Глава XIX.

Безполезность реформ.

Разбирая вопрос о том, что заставляет нас быть революціонерами, мы уже вид?ли, что сам современный строй порождает и нищету и недовольство и, таким образом, неизб?жно ведет к революціонному протесту; а раз уже мы, самой силой вещей, принуждены участвовать в этой революціи, то самое лучшее, что мы можем сд?лать, это – начать к ней приготовляться. Есть и еще одно соображеніе, о котором мы упоминали лишь вскользь, но которое также очень важно; оно объясняет почему анархисты не борятся за осуществленіе н?которых реформ, которыя многіе представляют рабочим как л?карство от вс?х зол, или как средство достигнуть освобожденія мало-по-малу и мирным путем.

Мы уб?ждены в том, что при существующем капиталистическом стро?, при д?леніи общества на два класса, из которых один живет на счет другого, всякое улучшеніе в положеніи класса эксплуатируемаго будет, вм?ст? с т?м, ослабленіем привиллегій класса эксплуататоров. Поэтому одно из двух: или данная реформа есть ничто иное как мираж, как приманка, выдуманная для того, чтобы усыпить рабочих и, заставить их потратить вс? свои силы на пріобр?теніе мыльных пузырей, которые тотчас же лопнут, как только их захотят взять в руки, или же эта реформа д?йствительно может изм?нить положеніе д?л. В посл?днем случа? привиллегированный класс, стоящій у власти, сд?лает все возможное, чтобы пом?шать ея осуществленію, или обратить ее в свою пользу, и тогда рабочим придется опять-таки приб?гнуть к решительному средству, к сил?.

Мы не думаем заниматься разбором вс?х планов реформ, вс?х избирательных фантазій, изобр?таемых ищущими новинок политиками или жаждущими избранія кандидатами: для этого нам потребовались бы ц?лые томы. Но мы над?емся, что читатель уже уб?дился в том, что источник существующей бедности лежит в плохом экономическом стро?, и что он легко поймет, почему мы оставляем в сторон? вс? реформы, относящіяся к чисто-политическим перем?нам. Что касается реформ экономических, то таких, которыя стоило бы разбирать, очень немного и их легко перечислить: это – подоходный налог, сокращеніе рабочаго дня и установленіе минимума заработной платы, увеличеніе налогов на насл?дства и уничтоженіе права насл?дства для насл?дников не по прямой линіи. Прибавим к этому еще и устройство рабочих синдикатов и превращеніе их в потребительныя товарищества, и мы получим весь реформаторскій багаж т?х, кто хочет преобразовать общество путем постепенной эволюціи. По количеству это немного; посмотрим, каково качество.

Во-первых, подоходный налог. Его уже давно пропов?дуют как л?карство от вс?х зол, но понемногу он начинает терять свое прежнее обаяніе. Это – одна из т?х реформ, которыми различнаго рода политиканы усп?шн?е всего прельщали рабочих и которыя пользовались наибольшей популярностью: в самом д?л? эта реформа, казалось, должна была возложить заботу о государственных издержках на богатых и возстановить н?которое равнов?сіе в обществ?, заставив каждаго члена его участвовать в расходах сообразно количеству т?х услуг, которыя общество ему оказывает.

Но стоит только внимательн?е присмотр?ться к общественному механизму и поискать, в чем состоят д?йствительные источники богатства, чтобы увидать, что эта реформа не может изм?нить ничего, что она – ничто иное, как грубая ловушка для рабочих, с ц?лью подать им ложную надежду на неосуществимыя улучшенія и пом?шать искать бол?е д?йствительных средств к освобожденію.

Есть, правда, среди буржуазіи люди, которые, при одном намек? на подоходный налог, пугаются и уже представляют себя «ограбленными» в пользу «черни»; людей, которые дрожат и прячутся при мал?йшей тревог?, что не м?шает им кричать точно их р?жут, как только кто-нибудь сд?лает вид, что хочет тронуть их привиллегіи, не мало среди буржуазіи. Возможно также, что в числ? т?х, кто защищает эту реформу, есть и люди искренніе, д?йствительно в?рящіе в ея полезность. Во всяком случа?, как крики ужаса одних, так и наивная в?ра других, ведут к тому, что обманутые рабочіе принимают эту игру за серьезное д?ло и перестают слушать т?х, кто доказывает, что им нечего ждать от эксплуататоров и что д?йствительно освобожденіе наступит для них только тогда, когда эти эксплуататоры исчезнут.

В старыя времена, когда существовала десятина, рабочій народ знал, сколько именно он платит своим господам и угнетателям: столько-то шло пом?щику, столько-то попу, столько-то тому, столько-то другому. В конц?-концов, он зам?тил, что для него самого остается при такой систем? слишком мало, и устроил революцію. Власть перешла в руки буржуазіи, а так как народ боролся за уничтоженіе десятины, то возстановить ее было бы слишком неосторожно. И вот, буржуазія изобр?ла прямые и косвенные налоги. Та же десятина продолжала взиматься по-прежнему, но только деньги государству платили прежде всего капиталисты, торговцы и различнаго рода посредники, которые уже зат?м с избытком вознаграждали себя на счет карманов производителей и потребителей. А так как посл?дніе не им?ют д?ла непосредственно с казной, то они и не могут дать себ? точнаго отчета в том, сколько именно они платят; все идет таким образом, к лучшему в лучшем из буржуазных міров.

