Расовое мышление у древних греков

Более всего мыслят кровью.

(Эмпедокл)

В современном массовом общественном сознании древняя Греция представляется не только как колыбель европейской цивилизации, но, самое главное, как родина европейской демократии. Свобода и права личности, основы парламентаризма, волеизъявление масс — и все это на основе ясной философии, возвышенной культуры речи и гражданского мышления. Древняя Греция — это идеал для любого современного демократически мыслящего интеллектуала, и мы полностью согласны с этими идеалами. Вместе с тем, почти каждый апологет так называемого «открытого общества» при всяком упоминании слова «раса» недовольно морщится, считая его произнесение признаком дурного тона. Причем само слово «раса», независимо от контекста, трактуется ими как элемент расизма. Для носителя общечеловеческих ценностей расология и расизм — синонимы, и пояснений не требуется. Почти как в комедии А. С. Грибоедова «Горе от ума», когда Фамусов Чацкому на все его пространные высокопарные витийства о морали и логике отвечает просто: «Не слушаю, под суд». Именно такие взаимоотношения существуют между демократическим и расовым мышлением. В общественном сознании создается стойкий образ, что это взаимоисключающие полюса, между которыми нет и не может быть союза, ибо все, что так или иначе связано со словом «раса», противно демократическим ценностям, тоталитарно, шовинистично. За одно неумеренное употребление этого термина можно легко угодить в фашисты, и человек, навесивший на вас этот ярлык, всегда рассчитывает, что иных доказательств и не нужно.

Мы же, напротив, полагаем, что демократическое и расовое мышления глубоко взаимосвязаны, мало того, органически дополняют друг друга. Мы беремся доказать это вовсе не из какой-то тайной ненависти к классической европейской демократии и отнюдь не из-за желания побравировать экзотической радикальной лексикой. Единственно, из-за подлинной любви к грекам, как древним, так и современным.

Мы пытались посильно доказать эту логическую взаимосвязь в нашем предыдущем эссе «Свобода личности и расовая гигиена», опубликованном в журнале «Наследие предков» (№ 3,1997 г.) и в газете «За русское дело» (№ 5(49), 1997). В качестве иллюстративного доказательного материала мы использовали цитаты из священной книги зороастризма «Авесты», а также из трудов известных русских ученых-генетиков начала нашего столетия. Поразительно, но факт: именно в части свободы личности древнейшие постулаты величественной арийской религии были полностью подтверждены данными расовой евгеники XX века.

Попробуем теперь доказать, что, вопреки современному массовому мнению, Древняя Греция является не только родиной европейской демократии, но и колыбелью европейского расового мышления. Мало того, они и зародились в одно время.

Мыслить в расовом ключе — это вовсе не означает употребление соответствующей терминологии, это, в первую очередь, означает оценивание себя, своего народа, всей истории в определенной системе ценностей. Современное общество приучает каждого индивида взирать на историю как на вереницу культур и народов, подсовывая в качестве основного мерила ничем не обоснованное понятие исторической значимости. Обосновывая свою позицию диктатом неких общечеловеческих ценностей, современные историки принуждают вас умиляться вещами, противными вашему архетипу. Одним словом, при современном историческом взгляде на культуру ценностные критерии всегда так или иначе находятся вне вас и все время как бы частями привносятся в ваше мировоззрение, словно непререкаемые арбитры. Мыслить исторически — значит мыслить абстрактно, и притом никак не примеряя тот или иной культурный пласт к своим собственным интересам и интересам своего племени. Короче, променять близких родственников на Царствие Божие, как учил Христос, или на классовую интернациональную солидарность, как учили большевики.

Мыслить расово — это, прежде всего, мыслить конкретно. Какое отношение имеет конкретный исторический артефакт лично к вам и вашим соплеменникам? Полезен он или вреден? Расово — значит мыслить категориями не исторической значимости, но категориями жизненной силы, комплементарности и целесообразности. В условиях расового мышления на первое место выдвигается принцип «свой—чужой», а категории абстрактных правды, добра и зла отодвигаются на задний план. Историческое мышление — это система толкования следствий, а расовое — это система толкования причин. Историческое мышление оперирует внешними показателями, оно экзотерично по своей сути, в то время как расовое мышление всегда пытается понять глубинную сокровенную мотивацию поведения людей, и поэтому оно всегда эзотерично. История — это учебники для детей, где все на поверхности. Расология — это высшее закрытое знание для посвященных. Историческому взгляду на вещи обучаются, с расовым взглядом нужно родиться. Исторически может мыслить каждый, расово — только избранный и чистокровный. Историческое мышление демократично, расовое — аристократично. Историческое мышление тяготеет к смешению, к диалогу, взаимодополнению, расовое стремится к автаркии и самодостаточности. Историческое мышление оценивает все со стороны, расовое — изнутри. Именно поэтому в современном демократическом политическом мышлении принята исключительно горизонтальная система оценок «левые — правые», а в расовом мышлении с его вертикальными ценностными ориентирами возможен только один подход «высокое — низкое».

