Сначала Евразия, теперь Азиопа

Наконец-то теория евразийства, столь долго пленявшая умы русско-советской разночинной интеллигенции, обозначила себя во всей своей расовой красоте. Если первые волонтеры этой концепции, находившиеся под опекой русской монархии, а затем обширной советской державы, методично заученно говорили о славяно-тюркском союзе, о единении православия и ислама, то стоило лишь обоим этим государственным колоссам стать достоянием истории, как расово-религиозный аспект начал неумолимый дрейф все дальше и дальше от интересов белых европейцев, собранных под эгидой этой концепции. Главы среднеазиатских республик, едва впервые в своей истории придумав флаги, гимны и иные атрибуты государственности, с подачи секретных философских агентов начали открыто вещать уже о тюрко-славянском союзе. Православный крест как символ трещит все сильнее от биений зеленого стяга исламского фундаментализма, натянутого на него в угоду желаниям евразийских идеологов.

Вчерашние секретари среднеазиатских обкомов компартии, чьим пределом мечтаний были закрытые обкомовские распределители и закрытые обкомовские же гаремы, едва завидев некое замешательство в европейском секторе евразийского конгломерата, очень быстро прочувствовали ситуацию, желая перевести стрелки духовного лидерства на себя. Хваленая евразийская солидарность, на которой Л. Н. Гумилев вместе со своими эпигонами умудрились построить метаисторическую концепцию целого континента, растворилась в одночасье. В якобы равноправном союзе лесных и степных народов, оседлых и кочевых этносов, предпочтение уже открыто отдается вторым. Евразия, получившая свое имя от союза Европы и Азии, усилиями своих пропагандистов теперь уже открыто превращается в союз Азии с Европой, и поэтому должна по справедливости называться — Азиопа. В конце концов, название должно точно отражать суть предмета.

Еще вчера идеологи этой концепции строили свои спекулятивные доводы о единении экономик оседлых и кочевых народов, однако они быстро сменили тональность увещеваний, как только кочевые народы, поддавшись неистребимым инстинктам, присвоили себе все, созданное на их территории трудом и талантом народов оседлых. Едва цивилизованные народы евразийского пространства оказались в политическом и экономическом затруднении, лишенные национальной идеологии и приоритетов, тотчас ментальность ордынского дикаря, привыкшего жечь, насиловать и грабить, выплеснулась наружу. Подвиги хромого кочевника Тамерлана вновь ожили в сознании любителей наживы.

Открытый грабеж этот был санкционирован и направлен именно евразийской концепцией, именно евразийцы оправдывали крах царской России, как позже благословили раздел СССР. Будто связанная руками фокусника из разноцветных веревок, эта концепция по желанию наемного обманщика может незаметно развязываться, собираясь в любые сочетания. Сохраняя одни и те же исходные этнопсихологические и геополитические компоненты, иллюзионисты от евразийства умеют собирать самые разные красочные идеологемы, давая им по старинке все одно и то же название.

Двигательной энергией этого иллюзионистского обмана является так называемая концепция пассионарности, сформулированная Л. Н. Гумилевым. Пассионарием объявляется человек с избыточной энергетикой, коему не сидится дома, и он пускается искать приключения на свою голову. Народы же, захватывающие чужие пространства и создающие таким образом государства, объявляются пассионарными.

Однако, как и в случае с Евразией-Азиопой, здесь всю архитектонику умысла легко уяснить из названия. Слово «пассионарий» берет свое происхождение от английского «passion», что означает страсть в ее самом низменном, животно-половом влечении, не отягощенном никакими интеллектуальными, моральными или эстетическими атрибутами. И если евразийцам незнание английского языка простительно, ибо для них это символ ненавистного атлантизма, изначально враждебного континентальным народам, то всем остальным нормальным людям мы все же предложили бы задуматься над уместностью использования данного термина, служащего для эталонного обозначения принципов формирования всей мировой человеческой культуры. Потому мы предлагаем в целях исторической справедливости не отделять научное детище от автора, и вместо слова «пассионарий» употреблять «гумилёид». Пусть порождение смело несет имя своего создателя.

Присмотритесь внимательнее к евразийским мистериям Л. Н. Гумилева — это царство духа наживы и сексуального бандитизма. Нигде на страницах его многотомных сочинений вы не встретите апологии интеллекта, духовности, творчества. Возникновение всех культур, государств, религий было вызвано, по Гумилеву, революцией пустых желудков и набухших гениталий, а великое Русское государство строили удачливые и предприимчивые метисы. Роль личности, с присущими ей духовностью и моральными обязательствами, совершенно выведена за рамки этой убогой историософии. Дикий необузданный варвар-гумилеид — вот герой этих комиксов, которыми так любят забавляться отечественные философы-патриоты. Что ж, как гласит народная мудрость: ворон к ворону летит. Будто стервятники, гиены и шакалы, льнут к евразийству все, привыкшие питаться умственной падалью. Повинуясь инстинкту хищников, они выстраиваются в очередь, чтобы дождаться права на лакомство. Подчас достаточно посмотреть на внешний облик человека и выслушать всего несколько его фраз, чтобы изобличить в нем евразийца. В стиле одежды, в поведении, в манере построения предложений это угадывается без труда. Человек, привыкший набрасываться в стае и урывать кусок, маргинальный по своей генетической сути и умственной конституции, лишенный всякого аристократизма, не способный к индивидуальности и разделению — вот подлинная суть евразийца. Они все время вызывают ощущение какой-то непромытости, которая распространяется у них до самых высоких метафизических сфер. Наблюдая за мыслительным процессом евразийца, невольно замечаешь, как он все время перескакивает с одной крови на другую, из числа в нем намешанных, и не умеет толком остановиться ни на одной. В этом его трагедия. Евразиец — это расовик-затейник, культурмичуринец. В неудобоваримой мешанине он чает найти долголетие, плодовитость и выносливость, и чем больше загубленных исходно-чистых биологических культур он обнаруживает, тем более научной считает свою теорию. Евразийцы, увлекшиеся этой теорией, ввиду своей расовой близорукости даже не замечают, как утеряли всякую независимость. Евразийство — это болото, его единственное назначение — умственное засасывание неосторожной жертвы, потерявшей из виду ограничительные вешки своей расы.