Во Франціи, говорят нам, на каждаго челов?ка приходится от 130 до 140 франков податей в год; в?дь это – сумма настолько незначительна, что не стоит отказывать себ? в удовольствіи им?ть за такую дешевую плату, почти даром, правительство, которое берет на себя заботу о вашем благополучіи! Это, конечно, даром, но д?ло в том, что, рабочій не зам?чает, что, так как только он производит, то только он и платит: он вносит не только ту сумму, которая приходится на его долю, но и то, что приходится на долю разных паразитов, живущих продуктами его труда.

Сколько бы софизмов не пускали в ход буржуазные экономисты ради оправданія существованія капиталистов, во всяком случа? несомн?нно одно: капитал сам умножаться не может, а может быть только продуктом труда; но так как капиталисты сами не работают, то их капитал должен быть результатом труда других. Вся торговля между отд?льными личностями и между народами, весь обм?н, вс? международныя сношенія – все это существует благодаря труду, а барыш, получаемый различными посредниками, есть ничто иное, как та же десятина, взимаемая влад?телями капитала с труда производителей.

Если мы получаем от земли различные продукты: хл?б, овощи, плоды, служащіе нам в пищу, лен и коноплю, которые мы употребляем на одежду, то разв? мы обязаны этим вложенному в землю капиталу? Разв? благодаря ему существуют пастбища для нашего скота? Разв? одной силы капитала было бы достаточно для полученія из копей металлов, нужных нам в разных отраслях нашей промышленности, для машин и для всевозможных инструментов? Разв? капитал обрабатывает сырой матеріал и превращает его в предметы потребленія? Никто не р?шится этого утверждать, и даже сама буржуазная политическая экономія, все сводящая к капиталу, не идет так далеко: она старается только доказать, что раз капитал необходим для всякаго промышленнаго предпріятія, он им?ет право на долю – и притом самую большую – в получаемой прибыли, в вознагражденіе за тот риск, которому он якобы подвергается.

Чтобы показать безполезность капитала, приб?гнем к изв?стной и много раз уже служившей гипотез?: представим себ?, что вс? виды денег – золотыя и серебряныя монеты, банковые билеты, векселя, чеки и другія ц?нныя бумаги – исчезли; что же, неужели производство от этого пріостановится? Неужели крестьянин перестанет обрабатывать землю, углекоп – работать в копях, фабричный рабочій – производить различные предметы потребленія? Неужели рабочіе не найдут средства устроить обм?н продуктов и продолжать жить и производить, несмотря на устраненіе денег? Отв?т на эти вопросы может быть только один, и он ясно показывает нам, что капитал служит лишь маской, скрывающей безполезность общественных паразитов и позволяющей им взимать за свое посредничество дань с рабочаго класса. Поэтому, к каким бы средствам государство не приб?гло для обложенія налогами доходов с капитала, эти налоги в конц? концов все равно падут на производителей, потому что и сами доходы зависят исключительно от труда этих посл?дних.

Ч?м больше будет этот налог, т?м большею тяжестью он ляжет на рабочих, а разнаго рода посредники еще увеличат ее. И, в конц? концов, благодаря недостаткам, присущим нашему общественному строю, хваленая реформа обратится в новое орудіе эксплуатаціи и грабежа.

Посл? подоходного налога, уже пережившаго время наибольшей своей популярности, самой излюбленной реформой является в настоящее время сокращеніе рабочаго дня с установленіем минимальной заработной платы.

Установить – в пользу рабочих – изв?стныя опред?ленныя отношенія между трудом и капиталом, добиться того, чтобы работать не дв?надцать часов в день, а восемь – кажется, с перваго взгляда громадным шагом вперед; н?т поэтому ничего удивительнаго, если многіе увлекаются этим паліативом и употребляют на достиженіе его вс? свои силы, в полной ув?ренности, что работают для освобожденія рабочаго класса. Но мы уже вид?ли, когда нам пришлось говорить о государственной власти, что у этой власти есть только одна задача: это – поддержаніе существующаго порядка вещей. Поэтому, требовать, чтобы государство вм?шивалось в отношенія между трудом и капиталом, значит идти наперекор всякой логик?: это вм?шательство может оказаться выгодным только для т?х, чьи интересы государство призвано защищать. Мы уже вид?ли на пример? подоходнаго налога, что роль капиталиста – существовать на счет настоящаго производителя; поэтому, сов?товать рабочим просить у буржуазіи ограничить свои доходы, когда она только и старается о том, чтобы их как-нибудь увеличить, – значит не больше не меньше, как жестоко см?яться над ними. Даже для политических изм?неній, гораздо мен?е важных, чем это, и то потребовались ц?лыя революціи.

