|
||||
|
|
Глава IIКогда говорят об архитектуре Древнего Египта, нам невольно приходят на ум те чудесные храмы и гробницы, развалины которых прославили долину Нила. Но в действительности эти гигантские здания были исключением по сравнению с обычным стилем построек в Египте, где дома были настолько же легкими и непрочными, насколько храмы – мощными и вечными. Вместо толстых стен египетские дома того времени имели стены из илистой нильской земли, вместо гигантских колонн – симпатичные деревянные опоры, вместо каменных крыш – навесы из пальмовых стволов. Только одно у них было общим – яркая окраска: богато окрашены были и все части дома, и храмы. Можно удивиться тому, что египтяне, несмотря на то что были великими мастерами в строительном деле, никогда не применяли «вечные камни» при постройке своих жилых домов. Но нильский ил – такой удобный строительный материал, что в зданиях, не предназначенных существовать вечно, казалось нелепым заменять его камнем, вырубавшимся из скал. Следует также учесть особенности климата: было нужно, чтобы здание защищало от жгучего солнечного зноя, но всюду давало доступ для большого количества воздуха; а массивное каменное здание едва ли было бы приятным местом во время сильнейшей летней жары, свойственной Верхнему Египту. Легкая постройка с небольшими, хорошо проветриваемыми комнатами и занавесями из циновок на окнах, стоящая среди тенистых деревьев и, если возможно, возле дававшей прохладу воды, – вот какой дом лучше всего подходил для египетского климата, и такие дома строили древние египтяне во все эпохи.  Реконструкция деревенского дома Конечно, между одним домом и другим могла быть огромная разница. Если мы не станем брать в расчет, с одной стороны,крестьян (которые, вероятно, жили в земляных хижинах, как современные феллахи), жилище горожанина, имевшего маленький дом на узких улицах города, представляло собой просто маленький двор и возле его задней стены – несколько комнат под плоской крышей и лестницу в один пролет высотой, которая вела на эту крышу. Такой план имеют сейчас в Египте хорошие деревенские дома, и ему соответствуют некоторые маленькие модели домов, которые хранятся в наших музеях, хотя модели, скорее всего, изображают кладовые, а не жилые дома[37]. Иллюстрация ниже – постройка, несколько похожая на коробку, – дает представление о форме, которую обычно имели эти маленькие жилища с толстыми наклонными стенами из ила, с тонким слоем деревянных планок под окнами; наверху устроен маленький второй этаж без передней стены и перед ним – плоская крыша. Единственное украшение этого маленького дома – толстый столб, вероятно сделанный из земли, как и похожие опоры в современных египетских домах.  Модель, хранящаяся в Лувре (согласно Перро – Шипье) Но знатный и богатый владетель, который жил в своем парке за городом, не довольствовался такой постройкой: он желал иметь один дом для себя, другой для жены, третий для кухни и еще приемный зал для особо почетных гостей, кладовую для продовольствия, жилища для слуг и т. д. Такой дворец мог, как и сейчас на Востоке, занимать целый квартал города. К несчастью, сейчас почти невозможно представить себе внешний вид древнеегипетского города, потому что от знаменитых великих городов Древнего Египта остались только груды мусора; даже в Мемфисе, даже в Фивах нельзя найти развалины хотя бы одного дома: более поздние поколения египтян распахали под посевы зерновых каждый квадратный метр годной в дело земли. Единственные уцелевшие развалины – остатки города Горизонт Солнца (Ахетатон)[38], который построил для себя царь-реформатор Эхнатон и который был грубо уничтожен после смерти этого царя: этот город находился за границей пахотных земель, и потому земля, на которой он стоял, не стоила того, чтобы ее возделывать. Мы и теперь еще можем определить контуры проходившей через весь город широкой улицы, длина которой была около трех миль, а ширина полмили, и видим, что по обеим сторонам этой улицы стояли большие общественные здания с дворами и оградами. Но невозможно понять, как была спланирована та часть города, которую занимали многочисленные маленькие частные дома.  Модель дома, период неизвестен (Лувр, согласно Перро – Шипье) Возможно, в Древнем Египте большие города часто меняли место, как это было с восточными городами в Средние века. На Востоке существовал обычай: могущественный монарх при вступлении на престол начинал «строить город»; обычно он выбирал местом для своего дворца предместье города, расположенное за городской чертой, или селение, находившееся близко от столицы, и переносил туда резиденцию правительства. Иногда это новое место становилось постоянным, но, как правило, оно так и не достраивалось до конца и исчезало по прошествии нескольких поколений, когда один из преемников монарха создавал себе новую резиденцию. Таким образом, столица в течение веков перемещалась то туда, то сюда, и – по крайней мере, официально – меняла имя; так было почти с каждым великим городом Востока. Царь мог выбрать участок земли для нового строительства и вдали от столицы, но от этого новая резиденция не становилась более долговечной. Мы точно знаем, что этому обычаю следовали и фараоны Нового царства: Фивы действительно оставались столицей царства в течение многих веков благодаря своим великим святыням, но царь жил в каком-нибудь недавно основанном городе, носившем имя своего основателя. Этот новый город строился «по плану Фив»; он включал в себя амбары для зерна и кладовые, сады и пруды, чтобы в нем было «сладостно жить», и придворный поэт пел ему славу в своем «рассказе о победе повелителя Египта»: Его величество построил себе крепость, Таким же образом мы знаем, что один из царей Среднего царства, по имени Аменемхет, построил для себя город-резиденцию в Файюме и поблизости от него воздвиг пирамиду. Второе из этих сведений служит объяснением для одного обстоятельства, которое иначе казалось бы странным. Мы, следуя греческой традиции, привыкли считать, что цари эпохи пирамид жили в Мемфисе, городе, где находились древний храм Птаха и знаменитая крепость Белая стена. Храм Птаха находился возле того места, где сейчас расположена деревня Митрахин, и царская крепость должна была находиться тоже где-то по соседству. Если мы просмотрим письменные памятники эпохи Древнего царства, мы с удивлением увидим, что в них ни разу не упомянут город Мемфис – по крайней мере, не упомянут под своим более поздним именем Меннефер («хорошая гавань»). При каждом царе речь идет о «его городе», как будто у каждого правителя был свой главный город, и за словом «город» всегда следует знак-определитель «пирамида», словно город и пирамида каждого фараона были неотделимы друг от друга. Если мы теперь посмотрим на линию, которую образуют пирамиды, – как она показана здесь на пояснительном рисунке, – то обнаружим нечто поразительное: самые древние из них находятся очень далеко от места, где в раннюю эпоху стоял Мемфис.  