Глава XI.

Патріотизм.

Понятія о семь?, религіи, собственности, власти выд?лялись понемногу из всей совокупности челов?ческих понятій и постепенно принимали все бол?е и бол?е опред?ленный характер; вм?ст? с т?м, по м?р? того как эти понятія выяснились, они проходили, каждое в отд?льности, свой особый цикл развитія и воплощались в существованіи особых сословій, им?ющих каждое свое назначеніе и свои привиллегіи.

Одним из первых выд?лилось, развилось и получило повсюду преобладаніе сословіе военное; даже там, гд? ему приходилось уступить первенство духовному сословію, это посл?днее пользовалось собственно лишь почетным главенством, в сущности же именно военное сословіе давало возможность т?м, кто стоял у власти, удержать ее в своих руках, именно оно выбирало т?х номинальных или д?йствительных вождей, в которых сосредоточивалась вся сила привиллегированных сословій.

Во вс?х этих столкновеніях интересов понятіе патріотизма играло очень незначительную роль. Различныя группы и племена, а зат?м, уже в историческое время – различные города, боролись друг с другом; зат?м, одни народы стали стремиться поработить других, и появилось различіе между національностями; т?м не мен?е понятіе о патріотизм? было еще очень неясным и неопред?ленным. Только в очень близкое к нам время мы видим, как оно зародилось и опред?лилось и как оно скоро стало выше и королей, и священников, и воинов, обратив их вс?х в своих слуг, в служителей новой религіи.

Во Франціи идея патріотизма, точно также как и идея законности, проявилась во всей своей сил? в 1789 году. Это было геніальное изобр?теніе буржуазіи: она зам?нила авторитет божественнаго права авторитетом націи, представила его в глазах рабочих как совокупность вс?х прав и заставила их защищать новый порядок вещей, внушив им, что они борятся за защиту своих собственных прав. В самом д?л?, нужно им?ть в виду, что понятіе об отечеств?, о націи, как говорили тогда, было скор?е понятіем о народ?, о его правах и его учрежденіях, ч?м о самой территоріи. Только впосл?дствіи, под вліяніем различных причин, патріотизм сузился и измельчал до такой степени, что теперь он означает исключительно любовь к изв?стной территоріи, совершенно независимо от населяющих ее жителей и от существующих на ней учрежденій.

Но каково бы ни было содержаніе этой идеи, буржуазіи было в высшей степени выгодно развивать и поддерживать ее, чтобы в конц? концов превратить ее в род религіи, под защитой которой она могла бы удержать в своих руках власть, уже сильно подвергавшуюся критик?. Защита территоріи была во всяком случа? очень удобным предлогом для сохраненія арміи, нужной для поддержанія ея привиллегій, а общее благо – неопровержимым аргументом для того, чтобы заставить сод?йствовать тому же самому и рабочих. К счастью, критическая мысль развивается и расширяется с каждым днем; челов?к уже перестает довольствоваться словами и хочет знать, что они означают. Даже если ему не удается достигнуть этого сразу, он во всяком случа? ум?ет уже накоплять в своей памяти запас фактов, из которых он зат?м д?лает логическіе выводы.

Что, в самом д?л?, значит слово «отечество», если мы оставим в сторон? естественное чувство любви к семь? и близким и привязанность к своей стран?, зависящую от привычки жить в ней? Для большинства из т?х, которые рискуют жизнью в разных войнах, не зная даже их причин, и несут на себ? всю тяжесть их, и как рабочіе и как солдаты, это слово не заключает в себ?, кром? этого, ровно ничего. Будет ли война удачной, или неудачной, их положеніе от этого нисколько не изм?нится. Окажутся ли они поб?дителями или поб?жденными, они все равно не перестанут быть в?чно эксплуатируемыми вьючными животными, над которыми буржуазія вс?ми средствами стремится удержать свое господство.

Посмотрим, в каком смысл? употребляют это слово т?, которые больше всего говорят о любви к отечеству. «Отечество», говорят они, «это – земля, территорія, принадлежащая тому государству, подданными котораго мы состоим». Но в?дь границы государств произвольны и опред?леніе их зависит по большей части от исхода войн; политическая группировка стран не всегда была такой, какой мы видим ее теперь, и если завтра нашим эксплуататорам захочется начать между собою войну, то какое-нибудь одно сраженіе может вновь заставить часть страны перейти под власть другого государства. Да разв? не так происходило д?ло и всегда? В ряд? войн различныя страны присвоивали себ? т? или другія провинціи, опред?лявшія их границы, зат?м теряли их и вновь завоевывали, так что патріотизм этих провинцій переходил то на одну, то на другую сторону и состоял только в том, чтобы сегодня бороться под одним знаменем, а завтра – под другим, сегодня убивать своих вчерашних союзников и сражаться рядом с завтрашними врагами. Это – первое доказательство нел?пости патріотизма.