Если рабочій день будет уменьшен до восьми часов, говорят нам защитники реформы, это уменьшит безработицу, происходящую от перепроизводства, и даст возможность рабочим поднять впосл?дствіи заработную плату. С перваго взгляда, это разсужденіе кажется вполн? правильным, но для всякаго, кто попытается дать себ? отчет в явленіях, связанных с современным строем нашего так называемаго общества, скоро станет ясна ошибочность его.

Мы уже вид?ли выше, что излишек товаров в торговых складах происходит не от слишком больших разм?ров производства, а от того, что большинство производителей живет в нужд? и не может потреблять столько, сколько ему нужно. Самый правильный путь для рабочаго, чтобы обезпечить себ? работу, это – захватить в свои руки вс? т? продукты, которых его лишают и употребить их на удовлетвореніе своих потребностей. На этой сторон? вопроса мы поэтому останавливаться не будем; мы хотим только показать, что эта реформа не может принести рабочим и никакой денежной выгоды.

Когда капиталист вкладывает свои капиталы в какое-нибудь промышленное предпріятіе, он им?ет в виду, что это предпріятіе будет приносить ему доход. При настоящих условіях, наприм?р, он считает, что для полученія изв?стнаго барыша ему нужно десять, одиннадцать или дв?надцать часов труда его рабочих. Если вы уменьшите продолжительность рабочаго дня, эти разсчеты нарушатся, и барыш предпринимателя падет, а так как капитал непрем?нно должен приносить ему изв?стный опред?ленный процент и весь труд капиталиста именно в том и состоит, чтобы найти путь к этому, покупая как можно дешевле и продавая как можно дороже (т. е. обкрадывая как можно лучше вс?х т?х, с к?м он входит в сношенія), то он примется искать новаго способа наживы, с ц?лью вознаградить себя за понесенный убыток.

Ему представятся для этого три пути: или повысить ц?ну продуктов, или уменьшить плату рабочим, или, наконец, заставить этих посл?дних производить в восемь часов то, что они раньше производили в дв?надцать.

Против второго из этих способов сторонники реформы оберегаются т?м, что требуют одновременнаго установленія минимальной заработной платы. Что касается перваго, то вряд-ли предприниматели будут разсчитывать на повышеніе ц?н продуктов, потому что им пом?шает в этом конкурренція; но во всяком случа?, если бы дороговизна жизни возросла по м?р? увеличенія заработной платы, то это послужило бы доказательством того, что всю тяжесть реформы опять-таки придется нести рабочему. Если он будет получать за восемь часов работы то же, что получает теперь, то его положеніе окажется худшим, потому что повышеніе ц?н сд?лает для него этот заработок сравнительно меньшим.

На прим?р? с?верной и южной Америки мы видим, что повсюду, гд? рабочему удалось добиться высокой заработной платы, одновременно с этим увеличилась дороговизна жизни: если рабочему случается получать в день двадцать франков, то это значит, что для того, чтобы жить так, как может жить челов?к, им?ющій хорошій заработок, ему нужно было бы двадцать пять; этот заработок всегда, таким образом, остается ниже средняго необходимаго уровня.

Но в наш в?к пара и электричества, конкурренція требует от производства быстроты и дешевизны; поэтому для вознагражденія своих убытков эксплуататоры не будут особенно разсчитывать на вздорожаніе продуктов. Самым удобным средством охранить свои барыши явится для них третье, т. е. они постараются заставить рабочих производить в восемь часов то, что они производили в дв?надцать.

Рабочему придется работать быстр?е, а благодаря этому то загроможденіе рынка товарами и та безработица, которых хот?ли изб?гнуть, останутся прежними: разм?ры производства не изм?нятся, а возможности потреблять будет у рабочаго не больше, ч?м теперь.

Но этой безусп?шностью реформы д?ло не ограничится: уменьшеніе рабочаго дня поведет за собою, прежде всего, введеніе бол?е совершенных машин и зам?ну живого рабочаго рабочим жел?зным. В благоустроенном обществ? это было бы шагом вперед, но в нашем – оказывается только лишней причиной б?дности. Кром? того, при бол?е скорой работ?, рабочему придется усилить быстроту своих движеній, больше сосредоточиваться на своей работ?, а это напряженіе сил всего организма будет для него еще бол?е вредным, ч?м продолжительность труда. Правда, он будет работать меньшее число часов, но он будет тратить в это гораздо бол?е короткое время больше сил, а потому будет утомляться сильн?е и скор?е.

Если мы обратимся к прим?ру Англіи, на которую нам указывают сторонники реформы и гд? рабочій день сведен к 9-ти часам, то мы увидим, что это «улучшеніе» является, в д?йствительности скор?е «ухудшеніем» для рабочих. В подтвержденіе сошлемся на того самаго Маркса, котораго иниціаторы реформы считают своим оракулом.