Наконец, самое главное, расовое мышление — это отнюдь не способ оскорбить другие расы, это, прежде всего, желание возвысить и очистить свою собственную. Исходя из ценностных критериев, расовое мышление ищет врагов не снаружи, оно ищет их внутри нас самих. Не чужие преимущества, но, прежде всего, наши собственные недостатки мешают нашему росту и совершенству. Расовое мышление — это, в первую очередь, работа с самим собой, ибо подобная форма мировоззрения подразумевает коллективный эгоизм, собирающийся воедино из эгоизмов частных. Как видим, различия очевидны и неустранимы.

Теперь, исходя из этих различий в подходе исследования, по-новому посмотрим на древнегреческую философию.

Еще со школьной скамьи мы знаем, что греки делили весь мир на своих, то есть эллинов, и всех иных, то есть варваров. Уже это деление, восходящее к дофилософским временам и не имеющее конкретного автора, указывает на изначальный расовый и, главное, конкретный характер мышления древних греков. «Свой—чужой» — это правило, возведенное затем в ранг культурного абсолюта, не оставляет нам никаких шансов на ошибку.

Если же перейти на конкретные имена, то уже у первого греческого философа, родоначальника европейской научной и философской мысли Фалеса можно найти утверждения, характеризующие расовое мышление. Фалес, живший еще на рубеже VII и VI веков до нашей эры, и о котором уже в новейшее время сложилось весьма лестное мнение, что именно ему принадлежит «честь открыть великолепное шествие ученых мужей», так рисовал свой идеал человека: «Тот, кто здоров телом, одарен душевными способностями и чьи природные дарования хорошо воспитываются».

Любой современный теоретик расовой гигиены подпишется под этими словами первого европейского философа, увязавшего воедино медицину и этику. «В здоровом теле здоровый дух» — гласит поговорка. Именно из подобных концепций родились в новейшие времена социальный дарвинизм и социобиология.

Гераклит, живший около 500 г. до нашей эры, выдвинул социально-политическое учение, в котором прославлял войну и все виды состязаний. Селективный отбор, возникающий в результате этого, по его мнению, способствовал процветанию человеческого общества и государства. Только война создает между людьми правильные отношения, так как разделяет людей по рангам и ценности. Одних она делает рабами, других — свободными, третьих — полубогами. Должно стремиться не к миру, но к войне с людьми, помня, что только через причинение зла лежит путь к достижению добра.

Аристократическое учение Гераклита, ориентированное вертикально, как любая расовая концепция, исходило из высшей ценности борьбы как основоначала бытия. Кроме того, Гераклит был гедонистом. За победой следует радость бытия победителя, борьба сакрализуется, превращаясь в неувядающую мистерию жизни.

Справедливости ради нужно отметить, что львиная доля придворных фашистских расологов не позволяла себе столь радикальных мыслей, как Гераклит, живший почти в одно время с Периклом — этим вождем эллинской демократии.

В VI веке до нашей эры жил один из величайших философов всех времен и народов Пифагор. Был он также и крупнейшим религиозным реформатором, помимо всего прочего, он первым начал использовать оккультные знания в открытой политической деятельности. Основанная им философская школа была одной из самых могущественных в античности и в реформированном виде просуществовала до V–VI веков нашей эры. Главными ее принципами были аристократизм и расовая гигиена. Пифагор учил, что каждый образованный человек обязан бороться как с демократией, так и с тиранией. Множество элитарных тайных орденов и обществ до сих пор функционируют на основе уставных положений пифагорейских кружков.

Несколько позже жил Алкмеон Кротонский — отец анатомии и физиологии, основатель эмпирической психологии, врач, астроном и философ. Его трактат «О природе» считается первым антропологическим сочинением в истории. Алкмеон — первый анатом и автор первой медицинской теории — создал учение о здоровье, первым начал разрабатывать вопросы, связанные с зарождением человека, сформулировал основы эмбриологии.

Парменид Великий жил в V веке до нашей эры и удостоился эпитета «Великий» от самого Платона. Задолго до Шопенгауэра Парменид сформулировал базовую идею расового мышления: половое стремление есть страстное желание истинного существования, а момент совокупления есть квинтэссенция воли к жизни. Совокупление — это самовозвышение человека. Парменид первым создал концепцию космического эроса, понятие любви у него впервые в мировой истории получает метафизическое обоснование. Развивая учение об эмбриологии, он начал учить, что пол человека, его характер и даже внешний вид зависят от условий зарождения.