Для того, чтобы найти истоки евразийства в его нынешнем необузданном лицемерии, нужно из области философского анализа опуститься на уровень социобиологический и антропологический. Псевдонаучные категории в евразийстве изобретаются для того, чтобы затенить всю неумолимость биологического происхождения этого мировоззрения. Чтобы понять экосистему евразийской ментальности, достаточно понаблюдать на улицах Москвы за сборщиками милостыни и теми, кто ее подает. Самый процесс подачи денег здесь является своеобразным знаковым ритуалом, означающим причастность к единой энергетической системе.

В природе существует фатальная биоэнергетическая связь между попрошайками и дарителями. Это элементы единой экосистемы, которые не могут существовать друг без друга. Причем, если дарителем движет потребность избавления с помощью денег от некоего внутреннего комплекса вины, то попрошайкой движет вовсе не просто желание элементарной наживы. Деньги в этой схеме несут второстепенную, лишь знаковую, нагрузку. Главное — это распределение энергии в экосистеме. Все профессиональные нищие ненавидят дарителей. Унижение от принятия милостыни в сознании попрошайки компенсируется ненавистью к дарителю. Попрошайка лакомится не деньгами дарителей, а энергией их сознания, закомплексованного неким чувством вины. Прошение милостыни обставляется как легенда, театральное шоу с элементами религиозной Эсхатологии. Попрошайка поедает чужую энергию раскаяния и сострадания, ибо это биоэнергетические деликатесы.

Блестящий французский историк античности и раннего христианства Эрнест Ренан великолепно описал этот культурно-психологический феномен, назвав многие народы древности «профессиональными нищими». Гитлеру просто не повезло, когда на него, как на крайнего, списали все грехи некоторых предшествовавших антропологических реалистов. Он выдумал национал-социализм, но цыган он не выдумывал. Однако даже закоренелые антифашисты не смогут изменить этническую статистику на улицах Москвы. Неподвластна им и этнопсихология, ибо это весьма строгая наука, а также потому, что наибольший цинизм, наглость, нищенский профессионализм выказывают именно люди южного и восточного происхождения. Белые европейцы, очутившиеся в подобном положении, испытывают нескрываемое этическое неудобство. Потомки же кочевников обнаруживают завидный психический комфорт, что не мешает им собирать милостыню и с оружием в руках.

Нищий североевропейского происхождения сидит на месте или обходит некое собрание людей, обращаясь к обществу в целом, его поведение не избирательно и ненавязчиво. Представители народов из числа «профессиональных нищих», напротив, всегда ищут конкретную жертву своих домогательств, настаивают, трогают ее руками.

Их поведение развязно-агрессивно, а самое главное — персонифицировано. Они прекрасно чувствуют, к кому нужно подходить, а к кому нет. Их нищенство на биологическом уровне переходит в вампиризм. Улавливая тончайшие флюиды психической энергии, они безошибочно выбирают жертву. Наследственное чутье паразита неотвратимо влечет их, словно магнит. Не деньги главное для них, но энергия. Генетически не способные к созданию науки, промышленности, искусства, государственных форм, они автоматически липнут к людям с высокой и чистой энергетикой. Как сказочный вурдалак, они моментально находят артерию, чтобы насытиться. Их природная назойливость ничем не отличается от надоедливости навозной мухи, комара или вши.

Функция порождает орган — гласит правило физиологии, это справедливо и для паразитизма. Психофизиология поведает нам способ, каким этот орган применяется. А такие науки, как этнопсихология, социобиология и биополитика уведут нас уже совсем далеко. И вот тогда во всей красе и в совершенно ином свете предстанет перед нами до боли знакомое евразийство.

Экономическая концепция евразийства санкционирует непропорциональное распределение доходов между народами, составляющими «большое пространство». Как в условиях СССР, так и теперь, в условиях так называемой рыночной экономики, планово-убыточные автономии откровенно паразитируют на шее русского народа, получая огромные дотации из федерального бюджета. Экономика развитого социализма оправдывала этот грабеж стыдливо-туманным тезисом о «выравнивании темпов развития регионов». Фиговый лист для экономического вампиризма под эгидой капиталистической справедливости, кажется, еще не изобрели.

Аналогичные тенденции мнимой евразийской уравниловки можно легко проследить также в системе высшего и специального образования.

В хваленой евразийской империи СССР это был триумф Азиопы. Русские прочно занимали последнее место по числу дипломированных специалистов на тысячу человек в «семье братских народов». Все мы помним, как откровенно дикие люди приезжали с окраины по целевому назначению компартии получать элитарное образование, а одаренные русские молодые люди и девушки не имели такой возможности, ибо евразийская политика этнической уравниловки являлась самой настоящей дискриминацией для народа, создавшего нашу страну.

Наконец, грандиозный вампиризм заключался в паразитировании на русской культуре и русском языке. Всех любителей национальной автономии за русский счет нужно заставить пользоваться национальными языками и раз и навсегда запретить использование русского языка. Все вопросы государственной экономики, культуры, современной хозяйственной жизни, а также каждодневной информации они должны решать на национальных языках. И нас не касается, имеются ли термины, синтаксические конструкции и мыслительные категории соответствующего уровня в этих евразийских языках. Русский язык объявляется исключительной собственностью народа, его создавшего, а остальные народы должны платить за пользование им. И пусть переводят на свои языки Хайдеггера и Ницше, Пруста и Уайльда. Но только все, исключений не будет.

Евразийская концепция похожа на путешествие по кругам дантова ада, где на каждом уровне происходит осознанный, рассчитанный вампиризм, где одни с невинным видом и неприметно обирают других, прикрывая свой хищный умысел сладкоречивым и высокопарным витийством о духовности, братстве, священном и вечном. Для всех пропагандистов евразийской концепции мы приведем лишь одно высказывание основоположника научного сионизма Теодора Герцеля: «Ничто так не расшатывает общественные устои, как милостыня». Уж основатель Израиля знал, что говорил. Милостыня разлагает как дающих, так и берущих ее, ибо и те и другие включаются в игру по передаче социально-психической деструктивности. Всякая ценность труда, его качества, эффективности, профессионализма — вся огромнейшая пирамида тончайших общественных отношений, создаваемая поколениями людей, способна рухнуть в одночасье, если кто-то кого-то всего лишь разжалобит и если жалость после этого превратится в эпидемию. Все свойства человеческого духа опустятся раз и навсегда на уровень нищенской шляпы, и та сделается универсальным мерилом духовных ценностей.

