Когда Менахему исполнилось одиннадцать лет, его отдали в учение в дом Великого Маггида. Маггид полюбил мальчика. Однажды в субботу после полуденной трапезы он увидел, что Менахем расхаживает по комнате с гордым видом и в сдвинутой набок шапочке. Маггид подошел к порогу, взялся за дверную ручку и спросил мальчика: «Сколько страниц Гемары ты сегодня выучил?» – «Шесть», – ответил ученик. «Если после шести страниц твоя шапочка сдвинута набок, – сказал маггид, – то сколько еще страниц понадобится, чтобы она свалилась?» И запер дверь.

Менахем стал стучать в дверь и плакать: «Открой, равви, и скажи мне, что я должен делать».

Маггид открыл дверь. «Я хочу взять тебя с собой к своему учителю, святому Баал Шему», – сказал он.

Они приехали в Мезбиж в пятницу и сразу пошли в дом к Баал Шем Тову. По этому случаю Менахем приоделся и аккуратно причесался (такая уж у него была привычка, которой он придерживался до конца жизни). В это время Баал Шем Тов стоял в Доме Молитвы перед амвоном и не молился, ожидая, когда придет Менахем. Однако не посылал за ним вплоть до исхода субботы. Маггид же, а также равви Иаков Иосиф из Польного, другой великий ученик Баал Шем Това, стояли подле учителя и тоже ждали. Наконец Баал Шем послал за мальчиком и, когда тот пришел, подозвал его к себе. Он долго смотрел на него, а затем стал рассказывать притчу о волах и плуге. Слушатели скоро поняли, что притча рассказывает о жизненном пути Менахема. Однако мальчик понял из нее лишь то, что он уже пережил. Равви из Польного понял только половину. Маггид же понял все.

Позднее Баал Шем Тов говорил маггиду: «Этот озорник на самом деле полон всяческого смирения».

На Новый год Великий Маггид не трубил сам в бараний рог (шофар). Это было обязанностью его ученика, равви Менахема Менделя, а маггид лишь указывал, как следует трубить. В последние дни своей жизни, когда он уже не мог ходить, потому что у него болели ноги, маггид указывал, как трубить, сидя в своей комнате. Однажды равви Менахем Мендель отсутствовал и его место вынужден был занять равви Леви Ицхак. Он поднес рог к губам, но, когда маггид назвал первый звук, Леви Ицхак вдруг увидел необыкновенно яркий свет и потерял сознание. «Что это он? – недоумевал маггид. – Мендель видит гораздо больше, но не боится».

Маггид из Межрича однажды отправил своего ученика равви Менахема в поездку по общинам. Он должен был выступить перед людьми и пробудить в них желание изучать Тору ради самой Торы. В одном из городов, которые посетил равви Мендель, к нему на постоялый двор пришли местные книжники и оказали ему большие почести. Беседуя с ними, равви задал вопрос, почему говорят, что, когда человек избегает почестей, почести следуют за ним по пятам. «Если хорошо и прилично принимать почести, – сказал он, – то почему тот, кто избегает почестей, боится, что почести будут преследовать его? А если принимать почести неприлично, то почему избегающий почестей наказывается тем, что почести преследуют его? Конечно, достойному человеку следует избегать почестей. Но – как и любой другой человек – он рожден с желанием почестей и должен с ним постоянно сражаться. Только после длительного времени изучения Торы, усердно и ради нее самой, он преуспеет в преодолении этой предосудительной страсти и больше не будет чувствовать удовольствие от того, что его называют «равви» или иным почетным именем. Однако желание почестей, которое было у него в юности и которое он преодолел в себе, все еще сохраняется на самом дне его души, и хотя он знает, что освободился от него, оно продолжает смущать его и преследовать, как воспоминание, от которого невозможно избавиться. Это след змея в его душе, и от него он тоже должен себя очистить».

Говорил равви Мендель: «Я не знаю, чем я лучше червя. Ибо смотрите: он исполняет волю Творца своего и ничего не разрушает».

Несколько хасидим из Белоруссии пришли к Великому Маггиду и пожаловались, что расстояние до Межрича уж очень большое и что они не могут приходить к нему так часто, как им хотелось бы, и что поэтому они подолгу остаются без учителя и наставника. Тогда маггид дал им свои пояс и трость*[178] и сказал: «Отнесите это в Витебск равви по имени Мендель».

Прибыв в Витебск, хасидим стали на всех улицах спрашивать, где живет равви по имени Мендель, но им отвечали, что такого здесь нет.

Наконец к ним подошла какая–то женщина и спросила, кого они ищут. «Равви Менделя», – отвечали хасидим.

