Глава ХVІ.

Почему мы – революціонеры?

Выше мы показали (по крайней м?р?, над?емся, что показали), что вс? люди без исключенія им?ют право на свободное развитіе и на полное удовлетвореніе своих потребностей, и что государственная власть, собственность и другія учрежденія, созданныя эксплуатирующим классом для защиты своих привиллегій, основанных на ограбленіи массы, не им?ют никакого права на существованіе. Нам остается теперь разсмотр?ть пути к уничтоженію того порядка вещей, на который мы нападаем, и к осуществленію желательнаго нам общественнаго строя; вм?ст? с т?м мы должны показать и наше право употреблять т? или иныя средства, потому что очень многіе, вполн? соглашаясь с нашей критикой современнаго строя, вполн? сочувствуя нашему идеалу гармоническаго общества, не могут, однако, примириться с мыслью об употребленіи силы и думают, что лучше было бы д?йствовать постепенно, стараться повліять на людей исключительно силой уб?жденія, что сл?довало бы исправлять современное общество мало-по малу.

В природ?, говорят нам, все видоизм?няется путем эволюціи, почему же вы не признаете того же самаго в общественной жизни, а хотите достигнуть всего сразу? Стремясь преобразовать общество силой, вы рискуете только все перевернуть, ничего прочнаго не создав, а главное – рискуете погибнуть сами, вызвать реакцію т?м бол?е сильную, ч?м сильн?е было революціонное движеніе, и таким образом задержать на н?сколько стол?тій общественный прогресс.

Эти возраженія, исходящія от добросов?стных людей, руководимых искренним желаніем выяснить вопрос, опираются на соображенія, с перваго взгляда кажущіяся справедливыми, а потому заслуживают того, чтобы на них остановиться.

Д?йствительно, все в природ? происходит путем медленной эволюціи, путем ц?лаго ряда мелких изм?неній, незам?тных, если сл?дить за ними постепенно, и бросающихся в глаза только при р?зком переход? от одного періода к другому. Так именно развилась жизнь на нашей планет?, так выд?лился челов?к из животнаго міра, так стал челов?к нашего времени совершенно непохожим на челов?ка каменнаго в?ка.

Но тут упускается из виду одно: а именно, что для того, чтобы эта эволюція происходила совершенно ровно, нужно, чтобы она не встр?чала на своем пути никаких препятствій; в противном случа?, если она обладает достаточным для этого запасом сил, она разрушает эти препятствія, если же н?т – то останавливается сама. Всякій раз, когда между ч?м-нибудь, уже существующим, и стремленіем вперед происходит столкновеніе, мы им?ем перед собою революцію, каковы бы ни были разм?ры даннаго явленія – будет ли это исчезновеніе ц?лаго материка или исчезновеніе одной частицы в организм?.

В настоящее время выяснено, что крупные геологическіе перевороты вызваны были вовсе не страшными потрясеніями и не внезапными перем?нами, якобы происходившими под напором сил, скрытых под земной корой, а представляют собою результат медленных процессов и незам?тных изм?неній, д?йствовавших втеченіе ц?лых тысяч в?ков. Мы знаем также, что т? же причины, которыя придали земл? ея современный вид, продолжают д?йствовать и теперь, постоянно подготовляя новыя преобразованія.

Повсюду дождевая вода размывает горы, просачивается в камни, разрушает самый кр?пкій гранит. Ничто не д?лает этой медленной разрушительной работы зам?тной для взора путешественника; ц?лыя покол?нія сойдут со сцены прежде, ч?м появится хотя бы сколько-нибудь ощутительное изм?неніе, и т?м не мен?е в один прекрасный день произойдет обвал, который унесет с собою л?са и деревни, засыпет русла р?к, изм?нит их теченіе и распространит повсюду горе и опустошеніе. Но зат?м первое впечатл?ніе пройдет, жизнь снова возьмет свое, и еще сильн?е, еще энергичн?е возродится из развалин.

Вся эта эволюція происходит, конечно, очень медленно, но приходит такой момент, когда она не может продолжаться иначе, как при условіи нарушить существующій порядок вещей; она продолжает свой путь – и гора, подмытая в самом основаніи, рушится, унося с собою все, что находится на ея поверхности.

