В конце декабря 1994 года московское частное издательство «ВлаДар», возглавляемое В.Ю.Григорьевой и Г.Л.Гуртовой, небольшим тиражом выпустило мою книгу «Нужная работа (записки разведчика)».

Книга рождалась и печаталась трудно. С одной стороны, я сам не мог сразу коснуться такой острой темы, как нелегальная и специальная разведка, а с другой стороны, когда книга была написана и разрешена к печати руководством разведки, возникли трудности с ее опубликованием. За это не бралось ни одно издательство.

Книгу читали, хвалили, рекомендовали расширить, раскрыть вопросы, не относившиеся к компетенции автора, добавить» разоблачительную изуминку», обнажить внутренние проблемы. Я вносил отдельные коррективы, но дело не сдвигалось с мертвой точки. Становилось ясно, что причина в другом — в отсутствии дегтя, которым усердно в последнее время мажут нашу разведку. Подчеркиваю: нашу. Так как эта разведка, от вещего Олега, Ивана Грозного, Петра I, Александра I… и до сегодняшнего дня, была и будет, пока существует Россия, только нашей, российской. И два последних периода ее истории — советский и постсоветский содержат много больше положительного, результативного, нежели того отрицательного, что с наслаждением смакуется зарубежной и отечественной прессой, комментирующей откровения предателей. Я не могу разделить бытующей точки зрения, согласно которой, безоглядное очернение прошлого способствует оздоровлению страны и общества. Скорее наоборот.

Поскольку книга была выпущена небольшим тиражом, ее появление не вызвало обычного для такого рода публикаций резонанса в нашей стране, но привлекло к себе внимание средств массой информации ближнего и дальнего зарубежья. Главы из нее печатались в газетах и журналах «Российский кто есть кто», «Сегодня» (Латвия). Группа Е.В.Ковалевой и И.Г.Свешниковой (РИА-Видео) сняла по мотивам книги фильм «Разведчик специального назначения», общественный просмотр которого, состоявшийся в Москве летом 1995 года, произвел переполох в спецслужбах ФРГ. Материалы книги также предполагали использовать для создания двухсерийного телевизионного фильма ленинградские кинематографисты. Бывшие разведчики спецназа Комитета госбезопасности, посетившие Москву в 1995-96 гг., увезли книгу в разные города России, и я был глубоко тронут их откликами. Видимо, мне удалось отразить то, что объединяло нас всех в трудной, но крайне необходимой, нужной работе.

Всегда рядом со мной служили преданные нашему народу и стране разведчики. Эта книга о них. Но есть в ней страницы и об изменниках: в серьезной борьбе — и тогда, и теперь — такие, к сожалению, появляются не только среди нас.

За два прошедших после написания книги года совершилось много событий. Как частное лицо, пенсионер, я не смог остаться в стороне от сегодняшней бурной жизни. Старая привычка разведчика — наблюдать, собирать информацию и анализировать — пригодилась и президенту небольшого аналитического центра АО «НАМАКОН» (Независимое Агенство Маркетинг и Консалтинг). Некоторые из этих наблюдений нашли свое место вразных главах книги, и надеюсь, они с интересом будут приняты читателем.

Москва, апрель 1999 г. Ю.Дроздов

Все, что видим мы, — видимость только одна,

Далеко от поверхности моря до дна.

Полагай несущественным явное в мире,

Ибо тайная сущность вещей — не видна.

(Омар Хайам)

Вот уже пятый год, как я на пенсии. За плечами 35 летслужбы в разведке… После публикации статьи «Нелегал» в газете «Труд» (02.06.92) ко мне обратились российские и зарубежные журналисты с просьбой рассказать о работе разведки в СССР. А в конце июля того же года знакомый нашей семьи, работающий в Вашингтоне, поделился с американским корреспондентом газеты «Вашингтон Таймс» Биллом Гертцем содержанием телевизионной передачи «Совершенно секретно», в которой пригласили участвовать меня и в которой я немного рассказал о нелегальной разведке.

Тема привлекла Б.Гертца, и через некоторое время на моем столе лежал факс из США: журналист просил принять его для обсуждения предложения, интересного нам обоим. Как видно было из /этого «послания»/, он активно занимался проблемой деятельности спецслужб и в последние годы написал об этом ряд статей. Знакомые сообщили также, что Б.Гертц относится к категории репортеров, которые пишут сдержанно и не искажают действительности, чего, к сожалению, нельзя сказать о многих его коллегах. Для меня это обстоятельство стало решающим, и в своем ответе я согласился встретиться с ним в нашей фирмев середине сентября 1992 года.

Билл Гертц оказался приятным собеседником, мы с моими товарищами по прошлой работе провели в общении с ним несколько часов. В итоге в США за его подписью было опубликовано несколько достаточного объективных статей о работе нашей разведки. Б.Гертц меня не разочаровал, и я признателен ему за это.

Гость также передал нам пакет документов фирмы «Парвус Джерико», подписанных ее президентом Джерри Берком, бывшим заместителем руководителя Агентства по вопросам национальной безопасности США, который просил принять его в октябре 1992 г. для обсуждения вопросов возможного делового сотрудничества. Встречу он собирался приурочить к двухнедельной московской конференции ветеранов разведывательных служб США и бывшего СССР. На одно из мероприятий этой конференции, которое проходило в Центре общественных связей внешней разведки и которое оказалось весьма интересным, был приглашен и я. Приветливое вступительное слово директора Центра Юрия Кабаладзе, представлявшего российских ветеранов, быстро развеяло напряженность. Рекомендуя собравшимся меня, он заметил, что с некоторой настороженностью относился к «наиболее загадочному подразделению разведки», которым мне пришлось руководить последние 12 лет службы. Эти слова вызвали оживление в зале. В перерыве некоторые американцы изъявили желание сфотографироваться со мной.

