Самая прекрасная обезьяна безобразна по сравнению с родом людей. Мудрейший из людей по сравнению с богом кажется обезьяной и по мудрости, и по красоте, и во всем прочем.

(Гераклит Эфесский)

Продолжим наши рассуждения… вредные рассуждения, глубоко враждебные демократии, отрицающие равенство людей, непреклонно расистские и социально опасные. Нюрнбергского процесса на меня нет. И как только мне не стыдно? Сам удивляюсь.

Итак, расовые признаки нордической расы, ее динамичная культура, ее склонность к новшествам в огромной степени порождены природной средой Приледниковой Европы.

Меня легко поправить: европеоиды создали не одну культуру, а великое множество самых разнообразных культур. Даже представления о «европейской цивилизации» XVII — начала XX века нуждаются в уточнении: это объединение очень разных культур. Между ними много общего — больше, чем между каждой из них и любой «неевропейской». Но ведь и различия между ирландцами и финнами, норвежцами и испанцами огромные.

Тем более колоссальны различия между культурами народов-изолятов Европы Великого Оледенения, когда рождалась европеоидная нордическая раса, невероятный и великолепный гибрид сапиенса с неандертальцем.

А общее все-таки есть, и это два важнейших, судьбоносных параметра!

Первое — это индивидуализм. Вне коллектива кровных родственников, позже — соседей и соратников человек не мог существовать большую часть своей истории. Во многом он и сейчас не может жить без поддержки себе подобных.

Но! Во всех культурах и всегда существует некий баланс между индивидуализмом и групповщиной любого толка. Культура определяет, кто именно и в каких именно случаях может или даже должен действовать сам по себе, без опоры на других людей. Тот, кто должен слушаться старших, но не слушается, — осуждается. Но и тот, кто должен сам принимать решения, а не принимает, — тоже осуждается обществом.

Так вот, у белой расы выше требования к самостоятельности одних и тех же категорий людей. В том числе и людей низкого общественного статуса, и детей, и женщин. А уж для взрослого мужчины самостоятельность и ответственность — просто не обсуждаемая норма.

Можно привести много примеров того, как беспомощен бывает человек, если на него сваливается нечто необычайное. Что-то такое, что не описано в рассказах стариков, не обсуждалось в его обществе, не является чем-то привычным.

Вот появляются у берегов Африки или идиллических островов Тихого океана корабли европейцев… и никто не знает, что делать. Все смотрят на вождей, старейшин и жрецов: пусть расскажут, что это такое и как нужно теперь поступать. А они и сами не знают. Они спрашивают у богов и духов — пусть высшие силы снизойдут и расскажут, «как надо».

Можно привести множество примеров того, как и европейские народы поступают точно так же. Не зря же и у нас распространены гадания! И князь Игорь, если верить «Слову о полку Игоревом», тоже гадает, ищет приметы, когда вдруг упала «тьма полдневная», началось затмение солнца во время похода на половцев…

Но ведь и само гадание отличается от упорного поиска того, что говорит Традиция. Африканцы и полинезийцы не гадали, они упорно искали руководящих идей в уже совершившейся истории, в деяниях предков.

Китайцы несравненно цивилизованнее, но и они поступали точно так же. Огромный культурный Китай общался с европейцами три столетия — но так и не понял, что с ними делать. Ведь ничего подобного этим кораблям пришельцев не было в китайской Традиции.

Различия монголоидов и европеоидов очень ярко проявляются и в важнейших текстах культуры и в литературе.

В древнем китайском мифе есть образ: отец стар, он уже не в силах отомстить кровному врагу. Кто из его трех сыновей станет мстителем?! Отец заявляет, что принесет сыновей в жертву богам и тогда боги смогут послать ему победу. Двое сыновей умоляют отца не убивать их, потом угрожают ему, а третий смиренно принимает такую судьбу. Отец убивает старших, приносит их в жертву богам. А третьего, покорного, освобождает; этот третий и оказывается успешным мстителем.

У ирландцев есть почти такой же миф про папу и трех сыновей. Но только у ирландцев двое старших начинают униженно умолять отца их отпустить, а младший как раз принимается угрожать смертоносному папе. Этого третьего отец освобождает, и непокорный сын мстит по всем правилам родового общества…

Сюжет, как видите, один — мораль совсем разная.

Нигде и ни в какой небелой культуре нет такого явления, как одинокий герой. Такой, как Мальчик-с-Пальчик, как Кот в сапогах, Иван-царевич и его серый волк, другие герои любимых с детства сказок. Это не боги, не дети богов, не вожди и мудрые старейшины. Все это — люди, которые лично, сами по себе, совершают что-то выдающееся. Спасаясь ли от смерти, стремясь ли к преуспеянию — но совершают. И награда приходит к тому, кто совершает особенные поступки. Дети слушают старших и учатся поступать нестандартно, искать выхода из, казалось бы, совершенно безвыходных ситуаций.

А ведь на примере этих сказочных героев воспитывались поколения, на них взросла вся европейская культура.

Таковы же мифы европейской расы — величественные и наивные сказки для взрослых. Герой наших мифов — это человек, которого поставили перед довольно трагической необходимостью проявить выдающиеся качества — и он их проявил. Или еще брутальнее — герой сам стремится к совершению подвигов.