Если мы признаем верным всеобщее мнение, что Хуфу (Хеопс) и Хафра (Хефрен) жили в Мемфисе, то мы также должны будем признать странный факт: они построили свои пирамиды на расстоянии 5 км от своей столицы, когда совсем рядом с ней были пустынные земли, где не стояло ни одного здания. В это трудно поверить; гораздо вероятнее, что город Хуфу находился возле его пирамиды. Хафра и Менкаур (Микерин), вероятно, тоже жили в Гизе, цари V династии – в Абу-Сире (Абусире) к северу от Саккары, а фараоны VI династии – поблизости от места, где позднее находился город Мемфис. Это мнение подтверждается тем, что самая старая пирамида, воздвигнутая возле Мемфиса, гробница Пепи, называлась Меннефер, а это то же имя, которое позднее носил Мемфис. Вероятно,царя Пепи назывался так же, как его пирамида, и из него вырос позднейший город Меннефер – Мемфис, который со временем стал огромным городом со знаменитым храмом, «домом образа Птаха», и крепостью Белая стена.  Саркофаг Менкаура (согласно Перро – Шипье) Резиденции предыдущих царей полностью исчезли, не оставив после себя никаких следов, кроме их пирамид, а резиденция Пепи процветала благодаря своему соседству с важным городом. Поскольку развалины городов исчезли, очень трудно составить себе какое-либо представление о древнеегипетском жилом доме, и мы были бы совершенно не в силах представить его себе, если бы некоторые гробы эпохи Древнего царства не имели форму домов. Если мы посмотрим на рисунок, где изображен гроб царя Менкаура, который когда-то стоял в его пирамиде в Гизе, а теперь лежит на дне Адриатики, мы с первого же взгляда увидим, что он изображает дом[41]. Этот дом имел три двери на длинной стороне и одну на короткой; над каждой дверью было зарешеченное окно. Изящные маленькие колонки, немного выступавшие из стены, служили опорами для балок, на которых держалась вогнутая часть плоской крыши. Достаточно беглого взгляда, чтобы убедиться, что этот дом был построен не каменщиком, а плотником: мы ясно видим, как горизонтальные брусья входят в вертикальные. Здесь нет больших ровных участков стены, как в кирпичной кладке.  Реконструкция дома эпохи Древнего царства (согласно Перро – Шипье) Весь дом сложен из тонких реек и планок. Стволы пальм использованы только в углах и для балок крыши. Обычный облик таких зданий виден по приведенному рядом наброску из работы Перро – Шипье, детали же добавлялись почти произвольно. Такой стиль в строительстве не был исключением из правил: это видно по многочисленным изображениям дверей в мемфисских гробницах. Внутри гробницы на западной стене[42]вырезали дверь, похожую на дверь древнего дома, и она всегда очень похожа на двери, которые можно увидеть на только что упомянутом гробе. Иногда ее форма бывает простой, иногда она достаточно богато украшена, но всегда она расписана яркими красками.  Гроб времен Древнего царства, выполненный в форме дома (согласно L. D., I, 30. Гробница 98 в Гизе) Дома, несомненно, были также великолепно украшены; каждая рейка и каждая доска были либо окрашены, либо покрыты веселыми рисунками. Однако наиболее широкие столбы были увешаны коврами, которые имели (каждый из них) свой рисунок и свой цвет. Такое здание выглядело бы в высшей степени странно под нашим серым небом, но под солнцем Египта симпатичный геометрически правильный узор деревянной обшивки и богатство красок, должно быть, выполняли свое предназначение наилучшим образом. Но не все дома богачей были так богато украшены. На приведенной здесь иллюстрации показан гроб неизвестного человека, который может послужить для нас примером дома гораздо более простой конструкции. Гладкие, не разделенные на части стены явно сложены из кирпича, и только у ниши, в которой находится дверь, хорошо заметны признаки деревянной конструкции. По расположению комнат этот дом, должно быть, тоже очень сильно отличался от упомянутого выше роскошного деревянного здания; здесь всего две двери, а в задней стене и двух коротких боковых стенах прорезаны только окна. Некоторые из этих старинных дворцов имели очень большой размер: например, «великий человек юга» Амтен, о котором мы так много говорили, построил себе дом «длиной в двести локтей и шириной в двести», то есть квадратное здание, каждая сторона которого была длиннее 90 м[43]. К сожалению, мы очень мало знаем о меблировке этих зданий. Только один раз, в гробнице Имери, «начальника имений царя Шепсескафа», показана внутренняя обстановка части дома. Имери велел изобразить себя там сидящим в украшенном колоннами зале и принимающим похоронные жертвоприношения. Четыре ряда колонн – легких деревянных столбов высотой около 6 м с капителями – поддерживают плоскую крышу. Возле задней стены между этими столбами висит ковер веселой расцветки; загороженный таким образом от взглядов своих слуг, Имери сидит в этой комнате на стуле с высокой спинкой, а под стулом лежит, пригнувшись, его гончая собака Экене. Комната заставлена столами с едой и кувшинами с напитками, а с бруса, который тянется под потолком на всю длину комнаты, свисают куски жареного мяса. Ясно, что перед нами большой обеденный зал, который в это время так же, как на сто лет позже, был главной комнатой египетского дворца. Коврики, подобные тем, что украшали стул Имери, явно играли очень большую роль в украшении комнаты; и мы вряд ли ошибемся, если будем считать, что внутренние поверхности стен были увешаны коврами так же, как и внешние. Нижняя часть стены не была закрыта ковром: египтяне, следуя верному художественному вкусу, предпочитали в этом случае другой стиль – более массивные деревянные панели, и потому оставляли на виду деревянную обшивку. Этой обшивке придавало дополнительную красоту умение египтян чередовать куски дерева, распиленного поперек, с другими, отпиленными в продольном направлении[44]. Пальмовые бревна, из которых была сделана крыша, часто тоже оставались ничем не накрытыми, чтобы их можно было видеть. В некоторых случаях они были роскошно украшены, как те прекрасные крыши, которыми мы так восхищаемся в гробницах. Египтяне предпочитали маленькие высокие двери и окна, на верху каждой и каждого из них был валик, с помощью которого сворачивалась и поднималась циновка, которой был занавешен проем. Теперь перенесемся через длинный ряд веков, отделяющих Древнее царство от Нового. Мы обнаружим, что хотя относительно этой более поздней эпохи у нас в распоряжении есть больше материала, чем о более ранних временах, мы все же и для нее не в состоянии дать вполне удовлетворительное описание. Изображения домов и дворцов, которые мы находим в гробницах Фив и Эль-Амарны (Ахетатона), к сожалению, выполнены в том же самом неудачном для нас стиле, в котором египтяне изображали пейзажи. Когда египетский художник изображал человека или животное, он четко и понятно показывал контур фигуры в профиль, но когда он должен был нарисовать большое здание, храм или сад, вдохновение покидало его. Рисуя такой важный и сложный объект, художник желал по возможности показать все его части; поэтому он рисовал дом не спереди и не сбоку, а соединял вместе изображения обеих сторон, а если дом имел верхний этаж из трех комнат, он и эти три комнаты тоже помещал поблизости. Художник считал свой долг выполненным, если расставлял перед зрителем все детали, и его не волновало, понял ли зритель, как эти детали соединялись одна с другой. Пытаясь понять эти рисунки, мы сталкиваемся с еще одной трудностью: египетский художник