«Равви с таким именем у нас нет, – сказала женщина. – Однако Менделей в нашем городе много. Вот и моего зятя зовут Мендель». Хасидим сразу поняли, что посланы именно к этому человеку. Они последовали за женщиной в ее дом и передали ее зятю пояс и трость. Надел Мендель пояс и взялся за рукоять трости. Взглянули на него хасидим и не могли узнать. Перед ними стоял другой человек, человек, облеченный Божественной силой, и страх Божий охватил их сердца.

Документ, в котором конгрегация Минска назначала равви Менделя проповедником, начинался словами: «Святому цадику, возвышенному и священному светочу» и т.д. На документе стояли подписи более чем ста благочестивых людей. Когда равви Мендель взял эту бумагу в руки и прочел все похвалы в свой адрес и все почетные эпитеты, он сказал: «Это был бы прекрасный документ, если бы речь в нем шла о ком–нибудь из Мира Истины! Но поскольку он касается меня, то я бы хотел послушать о себе правду. Слова же хотя бы одного человека, который обвиняет тебя, более весомы, нежели слова сотни людей, тебя хвалящих. Ибо какая мне польза от всех этих похвал?»

Однажды равви Менахем серьезно заболел и не мог даже говорить. Ученики собрались вокруг него, стояли и плакали. Равви напряг все свои силы и прошептал им: «Не волнуйтесь. Из одной истории, рассказанной Баал Шемом, я знаю, что еще отправлюсь в Землю Израиля».

Перед тем как отправиться в Землю Израиля, равви Менахем заехал к равви из Польного, который спросил его: «Помнишь ли ты ту историю Баал Шема о волах и плуге?» – «Помню», – ответил Менахем. «А известно ли тебе, – продолжал спрашивать равви из Польного, – какого, согласно этой истории, рубежа своей жизни достиг ты?»

Улыбнувшись, равви Менахем ответил: «Я уже отмотал большую часть своей жизни».

Перед тем как отправиться в Землю Израиля, равви Менахем Мендель навестил старого равви Иакова Иосифа из Польного, великого ученика Баал Шем Това. Он прибыл на постоялый двор на тройке, и это вызвало возмущение у хасидим из Польного, которых их учитель наставлял жить скромно. А когда равви Мендель вышел из гостиницы с непокрытой головой и без пояса, с длинной трубкой в зубах и направился в дом равви Иакова Иосифа, известного своим крутым нравом, все хасидим подумали, что цадик сразу выгонит гостя из дома за его неприличное поведение. Но старец встретил равви Менделя на пороге дома очень любезно и беседовал с ним несколько часов. Когда наконец равви Мендель вышел, ученики равви Иакова Иосифа спросили своего учителя: «Что вы нашли в этом человеке, осмелившемся войти в ваш дом с непокрытой головой, в башмаках с серебряными пряжками и с длинной трубкой в зубах?»

Цадик сказал: «Царь, уходя на войну, укрыл свои сокровища в надежном месте. Но жемчуга, самое ценное, что у него было, спрятал в куче золы, потому что знал, что никто здесь искать не будет. Так и равви Мендель, чтобы силы зла не могли коснуться его, укрыл свое великое смирение в куче золы тщеславия».

Говорил равви Израэль из Рижина: «Поездка равви Менделя в Святую Землю была сродни странствию праотца нашего Авраама: их целью было проложить путь Богу и Израилю».

ДЛЯ АЗАЗЕЛА*[179]

Когда кто–то спросил равви Израэля из Рижина, почему он не отправляется в Землю Израиля, равви сказал: «Что такому грубому человеку, как я, делать в Земле Израиля! Вот равви Мендель из Витебска – иное дело: он сможет многое сделать в Земле Израиля и Земля Израиля может многое сделать с ним». Потом равви Израэль поведал следующее: «Перед тем как равви Мендель отправился в Землю Израиля, он пригласил царских чиновников в Витебске к себе на обед. Те приехали с женами, как это у них принято. Равви Мендель поставил у ворот нескольких своих молодых хасидим, чтобы они помогли гостям, и мужчинам, и женщинам, выходить из экипажей, оказывая подобающую царским чиновникам любезность. И он обещал этим молодым хасидим, что в их сердцах не возникнет и тени страсти, когда они будут помогать красивым женщинам выходить из экипажей. Это действительно так: если вы хотите отправиться в Землю Израильскую, то прежде должны полностью сосредоточить свою душу на таинстве отпущения козла в пустынные места для Азазела. Именно это имел в виду равви Мендель, устраивая тот обед. Он смог сделать это! Но я, такой грубый, если я явлюсь в Землю Израильскую, меня там спросят: «А почему ты пришел без своих иудеев?»

Когда равви Менахем жил в Земле Израиля, некий безумец взошел однажды незамеченным на Масличную гору, встал на вершине и затрубил в бараний рог. Услышав звук рога*[180], люди встрепенулись и испугались: им показалось, что это трубный глас Мессии. Равви Менахем тоже услышал звук рога. Он открыл окно, взглянул через него на свет Божий и сказал: «Нет, это не обновление».

