глава пятая. Пути воссоединения с космическим истоком

Теперь я возвращаюсь назад… к Целому, частью которого являюсь… Какое счастье — вернуться! Да, теперь я, наконец, знаю, кто я такой, кем был с самого начала и кем останусь всегда… Я — часть Целого, мятущаяся, жаждущая вернуться, но живущая, ищущая выражения в действии, творении, созидании, даянии, росте, больше оставляющая, чем берущая, а превыше всего жаждущая принести Целому дары любви… и в этом парадокс полного единства и одновременно существования части. Я познал Целое… Я — Целое… и, даже существуя как часть, являю собой всю полноту…

(Роберт Монро. «Великое странствие»)

Каждый, кто отделился от истока,

жаждет вернуться к состоянию единства.

(Руми)

В результате процесса творения, описанного в предыдущем разделе, на различных уровнях реальности образуется невероятно богатое разнообразие сущностей: сначала неделимое Абсолютное Сознание, далее пантеоны архетипических существ, а затем несчетное множество индивидуальных единиц, составляющих мир материи. Этот процесс последовательных разделений и все большего отчуждения от истока представляет собой лишь одну сторону космического цикла. Прозрения, посещающие нас в холотропных состояниях, снова и снова открывают нам другую сторону этого процесса, а именно события в сознании, отражающие движение в противоположном направлении — от миров многожертвенности и разделения к исчезновению границ и слиянию в большие целые.

Для краткости я буду называть нисходящую часть космического процесса творения («инволюцию сознания») хилотропной или ориентированной на мир материи (греч. hyle — «материя», trepein — «двигаться в направлении чего-либо»), а восходящий аспект космического творения, отражающий возврат к изначальному неделимому единству («эволюция сознания»), — холотропным или движущимся в сторону целостности. Напомню, что последний термин происходит от греч. holos (целое) и trepein (направляющееся к чему-либо).

Данные прозрения вполне сопоставимы с описаниями этих двух направлений развития космического процесса в различных духовных и философских системах. Основоположник неоплатонизма Плотин говорил о хилотропном процессе как об «истечении» (efflux), а о холотропном — как о «возвратном течении» (reflux). Согласно неоплатоникам, космос во всем разнообразии иерархических градаций создан божественной эманацией, исходящей от высочайшего Единого. Люди обладают потенциальным доступом к высшим интеллектуальным и духовным сферам и могут подняться до сознания Мировой Души. Идеи Плотина стали главной темой всех неоплатонических школ, равно как и писания христианских мистиков и немецких философов-идеалистов. Современный творческий синтез идей нисхождения и восхождения можно найти в работах Кена Уилбера (Ken Wilber 1995).

На Востоке сходные представления нашли наиболее отчетливое выражение в работах индийского мистика и философа Шри Ауробиндо Гхоша. Ауробиндо доказывал, что как мир материи Брахман проявляется в процессе инволюции Брахман, а затем постепенно осуществляет развитие своих скрытых сил в ходе эволюции. Инволюция — это процесс самоограничения и уплотнения, посредством которого вселенское Сознание-Сила поэтапно отгораживает себя и создает планы бытия. На дальних своих рубежах оно принимает видимость бессознательного материального мира. В каждый план включаются все энергии сознания, принадлежащие к более высоким планам, и таким образом весь потенциал изначального вселенского Сознания-Силы оказывается сконцентрирован и сокрыт даже в Бессознательном.

Эволюция — процесс противоположный, когда из видимого космического Бессознательного, являя свои скрытые энергии, вновь возникает Сознание-Сила. Однако важно подчеркнуть, что, по Ауробиндо, эволюция не прямо противоположна инволюции. Она не есть постепенное утончение и разрежение план за планом, которое в конечном итоге приводит к поглощению всего творения в Едином Непроявленном, а постепенное проявление высших сил сознания в материальной Вселенной, ведущее к еще большей манифестации божественного Сознания-Силы в своем творении.

Прозрения, имевшие место в холотропных состояниях, указывают, что вселенский процесс предлагает не только бесконечное число возможностей становления отдельными индивидами, но и великое множество способов растворения границ и слияния, опосредующих эмпирическое возвращение к истоку. Однородные соединяющие переживания дают отдельным единицам сознания возможность преодолеть свою отчужденность и освободиться от иллюзии собственной отдельности. В результате растворения границ, которые прежде казались абсолютными, и последующего слияния возникают все более крупные эмпирические единицы. На заключительных этапах этот процесс уничтожает все границы и осуществляет воссоединение с Абсолютным Сознанием. Последовательности слияний, происходящих во множестве форм и на множестве различных уровней, полностью завершает циклический узор космического танца.

Процессы единения можно наблюдать во всех сферах бытия, но они особенно богаты и сложны в людях. Холотропные состояния позволяют непосредственно и систематически их изучать. К сожалению, западная психиатрия не делает различий между мистицизмом и психозом и склонна рассматривать любые мистические переживания как проявления психических заболеваний. За годы моей профессиональной карьеры я не раз встречал людей, которых объявляли психически больными, пичкали транквилизаторами и даже подвергали шоковой терапии только потому, что они переживали единение с другими людьми, природой, космосом и Богом.

Абрахам Маслоу (Maslow 1964), ныне покойный американский психолог, сыгравший важную роль в создании как гуманистической, так и трансперсональной психологии, опросил сотни людей, которые пережили спонтанные состояния единения, или, как он их называл, «пиковые переживания». Он сумел показать, что мистические переживания не являются симптомами патологии и не имеют отношения к психиатрии. Зачастую они происходят с людьми, у которых нет никаких серьезных эмоциональных проблем и которые, не будь этих переживаний, считались бы «нормальными». Более того, если эти переживания происходят в благоприятной обстановке и хорошо усваиваются, они могут дать весьма полезные результаты — улучшить жизнедеятельность, повысить творческие способности и «самоактуализацию».

Чаще всего механизмами, вызывающими переживания единства, бывают необычайно красивые творения природы и человека. У одних людей переживание единства может вызвать беспредельное звездное небо, у других — величие гигантских горных хребтов или внушающее трепет безмолвие пустынь. Посещая такие чудеса природы, как Большой каньон, гигантские водопады или всемирно знаменитые сталагмитовые пещеры, и созерцая их величие, люди могут пережить мистический экстаз. Еще один источник «пиковых переживаний» — это океан с его бушующими волнами и величавой тишиной глубин. Любование красивым закатом, чудом северного сияния или наблюдение полного солнечного затмения тоже могут вызывать глубокие переживания единства сознания. Однако, чтобы пробудить мистическое осознание, вовсе не обязательны события такой грандиозности. При соответствующих обстоятельствах это может быть и что-то «обычное», как, например, паук, плетущий свою паутину, или колибри, порхающий вокруг цветка и собирающий нектар.

