«Неравноправие»

Этот – последний – раздел можно назвать и так: «Россия и Китай: реалии и предубеждения. – По следам Года России в Китае». «Годом России» в Китае был объявлен 2006 год. Мне представляется, что именно в связи с этим правящая в КНР Коммунистическая партия Китая провела пропагандистскую и идейно-воспитательную работу с членами КПК и населением страны с целью разъяснить свои нынешние взгляды на Россию.

Всё, что относится к выпущенному с этой целью пропагандистскому фильму «Нужно проявлять предусмотрительность и принимать меры предосторожности заблаговременно. – Исторические уроки гибели КПСС» (восемь серий!), подробно рассмотрено выше – в начальных разделах нашей книги.

Другой важной частью проведенной в Китае в связи с «Годом России» пропагандистской работы стала обобщенная оценка истории, состояния и перспектив российско-китайских (в том числе, советско-китайских) отношений в статье, опубликованной в Шанхае в журнале «Элосы яньцзю» («Исследования по России»), 2006, № 4. Автор этой статьи Ли Фэнлинь – участник долгих двусторонних переговоров по пограничным вопросам, а в 1990-х гг. – посол КНР в Российской Федерации. В настоящее время он директор Института исследования проблем Европы и Азии Научно-исследовательского центра изучения проблем развития при Госсовете (правительстве) КНР. Есть основания считать Ли Фэнлиня ведущим экспертом по нашей стране и одним из самых высокопоставленных партийных чиновников в государственном аппарате КНР.

Его статья называется «Новый период китайско-российских отношений». Ли Фэнлинь подводит своего рода итог своей полувековой деятельности в качестве дипломата и формулирует главные выводы из истории наших двусторонних отношений и их современного состояния.

Начинается статья сразу с главного вывода, который, как представляется ее автору, следует из всей истории наших двусторонних отношений, и с подчеркнутого упоминания о том, что он считает «главным нервом» этих отношений – вопроса о равноправии сторон: «Можно утверждать, что нынешние китайско-российские отношения находятся на наилучшей стадии развития после их установления в XVII веке. Главная причина такого вывода состоит в том, что сейчас они действительно основываются на подлинном равноправии».

Напомню, что русские и китайцы впервые встретились друг с другом на просторах Дальнего Востока в XVII веке, скоро можно будет отмечать четырехсотлетие наших отношений… И в то же время можно сказать, что установление духовного взаимопонимания между нами все еще находится в начальной стадии. И сейчас, в начале XXI века, нашим странам, обновившимся в результате перемен, приходится знакомиться заново. Ведь простые люди обеих стран впервые встретились в массовом порядке (главным образом на территории России) только в первой половине 1990-х гг. в ходе так называемой «челночной торговли». До того времени контакты между нами были дозированными и ограниченными.

В XX веке из СССР в Китай направляли специалистов и военных советников, а из Китая в нашу страну – студентов и слушателей военных академий для учебы, а также рабочих и инженерно-технический персонал в целях овладения той или иной специальностью, для стажировки и повышения квалификации. (Кстати, среди них был и автор рассматриваемой статьи Ли Фэнлинь, который учился в Москве, где подготовил и защитил кандидатскую диссертацию по филологии.) Это были тысячи, десятки тысяч людей, но все это делалось централизованно, под строгим контролем правительств и правящих партий. Это не было стихийным процессом и оставалось в рамках ограниченного временного пребывания в качестве гостей на территории соседа-хозяина.

Только один раз, в годы пребывания у власти Н. С. Хрущева, когда он пошел навстречу пожеланиям руководства КПК, на относительно короткое время в нашу страну ввезли в разовом порядке двести тысяч китайских рабочих (без семей), которые по истечении годичных контрактов уехали обратно в Китай. Такой опыт оказался неудачным; во всяком случае, неприемлемым для нашей стороны.

Примерно, 200 ООО мужчин-китайцев, организованных и по-военному дисциплинированных, жили по своим правилам, практически не общались с коренными жителями нашей страны, не смешивались с ними и не становились частью нашего общества. Они оставались «людьми Китая», и не было даже намека на то, что они когда-либо станут «людьми России».

Приходилось учитывать и то, что все это происходило на тех наших землях, которые, как учили и учат новые подрастающие поколения в Китае, якобы принадлежали китайцам и были лишь временно «захвачены и оккупированы» Россией.

Здесь можно вспомнить еще, что во время Первой мировой войны в Россию приехали по договоренности сторон несколько тысяч китайских рабочих для строительства железной дороги из Петербурга в Мурманск, но вскоре они вернулись в Китай, так как в России начались события 1917 года. Позже, в связи со строительством и эксплуатацией железной дороги «КВЖД» в Китае примерно до середины 1950-х гг. находились советские граждане (с семьями), работавшие на этой дороге.

Так или иначе, общение между нашими двумя нациями вплоть до конца XX столетия было ограниченным, и не играло существенной роли в деле взаимопонимания. Как китайцы на территории России, так и русские на территории Китая предпочитали в массе своей оставаться людьми своей культуры, страны своего рождения. Русские не становились китайцами. Китайцы не становились русскими.

Одним словом, отношения между двумя нациями складывались из весьма разнородных сегментов. Были отношения между правителями обеих стран, между партиями и политическими лидерами. Было временное взаимодействие тысяч людей, выполнявших важную для обеих стран работу. Были, конечно же, некоторые частные контакты между отдельными людьми. Создавались смешанные семьи. В какой-то степени люди знакомились с культурой и искусством, традициями соседей. Однако все это не затрагивало глубинные слои населения ни той, ни другой страны.

В то же время необходимо сказать, что в нашей стране, во всяком случае, до 1960-х г., а в какой-то степени и вплоть до начала 1990-х гг., было практически всеобщее убеждение в том, что китайцы – люди бедные, честные и трудолюбивые. Думаю, что это играло свою роль и в истории взаимоотношений наших двух наций. У русских не было исторических предубеждений против китайцев. Такое отношение к китайцам сохранялись у нас в массовом сознании, вплоть до первой половины 1990-х гг., когда и произошла «встреча охлосов» на нашей территории.

