Глава вторая

Космос, сознание и дух

Совершенствуясь и пробуждаясь, мы увидим душу в нас самих и во всем окружающем и поймем, что сознание присутствует также в растении, в металле, в атоме, в электричестве — в каждой вещи, принадлежащей физической природе.

(Шри Ауробиндо Гхош. «Синтез йоги»)

Разница между мною и большинством людей заключается в том, что для меня эти «разделяющие стены» прозрачны.

(К.Г. Юнг. «Воспоминания, сны, размышления»)

Согласно западной науке, Вселенная есть чрезвычайно сложное скопление материальных частиц, которое, в сущности, создало себя само. На космической сцене жизнь, сознание и разум — пришельцы случайные и поздние и мало что значат. Эти три аспекта существования появились в ничтожно малой части безбрежного космоса после миллиардов лет эволюции материи, а жизнь обязана своим происхождением случайным химическим процессам в первозданном океане, которые соединили атомы и неорганические молекулы в сложные органические структуры. Далее в процессе эволюции этот органический материал обрел способность самосохранения, воспроизведения, а также клеточную организацию. Одноклеточные организмы собирались во все более крупные многоклеточные формы и в итоге образовали множество видов, населяющих планету Земля, в том числе homo sapiens.

Утверждают, что сознание возникло на более поздних стадиях этой эволюции за счет сложных физиологических процессов в центральной нервной системе. Оно является продуктом мозга, и как таковое размещается внутри черепа. С этой точки зрения сознание и разум суть функции, свойственные лишь человеку и высшим животным. Они определенно не существуют и не могут существовать независимо от биологических систем. Согласно такому пониманию реальности, содержание человеческой психики в большей или меньшей степени ограничено той информацией, которую мы, начиная с момента рождения, черпаем из внешнего мира посредством органов чувств.

Здесь западная наука в своей основе соглашается со старым положением философии британских эмпириков: «В разуме нет ничего такого, чего бы прежде не существовало в органах чувств». Это положение, впервые сформулированное Джоном Локком в XVIII веке, разумеется, исключает возможность доступа к информации, не воспринимаемой органами чувств, т. е. возможность экстрасенсорного восприятия (ЭСВ), такого, как телепатия, ясновидение или переживание нахождения вне тела при четком видении событий, происходящих в отдаленных местах.

Вдобавок природа и степень нашего сенсорного восприятия определяются физическими характеристиками окружающей среды, а также физиологическими свойствами и ограниченностью наших органов чувств. Например, мы не можем видеть объекты, если отделены от них плотной стеной. Мы теряем из виду корабль, если он уплыл за горизонт, и не можем наблюдать обратную сторону Луны. Точно так же мы не можем слышать звуки, если акустические волны, возбужденные неким внешним событием, не достигают нашего слуха с достаточной силой. Находясь в Сан-Франциско, мы не можем видеть и слышать, что делают наши друзья в Нью-Йорке, если, разумеется, это восприятие не опосредовано какими-либо современными техническими устройствами, например телевизором или телефоном.

Переживания, имеющие место в холотропных состояниях сознания, бросают серьезный вызов столь узкому пониманию потенциала человеческой психики и пределов нашего восприятия. Переживаемое нами в этих состояниях отнюдь не ограничивается воспоминаниями о нашей нынешней жизни и фрейдовским индивидуальным бессознательным, как нам внушали ученые-материалисты. Холотропные переживания выходят далеко за пределы того, что англо-американский писатель и философ Алан Уоттс в шутку назвал «эго, заключенным в кожу». Они способны вывести нас на широкие просторы психики, которые пока не исследованы западными психологами и психиатрами. В попытках описать и классифицировать совокупность явлений, возможных в этих состояниях, я набросал новую карту человеческих переживаний, расширяющюю традиционное понимание психики. Здесь я обрисую эту картографию лишь в общих чертах, более подробное ее описание вы найдете в моих предыдущих книгах (Grof 1975, 1988).

