ГЛАВА 4. Всемирный розыск

В 1444 г. в городе Губбио, расположенном в древней итальянской провинции Умбрия и некогда бывшем античным городом Игувием, в подземном склепе были обнаружены девять больших медных досок, покрытых надписями. Две доски были увезены в Венецию, и с той поры о них никто не слыхал. Остальные поместили на хранение в городскую ратушу. Две из семи оставшихся досок, как оказалось, написаны по-латыни буквами латинского алфавита. Пять досок были написаны на неизвестном языке и буквами, на латинские походившими, однако во многом отличными от них.

Разгорелся спор: чьи это письмена, чей язык они скрывают? Буквы называли «египетскими», «пуническими» (карфагенскими), «письмом Кадма», т. е. древнейшей разновидностью греческого письма, по преданию принесенного в Элладу финикийцем Кадмом. Наконец, решили, что письмена этрусские, а язык их «навсегда потерян». И только после долгих дискуссий и кропотливых исследований выяснилось, что письмена эти все же не этрусские, хотя их буквы родственны буквам этрусского алфавита. А язык этих текстов, получивших наименование Игувиенские таблицы, вообще не имеет ничего общего с этрусским языком.

В Италии в 1 тысячелетии до н. э., помимо латинян-римлян, обитало еще несколько народов, родственных им по культуре и по языку: самниты, сабелы, оски, умбры. На языке умбров и написаны Игувиенские таблицы. Доказал это около полутораста лет назад немецкий исследователь Рихард Лепсиус, позднее прославившийся своим ценнейшим вкладом в дело дешифровки египетских иероглифов.

Ну, а как же письмена этрусков? В том же XV в., когда были найдены Игувиенские таблицы, только не в его середине, а в самом конце, в 1498 г., выходит труд доминиканского монаха Аннио де Витербо «Семнадцать томов о различных древностях с замечаниями бр. Иоанна Аннио де Витербо». Тут приводятся отрывки из трудов различных античных авторов, которые комментируются де Витербо. А помимо того, он публикует этрусские тексты. И даже расшифровывает их с помощью языка библейского Ветхого Завета — древнееврейского…

Проходит немного времени — и вот выясняется, что де Витербо принадлежат не только комментарии, но и… некоторые тексты. Он их сам сочинил! Доверие к «Семнадцати томам о различных древностях» потеряно. Но вот ключ, с помощью которого он попытался проникнуть в тайну языка этрусков, — древнееврейский язык — долгое время считался правильным. Логика тут была простой: этруски — самый древний народ Италии; древнееврейский — самый древний язык в мире (ведь иероглифы Египта в ту пору прочтены не были, «глиняные книги» Двуречья вообще не были открыты, и Библия считалась самой древней в мире книгой).

В середине XVI в. Винченцо Транквилли и Юста Липсиа публикуют первые собрания этрусских надписей. Тогда же Пьетро Франческо Джамбуллари, один из основателей Флорентийской академии, переводит некоторые из них, разумеется, с помощью древнееврейского языка.

Но вот уже упоминавшийся нами Томас Демпстер публикует обширное собрание этрусских надписей. А вслед за ним, в 1737–1743 гг. во Флоренции выходит трехтомный труд «Этрусский музей», написанный А. Ф. Гори, где также приводится множество текстов, написанных по-этрусски. И становится ясно, что язык Библии не может служить ключом к языку древнего народа Италии.

Может быть, этот ключ дадут другие древние языки Италии, называемые италийскими, — оскский, умбрский, латынь? Многие исследователи XVIII–XIX вв. считали, что язык этрусков родствен италийским. Именно это доказывал лучший этрусколог XVIII столетия, итальянец Луиджи Ланци, выпустивший в 1789 г. в Риме трехтомное исследование, посвященное языку этрусков, переизданное в 1824–1825 гг.

А через три года после переиздания труда Ланци выходит объемистый двухтомник немецкого ученого К. О. Мюллера (не утративший во многом своей ценности и по сей день), в котором показано, что Ланци, считая язык этрусков родственным латыни, стоял на верном пути.

Во времена Луиджи Ланци еще не было создано сравнительно-историческое языкознание. Мюллер выпустил свой труд в ту пору, когда были уже заложены его основы и показано, что существует огромная семья родственных языков, названная индоевропейской, куда входят славянские, германские, кельтские, греческий, индийские, иранские, романские (латынь, французский, испанский, итальянский и многие другие) языки, что между этими языками существуют определенные звуковые соответствия, подчиняющиеся строгим законам. И если доказывать всерьез, что язык этрусков — италийский, надо показать «формулы соответствий» этрусских слов латыни и другим италийским языкам. А тот факт, что некоторые этрусские слова и имена богов родственны латинским, еще ничего не доказывает. Их могли заимствовать римляне у этрусков либо этруски у римлян, ведь они были ближайшими соседями и находились в течение многих веков в тесном контакте (так, в румынском языке очень много славянских слов, однако же язык этот — романский, потомок языка, на котором говорили римские легионеры; а не язык славян, с которыми были лишь близкие и длительные контакты).