Да и что, вообще, может быть произвольн?е границ? На каком основаніи люди, живущіе по ту сторону какой-нибудь воображаемой линіи, составляют другое государство, ч?м т?, которые живут по эту сторону? Произвольность этого так очевидна, что для объясненія д?ленія народов на различныя націи обращаются теперь к понятію о рас?. Но и это не им?ет никаких серьезных основаній, потому что каждая из существующих національностей представляет собою результат см?шенія многих рас, очень различных между собою, не говоря уже о том, что постоянно развивающіяся и все бол?е и бол?е т?сныя международныя сношенія ведут к постоянным скрещиваніям.

Если стать на эту точку зр?нія, то прежнее д?леніе Франціи на провинціи окажется, пожалуй, бол?е логичным, потому что в нем все таки принимались в соображеніе этническія особенности населенія; но теперь и это уже не может им?ть значенія, потому что челов?чество все больше и больше объединяется, и различныя народности постепенно сливаются между собою; остаются только различія, зависящія от условій среды и климата и слишком глубокія для того, чтобы вполн? исчезнуть.

Но что еще нел?п?е, так это то, что большинство людей жертвует своею жизнью в борьб? с другими людьми, на которых им указывают как на врагов, но которых у них н?т никаких особых причин ненавид?ть, ради защиты или завоеванія земли, которая им не принадлежит и не будет принадлежать. Она составляет собственность небольшого меньшинства тунеядцев, и эти собственники спокойно сидят у себя дома в полной безопасности, в то время, как рабочіе самым безсмысленным образом рискуют своею жизнью, отнимая с оружіем в руках землю, которая послужит только для того, чтобы дать эксплуататорам возможность еще больше их эксплуатировать.

Мы уже говорили о том, что собственность не принадлежит по праву т?м, в чьих руках она находится: воровство, грабеж и убійство, прикрытыя громкими названіями завоеваній, колонизаціи, цивилизаціи, патріотизма, сыграли в этом переход? немаловажную роль. Мы не будем возвращаться зд?сь к вопросу о происхожденіи собственности, но скажем только одно: если бы рабочіе были разумн?е, то вм?сто того, чтобы идти на войну защищать территорію, принадлежащую другим, они прежде всего отд?лались бы от своих собственных правителей и эксплуататоров, зат?м предложили бы сд?лать то же самое вс?м остальным рабочим, к какой бы національности они не принадлежали, и соединились бы вс? вм?ст? для общаго производства и потребленія.

Земля достаточно велика, чтобы прокормить вс?х, и не недостаток м?ста, не недостаток пищевых продуктов вызывает кровавыя войны, в которых тысячи людей убивают друг друга ради славы и выгоды небольшого меньшинства; наоборот, именно эти безобразныя войны, вызванныя правительственными соображеніями, тщеславіем или торговой конкурренціей крупных капиталистов, разд?лили людей на націи; в средніе в?ка он? же служили причиной чумы и голода, уносивших т?х, кто оставался в живых.

Но тут мы слышим возраженія буржуазных шовинистов: «Но в?дь если у нас не будет арміи, нами завлад?ют другія державы, которыя истребят нас или поставят в еще худшія условія, ч?м т?, в которых мы живем теперь», а н?которые говорят даже, совершенно не зам?чая сами, что становятся на патріотическую точку зр?нія: «Мы вовсе не патріоты; мы вполн? признаем, что существующее распред?леніе собственности дурно и что общество требует преобразованій, но согласитесь, что Франція идет во глав? других по пути прогресса, и дать ее разбить – значит допустить шаг назад; представьте, что ее поб?дит какое-нибудь деспотическое государство: конец тогда ея свобод?!»

Мы, конечно, не им?ем в виду давать зд?сь какую-нибудь программу д?йствій для анархистов на случай войны: их поведеніе будет завис?ть от обстоятельств, от состоянія умов и от массы других условій, предвид?ть которых мы не можем; зд?сь мы разсматриваем вопрос только с точки зр?нія логики, а логика говорит нам одно: раз войны предпринимаются исключительно в интересах наших эксплуататоров, нам не сл?дует в них участвовать.

