Глава I

Муаммар Каддафи как личность

Ливийского лидера зовут Муаммар. В переводе с арабского его имя символично — «Живущий долго». Он родился весной 1942-го в палатке бедуина близ Сирта, в 30 км от Средиземного моря. Ко дню его рождения в семье Каддафи (так называлось «кабиля»— племя на араб, яз., к которому она принадлежала), уже было три дочери. Вообразите радость отца, когда Муаммар появился на свет. Бедность вокруг кричала о себе так, что все возвышенные надежды главы семьи теперь связывались с единственным сыном. Конечно, если пожелает Аллах! Без упоминания Всевышнего в семье Муаммара не проходило ни минуты. Ни на кого другого уповать или надеяться было немыслимо…

В детстве безжалостная нищета окружала Муаммара. С ранних лет в сознании мальчика, «сына пустыни», формировалось непоколебимое представление о бедности как о вечной неизбежности. И ненависть к «избранным». В его голове вызревал непростой вопрос: до каких пор? В самом деле, когда же наступит новое время и отцу, матери, сестрам, ему станет доступным то, что стремительно мчалось мимо…

Когда Муаммару исполнилось девять, а может, десять лет, даже родители точно не помнят, его отдали в медресе в Сирте. Где он там жил? Спать было негде. Родственники далеко. Поэтому на ночь Муаммар устраивался вместе с другими бездомными правоверными в мечети. Всегда под аккомпанемент рассуждений о милосердии Аллаха, великого и всемогущего!

Да и в школе все начиналось с Аллаха, с воздания единственному и неповторимому нескончаемой благодарности за несравненное благо, каким молодому мусульманину представлялось просвещение. И мальчишка учился, зубрил наизусть Коран. По четвергам, в самом крайнем случае утром в пятницу, он отправлялся домой в пустыню, к отцу. На попутной машине? Нет, пешком! А это — 30 километров!

Медленно шло время, быстро проходили годы. К Муаммару пришли решимость познать и сдержанность. Чтобы заставить его разговориться, собеседнику приходилось задавать ему откровенные вопросы. На них он откликался и в ответ, что называется, «резал правду-матку». Прямота и вера в то, что правда одолеет зло, выделяли подростка, за что он снискал симпатии и антипатии одновременно.

Муаммар Каддафи — ученик средней школы в Себхе. В ней он тоже больше впитывал, чем говорил вслух. Лишь иногда, когда положение в Ливии звало на улицу, он вместе со сверстниками отправлялся на демонстрации. Иногда попадал в полицейский участок. Там, в камере для «политических», пришел к выводу, что добиться желанной свободы для родины, разрушить монархию, обрекающую на вечную зависимость от Великобритании и Америки, можно только силой. А она тогда сосредоточивалась в королевской армии. Смог же Гамаль Абдель Насер вместе со своими офицерами свергнуть короля Фарука. Египетский революционный лидер стал для юного Каддафи живым богом!

Политическая активность Каддафи едва не стоила ему будущего. Муаммара исключили из школы в Себхе, и он продолжал образование в Мисурате. Вот там-то вместе с несколькими друзьями по школе, среди которых был Абдель Салям Джеллуд, не раз попадавший с ним в полицию за участие в демонстрациях, было решено стать офицерами — профессиональными военными, чтобы обрести силу, способную смести короля Идриса и его окружение… Решили и до поры до времени делали вид, что политика больше их не интересует. Уход в себя помог им по окончании школы в 1963 г. поступить в военный колледж в Бенгази, второй после Триполи столице Ливии. Там Каддафи уже не стеснялся высказывать свои взгляды, тем более, что среди слушателей шли бесконечные дискуссии о будущем Ливии и всех арабов. И он быстро стал признанным авторитетом. Посещая одновременно вечерние курсы университета в Бенгази, Каддафи прослушал в нем курс истории, что не только прибавило ему знаний, но и позволило более глубоко подумать о своем будущем.

Затем в звании лейтенанта он на полгода выезжал в Великобританию, где учился на курсах офицеров-связистов. Вернувшись домой, приступил к созданию подпольной организации. Каддафи назвал ее «Свободные офицеры-юнионисты». Ему очень хотелось, следуя примеру президента Египта Насера, способствовать объединению арабов.

