне в вашей жизни, в семье, в бизнесе и так далее.

Джон: Каждый человек, которого я когда-либо встречал, оценивает свой опыт. Некоторые оценивают свой опыт на периферии. Они называются «живыми мертвецами».

Джуди: Это гарантирует, что никакая новая информация не поступит. Вы никогда не узнаете, было ли различие.

Джон; Другие люди ждут, пока не получат по крайней мере три описания. И только потом они переходят к синтезу и выносят проистекающую из него оценку. Эти люди учатся. Даже если они предпочитают упорствовать в поведении, которое существовало прежде, чем синтезировались эти три описания, они учатся чему-то о мире. Они не фильтруют на периферии. Они фильтруют в той точке, где могут использовать репрезентации. Эти люди остаются живыми. Где ваш фильтр дает вам важную информацию, если вы собираетесь гармонично двигаться способом через мир, например, соединиться...

Джуди: ...С другой мыслящей единицей...

Джон: ...Или с большим количеством других мыслящих единиц...

Джуди: ...Совокупностью разумов.

Джон: По поводу долгосрочных последствий слишком узкой специализации. Во время перерыва я услышал от вас пять историй, и все они были о людях, которые играли роли дуг петель других людей в отношениях.

Джуди: Заполняя пустые места.

Джон: И я не говорю, что это хорошо. И не говорю, что это плохо. Я говорю, что важно быть целостной мыслящей единицей, то есть важно, чтобы ваши петли были целостны в пределах нас самих. И в то же время, есть действия, требующие участия больше, чем одной мыслящей единицы...

Джуди: ...И два описания лучше одного.

Джон: ...И если ваша система целостна, вы никогда не поймаетесь в ситуацию, когда играете роли дуги в чьей-то петле. Моя бабушка со стороны матери, Анна Маккливи, была замужем за Филиппом О'Мара. Филипп был отличным дедушкой: деревянная нога, всю жизнь был рабочим на заводе Форда в Детройте, не дурак выпить. Сегодня день Святого Патрика, так что мы можем поговорить о Филиппе. Он любил выпить, играть в карты, курить сигары и ругаться. У него было доброе сердце. Все внуки знали, что, несмотря на эту устрашающую внешность, очень легко сесть ему на шею. Но, ребята, каким ужасным и удивительным человеком он был для ребенка.

Джуди: Он любил засовывать долларовые бумажки в свою деревянную ногу, вы знаете, так что им приходилось... (смех)

Джон: ...Доставать их оттуда – совершенный капиталистический ход, правильно? Изменить реакцию на увечье, давая деньги из деревянной ноги. (смех) Они счастливо прожили в браке сорок, нет, больше пятидесяти лет. Теперь вы можете предсказать характеристики личности Анны?

Женщина: Да. Конечно, полная противоположность.

Джон: Точно. Она была прекрасно воспитана, учтива, чопорна, никогда не повышала голоса. Месса каждое утро, все как положено.

Есть феномен, который я думаю, знаком каждому из нас. Если два человека – деловые партнеры, супруги, братья или сестры, имеют близкие, непрерывные отношения в течение длительного времени, происходит односторонняя специализация. Она не происходит только в том случае, если они оба необычайно сознательны и имеют систему баланса подобную той, которую мы разрабатываем. Они начинают играть роль дуг в петлях друг друга. Они репрезентируют петли друг друга. Петли, которые находятся в каждом из них, но за эти годы могут атрофироваться, пока не перестанут функционировать, так же, как неупотребление мышц приводит к атрофии. Это ведь не то же самое, что эвтрофия , правильно?

Джуди: Не дай себе засохнуть. (смех)

Джон: Это очень, очень хорошо.

Джуди: Это эвтрофия.

Джон: И работая с людьми, испытывающими печаль из-за потери близкого человека, я нашел, что самый прекрасный прогноз, самый прекрасный поведенческий индикатор... Замечали ли вы, что часто, когда один партнер ушел, вскоре умирает и другой? А другие, кажется, после смерти близкого человека полностью восстанавливаются и живут вполне счастливо. И в этом – различие. Через неделю после смерти Филиппа я услышал, как моя бабушка...

Джуди: ...Ругается как сапожник...

Джон: ...И вышвыривает из дому одного из внуков. И она три раза подряд пропустила утреннюю мессу. И я обрадовался, потому что знал, что теперь она проживет (и действительно, так и произошло) долгую и счастливую жизнь после смерти мужа. Потому что она смогла восстановить свою целостность, в точности как в нашей метафоре, оживив дуги собственной схемы, роль которых много лет играл Филипп. Она восстановила свою целостность и прожила прекрасную и полную жизнь после его смерти.

Мужчина: Есть поговорка об этом.

Джуди: Муж и жена – одна сатана. (смех)

Дэвид; Она вырастила деревянную ногу.

Джуди: Нет-нет...

Джон: ...Но иногда ее походка становилась довольно забавной.