Из этого можно сделать вывод, что общаться лучше в цивилизованном порядке, приезжать в соседнюю страну «в гости к хозяину», в качестве частных лиц и сотрудников государственных учреждений, по соответствующим визам на определенное время, соблюдая правила пребывания иностранцев на территории другого государства.

По-моему, это также означает, что поощрение принципа «выгоды» в двусторонних отношениях, т. е. практическое нанесение ущерба соседу ради собственной выгоды при содействии или попустительстве властей, наносит «долгоиграющий» вред двусторонним отношениям.

Итак, нашим отношениям почти четыреста лет… Нации не всегда сразу, не всегда полностью, а также не всегда правильно, осознают свои интересы. Государства не всегда сразу, не всегда полностью и не всегда правильно осознают и выражают интересы своих наций, которые они временно представляют.

Нации относительно вечны, а государства относительно временны. Нации постепенно идут к все более правильному и полному осознанию своих интересов и к нахождению областей совпадения этих интересов. Именно совпадение коренных, т. е. реальных и главных интересов наций, в конечном счете, определяет состояние двусторонних отношений.

Для того чтобы понять друг друга, приспособиться друг к другу, нациям необходимо время. Этот процесс продолжается и сейчас. Существует определенная степень знакомства и взаимопонимания, но это никоим образом не их полностью удовлетворительная, высшая или окончательная ступень.

Конечно, можно выделять стадии развития отношений, те или иные исторические этапы. Однако сравнение стадий – дело более тонкое, деликатное, щепетильное. Иной раз представляется, что лучше обходиться без выделения тех или иных стадий или, во всяком случае, без их сопоставления…

Нашим двум нациям приходилось стоять плечом к плечу, спиной к спине, находясь в состоянии войны со смертельными врагами. Полагаю, что именно это побуждает обе нации высоко ценить друг друга. Вряд ли что-либо иное может сравниться с отношением друг к другу союзников по Второй мировой войне, когда и китайцам и русским было необходимо дать отпор смертельной военной угрозе со стороны японского милитаризма. А вся обсуждаемая здесь статья китайского идеолога пронизана одной главной мыслью: вся история наших отношений – это якобы борьба Китая за равноправие. Борьба, которую теперь удалось довести до логического конца: заставить Россию отказаться от «неравноправного отношения» к Китаю, вступить с Китаем в равноправные отношения.

Соглашаться с такой противоречащей реалиям трактовкой истории наших взаимоотношений нет фактических оснований. Мне представляется, что история отношений России и Китая – это преимущественно история взаимодействия в совпадающих национальных интересах. В том числе – во второй половине XX века, когда тысячи советских специалистов работали в КНР рука об руку с китайцами. И отношения между ними были добрыми, дружескими, искренними, и это был бесценный вклад в развитие совпадающих национальных интересов двух стран. Дружба того времени – это еще и вклад в дело обеспечения мира и для России, и для Китая в их общих национальных и государственных интересах.

Равноправие немыслимо без мира и самостоятельности. Точно так же мир немыслим без равноправия и самостоятельности, а самостоятельность немыслима без мира и равноправия. Автор рассматриваемой статьи считает, что в настоящее время отношения наших двух стран «действительно основываются на подлинном равноправии». Очевидно, тут прежде всего имеются в виду два документа: Договор о добрососедстве, дружбе и сотрудничестве, подписанный в 2001 г., и Соглашение о прохождении линии границы у Хабаровска, подписанное в 2004 г.

Главное в этих документах – это заявление обеих сторон о том, что они с удовлетворением отмечают отсутствие взаимных территориальных претензий, и договоренность о прохождении линии границы между государствами теперь уже на всем ее протяжении без изъятий. Это действительно, достижения, явившиеся итогом длительного согласования сторонами своих позиций. Каждая из сторон считала и продолжает считать свою позицию обоснованной. И в то же время именно осознание важности совпадающих национальных интересов побудило стороны пойти другу навстречу и подписать упомянутые договор и соглашение.

Что же касается прошлого, то Ли Фэнлинь предлагает делить всю историю взаимоотношений Китая и России на три периода: с их начала в XVII веке до 1840 года, затем с 1840 г. до рубежа XX и XXI столетий и, наконец, с начала нынешнего XXI века до наших дней. При этом, по Ли Фэнлиню, следует считать эти отношения в первом и последнем периодах равноправными, а вот во время всего среднего периода русские якобы неравноправно относились к китайцам, Россия неравноправно относилась к Китаю.

Именно так предлагает видеть историю Ли Фэнлинь. Именно так воспитывают сегодня членов КПК и население КНР, в первую очередь подрастающие поколения, учащихся средней школы да и китайскую армию.

Согласно Ли Фэнлиню, только решительная борьба за исправление этого положения (подразумеваются в первую очередь Мао Цзэдун и Дэн Сяопин), а главное – рост военной и экономической мощи Китая за последние десятилетия, заставили русских и Россию изменить свое отношение к китайцам и пойти на новые, равноправные отношения с Китаем. И это было сделано в удовлетворяющем китайскую сторону объеме только при президенте РФ В. В. Путине. Подтекст ясен: русские понимают только силу. Пользуясь преимуществом в силе, они в свое время «захватили и оккупировали» территории Китая к востоку от озера Байкал. И только тогда, когда Китай стал достаточно мощным, чтобы решительно отстаивать свой взгляд на историю взаимоотношений и на вопрос о границе, русских удалось заставить отказаться от неравноправного отношения к китайцам и к Китаю.

Факты говорят о том, что эти построения не имеют под собой реальных оснований, являются плодами предвзятого отношения определенных сил в Китае к нам и к нашей стране. Прежде всего – и это надо повторить и подчеркнуть, – очевидно, что международные отношения, в том числе и двусторонние российско-китайские отношения, определяются в конечном счете коренными интересами наций и государств.