Что могла Ливия в то время? Решительно ничего. Все, что происходило в арабском мире, тогда предопределялось в Каире. Кто там обращал внимание пусть на большую по территории, но слишком маленькую по населению Ливию, хоть она и занимала важное стратегическое положение в Южном Средиземноморье…

Каддафи остро чувствовал это. Свои надежды он возлагал на Насера, не будучи с ним даже знаком. Положение офицера связи очень помогло Каддафи. Он довольно легко передвигался по стране, устанавливая нужные контакты с офицерами — командирами рот и батальонов, могущими помочь в предстоящем перевороте…

1 сентября 1969 г. Радио Бенгази голосом главного заговорщика Муаммара Каддафи известило страну и арабский мир, что король Идрис низложен.

Сообщение о событиях в Бенгази повергло политический Каир в шок. Переворота не только не ожидали — в Каире даже не подозревали о существовании и действиях неких офицеров-сторонников Насера. В Бенгази немедленно вылетел Мухаммед X. Хейкал, главный редактор газеты «Аль-Ахрам», друг и доверенное лицо президента Египта. Там, в здании египетского консульства, один из членов будущего Совета революционного командования — Мустафа Харруби, вместе с Каддафи захватывавший Бенгази в ночь на 1 сентября, выпалил Хейкалу:

— Мы все последователи Насера!

— Кто ваш лидер? — нетерпеливо спросил Хейкал.

— Ты его увидишь сегодня ночью…

— В каком он чине?

— Он был, как и я, капитаном, но понижен в звании до старшего лейтенанта за политические убеждения.

В два часа ночи в здание консульства прибыл Каддафи. Хейкала поразила его молодость — всего 27 лет! Ответив на все вопросы египтянина, Каддафи сказал:

— Возвращайся в Каир и скажи президенту Насеру, что мы не хотим править Ливией. Все, что мы сделали, — наш долг арабских националистов. Теперь дело за президентом Насером. Пусть он выведет Ливию из реакционного лагеря и приведет ее и весь арабский мир в прогрессивный лагерь…

Хейкал вернулся в Каир и попросил Насера принять его немедленно. Президент начал свои расспросы с изучения фотографии Каддафи. Очень молодое лицо настораживало. Присвоенное ему звание «полковника» тоже…

— Каддафи и его друзья — форменная катастрофа! — начал Хейкал. — Они такие наивные! Аскеты, полны решимости действовать…

Вот так все и началось.

Став верховным правителем страны, Каддафи предпринял чрезвычайные меры для достижения полного единства арабов. 27 декабря 1969 г. появилась Триполийская хартия, провозгласившая союз Египта, Ливии и Сирии. Новое объединенное государство должно было называться «Федерация арабских республик». Дальше слов не пошли.

2 августа 1972 г. было провозглашено полное объединение Ливии с Египтом. Даже подписано соглашение. До объединения так и не дошло.

Джерба, 11 января 1974 г. Объединение Ливии с Тунисом. Это объединение тоже не состоялось.

В последующие годы не раз возникали новые варианты союзов Ливии с другими арабскими государствами. Однако и они остались на словах…

Потерпев неудачу с арабским юнионизмом, Каддафи сосредоточил свои усилия на реформах в стране. Каким путем идти, как развиваться дальше? Обычные вопросы, зато очень трудно искать ответы. Неразвитая экономика (только добыча нефти прогрессировала неукротимо и приносила немалые доходы), отсталая социальная структура, нежелание воспринимать революцию со стороны так называемых «средних слоев».