Возьмем другой прим?р. Мы знаем, что море удаляется от одних берегов и, наоборот, все больше и больше затопляет другіе. Волны наб?гают на плоскій берег, отрывают куски от почвы, завоевывая себ?, таким образом, все большее пространство, а зат?м эти же самые куски почвы уносятся к другим берегам и там, наоборот, увеличивают область суши на счет моря. Работа эта происходит так медленно, что ее почти невозможно зам?тить: втеченіе стол?тія таким образом уносится всего н?сколько сантиметров земли. И однако придет момент – может быть через десять, может быть через сто тысяч л?т, не все ли равно? – когда ст?на суши не сможет больше сдерживать напор волн; она поддастся тогда под каким-нибудь одним ударом, и море наводнит прибрежную равнину, черпая новыя силы во встр?чающихся препятствіях, пока не остановится у подножія какой-нибудь новой преграды, которая снова задержит его на бол?е или мен?е долгій промежуток времени, смотря по степени своей устойчивости.

То же самое происходит и в наших обществах. Общественная организація и созданныя для ея поддержки учрежденія являются преградами для прогресса; в обществ? же, напротив, все стремится к разрушенію этих преград: идеи изм?няются, нравы преобразуются, понемногу подрывается уваженіе к старинным учрежденіям, которыя т?м не мен?е существуют и хотят продолжать управлять попрежнему жизнью общества и личности. Эта медленная разрушительная работа может быть незам?тной для покол?нія современников. От времени до времени исчезают н?которые прежніе обычаи или ослаб?вает какой-нибудь предразсудок, но это подготовляется так постепенно, что никто этого не зам?чает; только старики, сравнивая привычки своей юности с привычками см?няющаго их молодого покол?нія, видят происшедшее в нравах изм?неніе.

Но изм?нились только нравы, а общественныя учрежденія и общественная организація остались т? же: они попрежнему задерживают напирающія на них волны, которыя в безсиліи разбиваются у их подножья, лишь то там, то сям отнимая по камню. Этих камней волны в своем б?шенств? могут оторвать ц?лыя тысячи. Что такое отд?льный камень в сравненіи с могущественной каменной глыбой? Ничто; но волны уносят этот камень с собою и, вновь напирая на каменную преграду, бросают им в нее, бьют им в ст?ну, как тараном, и отрывают еще н?сколько камней, которые, в свою очередь, превратятся в новыя орудія нападенія. Борьба может продолжаться тысячи л?т и скала будет казаться все такою же неприступною вплоть до того дня, когда, подрытая у самаго своего основанія, она рухнет под новым напором и даст широкій доступ торжествующим волнам.

Мы, несомн?нно, были бы очень рады, если бы общественная эволюція совершалась медленно, непрерывно и без потрясеній; но это от нас не зависит. Мы, как пропагандисты, исполняем свою задачу, пропов?дуем идеи общественнаго обновленія, а эти идеи составляют ту каплю, которая просачивается в камень, долбит его и прокладывает себ? дорогу к самому подножью скалы. Можем ли мы пом?шать этой скал? рухнуть и унести с собою вс? т? подпорки, которыя вы построили для ея укр?пленія?

Никто, кром? буржуазіи не заинтересован в том, чтобы общественное преобразованіе совершилось без потрясеній. Почему же, в таком случа?, вм?сто того, чтобы пытаться сохранить скалу в том вид?, как она есть, и постоянно подпирать ее, она, наоборот, не поможет нам срыть ее и устроить так, чтобы воды могли спокойно течь к плоским равнинам, унося с собою негодныя или вредныя части, которыя зат?м образуют отложенія на этих равнинах и послужат к возвышенію их уровня? Безумцы! они не хотят уступить ни мал?йшей доли своих привиллегій; как скала, они считают себя неуязвимыми для напирающих на них волн. Что значат для них т? немногія уступки, которыя рабочим удалось вырвать втеченіе всего ц?лаго стол?тія? Их привиллегіи так громадны, что опустошеніе почти незам?тно. Но волны уже пробили брешь, уже борятся со скалою с помощью от нея же оторванных камней и скоро окончательно разрушат ее. Мы только сод?йствовали этой эволюціи; если же, благодаря безумному сопротивленію буржуазіи, она превратится в революцію, пусть пеняют на себя.

И, в самом д?л?, стоит нам только посмотр?ть безпристрастным взглядом на окружающія нас общественныя явленія, чтобы увидать, что анархисты становятся революціонерами только в силу естественнаго хода вещей. Они уб?дились в том, что причина вс?х зол, от которых страдает общество, лежит в самой его организаціи, и что вс? паліативы, предлагаемые политиками и соціалистами, совершенно неспособны внести какое бы то ни было улучшеніе, потому что они уничтожают только вн?шнія проявленія, а не самый корень зла.