С самого начала и до настоящего времени взаимоотношения России и Китая определялись и определяются тремя неразрывно связанными принципами, выражающими коренные интересы наций: мир, равноправие и независимость. Эти принципы неразрывно связаны между собой. Отношения покоятся на прочной основе только в случае соблюдения всех трех упомянутых принципов.

Кроме того, двусторонние отношения всегда существовали и существуют не в вакууме, не в отрыве от «окружающей среды» в тот или иной конкретный исторический период, в том или ином районе мира или на планете в целом.

Отношения между Россией и Китаем сложились так, что сначала Великая Цинская империя, используя свое военное превосходство, вынудила Россию подписать в 1689 г. Нерчинский договор, по которому отняла у России принадлежавшие ей земли. Затем, во второй половине XIX века, Российская империя, используя теперь уже свои преимущества, заставила Великую Цинскую империю вернуть России ее исконные земли.

Напомню еще раз о неожиданном заявлении Мао Цзэдуна в 1964 г. в беседе с японской делегацией: «Примерно сто лет тому назад район к востоку от Байкала стал территорией России, и с тех пор Владивосток, Хабаровск, Камчатка и другие пункты являются территориями Советского Союза. Мы еще не предъявляли счет по этому реестру».

Это был намеренный и рассчитанный на внимание всего мира удар и по доверию, в значительной степени существовавшему до этого времени между нашими странами, и по представлениям наших людей о Китае.

И спустя пять лет МИД КНР в документе от 8 октября 1969 г. потребовал от СССР подтвердить «неравноправный» характер нынешних договоров о границе. А еще через двадцать лет, уже в 1989 г., Дэн Сяопин в беседе с М. С. Горбачевым фактически повторил позицию Мао Цзэдуна: «Мы всегда требовали, чтобы Советский Союз признал, что договоры, подписанные царской Россией с Цинской династией, представляют собой неравноправные договоры, признал тот исторический факт, что по неравноправным договорам царская Россия отторгла территорию у Китая».

Дэн Сяопин заявил также, что и «после Октябрьской революции (1917 г.) случались акты агрессии и ущемления интересов Китая». Историкам известно, что Дэн Сяопин считал также, что соглашения руководителей трех держав антигитлеровской коалиции весной 1945 года в Ялте, незадолго до окончанием Второй мировой войны, «в максимальной степени ущемили интересы Китая».

В 1989 г. Горбачев, очевидно, принял необоснованное утверждение Дэн Сяопина. Во всяком случае, он согласился на подписание с КНР соглашения (а оно действует и сегодня, в XXI веке!), согласно которому, китайские военные инспекторы имеют право проверять ход сокращения на нашей территории в стокилометровой полосе вдоль границы с КНР наших вооруженных сил и вооружений.

А в учебниках истории, по которым подростки в КНР учатся сегодня, сказано: «В новой истории царская Россия – это государство, которое захватило и оккупировало больше всего территорий Китая»…

Определенные силы в КНР при каждом удобном с их точки зрения случае стремятся помешать любому успешному развитию двусторонних отношений, пытаясь «вытеснять Россию», «действовать в духе ненависти к России». Именно так могли бы рассуждать те, кто, повторим, принял бы на вооружение логику автора рассматриваемой статьи.

Мы говорим об этом по той причине, что, как мы уже упоминали, в апреле 2007 г. в Пекине издательством Академии общественных наук Китая была издана «Желтая книга» под названием «Доклад о развитии в 2006 г. России и государств Восточной Европы и Центральной Азии». В этой книге есть раздел, озаглавленный: «Теория опасности со стороны Китая снова поднимает голову в России и является одним из тех факторов, составляющих фон наших отношений, которые ведут к появлению трений в отношениях между Китаем и Россией».

В этом небольшом, но важном по содержанию, разделе сказано следующее:

«Хотя „теория опасности со стороны Китая“ и не представляет собой главного течения в китайско-российских отношениях, однако каждый раз, когда в России принимаются важные политические решения в отношении Китая, эта „теория“ используется некоторыми силами, которые бойкотируют Китай, ненавидят Китай, борются против Китая, тем средством, с помощью которого они вносят беспорядок. Дело о продаже на аукционе акций „Славнефти“ и скандал, выразившийся в изменении линии прокладки китайско-российского нефтепровода, – все это свидетельствует о том, что „теория опасности со стороны Китая“ представляет собой громадную угрозу отношениям стратегического партнерства между Китаем и Россией.

А появление трений в отношениях Китая и России, в свою очередь, подливает масла в огонь „теории опасности со стороны Китая“».

Все это, разумеется, имеет прямое отношение к вопросу о границе между Китаем и Россией. У обеих сторон есть свое представление об истории собственно появления и в дальнейшем изменения линии этой границы. И если бы этот вопрос оставался только научным и не выходил из сферы его обсуждения учеными, тогда, применительно к межгосударственным отношениям, на него можно было бы и не обращать особого внимания.

Однако за рассуждениями о «неравноправном отношении» стоят совершенно конкретные проблемы в области отношений межгосударственных. До сих пор в КПК и в КНР не пересмотрено отношение к этому вопросу. Более того, в начале XXI века, в том числе в «Год России» в Китае, этот вопрос поднимается вновь. При этом делается попытка даже обострить его. Это делается не только для того, чтобы вносить и поддерживать недоверие и конфронтацию в двусторонних отношениях, но и с тем, чтобы извратить подлинный характер взаимоотношений наших стран с конца XIX века до 1960 г.

Определенные силы в КПК и КНР стараются «зачеркнуть», превратить в «белое пятно» (или, правильнее, в «черное пятно») всю историю подлинной дружбы, союза и взаимной помощи наших наций, связанных коренными совпадающими национальными интересами.

Об этих главах в истории наших двусторонних отношений нельзя не упомянуть здесь хотя бы вкратце.

