Глава 1

Колдун с Хьюстон-стрит

Дом пользовался дурной славой. Впрочем, в округе не было домов, пользующихся доброй славой. Высокие, в пять и десять этажей здания были заняты фабриками, выросшими из ремесленных мастерских, на каждом этаже — своя фабрика, из распахнутых окон на улицы изливались шум станков и зловоние. Рабочие, сплошь итальянцы, жили тут же, в узких многоквартирных домишках, свято блюдя язык, традиции и любовь к обилию детей. Чуть южнее располагался китайский квартал; а западнее — тесно застроенный жилой район, заселенный преимущественно ирландцами и выходцами из стран Восточной Европы. Центром этого беспокойного мира было длинное, четырехэтажное здание из красного кирпича — главное полицейское управление. Это здание тоже пользовалось у местного населения дурной славой.

Дом, располагавшийся на северной стороне Хьюстон-стрит, в двух шагах от Малбери-стрит, был ничем не примечателен до той поры, пока его верхний этаж не снял для каких-то своих нужд загадочный незнакомец. Был он очень высок, под два метра, и чрезвычайно худ, одет всегда с иголочки, неизменно, в любую погоду, в идеально чистых, светло-серых перчатках, которые, похоже, шили ему на заказ, как и костюмы, потому что кисти рук и пальцы были излишне длинны даже для такого роста. Ему бы шляпу с петушиным пером и шпагу на бок, был бы вылитый Мефистофель. Но незнакомец носил вместо этого котелок и трость. Впрочем, такая маскировка не обманула опытных итальянцев. Diabolo, говорили они и набожно крестились.

Молодые итальянцы тоже не оставили его вниманием. Как-то поздним вечером, когда незнакомец, завершив дневные труды, направлялся к центру города, они приступили к нему с обычным вопросом: «Мистер, закурить не найдется?» «Не советую, молодые люди», — сказал незнакомец на безукоризненном английском, безукоризненность которого осталась, впрочем, неоцененной. Незнакомец был абсолютно спокоен, блеск его стальных глаз соперничал с блеском лезвия ножа, который ему показали для убедительности. «Я вас предупредил», — сказал он и сделал несколько быстрых выпадов тростью, если точно, то пять, по числу молодых людей. В сумерках сверкнуло пять вспышек, в тишине улицы раздалось пять криков боли, на грязную мостовую рухнуло пять тел.

— Гордитесь, молодые люди, вы первыми познакомились с моим новым изобретением, — сказал незнакомец, — пустячок, но, как оказалось, весьма полезный в определенных обстоятельствах. Не волнуйтесь, скоро вы подниметесь и как ни в чем не бывало отравитесь домой. Всего наилучшего, — он приподнял котелок и пошел своей дорогой.

Больше его не беспокоили, предпочитая следить за ним издалека. Выяснилось много странного. Жил незнакомец в «Уолдорф-Астории», едва ли не самом дорогом отеле Нью-Йорка, пристанище миллионеров, потомков пассажиров «Мэйфлауэра» и перебравшейся в Америку европейской знати. Незнакомец любил гулять по ночам, громко разговаривая сам с собой по-немецки и частенько поминая при этом черта, а то и обращаясь к нему напрямую. Маршрут прогулок был таков, что неизменно приводил его к собору Святого Патрика на 50-й улице или в Брайянт-Парк близ Пятой авеню, на площадь перед Публичной библиотекой. Там незнакомец занимался совсем уж непотребным делом — кормил голубей, которые слетались десятками на его зов, садились ему на голову, плечи и руки и ворковали, как будто рассказывали что-то. Незнакомец, улыбаясь, тихо говорил им что-то в ответ, рассыпая при этом корм из бумажного пакета, который носил в кармане пиджака. Удивительно, но когда голуби улетали, котелок, костюм и перчатки незнакомца пребывали все в той же идеальной чистоте и порядке. Когда же незнакомец поднимался на арендованный им этаж, то вскоре оттуда начинали доноситься странные звуки, а еще чаще — вспышки неземного света. «Он призывает дьявола», — говорили старые итальянки. «Зачем ему призывать дьявола, если он и есть дьявол?» — пожимали плечами их трезвомыслящие мужья.