Качество концепции и ее назначение всегда тесно связаны с качеством ее носителей. Присмотритесь внимательнее, и Вам все станет ясно. Л. Н. Гумилев, к примеру, никогда не скрывал, что создал свою концепцию в сталинских лагерях. Его теория пассионарности — это изнаночная сторона расовой теории Третьего Рейха, ибо он умудрился аккуратно собрать все отбросы этнопсихологии, преданные анафеме немецкими антропологами, и смастерить из них свое ужасное этноублюдочное и квазиисторическое детище — Азиопу. Заключенные часто от безделья из случайных предметов создают весьма искусные и хитрые кустарные изделия. Эта теория не исключение. Помимо тюремной мудрости «кто — кого», она несет на себе также и явные следы великотюркского шовинизма. Русские, а также иные народы ЕВРОПЫ, выглядят в ней глупыми нерадивыми варварами, не способными к самоорганизации, и только степной гений великого Турана, нехотя вторгаясь в эти нескончаемые склоки, приводит их к долгожданному покою и равновесию в законченных государственных формах. Описывая империю турок-османов, Л. Н. Гумилев с головой выдает свой генный штамп тюркофила. Крах этого противоестественного рабовладельческого государства вызывает его неподдельное сострадание. Как было хорошо и культурно, умиляясь говорит он, когда молодой турецкий аристократ обращался к матери по-польски, а к бабушке по-итальянски. При этом кормчий мировой пассионарности из евразийской скромности забывает сказать, что и мать, и бабушка этого молодого турецкого вельможи были просто белыми рабынями, купленными на невольничьем базаре для укрепления и облагораживания разбойничьей крови. Г. П. Климов гениально окрестил этот прием паразитирования низших рас на высших «генным воровством». Патологическое неприятие всего европейского, открытое прославление тюркского и монгольского миров далее затейливо увенчивается у Гумилева помпезным гимном в честь православия. Естественно, ведь пассивная религиозная доктрина, призывающая к непротивлению, весьма полезна кочевой идеологии.

В своем ниспровержении древних нордических ценностей Гумилев договаривается даже до того, что на Руси волхвы впервые появились в 1066 году как реакция на крещение. Его вопиющая безграмотность питает больное лагерное сознание, ибо в древней языческой религии славян он всюду видит кровавые жертвоприношения. И кто это говорит? Открытый апологет невольничьих базаров, где похотливый узкоглазый бай выбирает себе рабынь для удовлетворения низменных похотей, где маленьких мальчиков обрезают для продажи в наемники или оскопляют для надзирания за гаремами, в которых женщины белой расы всегда ценились дороже? Показательно, что из всех древних варварских народов он посвятил целую книгу именно гуннам, ибо они единственные были тюрками. Все остальные варвары, вторгавшиеся в пределы культурной античной Европы, были белыми европеоидами.

Евразийская, или точнее азиопская концепция Л. Н. Гумилева — это тюрко-тюремное наваждение, противное всему Белому миру. Современный телерепортер А. Г. Невзоров в одной из передач, посвященной его творчеству, выболтал, что первые издания Л. Н. Гумилева были санкционированы Политбюро ЦК КПСС. Создатели коммунистической неволи быстро увидели в бывшем заключенном своего идеологического союзника. Принцип милостыни выступил здесь во всей своей полноте, и игроки в евразийство тотчас признали друг друга. Интернационал-коммунисты, ненавидящие все русское, быстро подали милостыню тюркофилу со сходными взглядами.

В среде евразийцев национальный русский святой Сергий Радонежский пользуется особой популярностью, русские малограмотные патриоты вторят им весьма истово. Никто, правда, почему-то не вспоминает его напутственных слов Дмитрию Донскому накануне битвы с Мамаем. Вот что сказал этот канонизированный «идеолог собирания русских земель»:

«Твой долг требует, чтобы ты защищал свой народ. Будь готов пожертвовать своей душой и пролить свою кровь. Но прежде предстань перед ханом Мамаем как его вассал и попытайся остановить его своей кротостью, растолковав ему истину. Святое Писание учит нас, что если наши враги требуют от нас нашей славы, если желают наше золото или наше серебро, мы можем им это уступить. Мы отдадим свою жизнь и прольем свою кровь только за веру и во имя Христа. Послушай, князь, отдай им свою славу и богатство и Бог не позволит тебе потерпеть поражение. Он тебя возвысит, увидев твое смирение, и Он обуздает их неукротимую гордыню…»

Остается только порадоваться, что Дмитрий Донской не оказался истым евразийцем, так же как не выказал себя и смиренным православным, чего добивались от него Гумилевы древних времен.

Оправдав многовековое монголо-татарское иго на Руси, евразийцы, не долго думая, воспели и революцию 1917 года. Эмигрант князь Николай Трубецкой в 1920 году выступил с прославлением туранского наследия и призвал все народы земли к крестовому походу для освобождения «от гипнотического действия благ цивилизации», ради избежания «кошмара цивилизации». Как и все евразийцы, он одолевал своими призывами из сытой и уютной эмиграции, а отнюдь не из московского штаба большевиков, восставших против Европы. Всю новую историю России, начиная с Петра I, он называл «романо-германским игом», причем более тяжелым, чем монголо-татарское. Другой евразиец князь Святополк Мирский объявил большевистскую революцию восстанием «русских масс против господства европеизированного ренегатского высшего класса», невзирая даже на свою к нему причастность. Русский поэт А. Блок, увлекшись в порыве поэтической архаики, даже называл революцию скифской. Хорошо, теперь будем знать, что Лейба Троцкий и Янкель Свердлов были скифами. Сегодня евразийцы оправдывают развал СССР, завтра они, не моргнув глазом, могут узаконить развал России. Как и положено пассионариям, они живут за счет нестабильности. Брать то, что плохо лежит и оправдывать это — у них в порядке вещей. Они благоденствуют, когда границы государств движутся.

Цеховая солидарность и законы жанра не отпускают евразийцев. А. Г. Дугин на страницах своих книг открыто признается в любви к великому Турану. А современный придворный оскароносный дворянин-режиссер, ведущий свое происхождение от постельничьего царя Алексея Михайловича, все время пытается представить пляски цыган как краеугольный камень русской духовности. Меж тем как среди других знатных родов, имеющих иное происхождение, статистика относительно их увлечения цыганским фольклором еще не выведена. Для любителей же трогательных цыганских романсов и задорных плясок приведем лишь одну официальную цифру из документов управления делами при аппарате президента Российской Федерации, констатирующую, что среди цыган зарегистрированные распространители наркотиков встречаются в шестьдесят (!!!) раз чаще, чем среди русских.