Женщина: Одна из вещей, которую я обнаружила, делая упражнение – я запуталась в том, как я оцениваю вещи. И именно тогда возникает... Раздвоенность внимания, потому что я начинаю оценивать состояние одного демона как неадекватное, потому что оно не выполняет функции, принадлежащей более высокому уровню.

Джуди: Следующий логический уровень.

Женщина: Но что было для меня важно – я обнаружила, что диспетчер может помочь мне в сортировке. Он сказал, что мне сейчас не нужно волноваться обо всей этой большей картине прямо сейчас, потому что я делаю эту маленькую вещь.

Для меня это своего рода разрешение. Разрешение не волноваться обо всем сразу.

Женщина: Вы продолжаете говорить о логических уровнях. Это очень напоминает мне укрупнение и разукрупнение. О каких определенных логических уровнях вы говорите?

Джон: Вы спрашиваете: Как вы отличаете друг от друга логические уровни? Как вы двигаетесь по логическим уровням? Вы знаете лингвистическое правило укрупнения и разукрупнения.

Женщина: Я не возражала бы услышать его снова.

Джон: Ладно. Вот я говорю Хосе: «Лодка. Разукрупните, пожалуйста». Теперь он должен обратиться внутрь себя, что он только начал делать, и назвать что-то, что относится к множеству, к категории вещей, называемой лодками.

Хосе: Каноэ.

Джон: И он выбирает один член множества, каноэ. Если я сказал: «Лодка».

Джуди: «... Укрупните... »

Джон: ...Он думает: «Гм, множество лодок – член какого множества? В какое множество входит множество лодок?»

Хосе: Вещи, которые плавают...

Джон: ...Или средства транспортировки по воде. То, что может спасти вашу задницу, если вы оказались посреди океана. Есть много способов это определить. В этом есть гибкость. Но все равно это отношения включенности. В организационной структуре, которую мы предлагаем здесь, каждый демон имеет область поведения, которое отвечает за...

Джон: И все они подчиняются диспетчеру, который отвечает за всю эту область мира. То есть, область диспетчера – весь этот класс поведений, который является суммой поведений составляющих его демонов. Так же, как категория «лодка» включает в себя каноэ, гребные шлюпки, плоскодонки, ялики, парусные яхты, пароходы...

Джуди: Пароход – не лодка.

Джон: Но не для моряка.

Женщина: Как вы определили... ? Я думаю, что частью домашнего задания было обнаружить, какая категория чему соответствует. Это как цветные таблицы...

Джуди: Это сортировка.

Женщина: ...Разные оттенки синего.

Джон: Так что вопрос...

Женщина: Так что вопрос – как я...

Джон: ...Вы берете то, что общее. Этот диспетчер является общим для всех демонов, которыми управляет. Одной категорией могут быть социальные отношения. То есть, вы берете всех демонов – демона, который соединяет вас со значимыми другими, демона, который соединяет вас с деловыми партнерами, с другими участниками в этом контексте, демон, который может создавать связи при помощи мощной идентификации, если вам нужно, с клиентом, например... Они все имеют дело с социальными отношениями, с вашими отношениями с другими людьми. Я могу иметь диспетчера, который решает, какой демон соответствует контексту. Обратите внимание, различия в контексте уже определены. Демон, который управляет отношениями с клиентами, сам по себе запускается работой в вашем консультационном кабинете. Это легко. Теперь вы должны определить контекст для других демонов, чтобы они не накладывались друг на друга. Это смысл вашей сортировки. И это – танец между первым и вторым вниманием... Между прочим, я продолжаю утверждать, что форматы и предложения приходят из первого внимания. Хотя, строго говоря, это не так.

Курт предложил, чтобы первое внимание сказало: «Второе внимание, дай мне индикатор, куда нам нужно теперь направиться».

Джордж: Хорошо, давайте вернемся к этому вопросу на примере социальных отношений. Вы рассортировали этот контекст по типам социальных отношений, а не по последовательности событий.

Джон: Это произвольно.

Джордж: Но это действительно приводит к различиям в том, к чему вы придете в конце.

Джон: Именно поэтому я упорно утверждаю, что это – вопрос критериев сортировки. И каждый из вас должен найти собственные критерии и категории. Я привлекаю ваше внимание к этой задаче и привожу пример. Но я не предлагаю этот пример в качестве формата.

Я не собираюсь указывать вам, повернуть направо или налево, где завтракать, и чем заниматься. Туризм теряет все свое очарование и весь смысл, если вы точно знаете, куда направляетесь и что собираетесь там увидеть[6]. Честно, ребята, самый лучший гид – ваши ноги и глаза.

Я использую это как приглашение. Создайте танец между первым и вторым вниманием и найдите, каковы подходящие для вас принципы сортировки. Мета-программы – категории содержания. Вы просите, чтобы я индульгировал. И я говорю: «Нет, не буду». Я просто привел вам пример, чтобы вы могли за что-то зацепиться. Я предложил стратегии танца между первым и вторым вниманием. Но я полагаю, что было бы по меньшей мере непрофессионально участвовать в создании этих так называемых общих мета-программ. Они вовлекают содержание. Это всего лишь наложение друг на друга систем убеждений разных людей. И я не собираюсь в этом участвовать.