Когда челов?к сыт, когда его потребности бол?е или мен?е удовлетворены, то ему легко ждать; но тот, кто испытывает и физическій и умственный голод, не может, раз только он понял причину существующаго зла, довольствоваться надеждой на лучшее будущее, а будет всегда стремиться перейти от теоретических соображеній к практическому д?лу.

Разв? твердо уб?жденный в чем-нибудь челов?к не стремится всегда пропов?довать свое уб?жденіе, проводить его в жизнь? Разв? может челов?к, вполн? уб?жденный в истинности какой-нибудь идеи, не стараться уб?дить в том же и других, а в особенности – не стараться осуществить ее, согласуя с ней свою личную жизнь? А что такое, в современном обществ?, проведеніе в жизнь новых идей, как не революціонное д?ло? Как же вы хотите, чтобы т? самые люди, которые сд?лали все, от них зависящее, для распространенія новых идей, которые старались показать и причины общественнаго зла и средства к его устраненію, старались нарисовать идеал лучшаго будущаго, – чтобы эти самые люди стали поперек дороги т?м, кто стремится осуществить эти идеи на практик?, чтобы они сказали им: «Продолжайте наслаждаться перспективой будущаго счастья, продолжайте страдать, вооружитесь терп?ніем: когда-нибудь ваши эксплуататоры согласятся, может быть, сд?лать вам н?которыя уступки». Это было бы нич?м иным, как жестокой насм?шкой.

Конечно, мы были бы очень рады, если бы буржуа сами поняли всю нравственную низость своего положенія, сами отказались от эксплуатаціи рабочих и передали свои фабрики, дома, земли и копи в руки общества, которое стало бы пользоваться ими для себя и зам?нило бы царство конкурренціи царством солидарности. Но можно ли серьезно над?яться на то, что капиталисты дойдут когда бы то ни было до такой степени безкорыстія, когда мы видим, что они направляют всю силу своего войска, своей полиціи и своих судов на подавленіе самых ничтожных требованій рабочих?

Теоріи, мечты о лучшем будущем – прекрасная вещь; но если бы оппозиція существующему строю сводилась к салонной философіи или к посл?об?денным разговорам сытых людей, если бы все ограничивалось безплодными жалобами на современное положеніе вещей и мечтаніями о будущем благ?, то мы были бы очень похожи на того сытаго филантропа, с туго набитым кошельком, который говорит умирающему с голода б?дняку: «Мн? от души жалко вас, ваша судьба озабочивает меня в высшей степени, и я душевно желаю, чтобы ваше положеніе улучшилось; а пока – будьте бережливы и постарайтесь скопить себ? на черный день», а зат?м проходит мимо, вполн? довольный собою. Если бы это д?йствительно было так, то буржуазія могла бы разсчитывать еще очень долго эксплуатировать рабочих, а рабочіе еще не скоро увидали бы конец своей нужд? и страданіям.

К счастью, от идейных стремленій до попытки их осуществленія, как мы вид?ли, –один шаг, и многія челов?ческія натуры очень склонны этот шаг сд?лать; а так как теорія анархизма есть теорія д?ятельная, то эти революціонныя натуры встр?чаются чаще в сред? анархистов, ч?м в какой бы то ни было другой. Отсюда т? многочисленные революціонные акты, которые так пугают робкіе умы, но которые для нас служат лишь доказательством развитія наших идей.

Пропов?довать жертвам эксплуатаціи покорность судьб? значило бы быть в руку эксплуататорам; мы предоставляем эту роль христіанству. Ни примиреніе с д?йствительностью, ни платоническія надежды не могут изм?нить положенія: для этого нужно д?ло, а самое лучшее д?ло, это – устраненіе стоящих на пути препятствій.

Довольно уже люди преклонялись перед власть имущими, довольно они ждали спасенія от свыше посланных личностей, довольно разсчитывали на чисто политическіе перевороты, на д?йствіе законов. Осуществленіе наших идей на практик? требует людей сознательных, понимающих свою силу, ум?ющих заставить уважать свою свободу, не становясь в то же время тиранами других, – людей, которые не разсчитывают ни на кого, кром? себя самих, своей собственной иниціативы, своей собственной энергіи. А эти люди явятся только тогда, когда мы будем пропов?довать не примиреніе с существующим, а, наоборот, протест против него.