В первом том? «Капитала» мы находим сл?дующую выдержку из доклада одного фабричнаго инспектора (стр. 418 перваго русскаго изданія): «Так, наприм?р, относительно гончарнаго производства фирма Cochrane под названіем «Britain Pottery, Flasgow» говорит: «чтобы поддержать количество продуктов, мы усиленно вводим в употребленіе машины с неискуссными рабочими, мы ежедневно бол?е и бол?е уб?ждаемся, что можем этим путем производить больше, нежели старым способом».... «Вліяніе фабричнаго закона выражается в том, что он понуждает к дальн?йшему введенію машин».

А на стр. 370 мы находим сл?дующее:

«Поэтому, хотя инспекторы фабрик без устали, им?я на это полное право, восхваляли благопріятные результаты фабричных законов 1848–1850 гг., однако они сознаются, что сокращеніе рабочаго дня вызвало усиленіе напряженія труда, разрушающее здоровье, а сл?довательно и самую рабочую силу. «Кажется, в большей части хлопчатобумажных, шерстяных и шелковых фабрик изнуреніе, всл?дствіе возбужденнаго состоянія, – необходимаго для работ при машинах, движеніе которых в посл?дніе годы так необыкновенно ускорилось, – составляет одну из причин сильно-увеличивающейся смертности от бол?зней легких», как показал D-г. Greenhow в своем превосходном посл?днем отчет?. Коль скоро капиталу прегражден законом путь удлиненія рабочаго дня, то не подлежит ни мал?йшему сомн?нію[9], что он будет стремиться наверстать это систематическим повышеніем степени интенсивности труда, и обратить каждое усовершенствованіе машины в средство сильн?йшаго высасыванія рабочей силы. Но это стремленіе, дойдя до изв?стной степени, необходимо ведет за собою новое сокращеніе рабочих часов".

Итак, зам?на рабочаго машиной и большая опасность забол?ть для того, кто работает, вообще – уничтоженіе всякаго вліянія реформы и возвращеніе к исходной точк? (даже оставляя в сторон? происшедшія ухудшенія) – таковы выгоды этой благод?тельной реформы. Результаты, кажется, достаточно ясные.

«Все это – правда», возразят нам, „но в?дь развитіе машинизма все равно произойдет, даже если мы будем работать дв?надцать часов. Уменьшеніе рабочаго дня все-таки вносит хотя бы временное улучшеніе, потому что дает нам возможность оставаться на фабрик? не дв?надцать часов, а всего восемь, а это – нравственная поб?да, которой мы пока и довольствуемся». Такое возраженіе показывает только, что наши противники обладают добрым сердцем и довольствуются малым; но мы, анархисты, – бол?е требовательны и находим, что нечего попусту терять время, гоняясь за преобразованіями, которыя ровно ничего не преобразуют. Стоит ли пропагандировать м?ру, которая хороша только пока не прим?нена на практик?, а как только переходит в жизнь, так обращается против пресл?дуемой ц?ли?

Машинизм, конечно, постепенно развивается, но в настоящее время это развитіе, благодаря господствующей рутин?, совершается довольно медленно. Изв?стно, сколько сил приходится употребить на то, чтобы заставить принять какое-нибудь новое изобр?теніе: эксплуататоры порывают с рутиной только тогда, когда им приходится сд?лать это под угрозою раззоренія. Все это ускоряет ход событій и приближает ту соціальную революцію, которую мы предвидим. А так как она все равно неизб?жна, то мы не хотим быть застигнутыми врасплох и стараемся приготовиться заран?е, чтобы в момент, когда она произойдет, воспользоваться ею соотв?тственно нашим уб?жденіям. Мы стремимся внушить рабочим, что им нечего ждать от подобнаго рода д?тских забав и что единственный путь к преобразованію общества, это – разрушеніе управляющих им учрежденій.

В самом д?л?, давящее нас эксплуататорское общество слишком хорошо организовано для того, чтобы вся его д?ятельность изм?нилась от маленькаго преобразованія в его механизм?, от маленькаго улучшенія в его пріемах. Мы уже вид?ли, что всякое улучшеніе, всякое новое усовершенствованіе тотчас же обращается во вред трудящемуся классу и становится новым орудіем эксплуатаціи в руках т?х, кто захватил в свои руки все общественное богатство. Если вы хотите, чтобы прогресс был полезным для вс?х, если вы хотите д?йствительнаго освобожденія рабочаго, вы должны начать с уничтоженія причины того зла, с которым вы боретесь.

Б?дствія рабочих происходят от того, что они вынуждены производить на ц?лую армію паразитов, сум?вших захватить в свою пользу львиную долю продуктов. Если вы относитесь к д?лу искренно, не теряйте же времени на согласованіе непримиримых интересов, не старайтесь об улучшеніи положенія, которое ничего хорошаго дать не может; уничтожьте лучше общественный паразитизм. А так как этого нельзя ожидать от людей, которые сами – ничто иное, как паразиты, и, вм?ст? с т?м, это не может быть д?лом никакого закона, то мы и говорим, что систему эксплуатаціи нельзя улучшить, а можно только уничтожить.