Мюллер призывал к «всеобъемлющему сравнению языков», прежде чем делать вывод о том, к какому из них ближе всего стоит язык этрусков, чей он родственник. Сам исследователь полагает, что этруски были пеласго-тирренцами, отдаленными родичами греков. Другие исследователи считали, что этрусский язык — прямой родственник языка эллинов. Третьи, преимущественно итальянские исследователи, остались верны взглядам Ланци, только стали доказывать его правоту уже с помощью методов сравнительно-исторического языкознания: выявлять законы соответствий звуков этрусского и италийских языков, законы изменений звуков самого этрусского языка со временем и т. д.

В 1874–1875 гг. известный знаток латинского языка немецкий профессор В. Корссен выпускает двухтомник, названный «О языке этрусков». В нем он, казалось бы, убедительно доказывает, что язык этот родствен италийским наречиям, хотя многие слова в нем — греческие. Например, слово ТАУРА в языке этрусков означает «бык» (греческое «тавр» — вспомните Минотавра, быка критского царя Ми-носа), слово ЛУПУ или ЛУПУКЕ означает «изваял» (греческое «глипе» — «высекать, лепить»; отсюда наше «глиптика»). Мы уже говорили, что среди этрусков было очень широко распространено имя Авл (или Ауле). Корссен нашел, что есть еще одно похоже звучащее имя — АВИЛС. И оно также употреблялось очень часто. Причем на саркофагах и погребениях, разбросанных по всей Этрурии, к тому же в сочетании со словом «лупу» или «лупуке», т. е. «изваять», «высекать».

Корссен сделал вывод о том, что Авиле — это родовое имя династии скульпторов и ваятелей, чьими талантами обслуживалась Этрурия и чьи имена, словно «фабричное клеймо» или «знак качества», ставились на деле рук их — погребальных урнах и саркофагах, в которых были погребены представители самых знатных этрусских родов…

Но едва вышел в свет второй том монографии маститого ученого, как в том же году небольшая, в 39 страниц, брошюрка его соотечественника Вильгельма Дееке камня на камне не оставляет от построений Корссена с его Авилсами, греческими словами в этрусском и родства последнего с италийскими языками.

Дееке убедительно показывает, что ТАУРА, которое Корссен считает греческим словом «бык», заимствованным этрусками, на самом деле означает «могила». Слово ЛУПУ или ЛУПУКЕ — это не «изваять» или «высекать», а глагол «умер»; слово АВИЛС значит «год», а не собственное имя. «Лупу» и «авил» очень часто образуют устойчивое сочетание, причем между ними латинскими цифрами указано число лет. Вот вам и «династия скульпторов», открытая Корссеном в результате многолетнего кропотливого изучения этрусских текстов!

Сам Дееке считал, как и К. О. Мюллер, что народ этрусков «принадлежит к семье греческих народов, хотя и был, без сомнения, ее отдаленным членом». Однако далеко не все с этим соглашались. Еще в XVIII в. была выдвинута гипотеза, что этруски — первая волна кельтских племен, вторгшихся в Италию (вслед за которыми пришло другое кельтское племя, галлы, которые и нанесли этрускам смертельный удар). В 1842 г. в столице Ирландии Дублине вышла книга (в двух томах) под названием «Этрурия кельтская». Ее автор, В. Бетам, доказывал, что язык этрусков родствен вымершим кельтским языкам, вроде языка галлов, и также современным — ирландскому, бретонскому, валлийскому.

В том же XVIII в. было высказано предположение, что этруски — первая волна не кельтов, а древних германцев, которые спустя много веков вторглись в Римскую империю, достигли Италии и сокрушили Рим. В XIX в. родство этрусского языка с германскими доказывали многие ученые: немец фон Шмитц, англичанин Линдсей, голландец Маак, датчанин Нибур.