После этого никого уже не удивляли шабаши, что случались на верхнем этаже чуть ли не каждую неделю. К дому, извергая клубы тошнотворного дыма, подкатывали новомодные черные дьявольские колесницы — автомобили, из них вылезали одетые в черное мужчины под руку с очаровательными полуобнаженными ведьмами, входит в подъезд и возносились вверх на лифте. Именно в такие вечера вспышки неземного света в окнах верхнего этажа были особенно яркими, и зеваки стояли часами, наблюдая за их причудливыми переливами. С течением времени удалось разглядеть и узнать гостей незнакомца, благо их фотографии и портреты часто появлялись на страницах газет и журналов. Джон Астор, Дж. Бивер Уэбб, Дарий Огден Миллс, Чонси Депью, Эдвард Дин Адаме, Стэнфорд Уайт, Огастес Сент-Годенс, богатейшие и известнейшие люди Америки. Вампиры, вурдалаки, упыри, кровососы, приспешники и прислужники дьявола, так говорили окрестные жители в зависимости от своей национальной принадлежности. Тут они тоже ничему не удивлялись.

В один из весенних дней 1896 года к дому приблизился немолодой, лет за шестьдесят мужчина с выбивающейся из-под шляпы гривой непослушных волос и пышными усами. Он был тут частым гостем, поэтому не затруднялся разглядыванием номеров домов, а уверенно направился к подъезду и скрылся да дверью.

— У тебя опять не работает лифт, Ник, — сказал он десятью минутами позже, входя в большую комнату, заставленную причудливыми устройствами.

— Рад тебя видеть, мой дорогой мистер Клеменс, — ответил ему очень высокий и чрезвычайно худой мужнина, спеша навстречу. — Не работает лифт? А я и не заметил. Я всегда поднимаюсь по лестнице. Знал бы о твоем визите, непременно бы исправил.

— Да, тебе для этого — только рукой махнуть, — сказал мистер Клеменс, тяжело отдуваясь. — Старею, черт подери!

— Сил нет? Подкачаем, — сказал Ник, — позволь продемонстрировать тебе мое новое изобретение. Это пример того, как при желании можно вредное обратить в полезное. Я тебе показывал в последний твой визит мой осциллятор для выработки переменных высокочастотных токов. Помнишь, как он вибрировал? Эффект, несомненно, вредный. Но я установил, что физиологическое воздействие этих вибраций очень даже приятно и полезно во всех отношениях. Я сделал специальный небольшой механический осциллятор, работающий на сжатом воздухе, — мужчина взял мистера Клеменса под руку и отвел в дальний угол комнаты, — и соединил его с платформой, изолированной от пола резиной и пробковой прокладкой. Вставай, не бойся.

— Я так плохо себя чувствую, что уже ничего не боюсь, — сказал мистер Клеменс, вставая на платформу.

Ник включил компрессор, открыл пару вентилей, платформа мелко завибрировала.

— Это бодрит лучше виски! — воскликнул через несколько минут мистер Клеменс.

— Намного лучше, — в тон ему ответил Ник, — но, как и с виски, тут главное — не перебирать. Давай на этом закончим.

— Ни за что! Я помолодел на десять лет!

— Как бы тебе не помолодеть на все шестьдесят. Давай, давай, сходи, хорошего понемножку.

— Тебе не стащить меня отсюда и подъемным краном!

— Сам сойдешь! — Ник загадочно улыбнулся. — Смотри, я тебя предупредил.

Мистер Клеменс продолжал шумно восторгаться новым изобретением, но вдруг замолчал, напрягся, распрямился, как будто аршин проглотил, шагнул негнущимися ногами с платформы и, все больше выкатывая глаза, принялся суматошно оглядываться по сторонам.

— Тебе вон туда, — Ник показал рукой в другой угол, — вон за ту маленькую дверь.

Мистер Клеменс поспешно удалился, безуспешно пытаясь сохранить достоинство.

— Помимо всего прочего, мое устройство на определенном этапе оказывает прекрасное слабительное действие, — сказал Ник, когда его друг вернулся.

— Прекрасное слабительное действие, — кивнул головой мистер Клеменс, — очень полезное устройство, я думаю, его ждет большое будущее. Если не возражаешь, я во время поездки в Европу предложу его всей этой стареющей знати, у них с этим вечные проблемы. Отличная тема для застольной беседы!

— Ты лучше найди какого-нибудь промышленника, который купит у меня патент на производство этого устройства. Не мне же этим заниматься. Я имею в виду — производством. У меня есть гораздо более важные и интересные дела. Вот я тебе еще одну штуку покажу, — Ник вновь взял мистера Клеменса под руку и подвел его к лабораторному столу. — Это почти двойник того осциллятора, чье действие ты только что испытал на себе. Только чуть мощнее. И с приспособлением, позволяющим плавно регулировать частоту колебаний, — он положил руку на маленькое колесико вентиля и слегка повернул его. — Приступаем!