Кром? этих двух реформ, существует еще одна, которой н?которые, даже просв?щенные умы, придают изв?стное значеніе: это – увеличеніе налога на насл?дство по косвенной линіи.

Посл?дствія этого были бы совершенно т? же, как при введеніи подоходнаго налога. Кром? того, м?ра эта могла бы быть прим?нена только к поземельной собственности, во всем же остальном ее совершенно парализовало бы развитіе анонимных и акціонерных обществ – развитіе, которое тогда, несомн?нно, пошло бы еще быстр?е. Вм?сто того, чтобы быть собственниками своих им?ній, усадеб, домов и л?сов для охоты, богачи стали бы их нанимать, а отдача в наем организовывалась бы новыми анонимными обществами, на зло вс?м государственным м?ропріятіям.

Государство смогло бы контролировать таким образом лишь незначительное число насл?дств, и закон сд?лался бы совершенно безполезным. Кром? того, благодаря масс? всевозможных предварительных соглашеній между т?ми, кто оставляет насл?дство, и т?ми, в чью пользу он хочет им распорядиться, посл?дніе всегда будут им?ть возможность получить насл?дство и помимо прямого права насл?дованія.

Чтобы пом?шать этому, пришлось бы создать сотни законов, которые стали бы вм?шиваться во вс? челов?ческіе поступки и отношенія и м?шать людям распоряжаться своим имуществом; но даже и при такой инквизиторской систем? нельзя было бы быть ув?ренным в том, что ц?ль будет достигнута. Чтобы заставить общество примириться с такого рода м?рами, пришлось бы приб?гнуть к революціи или к государственному перевороту: А раз уже будет революція, то не лучше ли сд?лать ее ради д?йствительнаго шага вперед, ч?м ради введенія ст?снительных м?р?

Но даже если мы допустим, что эти м?ры окажут изв?стное вліяніе на распред?леніе собственности, то в чем же изм?нится положеніе рабочаго? Собственность еще раз перейдет из одн?х рук в другія, но она опять-таки не попадет в распоряженіе рабочих. Собственником сд?лается государство и оно же будет заниматься эксплуатаціей, а мы уже вид?ли выше (когда говорили о государственной власти), что ничего полезнаго для себя рабочій от него ожидать не может. Пока деньги будут лежать в основ? всего общественнаго устройства, до т?х пор им будут управлять люди, их им?ющіе. Будет ли государство само непосредственно эксплуатировать т? имущества, которыя окажутся у него в руках, или оно отдаст их в аренду частным лицам, – операція эта все равно будет происходить в пользу т?х, кто уже влад?ет собственностью. Допустим даже, что ею воспользуется какой-нибудь вновь образовавшійся класс: это опять-таки будет в ущерб вс?м остальным.

Но чтобы допустить возможность осуществленія этой реформы, мы должны были прежде всего сд?лать другое предложеніе, а именно, что буржуазія, возведшая в догмат неприкосновенность частной собственности и построившая на ея законности и на необходимости ея защиты все свое законодательство, – что эта самая буржуазія позволит нарушить порядок, который она сама считает незыблемым. Может ли кто-нибудь сказать, сколько времени понадобится на то, чтобы уб?дить буржуазію согласиться на м?ры, которыя она будет считать посягательством на ея «права»? А сколько еще времени уйдет, уже посл? осуществленія этой реформы, на то, чтобы увидать, что она не внесла ровно никаких изм?неній? И не будет ли при этом потеряно столько же времени, сколько, говорят, нужно для осуществленія наших «утопій»?

Мы считаем безполезным заниматься зд?сь критикой производительных и потребительных товариществ: мы хотим освобожденія полнаго и всеобщаго и знаем, что освобожденіе отд?льной личности невозможно без освобожденія вс?х; различныя мелкія попытки частичнаго освобожденія не им?ют, поэтому, для нас интереса. Кром? того, концентрація капиталов и постоянное развитіе техники, требующее все бол?е и бол?е крупных затрат, д?лают безсильным и это орудіе улучшенія положенія отд?льных мелких групп.

Есть и такіе реформаторы, которые думают внести свою лепту в д?ло освобожденія челов?чества, разрабатывая какую-нибудь одну область знанія; но под вліяніем борьбы с различнаго рода препятствіями они, в конц? концов, доходят до того, что возводят свою мысль в какое-то магическое средство, обладающее всевозможными драгоц?нными качествами и долженствующее изл?чить наш страждущій общественный организм от вс?х бол?зней. И сколько среди этих фанатиков искренних людей! Сколько среди этого хаоса идей встр?чается идей ц?нных, которыя принесли бы челов?честву огромную пользу, если бы их приложить в разумном обществ?; но теперь, осуществляясь по одиночк? и в обществ? с уродливой организаціей, он? могут только или привести к обратным результатам, или быть задушены в самом зародыш?, не дождавшись даже своего прим?ненія.