не чувствовал пропорций между частями своей картины. Если, к примеру, царь стоит в одной из комнат упомянутого выше здания, художник, не заботясь об истине, рисовал эту комнату в десять раз больше по размеру, чем все остальные вместе, и даже в пределах одного рисунка он часто изменял масштаб. Читатель должен воспринимать приведенные далее реконструкции египетских зданий с учетом этих особенностей. Рисунки из фиванских гробниц, где изображены малые деревенские дома знатных египтян, дают нам представление о том, как выглядели снаружи частные дома эпохи Нового царства. Один из них – низкое двухэтажное здание, почти без украшений снаружи, как все дома той эпохи. У него гладкие стены из покрытого штукатуркой кирпича, и разнообразие на этой белой плоской поверхности создают только выступающие вперед рамы двери и окон. Похоже, что первый этаж не имеет окон, но на втором, кажется, кроме двух окон есть еще что-то вроде балкона. Крыша, над которой мы видим деревья расположенного позади сада, очень странная – плоская, но с причудливой надстройкой над ней. Вероятно, эта надстройка соответствует тому, что в современном египетском доме называетсяа это наклонной формы конструкция из досок, которая улавливает прохладный северный ветер и направляет его на верхний этаж дома.  По W., i. 361 Фиванский настенный рисунок, показанный на с. 55[45], позволяет нам увидеть сельский дом знатного человека времени XVIII династии. Дом этот изображен не из-за своего особого величия, а как место семейного праздника. На открытом крыльце перед домом стоят сосуды с вином, а на столах, украшенных гирляндами цветов, лежит еда. Рядом стоят многочисленные кувшины, караваи хлеба и чаши, скрытые занавесом от входящих гостей. Пока гости здороваются с хозяином, мимо них проносят накрытую вышитым колпаком чашу с вином, а на заднем плане двое слуг, у которых, видимо, наблюдается сильная жажда – они уже схватили чаши для питья. Сам дом стоит в углу сада, где растут деревья с темно-зеленой листвой, смоковницы и гранаты и где также есть беседка, увитая зеленью. Сад окружен стеной из коричневатого кирпича, в которой имеются две двери из гранита. Хотя дом двухэтажный, нам сразу бросается в глаза, что он очень мал: в нем есть только одна дверь, которая по обычаям того времени расположена на одной из сторон главной стены, а не посередине ее. Первый этаж, похоже, построен из кирпича и оштукатурен; свет в него попадает через три маленьких окна с деревянными решетками; у двери есть каркас из красного гранита. Второй этаж построен в совершенно ином стиле: стены сделаны из тонких досок, два окна имеют большой размер, их рамы немного выступают из стены и закрыты ярко окрашенными циновками. В этом этаже, вероятно, находилась главная комната дома – та, в которой жила владевшая им семья. Один любопытный факт подтверждает это предположение: у оконных занавесок внизу есть маленький квадратный вырез, который позволяет женщинам видеть из окон, а самим оставаться невидимыми. Такое приспособление существует и сейчас в современных египетских домах. Крыша второго этажа опирается на маленькие столбы и со всех сторон открыта для доступа воздуха. Вентиляции других частей дома тоже уделяется много внимания: весь узкий фасад дома оставлен открытым, и его загораживает только широкий занавес-циновка. На нашем рисунке этот занавес поднят только наполовину, чтобы скрыть внутренность первого этажа от гостей. Для защиты от знойного фиванского солнца над всем зданием устроен чудесный навес, который опирается на шесть тонких синих деревянных столбиков, и продолжается над фасадом – за край дома, образуя нечто вроде крыльца. На рисунке показано, как использовалось это крыльцо: это было место, где египтяне наслаждались удовольствиями жизни; там они могли дышать сладким дыханием северного ветра и любоваться цветами и деревьями сада. Великолепный рисунок (реконструкция этого дома) стал фронтисписом этой главы.  Приход гостей в деревенский дом (по Ros. М. С., 68) Приведенные выше подробности ясно показывают, что в Египте люди благородного происхождения предпочитали жить вдали от мирской суеты; это еще более заметно в случае с другим домом той же эпохи. Благородный владелец сада скрыл свой дом в самом дальнем углу своего сада за высокими и покрытыми густой листвой деревьями, которые загораживали его от любопытных взглядов. Люди, проплывавшие мимо по каналу, видели только вершины деревьев над белой стеной: простота дома соответствует его скрытому местоположению. Это одноэтажное здание с более высокой, похожей на башню пристройкой слева; у него простые деревянные стены, единственные украшения которых – ниша под крышей и выступающие из стены рамы и столбы окон. К несчастью, подробности этого плана показаны очень неясно. Такой деревенский дом, какой мы описали выше, нельзя считать полноценным примером дома знатного египтянина. Он так мал, что в нем невозможно поместить большое хозяйство. Нет ни комнат прислуги, ни кладовых, ни кухонь. Все эти службы, без которых, вероятно, в деревне можно было обойтись, совершенно необходимы в городском доме: уже одно количество слуг, занятых в хозяйстве богатого человека, позволяет нам представить, каким должен был быть размер такой усадьбы.  Дом Мерира – вид сбоку (согласно L. D., iii. 93) Правда, планы домов, изображенные в гробницах из Эль-Амарны, совершенно не такие, как тот, что показан выше. В этих случаях мы вместо одного здания высотой в несколько этажей обнаруживаем одноэтажные постройки, в которых большое количество комнат и залов сгруппировано вокруг маленьких дворов. Это – характерная черта всех планов, хотя в подробностях они могут сильно отличаться один от другого в зависимости от вкуса или богатства владельца. Два дома, изображенные в гробнице верховного жреца Мерира, вероятно, самые простые по планировке; один из них изображен спереди, другой сбоку. Похоже, что они оба принадлежали этому богатому священнослужителю[46]. Новый город был вытянут в длину на большое расстояние, и вполне можно себе представить, что Мерир имел один дом возле храма и второй – возле дворца своего повелителя.  Дом Мерира – вид спереди (согласно L. D., iii. 96) Участок, на котором находился дом, имел прямоугольную форму и был окружен стеной, в которой был лишь один вход – на короткой стороне прямоугольника перед домом; там была главная дверь и по бокам от нее – маленькие дверцы. За стеной находился двор, где мы видим слуг, которые его подметают и опрыскивают водой. Дальняя стена этого двора является передней стеной трех маленьких построек. Планировка двух боковых комнат неясна: мы можем видеть только ряд столбов внутри этих комнат, а центральная постройка, несомненно, служила прихожей для большого зала, который был расположен сзади них. Эта прихожая имела форму кокетливой беседки, опиравшейся на четыре красивых столба. Передняя стена имела высоту только до середины постройки; верх этой стены и столбы дверей были украшены рядами бронзовых фигурок змей-уреев. Перед прихожей было крыльцо, такое же, как в упомянутом выше деревенском доме. Пройдя через эту беседку, мы попадаем в главную комнату египетского дома – большой обеденный зал, крышу которого поддерживают