Кэрол: Мне кажется, что всякий раз, когда я взаимодействую с другими людьми в разных контекстах, я бы хотела быть в страстном состоянии, поскольку это оптимальный уровень функционирования. И все же я не хочу быть в страстном состоянии, когда отдыхаю или когда оцениваю. Но мы всегда хотим, чтобы наш демон был здесь, чтобы мы были в настоящем.

Джуди: Ладно, я уже говорила о комфорте. Я могу закончить настоящим дискомфортом, если все время остаюсь в комфорте, действительно могу нарваться. И эти ощущения будут относиться к разным логическим уровням.

Кэрол: Разве?

Джуди: Я испытывала бы дискомфорт от постоянного комфорта.

Джон: ...Превратившись в слизняка.

Джуди: Я имею в виду то, что часто повторял Милтон: «Здесь просто смертельно комфортно, черт возьми». Я говорю о физиологии, а не о каких-то высших соображениях.

Джон: Ты говоришь о непосредственных усилиях, то есть об уменьшении физических усилий, правильно? Если мы назовем это «комфортом», то я испытываю абсолютный дискомфорт от увеличения комфорта в этом смысле.

Кэрол: Хорошо.

Джон: Обратите внимание, что эти вещи имеют разные логические уровни. Я применяю этого демона для предохранения себя от абсолютного комфорта. Я говорю: «Ага! Здесь нет баланса».

Джон: Нет границ. Так тоже можно сказать.

Кэрол: Но если демон контекстуализирован, он не пойдет в неправильный...

Джуди: Правильно.

Джон: Точно.

Кэрол: Тогда это просто жизнь со страстью в каждый момент, правильно? (Аплодисменты)

Джон: Вы понимаете, как можно быть страстным в отдыхе?

Кэрол: Да, границы.

Джон: И помните, когда дело касается программ выживания, они уполномочены прерывать любые контексты, чтобы гарантировать вам длительную безопасность. Теперь они становятся функцией, называемой «я», которую я могу применять в любом контексте.

Несколько лет назад Арчи Макгилл стал третьим человеком в AT&T, как раз перед расколом...

Джуди: ...Монолита.

Джон: Когда Макгилл вошел в правление, он потратил некоторое время, просто слоняясь вокруг, чтобы выяснить, чем была эта компания – этот монстр был больше, чем любой штат этой страны, кроме, конечно, трех самых больших.. А потом Макгилл сделал то, за что я действительно его уважаю. Он пошел и нанял пару десятков людей, которые потом стали известны как Налетчики Макгилла. Налетчики Макгилла имели одну и только одну функцию.

Джуди: И как вы думаете, какую?

Джон: «Ворошить дерьмо», вот так некрасиво это называлось.

Джуди: Просто прийти и все испортить. Им нужно было просто вставлять палки в колеса. Открыть клетки. Вытащить их всех из разных тепленьких офисов, в которых они окопались.

Джон: И здесь предложение таково, что вы можете иметь другую скользящую функцию, подобную «я», подобную программам выживания, которая будет выполняться техническим штатом в том случае, если вы получите сообщения или заметите признаки (они могут быть кинестетическими, могут быть визуальными или аудиальными, их можно искать целенаправлено, или они могут возникать спонтанно, в зависимости от того, каким образом вы создадите систему сообщений), что в каком-то специфическом контексте в вашем поведении нет никаких изменений. Вы немедленно посылаете одного из агентов энтропии, и его работа – просто прийти и помешать. Вы понимаете важность этого? Каковы последствия не делать этого?

Мужчина: Никаких неожиданностей.

Джуди: Никаких неожиданностей, определенно, в самой коварной форме. Если мы выносим оценки и выставляем их на периферию, скоро мы не будем получать никаких новых различий, на которых могли бы основывать какие-либо изменения. И мир начинает казаться самым совершенным местом на свете. И мы начинаем впадать в главный грех, который совершаем друг против друга. Принимать друг друга как должное. И нам становится скучно.

Джон: И вы мертвы. Вас просто еще не похоронили.

Джуди: По-моему, одна вещь, которая делает Джона настолько непохожим на других – он не играет на своей силе. Он играет на своих слабостях.

Джон: Мне понадобилось почти сорок лет, чтобы до этого додуматься. И если в этом есть какая-то мудрость, я счастлив предложить ее вам. Сейчас я играю на барабане и надеюсь сегодня еще добраться до танцев. У меня нет абсолютно никаких природных способностей ни к ритму, ни танцу, ни чему подобному. Именно поэтому я их и выбрал.

Женщина: Это не только принимать друг друга как должное. Это принимать и самого себя...

·

Джуди: ...Как само собой разумеющееся, правильно.