Чтобы учесть все переживания, которые могут возникать в холотропных состояниях, мне пришлось радикально расширить сложившееся на Западе понимание психики, добавив к нему две большие области. Первая из них — это хранилище сильных физических и эмоциональных ощущений, связанных с травмой рождения, таких, как невероятные физические боли в разных частях тела, ощущения удушья, переживание сильной тревоги, безнадежности и ярости. Кроме того, данная сфера содержит богатый спектр соответствующих символических образов, сосредоточенных вокруг рождения, смерти, секса и насилия. Я называю этот уровень психики перинатальным, поскольку он связан с биологическим рождением (греч. peri — «вокруг, около» и лат. natalis — «имеющий отношение к рождению ребенка»). Я вернусь к этому позднее, в главе, посвященной исследованию духовных измерений рождения, секса и смерти.

Вторую новую область, включенную в мою картографию, можно назвать трансперсональной, поскольку основная ее характеристика — переживание выхода за пределы обычных для человека границ тела и эго. Трансперсональные переживания необычайно расширяют ощущение персонального тождества, включая в него элементы внешнего мира и других измерений реальности. Например, одна из важных категорий трансперсональных переживаний включает в себя достоверные эмпирические отождествления с другими людьми, животными, растениями, а также со множеством иных аспектов природы и космоса.

Большую группу трансперсональных феноменов можно описать на языке того, что швейцарский психиатр К.Г. Юнг (1959) называл коллективным бессознательным. Этот огромный кладезь родовых, расовых и коллективных воспоминаний содержит все историческое и культурное наследие человечества, а также те изначальные организующие принципы, которые Юнг назвал «архетипами». Согласно Юнгу, архетипы управляют как процессами в нашей психике, так и событиями, происходящими в мире вообще. Они — это творческая сила, стоящая за присущим нашей психике бесконечно богатым миром воображения с его пантеонами мифологических сфер и существ. В холотропных состояниях содержание коллективного бессознательного становится доступно для осознанного переживания.

Тщательное изучение перинатальных и трансперсональных переживаний показывает, что в конечном счете границы между индивидуальной человеческой психикой и всем остальным космосом произвольны и возможен выход за их пределы. Данная работа неоспоримо доказывает, что в конечном итоге каждый из нас соизмерим с полнотой всего бытия. Практически это означает, что все воспринимаемое нами в обычном состоянии сознания как объект в холотропном состоянии сознания может переживаться как соответствующий субъективный опыт. Помимо переживания элементов материального мы также можем переживать и множество аспектов других измерений реальности, например встречи с архетипическими существами и мифологическими сферами коллективного бессознательного.

В холотропных состояниях мы имеем возможность переживать в ярких подробностях все стадии своего биологического рождения, воспоминания пренатальной жизни и даже информацию о зачатии, записанную на клеточном уровне. Трансперсональные переживания могут вывести нас к эпизодам из жизни близких и далеких предков, в сферу расового и коллективного бессознательного, а также обеспечить доступ к эпизодам, которые относятся к воспоминаниям о прошлых воплощениях или даже к следам из жизни наших животных предков. Мы можем испытать полное сознательное отождествление с другими людьми, группами людей, животными, растениями и даже с неорганическими объектами и процессами. В ходе таких переживаний возможно получить совершенно новую точную информацию о различных аспектах Вселенной, включая данные, доступ к которым для нас в настоящей жизни по обычным каналам невозможен.

Когда мы достаточно глубоко проникли в эти измерения, скрытые от обычного восприятия, в нашем понимании жизни и природы реальности, как правило, происходят глубочайшие перемены. И самое главное из всех метафизических прозрений, которые нам открываются, есть осознание того факта, что Вселенная не автономная система, развившаяся в результате механического взаимодействия материальных частиц. Теперь мы уже не можем принимать всерьез предположение западной материалистической науки, что история Вселенной есть не что иное, как история эволюции материи, ведь нам довелось непосредственно и глубоко пережить божественные, священные, или нуминозные, измерения бытия.