Подобный эффект могут вызвать и прекрасные произведения искусства. Увлеченный творческой работой композитор, музыкант-исполнитель, а равно и слушатель может иногда утратить ощущение своих границ и в буквальном смысле слиться с музыкой, испытывая чувство, что он — сама музыка. Великие танцоры нередко достигают на сцене такого состояния, когда между ними и исполняемым танцем уже не остается различия. Готические соборы Европы, мусульманские мечети, Тадж-Махал или индуистские и буддийские храмы вызывали своей монументальной красотой мистические состояния у многих тысяч людей. Точно так же на восприимчивых индивидов могут воздействовать великие скульптуры, картины и другие произведения искусства всех веков и культур.

Следует особо упомянуть еще одну область повседневной жизни, которая часто служит источником переживаний единства и которую большинство из нас никак не связывают с мистическими переживаниями. Многие выдающиеся спортсмены рассказывают, что в самые важные моменты своих выступлений они переживали состояния, напоминающие мистические экстазы. Мы склонны приписывать блестящие победы в спортивных соревнованиях сочетанию особой физической одаренности, психологического упорства, безукоризненной дисциплины и усиленных тренировок. Однако некоторые выдающиеся спортсмены говорят, что сами они зачастую видят все иначе. Они относят свои необычайные достижения на счет особых состояний сознания, которые обеспечивают им способности, граничащие с чудесным и сверхъестественным (Murphy and White 1978). Важным аспектом этих состояний, как правило, является чувство утраты индивидуальных границ и слияние с различными сторонами окружающей среды.

Мистический экстаз, переживаемый участниками спортивных соревнований, дает возможность выйти за пределы того, что мы обычно считаем человеческими возможностями. Я лично наблюдал поразительный пример такого экстраординарного выступления, связанный с состоянием единства. Это произошло во время месячного семинара по буддизму и западной психологии, который мы проводили в Эсаленском институте в Биг-Суре. Корейский мастер фехтования на мечах, которого пригласили в качестве гостя, предложил включить в нашу программу свое показательное выступление. Он попросил одного из своих учеников лечь на траву и положил на его голый живот салфетку, а на нее — большой арбуз. Затем он отошел футов на пятнадцать и на несколько минут застыл в медитации. Голову его обтягивал мешок из толстого черного бархата, а в руке он держал огромный, чрезвычайно острый меч.

Внезапно по всей округе завыли собаки, а мастер фехтования, издав боевой клич, колесом метнулся к спокойно лежащему на траве ученику и сильным взмахом меча рассек лежащий на его животе арбуз пополам. На салфетке остался небольшой след от меча, но на самом ученике не было ни царапины. Изумленные зрители спросили мастера, как он сумел совершить такое. Все предполагали, что мастер с завязанными глазами каким-то образом воспроизвел в памяти все окружающее. Но мастер с улыбкой ответил: «Нет, просто медитируешь и ждешь, пока все не станет одно — и фехтовальщик, и меч, и трава, и арбуз, и ученик, — тогда нет никаких проблем!»

Переживания мистического единства прекрасно отражены в мировой литературе. Вот что, например, рассказывает о своем мистическом переживании океана Эдмунд, герой пьесы Юджина О’Нила «Долгое путешествие в ночь»:

Я лежу на бушприте лицом к корме. Подо мной, разбиваясь в брызги, кипит и пенится вода. Прямо перед глазами вздымаются к небу мачты. Туго натянутые паруса залиты белым лунным светом. Красота и поющий ритм опьянили меня, и на какой-то миг я почувствовал, что меня нет, что бренная жизнь покинула меня. Наступило состояние полной свободы! Я растворился в море, стал белыми парусами и летящими брызгами, красотой и ритмом, лунным светом, кораблем и высоким звездным небом! Не было ни прошлого, ни будущего — лишь ощущение покоя, гармонии и неистовой радости бытия. Я слился воедино с чем-то неизмеримо большим, чем моя собственная жизнь, или даже жизнь человечества — самой Жизнью! Или с самим Богом — если хочешь, можно и так сказать.

<…> И еще было в моей жизни несколько случаев, когда, купаясь в море далеко от берега или лежа в полном одиночестве на отмели, я испытывал такое же чувство. Я вдруг становился солнцем, раскаленным песком, прикрепившимися к скале зелеными водорослями, которые тихонько колеблет прибой. Это все равно что видение святого, который сподобился познать неземное блаженство. Как будто какая-то незримая рука снимает с твоих глаз пелену и ты видишь самую сущность вещей, а не их привычную внешнюю оболочку! На какой-то миг постигаешь сокровенные тайны бытия и сам приобщаешься к ним. Не какой-то миг тебе открывается смысл жизни!

(Перевод В. Воронина)

Хотя переживания единства чаще всего случаются в ситуациях с преобладанием положительных эмоций, они могут иметь место и в неприятных, угрожающих и критических для человека обстоятельствах. В этом случае эго-сознание скорее разбивается вдребезги и сокрушается, чем растворяется и выходит за свои пределы. Так бывает при тяжелом остром или затяжном стрессе, в период сильных душевных и физических страданий или когда сохранность и выживание тела находятся под угрозой. Люди, находящиеся в глубокой депрессии и дошедшие почти до самоубийства, могут внезапно пережить глубинное духовное раскрытие и выйти за пределы своих страданий. Мистические сферы открываются и тем, кто оказался при смерти в результате дорожных аварий, травм, опасных болезней и операций.

Смерть, завершающее событие нашего индивидуального существования воплощенных самостей логически представляет собой связующее звено с трансперсональной сферой. События, ведущие к смерти, связанные с ней и следующие за нею, нередко служат источником духовного раскрытия. Страдания от неизлечимой болезни или непосредственное общение с умирающими людьми, особенно с близкими друзьями или родственниками, могут заставить человека задуматься о собственной смерти и бренности и способствовать мистическому пробуждению. Обучение буддийских монахов в тибетской традиции ваджраяны требует от них проводить много времени с умирающими людьми. Тантрические традиции индуизма включают медитации на кладбищах, на местах кремаций и в непосредственном соседстве с покойниками.