Среди этих убежденных сторонников одной какой-нибудь мысли мы укажем на одного, очень типичнаго и вполн? подходящаго для т?х выводов, которые мы хотим сд?лать: это – Жорж Вилль, пропов?дник системы химическаго удобренія.

Мы не нам?рены входить зд?сь в подробныя объясненія этой системы. Достаточно будет сказать, что химическое изсл?дованіе растеній показало Виллю, что в них входит четырнадцать химических веществ и что эти вещества всегда одни и т? же во вс?х растеніях и только м?няются количественно, смотря по семействам. Изсл?довав зат?м землю и воздух, он увидал, что растеніе может найти там десять из этих веществ и что, сл?довательно, остается только доставить ему, в вид? удобренія, четыре остальных, т. е. известь, ?дкій кали, фосфор и азот. На этом он строит ц?лый проэкт химическаго удобренія, прим?нительно к характеру обрабатываемой почвы и возд?лываемаго растенія, и доказывает, на основаніи цифр, что при настоящем положеніи наших знаній мы могли бы получать, с меньшей, сравнительно с навозом, затратой удобренія, урожай вчетверо и впятеро большій с той же площади земли; вм?ст? с т?м мы могли бы разводить гораздо больше скота при меньшем количеств? пастбищ и таким образом понизить ц?ну на мясо. Но при этом он сп?шит заключить, что ключ к р?шенію соціальнаго вопроса лежит именно в улучшеніи землед?лія. «Изобиліе землед?льческих продуктов будет выгодно для вс?х», говорит он, «собственники земли получат обильный урожай и смогут продавать свои продукты по низким ц?нам; рабочіе же будут покупать их за дешевую плату и смогут жить в довольств?; они будут д?лать сбереженія, а зат?м, в свою очередь станут капиталистами». Все, одним словом, пойдет к лучшему в лучшем из возможных обществ.

Мы вполн? ув?рены в искренности г. Вилля и, насколько наши слабыя познанія в этой области позволяют нам судить о его систем?, она кажется нам вполн? раціональной. Мы нисколько поэтому не отрицаем той пользы, которую принесло бы повсем?стное приложеніе его системы в смысл? улучшенія положенія рабочих, если бы только рабочим, вообще, что-нибудь могло пойти на пользу в современном обществ?. Его цифры только подтверждают мысль анархистов, что при т?х средствах, которыми располагает современная наука, можно было бы получать такое большое количество продуктов, что их даже не пришлось бы д?лить, а каждый смог бы брать из общаго достоянія сколько ему будет нужно, соотв?тственно его потребностям или желаніям; при этом обществу не грозило бы никакой опасности голода, – вопреки предсказаніям н?которых мрачно-настроенных пессимистов, которые думают, что только им одним свойственна доброд?тель ум?ренности. Они готовы сд?лать нам уступку и признаются, что сами, конечно, обошлись бы без всякой власти, но считают эту власть все-таки необходимой для подавленія т?х дурных инстинктов, которыми проникнуто все остальное челов?чество.

В маленькой брошюрк?, озаглавленной «Продукты землед?лія» один из наших товарищей показал, на основаніи оффиціальных цифровых данных, что даже при настоящем, еще д?тском, состояніи землед?лія, общая сумма продуктов всего міра на много превышает цифру их потребленія. С другой стороны, Вилль доказывает, что при разумном пользованіи химическими веществами можно, не затрачивая лишняго труда, получать с земли в четыре или пять раз больше того, что она дает теперь. Разв? это не блестящее подтвержденіе той мысли, которую мы всегда защищаем?

Но когда Вилль видит в своей систем? разр?шеніе соціальнаго вопроса, когда он думает, что, благодаря изобилію продуктов, они станут настолько дешевыми, что рабочій сможет жить так, чтобы мало тратить и д?лать сбереженія, – он вполн? ошибается. Если бы Вилль читал буржуазных экономистов, хотя бы того же Молинари, то он узнал бы, что «избыток продуктов на рынк?» приводит к такому паденію ц?н на них, что их производство перестает быть выгодным для капиталистов и капиталы отливают от этой отрасли производства, пока не возстановится равнов?сіе и не вернется прежнее положеніе».

Если бы Вилль не был так поглощен своими учеными разсчетами, а сколько-нибудь отдавал себ? отчет в функціонированіи общественнаго механизма, он увидал бы, что, несмотря на огромный избыток производства над потребленіем, в нашем современном обществ? люди буквально умирают с голоду, что самые лучшіе теоретическіе разсчеты на практик? приводят к результатам совершенно иным, ч?м от них ожидали. Природа, несомн?нно, может, при помощи челов?ческаго ума и челов?ческаго труда, доставить дешевые продукты в количеств?, достаточном для прокормленія всего челов?чества; но, благодаря торговл? и ажіотажу, собственники и капиталисты найдут всегда средство получить желательную сумму барыша: они уменьшат количество продуктов на рынк?, чтобы им?ть возможность продавать их дороже, а в случа? надобности – пом?шают их дальн?йшему производству, чтобы создать фиктивно-высокія ц?ны и удержать их на том уровн?, который кажется им желательным по их жадности и по их привычк? к роскошной и праздной жизни.