Шэрон: Здесь есть как будто что-то полезное для меня, если бы вы только сделали это немного яснее. Как вы замечаете, что принимаете себя как само собой разумеющееся? Или как вы узнаете, что нуждаетесь в различиях? Есть моменты, когда я говорю, как и вы: «Мне понадобилось на это сорок лет». В двадцать лет, а не в сорок, откуда вы можете узнать, что пора посмотреть на что-то по-другому и дать самому себе встряску?

Джон: Вот упражнение для всех, кто считает это важным. У нас не будет времени, чтобы сделать его в рамках семинара, так что я опишу вам последовательность ощущений, которая станет одним из двух способов ответить на этот вопрос. Итак, прежде всего, вы входите в один контекст с кем-то, кого не знаете или больше никогда не увидите и не услышите. Или с тем, с кем у вас настолько прочные отношения, что вы можете менять свое поведение, и этот человек не воспримет это как комментарий по поводу ваших отношений – что почти невозможно для млекопитающих.

Джуди: Но это можно сделать.

Женщина: Найдите каких-то лягушек.

Джон: Далее. Вы делаете разрыв шаблона – как только вы обнаруживаете какой-то постоянный паттерн или особенность в поведении другого человека, вы можете прервать это поведение. Между прочим, в терминах перебалансировки в парах это – очень важный ход. Как только вы замечаете повторяющееся поведение, можете сделать что-то неожиданное для партнера, и получите разрыв паттерна. Итак, вы научились удивлять кого-то. Сделайте это несколько раз, пока у вас действительно не возникнет ощущение, каким образом вы переходите от наблюдения к разрыву паттерна. Затем вы делаете запрос из первого внимания во второе... И в нем есть две стадии. Первая: где-то между таким-то и таким-то временем в спокойной ситуации – не тогда, когда вы делаете операцию на сердце или что-то подобное – вы хотите удивить самого себя. Вторая часть договоренности – когда у вас возникает такое удивление, ваше второе внимание автоматически отмечает, кинестетически, состояние, в которое вы вошли, и из которого исходит ваше поведение, удивляющее вас самого.

Женщина: Повторите еще раз эту последнюю часть.

Джон: Вы автоматически якорите состояние, в которое вошли, и из которого исходит ваше поведение, удивляющее вас самого.

Шэрон: Ага. Спасибо. Это – то, что мне было нужно.

Джон: Это действительно интересный парадокс, что вы можете использовать первое внимание, чтобы договориться прервать паттерн первого внимания.

Женщина: Именно поэтому это казалось невозможным.

Джуди: В парадоксе.

Джон: Другой способ – тройное описание. Предположим, вы делаете инвентаризацию в конце дня, недели или месяца, какого-то периода, который найдете подходящим. Одно, что вы можете сделать – заметить, что в этот период времени ваше поведение никак не менялось в контексте А. И тогда вы вызываете редакторов. Между прочим, вы заметите, что здесь придется сделать кучу утомительной работы, я имею в виду, что это требует массы усилий. Но ничего страшного. С практикой это станет проще, вы сможете запускать эти петли просто ходом времени.

Джуди: То же самое происходит сейчас.

Джон: Вопрос в том, чтобы отсортировать. И затем адекватно использовать эти состояния. Так что вы сможете даже перевести все это во второе внимание и сделать так, чтобы оно само определило, какие демоны давно не изменялись или какие диспетчеры постоянно вызывают одного и того же демона, назначают задачу тому же самому диспетчеру, и так далее и так далее. Инвентаризация ваших слабостей тоже может сообщить вам, какие проекты выбрать.

Алан: Так что чувство слабости немедленно вызовет сигнал: «Я должен это сделать».

Джон: Не чувство слабости – это кинестетическое ощущение, и здесь вы играете на своей силе. Это как фильтры восприятия. Как вы узнали бы, если бы не было различий? То есть, если вы постоянно подсознательно выбираете то, в чем вы сильны, то никогда не испытаете чувства слабости, о котором говорите. Кроме того, это неадекватная система подачи сигналов – она нарушает тот принцип дизайна, который управляет вашим кислородным обменом; избыток CO2

Джуди: ...А не недостаток кислорода...

Джон: ...В легких вызывает потребление O2. Так что не стоит использовать сигнал слабости, чтобы узнать, где ваши слабости.

Это убьет вас точно так же, как если бы вы были организованы так, чтобы дефицит кислорода в легких вызвал его приток. Вы можете легко пересечь смертельный порог и умереть. Вместе с двойным описанием вы используете вторую переменную для оценки первой. Полиция никогда не обыскивает саму себя. Это действительно важная характеристика дизайна. Вы понимаете, почему бы вы никогда не узнали, чего не узнали? Как Джуди читала сегодня утром, первое внимание не знает неизвестного. Фактически, оно так мало понимает неизвестное, что для него неизвестного просто не существует. Фильтр восприятия говорит: «Я не позволю пройти никакой информации в этой категории». Вытолкнутый на периферию фильтр заставляет сознание сказать: «Боже мой, много лет все было так прекрасно». Сколько раз вы наблюдали супружескую пару или друга, которые так себя вели? Они не замечали того, что для вас было совершенно очевидно. Но они не знают, что не знают, потому что не знают. (смех) И в этом суть двойного и тройного описания. Оно настаивает, чтобы вы рассматривали мир из множества позиций.