Суть проблемы в том, что в конце XIX века над Россией и над Китаем нависла угроза вторжения и оккупации со стороны милитаристской Японии. Эта угроза стала самой большой национальной угрозой и для России на ее Дальнем Востоке, и для Китая. Каждая из наших двух наций в отдельности не могла дать должный отпор японским оккупантам. Возникла отражавшая совпадение коренных национальных интересов необходимость объединить силы двух наций – России и Китая, чтобы дать отпор угрозе войны со стороны Японии.

Именно поэтому с конца XIX и до середины XX столетия обе нации были связаны совпадающими национальными интересами – совместного отпора японской агрессии.

Тогдашние руководители обоих государств – император Николай Второй и его министр Сергей Юльевич Витте, императрица Цыси и ее министр Ли Хунчжан, исходя из правильного понимания совпадения национальных интересов, пошли на подписание тайного договора о подготовке к совместному отражению нараставшей потенциальной военной угрозы со стороны Японии.

Сам факт подписания этого договора в 1896 г. явился проявлением понимания совпадающих национальных интересов двух стран. Кстати, ни одна другая страна не подписала такого договора с Китаем. У Китая тогда был только один союзник, согласный оказывать ему военную помощь ввиду грозящей агрессии со стороны Японии. И этим союзником была только Россия.

Когда в 1920-х гг. в Китае возникла необходимость покончить с раздробленностью, объединить страну, тогдашний политический лидер Китая Сунь Ятсен, который одно время возлагал надежды на Японию, понял, что ему не поможет никто, кроме нашей страны. Только с нашей помощью у Сунь Ятсена была создана современная армия, в опоре на которую Китай и был объединен в середине 1920-х гг. При этом большую роль сыграли наши военачальники, наше вооружение, наша финансовая и политическая помощь.

В 1930-х гг. Япония развернула широкомасштабную агрессию против Китая. А в 1937 г. Китай и СССР подписали договор, в соответствии с которым они стали, по сути дела, первыми союзниками во Второй мировой войне. Тогда 50 ООО советских граждан участвовали практически на территории Китая в оказании отпора японской вооруженной агрессии. И опять-таки, ни одна другая страна на протяжении нескольких лет не приходила на помощь Китаю.

Так что и в этом случае обе наши нации, Россия и Китай – осознали совпадение своих национальных интересов. И единственным союзником в отражении японской агрессии против Китая был СССР.

Наша страна сыграла важную роль и в 1945 г., разгромив японскую Квантунскую армию и освободив для Китая его северо-восточные территории. По настоянию Москвы Китай стал, наряду с Великобританией, Советским Союзом, Соединенными Штатами Америки и Францией, одним из пяти постоянных членов Совета Безопасности ООН. И в борьбе за утверждение Китая в этом качестве у него был только один союзник, и этим союзником была наша страна.

Исходя из совпадения наших национальных интересов, СССР оказал помощь силам КПК в их борьбе за победу в войне и создание Китайской Народной Республики. После этого, второй раз в XX столетии (уникальный случай в истории международных отношений), с нашей помощью была создана современная регулярная армия КНР. У Китая снова был только один союзник в деле военного и иного укрепления только что созданной КНР, и этим союзником была наша страна.

Никто в мире не оказывал Китаю такой бесценной помощи своими знаниями и опытом, как наши специалисты, работавшие в КНР в 1950-х гг. И это тоже делалось, исходя из понимания совпадающих национальных интересов наших стран. У Китая тогда был тогда только один «большой» союзник в создании хребта экономики нового государства и в подготовке необходимых для этого специалистов. Этим союзником тоже была только наша страна.

Одним словом, преобладающим фактором, двигавшим вперед развитие двусторонних отношений между Россией и Китаем на протяжении большей части XX столетия, было совпадение национальных интересов, диктующее соблюдение неразрывно связанных между собой принципов мира, равноправия и независимости. Это было время смертельных войн против Германии на Западе и против Японии на Востоке. Это было время военного союза в борьбе за выживание наций. Я думаю, что невозможно переоценивать значение именно этого периода в наших взаимоотношениях.

Обратим внимание на то, что и в обсуждаемой статье Ли Фэнлиня сказано, в частности, следующее: «Необходимо исходить из стратегической предпосылки, из того, как мы определяем в нашей внешней политике место китайско-российских отношений. Россия является нашим главным стратегическим партнером, и это не требует многословных доказательств. В настоящее время Китай установил различные партнерские связи с множеством государств, но только с Россией – отношения стратегического взаимодействия и партнерства. Подобное взаимодействие и партнерство возможно благодаря общности стратегических интересов двух стран. И в этих отношениях невозможен поворот вспять».

Это, на наш взгляд, отражение позитивного подхода к отношениям между Китаем и Россией. Если начало статьи Ли Фэнлиня выражает взгляды той части китайского руководства, которая выдвигает на первый план неприемлемый для России тезис о том, что Китаю «удалось заставить» нашу страну равноправно относиться к КНР, то здесь Ли Фэнлиню приходится принимать во внимание взгляды другой части руководства КПК и КНР, – той, которая понимает значение связей между нашими двумя странами и ценит их.

Только с Россией, очевидно считают современные руководители КПК Ху Цзиньтао и Вэнь Цзябао, возможны для Китая отношения долгосрочных совместных действий, т. е. стратегического взаимодействия, а не просто делового, или, как иной раз говорят в Китае, прагматического партнерства (как с Америкой). И Ли Фэнлиню, как нам представляется, приходится приспосабливаться, приходится соглашаться с их взглядами. Это признание реалий наших отношений, вынужденное позицией значительной части современного руководства КПК. Значительная часть современного руководства КПК, вполне очевидно, глубоко понимает, что национальные интересы России и Китая совпадают, и исходит из этого в своей политике, в том числе и в долгосрочном стратегическом плане.