Возьмем, наприм?р, уголь – продукт совершенно готовый; который остается только извлечь из земли; залежей его так много, что он? встр?чаются на всем земном шар? и могут удовлетворить неограниченное число потребителей. А между т?м ц?на его стоит довольно высоко, так что далеко не вс? могут пользоваться топливом в том количеств?, какого требует температура; изобиліе продукта не д?лает его, сл?довательно, бол?е доступным для рабочих.

А зависит это от того, что копи захвачены сильными предпринимательскими компаніями, которыя ограничивают производство и, кром? того, скупают, ради уничтоженія конкурренціи, мелкія копи, принадлежащія другим влад?льцам, предпочитая совершенно не эксплуатировать их, ч?м завалить рынок товарами, потому что это понизило бы ц?ны и уменьшило таким образом доходы.

То же самое происходит и с землею. Каждый день мы видим, как земля мелкаго собственника, разоряемаго ростовщиками, переходит в руки капиталиста: с каждым днем крупная собственность все разростается. Распространеніе землед?льческих машин должно, кром? того, привести к образованію землед?льческих синдикатов, т.е., к образованію таких же анонимных обществ, какія господствуют в эксплуатаціи фабрик и копей.

Если можно будет получать от земли вчетверо или впятеро больше продуктов, ч?м теперь, то от этого произойдет только то, что площадь обрабатываемой земли сократится, а все остальное будет обращено в м?ста для охоты или в парки, служащіе только как предмет роскоши для наших эксплуататоров. Это начинается теперь во Франціи и давно уже сд?лано англійскими лордами в Шотландіи и Ирландіи, гд? населеніе выт?сняется и уступает м?сто оленям и лисицам, агонія которых должна служить развлеченіем для шикарной публики – такой же публики, как та, которая апплодировала лекціям Вилля и его филантропическим соображеніям.

Общество наше устроено так, что тот, кто влад?ет капиталом, является господином всего міра. Движеніе продуктов в обществ? происходит при помощи капитала, а потому от этого посл?дняго зависит все. Всякое усовершенствованіе, всякій шаг вперед, сд?ланный челов?ческим трудом, промышленностью или наукою – все это обращается в пользу т?х, кто и так уже влад?ет вс?м; все это становится лишь новым орудіем эксплуатаціи, еще ухудшающим ужасное положеніе т?х, кто нич?м не влад?ет.

Усовершенствованія в производств? только д?лают рабочих все мен?е и мен?е нужными для капиталиста, усиливают конкурренцію между ними и заставляют их продавать свой труд за бол?е низкую плату. Вы мечтаете быть полезным для рабочих, а существующая общественная организація д?лает так, что вы только сод?йствуете их большей эксплуатаціи и еще больше скр?пляете сковывающую их ц?пь.

Да, г. Вилль, ваша мечта прекрасна: сод?йствовать увеличенію числа продуктов, так, чтобы каждый мог быть сытым, сд?лать так, чтобы рабочій мог скопить хоть н?сколько грошей, чтобы оградить себя от всевозможных случайностей будущаго – это, конечно, еще не идеал, но нельзя и требовать большаго от челов?ка, который по самому своему положенію огражден от вс?х физических и нравственных б?дствій, грозящих обездоленной масс?. Это, во всяком случа?, очень хорошо, но увы! это останется мечтой до т?х пор, пока вы не разрушите существующую систему эксплуатаціи, благодаря которой вс? заманчивыя об?щанія превращаются в лживыя и обманчивыя иллюзіи. У капитализма в распоряженіи есть много сил, и если мы даже допустим, что изобиліе продуктов д?йствительно понизит их ц?ны до такой степени, что рабочій сможет сберегать часть своего заработка, то тогда явится другой фактор, о котором вы сами упомянули – рост населенія.

В настоящее время промышленный рынок завален товарами; вм?ст? с т?м, всл?дствіе развитія машин, с каждым днем увеличивается число рабочих без работы. Чтобы найти работу, им остается только одно средство: взаимная конкурренція и пониженіе заработной платы. А так как механическій прогресс идет все быстр?е и быстр?е, и уже теперь один челов?к может производить все, что нужно для потребленія десятерых, то при удвоеніи населенія количество произведенных продуктов увеличится в двадцать раз; при этом то изобиліе, которое должно было послужить на пользу рабочих, послужит исключительно на увеличеніе барышей капиталиста, который будет платить своим рабочим т?м меньшую плату, ч?м в большем числ? они окажутся на рабочем рынк?.