В средневековье христианским монахам наказывали мысленно представить себе собственную смерть и визуализировать все стадии разложения своего тела, вплоть до полного обращения в прах. «Помни о смерти!», «Прах к праху!» «Смерть неизбежна, неведом лишь час», «Так проходит мирская слава!» — вот девизы таких упражнений. Современные западные люди зачастую толкуют эту практику как патологическое потакание смерти, но она являла собой много большее. Переживание близкой встречи со смертью может стимулировать мистические состояния. Воспринимая преходящность и собственную бренность на глубоком эмпирическом уровне, мы обнаруживаем в себе то, что по сути своей трансцендентно и бессмертно.

Древние «Книги мертвых» донесли до нас подробные описания мощных духовных переживаний, происходящих в момент биологической смерти (Grof 1994). Современные исследования в области танатологии — науки, изучающей смерть и процесс умирания — подтвердили многие важные аспекты этих описаний (Ring 1982, 1985). Оказывается, приблизительно треть из тех людей, что побывали на пороге смерти, переживают мощные провидческие состояния, включающие сжатый обзор жизни, прохождение сквозь туннель, встречу с архетипическими существами, контакт с трансцендентальными реальностями и видения божественного света. Во многих случаях имеют место «достоверные» внетелесные переживания, во время которых развоплощенное сознание индивида в точности воспринимает все, что происходит рядом или на расстоянии. Характерно, что люди, пережившие такие ситуации, коренным образом меняют свои жизненные ценности, проходят глубокое духовное раскрытие и преображение личности. Кеннет Ринг (1995), изучая в рамках текущего исследовательского проекта присмертные переживания людей, слепых от рождения, подтверждает, что в развоплощенном состоянии, эти люди способны видеть свое окружение.

Говоря о стимулах, вызывающих переживания единства, нельзя упускать особенно важную категорию — ситуации, связанные с человеческими функциями воспроизведения. Многие — как мужчины, так и женщины — рассказывают, что переживали глубокие мистические состояния, занимаясь любовью. В некоторых случаях сильное сексуальное переживание действительно может вызвать то, что описывается в древнеиндийских йогических текстах как пробуждение кундалини, или змеиной силы. Йоги видят в кундалини творческую энергию Вселенной, женскую по своей природе. Она дремлет в сакральной области человеческого тонкого тела до тех пор, пока ее не пробудят гуру, медитативные практики или другие влияния. Тесная связь, существующая между этой духовной энергией и сексуальным влечением, играет главную роль в кундалини-йоге и тантрических практиках.

Для женщин еще одним значительным источником переживаний единства могут стать ситуации, связанные с материнством. Через зачатие, вынашивание и рождение ребенка женщины непосредственно участвуют в процессе космического творения. При благоприятных обстоятельствах священная природа таких ситуаций становится явной и переживается сознательно. Во время беременности, родов и вскармливания грудью вполне естественно ощущать мистическую связь с эмбрионом или младенцем и даже со всем миром. В этой книге мы еще вернемся к связи мистицизма и триады «рождение—секс—смерть».

Дополнительными важными механизмами, вызывающими состояния единства, и их катализаторами служат мощные методы изменения сознания. Холотропные переживания играли важную роль в духовной и обрядовой жизни человечества, и на протяжении веков люди усиленно разрабатывали различные способы их вызова. Во введении к этой книге я привел краткий обзор древних, туземных и современных «технологий священного», а также различных контекстов, в которых они использовались, — начиная с шаманизма через обряды перехода, мистерии смерти и возрождения, а также различные формы духовной практики и заканчивая современными методами эмпирической терапии и лабораторных исследований сознания.

В холотропных состояниях сознания, независимо от того, приходят ли они спонтанно или вызываются древними и современными методами изменения сознания, есть множество способов выйти за пределы индивидуальных границ и воплощенной самости. Такие переживания позволяют нам стать другими людьми, группами людей, животными, растениями или даже неорганическими элементами природы и космоса. В этом процессе время перестает быть препятствием, и события прошлого и будущего легко доступны, как если бы происходили в настоящем.

Подобные переживания обеспечивают весьма убедительное прозрение, что в материальном мире все границы иллюзорны и что вся Вселенная, какой мы ее знаем, как в пространственных, так и в духовных аспектах являет собой в сознании единую вязь событий. Становится совершенно ясно, что космос — это не обычная материальная реальность, но творение мыслящей космической энергии Вселенского Разума. Таким образом, эти переживания раскрывают перед нами «имманентное божественное», deus sive natura (Бог или Природа), или Бога, выраженного в феноменальном мире, а также показывают, что каждый из нас, в сущности, соизмерим и со всем творением в целом, и со всеми его частями.

Подобные трансперсональные переживания резко меняют наше понимание природы и повседневной материальной реальности, но существуют и другие переживания, открывающие такие измерения бытия, которые обычно полностью скрыты от нашего восприятия. Эта категория включает развоплощенные сущности, различных божеств и демонов, мифологические сферы, сверхчеловеческих существ, а также сам божественный принцип творения. В противоположность «имманентному божественному» мы можем здесь говорить о «трансцендентном божественном», ибо сферы и существа, с которыми мы сталкиваемся в этих обстоятельствах, не являются частью повседневной реальности. Они принадлежат к иной сфере и иному порядку бытия.

Переживания такого рода свидетельствуют, что космическое творение не ограничивается материальным миром, но проявляется на многих различных уровнях и во многих измерениях. Возможность переживаний единства тоже не ограничивается материальной сферой, но распространяется и на другие сферы. Поэтому мы можем не только встречаться с обитателями архетипических сфер, мы можем и сливаться с ними, и становиться ими, а на самых отдаленных рубежах нашего самоисследования мы можем встретиться с самим творческим принципом и осознать свою тождественность ему.

Переживания имманентного божественного раскрывают священную природу повседневной реальности и единство, лежащее в основе материального мира, который наивный наблюдатель воспринимает как состоящий из отдельных объектов. Выявляя, что все границы внутри материального мира произвольны, эти переживания открывают нам нашу сущностную тождественность пространственно-временному континууму и в конечном итоге самой творческой энергии. Что же до переживаний трансцендентного божественного, то они не только указывают новые пути понимания и восприятия знакомого мира повседневной жизни, но и делают для нас очевидным существование тех измерений реальности, которые обычно невидимы, или «трансфеноменальны», в частности измерений, которые содержат изначальные космические формы и модели, названными К.Г. Юнгом (Jung 1956) архетипами.

