Глава седьмая

Европейские добровольцы

Очень многие европейцы в начале 1940 года на фоне военных и экономических успехов Германии начинали видеть новую национал-социалистическую Европу. Подобные воззрения становились все более распространенными. Тем более что некоторые связывали именно национал-социализм с победой над угрозой мировой большевистской революции. Многим хотелось видеть новую Европу как содружество равных партнеров, лидером в котором стало бы наиболее соответствующее этой роли государство на континенте. На этом месте легко могли оказаться Франция или Великобритания, однако ход истории сложился так, что в этот период государством-лидером являлась Германия.

Франция была повержена. Британцы отступили на свой остров и с этих пор явно заботились только о собственном благополучии. Мало того, даже если не принимать в расчет подобные аргументы, побежденные Германией государства стремились восстановить свой суверенитет. Но как они иначе могли достигнуть этой цели, если не установлением дружественных отношений с Третьим рейхом и сочувствующими Гитлеру странами? Одновременно идея новой Европы содержала в себе множество альтернатив и возможных решений. По крайней мере, так казалось тогда. И молодое поколение эту идею приняло. Шок от неожиданно быстрого поражения стольких западных стран в войне с Гитлером заставлял молодых людей, живших в них, сравнивать собственные государства с Третьим рейхом и видеть явные преимущества на стороне последнего.

При этом нельзя сбрасывать со счетов и постоянную неразбериху в принятии политических решений, ощущавшуюся жителями всех поверженных стран в предшествующие годы, безработицу и нищету. Молодые люди, жившие в этих государствах, наравне с родителями успели достаточно настрадаться от подобных вещей и с завистью смотрели на то, как много делала гитлеровская Германия для своей молодежи. При этом остальные государства, в лучшем случае, проявляли лишь незначительный интерес к стимулированию развития своего молодого поколения.

Немало было и тех, кто попал под обаяние красноречия и динамизма Гитлера. Многие верили его периодически повторявшимся обещаниям восстановить в дальнейшем мир в Европе. Также у многих был опыт общения с немецкими солдатами, которые столь корректно вели себя в оккупированных государствах, что это производило впечатление. «Превосходное функционирование немецкой военной машины не только шокировало, но и восхищало многих молодых людей на оказавшихся под контролем Германии территориях» (Ганс Вернер Нойлен, «Отверженные сыны Европы»).

Для большинства немецких солдат с продвижением в западные и северные европейские страны мир открылся по-новому. Они не встречали ненависти со стороны датчан, норвежцев, голландцев, бельгийцев или французов и глубоко переживали, что им приходится входить в эти страны с оружием в руках, воспринимая войну как столкновение между в той или иной степени братскими народами. С углублением взаимоотношений между немецкими войсками и местным населением, последние не без удивления обнаруживали, что их обычаи, стиль жизни и даже переживания крайне схожи с теми, что испытывают солдаты победившем стороны. Немецкие солдаты старались, когда только могли, возместить урон национальной гордости жителей поверженных стран. Война с Великобританией была непопулярной темой среди большинства немцев.

Летом 1940 года по приказу Гитлера был сформирован полк войск СС «Вестланд», куда могли пойти служить добровольцами молодые голландцы и фламандцы, желавшие на деле доказать свою готовность бороться за новую Европу. Призыв вступать в войска СС во многом отвечал устремлениям европейской молодежи. И здесь я воспользуюсь случаем, чтобы объяснить читателю термин «СС» без обычных клеветнических высказываний по адресу этих войск. Сегодня, десятилетия спустя после их исчезновения, это буквосочетание воспринимается как выражающее все злое и безнравственное. Но это, мягко говоря, не совсем объективно. Почему же так произошло?

Дело в том, что противники Гитлера всегда в той или иной степени старались приписать к термину «Войска СС» наименование своего рода «преступной организации». После же окончания Второй мировой такое определение стало активно использоваться, чтобы предать забвению энтузиазм, с которым немецкая молодежь, а фактически и европейская молодежь, «спешила встать под знамена этих войск», как охарактеризовал происходившее один из специалистов по данному вопросу Гюнтер Дрешер.

Формирование СС (нем. SS, сокращение от Schutzstaffeln — охранные отряды) началось во время потрясений и политической борьбы 1920 и 1930 годов, когда во многих государствах проблемы решались посредством кровавого террора. Среди людей, стоявших у истоков СС, был Йозеф («Зепп») Дитрих, личный телохранитель Гитлера. В самом начале у членов этого небольшого формирования даже не было своей униформы. Однако по-настоящему бурное развитие организации началось после того, как в январе 1929 года рейхсфюрером СС был назначен Генрих Гиммлер. После прихода НСДАП к власти это небольшое формирование стало восприниматься как «элита нации». Статус высшего офицера СС открывал его обладателю вход в высшее общество наравне с министрами, высокими официальными лицами, руководителями индустрии и ведущими спортсменами того времени. И даже просто членство в организации воспринималось в обществе равноценно обладанию государственной наградой или боевым орденом.