Евразийцы составляют единую экосистему, где одни берут милостыню, а другие дают ее. Но нечистая совесть вместе с туманным происхождением уравнивают всех независимо от мнимого положения в обществе. Грехи предков назойливо цепляются за спесь потомков. Паразитизм, пронзая генные слои поколений, рано или поздно выбивается наружу. Рабы, по-прежнему ненавидя рабовладельцев, продолжают искать их, а последние, выпустив всех на волю, терпеливо выискивают, кого бы еще отпустить. Евразийская философия — это уловка голодного бесчестного оборванца, тайком выключившего свет во время званого обеда с родовитыми персонами, с тем чтобы скрыть свое мелкое воровство с роскошного стола. Авось не заметят. Евразийцы все как один скрывают свою родословную, они дети «большого пространства», они пасынки «третьего пути». Свои личные наследственные недостатки они хитроумно смешивают в евразийской чехарде времен и народов. Именно во время вселенских пожаров, когда горят библиотеки, они пишут свои труды. Евразийцы беззастенчиво обирают прошлое других, чтобы тем вернее обеспечить себе беззаботное будущее. Они всюду, где кто-то просит милостыню или готов ее дать. Наследственным чутьем паразита они улавливают, к чему можно присосаться, где под маской благочестия и на фоне великих деяний можно выискать свою экологическую нишу.

Евразийство — это не философская концепция, это биологическая конструкция. Великий немецкий расолог XX века Людвиг Фердинанд Клаусс учил, что каждая раса имеет высшую ценность в себе самой и оцениваться может лишь по собственным критериям. Мерки иной расы никогда не подойдут к данной. Евразийство же порождает именно мешанину систем ценностей, а этический хаос рождает гниение ума. Когда Вы оцениваете окружающие народы в соответствии со своими национальными представлениями о добре и зле, а они действуют точно так же, то это лишь порождает этическое замешательство и межнациональные конфликты.

Сегодняшняя Россия, бездумно прикрывающаяся евразийской идеологией в самых ее разнообразных исполнениях, напоминает двуликого Януса, потому что свою расовую неопределенность оправдывает некоей мифологемой «третьего пути». Именно за это Россию ненавидит Восток, ибо она мыслится ему как неумелый эпигон Запада. Ну а Запад, в свою очередь, не принимает Россию за ее неизбывную азиатчину. Именно в этом наша беда. Нас ненавидят за то, что вот уже несколько столетий подряд мы пытаемся усидеть меж двух стульев. Мы до сих пор не примкнули ни к чему, все выхаживая наше мичуринское дерево «третьего пути». Именно поэтому нашествия на Россию происходят и с Запада и с Востока, ибо каждый видит в ней врага и угрозу. Выбрав «третий путь», мы окружили себя врагами, не приобретя союзников.

Вы только вдумайтесь! Вот уже триста лет при изучении нашей новейшей истории всех русских людей от мала до велика заставляют восторгаться крылатой фразой, что «царь Петр прорубил окно в Европу». И евразийцы до сих пор приучают нас, как воров-форточников, залезать в Европу за новой порцией цивилизации, когда к концу подходит запас от предыдущего воровства. Почему ни один философ до сих пор не возмутился и не провозгласил, что пора научиться пользоваться дверью, как все нормальные люди, а не лазить в окно, подобно ворам-кочевникам?

Ответ на вопрос вновь приходит сам собой при беглом взгляде на биографии евразийцев. Первая волна данной философии возникла в эмиграции в 20-е годы, когда не стало приснопамятной царской России. Новый рецидив этой теории происходит уже на наших глазах, вызванный кончиной СССР. Евразийство все время является на свет Божий как результат патолого-анатомического вскрытия уже окоченевшего организма. Оно возникает, как эхо — от стены Плача.

Самое же парадоксальное заключается в том, что, как и в 20-е годы, сегодня евразийство возродилось усилиями диссидентов, оппозиционеров, внутренних эмигрантов и всевозможных вечных бунтарей. Это и Л. Н. Гумилев, и А. Д. Сахаров, и множество им подобных. Томительный образ «сумы да тюрьмы» неизбежно витает над творцами этой теории, причем, что поразительно, на ней никак не сказываются причины ни эмиграции, ни заключения.

Зародившееся в конце XIX века усилиями К. Аксакова, А. Хомякова, К. Леонтьева, Н. Данилевского как разновидность обновленного панславизма, евразийство сегодня прочно забыло о своих истоках, выродившись в пантюркизм и панисламизм. Некто З. Краснов открыто предлагает ограничить права русского народа, рекомендуя ему отказаться от статуса государствообразующего народа. Современный евразиец, называющий себя православным, А. Дугин проповедует «исход к Востоку», агитируя при этом за «Европу от Дублина до Владивостока». Но вот его подельщик по теории «большого пространства» исламский фундаменталист Г. Джемаль при этом задается справедливым азиопским вопросом: «Почему Европа до Владивостока, а не Азия до Дублина?» И действительно, какая разница, если пространство общее? Ведь главное, кто громче и наглее заявит в нем свои права на обладание. Когда президент Франции Жак Ширак потребовал объяснений у арабских террористов, убивших нескольких католических священников в Алжире, то в качестве ответа те просто предложили ему принять ислам. Вот это и есть Азиопа во всей своей красе. Это и есть психология уголовника-гумилеида, возомнившего себя мессией и способным оценивать весь мир только по своим меркам.

Европа, никогда не знавшая кочевников Азии, ибо Россия стойко из столетия в столетие закрывала ее своей грудью, должна наконец познать все прелести азиопского менталитета на своей территории. Пусть на куполе Кентерберийского аббатства установят полумесяц, пусть на «железную леди» М. Тэтчер оденут паранджу, пусть работорговцы найдут «достойное» применение многомиллионной армии манекенщиц, грациозно прогуливающихся по подиуму, пусть грузный и величественный канцлер ФРГ Г. Коль по пять раз на дню кладет земные поклоны, стоя на коленях.

ЕВРОПА еще узнает вкус невольничьих слез у себя во рту. Главы современных среднеазиатских республик, вылупившихся посредством аборта на территории бывшего СССР, уже нисколько не скрывают, что евразийская концепция нужна им, чтобы воспользоваться во всей мере благами европейской технологической цивилизации. Можно не сомневаться, что этот обмен будет идти по схеме: «мы им пенициллин, а они нам героин». «Великий шелковый путь» давно уже превратился в «наркотическую магистраль».