…С Джерри Берком мы договорились встретиться в «НАМАКОНе»… Прошло время. Берк иногда бывает у нас, и мы всегда рады его приезду.

Хорошие отношения установились у нас с американской фирмой «Каннистраро Ассошиэйтс» и «Алексис Лимитед». Владельцы этих фирм Винсент Каннистраро и Терренс Дуглас предложили нам деловое сотрудничество в области маркетинга и консалтинга для американских и российских предпринимателей.

Меня удовлетворяют отношения с такими партнерами, которых отличает оперативность, четкость и обязательность. Это вполне понятно, ведь оба они в прошлом сотрудники американских спецслужб и были нашими серьезными противниками. То, что мы стали деловыми партнерами, не перестает удивлять и нас, и их, но больше всего, по словам Джерри Берка, руководителей спецслужб США и России, наблюдающих, как нам представляется, за нашими контактами.

В феврале 1993 года Винсент Каннистраро и корреспондентжурнала «Ю.С.Ньюс энд Уорлд Рипорт» Джерри Тримбл предложили мне написать серию статей для публикации в этом журнале иликнигу для издания в Соединенных Штатах. В.Каннистраро передал мне копию своего письма в редакцию, содержавшего упомянутые предложения и представлявшего своего рода выжимку изимеющихся на меня данных в ЦРУ и ФБР США или почерпнутых ими из других источников, не лишенных доли фантазии и вольных догадок. Привожу письмо с незначительными сокращениями.

Конфиденциально

Винсент Каннистраро 1609 Лонгфеллоу Стрит, Маклин, Вирджиния 22101

22 января 1993 г.

Передача по факсу

Господину Брайану Даффи Ю.С.Ньюс энд Уорлд Рипорт

Дорогой Брайан.

Посылаю меморандум, подготовленный в дополнение к нашей встрече и беседе за ланчем 21 января с.г. В период моего пребывания в Москве я подписал деловое соглашение с недавно образовавшейся Российской компанией «НАМАКОН». Ее возглавляет Юрий Дроздов, бывший высокопоставленный сотрудник КГБ, который являлся начальником Управления «С» ПГУ (нелегальная разведка). Мы обсуждали с Юрием возможность написания им книги о своей работе и карьере в разведке, однако окончательного решения по этому вопросу он не высказал. Опыт, подготовка и квалификация Юрия уникальны для офицеров КГБ, о чем в настоящее время известно на Западе.

Управление «С» готовило и направляло своих разведчиков за границу, которые действовали автономно и не ассоциировались с официальными советскими представительствами и учреждениями. Полковник Рудольф Абель, который был обменен Президентом Кеннеди на Фрэнсиса Гарри Пауэрса в 1962 году, является примером разведчика-нелегала. Что касается особого интереса, то Управление «С» располагает информацией по вопросам терроризма и специальных операций. Юрий возглавлял Управление, когда он получил в декабре 1979 года указания от Политбюро через Ю.Андропова направить в Кабул элитное подразделение, укомплектованное офицерами, владеющими языком фарси.

Дроздов располагает сведениями, относящимися к деятельности нелегалов как в США, так и в Европе. Он руководил разведывательной деятельностью преемника Абеля — «Георгия», который основал свою технологическую компанию в США и позднее стал субконтрактором Министерства обороны США по осуществлению программы и проекта ракеты «Титан». «Георгий» работал успешно в США на протяжении 15 лет, получая множество патентов по технологии вооружений, естественно передавая все в КГБ. С соответствующими деталями это могло бы послужить для написания интересных статей. Наряду с этим Дроздов и его коллеги располагают интересными архивными материалами, на основании которых подготовлены более чем на 40 часов заготовки для включения в фильм о деятельности КГБ. Здесь и дело Крогеров, Лонсдейла, деятельности нелегальной резидентуры вЕвропе, об операции по проникновению в БНД.

В последнем случае интересно участие Дроздова в 70-х годах в мероприятиях по использованию созданной неонацистской ячейки в Германии (фиктивной — Ю.Д.), когда он сам выступил в роли бывшего офицера СС, принимавшего гитлеровскую присягу от вновь завербованного члена организации.

Представляет большой интерес опыт общения и впечатления Дроздова от встреч с Юрием Андроповым, который лично курировал Управление «С» ПГУ как председатель КГБ и член Политбюро. Прошу сообщить мне, заинтересован ли журнал во всем этом, чтобы мы могли определиться с заключением соответствующего контракта для работы над этим проектом.

Винсент М.Каннистраро»

Наши американские оппоненты уже в изменившихся условиях уделяют большое внимание изучению опыта своих бывших противников, считая это необходимым для знания истории специальных служб государств, противоборствовавших друг другу в период» холодной войны». С ними нельзя не согласиться. Но я не могу согласиться и с моими американскими коллегами Д.Берком,Б.Гертцем и В.Каннистраро, объявляющих меня «легендой», «легендарной личностью», человеком, прошлое которого, по западным представлениям, «уникально» для офицера КГБ. Такая оценка принесла мне лишь неудобства. Я не удовлетворил любопытства моих американских партнеров, ибо очень многое в их вопроснике выходило за рамки простого журналистского интереса. Однако после встречи с ними у меня возникло желание в допустимых пределах рассказать о своей работе российским читателям.