Самые безнадежные из всех мифов — как раз самые знаменитые — греческие. Ведь герой в них не кто иной, как сын бога. Гераклу и полагается быть сверхчеловеком, как внебрачному сыну Зевса. Ахиллес и должен совершать подвиги, потому что его родила нимфа. Но и в греческих мифах действуют герои, никак от богов не произошедшие, а то и борющиеся с богами.

Боги могут их карать за непослушание, как приковали к скале Прометея. Могут превратить в паука, как Арахну, посмевшую соперничать с богинями в искусстве прядения. Смертный человек может погибнуть, как Икар, вздумавший сделать крылья и подняться поближе к солнцу.

Но во всех них, героях мифов, в их громадном мозгу потомков неандертальцев, бушует древнее нордическое безумие. Не остановить!

…И их примеры тоже воспитывают.

Таковы же примеры героев германского, славянского, кельтского эпосов. Эти вообще совершенно безбашенные и безумные. Они даже могилу сами себе ищут!

Реальные исторические герои еще невероятнее Зигфрида из «Саги о Нибелунгах». Вот Тейя — с отрядом готов несколько дней противостоял армии Византии, в 35 раз превосходящей готов численностью. Убит копьем, тело не найдено.

Племянник короля Карла Великого, короля французов и других романских народов, прикрывал отступление франкского войска. Двое суток Роланд держался, без единого шанса на спасение. Не по приказу — приказ был отступать. Роланд прикрывал своих из чувства чести свободных людей.

Эти… люди ли, высшие ли существа, сами стали героями фольклора. «Песнь о Роланде» пелась во всей рыцарской Европе. На его примере воспитывались десятки поколений.

Тейю помнили почти два тысячелетия. Есть легенда, что жена одного из Людовиков, почувствовав беременность, погладила себя по животу: «Будь как Тейя»… В XX веке свободный отряд, фрайкор, немецких белогвардейцев назывался «Тейя». В 1920 году отряд громил красную сволочь, вбивая врагов цивилизации в булыжники берлинских мостовых. Полегли почти все, ни один не показал спины.

Еще невероятнее герои библейских сказаний. Это ведь только в воспаленном воображении американских негров библейские палестинцы — чернокожие. Только для германских и еврейских нацистов они — люди особой «семитской» расы. С точки зрения науки они — такие же точно люди нордической расы, как индоевропейцы.

И вот результат — Давид побеждает здоровенного Голиафа, применяя новое оружие — пращу. Голиаф-то вон какой — прямой аналог Ильи Муромца или германского Рюбецаля. А маленький субтильный Давид кладет его на расстоянии, из пращи!

…потому что в его пронизанном множеством кровеносных сосудов, расчерченном глубокими извилинами, сложнейшем мозгу горит тот же упрямый огонь творчества белой расы. То же благородное величие, благородное безумие европеоида.

Если я не прав, покажите мне хоть мифологического, хоть реального героя вне белого мира — героя, гибнущего ради торжества своих идей? Не по приказу военачальника, не по капризу императора, не во имя процветания рода-племени. А потому, что этот герой хочет реализовать безумие, полыхающее под его черепным сводом?

Так вот — такого героя НИГДЕ НЕТ. А у белых на примере таких мифологических и исторических героев воспитывались века и нации. Генрих Мореплаватель, Колумб и Васко да Гама еще детьми слушали сказки о Мальчике-с-Пальчик и Коте в сапогах, победителях людоедов.

Старшие в семье, священники на проповедях и старшие друзья рассказывали им про Хлодвига и Зигфрида, Тейю и Роланда, про Моисея и Давида с пращой.

В гимназии им рассказывали про Икара и Дедала, про Прометея и Арахну.

…А став взрослыми, они сами вели корабли через неведомый океан, с каждым километром пути приближая самих себя к бессмертию. И сами становясь героями сказаний, которые мы помним до сих пор. Мы, а не индейцы и не негры.

Ни в каких китайских, вьетнамских, африканских, индейских, индусских… любых сказаниях, мифах, книгах, романах, эпических поэмах, кинофильмах и комиксах нет такого типичного для европейцев образа, как самостоятельный герой, лично противостоящий злу.

А в европейской литературе таких героев невероятно много. Без них даже и не интересно, пресно как-то. Вся классическая литература, начиная с Античности — сплошная связь судеб, которые люди создают сами, напряженная драма индивидуализма.

Для нашей культуры очень типичен образ человека, который вовсе не считает себя героем, но восстает против внешней угрозы или против того, что он считает злом. Восстает не в стаде, сам по себе; повинуясь не приказу, а собственному представлению о должном.

В одном американском фантастическом романе герой видит, как по улице бежит… швейная машинка. Дома на него нападает кофеварка. Вся техника сбесилась, идет на него войной… И герой понимает: это инопланетники испытывают человечество. Взяли обычного рядового человека и проверяют, что он будет делать перед лицом всего этого космического сюрреализма.

Герой понимает: если он побежит в полицию, созовет людей, он не только рискует оказаться в сумасшедшем доме. Он не пройдет испытания… инопланетники поймут, что землянин по своей сути слаб. Нет, нужно показать им, что при вторжении они узнают нашу стойкость и силу! Он погибнет безвестно, без славы. Сгинет в собственном доме, уже наполненном подозрительными шорохами. Но герой встает, поднимая обрезок металлической трубы… «Ну что?! Подходи по одному!»