Мощные трансперсональные переживания, как правило, расширяют наше мировоззрение, включая в него элементы космологий различных первобытных народов и древних культур. Это развитие совершенно не зависит ни от нашего интеллекта, ни от образования или профессии. Достоверные и убедительные переживания сознательного отождествления с животными, растениями и даже с неорганическими материалами и процессами позволяет легко понять верования анимистических культур, рассматривавших всю Вселенную как существо, наделенное душой. С позиции этих культур не только животные и растения, но и Солнце, луна, звезды, горы, реки являются живыми существами.

Следующее переживание показывает, что в необычных состояниях сознания неорганические объекты могут восприниматься как божественные сущности. Так произошло с Джоном, умным и образованным американцем, когда он жил со своими друзьями в палаточном лагере в высокогорье Сьерра-Невады. Джон испытал утрату своей обычной идентичности и отождествился с гранитной скалой.

Я отдыхал на большой плоской гранитной плите, погрузив ноги в прозрачный горный ручей. Я грелся на Солнце, всем своим существом впитывая его лучи, и чем больше расслаблялся, тем более глубокая умиротворенность охватывала меня — ничего подобного я прежде не испытывал. Время текло все медленнее и наконец совсем остановилось. Меня коснулось дыхание вечности.

Мало-помалу я утратил ощущение границ и слился с гранитной скалой. Вся внутренняя суета и болтовня угомонились и уступили место абсолютной тишине и неподвижности. И я почувствовал себя «дома». Я находился в состоянии абсолютного покоя, где все мои желания и нужды были удовлетворены и на все вопросы были получены ответы. Внезапно я осознал, что этот глубокий, непостижимый покой каким-то образом связан с природой гранита. И пусть это покажется невероятным, но я ощутил, что стал сознанием гранита.

Я вдруг понял, почему египтяне делали статуи божеств из гранита и почему индусы воспринимали Гималаи как полулежащую фигуру Шивы. Ведь они поклонялись невозмутимому состоянию сознания. Прежде чем хотя бы поверхность гранита разрушится под влиянием стихий, проходят десятки миллионов лет. За это время живой органический мир подвергается бесчисленным изменениям: возникают, существуют и вымирают виды; династии создаются, правят и сменяются другими, и тысячи поколений играют свои жалкие драмы. А гранитная скала все стоит и стоит как величественный свидетель, как божество, непоколебимая, безучастная к происходящему.

Холотропные состояния сознания позволяют нам глубоко заглянуть в мир, каким его видят культуры, верящие в то, что космос населен мифологическими существами и что им правят мирные и гневные божества. В этих состояниях мы можем обрести непосредственный эмпирический доступ в мир богов, демонов, легендарных героев, сверхчеловеческих существ и духов-проводников, можем посетить мифологические реальности, фантастические ландшафты и обители Запредельного. Образы таких переживаний черпаются из коллективного бессознательного и обладают чертами мифологических персонажей и тем из любой культуры, когда-либо существовавшей в истории человечества. Глубокие личные переживания этой сферы помогают нам осознать, что представления о космосе, обнаруженные в доиндустриальных культурах, основаны не на суевериях или «примитивном магическом мышлении», но на непосредственных переживаниях иных реальностей.

Особенно убедительно о подлинности таких переживаний свидетельствует тот факт, что, подобно другим трансперсональным феноменам, они могут снабдить нас новой и точной информацией о различных архетипических существах и сферах. Природа, масштабы и качество этой информации зачастую намного превосходят наше прежнее интеллектуальное знание той или иной мифологии. Наблюдения такого рода привели К.Г. Юнга к предположению, что помимо фрейдовского индивидуального бессознательного существует также коллективное бессознательное, которое соединяет нас с историческим и культурным наследием всего человечества.