Дзинь — звякнули бокалы на столе. Ник чуть повернул вентиль. Дзинь — звякнули оконные стекла. А потом по очереди зазвучали все предметы в комнате, табуретка пошла плясать вприсядку, большая электрическая катушка, стоящая на полу в центре комнаты, задрожала как в любовной лихорадке, а металлическая урна принялась весело подпрыгивать, разбрасывая вокруг скомканные листы бумаги.

— Они как живые! — воскликнул Ник. — У каждого из них есть внутри струна, воздействуя на которую на расстоянии я могу заставить их петь и плясать! И так же я могу воздействовать на все: на окружающие дома, на далекие горы, — на всю Землю!

— Но для этого необходима прорва энергии. Тут не хватит даже всей мощи Ниагарского водопада, укрощенного тобой.

— Нет! Это дурак размахивает кулаками, надеясь на свою силу. А умный человек подойдет да ткнет пальчиком в нужное место — и дело сделано. Надо знать это чувствительное место, надо знать частоту колебания струны, которая есть во всяком природном объекте, и, возбуждая их ничтожными средствами, через резонанс заставить эти объекты колебаться со всем свойственным им размахом. Очень хорошо, что ты зашел ко мне именно сегодня, потому что именно сегодня я намереваюсь сделать очередной эксперимент. Берем нашу крошку, — Ник взял со стола осциллятор и подошел к металлической балке, пронизывающей комнату от пола до потолка, — помоги мне, пожалуйста, приладить ее. — Мистер Клеменс поспешил на помощь. — Вот так. Отлично. Спасибо. Эта балка — часть несущей конструкции дома, которая прошивает всё этажи и уходит на несколько метров в землю. Воздействуя на балку, мы передаем колебания земле.

— А что потом? — спросил мистер Клеменс.

— Вот и посмотрим! — воскликнул Ник, дрожа от возбуждения. — Для того и эксперимент ставим!

Ник поколдовал с компрессором и вентилями. Осциллятор на балке мелко задрожал. Ник же неожиданно успокоился и широким жестом пригласил мистера Клеменса к низкому столику, вокруг которого стояли три мягких кресла.

— Это дело не быстрое. Пока осциллятор наберет нужную частоту колебаний, мы спокойно успеем выпить виски и поговорить о литературе. Чем ты на этот раз нас порадуешь?

Пока друзья разговаривали о литературе, в округе происходили странные события.

Сначала послышался нарастающий гул, потом стала мелко вибрировать земля под ногами, зазвенели стекла в домах, в суповых мисках — а было обеденное время, и все семьи сидели за столом — вдруг пошли концентрические волны. Первыми спохватились китайцы. Они выскочили на улицу с громкими криками: «Землетрясение!» Их примеру последовали неаполитанцы и сицилийцы, составлявшие большинство итальянской колонии. Им тоже землетрясения были не внове. Тут сам собой, тревожно и грозно, зазвонил колокол небольшого костела, по его призыву на улицу с криками «Пожар! Наводнение!» высыпали жители соседнего жилого района. И все с улицы наблюдали, как в их домах лопаются стекла, а по стенам ползут трещины. В эти минуты никто не мог заметить, что разрушения движутся концентрической волной, сходящейся к некой точке в центре итальянских кварталов.

Наконец волна накрыла здание главного полицейского управления. Начальник управления среагировал не сразу — стены его кабинета частенько тряслись от гогота собравшихся в дежурке полицейских. И даже когда от него вдруг отъехал тяжелый письменный стол, он лишь укоризненно покачал головой. Но вот с потолка посыпались куски штукатурки, и он взревел: «Сержант Маккейн!»

— Да, сэр! — дежурный сержант возник на пороге кабинета.

— Что происходит, сержант?

— Содом и Гоморра, сэр, гнев господень.

— Понятно. А конкретно?

Внезапно кабинет наполнился возбужденными дежурными полицейскими.

— В городе страшные разрушения, сэр! — закричал один.

— Это все колдун с Хьюстон-стрит! — крикнул другой.

— Остановите его, — коротко приказал начальник.

— Разрешите стрелять на поражение, сэр?

— Только в случае неповиновения.

— У меня на этот самый случай есть серебряная пуля!

Земля дрожала под ногами устремившихся вперед полицейских. Вот и нужный дом. Дверь сама распахнулась перед ними, мощная пружина предостерегающе зазвенела, на третьем этаже лопнуло стекло, осыпав полицейских градам мелких осколков.

Сержант Маккейн перекрестился, выхватил кольт и ринулся внутрь, увлекая за собой еще двоих храбрецов.