колонны. В середине его находится широкий обеденный стол, весь уставленный блюдами, чашами, полными фруктов, и караваями хлеба; жареное мясо и другие кушанья расставлены на других, меньших по размеру столах; там же находятся цветы и яркие ожерелья – принадлежности египетского званого обеда. В задней части зала виден ряд огромных, встроенных в стену кувшинов для вина. С каждой стороны стола стоят одно или два кресла, и рядом с одним из них находятся таз и кувшин с водой; очевидно, что нынешний восточный обычай умывать руки после еды струей воды – не современное нововведение. За обеденным залом, отделенные от него маленьким двориком, находятся кладовые и спальня. В комнату справа от спальни вход устроен не напрямую со двора, а через маленькую прихожую, в середине комнаты стояла большая кровать с высокими стопками подушек и валиков, которые клали под подушки. Слева находится пекарня, которая состоит из прихожей и еще двух комнат. Здесь рабочий толчет зерно в огромной ступе. Две большие комнаты, которые наполнены кувшинами, служат кухнями, и в каждой из них есть низкий очаг.  План дома Мерира (по L. D., iii. 93). A. Двор. Б. Прихожая с крыльцом. B. Комнаты привратников Г. Обеденный зал. Д. Прихожая. Е. Спальня. Ж. Пекарня. З. Кухни. И. Двор. а. Места, где сидели привратники. б. Большой стол. в. Место, где сидел хозяин. г. Маленькие столы. д. Кувшины. е. Кровать. ж. Туалетный столик. з. Стол с хлебом. и. Чаши на подставках. к. Кувшины. л. Очаг. В эти задние комнаты ведут две двери[47]; та дверь, которая больше, расположена в середине обеденного зала и явно предназначена для гостей и для слуг, когда те прислуживали за столом. Но обычно слуги проходили через прихожую в левую часть зала, которая была оставлена пустой, без мебели, а оттуда через маленькую дверь в находившийся сзади двор. Прямого пути из кладовых на улицу не было, и слуги, чтобы выйти, всегда должны были пройти через большой зал; этот недостаток в планировке кажется довольно странным. Другая странная особенность дома Мерира – то, что там не было женских покоев. Эта загадка легко решается: в надписях из его гробницы нигде нет упоминания о его жене. Значит, жрец был старым холостяком. По этой же причине в одном из его обеденных залов мы видим только одно кресло: этот вельможа обедал один. На приведенной здесь гравюре реконструировано это интересное здание. Художник очень хорошо сумел придать окрестностям дома обобщенные характерные черты древнеегипетского города. Очень сильно отличался от этого дома по планировке тот дом в Эль-Амарне (Ахетатоне), в котором жил упомянутый ранее «святой отец» Эйе со своей семьей[48]. Этот план тоже имеет форму прямоугольника, короткая сторона которого расположена параллельно улице; поэтому было невозможно расположить дворы и постройки обычным образом. Здесь отсутствует величественный огороженный двор с тремя дверями и тремя прихожими за ними. Если мы войдем в этот дом с улицы, то окажемся перед тремя маленькими постройками, и из них только одна, левая (комната дежурного слуги), имеет более или менее достойный вид, а две другие – просто дополнительные кладовые для вина и растительного масла. Если бы перед дверью не стояли слуги с опахалами, никто бы не догадался, что этот простой дом принадлежит могущественному любимцу фараона. Через маленькую дверь справа от этих построек мы проходим в узкий двор, где хлопочут слуги с метлами и сосудами с водой. Величавое здание по другую сторону двора – обеденный зал, спланированный обычным образом. Из задней части обеденного зала дверь ведет во двор, через который мы доходим до кухни и до спальни хозяина. В центре спальни стоит огромная кровать на четырех ножках-столбиках, а рядом – три маленькие кровати, предназначенные, возможно, для детей Эйе. К этой спальной комнате примыкает вторая, меньшая столовая; в ней стоят, как обычно, два кресла с подставками для ног, большой обеденный стол и кувшины с вином; кувшин и таз для умывания тоже не забыты. Эйе и его жена Тия явно пользовались своим большим обеденным залом только в торжественных случаях.  План дома Эйе (согласно L. D., iii. 106). A. Комната слуг. Б. Спальни. B. Кладовые для еды. Г. Обеденный зал. Д. Спальня. Е. Столовая. Ж. Кухня. З. Пекарня. И. Женские покои. К. Спальни для женщин. Л. Кухни для слуг. М. Сад. H. Двор. Двор и длинный флигель слева от него – места, где проходит повседневная жизнь дома. В их углах собрались группами слуги и увлеченно сплетничают о новостях дня; те, кто сидит на низких камнях перед входом в комнату хозяина, – привратники, которые принимают, хотя и на расстоянии, участие в этом интересном разговоре. Если мы оставляем двор слева и обходим вокруг кухни, мы оказываемся перед красивым зданием. Это – ни более ни менее как гарем Эйе, где живут его жена, ее служанки и его дети. Эйе имел два таких дома, которые были похожи один на другой и обращены один к другому задними стенами; их разделял маленький сад, где были деревья и водоемы. Каждый дом делился на две комнаты, крыши которых поддерживали колонны, и за каждой из этих комнат были еще две комнаты для музыкальных инструментов и предметов туалета. Здесь никогда не выполняли никакой работы. За двумя женскими домами, в дальнем конце земельного участка, стоят еще две кухни, очевидно, предназначенные для слуг, часть из которых сидят на корточках вокруг этого здания и едят свой обед с маленьких столов.  Усадьба состоятельного египтянина времен XVIII династии. Согласно планам L. D., III. 93, 96: реконструкцию выполнил П. Лаузер. Стены сломаны для того, чтобы показать внутренний вид прихожей и большого обеденного зала Тех домов, о которых мы сейчас говорили, достаточно, чтобы дать нам представление о жилищах частных лиц эпохи Нового царства. Если не рассматривать вопрос об упомянутых выше деревенских домах, мы обнаружим, что полноценный городской дом времени XVIII династии состоял из следующих частей: очень большая прихожая с маленькой комнаткой привратника впереди; за прихожей находился просторный обеденный зал – главная комната во всем доме; по другую сторону зала – маленький дворик, справа от дворика – спальные покои хозяина, слева – кухня и кладовая. За ними, еще дальше – дом для женщин и сад. Несомненно, по этому плану были устроены все большие частные дома, и даже дворец царя отличался от них только большими размером и великолепием[49]. Дворец имел прихожую с главной дверью и еще двумя боковыми дверями; заднюю сторону этой прихожей образовывали три маленькие постройки с рядом колонн вдоль фасада. Центральная постройка (она соответствует похожей на беседку передней комнате дома Мерира) часто бывает изображена в гробницах Эль-Амарны; царь и царица выходят на балкон, который расположен над ней, чтобы показаться своим верным слугам, и оттуда бросают им вниз подарки. Этот балкон – по-египетски он назывался «смшд» – часто упоминается в текстах и характерен именно для царского дворца: царьна нем, чтобы осмотреть груды вещей, сложенные внизу в качестве дани, и рабов, которых проводили перед государем. Поэтому «великий балкон» был пышно украшен: он был сделан из «хорошего золота» или из «лазурита и малахита». За тремя прихожими находятся торжественные покои – два огромных обеденных зала, к одному из них примыкают кухня и спальная комната монарха. В спальне стоит его широкая кровать – каркас для подушек, – окруженная распустившимися цветами.  