В качестве иллюстрации я приведу здесь одно из интереснейших переживаний из тех, которые я наблюдал за все годы работы с необычными состояниями сознания. Оно касается Отто — одного из моих пражских пациентов, которого я лечил от депрессии и патологического страха смерти (танатофобии).

На одном из психоделических сеансов Отто пережил чрезвычайно впечатляющие события психодуховной смерти и возрождения. В кульминационный момент переживания перед Отто открылось видение зловещего входа в преисподнюю, охраняемого ужасной свиноподобной богиней. И тут он вдруг ощутил настоятельную необходимость начертить особый геометрический узор.

Несмотря на мою просьбу оставаться во время сеанса в полулежачем положении с закрытыми глазами и сохранять переживания внутри себя, Отто открыл глаза, сел и попросил меня принести несколько листов бумаги и карандаши. Он начертил целый ряд сложных абстрактных узоров, причем, заканчивая очередной рисунок, с огромным недовольством и отчаянием рвал его и тут же принимался за новый. Он все больше и больше огорчался, поскольку никак не мог выразить то, что хотел. Когда я спросил его, что он делает, он ничего не смог объяснить, только сказал, что почувствовал непреодолимое желание рисовать эти геометрические узоры, и был убежден, что вычерчивание правильного узора как бы является необходимым условием для успешного завершения сеанса.

Было очевидно, что данная тема служила для Отто сильным эмоциональным стимулом, и поэтому я счел необходимым в ней разобраться. В ту пору я еще находился под сильным влиянием теории Фрейда и потому изо всех сил старался определить бессознательные мотивы странного поведения Отто по методу свободных ассоциаций. Мы работали над этой задачей очень долго, но, увы, безуспешно. В совокупности все это казалось бессмыслицей. В конце концов процесс лечения сместился в другие сферы, и я перестал думать на эту тему. Весь эпизод долгие годы оставался для меня совершенно загадочным.

И вот, когда я уже переехал в США, как-то в Балтиморе один из моих друзей предположил, что выводы касательно мифологии, к которым я пришел в результате своих исследований, возможно, заинтересуют Джозефа Кэмпбелла, и предложил устроить встречу с ним. Очень скоро мы с Кэмпбеллом стали добрыми друзьями, и он сыграл важную роль в моей личной и профессиональной жизни. Многие считали Джозефа величайшим мифологом XX века, а возможно, и всех времен. Человек блестящего интеллекта, он обладал поистине энциклопедическими познаниями в мировой мифологии. Он проявлял живой интерес к исследованиям необычных состояний сознания, которые, как он считал, весьма актуальны при изучении мифологии (Campbell 1972). На протяжении многих лет у нас состоялось множество удивительных бесед, во время которых я делился с ним различными наблюдениями не вполне понятных для меня архетипических переживаний, с которыми я встречался в работе, и в большинстве случаев Джозеф без труда определял культурные источники тех или иных символов.

Во время одной из таких бесед я вспомнил приведенный выше эпизод и пересказал его Джозефу. «Вот это да! — сказал он ничуть не колеблясь. — Это же Космическая Мать — Ночь Смерти, Пожирающая Богиня-Мать малекулан, народности из Новой Гвинеи». Далее он рассказал, что малекуланы верят, что им предстоит встретиться с этим божеством в «путешествии умерших». Эта богиня представляла собой устрашающее женское существо с характерными чертами свиньи. Согласно малекуланской традиции, она сидела у входа в «нижний мир» и стерегла сложный рисунок священного лабиринта.