Это не значит, однако, что анархисты отказываются от сод?йствія т?х, которые не склонны к активной борьб?, а хотят ограничиться исключительно распространеніем идей, подготовленіем дальн?йшей эволюціи; они даже не требуют, чтобы вс? их идеи были непрем?нно восприняты ц?ликом. В их область входит все, что уничтожает какой-нибудь предразсудок, устраняет какой-нибудь ложный взгляд, устанавливает какую-нибудь новую истину. Анархисты не пренебрегают ничьей помощью, не отталкивают никого; они всегда рады протянуть руку каждому, кто может дать им что-нибудь новое; они довольствуются т?м, что соединяют в одно отд?льныя усилія и обобщают отд?льныя стремленія, чтобы дать людям возможность разобраться в их собственных желаніях.

Наконец, если бы даже они этого захот?ли, анархистам невозможно оставаться мирными д?ятелями: силою вещей они приходят к бол?е р?шительным д?йствіям. Может ли выносить хотя бы придирки полицейскаго тот, кто раз понял, какую низкую роль он играет? Можно ли переносить дерзость какого-нибудь судьи, когда критика уже лишила его священнаго ореола, окружавшаго его раньше? Можно ли относиться с уваженіем к богачу, когда знаешь, что роскошь, среди которой он живет, соткана из нищеты сотен семей?

Может ли согласиться идти в казармы, чтобы там служить игрушкой в руках слуг своих эксплуататоров, тот челов?к, который уже знает, что патріотизм есть не бол?е, как предлог, а настоящая роль солдата это – убійство его собратьев-б?дняков?

Тот, кто понял, что б?дность есть результат плохого общественнаго устройства, что одни умирают с голоду только потому, что другіе слишком сыты, или хотят накопить богатства для своих насл?дников, тот не легко согласится умереть гд?-нибудь на улиц?. Приходит минута, когда, как бы челов?к не был миролюбиво настроен, он отв?чает на силу – силой, на эксплуатацію – революціонным актом.

Т?м, кому хот?лось бы, чтобы общество преобразовалось без всяких потрясеній, лучше разстаться с этой мечтой: она не осуществима. Идеи развиваются и неизб?жно ведут нас к революціи; об этом можно сожал?ть, но это – факт, с которым приходится помириться. Никакія с?тованія тут не помогут, а раз уже революція неизб?жна, то единственное средство пом?шать ей пойти против прогресса, это – принять в ней участіе и постараться направить ее к осуществленію нашего идеала.

Мы не принадлежим к числу пропов?дников насилія; мы не занимаемся и т?м, чтобы постоянно ругать фабрикантов и капиталистов, как либеральные буржуа когда-то постоянно ругали попов; мы не хотим толкать людей на то или другое д?ло, на тот или другой поступок. Мы уб?ждены, что люди д?лают только то, на что твердо р?шились сами, и что пропов?довать какой-нибудь поступок можно только прим?ром, а не словами и не сов?тами; вот почему мы ограничиваемся т?м, что выводим изв?стныя логическія посл?дствія, предоставляя каждому выбирать тот способ д?йствія, который кажется ему наилучшим. Но мы ув?рены, вм?ст? с т?м, что ч?м лучше будут поняты и ч?м больше будут развиваться наши идеи, т?м многочисленн?е будут и акты революціоннаго протеста.

Ч?м глубже проникнут наши взгляды в массу, т?м сознательн?е она будет становиться, т?м жив?е будет в ней чувство собственнаго достоинства, и т?м мен?е она, сл?довательно, будет склонна переносить прит?сненія со стороны властей и эксплуатацію со стороны капиталистов; т?м чаще и многочисленн?е станут в ней проявленія духа независимости. И это не только не огорчает нас, но совершенно наоборот: каждый акт индивидуальнаго протеста – лишній удар топора в давящее нас старое общественное зданіе. А раз уже прогресс не может обойтись без потрясеній и жертв, то мы можем только прив?тствовать т?х, кто погибает в бур?, и над?яться, что их прим?р вызовет новых подражателей, бол?е многочисленных и лучше вооруженных, и что их удары будут еще сильн?е.

Но каково бы ни было число гибнущих в борьб?, это число все-таки очень мало в сравненіи с т?ми безчисленными жертвами, которых постоянно поглощает чудовищная пасть нашего общества. И ч?м напряженн?е будет борьба, т?м меньше будет ея продолжительность, а, сл?довательно, т?м больше окажется спасенных челов?ческих жизней – жизней, которыя иначе были бы осуждены на нужду, бол?зни, истощеніе и вырожденіе.