Как мы уже видели, мир архетипов, хотя обычно и не воспринимается нами, все же не отделен полностью от нашей повседневной материальной реальности. Он тесно переплетается с ней и играет решающую роль в ее создании. Таким образом, он представляет собой измерение более высокого порядка, которое формирует переживания нашей повседневной жизни, обеспечивая их информацией. Архетипическая сфера представляет тем самым мост между миром материи и недифференцированным полем Космического Сознания. По этой причине переживание трансцендентного божественного — нечто большее, чем просто переживание очередного «космического канала». Оно также обеспечивает проникновение в суть процесса, посредством которого создана материальная реальность. Как сказал один мой пражский пациент, оно позволяет нам «заглянуть на космическую кухню».

Космический спектакль предоставляет нам много возможностей пережить временный выход из той роли, которая нам предписана вселенским сценарием, познать иллюзорную природу повседневной реальности и обнаружить возможность воссоединения с истоком. Холотропные состояния позволяют понять такие переживания единства, и это понимание диаметрально противоположно позиции классической психиатрии. Эти переживания вовсе не искажения правильного восприятия материального мира, вызванные патологическим процессом в мозгу, они, скорее, влекут за собой глубокие прозрения относительно истинной природы реальности, раскрывая существование феноменов, представляющих промежуточные стадии в процессе творения — между недифференцированным Вселенским Разумом и специфически человеческим восприятием материального мира. Поскольку они включают выход за пределы индивидуальных границ и расширение ощущения личности в холотропном направлении, они служат важными ориентирами на пути к духовному пробуждению.

Прежде чем завершить наше обсуждение космического процесса как сложной структуры хилотропных и холотропных переживаний, мы должны обсудить еще один важный аспект космического творения, а именно его связь с пространством и временем. Если мы станем описывать процесс творения как движение от недифференцированного единства к множественности, то привычка мыслить в терминах пространства и времени почти наверняка заставит нас представить себе, что этот процесс должен был начаться в определенном месте и развиваться в линейном времени. Однако важные стадии этого процесса происходят в сферах, запредельных известному нам пространству и времени. Как мы видели, космический творческий принцип выходит за пределы всех различий и полярностей, включая пространство и время.

Все, с чем мы сталкиваемся в нашей повседневной жизни, имеет четкие координаты в пространстве и времени. Наше переживание линейности времени и трехмерного пространства весьма заманчиво и убедительно. В результате мы склонны верить, что эти характеристики времени и пространства обязательны и абсолютны. Однако, к нашему удивлению, в холотропных переживаниях мы можем обнаружить, что нашему обычному восприятию и пониманию этих двух измерений есть множество альтернатив. В визионерских состояниях мы способны переживать не только настоящее, но и прошлое, а иногда даже будущее. Эти последовательности событий могут оказаться циклическими, разворачиваться по спирали или развиваться в обратном направлении. Время для нас порой останавливается или мы вообще выходим за его пределы. На тех уровнях, где происходит космическое творение, прошлое, настоящее и будущее не следуют друг за другом, но сосуществуют и все этапы процесса одновременны.

Понятие пространства и переживание в холотропных состояниях оказывается равно произвольными. На различных иерархических уровнях может играючи возникнуть сколько угодно различных пространств, которые в своей объективности и реальности ничуть не уступают друг другу. Переход от микрокосма к макрокосму вовсе не обязан происходить линейно. Малое и большое могут случайным и причудливым образом свободно заменять друг друга. Эмпирическое отождествление с отдельной клеткой без всяких усилий может перерасти в отождествление с галактикой, и наоборот. Эти два измерения могут также сосуществовать в эмпирическом пространстве одного и того же человека. Следовательно, непостижимый парадокс конечности и бесконечности, который мы переживаем в обычном состоянии сознания, преодолевается и перестает существовать.

Чтобы проиллюстрировать многосложность переживания времени и пространства в холотропных состояниях, опишу одно из самых необычайных путешествий сознания, пережитых мною за сорок лет самоисследования. Это произошло во время психоделического сеанса с использованием высокой дозы ЛСД. Проводился он в Мэрилендском центре психиатрических исследований в 1967 году, вскоре после моего переезда в США. Вот выдержки из моего отчета об этом сеансе:

Во второй половине сеанса я вдруг обнаружил, что нахожусь в очень необычном состоянии сознания. Я чувствовал безмятежность, блаженство и простоту, смешанные с трепетом перед тайной бытия. Наверное, похожие ощущения испытывали ранние христиане. Передо мною был мир, в котором возможны, приемлемы и правдоподобны любые чудеса. Я размышлял над проблемами времени и пространства и с трудом понимал, как я мог всю жизнь верить в то, что линейное время и трехмерное пространство — обязательные и абсолютные измерения реальности.

Мне представлялось совершенно очевидным, что в сфере духа нет никаких границ, а время и пространство — всего лишь произвольные конструкции психики. Я осознал, что мне незачем сковывать себя пределами времени и пространства и что я вполне свободно могу путешествовать по пространственно-временному континууму. Это чувство было настолько убедительно и ошеломляюще, что мне захотелось проверить его на опыте. Я решил отправиться в дом своих родителей, который находится в Праге, за тысячи миль отсюда.

Определив направление и оценив расстояние, я представил себя летящим в пространстве к месту назначения. И действительно, я переживал движение сквозь пространство с неимоверной скоростью, но никак не мог добраться до цели. Я не понимал, почему эксперимент не удался, ибо вполне убедительно ощущал, что такое путешествие в пространстве возможно. И вдруг до меня дошло, что я все еще нахожусь под влиянием своих старых представлений о времени и пространстве. Я продолжал думать в терминах направлений и расстояний и в соответствии с ними подходил к своей задаче. Мне пришло в голову, что здесь нужно заставить себя поверить, что место, где проходил сеанс, и место, куда я задумал отправиться, на самом деле тождественны. Я сказал себе: «Это не Балтимор. Это Прага. Прямо здесь и сейчас я нахожусь в Праге, в квартире родителей».