Пифагореец Поликлет изваял свою известную статую, дав ей характерное название «Канон». Это произведение никак нельзя считать проявлением реалистического искусства. Мальчик-копьеносец Диадумен, служивший прототипом, был изображен более красивым и с более мужественным лицом. Это был именно первый расовый канон, прославлявший красоту и атлетизм древних греков. Врачи и философы пифагорейской школы учили, что красота и порода человека видны прежде всего в пропорциональности частей тела.

Позднеантичный философ Ямвлих, живший уже в V веке нашей эры, в своих сочинениях приводил список одних только крупных, по его мнению, философов из числа пифагорейской школы времен расцвета. Список состоит из 218 философов-мужчин и 17 философов-женщин! И все они владели вопросами расовой гигиены и антропологии. Это только одна школа, а ведь было и еще множество других. Даже современная наука всего мира за последние сто лет развития не наберет такого количества расовых философов. Все это, несомненно, говорит лишь об одном — расовое мышление у древних греков было обширно и глубоко развито. Древнегреческое мировоззрение было основано на нем. Весь комплекс проблем, связанных с антропологией, расологией, евгеникой, расовой психологией, был весьма основательно разработан ими. Охранение чистоты породы, забота о здоровье народа были приоритетными направлениями греческой мысли вообще. Подобная массовость может также свидетельствовать о том, что это была деятельность не любителей-одиночек. Это была сознательная и, главное, постоянная политика государства. Философы, врачи и ученые, занимавшиеся расовой проблематикой в Древней Греции, выполняли социальный заказ правящего демократического режима. Демократические институты власти в Греции были заинтересованы в развитии расового мышления у своих граждан. Мыслить расово значило быть греком, культурным эллином, не задумываться об этом значило быть дремучим варваром.

Наконец, самое главное, демократия зародилась в Греции в V веке до нашей эры, а расовая философская база была создана в VI веке. То есть для того, чтобы победила демократия, должно было вначале сформироваться расовое мышление в самых широких слоях общества.

Приведем еще один из самых важных аспектов данной проблемы, а именно: метафизический аспект. Расовое мышление у древних греков не являлось воплощением грубого антропологизма, как это было в германском Третьем Рейхе. Расовая гигиена в их понимании основывалась, прежде всего, на вере в переселение душ и иных постулатах языческого мировоззрения.

Рассматривая расовое мышление у древних греков, невозможно обойти стороной такую выдающуюся личность той поры, какой был Эмпедокл — философ, политический деятель, поэт, оратор, врач, инженер, жрец и чудотворец. Этот уроженец Сицилии, живший в середине V века до нашей эры, олицетворял собою редкое соединение разительных противоположностей. Потомственный аристократ, Эмпедокл выступал в качестве вождя демократической партии. Честолюбивый гордец, силой своего пышного красноречия он проповедовал идеи равенства. Нападая на роскошную жизнь других, сам ходил в изысканном пурпурном одеянии, с золотой повязкой на голове и носил медную обувь, а также приписывал себе силу творить чудеса: воскрешать мертвых, отдалять старость, исцелять все болезни, укрощать ветры, вызывать урожай плодов.

Будучи истым демократом, Эмпедокл, тем не менее, может быть признан каноническим творцом античной расовой гигиены. Судите сами. За две с половиной тысячи лет до Дарвина он сформулировал основные положения учения о естественном отборе. Образование различных видов организмов он объяснял целесообразностью и выживанием наиболее приспособленных экземпляров. Огромное внимание уделено им вопросам зарождения и эмбриологии, в результате чего он смог даже логически объяснить причины появления на свет близнецов. Эмпедокл гениально предвосхитил весьма тонкие положения современной евгеники. «Образование зародыша подчиняется во время беременности воображению женщин; часто они воспламеняются любовью к статуям или картинам и имеют детей, похожих на эти предметы».

Как классический расовый мыслитель Эмпедокл первенствующее значение в человеческом организме отводил крови. Мало того, в духе современной метафизики он считал кровь главным субъектом познания. Миф крови именно усилиями Эмпедокла получает таким образом исходную точку развития. Умственное состояние человека, его ораторские способности и иные таланты он обуславливал генетической природой, в результате чего генетический фатализм Эмпедокла простирался на познавательные способности человека и его мораль. А это уже классическая расовая гигиена. В духе современной социобиологии он объяснял происхождение зла и добра, страдания и удовольствия, чем доводил свое учение до абсолютного морального скептицизма. Религиозная метафизика Эмпедокла получала объяснение таким же способом. «Душа — есть кровь». Это уже основа начала расовой психологии.