Можно сколько угодно потешаться над «низкопробной продукцией Голливуда». Но даже не в самых сильных лентах он обязательно есть, этот одинокий и самостоятельный герой, решительно идущий против зла. Злом могут быть инопланетные пришельцы, политические радикалы, уголовная шайка… кто угодно. Главное — человек сам определяет меру добра и зла, сам решает идти. И идет.

Такое искусство востребовано во всем мире, и вовсе не потому, что «американцы навязывают нам свою низкопробную псевдокультуру». У нас самих есть самая острая потребность в такого рода примерах. Мы нуждаемся в подтверждении нашей готовности самостоятельно действовать.

Не случайно же героем россиян сделался «товарищ Сухов» из «Белого солнца пустыни». А песней, которая много пелась, стала «Госпожа удача» из того же самого фильма. Поет ее персонаж, который тоже лично противостоит злу и погибает на своем посту. Кстати, этот фильм — типичный «истерн», сделанный откровенно по образцу голливудского «вестерна».

Так же ведет себя Анджей Кмитиц, главный герой польского фильма «Потоп», снятого по одноименному роману Генриха Сенкевича. Сам решает, что нужно делать… И делает. Он далеко не ангел, его отряд мало отличается от уголовной шайки. Но История позвала? И он идет.

Таковы же и другие герои Генриха Сенкевича. Польше угрожает враг? Сабли наголо! Вперед! Очень полезная литература. Жаль, на русском языке такого написано мало.

Наука? Изучение мира?

Вот Тур Хейердал, тогда совсем молодой человек, решил доказать, что плот из бальсовых бревен может доплыть из Южной Америки до Полинезии. Он собрал команду из шести человек, с огромным трудом нашел деньги и поплыл. Его отговаривают, норвежский консул в Перу «зловещим шепотом сообщает, что родителям Хейердала будет очень горько узнать о его гибели…» А шестеро героев поплыли через бескрайний океан. Через 101 день плавания их выбросило на коралловый остров Рароиа. Риск был огромен — ведь никто не знал, как поведет себя плот в океане. Может, в древности в океан выходили целые флотилии плотов и доплывал один из десяти?

Но у Хейердала с друзьями было много предшественников. Вообще, говорить на эти темы трудно, потому что, какую сторону ни затронь, могут получиться целые страницы, заполненные только именами.

Меня же поразило такое недавнее открытие….

Есть во Франции пещера Руффиньяк, знаменитая рисунками эпохи Великого Оледенения. В этой пещере есть много надписей, сделанных вплоть до нашей эпохи. Одна из них поразила меня датой, написанной римскими цифрами: 741 год по P. X. Представьте себе — пещера, то есть наклонный ход в недра земли. Очень темно, факел рассеивает тьму только вокруг стоящего. Стены, где на пещерной глине что-то нарисовано в незапамятные времена. Непонятные звуки из глубины. А человек, в любой момент ожидая… да чего угодно! Человек идет в эти глубины. Не по приказу, его гонит собственная любознательность. Что там, за изгибом стены?

Я так и вижу, как стоит этот предшественник Хейердала и множества таких же героев… Стоит в пещере человек в длинном плаще с капюшоном, с узким умным лицом, напряженно всматривается в темноту, светит факелом. Не первый и не последний ученый нордической расы. Один из тех, кому мы обязаны всем, что знаем об окружающем мире.

«Чтоб тебе жить в эпоху перемен!» — так звучит китайское проклятие. Наверняка Александр Сергеевич Пушкин не знал, что у китайцев есть такая поговорка. А если бы знал, не согласился бы с ней, потому что написал:

Блажен, кто посетил сей мир
В его минуты роковые.
Его позвали всеблагие
Как собеседника на пир.

Вот пример абсолютно разного отношения к изменениям.

Для монголоида неизменность — великое достоинство. Идеал — это чтобы праправнуки жили бы точно так же, как прапрадеды.

Для европеоида это достоинство глубоко сомнительное.

Идеал европейца — свободная самостоятельная личность, сама по себе стоящая перед Вечностью и Бесконечностью. Все время текут перемены… И в тебе самом, и в мире, все время течет все окружающее. Так устроено Мироздание, и это здорово.

Изменения, не зависящие от тебя, навязанные тебе, — вызов самой судьбы! Страшно — но и очень увлекательно.

Если ты сам создаешь и навязываешь миру изменения — значит, ты сам играешь роль судьбы.

Для монголоида наоборот. Неизменность мира есть благо; чем меньше изменений и чем все стабильнее — тем лучше. Надо много трудиться, и один никак не проживешь. Монголоиды отличаются маниакальным трудолюбием, невероятно старательны и кропотливы. К тому же они очень большие конформисты и всегда предпочитают гармонию спорам и конфликтам. Они очень уважают стариков и почитают начальство.

Большинство исследователей считают, что эти качества сформировали в них даже не сами по себе природные особенности Восточной Азии. Их сформировал образ жизни людей, которые выращивали рис на заливных полях.

Поливное земледелие требует просто маниакально кропотливого, упертого, постоянного труда. Надо отводить воду из реки, и она впадает в поле… Из этого поля она вытекает, чтобы попасть на второе… До восьми полей насчитывается в традиционном китайском земледелии — каждое дальше от реки, в каждое попадает вода, уже побывавшая на другом поле. Чем дальше поле от реки, тем более тонкая взвесь ила осаждается на нем. Самые урожайные поля — шестое, седьмое и восьмое.