Когда я добился поставленной цели, у меня возникли очень странные ощущения. Я оказался в каком-то диковинном месте, заполненном электрическими схемами, лампами, проводами, резисторами и конденсаторами. После некоторого замешательства я понял, что мое сознание заключено в телевизор, который стоял в квартире моих родителей, в углу комнаты. Чтобы видеть и слышать, я каким-то образом пытался использовать динамики и кинескоп. Спустя некоторое время я невольно рассмеялся, так как осознал, что это переживание — что-то вроде символического розыгрыша, насмешка над тем, что я до сих пор в плену давних представлений о пространстве, времени и материи.

Ведь телевизор был для меня единственным способом увидеть те или иные отдаленные места. Разумеется, такая передача ограничена скоростью соответствующих электромагнитных волн. Как только я четко убедился и твердо уверовал, что мое сознание может выйти за пределы любых ограничений, включая скорость света, переживание быстро изменилось. Телевизор «вывернулся наизнанку», и я обнаружил, что хожу по квартире своих родителей в Праге.

В этот момент я не чувствовал никакого воздействия наркотика, и переживание было настолько ярким, словно все происходило наяву. Дверь в спальню родителей была приоткрыта. Я заглянул туда, увидел, как они спят, и услышал их дыхание. Я подошел к окну, посмотрел на часы, что висели на углу улицы. Время, которое они показывали, на шесть часов отличалось от времени проведения эксперимента в Балтиморе. Хотя шестичасовая разница во времени между этими двумя зонами соответствовала факту, я не счел это убедительным доказательством. Интеллектуально я знал об этой разнице во времени, и мой ум легко мог продуцировать это переживание.

Я лег на кушетку в углу одной из комнат и стал размышлять о своем опыте. Кушетка была та самая, на которой я провел свой последний психоделический сеанс перед отъездом в США. Мое первое ходатайство о разрешении поехать в США по научному обмену было отклонено чешскими властями. Свой последний сеанс в Праге я провел, ожидая ответа на повторное ходатайство.

Неожиданно я почувствовал, как на меня нахлынула волна беспокойства. В мозгу возникла странная и жуткая мысль, которая завладела мной с необычайной силой: может быть, я вообще никогда не уезжал из Чехословакии и сейчас возвращаюсь из своего пражского психоделического сеанса? Может быть, положительный ответ на мой запрос, переезд в США, присоединение к балтиморской группе и участие в тамошнем психоделическом сеансе были просто визионерским путешествием, обусловленным неотвязным желанием уехать. Я попался в коварную западню — пространственно-временной порочный круг и был не в состоянии определить свои реальные исторические и географические координаты.

Долгое время я чувствовал себя подвешенным между двумя равно убедительными реальностями. Я не мог сказать, переживал ли я астральное перенесение в Прагу из Балтимора, где проходил сеанс, или это был выход из проводимого в Праге сеанса, в котором я переживал свою поездку в Соединенные Штаты. Мне невольно вспомнился китайский философ Чжуан-цзы, который, пробудившись от сна, долго не мог понять, кто он: человек, которому снится, что он бабочка, или бабочка, которая во сне видит себя человеком.

В этом контексте я хотел бы обсудить еще один важный аспект холотропных состояний, в корне меняющий наше понимание времени и пространства. Трансперсональные переживания часто связаны со странными, многозначительными совпадениями, которые невозможно объяснить в терминах линейной причинности. Во Вселенной, как она описана материалистической наукой, все события должны подчиняться закону причины и следствия. Поэтому любые совпадения, не поддающиеся объяснению в терминах причинности, приписывают тому, что входящие в них явления слишком сложны и что у нас недостаточно знаний о всех составляющих факторах. В силу всех этих неизвестных «скрытых переменных» исход можно предсказать только статистически и без особых подробностей. Однако порой адекватность такого толкования вызывает большие сомнения, так как статистическая невероятность определенных совпадений в нашей повседневной жизни бывает просто поразительной.

Недавно мой друг рассказал мне о совпадении, которое произошло в его семье. Его жена и ее сестра, живущая в другом городе, обе проснулись среди ночи в одно и то же время, потому что в их спальнях находились летучие мыши. На это происшествие они обе отреагировали совершенно одинаково. Несмотря на поздний час, они сразу же позвонили отцу, разбудили его и сообщили о необычном событии. Как известно большинству из нас, ситуации, не подпадающие под статистическую вероятность, встречаются гораздо чаще, чем ожидается. Мне лично довелось переживать множество необычных совпадений. Одно из них было особенно актуальным, поскольку повлекло за собой важные последствия, и его стоит описать.

В 1968 году, когда советские войска вошли в Чехословакию, я стажировался в Соединенных Штатах в Университете Джона Хопкинса в Балтиморе, Мэриленд. После этого вторжения чешские власти предложили мне немедля вернуться назад, но я решил не подчиниться и остаться в США. В результате я почти двадцать лет не мог посетить родную страну. Все это время я не имел возможности открыто поддерживать контакт с друзьями и коллегами, живущими в Чехословакии. Для них это было политически опасно, поскольку мое пребывание в США считалось нелегальным. После освобождения Восточной Европы правление Международной трансперсональной ассоциации (МТА), где я был президентом, решило провести свою очередную встречу в Чехословакии, и я поехал в Прагу, подыскать место для ее проведения.

В Пражском аэропорту я взял такси и поехал к матери. Сидя в кресле с чашкой чая, я размышлял о своей задаче. По причине долгого отсутствия я потерял все контакты, не знал обстановки и понятия не имел, с чего начать. Минут десять я обдумывал ситуацию, но без толку. Внезапно ход моих мыслей прервал громкий звонок в дверь. Я открыл и увидел Томаса, коллегу-психиатра, который раньше был моим близким другом. Перед моим отъездом в США мы вместе занимались исследованиями необычных состояний, присутствуя на психоделических сеансах друг у друга. Он услышал от знакомых, что я приезжаю в Прагу, и пришел поздороваться.

К своему удивлению, я узнал, что, когда Томас уже собирался выйти из дома, у него зазвонил телефон. Это был Иван Гавел, выдающийся исследователь искусственного интеллекта и брат президента Чехии Вацлава Гавела. Они с Томасом учились в одной школе и с тех пор дружили. Как выяснилось, Иван Гавел возглавлял группу прогрессивных ученых, которые при коммунистах тайно занимались исследованиями новой парадигмы и трансперсональной психологии.