Всего рассказать я не могу. Не настало время. О многих событиях написали другие. И тем не менее свидетельство непосредственного участника, а иногда организатора, надеюсь, будет небезинтересно. Я долго колебался, имею ли право поведать о пережитом. Думаю, что имею. Бывшие и нынешние руководители довольно откровенно обнажили страницы «особой папки». Наши недавние противники и теперешние партнеры открыто пишут об осуществленном в СНГ демонтаже бывших разведывательных структур СССР, но продолжают рассматривать «сотрудничество с традиционными противниками как определенный для себя риск»…

У нас тоже есть все основания рассматривать сотрудничество с американцами как определенный риск. Сейчас уже не секрет, что в 1945 году руководитель политической разведки США в Европе Аллен Даллес, будущий директор ЦРУ в своем обращении в Конгресс заявил:

«Посеяв в России хаос, мы незаметно подменим их ценности на фальшивые и заставим их в эти фальшивые ценности верить. Как? Мы найдем своих единомышленников, своих помощников-союзников в самой России.

Эпизод за эпизодом будет разыгрываться грандиозная по своему масштабу трагедия гибели самого непокорного на земле народа, окончательного необратимого угасания его самосознания. Из литературы и искусства, например, мы постепенно вытравим их социальную сущность. Отучим художников, отобьем у них охоту заниматься изображением, исследованием тех процессов, которые происходят в глубине народных масс. Литература, театры, кино — все будет изображать и прославлять самые низменные человеческие чувства.

Мы будем всячески поддерживать и поднимать так называемых творцов, которые станут насаждать и вдалбливать в человеческое сознание культ секса, насилия, садизма, предательства — словом, всякой безнравственности. В управлении государством мы создадим хаос, неразбериху. Мы будем незаметно, но активно и постоянно способствовать самодурству чиновников, взяточников, беспринципности. Бюрократизм и волокита будут возводиться в добродетель. Честность и порядочность будут осмеиваться и никому не станут нужны, превратятся в пережиток прошлого. Хамство и наглость, ложь и обман, пьянство и наркоманию, животный страх друг перед другом и беззастенчивость, предательство, национализм и вражду народов, прежде всего вражду и ненависть к русскому народу, — все это мы будем ловко и незаметно культивировать. И лишь немногие, очень немногие будут догадываться или понимать, что происходит. Но таких людей мы поставим в беспомощное положение, превратив в посмешище. Найдем способ их оболгать и объявить отбросами общества.»

Лично мне не забыть слов американского президента Г.Трумена, заявившего, что Соединенные Штаты должны завершить начатое Гитлером дело по разгрому Советского Союза. До сих пор помню и содержание подготовленного генералом Джеймсом Дулитлом для президента Дуайта Эйзенхауэра доклада, который лег в основу директивы НСБ США № 6412/1 от 12 марта 61955 г., предоставившей ЦРУ широкие права по проведению тайных операций, включающих в себя пропаганду, политические акции, саботаж, подрывные мероприятия, создание сил сопротивления, повстанческих групп и многое другое. Хорошо, если бы все это навсегда ушло в прошлое.

Сомнения не оставляют меня, когда мысль возвращается к высказываниям Г.Киссинджера («Дипломатия»), З.Бжезинского(«Великая шахматная доска») и выводам из геополитической обстановки в мире, сделанным президентом США Б.Клинтоном в октябре 1995 года.

Однако в нашей стране были преданы забвению многие нравственные и моральные ценности. Стремление к быстрым радикальным переменам, поспешность и недостаточная продуманность практических шагов со стороны преемников бывшего СССР осложнили и без того трудные условия возрождения России. Успех здесь возможен только при условии ее защиты от любого негативного или нежелательного влияния извне — в том числе спомощью разведки и контрразведки. Ради этого мы служили своей Родине. Пусть также ей послужат те, кто пришел нам на смену в новой России. И пусть они не забывают о том, что вмире есть две профессии, представители которых в случаях крайней опасности первыми идут на риск, не щадя жизни, — разведчики и солдаты.

Вступая в новую эпоху развития России, все мы должны прекратить не ведущие к созиданию словопрения и озаботиться судьбой страны. Мой опыт и возраст позволяют дать совет всем, кому дорого наше Отечество: чаще нужно заглядывать в историю родного государства, прежде чем искать «бескорыстных и искренних» советников и радетелей за рубежом, какое бы хорошее личное впечатление о них ни складывалось.

В военном и разведывательном искусстве древних китайцев есть учение о форме и содержании. Неизменность содержания, цели, при многообразии форм ее достижения — это то, что хорошо используется в последние годы в политической борьбе. Две с половиной тысячи лет тому назад Сунь Цзы писал, что самое лучшее на войне покорить чужую страну, не сражаясь. Просвещенные государи, — отмечал он, побеждали, так как знали все наперед.

Знание и расчет всего и вся у себя и у противников основа твоей устойчивости и силы государства. Нашим предкам эти правила были хорошо известны. «Россия слишком велика, говорил, напутствуя Николая II на царство, Александр III, чтобы иметь настоящих друзей, поэтому у нее есть враги, которые стремятся урвать лакомый кусок».