Женщина: Есть «я» второго внимания, которое вы должны использовать, чтобы изменить «я» первого внимания. Когда я начинаю задаваться вопросом, как мне выполнить эту личную реорганизацию в первом внимании, я не могу вычислить, как это сделать, потому что если ее выполнять через первое внимание, эта задача просто колоссальна. Нужно положиться на второе внимание.

Джон: Именно так вы решаете большинство парадоксов, с которыми сталкиваетесь в первом внимании, вы идете во второе внимание. Потому что оно дает вам вторую позицию.

Джуди: Потому что первое внимание ограничено. Это – только тонкая струйка из всего потока возможностей. В конце концов, трансформации произошли...

Джон: В тесном сотрудничестве с понятием агентов энтропии находится понятие новостей. Откуда вы получаете новости? Фактически, принцип игры на своей слабости, то есть выбор задач и проектов, которые адресованы к вашей слабости – это пример, мета-пример того, как вы сортируете новости. В каждом организме, в каждой хорошо организованной культуре есть избыток. Иногда избыток используется, чтобы поддерживать привелигированный класс, духовенство, или что-то еще. Но где-то в системе избыток настолько велик, что вы можете расширять границы «я», исследуя новые области мира. И интересная вещь, полезно создать там функцию, обеспечивающую поступление новостей. Мета-принцип выбора новостей таков: выбирайте новости, которые больше всего отличаются от существующего состояния. То есть играйте на своих слабостях, играйте на своих неразработанных частях.

У меня есть одна загадка. И я расскажу ее посредством метафоры. Мне посчастливилось жить в одной из самых красивых частей мира, в горах Санта-Круз. У нас с Джудит там ранчо. У каждого из нас своя собственная лошадь, мы сами их тренировали, и там – сотни миль дорог, по которым можно ехать. Ранчо граничит с Рефуджио, это заповедник, где много нетронутых лесов и животных, так что можно ездить по любым тропинкам. Прекрасно. Можно видеть океан, мамонтовы деревья... Это – волшебное место, прекрасное место для жизни с волшебной женщиной. Я выезжаю на верховую прогулку с другом, который приехал ко мне в гости и одолжил Шотси. Вы все знаете о Шотси. «Эту лошадь нужно держать в узде». (смех) И мы с другом скачем верхом через этот идиллический пейзаж, и вдруг видим забор... Мы скачем на лошадях и вот – забор. Мы останавливаемся возле него и смотрим – за ним, внизу, виден прекрасный океан. И я смотрю на забор, и смотрю на своего друга, и говорю: «Ты знаешь, шесть лет я здесь езжу, и когда впервые здесь оказался, почти самое первое, с чем я столкнулся, был этот забор. Когда я столкнулся с этим забором... »

Джуди: ...Он просто взбесился.

Джон: А то. И я сказал: «Что, черт возьми, этот забор делает на моем пути?»

Джуди: Я сказала: «Ты не можешь убрать этот забор, Джон. Это не твоя граница».

Джон: Когда я столкнулся с забором, я действительно был оскорблен, что кто-то ставит барьеры моему исследованию мира. Когда я впервые его увидел, моя первая реакция была обычной. «Эй, уберите это!», я раздражался, возмущался, ворчал...

И тут на меня снизошли более мудрые голоса и сказали: «Остынь. Рассмотри контекст. Ты сам – владелец собственности. И если кто-то, не слишком-то уважая твою собственность, подошел бы к твоему ранчо и начал делать разные вещи...

Джуди: «... Например, ломать твои заборы... »

Джон: «... Ты определенно возмутился бы. Так что, мне кажется, тебе нужно второе описание, изменение референтного индекса». Действительно, было бы очень грубо, если бы я просто сломал этот забор. И я сказал себе: «Хорошо, ты знаешь, что есть сотни и сотни возможностей, которые ты еще не исследовал по эту сторону забора. Мне кажется, что, в то время как ты решаешь эту проблему уважения к контексту и законности твоих потребностей в исследовании, ты мог бы делать массу замечательных вещей». И после этого шесть лет я ездил по эту сторону забора.