В 1825 г. из Варшавы, где он был в течение нескольких лет профессором, на родину в Италию возвратился ученый Чьямпи. Он тотчас же призвал своих коллег отказаться от поисков ключа к языку этрусков с помощью слов греческого и латинского языка. По его мнению, надо обращаться «к другим древним языкам, происшедшим от первоначального, а именно — к славянским». Вслед за тем выходит книга Коллара «Славянская древняя Италия» (1853) и А. Д. Черткова «О языке пеласгов, населивших Италию, и сравнение его с древнесловенским». По мнению Черткова, славяне «происходят, по прямой линии, от пеласгов», а поэтому именно славянские языки могут дать ключ к прочтению этрусских надписей. Позднее эстонец Г. Трусман вносит уточнение в работы Коллара и Черткова. Не славяне, а балто-славяне являются родственниками этрусков. То есть не только славянские языки (русский, украинский, белорусский, чешский, польский, сербский), но и балтийские (литовский, латышский и исчезнувший в результате немецкой колонизации прусский) могут дать ключ к языку этрусков. Публикуя свою работу в Ревеле (нынешний Таллин), Трусман отмечал, что ему было «отказано в опубликовании работы в академическом издании, поэтому автор издает ее сам».

Почему академические издания в XX в. (книга Трусмана увидела свет в 1911 г.) отказывали в издании работ, посвященных языку этрусков, и авторам приходилось издавать их самим? Да потому, что к этому времени поиски ключа к этрусским письменам сильно подорвали доверие ко всяким попыткам найти его, особенно если они предпринимались неспециалистами. «Все эти провалы, которые зачастую происходили из-за недостаточной лингвистической подготовки любителей и из-за наивных претензий на видимость удачи в „переводе“, — констатирует в этой связи этрусколог Реймон Блок, — навлекли на этрускологию несправедливое недоверие некоторых здравых умов». Ибо не так-то просто было провести границу между работой в области этрускологии, пытающейся найти ключ среди известных языков мира, и писанием «этрускомана», во что бы то ни стало желающего «перевести» этрусские тексты, не имея при этом достаточных знаний.

«Я посетил секретаря одного парижского еженедельника, — повествует один из энтузиастов-этрускологов. — Это был серьезный молодой человек с прекрасными манерами. И тут-то я ему сказал в упор, что работал над расшифровкой этрусского текста. Он пошатнулся, как будто бы я нанес ему удар в челюсть. Какую-то долю секунды земля колебалась под его ногами, и ему пришлось прислониться к камину. Я невозмутимо смотрел на него. Наконец, подняв голову, как ныряльщик, всплывающий из-под воды, он сказал с широкой улыбкой: „А! Вы занимаетесь этрусским языком!“. Нужно было слышать это „А!“. Это была целая симфония сочувствия и жалости. Он не помещал меня, конечно, на прямую АБ, где пункт А занимает искатель философского камня, а пункт Б — фальшивомонетчик. Чтобы серьезно говорить о расшифровке этрусского языка, ему был нужен автор „Античной истории“ в трех томах или по крайней мере заведующий кафедрой. Но услышать, как об этом говорит человек обычный, да еще желающий поместить в его журнале маленькую статью, — это был для него удар! Я это понял и не обиделся. Ведь действительно речь шла об опасном предприятии».

Вспомните ошибки Корссена. Маститый ученый сочинил целую историю о «семье скульпторов» Авилсов, делал глубокомысленные выводы, хотя все это строилось на абсолютно неправильном понимании слова «авилс». Можно представить себе, куда уводили ошибки и неправильные толкования людей, не имеющих столь академической подготовки и осторожности, какую, безусловно, имел Корссен.

Вот небольшой перечень. Один исследователь находит сходство языка этрусков и языка одного индейского племени, живущего в джунглях Ориноко. Отсюда вывод: Америку открыл не Колумб, а этруски! Другой обнаруживает, «прочитав» этрусские тексты, свидетельство о гибели Атлантиды. Этрусский язык пробуют расшифровать с помощью эфиопского, японского, коптского, арабского, армянского, вымершего урартского, наконец, китайского языков!

Перечень этот далеко не полный. Вот, например, как пытались связать этрусков, живущих в Италии, с жителями далекой Индии. В 1860 г. в Лейпциге выходит книга Бертани под названием «Опыт дешифровки нескольких этрусских надписей» — дешифровка ведется на основании священного жреческого языка Индии, санскрита.

Санскрит — язык индоевропейский, он родствен славянским и иным языкам. И если этрусский язык действительно родствен санскриту, то разумно было бы ожидать, что между Италией и Индостаном найдутся другие индоевропейские языки, которые будут еще ближе к этрусскому. Например, С. Бугге в 1909 г. выпускает книгу, где доказывает, что язык этрусков — это особая ветвь в семье индоевропейских языков и ближе всего к нему стоят греческий, армянский и балто-славянские языки.