Гениальность этого экстравагантного человека и мощнейшего мыслителя заключается в том, что он был не только теоретиком. Эмпедокл первым осознанно применил положения расовой гигиены также и на практике. Однажды он прекратил распространение моровой язвы, определив источник ее происхождения на основе дурного запаха воды и тяжелых родов у женщин этой местности. В другой раз он загородил горное ущелье, чем прекратил распространение на равнине южного нездорового ветра, бывшего причиной женского бесплодия.

На изысканном дорическом диалекте он написал трактаты «О врачебном искусстве» и «О питании здоровых», чем подтвердил глубину и стройность своих расово-гигиенических взглядов.

Основываясь на всех этих положениях своего учения, он не мог обойти вниманием и причины появления на свет уродов. Здесь его талант поэта только подкрепил выводы еще одной науки — дегенерологии, отцом-основателем которой его по праву также можно считать. Словно насмотревшись современного «демократического телевидения», этот подлинный демократ писал:

«Так выросло множество голов без шеи,

Блуждали голые руки, лишенные плеч,

Двигались глаза, лишенные лба».

Или далее:

«С волочащимися ногами,

с неразделенными конечностями».

О гермафродитах Эмпедокл писал так: «Стало рождаться много двуликих и двугрудых существ, из бычачьей породы с человеческим ликом и, наоборот, стали происходить человекорожденные твари с бычачьими головами; создания смешанные, частью из мужчин, частью же женской природы, наделенные бесплодными членами».

Здесь поэт умолкал, и уже ученый в его же лице объяснял причины появления на свет уродов. «Образование уродов объясняется или излишеством семени, или недостатком, или неправильным движением последнего, или распадением на части, или отклонением». Как видим, это совершенно ясное и четкое генетическое мышление, вполне созвучное в принципе и положениям современной науки.

Касался Эмпедокл и вопросов психиатрии, утверждая что «безумие происходит от нечистоты души». Именно с его подачи в научный обиход с той поры прочно входит такое понятие, как «мания».

Уделив огромное внимание причинам дегенерации и ухудшения человеческой породы, Эмпедокл, как истинный расовый философ, дает свой идеал совершенства, в связи с чем свою музу называет «многосватанной, белолокотной девой». Вдумайтесь, какой ясный, возвышенный и в то же время предельно точный в научном отношении образ. Множество современных самостоятельных дисциплин, таких как психология, этика, эстетика, социология, евгеника, этот античный мудрец связал всего двумя поэтическими эпитетами, нарисовав свой расовый идеал подлинной арийской женщины.

Однако даже это четко формализованное научное мышление не идет ни в какое сравнение с тем бурным подъемом общественного интереса к проблемам расы, который мы наблюдаем со времен Сократа. Именно в середине V века до нашей эры, при жизни великого мудреца, к власти в Афинах пришла демократическая партия. С именем Перикла, главы этой партии, принято связывать наивысший расцвет науки и искусства эллинов, но, как и сегодня, за внешним блеском явственно ощущались следы органического распада. Сократ и три его великих ученика: Антисфен, Аристипп и Платон — первыми узрели симптомы деградации своей расы. На волне всеобщей эйфории, связанной с победой демократии, совершенно точно так же, как и сегодня господствовало мнение, что человек может быть улучшен путем просвещения и воспитания. Носителями этой идеологии были софисты, и именно против них было направлено острие философии сократиков. Посредством образования софисты рассчитывали повысить ценность человека, в обучении риторике они видели источник могущества. Но, как и сегодня, демократические ценности были привилегией немногих, о чем свидетельствует уже сам греческий язык. В современных европейских языках под словом «добродетель» подразумеваются женственные и аскетические идеалы, древние же греки под добродетелью подразумевали мужественность и твердость. Слово «АРЭТЭ» означает воплощение всего ценного в человеке. Добродетелью называлась «дельность», с которой нужно было родиться и которую нельзя было воспитать.

Не абстрактно, но именно в расовом контексте следует понимать крылатую фразу Сократа: «Познай самого себя», поскольку с познания собственных сокровенных глубин духа начинается сложная эволюция расового мышления как такового. Если бы Сократ мыслил демократическими установками софистов, он сказал бы: «Дайте себе образование».

Следуя образу мыслей своего великого учителя, Антисфен учил, что человек не может быть хорошим и добрым, если он не происходит от благородных родителей. Один из основателей кинической философии, Антисфен справедливо полагал, что здоровье организма и добродетель — это одно и то же. Он многократно выдвигал соображения об условиях «евгенейи», от которой берет свое название современная наука евгеника, известная также и как расовая гигиена. «Только мудрец знает, кого он должен любить и на ком — жениться», — проповедовал Антисфен, воспитание детей считая важнейшим из всех искусств. По его мнению, дегенерация имеет своим истоком цивилизацию, ибо, благодаря устранению естественных условий жизни и из-за прогрессирующего смешения худших с лучшими, некогда здоровые и сильные люди выродились. Городской культуре он не задумываясь противопоставляет деревенскую, интеллектуализму — укорененность инстинкта. Все эти положения отличают не только воззрения Антисфена, но и философию кинизма вообще.