Часть дома Эйе. Комнаты (согласно L. D., iii. 106) Недалеко от Мединет-Абу есть развалины – вероятно, остатки царского замка. Как я уже отметил, Рамсес II и Рамсес III заложили несколько дворцов возле храмов, которые они основали на западном берегу. То приятное, похожее на башню здание с узкими комнатами, которое так хорошо известно под названием «Павильон из Мединет-Абу», является частью благородного царского дворца, который Рамсес III построил для себя «по подобию зала Атума, который находится в небесах, с колоннами, балками и дверями из серебра и большим балконом из хорошего золота, чтобы появляться на нем». Нарушая обычай, Рамсес III построил фасад своего дворца из каменных блоков, и потому развалины этой части здания сохранились, в то время как от самого дворца ничего не осталось. К счастью, мы очень точно знаем, какой была мебель в древнеегипетских домах. Во все эпохи она отличалась изяществом и была разумно устроена. Стулья и кровати были особенно красивы.  Табурет времен IV династии (согласно L. D., ii. 44)  Кресло времен V династии (согласно L. D., ii. 74 c)  Кресло из Лейденского музея (согласно W., i. 410) Часто их делали из черного дерева и украшали инкрустацией из слоновой кости, и с самых ранних времен было в обычае придавать ножкам таких сидений форму львиных лап, а если было возможно, то изобразить и львиную голову, словно царь зверей подставлял свою спину могущественному владетелю, чтобы тот сидел на ней. Самая древняя форма мебели для сидения – деревянный табурет, на который сверху клали подушку. Сзади он вырезан в форме лотоса, а его ножкам придана форма львиных лап. Табурет был предназначен для одного или двух человек, и, видимо, им пользовались еще в эпоху Нового царства. Во времена V династии обычно пользовались стульями с высокими боками и спинкой. Они были слишком высокими и жесткими, а потому не могли быть вполне удобными – и действительно, при Среднем царстве спинке придали наклон, а боковины сделали ниже. При Новом царстве все пользовались точно такой же мебелью для сидения, как та, которая показана здесь на иллюстрациях. Читатель заметит, что эти образцы похожи на мебель, изображенную на показанных здесь ранее рисунках домов из Эль-Амарны[50]. Как правило, сверху на эту мебель клали толстые пуховые подушки, а в редких случаях накрывали каркас (как в более давние времена) простым кожаным сиденьем с мягкой набивкой[51]. Большинство этих предметов мебели выше, чем были подобные им изделия во времена Древнего царства, а поэтому нужна была подставка для ног.  Табурет из черного дерева, инкрустированный слоновой костью. Британский музей (согласно W., i. 413)  Фрагмент настенного рисунка из Фив. Находится в Британском музее  Складной табурет из Британского музея (согласно W., i. 411) Существовало много других видов мебели для сидения, кроме тех роскошных, образцы которых здесь описаны. Были, например, табуреты без спинок и львиных лап, изготовленные из слабо скрепленных пальмовых ветвей; сделанные с большой заботой и мастерством табуреты из черного дерева; складные табуреты наподобие наших таких же[52]; низкие, с толстыми подушками сиденья для старых людей, похожие на нашу софу и т. д.[53]  Кровать (1) с подставкой для головы (2); маленькая лестница (3) внизу служит для того, чтобы подниматься на кровать. Гробница Рамсеса II (согласно W., I, 416) Кровать относилась к этому же типу мебели. По сути дела, она отличалась от мебели для сидения только шириной; ее обычно украшали изображениями львиных лап и часто – большим изображением львиной головы. На таких кроватях могла лежать стопа подушек: читатель увидит их в спальне на нашем плане дома. С представлением о комфорте, который обещала такая постель, заметно контрастирует тот факт, что подушкой на ней во все времена была деревянная подставка для головы. Эту опору ставили под шею, чтобы голова свисала с нее над подушками; так искусственный парик спящего человека оставался несмятым – для чего и было придумано это неудобное приспособление. Вначале у египтян не было столов – по крайней мере, столов такой формы, которую унаследовали мы от классической эпохи. Во времена Древнего царства были в ходу высокие или низкие подставки показанных выше форм.  Небольшие подставки различной формы, все на одной ножке  Три подставки Их часто делали из цветных камней[54]. На каждую из них ставили один кувшин или кубок, или же, например, корзину с плоским дном, которая потом использовалась как поднос для обеденных блюд; использовали также низкую рамку из тонких дощечек, главным образом в качестве подставки для кувшинов. В более поздние времена эти подставки из дощечек были единственной разновидностью стола, и в домах Эль-Амарны мы видим такие столы всех размеров и в обеденном зале хозяина, и в спальнях, и в кухнях. Лишь изредка мы обнаруживаем подставки для кувшинов и корзины старого образца, причем, как правило, для жертвоприношений[55].  Два сундука с крышками Вместо шкафов у египтян были большие деревянные сундуки для хранения одежды и других подобных вещей. В эпоху Нового царства сундуки эти обычно были той формы, которая показана здесь на иллюстрации, и имели круглую крышку, задняя часть которой была выше передней[56]. Чтобы получить верное представление об интерьере египетского дома, к тем предметам мебели, о которых уже говорилось, мы должны добавить еще последнюю строку списка – ковры и занавесы. В одной гробнице времен V династии мы можем увидеть, как стены были покрыты цветными циновками; в других гробницах того же времени мы видим ширмы высотой примерно в рост человека, составленные из примерно шестидесяти кусков, украшенных разными узорами; такая ширма стояла рядом с тем местом, где сидел хозяин. Пол во все времена накрывали толстыми ковриками. На один из них ставили кресло хозяина, а если дамы во время пира сидели на полу, для них стелили красивые коврики.  Праздник дам во времена Нового царства (согласно W., ii. 353, Фивы) По уже упоминавшимся рисункам из Эль-Амарны мы можем видеть, в какой роскоши жил знатный египтянин, и мы можем быть уверены, что ему было нужно много слуг. То, что нам известно об этих людях низкого звания, собрано по крохам главным образом среди доступных нам подробностей того, как были устроены дворы номархов во времена XII династии. Руководитель домашнего хозяйства назывался по-старинному: «начальником дома продовольствия» – ему были поручены кладовые[57]. Он же надзирал за пекарней и бойней и от выполнения своих обязанностей становился таким тучным, что на погребении своего господина был не в состоянии нести свои жертвенные дары. Во главе кухни стоял «начальник жилища»; ему подчинялись зависимые крестьяне[58]. Пекарней управлял «начальник хлебопекарни», а «писец у подножки»[59] первоначально должен был отвечать за напитки своего господина. К этим служителям мы должны прибавить еще привратника, пекаря, садовника и других слуг низшего разряда, а также ремесленников и женщин, работавших на господина. Разумеется, менее