Двести лет нужно, чтобы эти поля «заработали» и стали приносить громадные урожаи. Труд восьми, если не десяти поколений. А уничтожить плоды этого труда может один человек за несколько часов: достаточно мотыгой забросать магистральный канал, и все в порядке! Труд десяти поколений погиб, надо начинать все сначала.

В XII веке до P. X., во время одной из гражданских войн, население Китая за три года сократилось с 70 миллионов человек до 17. Мало кого убили, большая часть людей умерла от голода: враждующие стороны уничтожали системы орошения на территории «противника». Не стало самых урожайных полей… А население уже выросло с расчетом на этот урожай.

Урок оказался впрок, китайцы хорошо его усвоили. Сколько поколений сменилось с тех пор, за 17 веков? 55–85. Столько поколений отбиралось на трудолюбие, аккуратность, послушание, общественную дисциплину. И мы хотим, чтобы эти качества не стали у китайцев генетическими?!

Только в одном возражу уважаемым коллегам: способ вести хозяйство — тоже выбор. Китайская цивилизация началась у излучины Хуанхэ. Был путь в степи и перелески, к ведению скотоводческого хозяйства. А был путь в болота и заболоченные леса Великой китайской равнины.

В Китае невозможно вести хозяйство иначе? Но ведь русские, поселяясь в Маньчжурии, прекрасно могли вести пашенное земледелие со скотоводством. Муравейники русских крестьян не копошились на заливных полях риса. Русские жили небольшими деревнями, и каждый вел отдельное хозяйство. В том же самом муссонном климате, на той же самой территории.

Начать культуру заливного риса в пойме «бешеной реки» Хуанхэ было ВЫБОРОМ. И у меня полная уверенность, что европеоиды сделали бы другой выбор. Собственно говоря, они этот «другой выбор» и сделали, причем два раза, независимо друг от друга: сначала древние арии, потом, спустя три с половиной тысячелетия, русские крестьяне и казаки.

Нордическая раса тоже сформировалась в «своей» географической среде. Ее особенности очень даже важны! Уже охота на громадных животных позволяла выделиться более смелым, сильным, удачливым. Успех охоты на слона или мамонта выделял охотника из прочих куда больше, чем добывшего хоть сотню мелких китайских оленей. Индивидуальные качества уже для неандертальцев значили больше, чем для монголоидов.

Среда обитания, приледниковая степь, требовала смелости, активности, энергичности. Но при проявлении высоких личных качеств кормила надежно и сыто. Качества коллектива тоже были важны, но среди прочих коллективных качеств было важно поддерживать личность, давать ей проявить себя, поощрять это личное «стояние перед жизнью».

И при земледельческом освоении Европы сказались особенности расы. На Переднем Востоке орошаемое земледелие, строительство каналов играли не меньшую роль, чем в Китае. Кто мешал переносить эти способы ведения хозяйства и в Европу? А ведь не перенесли. И даже на Переднем Востоке общинный уклад людей, которые строго коллективно строят каналы под отеческим руководством мудрых старейшин, дополнился пашенным земледелием. Таким, чтобы ведение каждым своего личного хозяйства было бы важнее коллективного.

Народы и культуры имеют родины. Но они очень часто оказываются далеко от этих родин. И при этом продолжают существовать… Переселяясь в другую среду, нордический человек оставался сам собой и нес свою силу внутри своей черепной коробки.

Если бы Индию заселили монголоиды, быть бы Индии типичной страной поливного земледелия, а историки потом объясняли бы, что все дело в муссонном климате. Но Индию заселили европеоиды, и роль поливного земледелия в истории страны довольно скромная. Вот негроидная цивилизация Мохенджо-Даро на северо-западе Индии основывалась на поливном земледелии — такой крайний восточный форпост Древнего Востока. Но она и потом не изменилась, а хозяйство европеоидов изменилось.

Европеоиды и позже несли свои особенности во все страны, которые заселяли. Индейцы, ацтеки обожали поливное земледелие. Кто мешал испанцам строить каналы и водохранилища? Кто мешал это делать французам и англосаксам на Миссисипи?

Заселяй Америку китайцы или вьетнамцы, в долинах Ла-Платы, Ориноко, Миссисипи, Миссури копошились бы муравейники общинников, стояли бы каналы, выращивали рис и распределяли бы урожай под бдительным оком ученых чиновников Императора.

А идеалом общественной жизни у них было бы вечное повторение одного и того же, неукоснительное подчинение старшим… и никаких перемен!

Стоит присмотреться к китайским фильмам. Как громадна в них роль группы, коллектива и начальства!

…Вот некий мальчик остается один после смерти отца. И тут же на него, неизвестно зачем, нападает некий черный противный гад. Чего он к мальчику прицепился — вообще непонятно. Но прицепился и начал мальчика немилосердно бить. Мальчик бежит в лес, а там на пеньке сидит такой просветленный старец. Он учит мальчика, и тот, проникнувшись вековой мудростью монастыря Шаолинь, начинает, в свою очередь, бить черного противного гада. Очень назидательная история, только вот что важно заметить: никогда она в китайских фильмах не обходится без просветленного старца и без мудрого вожака общины. Без них — ну никак. Ничего мальчик без них не может по определению.

…а у нас в Европе наоборот — чем парень «непослушнее», тем лучше. Старшие смотрят на него с умилением: «Во дает, волчонок… ну весь в нас…».