Разведка придумана не сегодня и не вчера: примеры ее использования уходят в глубь тысячелетий. А остряки даже утверждают, что сам господь бог стал первым в истории руководителем разведывательной службы — вскоре после того, как он создал небо, землю и человека «по образу своему».

В бывшей Ассирии археологи раскопали царскую библиотеку, где были обнаружены глиняные донесения секретных агентов VII в. до н. э. Ганнибал, одержавший ряд блистательных побед над Римом, добивался их, во многом благодаря хорошо поставленной разведке, причем он и сам не чуждался этой профессиии время от времени лично проникал в римский стан, перевоплощаясь с помощью парика и фальшивой бороды.

На Руси организованная разведка появилась сразу же после возникновения основ государственности. Вещий Олег, спускаясь в 882 г. по Днепру завоевывать Киев, послал вперед корабль с разведчиками, выдавшими себя за греческих купцов и сообщившими Аскольду и Дару об идущем следом — якобы для подписания договора большом посольстве. Ничего не подозревающие князья явились на пристань, чтобы встретить его. Пред ними предстал Олег, окруженный «торговцами» и держащий на руках малолетнего Игоря. После взаимных приветствий важный гость внезапно воскликнул: «Не вы князья, а мы князья Киева!» По его знаку Аскольд и Дар тут же были зарублены переодетыми в «свиту» телохранителями, и сотни выскочивших из судов дружинников завладели Киевом.

В 979 (980)г. Владимир (будущий «Креститель») привел из-за моря в Новгород варягов и начал вооруженную борьбу за киевский престол, вызывающе предупредив своего брата Ярополка (отправив к нему новгородских посадников), чтобы тот «пристроивался к битве».

Обладая силами и возможностями меньшими по сравнению стеми, которые имелись в распоряжении киевского князя, Владимир возлагал большие надежды на разведку. Через лазутчиковон выявил в окружении Ярополка жадного и тщеславного воеводу Блуда, которого и завербовал в агенты, пообещав в своем» прелестном (от слова «прельщать» — заманивать) письме», что тот ему будет «в отца место», если поможет захватить или убить своего князя.

Блуд выполнил задание. Напуганный его речами о якобы созревшем заговоре киевлян, Ярополк бежал из хорошо укрепленного Киева. А после долгой и изнурительной обороны в осажденной Родне снова послушался совета продажного воеводы и явился на переговоры в резиденцию Владимира. Но не успел туда даже войти: сопровождавший его Блуд перед носом дружинников захлопнул дверь на крюк, а два выскочивших из засады варяга пронзили Ярополка мечами под пазуху. Так Владимир оказался единоличным властителем всея Руси и начал захват новых территорий.

Перед каждым походом он подсылал лазутчиков, возбуждавших среди населения недовольство своими правителями, сеявших панику при приближении русских сил, а также распространявших слухи о жестокости Владимира к непокорившимся и о необыкновенной гуманности и щедрости к сдавшимся добровольно.

Но не всех могли устрашить такие угрозы. Например, слишком долго и безрезультатно пришлось Владимиру осаждать каменный Херсонес. Проклиная стойкость его защитников, князь собрался было уводить войско, как вдруг ему поднесли прилетевшую из крепости стрелу с запиской агента: «На востоке от тебя колодезь; из него вода идет по трубе в город; откопай колодезь и перейми воду.» Лишенный воды, город сдался на милость победителя.

Эпоха междоусобицы повлекла за собою изменение роли и функции разведки. Скудные ресурсы средних и мелких княжеств не позволяли содержать штат специальной службы, а потому ставка делалась на индивидуалов — «доброхотов». В атмосфере взаимных подозрений жизненно важной стала необходимостьиметь своего человека в окружении вероятного противника, насущные интересы которого, в свою очередь, требовали выявления такого тайного «доброхота».

Поскольку все князья были близкими родственниками и христианами — а христиане убийство родственника почитают завеликий грех, — они выбирали грех меньший: заковать побежденного или (чаще) заманенного в ловушку соперника и бросить его навсегда в темницу. Именно тогда обрело переносное значение, а с ним и вторую жизнь древнее слово «крамола», происходящее от названия оковы кандалов, в которые заковывали узника. «Княже! Брат твой кует на тя крамолу» — не было для властителя более страшной вести от «доброхота». Такой сигнал требовал немедленного отпора князю-«крамольнику». Вносили свою лепту в междоусобную борьбу на Руси и внешние враги. Активно действовала против русских, укрепившихся на берегу Черного моря, разведка Византии. Желая воспрепятствоватьросту могущества и влияния Тмутараканского княжества, Константинополь послал туда резидента, который под видом купца проник в окружение князя Ростислава и однажды, во время пира, на котором он был удостоен чести разделить чашу с самим правителем, погубил его. Отпив свою долю, он незаметно обмакнул в вино ноготь, под которым таился сильный, но медленно действующий яд. Через несколько дней князь умер в мучениях, о чем его «подданным» торжественно сообщил добравшийся до Херсона лазутчик. Однако «злой вестник» не учел популярности Ростислава: разъяренные жители до смерти избили его камнями.

Феодальная раздробленность, в числе прочих, послужившая причиной поражения Руси от монгольских орд и наступления ненавистного ига, не искоренила разведку. С особенной энергией она была развернута при подготовке Куликовской битвы. Хорошо информированный своими негласными помощниками о силах и возможностях противника, князь Дмитрий сумел предпринять все необходимое для того, чтобы, нейтрализовав верных Мамаю рязанцев, не допустить объединения татар и литовцев накануне сражения. Разведка определила численность подступавших врагов, а также помогла выбрать место, самое подходящее для встречи с ними, поскольку было самым неудобным для действий конницы.