Для того, чтобы понять, какие перспективы на практике уготованы русским в условиях глобального воплощения евразийской концепции, достаточно посмотреть на США, находящиеся сейчас на грани расового раскола. Белый расизм был уничтожен здесь в самом начале 60-х годов законами президента Кеннеди, однако не прошло и тридцати лет, как его место в законодательной практике прочно занял расизм черных, укрывшийся под названием «афроцентризм». Негры, гомосексуалисты, наркоманы, извращенцы, уголовники и другие носители либерального мировоззрения получают с каждым днем все больше прав и даже привилегий, ибо для всех этих групп населения уже введены принудительные квоты при приеме на работу, при поступлении в университет, при получении пособий. Уже открыто продаются книги, проповедующие биологическое превосходство «черного человека солнца» над «белым человеком льда», а вся история белой европейской цивилизации выводится как цепь неумелых заимствований из более «древней и высокой» цивилизации черного Египта. Преследования черных борцов за независимость уже сменились преследованием белых правдоискателей. Черные американцы все охотнее принимают ислам, и марш «миллиона черных мужчин на Вашингтон» — это уже начало конца самодовольной и беззаботной «американской мечты».

Здесь также сработал пресловутый принцип «единого пространства» и главенство одних, добровольно принесенное на алтарь мнимого равенства и справедливости, моментально обратилось в угнетение их же. Так же и у нас: преследование русских в Казахстане и поголовное их истребление в Чечне за счет федерального же бюджета Российской Федерации. Евразийская модель четко показала направление своего развития. А чего стоят заявления представителей кочевого народа, утверждающих, что это они построили космический комплекс в Байконуре? Чего стоит уголовный кодекс самопровозглашенной республики народа, не имевшего до нас письменности, где в числе наказаний предусмотрены средневековые пытки?

Сколько евразийца Европой ни корми, он все равно в Азию смотрит. Все беды русских последних столетий проистекают из-за архетипической сумятицы в мозгах людей. Евразийские империи царской России и СССР развели в поколениях русских людей особый тип этнического инфантилизма. Возник обширный круг проблем, о которых вдруг стало неприлично говорить. Со временем, миф о братстве народов должен был покрыть очевидные издержки откровенного вампиризма и паразитирования на русской цивилизации и культуре.

С распадом СССР принцип милостыни сработал окончательно. Сознание русского народа отягощено навязанным ему комплексом вины, а все народы, которые получали милостыню, в результате ненавидят русских. Народы, никогда не имевшие письменности, государственной самостоятельности, жившие в первобытнообщинном строе или в лучшем случае влачившие неприметное провинциальное существование, получив из рук русского народа все необходимые атрибуты цивилизации, государственности и создав некие эрзацы культуры, прикрывшись евразийскими лозунгами, провозгласили суверенитет. Как и в случае с США, народ, создавший огромное государство, сразу же попал в зависимое, униженное положение на своих же территориях. Национальные, а чаще всего племенные и клановые, элиты пришли к власти. Расхожее обвинение в великодержавном шовинизме, выдвинутое в адрес государствообразующих этносов, было нужно лишь затем, чтобы прикрыть очевидный шовинизм мелкодержавный.

На то, что СССР был сугубо азиатским по своей сути государством, указывал русский философ эмигрант Николай Бердяев. Ему вторил другой эмигрант из России — главный идеолог германского национализма Альфред Розенберг. Некоторые современные евразийцы из числа самых непримиримых и оголтелых умудряются уличить в скрытом евразийстве даже вождей Третьего Рейха, якобы грезивших об объединении континентального пространства. Здесь все вновь столь же прозрачно, ибо великий немецкий философ Освальд Шпенглер почему-то записанный в предтечи фашизма, едва воочию увидев приход партии Гитлера к власти, публично заявил, что новое немецкое государство строится на «принципах азиатского коллективизма».

Наука, называемая расовой гигиеной, сегодня находится на полулегальном положении ввиду того, что принято считать, что все массовые убийства и зверства нацизма, совершенные в процессе Второй мировой войны, были санкционированы именно ею. Что ж, большая доля правды в этом утверждении, безусловно заключена. Однако, все же непонятно, почему ответственность, должна перекладываться с плеч реальных военных преступников на абстрактные научные методы? Тем более, если учесть, что один из основателей расовой гигиены немецкий ученый Макс фон Грубер так живописал расовый портрет фюрера в 1923 году: «Лицо и голова низшего типа, полукровка, низкий покатый лоб, безобразный нос, маленькие глаза». Один из первых историков нацизма Конрад Гейден открыто свидетельствовал, что у проповедника мессианства арийской расы Адольфа Гитлера были «балканские черты лица». А учредитель расовой доктрины СС Генрих Гиммлер не смог бы быть принят в эту организацию, и потому по злой иронии судьбы вынужден был ее возглавить. Мягко говоря, неарийская кровь в его жилах начиналась уже со второго колена, хотя от рядовых членов СС требовалось доказать свою расовую чистоту аж с 1750 года.

Один из функционеров национал-социалистической партии Эрих Кох еще в 20-е годы опубликовал статью в духе времени под названием «Результаты смешения рас», в которой, в частности, писал, что «люди с изуродованными ногами — подозрительные субъекты». Имелся в виду будущий глава имперской пропаганды доктор Пауль-Йозеф Геббельс, арийское происхождение которого вызывало большие сомнения даже у рядовых членов партии. Показательное расовое целомудрие на вершинах Рейха посильно дополнял и заядлый морфинист Герман Геринг, содержавшийся до начала политической карьеры в психиатрической лечебнице в Швеции.

В современном массовом сознании усиленно культивируется образ фашизма как «коричневой чумы», названного так по цвету коричневой рубашки Гитлера. Характерно, что этот арийский стиль придумал торговец бельем по фамилии Гейнис, как и положено, успешно разбогатевший затем на этой расхожей униформе воинствующего антисемитизма.

С политологической точки зрения фашизм трактуется как ультраправая идеология. Однако делается совершенно непонятным, почему тогда ефрейтор Адольф Гитлер, завербованный в национал-социалисты германской военной разведкой в лице майора Эрнста Рема, в начале 20-х годов официально получал зарплату в Баварской советской республике как агитатор, а Бенито Муссолини на вопрос, в чем заключается сущность итальянского фашизма, не моргнув глазом, отвечал, что это «усовершенствованный вариант русской большевистской революции»?