Каждая раса имеет свою эстетику, свой набор образов, свое представление о прекрасном. В этих представлениях есть много общего, но нигде нет эстетизации одинокого героя.

Социалисты всех мастей и нацисты создали нечто похожее на феномены культуры Древнего Востока, Индии, Китая, индейских цивилизаций: сооружение громадных зданий, мемориалов вождей, проведение многолюдных шествий. Все это отражает идею громадности и всеобщности.

Здание должно быть подавляюще громадным — это главное. Идею стадного коллективизма идеально выражает колоссальное общественное здание — типа «сталинских небоскребов» в Москве, стадиона на 300 тысяч зрителей, или неправдоподобно большого помпезного Рейхстага. Или дворцов китайских императоров. Или пирамид и Древнего Вавилона.

Шествия выражают ту же идею: включенности в общность, шумно выражаемую идею коллективного могущества. Факельное шествие в этом смысле ничем не отличается от первомайской демонстрации.

Еще раз подчеркну — у европейцев все это тоже есть. Но кое-что есть ТОЛЬКО у европейцев.

В области поэзии и литературы это произведения с ярко выраженной «мужской» эстетикой: эмоции приглушены, показаны скорее намеком, выражены через жест, позу, короткую отрывистую фразу — но не размазаны в длинных эмоциональных диалогах и сентиментальных описаниях. Это эстетика человека с богатым внутренним миром, который мало демонстрируется и не часто, не всем показывается.

Таково творчество Редьярда Киплинга, поэзия Николая Гумилева. Она, по словам автора, «не оскорбляет читателя неврастенией, не унижает душевной теплотой, не надоедает многозначительными намеками на содержимое выеденного яйца». В которой очень беспощадно осознается вся жестокость и вся красота жизни.

Вот типичное стихотворение Гумилева:

Углубись в заснеженные горы.
Заблудился старый конкистадор.
В дымном небе плавали кондоры,
Нависали снежные громады.
Восемь дней скитался он без пищи.
Конь издох, и под крутым уступом
Он воздвиг удобное жилище,
Чтоб не расставаться с милым трупом.
Тут он жил в тени густых смоковниц.
Песни пел о солнечной Кастилье.
Вспоминал сраженья и любовниц,
Видел то пищали, то мантильи.
Как всегда, был дерзок и спокоен
И не знал ни ужаса, ни злости.
Смерть пришла. И предложил ей воин
Поиграть в изломанные кости.

Попробуйте найти такой же гимн самостоятельной личности, играющей в кости с собственной смертью, в поэзии неевропейского мира. Или что-то похожее на приключения Маугли и других героев Редьярда Киплинга.

Лично меня до глубины души поразил музей, созданный при генерале Франко в Испании, в мадридской крепости Алькасар. История такова…

22 июля 1936 года толедские фашисты, преследуемые местными же революционными анархистами, укрылись в древнем мавританском замке Алькасар в центре города. Всего 1205 военных и 555 гражданских — солдаты, офицеры, кадеты военного училища и просто сторонники «Фаланха Эспаньола» — «Испанской фаланги», со своими семьями. Возглавил осажденных 60-летний высокий старик — полковник Хосе Этуарте Москардо, директор толедской военной школы.

Штаб республиканцев расположился напротив Алькасара в музее живописца Эль Греко. Обе стороны прекрасно видели друг друга.

Алькасар не был готов к осаде — ни воды, ни пищи, ни боеприпасов. Но и необученные дружины анархистов с единственной прибывшей из Мадрида пушкой не были готовы к штурму. Марокканская кавалерия, авангард армии Франко, уже подходила к Толедо. Республиканцы должны были любой ценой взять Алькасар. Фашисты должны были любой ценой удержать Алькасар.

23 июля 1936 года коменданту Алькасара, полковнику Москардо, позвонил командир осаждающих крепость отрядов анархистов. Он потребовал от Москардо сдачи Алькасара, пригрозив в случае отказа расстрелять его сына-подростка, единственного позднего ребенка. Парня привели в штаб красных. Командир (имени которого я знать не хочу) передал телефонную трубку сыну полковника.

Состоялся следующий разговор. Сын:

— Папа!

Полковник Москардо:

— Да, сын, в чем дело?

Сын:

— Они говорят, что расстреляют меня, если ты не сдашь крепость.

Полковник Москардо:

— Тогда вручи свою душу Господу, крикни: «Да здравствует Испания!» — и умри как патриот.

Сын:

— Я обнимаю тебя, папа.

Полковник Москардо:

— И я обнимаю тебя, сын.

Не опуская трубку, полковник Москардо проговорил вновь взявшему трубку… существу:

— Ваш срок ничего не значит. Алькасар не будет сдан.

После этого он бросил трубку, а его сын прожил считаные минуты. Он умер, крикнув «Да здравствует Испания!», как ему и советовал папа. По одной из версий, отец успел выйти на стену и видел, как анархисты убивают его ребенка. По другой версии, он занялся другими делами, стараясь не слышать залпа. Вряд ли это принципиально важно.

Осада длилась больше 70 дней. Республиканцы сидели за баррикадами, в креслах-качалках, под солнечными зонтиками. У них были еда, вода, прохладительные напитки, вино и коньяк. Сидели, читали творения Маркса, спорили о сущности революционного террора по Сталину и Троцкому. Временами вспыхивала вялая ружейная перестрелка: сходящие с ума без воды, смертельно голодные фашисты с башен замка стреляли по хлебным очередям. Городское радио играло и в крепости, и в городе.

