Вместо введения

Каждое чудо должно найти свое объяснение, иначе оно просто невыносимо.

(Карел Чапек)

Начнем с некоторых определений.

«Уфология — область знаний, занимающаяся изучением неопознанных летающих объектов и предположительно связанных с ними явлений» (Современный словарь иностранных слов. М.: Русский язык, 1999).

«Уфология — область деятельности, состоящая в сборе, классификации и попытках интерпретации сообщений очевидцев о наблюдениях НЛО. Важные проблемы уфологии — мера объективности подобных сообщений и невоспроизводимость наблюдений» (Краткая российская энциклопедия. Том 3. М.: Оникс 21 век, 2003).

«Уфология — это наука, изучающая неизвестные формы разумной жизни, проявляющие себя в НЛО и связанных с ними феноменах, и их воздействие на биотехносферу Земли и другие пространства Вселенной» (Ажажа В. Г. Основы уфологии. Учебное пособие к изучению курса «Концепции современного естествознания». М.: ИГА, 1995).

Эти формулировки, справедливые по сути, естественно, не раскрывают всю специфику уфологии. Они лишь составляют некий базис для дальнейших рассуждений на заданную тему, которые мы начнем с определения, на этот раз не энциклопедического, а скорее логико-психологического.

  Уфология — это место труднейшего самопротиворечия неэвклидовой геометрии, первичного, какого-то монструозного совмещения несовместимого, видеть в котором достаточно серьезную научноинтерпретационную и системную базу, соответствующую уровню современного научного сознания, чрезвычайно трудно.

В уфологии, пытаясь приблизиться к синтезу, приходится удерживать в уме несколько параллельных (и не только параллельных) рассуждений, при этом открывается больше вопросов, чем ответов. Это знание не укладывается в простые идеи, принципы, лозунги, и зачастую, почти получив результат, приходится искать заново.

Многоаспектность уфологии впечатляет. Ее корабль оказался больше и вместительнее, чем его описывают критики уфологии, успевшие сбросить всех несогласных за борт. Здесь придется сделать не очень лирическое отступление.

Снобистское отношение к уфологам и другим исследователям неординарного — это как раз то, что демонстрируется кланами академических комиссий по борьбе с лженаукой и их подражателями в СМИ — не просто ирония или сарказм. Нет, эти, оказавшиеся в роли экспертов люди элементарно не читают рецензируемых текстов, они заранее знают, что скажут о той или иной книге, руководствуясь тем, что они знают об авторе, издательстве, или, в лучшем случае, собственными умозрительно-концептуальными соображениями.

Как с такими «аналитиками» дискутировать? Возможно ли им излагать соображения серьезным тоном? Поневоле вспоминается высказывание, приписываемое Альберту Эйнштейну: «Есть только две бесконечные вещи: Вселенная и глупость. Хотя насчет Вселенной я не вполне уверен». Такие постулаты утешают и греют, служа, увы, только своеобразной моральной припаркой. Сюда просится также высказывание американца Хаббарда: «Эксперт — это человек, который больше уже не думает — он знает».

Представляется, что любой ученый, который не читал серьезных публикаций о НЛО, должен, исходя из научной этики, хотя бы воздерживаться от категоричных заявлений. Увы, многие мэтры науки трактуют этику по-своему. Но вернемся к уфологии.

Объектом исследования в уфологии выступает уфосфера. По сути это — информационное поле, массив данных о явных и косвенных уфологических ситуациях.

Задача (цель) уфологии — выявление закономерностей и формулирование законов влияния уфосферы на развитие биотехносферы, и в частности на устойчивость развития общества.

Сегодня главным сенсором информации с мест наблюдений или воздействий НЛО и связанных с ними феноменов является человек (субъект). Идеальным был бы переход от субъективных к объективным (инструментальным) методам с переработкой информации по заданной модели (программе), но он вряд ли реализуем. При этом понятно, что ложная модель (программа) приведет к появлению ложной информации, в то время как банк достоверных данных мог бы стать важнейшей базой для уфологических исследований.