Вы говорите, что требованія рабочих до изв?стной степени законны – лишь бы только они не принимали насильственной формы; но подумали ли вы о том, что рабочіе борятся уже ц?лыя тысячел?тія, что их никогда не удовлетворявшіяся требованія появились вм?ст? с зарожденіем исторической жизни? Если они и выливаются в р?зкую форму, то только потому, что им не дают никакого удовлетворенія. Неужели же рабочіе должны безконечно стоять на кол?нях перед своими эксплуататорами и благодарить их, когда они знают, что если им и удавалось чего-либо достигнуть, то они должны были предварительно сломить волю своих господ, и взять силой ту свободу, к которой стремились. Правящіе классы смотрят на нас, как на рабов и потому совершенно естественно, что они презрительно говорят: «Изложите вашу просьбу в в?жливой форм? и мы посмотрим, сможем ли мы ее исполнить»; но мы, которые видим в освобожденіи рабочих не уступку, а акт справедливости, скажем простo: «Мы требуем этого!» Если же каким-нибудь баричам этот тон не понравится, то как им будет угодно.

В давящем нас стро? все т?сно связано одно с другим и для достиженія желаемых результатов одних хороших нам?реній еще не достаточно; пока не уничтожен этот строй, никакое улучшеніе невозможно. Он существует исключительно с ц?лями эксплуатаціи и угнетенія, а мы не хотим улучшать ни того, ни другого: мы хотим совс?м их уничтожить.

Это – естественный вывод, к которому неизб?жно придет всякій, кто сум?ет подняться над узкой точкой зр?нія и охватить вопрос в его ц?лом; он поймет, что революціи зависят не только от воли людей, но и от того, что существующія учрежденія преграждают путь прогрессу, и увидит, что он? – явленіе необходимое и неизб?жное.

Пусть вс?, кто искренно хочет служить челов?честву, усвоят себ? раз навсегда ту мысль, что даже в интересах их собственных планов, они не должны враждебно относиться к Революціи, не должны противод?йствовать ей. Только она одна может помочь им достигнуть ц?ли, потому что только она может пом?шать общественным паразитам убить прогресс в самом зародыш?, или обратить его в свою пользу.

Реформы, реформы! Когда же, наконец, люди поймут, что они употребляют на достиженіе их свои лучшія силы, никогда ничего не достигая, что пора уже им перестать бороться за эти утопіи – гораздо бол?е опасныя, ч?м мысль о полном освобожденіи, потому что единственный упрек, который можно сд?лать посл?дней – упрек в неосуществимости – ни на чем не основывается, потому что такой попытки никогда еще не было сд?лано, тогда как, чтобы уб?диться в безполезности любой реформы, стоит только посмотр?ть на ея осуществленіе на практик?.

Анархистов упрекают в том, что они служат пом?хой мирному освобожденію рабочих, что они отрицают всякія реформы. Но в этом заключается двойная ошибка: анархисты вовсе не противники реформ, они возстают вовсе не против них, а против т?х ложных об?щаній, которыя возводят в ц?ль то, что, в д?йствительности, есть в лучшем случа? лишь заплата на старой вещи, а то и простой обман.

Пусть т?, кто в?рит в реформы, старается об их осуществленіи; мы не им?ем против этого ровно ничего, даже напротив: ч?м больше буржуазное общество их испробует, т?м скор?е рабочіе увидят, что он? ни к чему не ведут. Но напротив чего мы возстаем, это когда их изображают каким-то всеисц?ляющим средством, когда рабочим говорят: «Ведите себя смирно, тихо и спокойно, а тогда мы посмотрим, что можно для вас сд?лать!»

Тогда-то мы, понявшіе, что реформы безполезны и что эксплуататоры, вообще, занимают м?сто, по праву им не принадлежащее, мы говорим рабочим: «Вас обольщают ложными надеждами; вс? эти реформы – ничто иное, как обман. Кром? того, вас хотят заставить просить их, как милостыни, тогда как вы им?ете право требовать гораздо большаго. Если вы хотите испробовать предлагаемыя вам средства, это – ваше д?ло; но знайте заран?е, что они нисколько не будут сод?йствовать вашему освобожденію. Поэтому, не оставайтесь долго в том заколдованном круг?, в который вас хотят вовлечь, а организуйтесь для того, чтобы завлад?ть вс?м, на что вы им?ете право. Пусть т?, кто не может посп?шить за общим движеніем, продолжают, если хотят, поддаваться обману; вы же знайте, что революція уже надвигается на вас с своей грозной силой, что ее порождает сам наш общественный строй и что она волей неволей вынудит вас взяться за оружіе, чтобы заставить признать ваше право на существованіе. А раз у вас окажется оружіе в руках, то не будьте же настолько глупы, чтобы удовольствоваться какими-нибудь реформами, которыя оставят нетронутым самый корень зла. Вот – то, что у вас отняли, вот – идеал, к которому вы должны стремиться; теперь уже ваше д?ло не останавливаться на пустяках и сум?ть нанести р?шительный удар тому подгнившему и со вс?х сторон разрушающемуся зданію, которому еще р?шаются давать названіе Общества! Не старайтесь подпирать его, или накладывать на него заплаты; наоборот, очистите м?сто сразу, чтобы потом вам не было пом?х в построеніи новаго, лучшаго общества.

Примечания:

9

Курсив наш.