Эта группа слышала о моей работе на лекции одного из моих друзей, советского ученого-диссидента Василия Налимова. Иван Гавел знал, что мы с Томасом были друзьями, и позвонил ему, чтобы установить контакт между мной и группой. Благодаря этому необычайному стечению обстоятельств мне потребовалось всего лишь десять минут, чтобы получить идеальную поддержку для проведения конференции МТА, связаться с группой высококомпетентных специалистов, живо интересующихся данной темой, а также с главой государства, который, как оказалось, имел глубокую духовную ориентацию. Конференция, состоявшаяся в 1992 году под эгидой Вацлава Гавела, прошла очень успешно.

Возможно, самым знаменитым случаем совпадения является забавная история, которую рассказал французский астроном Фламмарион и цитировал К.Г. Юнг. Это история о некоем господине Дешане и об особом пудинге с изюмом. Когда Дешан был мальчишкой, его угостил кусочком этого редкостного пудинга некий господин де Форжибю. С тех пор прошло десять лет, и у Дешана не было возможности еще раз попробовать этот деликатес, пока он не поехал во Францию и не увидел такой пудинг в меню одного из парижских ресторанов. Он заказал официанту принести его. Однако, как оказалось, последняя порция пудинга была уже заказана. И как вы думаете кем? Г-ном де Форжибю, который тоже случился в этом ресторане. Много лет спустя г-на Дешана пригласили на вечеринку, где как особый деликатес подавали этот пудинг. Лакомясь пудингом, г-н Дешан невзначай обронил, что здесь недостает только г-на Форжибю. В этот миг открылась дверь и в комнату вошел пожилой человек, который, казалось, чувствовал себя крайне неловко. Это был г-н Форжибю, который попал на вечеринку по ошибке — ему дали неправильный адрес, а направлялся он совсем в другое место.

Существование таких необычайных совпадений трудно уживается с пониманием вселенной, разработанным материалистической наукой. Легче представить себе, что такие стечения обстоятельств имеют некий глубинный смысл и являются забавами космического разума. Данное объяснение выглядит особенно правдоподобно, когда в совпадениях присутствует элемент юмора, как чаще всего и бывает. Я приведу здесь для иллюстрации подлинную историю из жизни американского астронавта Нейла Армстронга, первого человека, побывавшего на Луне. Астрономическая невероятность того, что нечто подобное может произойти случайно, в сочетании с тонким юмором делает эту историю одним из самых уникальных совпадений всех времен.

Выходя из лунного модуля, прямо перед тем как ступить на поверхность Луны, Нейл Армстронг произнес свои знаменитые слова: «Для человека это маленький шаг, зато для человечества — гигантский». Но куда менее известно, что, покидая поверхность Луны и залезая обратно в лунный модуль, он пробормотал: «Удачи вам, мистер Горски». После возвращения на Землю любопытные корреспонденты допытывались, что бы могло означать это высказывание, но Армстронг отказался его комментировать. Некоторые думали, что оно адресовано кому-то из советских космонавтов, но в их списке никого с такой фамилией не значилось. После множества неудачных попыток выяснить, в чем дело, журналисты об этом забыли.

В прошлом году на одной вечеринке во Флориде кто-то снова вспомнил об этом. На сей раз Нейл Армстронг изъявил готовность раскрыть смысл этого высказывания, поскольку м-р Горски и его жена уже умерли. Когда Нейл был ребенком, семья Горски жила в соседнем доме. Однажды Нейл играл с друзьями в футбол на заднем дворе. Случилось так, что мяч упал в сад Горски, прямо под открытые окна их спальни, и Нейла послали забрать его оттуда. Супруги Горски как раз ссорились, и, когда Нейл поднимал мяч, миссис Горски закричала: «Что, орального секса захотел? Будет тебе оральный секс — когда соседский мальчишка ступит на Луну!»

Хотя совпадения такого рода чрезвычайно интересны сами по себе, работа К.Г. Юнга добавила к этому загадочному явлению еще одно измерение. Ситуации, описанные выше, содержали весьма неправдоподобные стечения обстоятельств в мире материи. Юнг же описывал множество примеров поразительных совпадений, в которых наблюдалась многозначительная связь между различными событиями общепринятой реальности и интрапсихическими переживаниями, такими, как сны или видения. Юнг назвал такие совпадения «синхронностью».

В своей знаменитой работе «Синхронность: непричинный связующий принцип» (Synchronicity: An Acasual Connecting Principle) (1960) Юнг определил синхронность как «одновременное наступление некоего психического состояния и одного или нескольких событий внешнего мира, имеющих существенные параллели с субъективным состоянием на данный момент». Ситуации такого рода показывают, что наша психика может входить в свободное взаимодействие с тем, что вроде бы является миром материи, и тот факт, что это может случиться, стирает границы между субъективной и объективной реальностью.

Среди множества случаев синхронности, имевших место в жизни самого Юнга, особенно известен один, который произошел во время терапевтического сеанса с одной из его пациенток. Эта пациентка очень плохо поддавалась лечению и никак не могла представить себе существование трансперсональных реальностей. Лечение было почти безуспешным до тех пор, пока не произошло следующее событие. Она увидела во сне золотого скарабея. Анализируя этот сон, Юнг услышал легкий стук в окно. Он пошел посмотреть, что там такое, и обнаружил на подоконнике блестящего, похожего на скарабея жука, который пытался пробраться внутрь. Это был очень редкий вид, ближайшая аналогия золотого скарабея в этих широтах. Прежде с Юнгом никогда ничего подобного не случалось. Он открыл окно, взял жука и показал своей пациентке. Эта удивительная синхронность оказала глубокое влияние на процесс выздоровления и знаменовала начало психологического обновления.

Синхронные события особенно часты в жизни людей, которые в медитациях, психоделических сеансах, эмпирической терапии или спонтанных психодуховных кризисах переживают холотропные состояния сознания. Трансперсональные или перинатальные переживания часто связаны с необычными совпадениями. Например, когда мы в самоисследовании приближаемся к переживанию смерти эго, в нашей жизни сразу же накапливаются опасные ситуации и несчастные случаи. Я здесь имею в виду не только события, на которые мы сами каким-то образом повлияли, но и события, причиной которых явились другие люди или независимые факторы. Когда мы в своих внутренних процессах встречаемся со смертью эго и затем переживаем возрождение, то опасные жизненные ситуации, как правило, разрешаются таким же чудесным образом, как и возникли. По всей видимости, вместо буквального физического разрушения нам предоставляется альтернатива внутренней, психологической смерти.