крупные домашние хозяйства эпохи Среднего царства имели более скромное устройство, но и в них часто были зависимые крестьяне, пекари и другие слуги, из которых часть были крепостными людьми[60]. В доме были также рабыни, и красивых сириек часто выбирали прислуживать господину. Во всяком случае, при царском дворе были крепостные слуги, находившиеся под началом у «главного начальника», а среди старших по должности слуг царского хозяйства, несомненно, было много рабов, приведенных из других стран. Но эти царские «начальники продовольствия», «начальники жилища», зависимые крестьяне, «носители прохладных напитков», «писцы у подножки», «изготовители сластей», как они назывались, занимали высокое положение и пользовались уважением, помимо прочих причин, еще и потому, что египтяне во все времена очень ценили умение хорошо готовить. И потому очень скромно звучала мольба египтянина об умершем, когда он просил, чтобы у покойного на небесах была еда – хлеб и пиво, гусятина и говядина. Но даже беглый взгляд на списки жертвоприношений в гробницах позволяет нам увидеть, что египтяне очень хорошо знали: бывает разный хлеб и разное мясо. В этих любопытных списках они требуют для умершего не меньше десяти различных сортов мяса, пять видов птицы, шестнадцать видов хлеба и пирогов, шесть сортов вина и четыре – пива и одиннадцать видов фруктов, а также «всяческие сласти» и т. д. Эти виды еды и блюд не переходили от поколения к поколению, как бывает у первобытных народов, а так же, как и у нас, находились под влиянием моды, со временем сильно меняясь. У нас есть перечень кушаний, которые следовало приготовить для одного из царей XIX династии, когда он, путешествуя со своим двором, проезжал через различные города, и среди десяти сортов хлеба и пяти видов пирогов вряд ли хотя бы один был широко распространен во времена Древнего царства. У египтян были, кроме кушаний домашнего происхождения, и чужеземные. В одной очень древней священной книге мы читаем, что боги едят прекрасный хлеб из Камха, то есть  Жареный гусь Правда, эти кушанья не всегда были действительно привезены из-за границы: кроме настоящего «пива из Кеде, которое из порта», существовало пиво из Кеде, которое варили в Египте рабы-иноземцы. К сожалению, мы очень мало знаем о приготовлении этих блюд. Любимое блюдо египтян – гуся – обычно поджаривали на горячих углях; вертел при этом был самый примитивный – палка, продетая через клюв и шею сквозь птицу. Рыбу египтяне жарили так же, нанизывая ее на палку. Приготовленное таким образом жаркое выглядело не очень аппетитно, и перед едой его надо было хорошо протереть пучком соломы. Очагом служила подставка из известняка, имевшая форму низкого столика; и даже пастухи, жившие в болотах вместе со своим скотом, носили с собой это приспособление. На кухне Имери, «начальника имений» царя Шепсескафа, очаг был заменен металлической жаровней с красивыми ажурными боками. На этой же кухне мы видим, как резали на низких столах и затем готовили мясо; маленькие горшки поставлены на жаровню, а большие стоят на двух опорах над огнем. Лишь дойдя до эпохи Нового царства, мы обнаруживаем на рисунках, изображающих кухню Рамсеса III, огромный металлический котел на ножках, который стоит на огне; поваренок помешивает его содержимое огромной двузубой вилкой. В задней части кухни пол сделан из ила и мелких камней и поднят примерно на треть метра выше, образуя место под очаг, над ним, под потолком, протянут брус, к которому подвешено хранящееся в запасе мясо. Приготовление хлеба во все эпохи занимало важное место в домашнем хозяйстве, так как во все времена хлеб в различных видах был основной пищей народа[62]. Поэтому мы много знаем о нем. Можно принять как истину, что египтяне, во всяком случае в ранние периоды своей истории, не имели мельниц: мы нигде не обнаруживаем изображения мельниц в египетских гробницах.  Пастухи в полях (из гробницы эпохи Древнего царства в Саккаре, теперь находится в Гизе. Согласно Перро – Шипье) С другой стороны, во времена и Среднего, и Нового царства мы обнаруживаем изображения огромных ступ, в которых один или два мужчины «толкут зерно» тяжелыми пестами точно так же, как это делают сейчас во многих областях Африки. Однако для получения более мелкой муки египтяне растирали зерно между двумя камнями. Нижний камень, больший по размеру, закрепляли на одном месте и наклоняли вперед так, чтобы готовая мука сыпалась в маленькую выемку, сделанную в передней части камня. Во времена Древнего царства этот камень ставили на землю, и работавшая на нем женщина должна была стоять на коленях; в эпоху Среднего царства место нижнего камня занял стол с углублением впереди, женщина могла стоять, и это сделало ее работу намного легче. Вторым по очереди делом в приготовлении хлеба было замешивание теста, и его можно было делать по-разному. Пастухи в полях по вечерам, когда пекли свои лепешки в золе, только «взбивали тесто» в глиняной миске и слегка обжаривали свои круглые плоские лепешки на углях очага или просто в горячей золе. Чтобы вынуть их из горячих углей, эти голодные люди пользовались вместо вилок маленькими палочками, но перед едой они сначала должны были счистить пепел пучком травы. Разумеется, в доме человека благородного происхождения все было иначе. Здесь тесто клали в корзину и старательно месили руками; выжатая из него вода стекала сквозь отверстия между прутьями в горшок, поставленный под корзину.  Служанка, растирающая зерно. Известняковая статуэтка из Гизы (согласно Перро – Шипье)  Слуга, месящий тесто. Известняковая статуэтка из Гизы (согласно Перро – Шипье) Затем тесту руками придавали различные формы, похожие на форму нашей сегодняшней выпечки, и пекли то, что было вылеплено, на конической печи. Я с особым смыслом сказал печи: похоже, египтяне налепливали свои булки на наружную поверхность печи. Рисунок времен Нового царства дает нам достаточное представление об одной из этих печей (с. 76): она представляет собой усеченный конус из илистой земли, открытый сверху, и имеет в высоту около метра. Внутри горит огонь, его языки вырываются из верхушки конуса, а к наружной поверхности прилеплены булки. На этом же рисунке мы видим дворцовую пекарню Рамсеса III. Здесь тесто не месят руками: это было бы слишком утомительно при таких больших количествах теста, которые нужны в царском хозяйстве, – а мнут ногами.  Формы булок во времена Среднего царства (согласно L. D., ii. 126, 128, 129) Двое слуг заняты этой требующей выносливости работой: они топчут тесто в огромной бочке, опираясь на длинные палки. Другие уносят готовое тесто в кувшинах на стол, за которым работает пекарь. Поскольку придворный пекарь не доволен обычными формами хлеба, он придает своим булкам всевозможные новые очертания. Некоторые из них имеют форму спирали, как «улитки» наших кондитеров, другие окрашены в коричневый или красный цвет, возможно, в подражание кускам жареного мяса. Среди них есть также каравай в форме лежащей коровы. Затем эти разнообразные хлебы приготавливаются различными способами: «улитки» и «корову» царский повар жарит на огромной сковороде, а мелкие булки пекутся на печи.  