Антисфена не интересовало, какая раса наиболее одаренная или наиболее «культуротворящая», как человек, презрительно относившийся к культуре, он без колебания отдавал предпочтение близким по крови. Таким образом, ценность любой культуры сообразна расовой ценности, и хороша лишь та культура, что укрепляет свою расу. Абсолютная справедливость, равно как и все иные абстракции, в расовой системе координат исчезают сами собою, в отношении соплеменников и чужаков следует вести себя по-разному. Пелопонесские междоусобные войны, в ходе которых одни греки убивали других, Антисфеном рассматривались как гражданские войны внутри высшей расы, а потому самые страшные и губительные.

Киническая философия вступила в бой также и с феминизмом, этим очередным порождением демократии, ибо греческим женщинам пришла на ум смертельная в расовом отношении мысль: движение за освобождение от материнства. Софисты в духе современных журналистов и здесь не растерялись, изобретя очередной вздор в поддержку прогресса и общечеловеческих ценностей. Антисфен же, напротив, видел, что всякий прогресс науки лишен смысла, если нет людей, на которых он направлен. Величественное здание науки, над которым люди трудятся с муравьиным тщанием, рано или поздно должно обрушиться, если в упадке окажется его органическая основа, то есть раса.

Для философа-киника культура, образование, обычаи, законы — внешняя мишура, достойная презрения. Ценность человека заключена в его расовой структуре, в его архетипе, которым нельзя обучиться. «Жить по природе!» — это было идеалом киников разных поколений. Генетический фатализм их доходил до утверждения, что хорошие люди в законах не нуждаются, а дурные от законов лучше не становятся. Из этого положения естественным образом следовало заключение, что человеку и его расовой структуре более всего вредят законы и государство. По мнению Антисфена, наиболее отвратительным и смехотворным было современное ему демократическое государство, олицетворявшее собою власть масс болтунов и негодяев. Его симпатии однозначно находились на стороне аристократически-патриархальной Спарты — идеального государства с точки зрения приложения законов расовой гигиены.

Именно от направления философской школы «кинизм» и происходит современное расхожее понятие «цинизм», но мало кто знает сегодня, в чем заключена здесь циничность. Киники относились к человеку как к животному, как к «милой скотине», рассматривая ценность человека по аналогии с ценностью собаки в зависимости от степени ее породистости. Хороший пастух нуждается в сторожевой собаке для охраны стада от плохих особей, и киники сами часто рассматривали себя как сторожевых псов, призванных охранять чистоту расы. Киники обыгрывали также название своей школы, происходящей от названия гимнасия Киносарг, и от слова собака, по-гречески «кион». Антисфен любил называть себя сторожем. Именно с той поры символом массового кинического учения становится собака, беззаветно преданная своим, но агрессивная и кусачая с чужаками.

Киники в прямом смысле этого слова ощущали себя людьми переходного периода, ответственными за переоценку всех ценностей. Антисфен, Диоген, Кратес были кумирами революционно-настроенной молодежи.

Эволюция расового мышления хорошо видна также в философии стоицизма, в частности, у Хрисиппа и Зенона, которые унаследовали многие идеи киников.

Но даже этот подлинный триумф расовой философии Древней Греции не идет ни в какое сравнение с тем переворотом в умах, который совершил Платон, а впоследствии и обширнейшее учение, получившее название платонизм.

Современный теоретик западной демократии Карл Поппер в своей монографии «Открытое общество и его враги» прямо указывает на то, что считает Платона идейным основателем фашизма, коммунизма и всех иных видов тоталитаризма. И это справедливо, ибо евгенический идеал у него получает наиболее полное развитие и философское обоснование, ведь именно в сохранении расы Платон видел действительную цель земной жизни. Создав учение о потустороннем мире и заложив основы метафизического учения о душе, которое затем составило базис христианской философии, главные интересы Платон при этом все же имел в области политики, или еще точнее социальной этики, ибо под политикой он понимал науку о правильном построении общества. Поскольку весь чувственно воспринимаемый мир оформлен сообразно идее блага, то эта идея есть также и единственная цель государства, а государство — наиболее благородное средство осуществления этой идеи. При любых обстоятельствах благо государства следует ставить впереди всего, а цель государства есть претворение в жизнь чистой идеи расы. Государство — это инструмент расы — вот главная мысль Платона.