Тем временем на верхнем этаже мистер Клеменс обратился к другу:

— Тебе не кажется, Ник, что вибрация усилилась. После того как ты вернул мне жизнь с помощью своего чудодейственного устройства, я стал бояться ее потерять.

— Еще несколько мгновений, мистер Клеменс, для полноты картины, — ответил Ник и вдруг вскочил с места с криком: — О, черт!

Он схватил тяжелую кувалду и мощным ударом разнес осциллятор вдребезги. Все сразу успокоилось.

— Хорошо, что я сделал осциллятор из чугуна, — сказал Ник, — чугун — он хрупкий.

— Хорошо, — согласился мистер Клеменс, — но не проще ли было выключить ту штуковину, которая нагнетает сжатый воздух?

— Нет, в резервуаре оставался сжатый воздух, и его вполне хватило бы, чтобы…

В этот момент в помещение ворвались полицейские и остановились, пораженные вдруг наступившей тишиной.

— Джентльмены, — сказал Ник, отвешивая им старомодный поклон, — вы немного опоздали, чтобы засвидетельствовать мой эксперимент. Мне пришлось срочно остановить его с помощью этого нехитрого приспособления. — он потряс кувалдой. — но если вы зайдете завтра, приблизительно в это же время, я поставлю новый осциллятор и испытаю его в вашем присутствии. Не сомневаюсь, что у вас останутся от этого приятные, незабываемые впечатления.

— Вы разрушили полгорода, — выдавил сержант Маккейн.

— Правда? — поднял брови Ник, быстро подошел к окну и выглянул наружу. — Я не вижу никаких разрушений. Но ваше сообщение меня чрезвычайно заинтересовало. Не могли бы вы опросить местных жителей, может быть, кто-нибудь из них действительно зафиксировал какие-то необычные явления.

— Нам это необходимо для полноты картины. — вставил мистер Клеменс, сдерживая улыбку.

— Прошу меня извинить, джентльмены, — продолжил Ник, — но сейчас вы должны уйти, так как у меня еще много дел. Всего наилучшего.

Обескураженные полицейские ретировались, а друзья вновь опустились в кресла.

— Я не хотел тебя пугать, но еще несколько мгновений — и дом развалился бы на куски, — сказал Ник.

— И все от этой маленькой штуковины? — спросил мистер Клеменс.

— Ты сам все видел! — сказал Ник. — И не такая уж она маленькая! Я могу сделать много меньше, такую, что уместится в кармане пиджака. И это с источником энергии! Ты подходишь к любому зданию, например к этому, достаешь из кармана осциллятор, прикрепляешь его к любой части здания, включаешь и отходишь в сторону. Минут через десять-двенадцать, в зависимости от размера здания, по нему пойдут трещины, начнет отваливаться штукатурка или облицовка и вдруг — а-бумм! — здание рассыпается в прах!

— А что, если в зданий есть металлический каркас? — спросил мистер Клеменс с неожиданной заинтересованностью.

— Все то же самое! Клепка конструкций разболтается и разрушится. Мои расчеты показывают, что для разрушения самого большого здания в мире необходима очень маленькая мощность, около одной лошадиной силы.

— Одна лошадка, ритмично дергая, может сокрушить пирамиду или… — раздумчиво протянул мистер Клеменс. — Я на следующей неделе отплываю в Европу, посещу, естественно, и Париж…

— О, Париж! — воскликнул Ник. — Я там работал полтора десятилетия назад, безвестный инженер! А четыре года назад я приехал туда, чтобы прочитать лекцию перед Международным обществом электриков. Я вернулся и — не узнал Парижа моей молодости. Как же может изуродовать город всего одно сооружение!

— Догадываюсь, о чем ты говоришь. Вот и я подумал… А не одолжишь ли ты мне одно из своих устройств?

Друзья заговорщицки перемигнулись и расхохотались.

— Смеются! — возмущенно пробурчал один из полицейских, спускаясь по лестнице. — Все им нипочем!

— Да уж, — веско сказал сержант Маккейн, — а у нас, с тех пор как этот колдун объявился в округе, не было ни одного спокойного дня…

— А кто это был с ним? — спросил второй полицейский. — Мне его лицо показалось знакомым.

— Марк Твен, писатель, тоже большой, шутник, — с осуждением в голосе ответил Маккейн.

— Ну а колдуна, колдуна-то как зовут? — спросил первый.

— Чертова колдуна зовут Тесла! Мистер Никола Тесла!

— Все-то вы знаете, сэр!

Сержант Маккейн самодовольно надул щеки.