Царская пекарня. Из гробницы Рамсеса III (согласно W., ii. 34, где изображено —, – что по ошибке только одна из булок прилеплена к печи)  Столы для кушаний, Древнее царство (согласно L. D., ii. 57 b)  Алебастровая чаша. Музей замка Алнвик (согласно W., ii. 42)  Кувшины для вина, украшенные венками и вышитыми тканями (настенный рисунок из Британского музея)  Столик с принадлежностями для умывания Отдельной частью кухни было «чистое место», то есть пивоварня, где варили пиво[63]. Пиво было любимым напитком египетского народа, и даже умершие в своем загробном блаженстве не могли обойтись без пива – так же, как без хлеба. Этот напиток был любим во все времена; в эпоху Древнего царства египтяне варили четыре сорта пива, среди которых было «черное», то есть темное[64]; во времена Нового царства в Египте ценилось пиво из окрестностей Кеде на востоке Малой Азии, а во времена греков египтяне пили пиво из Зифоса, о котором Диодор пишет, что оно пахло как вино. Мы мало знаем о приготовлении пива, однако все сведения согласуются в том, что оно делалось из молотого ячменя – «зерна Верхнего Египта», как его называли[65]. Во времена Древнего царства египтяне ели, сидя на корточках, обычно по два человека за одним маленьким столом, который имел высоту всего около 15 см и на котором были сложены кучами фрукты, хлеб и жареное мясо, а чаши для питья стояли под ним. Ели египтяне руками и не стеснялись отрывать куски от гуся. В более поздние времена простой народ ел так же, а высшие слои общества в Новом царстве предпочитали сидеть на высоких стульях с подушками и пользоваться услугами прислужников и рабынь[66]. После еды таким знатным египтянам лили на руки воду для мытья – так же, как принято на современном Востоке, и поэтому в столовых мы часто обнаруживаем кувшин и таз – точно такие же, как на современных столиках для умывания. В Древнем Египте украшение стола было искусством. Для украшения больших обеденных столов применяли крупные цветы лотоса, а во времена Нового царства кувшины с вином и пивом всегда были украшены вышитыми покрывалами. «Венки из цветов для кувшинов с вином» были необходимы, и, если царский двор проезжал через город, слуги должны были доставить для путешественников 100 венков так же обязательно, как и 29 200 караваев хлеба или 200 бушелей (1 бушель – 36,368 л—угля. Как столы на пиру были убраны цветами, так же и гости были украшены ароматными цветами и бутонами; к волосам они прикрепляли бутоны лотоса и протягивали их друг другу, предлагая понюхать, так же как в наши дни у других народов гости протягивают друг другу бокалы вина. Этот обычай значил не так мало, как могут подумать некоторые люди: его основой была любовь к цветам и зеленым растениям, очень характерная для египетского народа. На памятниках мы всюду видим цветы; богам подносили в дар букеты цветов; гробы покрывали венками из цветов, дома украшали цветами, и роспись на капителях всех колонн выполнена по образцу ярких цветочных лепестков. Египтяне любили и тенистые деревья. Житель Египта молился не только о том, чтобы после того, как он покинет этот мир, его душе «Нил дал каждое цветущее растение в положенное время года», но и о том, чтобы его душа могла сидеть «на ветвях деревьев, которые он посадил, и наслаждаться прохладным воздухом в тени его сикомора»[67]. Распаханные поля, лишенные тени пальмовые рощи, голая илистая земля редко позволяли египтянину увидеть те картины, которыми он больше всего любовался, и поэтому он старался удовлетворить эту потребность с помощью садоводства. В самые ранние периоды истории в Египте уже существовали парки и сады, и знатный человек из Древнего Египта с гордостью говорил о своих тенистых деревьях, своих ароматных растениях и своих прохладных прудах. Все нежные чувства, с которыми мы смотрим на естественные леса и луга, египтянин испытывал к своему хорошо ухоженному саду; для него сад был местом любви, а его деревья – поверенными, которым влюбленные доверют свои тайны. В день «праздника сада», то есть в день, когда сад полностью расцвел, дикая смоковница просит девушку прийти в тень ее листьев, которая будет надежным тайным убежищем: Маленькая сикомора, Фараон разделял со своими подданными эту любовь к деревьям и цветам и пытался превратить свой город в сад. Например, Рамсес III насадил в Фивах деревья и растения папируса, а в новом городе, который он основал в дельте, он устроил «большие виноградники, дорожки, затененные приятными фруктовыми деревьями всех видов, которые были увешаны плодами; священную дорогу, великолепную, блистающую цветами всех стран, а также лотосами и папирусами, бесчисленными, как песок»[69]. То, что сказано про посаженные там цветы всех стран, – не просто слова: любовь к садоводству и выращиванию цветов действительно привела к тому, что в Египет стали ввозить экзотические растения. За триста лет до Рамсеса III царица Хатшепсут гордилась тем, что велела привезти «тридцать одно растущее ладанное дерево из стран благовоний», расположенных у Красного моря. Рамсес III повторил этот трудный опыт и засадил двор Амона редкостными кустарниками.  План сада и дома представителя высших слоев общества Два замечательных рисунка из фиванских гробниц эпохи Нового царства[70] открывают перед нами еще некоторые подробности планировки садов и деревенских домов людей из верхнего слоя общества; и по обоим рисункам видно, что хозяин изображенных владений любил тишину и покой деревни. Высокая стена преграждала путь внешнему миру; дом не был виден, поскольку стоял в дальнем конце сада, под высокими тенистыми деревьями, и пройти к нему можно было только по узким тропинкам сада. Господин, владевший тем большим участком земли, который изображен на показанном плане[71], укрыл свой дом в самом дальнем углу сада. Ни один звук беспокойной жизни канала не мог проникнуть в его уединение; ничей посторонний глаз не мог увидеть его дом за стенами или за вершинами деревьев. (См. рис. на с. 81. – Высокая зубчатая стена окружает этот почти квадратный участок земли; вход есть только спереди: там широкая лестница в один пролет спускается от просторной сторожки, где находился привратник, к двум маленьким дверям, выходившим на канал. Через главный вход, украшенный именем правящего царя, мы проходим сквозь маленькую дверь сразу в виноградник, который показан в центре плана. Пышные разросшиеся лозы с большими гроздями пурпурного винограда обвиваются вокруг решеток, сложенных из камня, и через проходы между рядами лоз дорожка ведет сразу в дом. Но если мы пройдем через любую из боковых дверей, то попадем в другую часть сада, которая похожа на маленький парк. Здесь, окруженный пальмами и кустами, находится пруд, в котором есть рыба. Часть этого сада отделена от остальной территории стеной, за которой растут деревья светло-зеленого цвета; может быть, это питомник для саженцев, а может – участок с редкими деревьями. Из этого сада ведут две двери – одна в пальмовый сад, занимающий узкую полосу земли, которая со всех сторон окаймляет участок, вторая – в заднюю часть сада. Теперь, выйдем ли мы на правую или на левую сторону, мы снова придем к «прохладному пруду», а отдыхать у пруда было наслаждением для египтян. У начала пруда стоит симпатичная маленькая беседка, обвитая