Сходным образом, когда нам случается испытать некое сильное переживание шаманского типа, где участвует животный дух-проводник, это животное вдруг может начать появляться в различных формах в нашей жизни с частотностью, выходящей за рамки разумной вероятности. Например, в ходе шестидневного дыхательного тренинга одна из участниц, психолог по профессии, пережила холотропное состояние, где важную роль играла сова, животный дух-проводник. В тот же день она принесла с прогулки в лесу останки совы. Возвращаясь домой по завершении цикла, она вдруг заметила на обочине дороги раненую птицу — это оказалась крупная сова со сломанным крылом, которая без сопротивления позволила женщине взять ее в машину. Вылечив сову, она выпустила ее на волю.

Точно так же в период внутреннего столкновения с архетипическими образами Анимуса, Анимы, Мудрого Старца или Ужасной Богини-Матери идеальные фигуры этих персонажей начинают встречаться в физической форме в повседневной жизни. Многие рассказывали, что когда они включаются в проект, вдохновленный трансперсональными сферами психики, то в их жизни учащаются поразительные синхронности, что удивительным образом облегчает их работу. Мой опыт с пражской конференцией МТА, который я описал ранее, определенно подходит под эту категорию.

Когда мы заняты систематическими внутренними поисками, включающими работу с холотропными состояниями, можно со значительной уверенностью ожидать, что рано или поздно нам предстоит встретиться с синхронностями. Иногда мы замечаем только отдельные случайные совпадения, но бывает и так, что на нас сваливается целая серия таких событий. В зависимости от содержания они могут вызывать либо значительный духовный подъем, либо, наоборот, подавленность и страх. Если такие совпадения убедительны и кумулятивны, они в обоих случаях могут привести к серьезным проблемам в повседневной жизни.

Традиционная психиатрия не проводит различий между подлинными синхронностями и ложным психотическим толкованием мира. Поскольку материалистическое мировоззрение является строго детерминистским и не принимает возможности существования «многозначительных совпадений», то любые намеки на необычные синхронности в рассказе пациента автоматически толкуются как бред отношения, т. е. как симптом серьезного психического заболевания. Однако не может быть никаких сомнений в том, что существуют подлинные синхронности, где любой человек, имеющий доступ к этим фактам, должен признать, что данные совпадения выходят за рамки статистической вероятности.

Юнг прекрасно отдавал себе отчет, что явление синхронности несовместимо с традиционным научным мышлением. Глубоко укорененное убеждение в том, что основным законом природы является причинность, не позволило Юнгу сразу опубликовать свои наблюдения, которые не соответствовали существующему штампу. Он откладывал публикацию своего труда на эту тему до тех пор, пока вместе с другими учеными не собрал буквально сотни убедительных примеров синхронности и не уверился окончательно, что есть все основания рассказать об этом явлении.

Пытаясь разгадать это явление, Юнг заинтересовался открытиями квантово-релятивистской физики и альтернативным мировоззрением, которое она порождала. Он близко познакомился с Вольфгангом Паули, одним из отцов квантовой физики. Юнг понял, что собственные его наблюдения обретают много большее правдоподобие и приемлемость именно в контексте этой новой физической теории. Дополнительная поддержка идеям Юнга пришла ни больше ни меньше как от самого Альберта Эйнштейна, который при личной встрече с Юнгом побудил его к дальнейшему развитию идеи синхронности, ибо тоже полагал, что она полностью согласуется с новым мышлением в физике (Jung 1973).

Поскольку вышеописанное обсуждение произвольной и двусмысленной природы времени и пространства может показаться человеку, не имеющему трансперсонального опыта, неправдоподобным или даже невозможным, то уместно упомянуть некоторые удивительные альтернативы нашему обычному пониманию реальности, возникшие в этом столетии в современной физике. Фантастические и, казалось бы, абсурдные прозрения холотропных состояний бледнеют рядом с дерзкими гипотезами о микромире и макромире, которые выдвинуты передовыми представителями квантово-релятивистской физики. Благодаря магическим чарам математики самые смелые теории, описывающие природу реальности, принимаются всерьез, если исходят от ученых, занимающихся квантовой физикой, астрофизикой и космологией, тогда как, если источником аналогичных концепций является исследование сознания или трансперсональная психология, их подвергают критике и даже осмеивают.

Согласно ведущей космогенетической теории, около пятнадцати миллиардов лет назад не существовало ни времени, ни пространства. Они были созданы вместе с материей во время «Большого взрыва», когда в результате катаклизма — невообразимо колоссального взрыва безразмерной точки, или сингулярности — родилась Вселенная. И наоборот, через миллиарды лет, когда произойдет сжатие Вселенной, время и пространство, возможно, снова прекратят свое существование. Аналогичный процесс уже идет в космосе в тех местах, где умирающие звезды-гиганты быстро сжимаются, выводят себя из состояния бытия и образуют то, что физики называют «черными дырами». Внутри черных дыр, за определенной границей, которую физики называют «горизонтом событий», пространства, времени и известных нам физических законов более не существует.

В начале нашего века Альберт Эйнштейн, заменив ньютоновское трехмерное пространство и линейное время четырехмерным пространственно-временным континуумом, осуществил концептуальный прорыв беспрецедентных масштабов. Во Вселенной Эйнштейна возможно перемещаться в пространстве-времени таким же образом, как мы обычно перемещаемся в пространстве. Знаменитая формула Эйнштейна гласит, что время замедляется пропорционально скорости движущейся системы и останавливается, когда эта скорость достигает скорости света. Тогда получается, что в системе, движущейся со сверхсветовой скоростью, время должно течь в обратном направлении. Калифорнийский физик Ричард Фейнман, открывший, что частица, движущаяся во времени вперед, тождественна античастице, движущейся во времени вспять, получил за это свое открытие Нобелевскую премию.