Гельмут Треффнер в своей книге «История войск СС» писал:

«В сравнении с СА, т. е. штурмовыми отрядами, войска СС производили огромное впечатление, стоило только взглянуть на их бойцов. Их черная униформа разительно контрастировала с малопривлекательной коричневой униформой СА. К тому же и репутация последних была сомнительной. Членов СА воспринимали как не задающих вопросы отборных фанатиков, а порою даже как скрытную и устрашающую банду. Командиры СС, в отличие от них, представляли собой высокоинтеллектуальную элиту. Войска СС качественно превосходили СА, несмотря на свою сравнительную малочисленность. Так, в 1933 году формирования СС обладали всего 50000 бойцов, в то время как в СА их было около 3000000».

Именно с 1933 года началось особенно стремительное развитие и рост численности СС. 16 марта 1935 года Гитлер объявил о преобразовании политической охраны в новое формирование под названием «Войска СС особого назначения» (SS-Verfugungstruppe, кyда вошли новые полки СС: «Германия», «Дойчланд» и «Дер Фюрер» (последний, правда, немного позднее).

В 1940 году представители негерманских национальностей также получили возможность вступать в ряды СС. К этому времени «черные гвардейцы», как называли эсэсовцев, сменили цвет своей униформы на фельдграу. В создании войск СС с самого начала принимали участие заслуженные прусские офицеры, за спиной у которых была не только превосходная подготовка, но и обширный боевой опыт.

Так, одним из людей, кому принадлежала заслуга в блестящей организации войск СС, был Пауль Хауссер. Во время Первой мировой войны он служил на различных штабных должностях как на Западном, так и на Восточном фронтах, а в 1932 году вышел в отставку в чине генерал-лейтенанта. После этого Хауссер возглавлял Берлинско-Бранденбургское отделение правой организации ветеранов рейхсвера «Стальной шлем», которая с приходом Гитлера к власти была включена в состав СА. Пауль Хауссер через некоторое время перешел в СС и уже в 1935 году был назначен инспектором в юнкерской школе СС в Брунсвике, а в следующем году получил назначение на должность главного инспектора войск СС особого назначения. Таким образом, именно он стал отвечать за военную подготовку всех соединений СС.

Вторым человеком, кардинально повлиявшим на организацию войск СС, стал ушедший из вермахта майор Феликс Штайнер. В отличие от Хауссера, который стремился к воссозданию «старой школы» прусских военных, Штайнер, основываясь на своем опыте периода Первой мировой, ориентировался, прежде всего, на действия небольшими боевыми группами. Подготовленные им бойцы были настоящими атлетами, умели самостоятельно мыслить и принимать решения, проявлять инициативу. Разработанная Штайнером система подготовки позволяла преодолеть отчуждение между солдатами, сержантским составом и офицерами, благодаря чему достигалась исключительная сплоченность боевых частей.

В первые годы войны в войска СС набирали только молодых людей, с первого взгляда производивших хорошее впечатление. В ряды эсэсовцев принимались исключительно те, кто обладал безупречной репутацией, гибким умом и превосходной физической формой. В приеме в организацию отказывалось тем, кто состоял под следствием и надеялся, вступив в СС, избежать приговора, а также людям с нерешенными финансовыми проблемами. При этом религиозная принадлежность не играла роли, как не расследовались и политические убеждения кандидатов. Таким образом, даже сыновья бывших социал-демократов могли вступить в СС.

Эсэсовцы, одетые в униформу цвета фельдграу, не были особенно политизированными. «Войскам СС были нужны профессиональные солдаты, а не те, кто следит за мировой политикой», — отмечал Гельмут Треффнер. В то же время, среди них были распространены некоторые традиционные германские воззрения, что одобрялось не только Гиммлером, но и исконной немецкой моралью. Таким образом, создавался культурный мост между представителями различных национальностей. Однако насаждение традиционных немецких ценностей имело свои границы. В частности, Гитлер пресек излишнее рвение Гиммлера в распространении религии. По этому поводу фюрер однажды даже заметил своему личному архитектору Альберту Шпееру: «Когда мы почти достигли дня и эпохи, где больше нет мистицизма, он, Гиммлер, снова начинает его развивать!» (Цитата из исследования французского историка Жака де Лонэ).

Однако в войсках СС религиозность не насаждалась, поскольку их здравомыслящие и профессионально подготовленные командиры держали ситуацию под контролем. «Гораздо позднее это вылилось в грандиозный раскол между войсками СС, которые находились постоянно в центре тяжелых боев на передовой, и не имевшими боевого опыта формированиями, которые оставались в Германии», — отмечал Феликс Штайнер в своей книге «Добровольцы»

«Создать полностью функциональную моторизованную дивизию, соответствующую современным требованиям. Сделать это за шесть месяцев!» — такой приказ генерал Штайнер получил в 1940 году. Основываясь на этом приказе, он и начал формирование дивизии СС «Викинг», которая должна была состоять преимущественно из добровольцев из Западной и Северной Европы. «Задача, стоявшая передо мной, требовала создания абсолютно нового по своей сути формирования, подготовка к ее выполнению под тяжелым давлением психологического фундаментализма была рискованным делом уже сама по себе», — писал Штайнер позднее. Но это был человек, оказавшийся на своем месте в верно выбранное время. Доверие и преданность бойцов он впоследствии сполна оправдал военными успехами.