Однако очень многие ученые решительно восстали против того, чтобы язык этрусков зачислялся в великое индоевропейское семейство. Помимо индоевропейских (древний санскрит, современные хинди, бенгали, маратхи и многие другие) в Индостане говорят на языках другой семьи — дравидийской, в основном на юге полуострова (тамильский, малаяли и др.). В 1904 г. норвежский филолог Стен Конов публикует работу, причем в таком солидном издании, как «Журнал Азиатского Королевского общества», под названием «Этруски и дравиды». В ней сравниваются отдельные этрусские и дравидийские слова, имеющие сходное значение и звучание.

Вслед за тем другой исследователь, Дж. Ядзини, сопоставляет этрусские буквы со значками на изделиях из глины, обнаруженными в Центральной Индии и относящимися к III тысячелетию до н. э.

Правда, неизвестно, являются ли эти значки буквами и вообще письменными знаками.

В 20—30-х гг. нашего столетия в долине Инда открывают великую цивилизацию, современную Древнему Египту, Шумеру, Криту. Обнаружены иероглифические надписи. В 1933 г. итальянский этрусколог Дж. Пикколи публикует таблицу. В ней он сравнивает иероглифы Индостана и значки, встречающиеся на некоторых этрусских надписях — в самом их начале, а также поставленные на некоторые погребальные урны. Пикколи находит, что около полусотни этих значков похожи на иероглифы Индостана… Ну и что же? Ведь иероглифы Индостана не расшифрованы, а об этрусских значках, по словам самого же автора сопоставления, практически ничего не известно. Одно неизвестное — уж это-то известно! — нельзя решать через другое неизвестное.

Видный итальянский ученый и полиглот Альфредо Тромбетти решил отказаться от сравнения этрусского языка с одним языком или семьей. Он полагал, что языки нашей планеты находятся меж-до собой в родстве, в них можно выявить некий общий пласт, слова, имеющие одинаковое значение и очень близкое звучание. И если какое-либо этрусское слово звучит похоже с теми, что относятся к общечеловеческому пласту, стало быть, оно должно иметь то же самое значение.

Например, в этрусском есть слово ТАКЛТИ. Тромбетти полагает, что это какой-то падеж слова «така». Затем он находит «общечеловеческое» значение «крыша», которое в древнеперсидском языке выражается словом «тег» (дом), в санскрите — «стхагати» (закрывать), в чеченском — «тчаув» (крыша), в арабском — «даг» (закрывать), в латинском «тего» (закрываю), отсюда и «тога», в греческом — «стеге» (крыша), в африканском языке бари — «ло-дек» (крыша). И Тромбетти делает вывод: слово «така» в языке этрусков имеет значение «крыша» (т. е. «закрывающая»).

Но, во-первых, неясно, действительно ли слово «таклти» является падежной формой слова «така». Во-вторых, возможность ошибки при «методике Тромбетти» еще больше, чем при обычном сопоставлении «языка с языком». А в-третьих, никому еще не удалось доказать и даже привести сколько-нибудь серьезные доводы в пользу того, что действительно во всех языках мира есть некий пласт (и если они происходят из одного общечеловеческого корня, то уж разделение языков и народов началась за много тысяч лет до того, как над головой людей появилась крыша и слово, ее обозначающее!).

С помощью всеобщих законов, языковых универсалий пытался проникнуть в тайну этрусского языка и академик Н. Я. Марр. Применял он метод, названный им «палеонтологическим анализом».

Согласно Марру, любое слово любого языка состоит всего-навсего из четырех элементов. На эти-то элементы он «четвертовал» слова самых разных языков, от абхазского до баскского. Подверглись марровскому «четвертованию» и этрусские слова. Но пользы от этого этрускология не извлекла.

В 1935 г., подводя итоги многовековых поисков этрускологов, Ф. Мессершмидт писал: «Проблема находится ныне еще в более запутанном состоянии, чем ранее». В 1952 г. вышла в свет монументальная монография «Языки мира», обобщающая итоги работы лингвистов по изучению родства языков. И в ней было написано: «До сих пор этрусский язык не удалось отнести ни к какой лингвистической группе».

В 1966 г. советские читатели знакомятся с переводом книги З. Майяни «Этруски начинают говорить», выпущенном издательством «Наука». И в ней они читают о том, что наконец-то «этрусская Бастилия взята… Да, ключ существует, и я его только что нашел. Он очень действен, и я отдаю его в руки всех этрускологов… Думаю, что, если дешифровка этрусского языка выйдет на более Широкую и овеваемую свежим ветром дорогу, этрускологи почувствуют себя крепкими и лучше защищенными от своих истинных и мнимых горестей. И тогда они смогут, наконец, вырваться из порочного круга, в котором находятся теперь. С этой целью я и вношу мою лепту».

Значит, ключ действительно найден?

На этот вопрос, вы, надеюсь, найдете ответ и сами, прочитав следующую главу.