Но автор обсуждаемой статьи воспитан при Мао Цзэдуне и Дэн Сяопине и не может не поддерживать воззрений, которые сложились в те времена и существуют в КПК и в КНР до сих пор. Именно по этой причине он тут же «добавляет ложку дегтя в бочку меда» и пишет:

«К тому же видно, что осознание стратегической ценности китайско-российских отношений произошло в Китае раньше, чем в России. Только в последние несколько лет русские начали яснее понимать, какую стратегическую ценность имеют китайско-российские связи…»

Приходится, к сожалению, признать, что это суждение – проявление самого настоящего и неприкрытого неравноправия по отношению к нашей стране. Мы хорошо знаем, что такие высказывания делаются, прежде всего, для внутренних нужд – с той целью, чтобы «укреплять» китайцев в мысли, что они умнее русских. Нам же представляется, что и русские, и китайцы, как и все народы на Земле, в одинаковой степени наделены чувствами и разумом. Способность осознавать что бы то ни было у всех наций равные, не бывает более умных и менее умных народов и наций.

И дальше Ли Фэнлинь пишет о Китае и России, о китайцах и русских, в том же духе. Будь то история наших взаимоотношений или национальные чувства двух народов, отношения с Америкой, доверие между государствами или пограничные вопросы – «в бочку меда обязательно добавляется ложка дегтя».

Тенденция понятна. Пропустим частности, перейдем к выводам автора обсуждаемой статьи из исторического развития китайско-российских отношении, к «урокам», как называет их Ли Фэнлинь.

«Первый урок. Межгосударственные отношения должны следовать принципу равноправия. История китайско-российских отношений насчитывает несколько столетий. С 1689 г. до 1840 г. два государства находились в равноправном положении, дружили и жили в мире друг с другом. После 1840 г. Россия проводила экспансионистскую политику в отношении Китая, который превратился в полуколонию. Ради поддержания своего престижа Россия получила громадные территории (путем договора о границе, который, разумеется, целиком и полностью был неравноправным), затем были заключены по меньше мере еще три договора – тоже неравноправные: секретный китайско-российский договор 1896 г., китайско-советский договор 1945 г. и китайско-советский договор 1950 года. Товарищ Дэн Сяопин глубоко обобщил их, отметив, что „подлинная сущность китайско-советских разногласий заключалась в неравноправии, и китайцы испытывают унижение“. В настоящее время китайско-российские отношения переживают наилучший в истории период, и важнейшей причиной этого является то, что между КНР и Россией установились подлинно равноправные отношения».

Нельзя не согласиться с автором статьи в том, что обеим сторонам надлежит руководствоваться в своих двусторонних отношениях принципом равноправия.

Однако оценка, которую Ли Фэнлинь дает всей истории наших взаимоотношений, побуждает изложить и здесь наше понимание этого вопроса. Принцип равноправия – это проявление коренных и неизменных национальных интересов. Каждая нация хочет быть равноправной. И в отношениях между Россией и Китаем равноправие, достигаемое рано или поздно, представляется неизбежным.

В нашем случае поиски равноправия осложнялись прежде всего тем, что Великая Цинская империя применила военную силу, использовала свое военное преимущество для того, чтобы навязать России в 1689 г. неравноправный Нерчинский договор. Россия ощущала на себе неравноправное отношение к ней Великой Цинской империи с конца XVII до середины XIX века, более полутора столетий.

Затем России удалось выправить положение. Она стала и достаточно сильной, и необходимой Китаю, у которого было много сложностей на мировой арене. И в результате удалось подписать договоры о границе, с помощью которых равноправие было восстановлено. (Кстати, Россия и Китай не воевали, и договоры о границе не были результатом войн.)

Период, когда китайская сторона на самом высоком уровне не поднимала никаких вопросов о равноправии (исключением были переговоры 1924 г.) продолжался с середины XIX века до 1964 г., когда последовало публичное заявление Мао Цзэдуна (о «непредъявленных претензиях»), о котором мы упоминали выше. Одновременно тот же вопрос был поставлен официальной китайской делегацией на проходивших тогда консультациях по пограничным вопросам.

Таким образом, следуя примеру автора обсуждаемой статьи, можно утверждать, что стороны жили в основном в мире, дружбе, а также в союзе вплоть до 1964 г., более ста лет.

С 1964 г. – после заявления Мао Цзэдуна и почти до настоящего времени Россия снова ощущает неравноправное отношение к ней со стороны китайских властей. Главное проявление этого в настоящее время состоит в том, что до сих пор так и не разработаны и не подписаны ни договор о режиме границы, ни общий новый договор о границе взамен тех, которые в Китае считают неравноправными. Не отменено навязанное нашей стороне соглашение о стокилометровой зоне вдоль границы, где нас обязали сократить вооруженные силы и вооружения, включая ракетно-ядерные, и допускать на территорию России представителей вооруженных сил КНР для проведения ими проверок и инспекций.

Реальное положение в вопросе о границе в настоящее время таково. Некоторые достижения действительно есть. Стороны договорились (на уровне министерств иностранных дел) о прохождении линии границы на всем ее протяжении. Вопрос о характере бывших и действующих договоров о границе пока не поднимается вновь.

Но все это пока оставляет положение неопределенным, и с помощью такой неопределенности китайская сторона стремится оказывать давление на нашу сторону. И ей удается поддерживать у нас чувство недоверия и настороженности в отношении непредсказуемого поведения партнера в будущем.

У Ли Фэнлиня получается, что с 1840 г. и, по крайней мере, до 1989 г., Россия проводила в отношении Китая «экспансионистскую политику», в результате чего Китай оказался в положении «полуколонии». По сути дела, речь идет прежде всего о договорах, на основании которых Россия якобы «захватила» часть территории Китая, а также о том, что Россия, якобы превратила в «полуколонию» северо-восток Китая.

С этими утверждениями Россия согласиться никак не может, у нас есть свое мнение о реальных событиях.

Политика России в отношении Китая была разной в различные периоды. В 1896 г. Россия предложила Китаю военный оборонительный союз против нависшей над обеими странами угрозы войны со стороны Японии. Ни одна другая страна такого союза Китаю не предложила, а Китай своими силами отразить нападение Японии в то время не мог.