У малекулан существовала детально разработанная система обрядов, включавшая разведение и жертвоприношение свиней. Эта сложная обрядовая деятельность была направлена на преодоление зависимости от человеческих матерей, а в конечном итоге и от Пожирающей Матери-Богини. Малекуланы тратили огромное количество времени, практикуясь в вычерчивании лабиринтов, ибо данное мастерство считалось необходимым для успешного путешествия к Запредельному. Джозеф, обладая энциклопедическими познаниями, сумел разгадать важную часть загадки, с которой я столкнулся в своих исследованиях. Лишь на один вопрос он ответить не смог: почему мой пациент во время лечебного сеанса встретился именно с божеством малекулан? Но так или иначе, подготовка к послесмертному путешествию для человека, страдающего танатофобией, определенно имеет смысл.

В холотропных состояниях мы обнаруживаем, что наша психика имеет доступ ко множеству пантеонов различных мифологических персонажей и к тем сферам, где они обитают. По К.Г. Юнгу, это манифестации изначальных универсальных моделей, являющихся неотъемлемыми компонентами коллективного бессознательного. Эти архетипические фигуры можно подразделить на две категории. Первая включает в себя божественные или демонические существа, воплощающие специфические универсальные роли и функции. Наиболее известными из них являются Великая Богиня-Мать, Ужасная Богиня-Мать, Мудрый Старец, Вечная Юность (Puer Eternus и Puella Eterna), Любовники, Неумолимый Пожинатель и Обманщик. Юнг обнаружил также, что мужское бессознательное хранит обобщенное представление женского принципа, называемого Анима. Двойником Анимы служит Анимус — обобщенное представление мужского принципа в женском бессознательном. Представление же в бессознательном темного, разрушительного аспекта человеческой личности называется в юнговской психологии Тенью.

В холотропных состояниях все эти персонажи могут оживать в виде сложных изменчивых феноменов, голографически конденсирующих несчетные варианты того, что они собой являют. Здесь я для примера опишу свой собственный опыт встречи с миром архетипов.

На заключительном этапе сеанса мне открылось видение большой, ярко освещенной сцены, казалось расположенной где-то за пределами времени и пространства. Там был великолепный узорный занавес, в орнаменте которого как бы содержалась вся история мира. Я интуитивно понял, что нахожусь в Театре Космической Драмы, где главные роли исполняли силы, формирующие человеческую историю. Я созерцал величественный парад таинственных фигур, которые выходили на сцену, представлялись и медленно исчезали за кулисами.

Я понимал, что наблюдаемое мною суть персонифицированные универсальные принципы (архетипы), которые сложным взаимодействием создают иллюзию явленного мира, ту самую божественную игру, какую индусы называют лилой. Это были изменчивые персонажи, собравшие в себе множество личностей, функций и даже сцен. Пока я их наблюдал, они беспрестанно меняли свои формы в чрезвычайно сложном голографическом взаимопроникновении, являясь одним и многим сразу. Я сознавал, что эти фигуры обладают множеством различных граней, уровней и измерений смысла, но никак не мог сосредоточиться на чем-то конкретном. Каждая из этих фигур словно бы единовременно представляла суть своей функции и все конкретные проявления выражаемого ею принципа.

Там были: Майя — завораживающая эфирная фигура, символизирующая мировую иллюзию; Анима — воплощающая вечное Женское Начало; Воин — схожее с Марсом олицетворение войны и агрессии; Любовники — представляющие все сексуальные драмы и романы всех времен; царственная фигура Правителя, или Императора; удалившийся от мира Отшельник; лживый и коварный Обманщик, и многие многие другие. Проходя по сцене, они кланялись в мою сторону, словно ожидая оваций за свою блистательную игру в божественной драме Вселенной.

Архетипические фигуры второй категории представляют различных божеств и демонов, относящихся к отдельным культурам, географическим пространствам и историческим периодам. Например, вместо обобщенного универсального образа Великой Богини-Матери мы можем созерцать одну из ее конкретно-культурных форм — например, Деву Марию, индуистских богинь Лакшми и Парвати, египетскую Исиду, греческую Геру и многих других. Точно так же конкретными образами Ужасной Богини-Матери, кроме описанной выше свиноподобной Богини малекулан, являются индийская Кали, доколумбовская змееголовая Коатликуэ или египетская львиноголовая Сехмет. Важно еще раз подчеркнуть, что эти образы не ограничены расовым и культурным наследием переживающего их человека. Они могут быть извлечены из мифологии любого народа, даже если переживающему раньше ничего о них не было известно.