15 апреля 1973 г. Каддафи провозгласил «народную культурную революцию». Чтобы сокрушить сопротивление бюрократии и побороть апатию масс, он призвал народ взять власть в свои руки. Все законы, действовавшие в стране, он отменил. Только наказания за уголовные преступления остались в силе. Основным законом страны стал шариат — мусульманское право. Все, кто поддерживал прежний, свергнутый режим, объявлялись вне закона и должны были покинуть Ливию. Началась борьба «против демагогии» в университетах и организациях — «проводниках западного влияния». Провозглашенные Каддафи меры должны были стать органической частью его «третьего пути», или «третьей международной теории», противопоставленной и «капиталистическому прагматизму», и «коммунистическому материализму». Появление «Зеленой книги» Каддафи, опубликованной по частям в 1975-м, 1978-м и 1979-м годах было названо джамахирийским Кораном XX века. На автостраде Триполи — Бенгази, а это 1050 км пути, на глазах путников суры из священного Корана, выбитые на каменных щитах, стоящих как часовые у дороги, начали меняться на цитаты из «Зеленой книги». В честь 10-летия революции столица страны Триполи была выкрашена в этот цвет. Все дома и заборы. Сбруи верблюдов тоже… В стране создали 2209 народных комитетов — в университетах, городах, на предприятиях, в административных учреждениях, в деревнях.

5 октября 1974 г. на съезде Арабского социалистического союза полковник объявил, что эта организация должна быть реконструирована, поскольку в Ливии, по его мнению, нет места ни политическим партиям, ни господству какого-либо класса, как нет эксплуататоров и эксплуатируемых, а есть соучастники труда («иштирак» по-арабски — это и есть «соучастие в труде», отсюда и «иштиракия», слово, переводимое на русский язык как «социализм», ничего общего не имеющее с его марксистским или советским понятиями). Но как-то все мало менялось… И где же крылись истоки неудач?

В то время Каддафи довольно часто задавал себе этот вопрос. Самому себе, прежде всего. И вдали от всех, где-нибудь в пустыне. Ъ действительности, какой бы заманчивой ни казалась идея объединения арабов, она настораживала даже Насера. При жизни президента Египта уж слишком горек был опыт объединения Египта и Сирии (1958–1963). Каддафи же казалось, что любое объединение, даже с тунисским лидером X. Бургибой, принесет гигантский выигрыш. Никто не хотел соглашаться с Каддафи. В арабском мире серьезные политики при упоминании неудач ливийского лидера обычно сдержанно улыбались: слишком горяч, слишком спешит…

Каддафи хотел не просто объединиться с той или иной страной. Провозглашая союз с любой из них, полковник претендовал на ключевой пост. Он не доверял Садату. А все те, от кого реально зависело объединение, страшились его будущих действий.

Садат на словах угождал Каддафи в его страсти объединиться с Египтом, не посвящая ливийского лидера в свою политику. Так, он ни словом не обмолвился Каддафи о готовившейся войне с Израилем, намеченной на октябрь 1973 г. Каддафи узнал о ней из сообщений по радио. И… назвал ее «опереточной».

С того времени пути Ливии и Египта разошлись решительно. Поняв, что Садат отдал Египет американцам, Каддафи принял решение сблизиться с Советским Союзом…

Не думайте, что «поворот к Москве» дался ливийскому лидеру легко. Каддафи дальновидно просчитал, что его курс на улучшение ливийско-советских отношений принесет ему очевидные выгоды. Да, политические прежде всего. Большая политика всегда арифметика. Исчезновение большой опоры в ней не может продолжаться долго.

6 декабря 1976 г. Муаммар Каддафи в Москве. Ливийский лидер не только перешагнул через свои предубеждения, но и сумел непредвзято взглянуть советским людям в глаза. В результате для него открылись новые горизонты сотрудничества.

Каддафи не стал «просоветским». Зато стал еще более твердым арабским политиком. Своей настойчивостью он раздражал многих, даже в Советском Союзе. Его речи казались оторванными от реальностей Ближнего Востока. Ему же так не казалось. Может быть, Каддафи обгонял время?