Все это расхожие научные сентенции. Здесь же, если говорить по большому счету, нужно сказать, что господствующая наука игнорирует проблему НЛО. Видимая этому причина — несоответствие наблюдаемых феноменов и их вероятной интерпретации общепринятой научной парадигме, а также психологическая инерция, свойственная ортодоксам, демонстрирующим превосходные образцы научной беззаботности. Считается, что наука нейтральна. Думается, что это не так. Наука — производная от власти, вынужденная следовать в русле государственной политики. Именно государство формирует и субсидирует заказ организации, а последняя нанимает научного работника и обеспечивает ему условия труда, устойчивый доход, непрерывность стажа, пенсию, репутацию и так далее. Выходит, что исследователь есть существо, зависимое через посредство. Однако, как и во всей природе и обществе, существует и обратная связь.

В свое время в нашей стране монопольное влияние официальной науки на партийное и государственное руководство не позволило найти оптимальные пути познания нетрадиционных, по-другому — неудобных, для науки явлений. Надо полагать, что такое отмежевание от так называемых аномальных проблем, куда входят и НЛО, негативно сказалось на прогрессе общества, затормозило развитие его научно-познавательного аппарата.

Из-за отсутствия статистики нам сейчас трудно суммировать мнения российских ученых по этому поводу. Наверняка среди них есть и приверженцы научного познания НЛО. А вот данные анонимного опроса, проведенного в 1977 году американским журналом «Научное исследование» (JSE) среди астрономов, у нас есть. Как пишет его главный редактор Бернар Хайш, адресно было разослано 2611 анкет с вопросом: «Заслуживает ли проблема НЛО научного изучения?» Полученные ответы (1356) распределились так: 23 % — конечно, да; 30 % — вероятно, да; 27 % — возможно, да; 17 % — вероятно, нет; 3 % — конечно, нет. Хайш удивлен высоким уровнем потенциального интереса профессиональных исследователей, который мог бы быть реализован при создании определенных условий (финансирование, сохранение репутации, прекращение дискредитации со стороны СМИ), то есть, говоря другими словами, придании уфологии соответствующего статуса и уровня респектабельности.

Подобная для многих стран ситуация в условиях развивавшейся после Второй мировой войны техники и наступившего информационного взрыва, интенсифицировавшего процесс самопознания человечества, явилась причиной возникновения за рубежом и в нашей стране научно-общественных уфологических групп. Кроме того, на фоне демонстративного игнорирования НЛО господствующей наукой во всех слоях социума возросла популярность НЛО как неотъемлемого элемента культуры.

Проведенный в США аналитической группой Ропера в сентябре 2002 года опрос показал, что 56 % американцев убеждены в реальности НЛО, а 72 % полагают, что правительство скрывает сведения о НЛО от населения.

Не располагая аналогичными данными по другим странам, а также по России, в которой такие опросы не проводятся, но полагая также, что тенденции развития гражданского самосознания в развитых странах должны быть подобны, можно считать, что общественное понимание реальности НЛО и необходимости научного исследования проблемы возрастает. Общество сможет вынудить правительства включить уфологическую тематику в официальные и прозрачные программы.

Следует отметить, что в некоторых странах военные ведомства, которые, как известно, живут по своим законам, рьяно изучают НЛО и даже сообщают об этом. Франция еще в прошлом веке сделала это. В 1977 году при Национальном центре космических исследований (KHEC) была создана Группа по изучению неопознанных аэрокосмических явлений (ЖЕПАН) [97].

Все сообщения о наблюдениях НЛО, поступавшие в распоряжение ЖЕПАН, подвергались тщательной экспертизе, которая на первом этапе подразделяет увиденное на четыре типа:

I — феномены, которые удалось полностью опознать (различного рода светила, атмосферные явления и проявления технической деятельности);

II — феномены, которые не удалось уверенно опознать, но приводимые свидетелями подробности позволяют с большой вероятностью отнести их к хорошо известным явлениям или объектам (см . тип I);

III — феномены, которые не поддаются опознанию из-за неясно написанных сообщений, либо недостаточность сведений делает невозможным проведение дальнейшего расследования;

IV — феномены, которые не поддаются опознанию, несмотря на довольно полную и точную информацию, содержащуюся в сообщениях.

По данным ЖЕПАН, феномены распределяются по типам следующим образом:

I — 4 %; II — 37 %; III — 34 %; IV — 23 %.

Именно эти случаи, отнесенные французскими специалистами к типу IV, и есть собственно НЛО, или истинные НЛО, но тогда первая буква аббревиатуры означает не «неопознанный», а «неопознаваемый». Поиск ответа на вопрос «что скрывается за этим?» применительно к неопознаваемым ЛО и представляет собой основную цель деятельности исследовательских центров и являет собой предмет внимания уфологии.