Одна интересная особенность лошадей состоит в том, что они как бы слишком сильны наполовину, в смысле репрезентативной точности, Если вы едете на лошади по тропинке, а потом едете по той же тропинке через год, а с дерева упала ветка и лежит на тропинке, и вы проезжаете через это место, вам лучше знать, как лошади сортируют различия, потому что лошадь испугается. Лошади очень и очень хорошо делают такие вещи – это не позволяет им стать слишком умными. Я имею в виду, что они очень долго сохраняют эйдетические визуальные репрезентации – как сумасшедший профессор. Есть смысл в том, что лошадь никогда не идет одной и той же дорогой дважды. И на тропинке, по которой мы поедем завтра и на следующий день, я научился изменять свои фильтры восприятия на периферии таким образом, что я тоже предпочитаю никогда не ехать одной и той же дорогой дважды – хотя по совсем другим причинам, чем моя лошадь. Фактически, мы вместе не можем ехать одной и той же дорогой дважды, но по-разному в одно и то же время... (пауза)... Это вызывает крайнее замешательство.

И когда я сидел, смотрел на этот забор с моим другом, я сказал ему, что это – вопрос баланса, эстетический вопрос в моей жизни.

В эстетике вашей жизни, насколько вы изменяете свои фильтры восприятия, чтобы продолжать получать новости, и насколько вы противостоите, преодолеваете и изменяете препятствия, которые мир, кажется, ставит на вашем пути? И если серьезно, то мне кажется, что это может быть началом той забавной вещи, которую мы называем мудростью. Так случилось, что я склонен к исследованию. И я знаю, что когда-нибудь преодолею этот забор. Вопрос в том, как я собираюсь это сделать, когда и при каких обстоятельствах. Но проблема изменения вашего отношения к своему опыту, в противоположность прямому сопротивлению миру – выдающийся эстетический вопрос. Ответ на него напрямую влияет на то, откуда вы получаете ваши новости.

Джуди: Ты о том, что лучшая новость – отсутствие новостей?

Антонио; Хорошо, мне кажется, что моя проблема в том, что у меня всегда есть серьезные основания не пересекать забор.

Джон: Я предполагаю, что некоторые причины этого – учет мудрости контекста. А некоторые причины, по которым вы не пересекаете забор, очень похожи на то, как некоторые удерживают себя от выражения своей личной гениальности: не делая соответствующих преобразований или не желая принять последствия пересечения забора. И я не знаю ответа на этот вопрос. Из того, что вы сказали, я могу сделать вывод, что вы можете сделать некоторую сортировку, чтобы прояснить свою позицию относительно ваших заборов, ваших препятствий. И я думаю, что после нее вы можете решить не пересекать некоторых из них. Но другие вы наоборот решите пересечь, если сделали сортировку и установили соответствующую страховку, контекстные маркеры, давая себе свободу, пересекая забор, пересекать его со страстью... А вы ведь так много знаете о страсти...

Хорошо. Мы добрались до наших десяти минут жонглирования. Вчера мы делали вот что: мы бросали мяч отсюда сюда, и обратно, правильно? И делали это по дуге, которая шла примерно через макушку головы, и делали это более однообразно, чем я демонстрирую сейчас в оба направления. Так что вспомните состояние, в которое мы сейчас перейдем, где вы используете периферийное зрение и где ваши действия однообразны. Вам уже знаком первый шаг, который я демонстрировал. Сегодняшний шаг – второе и последнее, что нужно для жонглирования.

Джуди: Все, что нужно. Это действительно так.

Джон: Потому что вы никогда не держите в руках больше двух мячей...

Джуди: ...В одно и то же время.

Джон: Смотрите, (жонглирует тремя мячами), где все время находится третий мяч. Вы держите в руках все три мяча только когда начинаете жонглировать или когда останавливаетесь. И все, что вам действительно нужно делать – управлять проблемой двух мячей, и при этом все время держать третий в воздухе. Я уверен, что это вполне убедительно. (к Джуди) Кажется, они действительно впечатлены. (смех) Помните, самая важная задача – не физическая. Самая важная задача – поддержание во время упражнения состояния «остановки мира». С разрешения Поппи и Роберта, я хотел бы, чтобы они вместе с той же командой снова провели невербальный тренинг. Итак, что вы делаете сегодня. Вы бросаете один мяч, ждете до самого последнего момента – и бросаете второй мяч вслед за первым. Я демонстрирую. Теперь. Я жду, пока мяч не будет почти здесь, и бросаю следующий. И затем, конечно, полностью меняю направление. Чем дольше вы ждете, прежде чем бросить этот мяч из руки, которая должна поймать другой мяч, тем легче вам жонглировать. Вы можете хорошо рассмотреть этот небольшой фрагмент, потому что я показываю его медленно и тщательно. Теперь, смотрите, можете ли вы найти этот фрагмент внутри проблемы трех мячей? Вы видите, как проблема двух мячей решает проблему трех мячей? Но ваша задача-максимум на сегодня очень проста, это проблема двух мячей. Да, я хочу, чтобы вы проголодались, правильно. (смех) Есть вопросы по поводу этой задачи? Помните, самый важный аспект – управлять своим состоянием. Наслаждайтесь жонглированием.

Джуди: (обращаясь к участнику) Да, у вас есть вопрос?

Мужчина: Номинализация «баланс»... Мне нужна некоторая помощь...