Анархисты в приступе революционного остервенения пригнали в Толедо эшелон цистерн с бензином — хотели закачать бензин в замок и поджечь. Бензин вспыхнул, превращая в живые факелы самих анархистов. Свидетели говорили — он вспыхнул чудесным образом, сам собой, непостижимо для человеческого ума.

В крепости не было еды. Воды тоже не было. Сходивших с ума без воды приходилось тут же убивать.

29 сентября 1936 войска Франко прорвали осаду и спасли гарнизон Алькасара. Полковник Москардо умер в 1956 году, в возрасте 80 лет. Трудно передать словами уважение, которое окружало его до последнего часа во всех классах общества. Когда военный пенсионер Москардо входил в комнату, генералы вставали.

А в крепости Алькасар поставили памятник полковнику Хосе Этуарте Москардо. В комнате, где когда-то полковник Москардо говорил с человекоподобными, — музей. Там стоит телефонный аппарат, пожелтевшие фотографии развешаны на стенах, и висящие там же переводы телефонного разговора на всевозможные языки, в том числе на арабский, японский и иврит.

Не сомневаюсь, что и неевропейцы способны на самопожертвование. Но кто, кроме людей белой расы, мог бы создать именно такой музей? Музей, подобный воплощенным в экспозициях стихам Киплинга и Гумилева?

Можно поспорить о том, когда именно человек познал Бога. Не племенного божка и не воплощение дождя или выпавшей росы. А Бога, сотворившего материальный мир.

Есть версия, что Бога создало воображение древних иудеев в XII–XI веках до P. X.

Есть версия, что это еще раньше, в XVI–XV веках до P. X. произошло в Древнем Египте.

Есть версия, что Бога первыми познали древние персы в XII или в X веке до P. X.

Скорее всего, это происходило не один раз… Но не в Африке, не на острове Ява и не в Китае.

Можно спорить и о том, что же, собственно, произошло: человек «выдумал» Бога или познал Бога, как всякий факт окружающего мира. Об этом у меня есть некое (глубоко не оригинальное) мнение, но навязывать его я не буду. В конце концов, если у атеистов так плохо с воображением — что тут можно поделать? Или это на них каким-то странным образом действует кровь отдаленнейших предков, подобных бушменам? Не ведаю…

Потому что спорить можно о многом, но вот факт — Бога познал или Бога «придумал» европеоид. Священники поправят: Бог открылся европеоиду… Но отрицать, что именно европеоиду, не сможет никто.

И Мир Иной придумал европеоид. Уже в арийском язычестве, и греков, и германцев, и индусов, и персов, и кельтов есть много черточек, прямо ведущих к Единобожию и к представлениям о каком-то Ином Мире, лежащем по ту сторону Неизбежного.

Идея загробного Суда есть у многих народов. Буддизм в Центральной Азии и в Китае обзавелся своим адом, с набором устрашающих пыток. Описывая судьбу грешников, китайцы сильно гуманизировали и приукрасили картину реального суда в Поднебесной, но все равно получилось устрашающе.

Вот только интересная деталь: ад у китайцев есть, а вот рая — нет и не предвидится. Просветленные, достигая совершенства, становятся своего рода надчеловеческими существами — чем-то вроде языческих божеств или волшебников, но остаются они в этом мире.

Потому что никакого Иного Мира просто-напросто нет. Китаец живет в этом мире, плоско-материальном, и никаком другом.

А вот у древних ариев уже появилась мысль, что хотя бы отдельные люди, проявляя исключительные качества и имея особые заслуги, могут после смерти жить с богами. И что боги не просто бегают вокруг и безобразничают, а живут в неком другом мире, более совершенном, чем наш.

Эти представления лучше всего изучены у древних греков, но у них получилось примитивнее, чем у их вечных оппонентов — персов. У греков герой — это сын божества, он генетически отличается от людей. А вот персы полагали, что для посмертной судьбы человека происхождение не важно, важны личные заслуги и усилия. Примерно так же думали и германцы, и кельты.

Чтобы представить себе Мир Иной, нужно не только развитое воображение. Оно, воображение, работает и у монголоидов, и у негроидов, порождая такие устрашающие образы чудовищ, такие волшебные приключения мифологических героев, что только диву даешься.

Для этого нужно представить себе именно идеальный мир… Мир, совершенно непохожий на наш. Есть очень интересные исследования, показывающие, как изменяются росписи на стенах египетских гробниц. В эпоху строительства пирамид, в 3-м тысячелетии до P. X., покойник изображается сидящим за накрытым столом, в окружении толпы жен и детей, на фоне стад и колосящихся полей, сытым и довольным жизнью.

А спустя тысячелетие, в эпоху Среднего Царства, покойный сидел, размышляя о жизни и смерти, поставленный перед лицом Вечности.

Произошел громадный перелом в миропонимании, в самом ощущении жизни древнего человека. Но у кого произошел? У европеоида в Египте. А всем остальным европеоидам этот поворот был понятен и интересен, потому что они все переживали нечто подобное.

Бог? Но что такое Бог? Кто есть Бог? И неведомый грозный Бог иудеев, и милосердный творец, воплощение всего хорошего, Ахурамазда персов, и Отец Небесный христиан — это Сверхличность. Сверхличность стоит вне нашего материального мира. Она, эта Сверхличность, больше мира, она творит мир своей волей. Она первична, а мир появился после вечной Сверхличности.