Где здесь «лево» и где здесь «право»? И что такое «коричневая чума»? И почему немецкие интернационал-большевики платили Гитлеру, а советские — Гумилеву? Зато совершенно ясно другое, что утопающие евразийцы готовы взять под свои знамена кого угодно. Евразийство для них — это способ оправдать свою нечистую кровь, и здесь годятся любые дегенераты, извращенцы, карьеристы и маньяки, даже паразитирующие на «мифе крови» и «священной миссии арийской расы». Они знают, что на больших просторах легче спрятать свои генетические дефекты, а пассионарностью оправдать преступления предков. Сущность Азиопы от перемены расовых акцентов не меняется.

«Третий Рейх», кичащийся расовой чистотой, — это родной брат «Третьего Рима», призывающего ко всеобщему братству через смешение. Обе концепции родились как результат наследственной неполноценности создателей. Мессианская исключительность — это диагноз, передающийся по наследству как от родителей, так и от римов и рейхов.

Истоки евразийского мышления в России мы склонны связывать с возвышением московского княжества, осуществившего акцию, известную под названием «собирания русских земель». Начиная с XV века, одно из самых бедных и политически незначительных княжеств, используя иезуитские методы и космополитическую идеологию, совершало чудовищные селекционные издевательства над русским народом. Именно тогда впервые безграмотная феодальная Москва разгромила образованный капиталистический Новгород. Именно с этого момента и до наших дней в общественном и политическом сознании утвердилось представление о русской государственности, в которой количество обретаемых территорий автоматически покрывало все качественные недостатки населения. Выражаясь современным языком, в основу российской государственности был заложен внерасовый критерий евразийского смешения, а не принцип расовой чистоты. Именно в византийско-московском абсолютизме той эпохи мы должны искать нынешний евразийский тезис о главенстве почвы над кровью. Концепция Москвы как Третьего Рима впитала расовую мешанину и Рима Первого и Рима Второго, то есть Византии.

Чехарда нравов, культур, обычаев, стойко наблюдавшаяся в этих великих империях, передалась, как генетическое заболевание, и народившемуся русскому государству. Все это привело к тому, что на русского человека стали взирать как на белого дикаря, а поколения европейцев стали говорить о России как о «Великой Татарии».

Те отрицательные черты, которые мы имеем сейчас как национальные, а именно: лень, низкопоклонство, зависть, душевное рабство, анархизм, вызванные в нашем культурном архетипе смешением кровей, — постоянно борются с проявлениями чистой нордической крови, выражающимися в стойкости, героизме, самоотверженности, творческих способностях русского народа. На всех войнах наши мужчины являют чудеса героизма, вызванные недостатком хорошей организации, а наши женщины несут на себе печать подвига как в годы войны, так и во времена мира. Концепция Москвы как Третьего Рима умудрилась не синтезировать в нашей крови преимущества Запада и Востока, а перемешать все недостатки. Западная свобода личности выродилась у нас в низменную и совершенно эгоистически бесполезную анархию, а восточная иерархия общества обратилась в суетное низкопоклонство и неосознанную потребность к сатрапскому самодурству. Государственное мышление притупило в нас все высокие чувства расы и индивидуальности. Этатизм великомосковского образца растоптал в русском человеке генную память о Божественном арийском происхождении.

Историки любят говорить, что у истории нет сослагательного наклонения, это верно. Но оно есть в расологии, эзотерике и традиционализме. Автор этих строк коренной потомственный москвич, причем по материнской линии до седьмого колена, со всем прискорбием должен признать, что результаты государственного возвышения Москвы его совершенно не устраивают. Если бы русские земли собирал «Господин Великий Новгород», сейчас мы имели бы совершенно иной тип русского человека и совершенно иное, более расово чистое представление о русскости вообще. Самый архетип русского человека не был бы сейчас обезображен таким количеством черт низменного азиатского происхождения. Былинный широкоплечий красавец, исполненный могущества, мудрости и великодушия, являлся бы нам сейчас не как сказочный персонаж, а как реалия повседневной жизни. Румяная русская дива, украшенная белокурой косой до пят как символом нравственного и генетического совершенства, была бы постоянным явлением нашей духовной и эстетической жизни. Тогда народное русское сознание само отвергло бы нынешний голливудский стандарт тупоумного искусственного плейбоя и дегенеративной напарафиненной манекенщицы. Массовое же увлечение ущербными пластическими формами современной культуры может свидетельствовать лишь о нечистой генной памяти русского народа, замешанной евразийскими знахарями концепции Третьего Рима.

Количество земель растворило качество крови — вот основное преступление евразийской концепции. Ее эмиссары намереваются и впредь действовать в том же русле. Наша же миссия — противостоять смешению, равенству, хаосу. Убить сам тип расово нечистой культуры и тем самым облагородить национальный архетип — вот наша задача. Воссоздать гармонию — это должно сделаться смыслом нашего бытия, духовно-религиозным устремлением.

От критического осмысления феномена евразийского мышления перейдем теперь к конкретным рецептам избавления от него. Прежде всего необходимо избавиться от губительного дуалистического цивилизационного деления Восток-Запад. Нужно вспомнить, что Гринвичский меридиан был проведен волюнтаристическим способом. На шаровидной Земле, имеющей одну ось вращения, не может быть объективных предпосылок для деления на Запад и Восток. Эти цивилизационные категории — следствие непродуманного волюнтаризма. Ось вращения Земли объективно указывает нам, что нет и не может быть деления на Запад и Восток, но только на Север и Юг.

Нет западной цивилизации и нет восточной. Для нас существует лишь деление на Белый мир и весь остальной. В свою очередь, Белый мир существует всюду, где живет белый человек, но родиной его является Север. Всякие представления о Западе, Востоке или Третьем пути всегда вели и ведут лишь к самоистребительной конфронтации внутри белой расы. Поэтому мы утверждаем, что всякие искусственные цивилизационные деления внутри белой расы вредоносны и потому должны быть стерты из нашей памяти. Точно так же, как тезис о классовой борьбе, изобретенный Карлом Марксом, служил разрушению наций, равно и цивилизационное деление на Восток и Запад объективно служит лишь расколу и самоуничтожению Белого мира. И этот вопрос нужно решить окончательно.

Теперь, вновь обращаясь к рассмотренному нами выше принципу милостыни, мы указываем на необходимость введения всестороннего биоэнергетического контроля для всех этносов и всех групп населения, и даже для частных лиц. Биоэнергетический паразитизм должен быть зафиксирован как явление нашей жизни и контролироваться на уровне государства. Паразиты, живущие за счет других, должны быть поставлены на полицейский учет и поражены в общественных и политических правах. Причем это правило должно соблюдаться как на уровне этноса, так и на уровне частного лица.