Оказание военной помощи Китаю было в то время реальным только благодаря строительству Китайской Восточной железной дороги, КВЖД. В полосе отчуждения появилось тогда русское население – люди, строившие и обслуживавшие железную дорогу.

Позднее в Китае началось движение под лозунгом «Кулак во имя справедливости». Это движение было инспирировано властями Великой Цинской империи. Ее войска, используя участников движения и созданную ими ситуацию, вторглись на территорию России в районе города Благовещенска. Россия была вынуждена дать отпор. Затем Россия приняла участие в походе на Пекин объединенной армии нескольких государств с целью подавить упомянутый «кулак».

Позднее Россия содействовала решению договорным путем проблемы взаимоотношений Великой Цинской империи и стремившейся стать независимой Монголии. Монгольская нация оказалась разделенной на две части. Одна из них объявила себя самостоятельным государством, и это государство никогда не входило в состав России. А в средине 1950-х гг. Россия передала КВЖД Китаю, и русское население было вытеснено из Китая.

В целом политику России, применительно к этим событиям, нет оснований называть экспансионистской. Происходившее тогда было следствием действий, вытекавших из совпадения в определенной степени и в определенные исторические периоды национальных интересов наших стран и народов.

Термин «полуколония», изобретенный Мао Цзэдуном, тоже ничего не объясняет. Никакие земли Китая не были колониями России. Русская администрация не управляла китайцами. И термины «экспансионистская политика» и «полуколония» не основаны на реалиях, а изобретены с целью затушевать союзнические и добрые отношения между Россией и Китаем, внушать китайскому населению вместо правильного представления о реальных отношениях только враждебные чувства по отношению к России.

Что же касается договора 1945 г. по итогам Второй мировой войны и договора, определявшего отношения военного союза, дружбы и взаимопомощи, подписанного СССР и Китайской Народной Республикой в 1950 г., то прежде всего нужно заметить, что официальные представители КПК и КНР ничего подобного тому, что пишет Ли Фэнлинь, никогда не заявляли.

Это и понятно. Ведь договор 1945 года отвечал совпадавшим национальным интересам наших стран. Это была своего рода гарантия на будущее от повторения агрессии со стороны Японии. Позднее, когда Компартия Китая повела войну против властей Китайской Республики и с помощью СССР шла к победе в этой гражданской войне, к созданию своего государства – нынешней КНР, в СССР действительно стали называть договор 1945 г. «неравным». Но это означало – идти навстречу интересам Мао Цзэдуна и его партии, подчеркнуть, что в Москве делают различие между Гоминьданом и Компартией Китая в пользу последней. Ну а договор 1950 г. между СССР и только что созданной КНР был подписан под патронажем И. В. Сталина и Мао Цзэдуна – куда уж выше! И в нем нет никаких неравноправных положений. И все же Мао Цзэдун по возвращении в Пекин уверял (разумеется, не публично), что ему якобы «удалось кое-что вырвать из пасти тигра».

Все это свидетельствует о том, что Мао Цзэдун всегда предвзято относился к нам. А продолжатель его линии Дэн Сяопин добился после смерти Мао даже отмены действия договора 1950 года. Это Дэн Сяопин призвал США, Японию и государства Западной Европы создать «всемирный фронт борьбы» против нашей страны. А позже, уже при М. С. Горбачеве, договорился до того, что Россия – «самый главный враг Китая, хуже, чем Япония» и что наша страна якобы представляет собой главную военную угрозу для Китая…

Важно обратить внимание на то, что сегодня, когда, по словам самого же автора рассматриваемой статьи, наши отношения наконец-то носят равноправный характер, Ли Фэнлинь делает упор на всех отрицательных моментах. Возможно, он отражает точку зрения тех, кто недоволен нынешним состоянием наших отношений? Равноправие, с его точки зрения, наступило только в 2001 г., с подписанием договора «Путина – Цзяна».

Если верить тому, что пишет Ли Фэнлинь, то невольно придешь к выводу о том, что автор статьи и такие, как он, в Китае – двуличны, неблагодарны, не верили в объединявшую нас в прошлом идею и не считаются с национальными интересами обеих стран в тех случаях, когда эти интересы совпадают.

Следующий вывод Ли Фэнлиня, его «второйурок».

«В отношениях между странами должны поддерживаться взаимное уважение, невмешательство во внутренние дела друг друга и недопустимость диктата. Все государства имеют различные исторические традиции и культурный фон, они должны пользоваться взаимным уважением, нельзя прибегать к методам диктата. В этом отношении у Китая и Советского Союза имелись ошибки – „только я левый, только я революционный“, а также имел место диктат. Кроме того, необходимо также проявлять особое уважение к различиям в цивилизационных особенностях, по-настоящему следуя правилу „мир при сохранении различий“».

Я не вижу здесь ни одного примера того, чтобы наш народ с неуважением относился к китайскому народу или вмешивался в его дела, не говоря уже о каком-либо диктате. У России, в свою очередь, нет такого рода претензий в отношении Китая.

Более того, в истории последнего столетия обстоятельства на мировой арене складывались так, что существовала даже не одна, а две причины, определявшие характер двусторонних взаимоотношений в их совокупности. Первая – это угроза агрессии со стороны Японии, вызывавшая необходимость военного союза и совместной защиты национальных интересов. Вторая – это идеологическая общность как основа общественного, государственного устройства – под непререкаемым руководством коммунистической партии своей страны, а проще – ее верховного органа.

«Третий урок. Идеологические разногласия длительное время осложняли китайско-советские отношения. Десятилетия полемика фактически велась вокруг отношения к социализму. Товарищ Дэн Сяопин уже разъяснил эту проблему. История также подвела итоги. Китай и Советский Союз не сделали ясным вопрос о том, что такое социализм и как построить социализм. Исторический урок заключается в том, что идеология и даже духовные ценности не должны становиться критериями, определяющими межгосударственные отношения».

