18-я Глава

Конный завод двигался по направлению к г. Фленсбургу, который был почти на границе с Данией. Недалеко от Фленсбурга остановились в лесу, около села Кляйн-Вольструп. Здесь узнали, что 6-го мая 1945 года Германия капитулировала. Сюда подтянули весь Конный завод. Немецкий шеф, Нюринг, скрылся. В Кляйн-Вольструпе стали готовиться к встрече с англичанами (это была их зона), чтобы не попасть в руки большевиков. Но… «Бог судил иначе!»

В Конный завод стали приходить какие-то подозрительные личности. Они называли себя военнопленными, бежавшими из концентрационных лагерей. Может это было и так, но проверить было невозможно. Никто никуда не выходил, боясь попасть на глаза агентов большевиков, которые начали уже ловить русских беженцев. Заведующий Конным заводом, эсаул Копылов, вступал с приходившими в Конный завод лицами в различные разговоры и некоторым разрешал оставаться в заводе, хотя его и предупреждали быть с ними осторожнее, т. к. они могли быть провокаторами. Копылов давал им различные поручения по части разведок. Они приносили ему различные сплетни, но делали свое дело. Они связались в одном лагере с одной большевитской ячейкой и там сообщили, что в лесу стоит большой Конный завод из лошадей, угнанных из сов. союза. Этим они хотели выслужиться испасти себя от суда в Сов. Союзе, куда они намерены были возвращаться.

В это время полк. Ольховик довел до сведения англичан, что администрация Конного завода желает передать его им на некоторых условиях. От них стали часто приезжать в Конный завод представители и районный английский Комендант. Они любовались лошадьми и, успокаивая сотрудников завода, говорили, что считают завод своей военной добычей и потому большевикам не отдадут и отправят его со всеми сотрудниками в Англию или в Канаду. Казаки были этим очень довольны, получали от них полное содержание, продукты и корм для лошадей и стали ожидать отправки в Англию.

Но большевики не зевали и «втихомолку» вели свою работу, сообщив обо всем в Берлин, в главную ставку большевиков.

Из Кляйн-Вольструпа англичане перевели Конный завод в село Маргеруп. Вскоре, сюда явились агенты большевиков, сначала «на разведку» и для агитации за возвращение Конного завода и всех сотрудников его на Родину, которая их ждет, обещая всем полную амнистию и даже награду. Некоторые из сотрудников подпали под их влияние, и вошли с ними в соглашение, таковыми были: старший тренер завода, Стародуб, заведующий хозяйством, Ольховский и др., которые уже давно вели себя подозрительно и проводили провокаторскую работу. Сейчас-же они возглавили большевитскую администрацию в Конном заводе, надели красные звезды и, отстранив от управления заводом эсаула Копылова, стали вести агитацию за передачу завода с сотрудниками большевикам и о возвращении на Родину. Конный завод разделился на два противоположные лагеря: одни стремились к возвращению на Родину (таких было меньшинство), а другие решили не возвращаться, уйти с Конного завода и скрываться у немцев, которые обещали таким свою помощь и прятали их у себя. Обо всем, что делалось в Конном заводе, шпионы доводили до сведения большевиков.

Однажды, в Конный завод приехали оффициальные представители большевиков: капитан и другие сов, офицеры. Они явились в канцелярию Конного завода и заявили, что желают устроить собрание и переговорить с сотрудниками завода, а пока, по указанию Обуховского, стали вызывать в канцелярию отдельных лиц и вести с ними переговоры о необходимости возвращения на Родину. Приэтом, они арестовали майора из РОА, который уже давно скрывался на заводе, а полк. Ольховик (тоже из РОА) успел скрыться и его большевики потом усиленно разыскивали, но безуспешно. Копылов, под влиянием жены, с самого начала, заявил, что желает возвращаться на Родину, т. к. у него остался в России сын, летчик в красной армии. За ним следом, выразил желание возвращаться и калмыцкий офицер, Мотоль. Все казаки удивлялись их желанию возвращаться и говорили им, что они идут на верную смерть, т. к. оба угнали из СССР по тысячи лошадей, а Мотоль был старый эмигрант, уже один раз возвращавшийся на Родину из Турции, был в ссылке около 5-ти лет, и потому ему теперь не будет прощения. Но он также, под влиянием жены, все-же, решил возвращаться.

Наконец, в канцелярию Конного завода вызвали для допроса и супругу г. Адмиралова, будто-бы, по медицинским делам. Она на допросе вела себя геройски и на их предложение возвращаться на Родину, заявила, что у нее сейчас Родины нет, она все потеряла, и потому возвращаться туда не намерена. После продолжительного допроса, ее отпустили и просили прислать в канцелярию для переговоров ее мужа. Узнав от нее об этом, г. Адмиралов решил, конечно, в канцелярию не идти, а с переводчиком завода г. К. скрыться.

В это время, на его квартиру прибежал вестовой и сообщил, что у ворот остановилась советская машина и из нее вышли два сов. офицера и, повидимому, направляются сюда, на квартиру. Схватив цивильное пальто и фуражку, заранее приготовленные, вместе с переводчиком г. К. они выскочили через окно во двор. Только что они отошли от квартиры, как увидели, что к ним на встречу направляются два сов. офицера в сопровождении молодого калмыка, Бориса, который, сделав вид, что не знает их и даже, не поздоровавшись с ними, прошел мимо. Офицеры пошли на квартиру г. Адмиралова, а он с переводчиком бросились бежать через огороды и кустарники в ближайший город Гузьбы, где находился Начальник немецкой полиции этого района. Начальник был очень милый, молодой немецкий морской офицер, который хорошо относился к казакам и всегда помогал им всем, чем только мог.

Г. Адмиралов с переводчиком прибежали к нему и сообщили, что сейчас большевики арестовывают на Конном заводе всех офицеров для отправки в СССР, а им удалось бежать.

Он выслушал их и спросил, чего они от него желают. Г. Адмиралов просил его доставить их во Фленсбург, где находился английский районный Комендант. Начальник полиции без всяких разговоров, сейчас-же, поехал с ними туда.

Английский Комендант знал г. Адмиралова, т. к. он часто приезжал в Конный завод, любовался лошадьми и, по его просьбе, ему всегда давали лошадей на прогулку. Комендант принял их и спросил, что случилось. Г. Адмиралов, через переводчика г. К. и Начальника полиции, сообщил ему о тех насилиях, какие делают сейчас большевики в Конном заводе. Комендант покачал головой и сказал: «Хоть и союзники наши, но бандиты!»

Он не знал, что, через некоторое время, они, англичане, поступят с казаками еще хуже.

Комендант сказал Начальнику полиции, чтобы тот спрятал их где-нибудь от большевиков на несколько дней, переменил им, из предосторожности, фамилии и выдал соответствующие документы, а также добавил, что сейчас идут переговоры об отправке Конного завода в Англию.

Начальник немецкой полиции спрятал г. Адмиралова в одной деревне и все время доставлял ему продукты для питания. Спустя некоторое время, были получены сведения, что англичане не могли договориться с большевиками и Конный завод вскоре должен был отправляться в СССР.

Г. Адмиралов посоветовал своей супруге, немедленно, покинуть Кониый завод и устроиться, тайно от всех, под видом больной, в какую-нибудь немецкую больницу в Фленсбурге. Так она и сделала, а сам, г. Адмиралов продолжал скрываться в деревне, выжидая отъезда Конного завода в СССР.