Джон: ...Хорошо, давайте это рассмотрим. Вы хотите некоторой стабильности в своей системе. И хотите комфорта. Мы говорили об этих вещах. Но где вы хотите комфорта? На каком логическом уровне? Я могу испытывать комфорт, зная, что я в хорошей физической форме. Я имею в виду, что есть комфорт, не в прямом переживании лежания на диване, а в смысле, что я научился мастерски использовать свое тело для некоторых физических действий. Так что о комфорте можно говорить на многих разных логических уровнях. Итак, баланс и стабильность. Вопрос в том, где вы требуете стабильности. Например, когда я двигаюсь через языки и культуры, есть некое ядро, которое остается неизменным. Но оно находится не в схеме лингвистики или моего поведения. Состояния демона глубоко различны для итальянского, немецкого, суахили и так далее. Так что есть ощущение стабильности, которую вы хотите, правильно? С другой стороны, задание агентов энтропии и назначение новостей – поддерживать гибкость в системе. Работа агента энтропии – прийти и растолкать структуру, чтобы она продемонстрировала упругость и гибкость и все время их поддерживала.

Джуди: И вы продолжаете расширять диапазон своих переменных так, чтобы не цепляться все время за одну ценность, чтобы ваша гибкость не оказалась сожранной.

Джон: Я сказал бы, что одно из самых важных различий между нами или между любыми

двумя людьми, заключается только в том вопросе, который вы задали: «Где вы хотите стабильности?», и «Где нужна гибкость?» И это вопрос о балансе. Вы ведь не хотите получать новости все время. Я вхожу в состояния, где мир совершенно новый, и я в нем ничего не знаю. Фактически, это одно из ваших заданий на сегодняшний вечер. Я хочу, чтобы вы получили опыт без значения.

Мужчина: Это то же самое, что бессмысленный опыт? (смех)

Джон: Это не то же самое, что бессмысленный опыт, нет...

Джуди: ...Это совершенно разные звери.

Джон: Позвольте привести пример. Я нахожусь в здании обработки данных IBM в Форт-Уэрте, и заключаю контракт, верьте или нет, с парнем по имени Дж. Р. Он собирается заказать тренинг. Я делаю презентацию и составляю контракт так, чтобы он мог все это понять и заказать тренинг. Это была одна из лучших команд переговорщиков, с которой я когда-либо работал. Эта команда фактически была отсортирована по репрезентативным системам. Один парень сидел, все время слушал и задавал все вопросы. Другой парень отвечал за образы и все время шептал ему что-то на ухо. Щёлк, щёлк, щёлк. Они были абсолютно скоординированы. Визуальный парень слушал аудиального парня, задавал вопросы и говорил: «Спроси его о... » И, наконец, аудиальный парень обратился к визуальному парню, и тот сказал: «Хорошо». И аудиальный парень обратился к руководителю группы, и тот тоже сказал: «Хорошо». И тогда руководитель группы (это было приблизительно через три часа переговоров) буквально изменил свою позу, чтобы посмотреть на кинестетического парня, который сидел в конце стола и просто ждал, и этот парень сказал: «Я думаю, что мы должны взяться за это. Я чувствую, что все в порядке». Руководитель группы говорит: «Хорошо, давайте это сделаем». Эти парни были замечательными. И они не знали, на мета-уровне, как хорошо они это делали. Но они знали это на уровне, который имел для них значение, а именно – на уровне поведения.

Через три часа переговоров мы согласовали детали, и потом я спустился... Это здание построено по периметру, здание-оболочка с внутренним двориком. Внутри оно стеклянное, и там есть сад. Там где-то 12-15 террас или около того. Я вошел во внутренний двор и оказался в этом саду, в чудесном саду с водопадами, и я только что вышел с бизнес-встречи, английский язык, галстук на шее, цивилизация и все такое. И что я сделал в этой точке – я сдвинул сознание и стал ВаДого (племя в Восточной Африке, в котором я жил). И вот я стоял там, и чувствовал себя очень странно. И прежде чем сдвинуть сознание, я попросил моего друга: «Смотри, они собирались дать нам одну бумагу. Ты не мог бы вернуться туда и снять с нее копию? Я хочу взять копию домой». И он сказал: «Ладно, никаких проблем. Я сейчас вернусь».

Джон: Как только он ушел, я сдвинул сознание. И вот, я стоял там и был воином ВаДoгo в этом саду, и вода... Все это казалось довольно приятным. Пока я не заметил этого парня, которого, как я каким-то образом чувствовал, я знал, знал, что связан с ним, он удалялся от меня и подошел к стене. И на стене было вот такое пятно. И он нажал на это пятно, и стена открылась. И он вошел в стену, а потом она закрылась и сокрушила его. Она закрылась и заскрежетала: «Крррссссттт!» Мне стало страшно. Я начал оглядываться, чтобы убедиться, что рядом со мной нет чего-то подобного. Через несколько минут я с изумлением увидел, как та же самая стена открылась, и из нее вышли две женщины. (смех) Это не комментарий о равенстве или неравенстве. Это только заявление моего восприятия.