Да, нельзя не согласиться – межгосударственные отношения не должны определяться идеологическими установками той или иной политической партии, не должны зависеть от идеологических разногласий.

В то же время, этот «третий урок» – попытка оставить в стороне вопрос о социализме. Добиться того, чтобы это понятие, по крайней мере в прошлом, не объединяло народы. Действительно, «каждому овощу свое время». В свое время именно понятие социализма соединяло и членов коммунистических партий, и вообще многих людей и в нашей стране, и в Китае.

Если исходить из политики Мао Цзэдуна, а затем и Дэн Сяопина по отношению к нам как нации, то это была политика, основанная на предубеждениях, на предвзятости и враждебности. Причем все это находило свое выражение в стремлении китайских вождей прежде всего испортить отношения между нашими государствами, разъединить наши страны и народы, столкнуть нации между собой. И только потом, в соответствии с этим курсом, осуждать нас за существовавшую тогда в нашей стране идеологию, еще и искажая ее, поворачивая дело таким образом, будто мы оказывались еще и «классовыми врагами» («ревизионистами»), и «территориальным должником», и «военной угрозой» для Китая и даже «врагом китайской нации».

Следующий вывод — «четвертый урок».

«Отстаивание государственных интересов должно быть важным принципом развития отношений между государствами. Китайско-советские разногласия по существу отражали противоречия интересов двух государств. Советский Союз прикрывал принципом „пролетарского интернационализма“ свои государственные интересы, требуя от Китая подчинения интересам СССР. Мы же очень мало заботились о наших государственных интересах».

Мне представляется, что важно различать интересы наций и интересы государств. Коренные национальные интересы Китая и России совпадают. Государственные интересы нужно рассматривать в конкретных обстоятельствах и особенностях. Китай и Россия в разное время – это и две империи, и две республики, причем одна буржуазная, другая советская. Это в недавнем прошлом два изначально однотипных советских государства, теперь же это две республики, но одна демократическая, а другая коммунистическая.

При владычестве коммунистических партий государство оказывается инструментом в руках вождя, руководителей этой партии. Исходя из фактов истории наших взаимоотношений, можно уверенно утверждать, что национальные интересы России и Китая в основном совпадали, совпадают, и будут совпадать в дальнейшем. А вот наши два государства иногда отражали это совпадение, а бывало – нет.

Когда государство в Китае находилось в руках Мао Цзэдуна, оно стало орудием искажения и разрушения интересов собственной нации, действуя во вред этим интересам. И следовательно, во вред совпадавшим национальным интересам нашей страны и Китая.

Автор обсуждаемой статьи ставит термин «пролетарский интернационализм» в кавычки и относит это понятие исключительно к политике СССР. На самом деле на протяжении нескольких десятилетий XX века понятие пролетарский интернационализм действительно объединяло коммунистов (да и многих беспартийных) и в нашей стране, и в Китае, причем во многом – в интересах обеих наций.

Не существует фактов, которыми можно было бы подтвердить утверждение Ли Фэнлиня о том, что с нашей стороны якобы имело место использование идеи пролетарского интернационализма во вред интересам Китая. В период советско-китайских отношений, о котором пишет здесь Ли Фэнлинь, наша страна никогда не требовала от Китая подчинения неким нашим интересам. Это – ложь и только ложь с целью поссорить наши народы.

Автор обсуждаемой статьи хотел бы отделить «государственные интересы» от «пролетарского интернационализма». Однако в условиях того времени, о котором идет речь, сделать это было не только практически невозможно. Этого не желали ни КПСС, ни КПК. Причем в этом самом пролетарском интернационализме в определенной степени находили свое выражение национальные интересы, совпадавшие национальные интересы Советского Союза и Китая.

От истории никуда не деться, факты остаются фактами. В свое время эти две партии сыграли и позитивную роль в двусторонних отношениях, выражая совпадавшие национальные интересы двух государств. Проявлением такого совпадения был, кстати, и советско-китайский договор 1950-го года о дружбе, союзе и взаимной помощи.

И наконец, «пятый урок», он называется «Правильно подходить к вопросам истории». Воспроизвожу перевод:

«Исторические проблемы между Китаем и Советским Союзом вызваны вопросом о границе. Царская Россия в результате неравноправных договоров захватила громадные китайские территории, и это, собственно говоря, давно хорошо известно. Однако после того как в 1964 г. начались китайско-советские переговоры, советская сторона выразила опасение, что Китай хочет „вернуть“ утерянные территории и переписать историю.

Сейчас рассекреченные архивные материалы подтверждают, что руководство ЦК КПСС после 1964 года многократно давало указания научно-исследовательским организациям и издательствам, требуя заново составить историю российско-китайской границы. Китайская же сторона, по сути дела, с самого начала ясно указывала, что, хотя она считает китайско-советские договоры о границе неравноправными, однако по-прежнему будет на базе этих договоров серьезно решать вопрос о границе и не намерена требовать возвращения захваченных Россией 1,5 миллионов квадратных километров территорий.

Тем не менее, советская сторона все-таки сохраняла сомнения. Сегодня вопрос о границе уже полностью разрешен и, став достоянием истории, не будет больше осложнять отношения между двумя странами. Однако подходы двух стран к истории по-прежнему содержат разногласия, но к этому можно подходить так, чтобы исторические проблемы не осовременивать и не политизировать, искать общее, сохраняя различия».

Прежде всего, необходимо вспомнить, что во второй половине XX века СССР и КНР начали обмениваться мнениями по вопросу, который в представлении каждой стороны именовался по-разному.

Мы полагали, что граница между нами существует. Она определена соответствующими договорами. Поэтому, учитывая желание китайской стороны, можно обмениваться мнениями по вопросам, которые могут возникать практически на существующей границе, т. е. о пограничных вопросах.