Физики-теоретики Джон Уилер, Хью Эверет и Нейл Грэм получили известность, благодаря так называемой «гипотезе множественных миров», согласно которой наша вселенная каждое мгновение раскалывается на бесконечное множество вселенных. Профессор теоретической физики Калифорнийского технологического института Кип С. Торн в своей потрясающей книге (Kip S. Thorn 1994) серьезно обсуждал возможность использования в будущем «червоточин», «лазеек», позволяющих мгновенно перемещаться в различные точки Вселенной, расположенные от нас на расстоянии многих световых лет, и даже возможность путешествий во времени вспять. Согласно Дэвиду Бому (David Bhom 1980), который многие годы сотрудничал с Эйнштейном, мир, как мы его знаем, представляет собой только один аспект реальности, ее «явный», или «развернутый, порядок». Его порождающей матрицей является «скрытый порядок», т. е., как правило, незримая для нас сфера, в которой время и пространство свернуты.

Я включил в эту книгу краткий экскурс в современную физику, ибо образное и творческое мышление в этой дисциплине образует столь разительный контраст по сравнению с узколобым подходом академических психиатров и психологов к проблеме психики и сознания человека. Безусловно, радует, до какой степени физики, пытаясь понять мир материи, сумели в своих исследованиях преодолеть укоренившиеся представления. Не исключено, что дерзкие гипотезы современных физиков помогут нам без предубеждений подойти к необычным и интересным результатам современных исследований сознания.

Попробуем теперь подвести итог сказанному о холотропных прозрениях, которые описывают бытие как фантастичное эмпирическое путешествие Абсолютного Сознания — нескончаемый космический танец, совершенную игру или божественную драму. Разыгрывая эту драму, творческий принцип, или начало, порождает из самого себя и внутри себя несчетное множество индивидуальных образов, отдельных единиц сознания, обладающих различной степенью автономности и независимости. Каждая из этих единиц предоставляет возможность уникального опыта, эксперимента в глубинах сознания. Испытывая творческую страсть исследователя, ученого и художника, творческий принцип экспериментирует со всеми мыслимыми переживаниями в их бесконечных вариациях и сочетаниях.

В этой божественной игре Абсолютное Сознание находит возможность выразить свое внутреннее богатство, изобилие и огромную способность творить. Посредством своих творений оно на всех вообразимых уровнях переживает бесчисленное множество индивидуальных ролей, встреч, замысловатых драм и приключений. Диапазон этой божественной игры всех игр огромен — от галактик, солнц, планет, движущихся по своим орбитам, и лун, через растения, животных и людей до ядерных частиц, атомов и молекул. В архетипических сферах и других измерениях бытия также разворачиваются драмы, но они недоступны нашему восприятию в обычном состоянии сознания.

В бесконечных циклах творения, сохранения и разрушения Абсолютное Сознание преодолевает чувство однообразия и запредельной тоски. Временное отрицание и утрата его изначального состояния чередуются с эпизодами нового обнаружения и возрождения. Периоды агонии, муки и отчаяния сменяются эпизодами блаженства и экстатического восторга. Когда изначальное, недифференцированное сознание после временной утраты вновь обретает себя, оно переживается как восторг, изумление, свежесть и новизна. Существование агонии позволяет по-новому пережить экстаз, знание тьмы поддерживает правильное понимание света, а степень просветленности прямо пропорциональна глубине прежнего неведения. Вдобавок с каждым экскурсом в феноменальные миры, за которым следует возвращение, Вселенский Разум обогащается опытом различных ролей, участвующих в этом процессе. Конкретно выразив большую часть своего внутреннего потенциала, он увеличивает и углубляет познание самого себя.

Для такого понимания космического процесса необходимо допустить, что Вселенский Разум сознательно переживает все аспекты творения — как наблюдаемые объекты, так и субъективные состояния. Таким образом, он может исследовать не только весь спектр человеческих восприятий, эмоций, мыслей и ощущений, но и состояния сознания всех других форм жизни дарвиновского эволюционного древа. На уровне клеточного сознания он может переживать возбужденную погоню сперматозоида за яйцеклеткой и его слияние с ней во время зачатия, равно как и деятельность клеток печени и нейронов мозга.

Выходя за пределы царства животных и расширяясь в мир растений, Абсолютное Сознание может стать гигантской секвойей, переживать себя как насекомоядное растение, поглощающее мух, или участвовать в фотосинтезе, происходящем в листьях, и в оплодотворении семян. Аналогично этому интересные эмпирические возможности дают явления неорганического мира, начиная с внутриатомных связей, землетрясений и взрывов атомных бомб и кончая квазарами и пульсарами, а поскольку по своей глубочайшей природе наша психика тождественна Абсолютному Сознанию, то эти эмпирические возможности при определенных обстоятельствах открыты для каждого из нас.

Глядя на реальность с перспективы Вселенского Разума, мы выходим за пределы всех противоположностей, переживаемых в обычном состоянии. Это справедливо для таких категорий, как дух—материя, постоянство—движение, добро—зло, мужское—женское, красота—уродство, мучение—экстаз. Что касается различия между субъектом и объектом, наблюдателем и наблюдаемым, переживающим и переживаемым, творцом и творением, то его в конечном итоге не существует. Все роли в космической драме исполняет один-единственный актер — Абсолютное Сознание. Именно эта простая и важнейшая истина бытия обнаружена в древнеиндийских упанишадах. В наше время она нашла прекрасное художественное выражение в стихотворении вьетнамского буддийского учителя Тхить Нят Ханя «Зовите меня моими истинными именами» («Call Me By My True Names»).

Не говорите, что я завтра уйду,

ибо и сегодня я все еще прихожу.

Глубже всмотритесь, ведь я прихожу каждый миг,

чтобы почкою стать на весеннем побеге,

крошечной птичкой с хрупкими крыльями

и песнь свою спеть в новом гнезде,

чтобы стать гусеницей в сердцевине цветка

или драгоценностью, что таит себя в камне.

Я все еще прихожу, чтоб смеяться и плакать,

чтоб испытывать страх и лелеять надежду,

Ритм моего сердца — это смерть и рождение

всего, что живет.

Я мушка-однодневка, возникающая из куколки

на речной глади,

и я же — птица, что с наступлением весны

прилетает, чтобы съесть эту мушку.

Я лягушка, радостно плавающая

в чистой воде пруда,

и я же — уж, что съедает лягушку,

бесшумно приблизившись к ней.

Я дитя Уганды — кожа да кости,

мои ноги тонки, как побеги бамбука,

и я же — торговец оружием,

продающий Уганде то, что несет смерть.