Чтобы просто допустить существование такой Сверхличности, необходимо знать хоть что-то о Личности вообще. А если Личности нет? Если представление о ней глубоко чуждо человеку? Тогда как?

Неудивительно, что не только африканцам, но даже цивилизованным, ученейшим китайцам, жителям Юго-Восточной Азии, индейцам, похоже, сама идея Бога как-то не очень понятна.

Тем более им непонятна идея Спасителя. Вот когда Христос воскрешает мертвых или кормит пятью рыбами огромную толпу — это работает! Это здорово! Негры совершенно очарованы таким замечательным колдуном. Надо же! И даже не плясал в леопардовой шкуре, не жег на свечке усы леопарда! А если бы сплясал — представляете, что было бы?!

И «пейте, это кровь моя, ешьте — это плоть моя» африканцы поймут вовсе не в переносном мистическом смысле. По их понятиям, Апостолам следовал бы сожрать Христа, честно разделяя — кому руку, кому ногу, кому печень. Хотя да, римляне же похитили у них Христа — не иначе, сами собирались его съесть.

У негроидов некоторых тихоокеанских островов даже само распятие приобрело бы весьма своеобразный смысл — в не таком уж далеком прошлом у них человека подвешивали, вывернув руки и ноги в суставах — чтобы мясо сделалось нежнее. Да и в литературе это описано![198]

Магическая сила совершенномудрого Христа очарует и монголоидов. Но и для них он — скорее некий волшебник, маг, проникнутый магической силой на пути к самоусовершенствованию. Наверное, Христос долго учился смешивать настои целебных горных трав, вот и сумел воскресить Лазаря.

В результате главное в христианстве просто проходит мимо них. Сверхличность, ценой личного подвига поворачивающая ход мировой истории, для них просто непостижима. Идея самопожертвования тем более безумна и бессмысленна для них.

Вот если бы Христос молниями и проклятиями обрушился на римские легионы, разметал бы толпу, орущую «Распни его! Распни!», — вот тут бы он сразу доказал бы свою силу, и необходимо было бы пойти за таким могучим колдуном… Ну, или за совершенномудрым старцем, повелевающим стихиями.

Я клевещу на целые расы? Но я уже рассказывал о том, как причудливо негры осмыслили христианство, создавая то культ вуду, то еще более устрашающие конструкции.[199] В сущности, неграм нужен не Христос, а, скорее, Хотгабыч.

Южноамериканский индейский «Христос» по-другому, но тоже экзотичен. Я своими глазами видел иконы, написанные индейцами кечуа. Земледельческий народ, со старой культурой интеллектуальной жизни, породивший в XX веке немало ученых, врачей, инженеров, ваятелей. Но Христос на их иконах нежно обнимает Магдалину, и его рука покоится на припухлом аппетитном задке прильнувшей к нему дамы. С позволения читателя, я не буду описывать похождений, которые приписываются Христу в народных легендах кечуа.

В педоморфном, ценящем мудрость Китае, конечно, все не так. Но и в Китае тайпины создали своего рода «тайпинизированный протестантизм» в раде отношений не лучше культа вуду. Само название «тайпины» происходит от названия их «небесного государства великого благоденствия» — Тайпин тяньго. Тайпины считали себя христианами и что их руководители получают непосредственные указания лично от «Небесного владыки».

Да и католические миссионеры откровенно писали о том, что для китайцев Христос — это скорее «Небесный император», чем Спаситель.

Не случайно ведь христианская проповедь оказалась такой малоэффективной. Есть отдельные серьезные успехи: поголовная христианизация Филиппин, многих народов Сибири, Северной Америки, полинезийцев.

В XVII — начале XX века появились большие христианские колонии в Китае, Корее, Японии, Вьетнаме. Но эти колонии были практически уничтожены в ходе местных восстаний.

В Южной Америке христианство причудливо соединилось с местным язычеством… вплоть до возвращения уже в XXI веке культа Пачамамы в Боливии.

И вообще, если даже проповедь имела формальный успех, в головах новообращенных складывались самые фантастические конструкции. В духе:

«— Кто такой Иисус Христос?

— Сын богини Текерзши».[200]

Даже негры США и мексиканцы проявляют порой такое понимание христианства, что возникает желание творить крестное знамение и бежать побыстрее.

Да не буду я понят так, что только белые в состоянии стать христианами. Конечно, это далеко не так. Мир видел великолепных чернокожих проповедников, один из которых существенно изменил ход мировой истории, — Мартин Лютер Кинг. Я своими ушами слышал мессу, которую служил чернокожий пастор в соборе Парижской Богоматери.

Но все это пример людей, давным-давно, далеко не первое поколение, духовно живущих в лоне европейской культуры. Это пример полных ассимилянтов, и они всегда составляют меньшинство своего общества. Отдельные представители своей расы.

Сознание некоторых цветных людей таково, что они могут освоить белую культуру реально, а не в виде нелепой устрашающей карикатуры. Такие люди есть. Глубокая ошибка большинства европейцев XVII–XIX веков была в том, что они не хотели этого видеть. Но не меньшую ошибку делали многие миссионеры того же самого времени. Они так же искренне не хотели видеть, насколько отличаются представления большинства темнокожих «христиан» от того, чему они хотели бы научить.