А Мао Цзэдун и иже с ним считали, что существуют не пограничные вопросы, а вопрос о границе, проблема границы. Но существование проблемы границы означает, что предстояло обсудить и решить вопрос о границе, в том числе о прохождении границы, начиная обсуждение с обмена мнениями о содержании существующих договоров, которые являются якобы неравноправными.

Все это означает, что, с точки зрения китайской стороны, фактически нет признанной обеими сторонами границы, а есть лишь то, что существует на основе якобы неравноправных договоров. Поэтому вопрос о границе, с точки зрения китайской стороны, это вопрос и о неравноправных договорах, и о линии прохождения границы, да и о режиме границы.

Итак, разногласия в отношениях между СССР и КНР состояли и в 1964 г. в том, что наша сторона полагала, что граница существует и основана на не подлежащих сомнению и пересмотру договорах. Что существующая граница юридически оформлена и бесспорна с международно-правовой точки зрения. Китайская же сторона считала, что сами договоры о границе носят такой характер, что прежде всего наша сторона должна подтвердить их якобы неравноправный характер и тем самым признать, что сегодняшняя граница основана на неравноправных договорах.

После этого, по мнению китайской стороны, необходимо «справедливо и рационально» (т. е. в соответствии с пониманием справедливости и рациональности китайской стороной) решить вопрос о границе.

Мао Цзэдун во время начавшихся в 1964 г. консультаций, которые наша сторона именовала консультациями по пограничным вопросам, а китайская сторона – консультациями по вопросу о границе, предпринял шаг, который в еще большей степени завел проблему в тупик. Напоминаю: Мао заявил, что Россия «захватила» китайские земли восточнее озера Байкал, и что Китай, дескать, еще не предъявлял «счет по этому реестру».

Это означало, что если бы в ходе обмена мнениями СССР признал неравноправный характер договоров о границе, то Китай имел возможность предъявить упомянутый «счет». Говоря проще, стала бы возможной постановка вопроса либо о «возвращении» этих земель Китаю, либо о том, чтобы как-то «поделить» их, либо совместно их осваивать или управлять ими. (Выше уже упоминалось, что впоследствии примерно так ставил вопрос преемник Мао Цзэдуна Дэн Сяопин.)

Такой постановкой вопроса Мао Цзэдун завел консультации по пограничным вопросам в тупик. Выход из него предложил тогда Лю Шаоци, в то время второй человек в КНР. Очевидно, он исходил из понимания наших совпадающих национальных интересов и необходимости сначала хотя бы практического решения пограничных вопросов.

Лю Шаоци предложил, сохраняя постановку вопроса Мао Цзэдуном, разделить два вопроса: вопрос о характере договоров о границе и вопрос о прохождении линии границы. И для решения второго вопроса Лю Шаоци предложил изменить принцип проведения границы по рекам, содержавшийся в договорах, и проводить ее по фарватеру судоходных и по середине несудоходных рек.

Н. С. Хрущев тогда же согласился с этим предложением. Так появилось то, что можно называть «договоренностью Хрущева – Лю Шаоци». На основе этой договоренности и появилась в 1964 г., возможность определить в двустороннем порядке приемлемое для обеих сторон прохождение линии границы и подписать соответствующее соглашение. Появилась также возможность оставить до лучших времен «в подвешенном состоянии» заявленный Мао Цзэдуном вопрос о характере договоров о границе и о возможном «предъявлении счета».

Но пока были живы Мао Цзэдун и Дэн Сяопин, не удавалось решить полностью даже вопрос о прохождении линии границы. Только позже, сначала в 1991 г., потом в 1994 г. и наконец в 2004 г. это удалось сделать полностью. Стороны договорились о прохождении линии границы на всем ее протяжении на основе принципа, согласованного Хрущевым и Лю Шаоци в 1964 г., более срока лет тому назад…

Итак, сегодня, у нас появилась признанная обеими сторонами линия прохождения границы на всем ее протяжении. Но у нас так и нет нового договора о границе, который обе стороны считали бы равноправным. Позиция автора разбираемой здесь статьи, Ли Фэнлиня, сводится к защите установок Мао Цзэдуна и Дэн Сяопина – к требованию, чтобы Россия признала в качестве предварительного условия якобы неравноправный характер ныне действующих договоров о границе.

Именно это остается сегодня главной причиной недоверия между Россией и Китаем.

Мне представляется, что выход из положения состоит в том, чтобы, никоим образом не торопясь, принимая во внимание и сложность ситуации, и состояние умов и настроений людей в России и в Китае, завершить демаркацию границы. Разработать и подписать новый договор о режиме границы, а затем, на основе всего этого и рассмотрения ныне существующих договоров о границе, разработать и подписать новый договор, который стал бы новой и единственной юридической основой границы между Китаем и Россией и снял вопрос о границе с повестки дня в межгосударственных отношениях.

При этом обе стороны могли бы «сохранить лицо». Ни от одной из них не требовалось бы «склонять голову и признавать вину». Обе стороны могли бы сделать заявления о том, что после согласования всех вопросов и подписания нового договора о границе единственной юридической основой границы будет в межгосударственных отношениях только новый договор.

А мне остается только добавить, что критически рассмотренная в этом – последнем – разделе нашей книги статья Ли Фэнлиня «Новый период китайско-российских отношений» тоже завершается в позитивном тоне: «Китайско-российские отношения вступили в новый период исторического развития. Чтобы поддерживать эту тенденцию развития, настоятельно необходимо укреплять взаимопонимание между народами двух стран. Это должно упрочить общественный фундамент китайско-российской дружбы и реализацию цели „навечно друзья и никогда враги“», – утверждает автор статьи.

Напомню, что Ли Фэнлинь – участник двусторонних переговоров по пограничным вопросам, а в 1990-х гг. – посол КНР в Российской Федерации. В настоящее время он директор Института исследования проблем Европы и Азии Научно-исследовательского центра изучения проблем развития при Госсовете (правительстве) КНР. Он ведущий эксперт по России и один из самых высокопоставленных партийных чиновников в государственном аппарате КНР.