«Конституция» платоновского идеального государства строго аристократична. Население делится на два больших класса, которые считаются различными по своему расовому происхождению. Верхний класс — это класс воинов и стражей (филаки), нижний — класс ремесленников. Существующие рабы к числу граждан не причисляются. Из класса и расы стражей особую часть образуют правители (архонты). Правители одновременно являются философами, то есть наиболее духовно одаренные из числа родовой знати принимаются в число правителей. Владычествовать должны наилучшие, те, кто благодаря своему рождению предопределены к деятельности и разуму. Для философии нужно родиться.

Расово-гигиенический образ мысли у Платона строжайшим образом исходит из воззрения, согласно которому люди не равны по природе, а различия между ними передаются по наследству. В его книге «Государство» читаем: «Каждый в отдельности от природы совершенно другому не подобен, но от природы каждый по-разному годен для разного дела». В другой фундаментальной работе «Законы» мы найдем предписания по селективному отбору элиты, в связи с чем священник должен быть «рожден без телесного недостатка и в законном браке; затем он должен по возможности происходить из безупречной семьи, должен быть свободен от всякого убийства и всех подобных грехов против религии, при том, что отец его и мать должны провести подобную же жизнь».

Политический идеал Платона еще в начале XX века был определен ведущим немецким расовым философом Фрицем Ленцем как социал-аристократизм, ибо прислуживающий класс считается чуждым в расовом отношении и находит свое предназначение в сохранении господствующего. Ценность человека зависит от его наследственных качеств. Добродетели невозможно научить и ее невозможно даже воспитать, таким образом, выполнение собственной задачи государства — воспитание дельных граждан — осуществляется не иначе, как путем выведения рациональной человеческой породы. Платон собирался практически применять опыт животноводства по отношению к человеку. Наиболее дельных мужчин следовало спаривать с самыми дельными женщинами, а не дельных — с не дельными. Всеми средствами следовало добиваться того, чтобы дельные граждане имели по возможности больше детей, а не дельные — по возможности не имели совсем. Да и в кругу дельных Платон не оставляет никакого права активного сексуального выбора. Все половые связи в обществе должны определяться правителями. Особая ценность придается «выведению» мужества и храбрости. Молодые люди, явившие чудеса героизма на войне, должны чаще, чем другие получать возможность сожительствовать с женщинами. Кроме того, женщинам из господствующего класса необходимо всеми способами облегчать материнство. Что же касается плодов неразрешенных связей, то их следует вытравливать абортами, и даже если из дозволенных связей получаются «неудачные дети», то их следует «в обязательном порядке прятать в недоступное и неизвестное место». Все эти меры, согласно Платону, необходимы для того, чтобы господствующий класс оставался расово-чистым.

В трудах гениального эллинского философа мы можем найти ясно сформулированные проблемы, которые стали достоянием науки лишь в XX веке. Следующий отрывок из книги «Государство» показывает, что Платон развивал также направление, которое теперь известно как антропологическая психология — весьма современная и прогрессивная наука.

«Совершенные натуры среди людей редкостны, и эти немногие подвергаются столь многочисленным и великим опасностям! И что слышать удивительнее всего — они губят собственные добродетели: храбрость, умеренность… Чем более могучим является растение или животное, тем больше оно страдает, когда не получает соответствующего питания, погодных условий или почвы, ибо хорошему плохое противостоит сильнее, нежели нехорошему. Приходится также слышать о том, что благороднейшая натура при совершенно чуждом ей питании выходит из положения с большим трудом, чем натура более подлая».

Другой отрывок из этой же книги распространяется уже на сферу рассмотрения другой современной дисциплины — социобиологии.

«Дорвавшийся до денег рабочий из кузницы, маленький лысый парень, лишь недавно освободившийся из тюрьмы, — теперь, однако, хорошо вымытый и одетый в новое, и вырядившийся, как жених, — из-за того, что его господин обеднел и опустился — теперь должен жениться на его дочери: что они произведут, что как не неблагородное и дурное?»

Имея гениальную научную интуицию, Платон, при этом выступал против глобального развития медицины, призванной лечить «основательные» болезни, так как это может привести к появлению нездорового потомства. Лечить нужно только быстротекущие болезни. Платон также первым предложил использовать эвтаназию, то есть практику умерщвления психически неизлечимых людей в интересах государственной политики.

И все это требовал осуществить на практике тот самый «божественный Платон», отец идеализма, которого школьные учебники силятся представить нам как основоположника европейского гуманизма и провозвестника христианской мягкотелой этики.