После разгрома Мамая авторитет Руси значительно вырос, так что вчерашние враги, литовцы, на некоторое время врагами быть перестали, озабоченные собственными проблемами, связанными с Тевтонским орденом. В 1410 г. рыцари этого ордена потерпели сокрушительное поражение у Грюнвальда от польских, литовских и русских полков. А в 1428 г. по приглашению великого Московского князя Василия Темного русские земли посетил его родной дед — литовский князь Витовт. В тот момент произошел весьма примечательный случай, все признаки которого свидетельствуют о существовании не просто разведки, но разведки нелегальной, направленной против нашего государства.

Своей веселостью и незаурядной находчивостью Василию пришелся по душе любимый шут гостя, по имени Курка, которого Витовт и оставил внуку, не устояв перед настойчивостью его просьб. Так Курка стал скоморохом князя Московского. Лишь четыре века спустя историки узнали о его истинном амплуа. В кенигсбергском архиве сохранились документы, утверждающие, что он был тайным агентом-рыцарем Тевтонского ордена, засланным сначала в Литву, а затем и в Московию. Все добытые и переданные им сведения регулярно докладывались магистру ордена Паулю фон Русдорфу. Как видно из донесений, перед разведчиком стояла задача получения информации, касающейся вооружений, и прежде всего — количества и численности конницы; ибо в те времена государство, обладающее сильной конницей, считалось могущественным в военном отношении.

Вот одно из донесений Курки:

«Знайте, что я догнал великого князя на его четвертой ночевке по пути его из Трок до Смоленска. Поставлено ему вовремя встречи 27 сотен коней, не считая тех, которые еще ему доставят в Смоленске. Князь Сигизмунд, когда великий князь прибыл в его край, доставил ему 10 коней, а когда принял егов замке, доставил 200 коней (и кроме того, поднес в подарок дорогие меха, соболя и много татарских денег…). Затем мы поехали к Свидригайлу. Этот князь доставил 90 коней, много мехов, соболей и много денег… Знайте также, что у великого князя были и посольства из Великого Новгорода, Смоленска и постоянно приезжают к нему послы: от татарского царя, от турецкого султана и от многих христианских и нехристианских князей. Приезжают они с богатыми подарками — трудно было бы все описать, расскажу о том устно, когда возвращусь. Поручаю себя Вашей милости. Писано в Смоленске в день успения Божьей матери. Число коней превосходит три тысячи. Генне, до полудня рыцарь, после полудня шут, Ваш дворянин».

Могущество Московского государства действительно возрастало. Это очень тревожило соседей и вынуждало их вести разведку против Москвы. Карл Маркс писал об этом времени: «Изумленная Европа, в начале царствования Ивана III едва замечавшая существование Москвы, стиснутой между татарами и литовцами, была поражена внезапным появлением на ее восточных границах огромного государства, и сам султан Баязет, перед которым трепетала Европа, впервые услышал высокомерные речи московита». С ростом государства возрастала и потребность в разведовательной информации.

В ХV-ХVII веках Московское государство, как и большинство других, еще не сформировало особых централизованных органов, предназначенных специально для ведения разведки и контрразведки. Это приходилось совмещать с выполнением своих официальных функций различным приказам, в первую очередь, Посольскому и Разрядному, главным правительственным учреждениям тогдашней Московии.

Посольский приказ при Иване IV Грозном осуществлял дешифровку донесений иностранных послов и не без успеха вел контрразведывательную борьбу против экономического шпионажа Английской Московской компании (стремившейся достать образцы руд, раскрыть рецепты окраски тканей и кожи и т. д.). Чтобы затруднить деятельность разведок на территории России, Посольский приказ запрещал иностранцам носить русскую одежду и иметь русских слуг. При царском дворе был разоблачен английский агент Бомелин, выдававший себя за крупного специалиста в математике, астрономии и медицине. Любопытно, что ради засылки в Москву и выполнения своих задач этот крупный авантюрист был выпущен англичанами из лондонской тюрьмы Тауэр.

Посольский приказ раскрывал также и факты военно-экономической диверсии. Так, в 1648 г. было перехвачено донесение шведского резидента Поммеринга своему королю: «Как эти(иностранные специалисты) уедут отсюда, тульские и другие русские горные заводы не в состоянии будут вредить горным заводам Вашего королевского величества, ибо я достал Петру Марселису (владельцу тульского завода) плохого кузнечного мастера». Во второй половине ХVII в. шведам удалось подкупить работавшего в приказе подъячего Григория Котошихина, который, однако, вскоре был разоблачен.

При Иване Грозном имелся Тайный приказ, возглавляемый могущественным боярином Василием Ивановичем Колычевым (по прозвищу Умной). По указу царя он объединил свое ведомство с Посольским приказом. После разгрома опричнины они сосредоточили свои усилия не на борьбе с внутренней крамолой, а на том, чтобы предотвратить попытки обострения внутренних противоречий, предпринимаемые иностранными тайными службами. Колычеву не удалось многого осуществить, ему мешали, ибо было видно, что всякий, ощутив силу, тянется к чужому.