Особенно часты встречи или даже отождествления с различными божествами, которые были убиты другими или же сами принесли себя в жертву, а затем вернулись к жизни. Эти персонажи, олицетворяющие смерть и воскресение, имеют тенденцию появляться спонтанно, когда процесс внутреннего самоисследования достигает перинатального уровня и принимает форму психодуховного возрождения. В этот миг у многих людей могут, например, возникнуть видения распятия или они переживают отождествление с муками Иисуса Христа, распятого на кресте. Появление этой темы в евро-американском ареале вполне объяснимо, ибо христианство столетиями играет в западной культуре важную роль.

Впрочем, на семинарах по холотропному дыханию, проводившихся в Японии и Индии, мы также не раз наблюдали интенсивные отождествления с Иисусом. И происходило это с людьми, воспитанными в буддийской, синтоистской или индуистской среде. И напротив, во время психоделических и холотропных сеансов многие англосаксонцы, славяне и евреи отождествляли себя с Шивой, Буддой, воскресшим египетским богом Осирисом, шумерской богиней Инанной или греческими божествами (Персефоной, Дионисом, Аттисом и Адонисом). Еще более удивительным в данных обстоятельствах было отождествление с ацтекским божеством смерти и возрождения Кецалькоатлем, или Пернатым Змеем, либо с одним из героев-близнецов майяского эпоса «Пополь-Вух», поскольку эти божества на Западе широко известны.

Встречи с этими архетипическими персонажами производили большое впечатление и давали новую и подробную информацию, которая не зависела ни от расовой, культурной или образовательной среды данного индивида, ни от его прежних знаний о той или иной мифологии. Эти переживания, в зависимости от природы соответствующих божеств, сопровождались чрезвычайно сильными эмоциями — от блаженного экстаза до цепенящего метафизического ужаса. Люди, пережившие такие видения, обычно взирали на эти архетипические фигуры с огромным трепетом и почтением, как на существ высшего порядка, наделенных невероятными энергиями и силой и способных формировать события в нашем материальном мире. Иными словами, западные созерцатели смотрели на этих божеств так же, как представители многих доиндустриальных культур, верившие в существование божеств и демонов.

Однако никто из индивидов, переживших встречи с архетипическими персонажами, не воспринимал их как встречи с высшим принципом Вселенной и не обретал чувства полного понимания бытия. Эти божества сами казались творениями некой высшей, превосходящей силы. Такое прозрение созвучно идее мифолога Джозефа Кэмпбелла о том, что эти божества должны быть «прозрачны для трансцендентного». Они служат мостом к божественному источнику, но их не следует путать с ним. Занимаясь систематическим самоисследованием или духовной практикой, важно не впасть в заблуждение, не сделать какое-либо божество «непрозрачным» и не рассматривать его как абсолютную космическую силу, ибо скорее надо считать его окном в Абсолют.

Принятие архетипического образа за абсолютный источник творения ведет к идолопоклонству — а это ошибка опасная и сеющая раздоры, чему не счесть примеров в истории религии и культуры. Она объединяет людей с одинаковыми верованиями, но настраивает их против других людей, выбравших для себя иное представление о божественном. И тогда зачастую имеют место попытки обратить других в свою веру или покорить их и уничтожить. Напротив, подлинная религия универсальна, всеобъемлюща и всепримиряюща. Она обязана выйти за пределы архетипических образов, привязанных к той или иной культуре, и сосредоточиться на абсолютном источнике всех форм. Поэтому самой важной проблемой в мире религии является природа высшего принципа Вселенной. В следующем разделе мы рассмотрим такого рода прозрения, открывающиеся в холотропных состояниях сознания.