Напротив, Платон был настоящим идеалистом, но не в современном смысле слюнявых мечтателей, а в смысле радикально расовой гигиены. Можно сказать больше, по сути Платон был первым в мире расовым ясновидцем, ибо великолепно осознавал масштаб и пробивную силу своих идей, до сих пор повергающих в шок всех вырожденцев и тех властителей, что возводят структуру своей власти на подчинении людских пороков и откровенной дегенерации. Именно поэтому понадобилось Платона — расового радикала превратить в Платона — сентиментального идеалиста. Столетиями нас приучают понимать под платонизмом некий эфирный субстрат неосязаемых идей. Нет, платонизм — это плоть и кровь, это четкость и ясность. Платонизм — это высшая расовая технология, где всякая метафизика возможна лишь как результат определенной заданной наследственности. Иерархия идей у Платона — это результат не болезненного интеллигентского самокопания, но аристократической беспристрастности и жесточайшей селекции.

Платон собирался основать свое государство на органической взаимосвязанности граждан, на их расовом родстве, а не на фантомах внешних условностей. Любовь к родителям, к детям, к братьям и сестрам следует расширить до целой органической общности и поставить на службу государству, поэтому воспроизведение потомства для Платона — не частное дело, — правительство должно держать в собственных руках управление им, поскольку это его важнейшая задача.

Выражаясь современным научным языком, мы даем несколько отличное от немецких расологов название платоновского политического идеала государства — это ГЕНЕТИЧЕСКИЙ СОЦИАЛИЗМ (о чем смотрите подробнее нашу статью с одноименным названием. — Прим. автора).

Совершенно особое значение придает Платон дельности в военных действиях и храбрости. Храбрость (андрия) считается у него критерием принадлежности к господствующему классу, ибо трусы должны быть исторгнуты к прислуге. Класс стражей и воинов зарезервирован как раз за членами храброго племени собственно эллинов. Таким образом в его представлении и формируется наследственное дворянство.

Все мысли Платона так или иначе возвращаются к судьбе своего народа, своей расы, именно в этом и заключена органическая целостность его взглядов, а не в каком-нибудь «всечеловеческом космизме», как сказали бы современные гуманистические эклектики. Одни эллины не должны превращать других в рабов, ибо ими движет инстинкт кровного родства. О варварах «божественный Платон» предпочитал не беспокоиться, раскрепощая в отношении них свою аристократическую расовую этику.

Потрясающе по своей возвышенности и вместе с тем по утилитарности учение Платона об Эросе. Представление об индивидуальной красоте объекта страсти есть в первую очередь «воспоминание» о вечной красоте расы, восхождение к незамутненному генетическому идеалу, архетипу. В основе чувственного всегда лежит глубоко личное, которое, тем не менее, всегда есть элемент расового целого. Только в самих себе мы несем идеал высокого Эроса, к которому прикованы цепями наследственности. Эрос — это квинтэссенция расы, ее абсолютный, неослабевающий магнит; ее вечный священный источник, глумление над которым есть высшее преступление. Именно через Эрос достигается у Платона восхождение к высшему благу вечности. Совершеннейшая красота есть воплощение конкретного расового типа, именно поэтому в «Пире» Платона весь мировой процесс представлен как результат воздействия Эроса в частных формах. В Платоне все время борются метафизический оптимист и эмпирический пессимист, и эта героическая борьба подлинного аристократа духа проходит через все его творчество.

Не прижился бы великий эллинский мудрец в салонах современного «свободного искусства», ибо оправданным считал лишь то искусство, которое находится на службе у блага, и потому придерживался того мнения, что это свойственно весьма немногочисленным произведениям искусства. Он был лютым противником «искусства для искусства» и безосновательного эстетизма. Познакомившись с Сократом, он сжег все юношеские стихи, ибо считал, что аристократический философ должен начинать с самого себя, и никакие жертвы не могут быть велики, если сознаешь грандиозность и святость цели — долголетие и могущество своей расы. Как видим, эти мысли и поступки Платона находятся слишком далеко от стерильного теоретизирования, каким нам хотят представить его мужественную всеподавляющую рациональность. Практическая целесообразность — вот единственный критерий расчета всех гигантских инженерных сооружений его мысли. Долг, добродетель, справедливость, переселение душ, учение о потустороннем мире — все это выполнено с безукоризненностью чертежа, все продумано, все сходится в мелочах. И самое главное, рассчитано на века. Величественное строение его мысли пережило многовековые схоластические извращения христианства, нашествия лживых демократий, своеволие чужих неумелых рук, и вот стоило лишь смахнуть все эти нечистоты мысли, как, пораженные, мы увидели, что все сложнейшие механизмы его мысли, все приводные ремни категорий и положений не испорчены и продолжают работать сегодня с настойчивостью хорошего часового механизма. Платон — и теперь, как и всегда, эталон расового мышления. Платон — это знак качества для всех, кто сумел соотнести смысл своей жизни с окружающим, для всех, кто хоть раз задумался, что такое качество, различие и почему существуют свои и чужие?