В ведение Разрядного приказа постепенно перешло назначение воевод в порубежные города, где они занимались разведывательной и контрразведывательной деятельностью. Стольнику Бутурлину, направленному воеводой в 1630 г. в порубежные с Литвой Великие Луки, Разрядный приказ предписывал: «…которые люди учнут приходить в Луки из украйных и других городов… А ему тех людей ведать, записывать в книги… откуда и хто пришел и к кому имянем и для чево, и знатцы на них в Луках есть ли… и ему тех распрашивать исыскивать про них накрепко…

А того ему беречи накрепко… что на Луки из литовскихгородов и от русских воров, от изменников для лазутчества литовские и русские люди не ходили и с Лук к литовским людям для лазутчества потому же нихто не ездили и не ходили опричь того, ково он посылает для лазутчества».

При Петре функции воевод перешли к генералам-губернаторам приграничных губерний, а функции отмененного Разрядногоприказа — к Коллегии иностранных дел. Образованая в 1718 году, она уже через год имела более десяти постоянных миссий в Западной Европе и странах Востока: в Польше, Голландии, Швеции, Дании, Австрии, Турции, Пруссии, Англии, Макленбурге, Шаумбурге, Венеции, Курляндии и Бухаре. Используя весь аппарат этих миссий, а также образованный чуть позже институт консулов, Коллегия успешно выполняла задачи разведывательного и контрразведывательного характера. Русская разведка в лице графа Толстого сорвала планы западных государств изменить неприемлемую для них тенденцию роста влияния России, прибегая при этом к «услугам» царевича Алексея. Последний, как известно, был разыскан и вытащен из-под опеки кесаря Римского (австрийского императора), после чего предстал перед судом петровского Сената. Если Коллегия иностранных дел, помимо организации своих основных дипломатических задач, занималась разведкой, то функции центра контрразведки при Петре 1 стала выполнять Тайная розыскных дел канцелярия, созданная в связи с делом царевича Алексея (в 1762 году она была преобразована в Тайную экспедицию при Сенате).

Обоим этим центрам удалось разоблачить и предотвратить покушение на жизнь самого Петра. Документы свидетельствуют о высоком патриотизме тогдашней российской разведки. Наши послы в Турции не жалели денег и подарков на подкуп местных должностных лиц, зачастую отдавая для этого и свои личные средства. Поэтому Петр был хорошо осведомлен о замыслах своего могущественного противника. Однажды в Стамбуле была получена информация, со всей срочностью переданная в Россию: «По велению султана турского велено господарю мультянскому(молдавскому) послать нарочно двух человек из греческих купцов в Российское государство под именами купеческими будто для торгового промыслу, а в самом деле для того, чтобы они всякими мерами промысл чинили: высокую персону его царского величества через отраву умертвить. За что ему, мультянскому господарю, от Порта обещано вочно иметь господарство и его наследникам». Государственный канцлер граф Головин дал указание о сыске «купцов», которые были арестованы в Москве. Помимо тщательно замаскированной склянки с ядом, у них были обнаружены несколько десятков тысяч червонцев и алмазы на большую сумму.

Разведка донесла и о готовившемся в 1712 г. секретными агентами Карла ХП вооруженном выступлении пленных шведов, множество которых находились в Москве.

Иностранные державы продолжали подрывную работу и при преемниках Петра. Лейб-медик императрицы Елизаветы Лестокбыл завербован трижды: пруссаками за 10 тысяч рублей единовременно и ежегодную пенсию в 4 тысячи, французами — за ежегодный пенсион в 5 тысяч ливров и шведами (суммы не известны). Агент был разоблачен канцлером Бестужевым и заточен вкрепость, а прусский посол был вынужден уехать. Послы пытались завербовать и самого Бестужева, но безрезультатно. Зато пруссакам все-таки удалось подкупить ставшего вицеканцлером графа Воронцова, польстившегося на 50 тысяч рублей и ежегодный пенсион. Этот аристократ охотно и небескорыстно оказывал услуги и другим иностранцам. С его подачи-рекомендации при царском дворе произошла одна из наиболее загадочных «шпионских историй»: императорской ночной чтицей в течение 10 месяцев состоял французский авантюрист д'Эон перевоплотившийся в очаровательную «девицу де Бомон». Подозрения Бестужева относительно этой «особы» перешли в уверенность, когда д'Эон вновь объявился в Петербуре уже в качестве секретаря французского посольства и, естественно, уже в мужском обличье. Свое поразительное сходство с де Бомон он объяснил тем, что является ее родным братом.

Однако похвалиться разведывательными успехами могли не только иностранные дипломаты: отечественные также вносили свой значительный вклад в обеспечение безопасности государства. В 1762 г. под руководством русского посланника в Гамбурге Ф.Гросса был завербован офицер французской разведки, желавший получить хорошую должность в России. При вербовке были получены сведения о французах Шарманто (офицер русской армии) и Казье (житель Петербурга), работавших против России под руководством графа де Конфлана. После того, как данные поступили в Коллегию иностранных дел, группа прекратила свое существование.