Специалисты по инстинктивным программам, этологи, почти не работают с людьми. На русском языке есть только одна популярная книга на эту тему.[201]

Нет исследований — и самое сложное существо в Мироздании, человек, остается еще и самым загадочным существом.

Инстинктивные программы часто считают неким «наследством», которое досталось нам от животных предков. Но позвольте! Род Homo существует уже по крайней мере полтора миллиона лет. Сменилось по меньшей мере 75 000 поколений. Неужели за это время не возникли никакие инстинктивные программы, свойственные именно человеку?

Они и возникли… Приведу только один пример. Широкий таз женщины делает ее «медленнее» мужчин. Кобылы и жеребцы на ипподроме бегут вместе. Стада копытных убегают от хищников, не создавая прикрытия самкам — в этом и нет необходимости. Но очень может статься, даже читая эти строки, мой читатель (независимо от пола) ощутит некое беспокойство. Как же так?! Ведь у человека инстинктивные программы другие. Если возникает опасность, мы стремимся прикрыть от нее женщину. Крик «Беги!». И если дама не торопится, это вызывает не восхищение ее храбростью, а гнев. Ведь она бегает медленнее, а дети без мамы долго беспомощны. Как и во многих других случаях, за рыцарством стоят очень простые и очевидные вещи.

Существуют и инстинктивные программы, связанные с хозяйственной деятельностью, с образом жизни. Понаблюдаем, как дети 3–4–5 лет играют в «домик». Мальчики бегают вокруг и строят, а девочки быстро начинают делать что-то внутри этого домика.

Или вот такой факт: среди археологов самые сильные специалисты по керамике — женщины. Мужчины-археологи прекрасно понимают ценность керамики как источника, но, видимо, относятся к керамике все же иначе… и строят свою профессиональную карьеру не на изучении керамики.

А ведь и расы имеют свои инстинктивные программы. Это опять заставляет говорить о биологических основах культуры. А говорить неприлично, и эти факторы не изучаются.

«Мозг человека обладает генетически детерминированными свойствами. Для нормального развития мозга нужна нормальная генетическая программа. Доказано, что пять шестых мозга формируется у человека после рождения. Эта непрерывная биологическая преемственность на протяжении истории человечества обеспечивается наличием в генетической программе каждого индивида типологических черт. Человек обладает определенными биологическими свойствами, специфика которых проявляется на молекулярном клеточном, организменном и популяционном уровнях».[202]

Так писал уже в наше время крупный ученый, Дубинин Николай Петрович. Писал очень политкорректно, но понятно.

Переведем? Применительно к теме нашей книги получается так: нордическая раса отличается от других большим по размеру и более сложно устроенным мозгом. Таз наших женщин приспособлен к рождению детей с более крупными головами. И после рождения наш мозг растет дольше. Наши черепные швы зарастают в другом порядке, чем даже у других европеоидов, — у лапоноидов, например, не говоря уж о негроидах.

Возможно, эти высказывания автора вызовут психологический протест читателя. Очень уж долго и старательно нам внушали, что «все люди равны». Хотя мы и знаем, что вовсе они не равны, говорить об этом психологически трудно… Естественно, расы и популяции не сделаются равны от идеологических заклинаний. Но даже и понимая это, чисто эмоционально все время чувствуешь, что вторгаешься в какую-то запретную тему. Вот чуть-чуть, и сделаешься страшным расистом…

Но что поделать!

Это очень неполиткорректно со стороны черепов и мозгов, но у разных этнических групп и правда объем мозга и некоторые другие анатомические свойства различны.

Независимо от того, правильно это или неправильно, но у австралийских аборигенов объем мозга меньше, чем у европейцев. Объем мозга австралийцев и некоторых индейских племен ближе к объему мозга ископаемых форм человека, в том числе питекантропов, чем к объему мозга современных европейцев.

Например, у некоторых племен-изолятов из-за низкого маленького лба лобные доли, столь необходимые для высших форм интеллектуальной работы и для социальной дисциплины, развиты слабее, чем у европейцев и у китайцев. Что с этим можно поделать?!

Если в крови бушует тестостерон, не до всяких там культурных веяний, не до самоусовершенствования и не до социальной дисциплины. Тут инстинктивные программы будут совсем другие. Не будет долгого выращивания детей, не будет культа индивидуальной любви. Будет бешеный траходром, закономерно перетекающий в параллельные романы или в групповушку.

Выбирайте!

Примечания:

1

Большой иллюстрированный энциклопедический словарь (авторизованный перевод Philip's Millenium Encyclopedia). М.: Астрель, 2003.

2

http://www. un. org/russian/question/r2142. pdf

19

Спивак Д. Л. Метафизика Петербурга: Немецкий дух. СПб: Алетейя, 2003.

20

Вопросы уголовного права и процесса. М., 1980. С. 181.

198

Джек Лондон. Джерри — островитянин \\ Джек Лондон. Собрание сочинений в 13 томах. Том 11.

199

Лаврецкий И. Р. Боги в тропиках. Религиозные культы Антильских островов. М.: Наука, 1969.

200

Шапошникова Л. В. Тайна племени Голубых гор. М.: Наука, 1969.

201

Дольник В. Р. Непослушное дитя биосферы. Очерки об этологии человека. СПб. 2005.

202

Дубинин Н. П. Что такое человек? М.: 1983.