Необходимо введение в повседневный обиход всеобъемлющей этнической статистики, оценивающей во всей совокупности историю, социальную ориентацию, ментальность и религиозные убеждения всех национальностей.

Необходим постоянный биоэнергетический контроль над средой обитания, жилищами, продуктами питания, произведениями искусства, даже идеями — с постоянной открытой публикацией статистических данных. В здоровом обществе, заботящемся о своем будущем, неизбежно должны быть приняты всеобщие законы о люстрации. Общество вправе знать, чем раньше занималось каждое физическое лицо, группа лиц или даже этническая общность. Только всеобщая открытость и контроль помогут нам избежать паразитизма как на идейном, культурном, так и на социальном и этническом уровнях.

Всякое смешение, в том числе и евразийское, происходит из-за этнического инфантилизма, скрытого под грандиозностью государственных задач. Расовый инстинкт в евразийстве всегда приносится в жертву химерам государственного устройства. Миф государства всегда стремится уничтожить миф крови. Поэтому нам необходима тотальная расовая и этническая эмансипация от кабалы так называемых «общечеловеческих ценностей». Каждый человек должен осознать свое «Я» не только на философском, но и на расово-генетическом уровне.

Все эти меры необходимы нам лишь для одной единственной цели — достижения свободы в архетипе. Мы хотим построить внешний государственный и социально-общественный образ жизни для каждого человека так, чтобы он максимально соответствовал его расово-генетическим задаткам. Совершенно очевидно в этом случае, что стабильность в обществе, стремящемся максимально реализовать потенции его членов, возможна лишь в условиях предельной расовой однородности. Общность происхождения и вызванная этим предсказуемость поведения дают возможность избежания социальных напряжений.

Расовая чистота общества — это лучший способ достижения индивидуальной свободы для каждого из его членов. Именно поэтому расово нечистое евразийство все время требует принесения национальных интересов каждого человека в жертву химере государства. В условиях государства, построенного на нечистой крови, другой подход и невозможен. Евразийство всегда будет глумиться над Вашими расовыми инстинктами, потому что в его основе лежит принцип объединения смешанных кровей. И нам вовсе нет смысла отвечать на узколобые обвинения в расизме. Нежелание смешиваться с кем-либо мы вполне можем объяснить не только тем, что мы высшая раса. Напротив, мы не смешиваемся потому, что не хотим никому навредить, если предположить, что мы раса низшая. Если же принять на вооружение вздорный демократический лозунг, что все равны, то тогда и подавно нет смысла ни с кем смешиваться. Зачем равное мешать с равным? Нежелание смешиваться мы можем также объяснить и природной русской ленью, что еще проще. Нужно заставить работать на нас и наши недостатки.

Из вышесказанного видно, что желание оставаться расово чистыми не сможет оправдать лишь ленивый. При любом исходном утверждении демократов мы легко сможем повернуть обсуждение этой темы в нашу сторону, и все потому, что расовая картина мира возникла много раньше искусства красноречия.

В борьбе с евразийством мы предлагаем использовать еще один сколь оригинальный, столь и простой прием. Современные идеологи Азиопы все время говорят о мессианском значении союза православия и ислама, а некоторые «теоретики суфизма» договариваются даже до того, что с метафизической точки зрения православие и ислам схожи на девяносто пять процентов. Это очень интересное замечание, если принять во внимание, что в Коране открыто сказано, что вместо Иисуса Христа распяли другого человека, а апостол Павел, в свою очередь, настаивал, что без веры в распятие Христа вся христианская религия теряет смысл. Отсюда получается, что или теоретики современного евразийства ни во что не ставят крестный подвиг Сына Божия, либо, как всегда, опять лукавят на мировоззренческо-генетическом уровне.

Наконец, все евразийцы, ненавидящие Запад и желающие объединяться с исламом, должны знать, что в Коране они фигурируют под названием — «неверные», то есть люди второго сорта. Кстати, всемирно известный идеолог исламской революции Хомейни публично объявил, что «Россия — это малый шайтан», ибо титула «Большого шайтана» удостоилась Америка. Для того же, чтобы загладить свои богоборческие преступления, Россия, по его мнению, должна принять ислам. Поэтому всех, не желающих подчиняться цивилизованному Западу, в случае выбора евразийской перспективы, предусматривающей союз с исламом, ожидает подчинение варварскому Востоку с поголовным обрезанием и тому подобными прелестями «чистого монотеизма». Как говорится, в добрый путь. Из рабов материалистической цивилизации Вы превратитесь в просто рабов. История в исламе — тому лучшее доказательство.

Остановить этот зеленый (не гринписовский) оползень на Россию можно самым тривиальным способом при минимальной затрате сил. В свое время одна из руководительниц «Ордена немецких женщин» д-р Хадлих выступала с яростной критикой евразийца Гитлера за его сугубо «азиатский» подход к немецким женщинам, так как, по ее мнению, «господство мужчин обусловило равнодушие современного государства к расовому вопросу». Современный феминизм имеет стойкую космополитическую окраску. Однако, учитывая женскую природу, ему гораздо легче придать расовую основу, чем любому ультрарадикальному национализму мужчин. И никакой ислам не сможет преодолеть этот стихийный порыв белых женщин, борющихся за свои права. Концепция исламского монотеизма заблудится между кухней и спальней, так что ее даже никто не вспомнит. Женщина самой природой поставлена в условия повышенной национальной бдительности и расовой щепетильности. Нужно всего лишь помочь ей эмансипировать свои инстинкты в этой области и, не спеша, управлять динамикой процесса. Таким образом в лице русской женщины все евразийские теоретические блажения получат мощный отпор на бытовом уровне. Ее прозорливый и уничтожительный приговор будет во сто крат страшней всех расовых доктрин СС. Нужно лишь дать волю и направить.

Для того чтобы навести порядок в нашем доме, необходимо выполнить еще одно условие. Вкратце мы показали, что современная российская государственность, восходящая к эпохе возвышения московского княжества, основана на откровенно антирусской расово-равнодушной бюрократической системе. Антинациональная гидра бюрократии, отождествившая себя с интересами государства, а заодно и народа в целом, планомерно пожирает его соки. Однако вся история русского государства показывает, что правящая прослойка всегда преследовала лишь свои эгоистические интересы, рассматривая русский народ, его культуру, создаваемое на его костях государство как безусловную собственность, которой можно распоряжаться по своему усмотрению. По мере необходимости правящая верхушка то уничтожала национальный дух во всех его проявлениях, то милостиво заигрывала с народом, когда тот, истекая кровью в безудержной гонке государственного саморасточения, нуждался хотя бы в кратковременном отдыхе. Отношения между властью и народом всегда строились по принципу отношений барина и холопа: можно выпороть, а можно и чарку водки налить.