Накануне присоединения Крыма русская разведка располагала многими «конфидентами» из числа постоянно проживавшихтам православных купцов (русских, украинцев, греков). На русскую разведку работали также приближенные к ханскому двору агенты и агенты влияния. Один из них- Якуб-ага, состоявший переводчиком при хане Керим-Гирее и получавший ежегоднопо 900 рублей от русского консула в Бахчисарае. Когда в 1767 г. престол занял другой хан и Якуб-ага потерял возможностивести разведку, он написал письмо, в котором, перечислив свои заслуги и указав на смертельный риск разоблачения, потребовал от русских заплатить ему «жалованье» за два года вперед — «для поправления обстоятельств» («обрушившихся» в виде новой жены и нового дома). Осторожный генерал-губернатор Елизаветграда, руководивший разведкой в Крыму, предпочел с выплатой повременить, чтобы испытать возможности «конфидента». Но нетерпеливый переводчик возмутился и ограбил одного из прибывших в Крым русских купцов — ровно на требуемую сумму, на что и указал тому в расписке, посоветовав обратиться за возмещением к генералу-губернатору.

Императрица Екатерина II, блестяще владевшая навыками разведывательной и контрразведывательной работы, в 80-е годы ХVIII века пришла в крайнее беспокойство вследствие исключительной осведомленности французского правительства относительно содержании совершенно секретных документов, касавшихся внешней политики. Подозрения не без оснований пали на французского посла графа Сегюра, но, несмотря на все усилия, обнаружить источник, через который происходила утечка информации, не удалось. Разоблачить чужого «конфидента» было поручено разведчику И.Симолину- русскому послу в Париже, блестяще справившемся с заданием.

В апреле 1791 г. он доложил вице-канцлеру И.А.Остерману: «Нашему конфиденту удалось найти для меня источник получения самых достоверных сведений об осведомителе графа Сегюра, которого он имеет в нашей Коллегии иностранных дел. Отчет об этом я дал ее императорскому величеству также в приложении к сему письму». В докладе Екатерине посол писал: «Я постарался получить эти сведения из источника, который не может возбудить ни малейшего сомнения или подозрения в его достоверности. Осмелюсь приложить к сему экстракт (выписку), полученный из Бюро фондов иностранных дел, в котором обозначено имя получателя и время вознаграждения, выданного лицу, которое в последние три года записано под именем Скрибса». К донесению была приложена расписка конфидента: «Я клятвенно удостоверяю, что эти сведения получены из Бюро фондов иностранных дел (бухгалтерия МИДа) и что я видел оригинал, на котором значатся имена».

Этих данных оказалось достаточно, чтобы выявить и арестовать надворного советника Ивана Вальца, завербованного тремя годами раньше за ежегодные 3 тысячи рублей.

В начале ХIХ века в Европе бушевали многочисленные войны, к которым так или иначе была причастна и Россия. В 1809 г. она объявила войну Швеции, в результате которой присоединила к себе на правах автономии Финляндию. Во время подготовки кампании эффективно поработала русская разведка, которая опиралась на патриотически настроенных шведских офицеров финского происхождения — некоторые из них раскрывали перед русскими ворота осажденных крепостей. Современные финские историки убеждены, что начавшая войну Россия подняла на своем щите самосознание финской нации. Шведский король был низложен собственными офицерами, а на его место был приглашен Бернадотт, один из безродных наполеоновских маршалов.

Через три года, после нападения Наполеона на Россию, тщеславный Бернадотт, мечтавший о французском троне, будучи завербованным русской разведкой, принялся снабжать царя Александра ценной информацией о французском императоре.

Вообще, во время войны 1812 года, разведка сыграла далеко не последнюю роль — во многом благодаря тому, что большинство русских дворян французским языком зачастую владело лучше, чем родным. Особенным дерзновением отличался Александр Фигнер (друг Дениса Давыдова), которому удавалось добывать ценнейшие сведения, выдавая себя то за итальянского негоцианта, то за французского офицера и попадая в самые невероятные по степени риска ситуации. Сравнить эту легендарную личность, истинного героя Отечественной войны можно только с героем войны Великой Отечественной — с нашим партизанским разведчиком Николаем Кузнецовым.

До завоевательных войн на Кавказе и в Средней Азии Россия слабо представляла себе мусульманский мир и по сути первыми учеными, дотошно и последовательно занявшимися изучением новых регионов, стали кадровые русские разведчики из Военно-учебного комитета Главного штаба. Они разработали «Наставление и программу вопросов для туземных разведчиков, посылаемых в малоизвестные страны Средней Азии», которые были переведены на персидский язык русским консулом в Афганистане. Среди 70 пунктов Программы встречаются, например, и такие (60–65):

«— Есть ли у владетелей страны постоянное войско или нет? Если постоянное войско есть, то сколько, примерно, человек пеших и конных? Все ли это войско живет в одном городе или стоит по разным городам?

— Откуда это войско взялось: составлено ли оно из жителей самой страны или из людей другой какой-либо страны и какой именно?

— Если войско составлено из жителей своей страны, то как оно набрано: от селений или отдельных домов, силой, за плату или вместо подати?

— Есть ли пушки? Если есть, то сделаны ли они в самой стране или привезены и откуда, а именно?

— Чем солдаты вооружены? Имеют ли они ружья, пики, сабли? Если ружья имеют не все, то из скольких человек один вооружен ружьем? Какие ружья, сделаны ли они оружейниками самой страны или откуда-нибудь привезены и откуда именно? Как они заряжаются: сзади или спереди?»

Известно, что примерно тогда же в Средней Азии действовали и английские разведчики, собиравшие подобные сведения. Уличенные в этом, они подвергались жестокой казни.

Что касается деятельности нашей разведки во время похода русской армии на Балканы и освобождения Болгарии, то дошедшие до нас сведения немногочисленны. Однако можно утверждать, что для сбора данных широко привлекались жители южнославянских территорий.