Евгеническое учение Платона было глубоко эзотерично, ибо он искал некий магический универсальный ключ к усовершенствованию расы. «Мы должны иметь нечто, похожее на заклинание для самих себя», — писал Платон в «Федоне». Всю вторую половину жизни он теснейшим образом был связан с пифагорейскими союзами, в связи с чем его расовое учение состоит из двух уровней: эзотерического — для посвященных мудрецов, и экзотерического — для софистов и черни. Расовая гигиена у Платона теснейшим образом связана с метафизикой, верой в переселение душ, от чего в ней присутствуют даже такие категории, как трансцедентная вина и потустороннее возмездие.

Забота о чистоте расы у Платона естественным образом перерастает практические нужды ближайших будущих поколений. Человек, придерживающийся в этой жизни философских постулатов расовой гигиены, неминуемо обеспечивает себе перспективу должных воплощений в будущих жизнях. Видя идиотизм толпы и никчемность идей равенства, великий эллинский мудрец упорствовал до конца.

Нам, живущим сегодня, Платон оставил множество практических советов, актуальность которых не ослабевает спустя многие века. Свидетель демократических преобразований в Греции он считал, что никакие мероприятия расовой гигиены в демократических государствах неосуществимы в принципе. Немецкий расовый философ Фриц Ленц в XX веке писал: «Практическая действенность предложений Платона до сих пор исторически не испробована. Античная культура погибла, не совершив серьезных попыток выздоровления».

Неоплатонический философ Плотин, живший в III веке нашей эры, взяв за образец идеи своего великого учителя, попытался основать в Римской империи город Платонополис, но император Галлиен отказал ему в помощи, ибо империя уже была смертельно больна все теми же расовыми недугами смешения и деградации.

Ранние философы стоицизма имели очень плотные контакты с киниками. Начало «Стои» иногда связывают с именем Гераклита, но канонизированным основоположником этого направления все же считается Зенон.

Как и учитель, его последователи Аристон, Клеанф, Хрисипп, Гекатон, Эпиктет, Посидоний, Герилл унаследовали от киников антропологическое и психологическое мышление, расовое обоснование этики. Добродетель и стремление к свободе они также обосновывали наследственностью, а порочных людей считали душевнобольными. Хрисипп, в частности, как подлинный евгенист предлагал заниматься воспитанием ребенка еще до его рождения, и задолго до Дарвина он объяснял инстинкт самосохранения как главный жизненный импульс. Высшую нравственность и долг стоики видели не в помыслах, но действиях. Добродетель в человеке они понимали как неразрушимую биологическую основу.

К сожалению, объем нашего эссе не позволяет шире и основательнее раскрыть тему, ибо расовое мышление у древних греков — это феномен, требующий многотомного фундаментального исследования. Самой постановкой вопроса мы хотели лишь обозначить проблему, показать принципиальную неверность представления о греческой философии и шире — о греческом мировоззрении как о трухлявом беззубом академическом антиквариате. Греческая мысль — это актуальность и модернизм, это изящество и натиск, это, наконец, сама жизнь во всем ее многообразии, а самое главное — нестареющая привязанность к органическим основам бытия. Мы найдем культуру расового мышления не только у греческих ученых, врачей и философов, но и у историков, например, Геродота и Ксенофонта, а блестящий комедиограф Аристофан преподаст нам шедевры античной расовой психологии. И примерам этим несть числа.

Желание автора написать эту работу вызвано двумя причинами. Во-первых, общностью расового происхождения греков и русских, ведущих свою родословную от одного древа индоевропейских народов, а во-вторых, удивительной схожестью проблем, связывающих расовое мышление древних греков и современный русский менталитет. Кризис разложения, утрата культуры сегодня, как и тогда, могут быть пресечены только активными продуманными действиями, исключающими всякую жалость к себе и окружающим. Сегодня, как и вчера, нас очень многое объединяет с греками. Достаточно вспомнить, что в число шести самых великих мудрецов древности наравне с греками входил и скиф Анахарсис, а полиция Афин в VI веке до нашей эры была полностью укомплектована скифами — этими прямыми предками славян, и мы можем быть уверены, что при таком уровне расового образования греки никогда не доверили бы столь ответственную социальную функцию расовочуждому народу. Велико было взаимовлияние греков и славян-язычников, что видно на примере нашего пантеона Богов, не ослабло оно и в христианские времена. Посему мы, ныне живущие русские, имеем в какой-то мере право гордиться греческой мудростью как своим наследием, что автоматически накладывает на нас обязанность и защищать ее как собственное достояние.

5 мая — 17 июля 1997