Когда в 1979 г., разразилась иранская революция, ливийский лидер поддержал ее от «а» до «я». Даже тогда, когда Хомейни настаивал на продолжении войны с Ираком, Каддафи вместе с сирийским президентом Асадом был на стороне Ирана. В последний год войны ливийский лидер выступил против нее. И против Ирана. Все, как видим, было в динамичном движении…

В 1977 г. полковник провозгласил «Джамахирию» — абсолютное народовластие в Ливии. Вся исполнительная власть с тех пор сосредоточилась в руках «народных» и «революционных» комитетов. Ушли в небытие министерства, другие государственные учреждения. Вместо парламента законодательным органом стал Всеобщий Народный конгресс. Что только не сокрушали тогда в Ливии — частную торговлю и частную собственность на землю и средства производства. Все и вся передавалось народу. И вот тут-то страна познала всевозраставшие трудности и несчастья, объяснимые лишь одним — неподготовленностью к опережающим развитие радикальным реформам. Государственные и кооперативные магазины и предприятия пустовали. Народ роптал. Следившим за неожиданными реформами экономической и политической системы в Ливии становилось все яснее, что торопливость в их осуществлении — признак грядущих осложнений. Оппозиционно настроенные элементы не устрашились предпринять атаку на резиденцию Каддафи в военном лагере Баб аль-Азизия близ Триполи. Полковник понял, что терпение народа не беспредельно. В 1987 г. Каддафи отступил. Он вернул частных торговцев в их лавки, пытался наладить экономику, но снова удивил ливийцев и весь мир. Полковник вдруг распустил «революционные комитеты», армию и полицию, ликвидировал государственные предприятия. Кто же теперь будет защищать страну, какие институты будут регулировать экономику? Отвечая на этот вопрос, Каддафи подчеркнул, что место вооруженных сил займет вооруженный народ. Рискованно? Конечно. Но это был очередной революционный поиск!

В 1986 г. руководитель Ливии подвергся рассчитанной мести администрации Рейгана. Специально выделенное подразделение бомбардировщиков (пятнадцать F-111, базировавшихся на Британских островах!) бомбило его резиденцию. Целью строго засекреченной операции было убить Каддафи. Рейган, выступая тогда по телесети США с сообщением о рейде на Ливию, умолчал о ней. За что же ливийский лидер попал у американцев в немилость? Его обвинили в поддержке «международного терроризма». И одновременно в подрывном «просоветизме». Вот это, наверное, и было основополагающем аргументом, когда принималось решение бомбить Ливию, хотя право каждого политического лидера той или иной страны избирать себе партнеров или попутчиков незыблемо. Каддафи не раз бывал в Москве и здесь находил понимание. Ливия была выгодным торговым партнером Советского Союза. Однако обвинения ливийского лидера в «просоветизме» — сущий вздор…

На голову Каддафи слишком часто, даже до последнего времени, как из рога изобилия сыплются обвинения в его неуживчивости и даже вздорности… Своими политическими решениями он не без успеха их парировал. Политическая изоляция, конечно, не импонирует Каддафи, но это может сыграть и позитивную роль в подходе Ливии, например, и к арабо-израильскому конфликту, если учесть его «Белую книгу», в которой палестинцам и евреям предложено объединиться в единое государство «Изратину».

Кто же такой Муаммар Каддафи? Лидер ливийской революции — националист? Исламский фанатик? Факты свидетельствуют, что именно Каддафи в последнее время проявляет завидную сдержанность во всем, что связано с достижением арабского единства, и в то же время не дает хода мусульманским экстремистам. Антикоммунист? В Ливии не было и нет компартии, да и коммунистический мир существует где-то в Азии или Латинской Америке.

Тогда самый неприятный вопрос: Каддафи — террорист? В 1986 г. ни ЦРУ, ни госдепартамент не сумели доказать свои обвинения ливийского лидера в терроризме.

В декабре 1988 г. США обвинили Ливию в возможном производстве химического оружия. Его Каддафи якобы мог применить в целях… того же терроризма. В ответ на обвинения ливийский лидер предложил уходившему президенту США диалог. По всем спорным проблемам! Его предложения в Вашингтоне не приняли. И сбили два невооруженных ливийских самолета, совершавших патрульный полет. Совет Безопасности ООН, срочно созванный по просьбе Ливии и заседавший несколько дней, не смог принять резолюцию, осуждавшую террористические действия США. Ее заблокировали тройным вето — американцы, англичане и французы…

Можно, как слишком часто и делают, ругать и не понимать Муаммара Каддафи, но невозможно игнорировать ливийского лидера, сосредоточившего в себе все качества и черты своего народа.