Наступил двадцатый век, почти сразу ввергнув Россию в позор русско-японской войны, к которой она оказалась совершенно не готовой.

Русские разведчики, работавшие во время военных действий в Манчжурии, отмечали исключительную сложность добывания оперативной информации. Китайцы ненавидели японских захватчиков, установивших массовый террор на оккупированной территории, но те, в отличие от европейцев, хорошо понимали особенности местного населения и умело использовали это преимущество в борьбе против русских. Все население имело на руках японские удостоверения; оказавшийся в зоне видимости неместный китаец тут же попадал под подозрение и передавался японским властям. Наказание лазутчиков было устрашающим после пыток их на глазах населения живыми закапывали в землю. Зная об этом, некоторые лазутчики обманывали офицеров разведки: получив деньги, добирались лишь до населенных пунктов нейтральной зоны, отсиживались там и в лучшем случае расспрашивали беженцев, покупали японские административныесправки, служившие подтверждением того, что они якобы «побывали на той стороне». В худшем случае они передавали выдуманные сведения, на основании которых иногда принимались серьезные военные решения.

Однако и в этих трудных условиях русским разведчикам удавалось извлечь преимущество из китайско-японской вражды для ведения разведки и диверсий в тылу японцев. Например, в историю разведки прочно вошло имя ротмистра В.Шварца, разведчика-диверсанта, использовавшего в японском тылу боевые отряды из китайских хунхузов (бандитов) для нанесения ущерба противнику.

Накануне Первой мировой войны наша разведка имела большие заделы в военных и промышленных сферах Европы- как в Австро-Венгрии, так и в Германии. Дело поставлено было таким образом, что русские конструкторы-оружейники, приехав инкогнито в Германию, могли воочию детально ознакомиться с самыми последними образцами немецкого оружия. А начальник Генерального штаба австрийской армии (чех по матери) полковник Рейдль преданно служил России.

После революции исчезли и разведывательные и контрразведывательные службы Российской империи. Однако ни одно государство не может существовать без специальных служб. «Каждая революция, — констатировал в своей крылатой фразе В.И.Ленин, — лишь тогда чего-нибудь стоит, если она умеет защищаться». Для защиты революции и нового государства были созданы ВЧК и ее разведывательный орган — ИНО (Иностранный отдел), а также подразделения разведки в Генштабе Красной Армии.

Обе эти структуры решали специфические задачи, иногда соревнуясь, соперничая, дополняя информацию друг друга, используя легальные и нелегальные возможности (агентуру и разведчиков-нелегалов), а когда это было необходимовзаимодействуя с подразделениями специального назначения.

В литературе обычно указывается на то, что в основу деятельности разведки был положен богатейший опыт нелегальной работы партии большевиков. Однако советская разведывательная служба не сумела бы стать на ноги и окрепнуть, если бы ее не поддержали сложившиеся еще при царском режиме профессионалы. Соответствующий персонаж романа В.Пикуля «Честь имею» не голая выдумка. Подобные случаи слабо отражены в литературе, но это вовсе не означает их неправдоподобия.

В частности, один из царских разведчиков, А.Н.Луцкий, до революции работавший в Японии, перейдя на сторону советской власти, щедро делился своим опытом со сподвижниками. Будущий начальник ИНО М.А.Трилиссер очень многому у него научился.

В феврале 1920 г. Луцкий стал членом Военного Совета и начальником контрразведывательной службы Приморья, но в апреле был арестован японцами и белогвардейцами. После жестоких пыток он был сожжен в топке паровоза вместе с С.Лазо и В.Сибирцевым. Большинство разведчиков царской России порвали с нею связи. Однако известны примеры, когда эти разведчики устанавливали контакты с советской разведкой и продолжали служить своей стране.

Поскольку специфика работы спецслужб не допускает огласки и многие имеющие к ним отношение дореволюционнные архивы были уничтожены, история русской разведки оказалась недостаточно изученной. Но даже на основе тех немногих доступных нам материалов можно сделать вывод, что главная черта российских разведчиков, людей самых разных национальностей, неизменна: беззаветный патриотизм, забота об интересах единого и могучего государства, любовь к своему Отечеству. Это поддерживало их и в самые тяжелые периоды истории.

Наша внешняя разведка, даже в условиях внутреннего террора, даже испытав на себе удары 30-40-х, когда незаслуженному осуждению и репрессиям подверглись несколько десятков разведчиков-нелегалов (достаточно вспомнить судьбу Дмитрия Быстролетова), продолжала выполнять свой долг перед Родиной. Она своевременно предупредила о готовившемся нападении гитлеровской Германии на нашу страну, а в годы войны перебросила в тыл немцев около 2000 групп разведчиков специального назначения с информационными и диверсионными заданиями.

В закрытых фондах Службы внешней разведки, в закрытом музее бережно хранятся материалы по ее истории. На мраморных досках славы и почета золотыми буквами навечно высечены имена разведчиков и руководителей разведки, которыми может и должна гордиться наша великая Родина. Среди них — имена нелегалов и разведчиков специального назначения. В ближайшее время, когда будет издана История российской разведки, широкая общественность сможет познакомиться с некоторыми фактами, пока сосредоточенными в секретных учебниках, обзорах иделах-формулярах.

Можно смело утверждать, что разведывательная служба России является преемницей лучших традиций отечественной разведки минувших веков.