На сегодняшний день Россия — единственная страна в мире, где чиновник, не стесняясь, требует взятку, когда еще ничего не сделал. Мало того, даже не отвечает за результат своих хлопот. Обязательное подношение денег государственному мужу въелось в наш архетип аж с XV века. Именно поэтому изуродованное сознание народа из века в век отвечало власти тяжелыми мифами, поднимающимися из глубин сознания, когда царя объявляли добрым, списывая все грехи на плохих чиновников, то вдруг в неистовом порыве объявляли верховного владыку лжецарем. Эта ирреальная традиция нисколько не изменилась и при красных царях Ленине и Сталине, ибо отношение народа к ним никогда не было ровным. Народное сознание за века общения с властью, глухой ко всем его мольбам, приобрело следы наследственного заболевания. Наш народ или верит власти, или не верит, но никогда не относится в ней как к объективной реальности, требующей соучастия. На власть идут с рогатиной или униженно просят у нее защиты, но никогда хладнокровно не требуют от нее элементарного исполнения обязанностей. До тех пор, пока в народном сознании не утвердится привычка смотреть на власть сверху вниз, а не наоборот, наш народ не выздоровеет и все время будет искать рабские сказки о «Третьем Риме», «Богоносности», «Строительстве коммунистической справедливости» и примерять эти бирки, которые вешали на шею холопам для опознания «из чьих будут».

История русской государственности за века наглядно показала нам, что бюрократия, как наследственная зараза, как дедовщина, способна без ущерба для своего антинационального содержания перебираться из одной государственной формы в другую, меняя князей на царей, а тех на генеральных секретарей и президентов. Как инфекция, имеющая один и тот же биологический штамп и одни и те же симптомы, антинациональная власть всплывает в народном сознании то чудовищными образами сказок, то страшной нестерпимой реальностью, так что границы между ними стираются, будто в кошмарном наваждении. Правдоискательство у русских людей из-за этого прекратилось в генетическую привычку, в манию. «Вот приедет барин, барин нас рассудит». А надежда все время змеится рядом со страхом, что все так и останется. Что ничего не изменится. Это образы и симптомы рабского сознания, уже закаленного в рабстве.

Поэтому, чтобы вылечить наш народ и создать из него великую, могучую, а главное, самодостаточную нацию, способную жить в своей системе ценностей, а не хвататься по очереди то за бщечеловеческие, то за евразийские, мы видим лишь один выход — уничтожение классического антинационального принципа нашей государственности. Вековые традиции бюрократии должны быть пресечены. Мы вовсе не ратуем за примитивное анархистское разрушение государства как такового, мы констатируем, что грядущее Великое русское государство будет основано на совершенно иных принципах, поэтому все старые болезни должны быть безжалостно уничтожены. Миф о Третьем Риме должен погибнуть, а сам византийско-коммунистический обскурантизм нужно выжечь. Для того, чтобы избавить полк от дедовщины, которая передается по наследству от призыва к призыву, нужно его расформировать, создать на его основе новый из только что призванных солдат и дать ему новое знамя. Бесполезно, ввиду показного благодушия, менять занавески на окнах палаты, где лежат прокаженные. Наш народ рано или поздно переболеет всеми этими болезнями идейного холопства, и тогда старую одежду государства нужно будет безжалостно сжечь, безо всяких сентиментальных сожалений, и на выздоровевшее тело сшить современную удобную одежду, в которой нет бацилл старой инфекции.

В биологии действует закон, согласно которому, если некая расово чистая популяция, оказавшаяся в тяжелых условиях, была вынуждена скрещиваться с инородными популяциями, то, вновь попав в естественные привычные условия, она автоматически сбрасывает с себя все эти чуждые расовые загрязнители, возвращаясь в свое исходное беспримесное благородное состояние. Чистота сама возвращается к расе, ибо является ее первейшим, естественным проявлением. Именно поэтому, если русский народ избавится от идейной интервенции, то его расовое, а следовательно и духовное, состояние само вернется к своей изначальной Ведической чистоте. Здоровое тело вновь будет надежным вместилищем здорового духа. Расовые и идейные шарлатаны, гадавшие на евразийской гуще, гумилёиды, пользующиеся иммунитетом исторической неприкосновенности, и иная нечисть отвалятся сами, будто сухая короста с зарубцевавшейся раны на теле выздоровевшего организма.

Единственный рецепт оздоровления — национализм, без бытовых истерик и суеты, но на научной расовой основе, с раскрытием всей эзотерической информации по национальному вопросу. Не расизм мы проповедуем, но расовую грамотность. Великий немецкий расолог XX века Ганс Ф. К. Гюнтер так описывал гражданское и общественное назначение своей науки: «Расовый и евгенический образ мыслей рождает новые идеи об истинной природе народа. Народ рассматривается как сообщество с общей судьбой прошлых, нынешнего и будущих поколений, сообщество с одной судьбой, ответственное перед прошлым я будущим нации, перед будущими поколениями».

Другой не менее талантливый его современник Людвиг Фердинанд Клаусс писал так: «Расовая психология, которая в конечном счете одна лишь может судить о ценностях расовой души, с самого начала четко учила, что каждая раса имеет высшую ценность в себе самой. Каждая раса носит в себе самой свою градацию и свой масштаб ценностей, которые нельзя измерять масштабом другой расы. О ценности человеческой расы «объективно» мог бы судить лишь человек, стоящий над расами. Но такого человека нет: быть человеком — значит быть расово обусловленным. Может быть, Бог знает, какие места занимают расы по рангу, мы не знаем».

Поэтому теперь, четко понимая исходные установки расологии, мы можем убедиться, что все, кто кричит о расизме, фашизме и шовинизме, — это люди, которым выгодна расовая безграмотность народа, которые живут за ее счет, паразитируют на расовой безграмотности.

Современная цивилизация выработала целый комплекс мер по борьбе с паразитами. Настал и наш черед — всех полноценных людей, способных к осмыслению, творчеству и разделению, использовать дезодоранты и аэрозоли против евразийских нечистот. Для того, чтобы паразитические микроорганизмы не размножались, нужно просто уничтожить среду их обитания.

Единственное средство от евразийства, так же как и от всех остальных инфекционных идеологий, — это гигиена, и не только расовая, но, в первую очередь, гигиена мысли.

8 сентября — 8 октября 1996