Мужчина: Двойное описание.

Джон: Двойное описание.

Джуди: Так что это действительно разные вещи. Опыт без значения и бессмысленный опыт. Это не одно и то же.

Джон: Вы понимаете, что произошло в моем восприятии? В этом мире, куда я попал, войдя в свою схему, я не знал ничего о лифтах. На побережье южной Кении и северной Танзании лифтов нет. Я наблюдал события на сенсорном уровне, и этот опыт не имел никакого значения. То есть, не был связан ни с каким предыдущим опытом и имел ценность только на уровне сенсорного описания без какой-либо оценки и какого-либо значения. Под значением я подразумеваю автоматическое стремление каждого из нас, как людей, внутренне связывать свой текущий сенсорный опыт с репрезентациями какого-то подобного опыта.

Джуди: Ваше домашнее задание на сегодняшний вечер – получить опыт без значения.

Джон: Хорошо, кажется, Консуэла озадачена, так что я скажу кое-что еще. Если вам посчастливилось быть полиглотом, жить в нескольких культурах, и вы можете найти здесь что-то, чего не существуют в другом вашем мире, тогда все, что вам нужно сделать, это сделать полный сдвиг. Вы можете использовать парадигму, которую я предложил, рассказав о том, что произошло со мной спонтанно. Итак, некоторым из вас повезло. Если так случилось, что вы не совсем свободно владеете другими культурами и языками или не можете найти достаточных различий между этой культурой, этим городским устройством и другими местами... Например, Консуэла приехала из Милана. Между Сан-Франциско и Миланом есть много общего. Так что ей может быть трудно найти класс различий.

Джон: Джессика, вот другой подход. (к Кэрол) – Не так ли зовут вашу дочь? У Кэрол есть двухлетняя дочь, Джессика. Вы уже сделали с ней упражнение?

Кэрол: Еще нет. Сделаю сегодня вечером.

Джон: Если вы общались с детьми, которые еще не научились говорить, это очень легко. Вы расширяете «я», чтобы идентифицироваться с ребенком. Заключите договор о танце первого и второго внимания и убедитесь, что контекстные маркеры, страховка, все остальное, установлены точно так же, как вы делали здесь. И затем проведите пятнадцать минут, идентифицировавшись с этим ребенком. Движения, дыхание, зрительные паттерны, ориентировочные рефлексы. Вы получите огромный опыт без всякого значения. Установите страховки, установите контекст – и полностью отдайтесь состоянию.

Сьюзен: В китайском квартале есть корейский ресторан, где меню написано по-корейски, и еда очень отличается от европейской.

Джуди: Там, конечно есть масса возможностей, потому что есть различия, более существенные, чем любые различия, с которыми вы когда-либо сталкивались прежде. И это – то, что вы ищете.

Джон: Сновидение. Я предлагаю взять одну из этих репрезентаций первого внимания (указывает на сферу на доске) и сказать: «Хорошо. Какова репрезентация второго внимания более динамичной, многомерной природы, чем это? Что мы можем использовать как визуальный символ для той организации, которой станем потом?»

Джуди: Это – та ваша личная метафора, о которой мы говорили раньше. Это своего рода скелет. И это ваша задача – создать собственную метафору вокруг него, конкретизировать его.

Джон: И как вы вносите в это эстетику? Итак, одной альтернативой сфере было бы предложение Ларри или одна из фигур Боба. Что бы вы ни делали, убедитесь, что вы с этой репрезентацией согласны – и в первом и во втором внимании. И еще одно, о чем я хочу упомянуть в заключение. Фил указал на кое-что действительно интересное. Сегодня утром он шел через мост. Он это сделал и вдруг задумался: «Подожди... » И он спросил свое первое внимание: «Первое внимание, какие критерии ты используешь, чтобы создавать разные связи, и какие критерии ты используешь для управления системой? Каковы твои главные критерии, условия корректности?» И первое внимание сказало: «Безопасность и успех». И он пришел в ужас. И сказал: «Стоп, подожди секунду! Есть целая куча других вещей, которые мне нужны. Я хочу радости... » Он побеседовал с первым вниманием и получил от него согласие. Его вопрос, действительно интересный, был таким: кем он был, когда говорил с первым вниманием?

Группа: Ого.

Джуди: Ага.

Джон: И теперь, возможно, некоторые из вас поняли, что такое мета-модель. Смотрите, мета-модель это очень просто: повышайте логический уровень. То есть, какая категория может включать последний уровень, на котором мы работали? Он пошел на один уровень вверх из первого внимания. То есть разделил первое внимание.

Джуди: Другой логический уровень.

Джон: Он моделировал того, кто моделирует, и обнаружил, какие критерии тот, кто моделирует, использует для управления моделью.

Джуди: Хорошая идея. (смех) Черепахи до самого низа и до самого верха.

Джон: Увидимся через десять минут.