зеленью; здесь хозяин дома сидел по вечерам и смотрел, как водяные птицы играют в воде среди лотосов и растений папируса. И наконец, у задней стороны участка, окруженный двумя рядами пальм и других высоких деревьев, стоит сам дом – явно одноэтажное здание неправильной формы. Его основная часть пристроена к задней стене виноградника и имеет три комнаты с выходами в сад. Слева к нему добавлена пристройка, которая, похоже, выше, чем центральная часть здания; у нее спереди две двери и сбоку два окна. Бросается в глаза то, что весь дом лишен украшений, и однообразие деревянных стен лишь иногда нарушают столбики и рамы окон и расписанная яркими красками ниша под крышей. Украшать это здание было незачем: оно совершенно скрыто деревьями, а чтобы произвести впечатление на прохожих, было достаточно величавого вида, который имел домик привратника на передней стороне участка. Описанная здесь форма сада, похоже, была такой же обычной и в более ранние эпохи. В красивом парке, который заложил часто упоминавшийся Амтен, главный ловчий царя Снофру, он «выкопал большой пруд и посадил смоковницы и виноградные лозы». «В середине сада (точно так же, как на нашем плане) он устроил виноградник, который давал ему много вина». Вполне естественно, что египтяне так заботились о винограднике: хотя их главным национальным напитком было пиво, во все времена вино тоже было у них любимым питьем. В эпоху Древнего царства в Египте различалисортов вина, в том числе белое, красное, черное и северное. Последнее из них соответствовало различным винам из дельты – мареотскому, себеннитскому и тениотскому (которые пользовались громкой славой позже, во времена греков и римлян). Виноград в больших количествах выращивали по всей стране; например, Рамсес III насадил «бесчисленные виноградники» в южных и северных оазисах и еще много виноградников в Верхнем и Нижнем Египте. Он назначил рабов-чужеземцев для возделывания этих посадок и выкопал «пруды, в которых росли цветы лотоса». Больше всего он заботился о знаменитом винограднике в горах, который давал «сладкое вино» и назывался– «дух Египта». Этот огромный виноградник, который «вода заливала при разливе, как две страны, большие оливы которого были полны плодов, который был окружен длинной стеной и все дорожки которого были обсажены огромными деревьями, дававшими столько масла, сколько есть песка на морском берегу», был обширным садовым хозяйством фиванского храма Амона[72] и принадлежал этому храму по меньшей мере с начала царствования Рамсеса III, поскольку этот царь подтвердил принадлежность храму этого дара своих предков и основал на винограднике казну и святилище. Рисунки времени Древнего царства позволяют нам увидеть, как выращивались и обрабатывались виноградные лозы. Лозу заставляли виться вокруг опоры-решетки, которая стояла вначале на раздвоенных деревянных подпорках, а позже, в годы правления VI династии, которые были временем роскоши, – на деревянных столбах. Виноград возделывали очень заботливо: каждую лозу поливали отдельно из глиняных сосудов, криками и камнями из пращей прогоняли с виноградников слетавшихся огромными стаями птиц. Собрав грозди, которые, похоже, имели необычно длинную форму, и сложив их в корзины, люди относили их к прессу, механизм которого был простейший – тот, который и теперь еще можно увидеть на юге Европы. Это был длинный низкий ящик, над которым возвышалась деревянная рама выше человеческого роста. Ящик наполняли гроздями, затем пять или шесть человек входили в него, поднимали руки, брались за верхние доски рамы и топтали грозди ногами. По тому, как быстро двигались их ноги, мы видим, что работники должны были держаться за эти доски, чтобы не упасть. Во времена Нового царства форма прессов для выжимания виноградного сока стала удобнее и красивее: работники держались за канаты, это давало им больше места и позволяло двигаться свободнее, а выжатый из винограда сок стекал через отверстия внизу в огромные чаны[73].  Пресс для винограда в эпоху Нового царства. – маленький храм в честь богини урожая, перед которой в этот день сбора урожая были положены дары – виноград и вино. Ниже видно, как с помощью маленьких кувшинов наполняют вином огромные кувшины (согласно W., I, 385). Рисунок из фиванской гробницы Но с каким бы старанием ни топтали эти люди виноград, в нем всегда оставалось какое-то количество сладкого сока, и его можно было извлечь только более энергичными мерами. Египтяне – рачительные хозяева – не пренебрегали этим остатком, а добывали его и для этого давили выжатые грозди в мешке. Огромный мешок из светло-желтой циновки наполняли виноградом, а затем скручивали, как белье, вынутое из таза после стирки. В завязанные на концах петли продевались две палки, а затем четыре сильных мужчины начинали их вращать. С каждым поворотом мешка работа становилась все труднее, наконец, когда невозможно было повернуть палку еще раз, мешок крутили до упора, и, если работники под конец не выдерживали, он разворачивался. На рисунке мы видим, как в этот критический момент они проявляют свое наивысшее мастерство. Двое крепко держат, выкручивая мешок, палки за нижние концы, другие двое опираются на их спины, держат, выкручивая, палки за верхние концы, пятый, вися между двумя палками, раздвигает палки в стороны руками и ногами. Этот подвиг не напрасен: виноградный сок темным потоком льется в глиняный чан, который стоит внизу. Это был обычный способ выжимания винограда в эпоху Древнего царства. У нас нет данных о том, как после этого перерабатывали виноградный сок; мы видим только, как наполняли кувшины вином из огромных бочек, как их закрывали и как, наконец, их опечатывал казначей. Обычно мы видим еще и писцов, которые сидят рядом и записывают, сколько кувшинов было наполнено. В эпоху Нового царства и также во времена греков и римлян любимым обычаем египтян было смешивать несколько сортов вина. Дальше на рисунке показано, как они с помощью сифонов наполняли большой сосуд вином трех сортов; праздничные украшения на сосудах указывают на то, что это смешивание происходит во время пира.  Выжимание винограда в эпоху Древнего царства  Рисунок из гробницы в Фивах (согласно W., ii. 314) Мы не можем которую вместе с виноградной лозой выращивали в Египте во все времена. Мы повсюду встречаемся с ее плодом, а в старинных гробницах находим также изображения и самих деревьев. У смоковниц толстый искривленный ствол, и похоже, что высота их редко бывает больше 5 м. Но сучья смоковниц настолько крепкие, что садовники могут влезать на них и собирать плоды в плоскодонные корзины. Когда садовники не могли сами взобраться на дерево, они посылали на ветки ручных обезьян собирать для них инжир, как мы видим на рисунке ниже.  Обезьяны помогают собирать плоды смоковницы, инжир (согласно L. D., ii. 127) |
|
||
|
Главная | В избранное | Наш E-MAIL | Добавить материал | Нашёл ошибку | Другие сайты | Наверх |
||||
|
|
||||
семитов
), а для солдат – различные сирийские виды хлеба из Камха, например, хлеб келешет и прежде всего арупуса (
) («Хорошее вино они получали из Хару, пиво из Кеде, самое хорошее растительное масло из Эрсы, Хеты, Сангара, Эмура, Техесы и Нахарины; лучший инжир поступал из Хару.