Кадровый состав новой дивизии формировался на основе сержантского состава и офицеров, приобретших опыт как в мирное время, так и в двух кампаниях. Они заботились о своих западных товарищах в практически братском духе, ни в чем не проявляя высокомерия перед рядовыми бойцами. Наоборот, опытные офицеры стремились к тому, чтобы их подопечные откровенно выражали свое мнение, и делали из молодых добровольцев, готовых ворваться в ад и взять в плен самого дьявола, железных солдат, которые были бы не только превосходными профессионалами, но и настоящими товарищами.

Центр подготовки для первых голландских и фламандских новобранцев находился в Мюнхене. Было верным решением избрать для него именно это местоположение. Город, расположенный на реке Изар, с его веселым ритмом жизни и культурными достопримечательностями, прекрасно подходил для полных жизни голландцев. Однако в войска СС были приняты далеко не все желающие. Крайне строгая комиссия отказала большинству из них, допустив к подготовке только 45 из 455 фламандских добровольцев.

Ганс Вернер Нойлен писал: «Европейские добровольцы в своем большинстве не были авантюристами, иностранными легионерами, наемниками или обычными солдатами». Большинство из них были сыновьями дипломатов, официальных лиц, промышленников, аристократии и других представителей высшего общества. Также среди них были те, кто окончил с золотой медалью иезуитские школы. В числе первых иностранных кандидатов в войска СС оказался лидер бельгийского католического студенческого общества Леон Дегрелль. Большей половине новобранцев, вступивших в СС в 1940–1941 годах, было от семнадцати до двадцати пяти лет.

Мой брат Эверт был одним из тех, кто следовал голосу своей совести и был готов пожертвовать собой во имя родины и Европы будущего. Поэтому он надел на себя униформу врага, воспользовавшись возможностью вступить в ряды СС. Американский поэт Эзра Паунд писал: «Если человек не желает рисковать головой за свои убеждения, то грош цена этим убеждениям и ему самому». Такими были взгляды этого идеалиста, популярного в сороковых годах. И так же тогда считали многие из моих сверстников.

На Рождество 1940 года мы снова увидели Эверта. Он вошел в ворота нашего сада в униформе цвета фельдграу с черной нарукавной повязкой и серебряным знаком с эмблемой полка «Вестланд». На нем была кепка с «мертвой головой». Позади у брата было три месяца очень трудной подготовки. Это Рождество оказалось первым и последним, которое он провел дома, будучи солдатом.

Эверт воодушевленно рассказывал нам, его младшим братьям и сестрам, как у него прошли эти три месяца в далекой Баварии. Несмотря на суровую прусскую муштру, которая требовала от человека отдавать подготовке все резервы своего организма, мой брат был полон энтузиазма относительно всего, что он видел. Он был очень доволен своими командирами и тренерами, а также духом товарищества, царившим среди молодых людей, вступивших в войска СС. Он с пылом рассказывал о мотивах, которые побудили пойти в СС его нынешних товарищей и братьев по оружию. Эти мотивы перекликались с тем, что думал и чувствовал я сам. Тем более что добровольцев практически ничего не связывало с национал-социалистической идеологией. Уроки политподготовки проходили среди них всего один раз в неделю и длились один час.

Мой брат Эверт очень сомневался, что я, его младший брат, захочу, а тем более смогу выдержать столь тяжелую войсковую подготовку. Он полагал, что я еще недостаточно возмужал для этого. Но я считал иначе и решил пойти по его стопам. Ничто не могло удержать меня. Впрочем, мои родители и не возражали, чтобы я попробовал вступить в войска СС. С одной стороны, у них хватало и других забот, с другой, они решили, что не будет ничего плохого, если я буду проходить подготовку с акцентом на атлетические тренировки. Шедшая война также принималась в расчет. Большинство думало, что она вскоре закончится, и мы с Эвертом спешили принять в ней участие. Мы знали, что наши амбиции насчет новой Европы не реализуются, если мы будем расхаживать по дому в пижамах и тапочках.

Через несколько месяцев я пришел на призывной пункт номер 60, расположенный рядом с Королевским каналом. Комиссия, отбиравшая кандидатов, состояла из имевших фронтовой опыт немецких офицеров войск СС. Отбор был очень строгим, и каждый второй кандидат выбраковывался.

Через десять дней, 30 апреля 1940 года, новобранцы должны были прибыть к зоопарку в Гааге со своими чемоданами и рюкзаками. Там прошла прощальная церемония с официальной речью и цветами. Всего за несколько дней до этого я праздновал дома день рождения моей матери и украшал ее стул, согласно семейной традиции, зелеными листьями и цветами. Семейное празднование вспомнилось мне на мгновение перед началом новой жизни, уже на вокзале. Между тем сквозь музыку военного оркестра слышался свист паровоза. Состав от Гаагского вокзала понесся по направлению Германии. Так начались годы моих военных скитаний.