Мы уже вид?ли, что, каков бы ни был источник власти, тот, кто ей подчинен, всегда остается рабом; вся исторія пролетаріата служит наглядным доказательством того, что «національныя» правительства, нисколько не ст?сняясь, стр?ляют в своих «подданных», если посл?дним вздумается потребовать себ? н?которой свободы. Не больше этого могут сд?лать и иностранные эксплуататоры: нашим врагом всегда будет тот, кто нами управляет, к какой бы національности он не принадлежал.

Каким бы предлогом ни прикрывалась война, в основаніи ея всегда лежит буржуазный интерес: ведутся ли споры из-за политическаго преобладанія, торговых договоров или присоединенія колоній, д?ло идет всегда о выгод? привиллегированных классов – правителей, купцов или промышленников. И когда наши современные французскіе республиканцы хвалятся т?м, что их войны ведутся не из-за династических интересов, потому что королевская власть см?нилась республикой, то они просто морочат нам голову: как будто бы для рабочаго есть какая-нибудь разница в том, что династическіе интересы зам?нились классовыми!

Будем ли мы поб?дителями или поб?жденными, мы все равно будем платить налоги и голодать во время безработицы, а в старости – умирать на улиц? или в больниц?. С какой же стати буржуа хотят, чтобы мы интересовались их распрями? что могут он? нам дать?

Что же касается боязни ухудшенія положенія и остановки прогресса в случа?, если какое-нибудь государство исчезнет, то она доказывает только непониманіе современных международных отношеній и международнаго распространенія идей. Можно раздробить націю, разбить ее на части, отнять от нея ея названіе – и все-таки, если только ее окончательно не истребят, ея внутренней сущности изм?нить будет нельзя, потому что она зависит от характера, темперамента и природы вс?х вошедших в состав ея рас. Что же касается т?х – д?йствительных или вымышленных – вольностей, которыя якобы составляют нашу привиллегію, то в случа? объявленія войны, он? были бы немедленно ограничены, соціалистическая пропаганда была бы запрещена, правительственная власть перешла бы в руки военных и наше положеніе оказалось бы нисколько не лучшим, ч?м при каком угодно самодержавіи.

Итак, рабочему война не может дать ничего: для нас с ней не связано никаких интересов и нам нечего защищать, кром? собственной жизни, а для этого лучше всего не рисковать ею самым нел?пым образом ради выгоды наших правителей и эксплуататоров. Для буржуазіи война, конечно, выгодна: она позволяет ей держать постоянное войско для защиты существующих учрежденій против народа, она дает ей возможность сбывать свои продукты и открывать, при помощи пушечных выстр?лов, новые рынки; и вот она подписывается под необходимыми для войны займами, а зат?м оказывается, что мы, рабочіе, должны за это платиться. Пусть дерутся сами, если хотят: нас это не касается. Да кром? того, если бы мы восстали, если бы буржуазным привиллегіям д?йствительно стала грозить опасность, мы очень быстро увидали бы, как т? самые люди, которые взывают к нашему патріотизму, призывают себ? на помощь войска своих собратьев-эксплуататоров из других стран – н?мецкія, русскія, какія бы то ни было. Они похожи на Вольтера, котораго считают своим духовным отцом: он не в?рил в Бога, но считал, что религія нужна для простого народа; они, точно также, воздвигают границы между своими рабами, но не обращают на эти границы никакого вниманія, если р?чь идет об их собственных интересах.

Для челов?ка, достойнаго этого имени, н?т отечества, или, в?рн?е, оно для него там, гд? он борется за право, гд? он живет и гд? у него есть близкіе люди, но это отечество может распространяться на весь земной шар. Челов?чество не д?лится на маленькія кл?тки, в каждой из которых сидит челов?к, смотрящій на вс?х других как на врагов; для развитой личности вс? люди – братья и вс? им?ют одинаковое право свободно жить и развиваться на нашей планет? – достаточно обширной и плодородной, чтобы прокормить их вс?х.

Что же касается ваших условных національных единиц, то рабочіе не могут получить от них ничего и им нечего в них защищать; по какую бы сторону границы случай не заставил их родиться, это не может быть для них причиной взаимной вражды. Вм?сто того, чтобы убивать друг друга, как они д?лают теперь, пусть они лучше протянут друг другу руки – через всевозможныя границы – и начнут соединенными усиліями борьбу против своих настоящих и единственных врагов: власти и капитала.