Говорил равви Менахем: «Воистину воздух Земли Израильской делает человека мудрым*[181]. Покуда я не оказался на Святой Земле, все мои мысли и все желания были сосредоточены на том, чтобы хоть раз правильно помолиться. Но с того дня, как я ступил на эту землю, у мейя одно желание – хоть раз правильно сказать «Амен».

Он же говорил: «Вот что я постиг в Земле Израиля: видя брошенный пучок соломы, я зрю присутствие Божие и в том, что он лежит вдоль, а не поперек улицы».

Когда равви Менахем писал письма из Земли Израиля, он всегда подписывался: «воистину смиренный». Однажды спросили равви из Рижина: «Если бы равви Менахем был в самом деле смиренным, разве он так бы подписывался?»

«Он был настолько смиренным, – ответил равви из Рижина, – что смирение стало его существом, поэтому он перестал относиться к нему как к добродетели».

Среди хасидим, отправившихся в Землю Израиля с равви Менахемом Менделем, был один мудрый человек, настолько преданный цадику, что хотя он и был богатым торговцем, но бросил свое занятие и поехал с равви в Святую Землю. Спустя какое–то время после их переселения возникла необходимость послать надежного человека к оставшимся дома хасидим, чтобы попросить их о денежной поддержке. Это поручение доверили бывшему торговцу. Но, плывя на корабле, он внезапно заболел и умер, и никто в Земле Израиля об этом не знал. И после смерти торговцу стало чудиться, что он едет в коляске на Лейпцигскую ярмарку и беседует со своим старым слугой, которого обычно брал с собой в деловые поездки, и с возницей, который кажется ему очень знакомым. Внезапно он почувствовал необходимость предстать перед учителем. Это желание возрастало в нем все больше и больше, покуда он не решил развернуться и ехать к учителю. Когда торговец сказал об этом своим попутчикам, они стали резко возражать: было бы глупо, говорили они, отказаться от заманчивой деловой поездки ради какой–то простой прихоти! Но несмотря на все возражения, торговец настоял на своем. Наконец, попутчики сказали ему, что он умер и что они – ангелы зла, которым была поручена его душа. Тогда он вызвал их в Небесный суд, и они не смели отказаться явиться туда. Решение суда было таково: ангелы зла должны отнести душу торговца к равви Менделю. Когда они достигли города Тивериады и вошли в дом цадика, то один из ангелов зла предстал перед равви в своем истинном ужасном обличье. Но равви лишь мельком взглянул на него и сказал ангелам ждать снаружи, покуда он не сделает все, что нужно, с душой умершего торговца. Целую неделю трудился равви Менахем Мендель над душой этого человека, покуда не придал ей подобающий вид.

Эту историю рассказывал своим хасидим равви Наман из Брацлава.

У хасидим, изучавших Тору в доме затворничества («Клаусе») равви из Любавича, зятя равви Шнеура Залмана, был обычай зажигать во время чтения Торы свечу перед каждым, кто сидел и читал. Но когда они заканчивали чтение и начинали рассказывать друг другу предания о цадиким, то гасили все свечи, за исключением одной. Однажды, когда они сидели при одной свече, вошел Любавичский равви, чтобы взять какую–то книгу, и спросил, о ком они теперь рассказывают. «О равви Менделе из Витебска», – ответили хасидим.

«Рассказывая о нем, – сказал равви, – вам следует зажигать все свечи, ибо, когда он произносил поучения, из его сердца улетучивалось всякое представление о собственном «я» и нечистой силе было не за что ухватить его. Поэтому вы должны, рассказывая о нем, зажигать все свечи – словно вы учите святую Тору».

Примечания:

1

Цветочки Св. Франциска Ассизского, М., 1913. С. 45–46. (Репринт: М. 1990.).

17

*Искра Божия – во время изначального творения, предшествовавшего сотворению нашего мира, божественная световая сущность взорвалась и ее «искры» ниспали в низшие миры, облачившись в «раковины» вещей и всех творений нашего мира.

18

*Доктрина Шехины – божественная ипостась, Шехина, присутствующая в мире и разделяющая с Израилем изгнание (Божественное Присутствие среди людей).

178

*Пояс и трость – символы власти равви.

179

*Азазел – см.: Лев. 16. В библейские времена таинственное создание, которому на Йом–Кипур посылали «козла отпущения» во искупление грехов Израиля. В постбиблейские времена стали считать, что Азазел – это имя одного из падших ангелов.

180

*Звук рога (текиа, мн. ч.: текиот) – звук бараньего рога (шофара). Поздняя Каббала присоединяет к каждому звуку шофара специальную каввана.

181

*Ср.: Вавилонский Талмуд. Баба Батра 158.