Глава одиннадцатая

К берегам Балтики

Теперь корпусу предстояло участвовать в разгроме крупной немецко-фашистской группировки в Восточной Померании. Для действий против нее на правое крыло 1-го Белорусского фронта были переброшены 1-я и 2-я гвардейские танковые армии, а также ряд танковых и кавалерийских соединений.

Этого потребовала сложившаяся обстановка. Восточнопомеранская группировка врага, противостоявшая 2-му Белорусскому фронту на нижнем течении Вислы, одновременно нависала над правым крылом вышедшего к Одеру 1-го Белорусского фронта. В ее составе были 2-я и 11-я армии. Кроме того, в районе Штеттина сосредоточилась 3-я танковая армия противника. Располагая такими крупными силами на этом направлении, вражеское командование готовило удар по правому крылу 1-го Белорусского фронта.

Операцию по разгрому восточнопомеранской группировки начали еще 10 февраля войска 2-го Белорусского фронта. Но так как их сил оказалось недостаточно для выполнения этой задачи, Ставка приказала осуществить Восточно-Померанскую наступательную операцию совместным ударом 1-го и 2-го Белорусских фронтов. Первому из них предстояло наступать на север, в направлении Кольберга, второму — на северо-запад, к Кезлину. Прорвав вражескую оборону и выйдя к Балтийскому морю, войска двух фронтов должны были таким образом расчленить восточнопомеранскую группировку и уничтожить ее по частям.

Наступление войск правого крыла 1-го Белорусского фронта началось 1 марта. В соответствии с директивой Ставки им приказывалось прорвать оборону противника севернее Арнсвальде и наступать на Кольберг и Камман. Танковые армии должны были действовать в качестве подвижных групп для развития успеха на главном направлении.

Накануне наступления, 28 февраля, 11-й гвардейский танковый корпус сосредоточился в исходном районе, расположенном вблизи населенных пунктов Кельцин, Гольценру, Зальвин. В тот же день командованием 1-й гвардейской танковой армии ему были приданы 256-й зенитно-артиллерийский полк и 14-й инженерный батальон и поставлена задача: по выходе частей 3-й ударной армии на рубеж Грос-Зильбер — Фалькенвальдо войти в прорыв и, наступая в направлении Неренберг, Вангерин, уничтожить противостоящие войска и к исходу дня овладеть узлом дорог Рекков. В дальнейшем корпусу приказывалось быть в готовности к наступлению на Штаргардт, Штольценберг[174].

На рассвете 1 марта после мощной артиллерийской подготовки войска 3-й ударной армии перешли в наступление и прорвали фронт противника. В тот же день был введен в прорыв 11-й гвардейский танковый корпус, имевший по 50–55 танков в танковых бригадах и по 15–17 установок в самоходно-артиллерийских полках.

Особенность этой операции состояла в том, что две танковые армии вводились в прорыв на узком участке фронта и вследствие этого получили всего лишь по два маршрута. Это привело к немалым затруднениям. В частности, 11-му гвардейскому танковому корпусу был дан только один маршрут для ввода в прорыв. Это обстоятельство, а также весенняя распутица, сделавшая непроходимыми проселочные дороги, привели к тому, что с самого начала наступления на шоссе образовались пробки. Боевые машины и автотранспорт либо подолгу стояли в колоннах, растянувшихся на несколько километров, либо медленно продвигались в два, а то и в три ряда. Все это резко ограничивало маневр соединениями и частями, создавая неблагоприятные условия для боевых действий.

Более того, во многих местах шоссе проходило по узким дефиле между озерами, болотистыми участками, лесами, где противник имел возможность оказывать серьезное сопротивление. Корпус же, наступая одной колонной, был не в состоянии развернуться и ввести в действие все огневые средства. В результате бой могли вести лишь головные танки.

Но и в таких условиях корпус упорно и настойчиво пробивался на север. В первые дни противник оказывал сопротивление лишь мелкими группами. Впереди двигался разведывательный дозор во главе с молодым коммунистом лейтенантом В. З. Лаврешко, командиром взвода бронетранспортеров 9-го отдельного гвардейского мотоциклетного батальона. Встречая на своем пути слабые заслоны противника, он решительными ударами сбивал их. Более значительная вражеская группа численностью до 100 солдат и офицеров 2 марта предприняла попытку контратаковать разведчиков в районе Розельнув, но была разгромлена. В короткой схватке дозор уничтожил большую часть ее состава, а остальных обратил в бегство.

К исходу 2 марта корпус продвинулся на 40 км, а его передовой отряд — 44-я гвардейская танковая бригада полковника И. И. Гусаковского — на 45 км. Таким образом, только на второй день подошли к г. Неренбергу.

Здесь вражеский гарнизон, имевший артиллерию и значительное число пулеметов, оказал упорное сопротивление нашему передовому отряду. Первой атаковала противника рота автоматчиков лейтенанта Г. Ф. Бондарева. Умелыми действиями она проложила путь танковому взводу лейтенанта Ш. С. Киримова. Вслед за ним в город ворвались и другие подразделения головного 3-го батальона бригады, возглавляемого капитаном П. В. Деркачом. Тем временем взвод Ш. С. Киримова пробился к северной окраине и отрезал противнику пути отхода. В результате гарнизон был разгромлен. Только названный взвод уничтожил десятки гитлеровцев, три артиллерийских орудия и несколько пулеметов.

Овладев Неренбергом, бригада продолжала наступление. В ночь на 3 марта она нанесла стремительный удар по гарнизону Вангерина и, сломив его сопротивление, к утру овладела городом. Сразу же после этого она продвинулась к Лобезу, где была встречена сильной вражеской группой, имевшей в своем составе пехоту, танки, артиллерию, а также отряд, вооруженный фауст-патронами. В результате двухчасового боя противник и здесь был разгромлен, а город очищен от его войск.

В боях за Неренберг, Вангерин и Лобез умело взаимодействовали 1, 2-й и 3-й танковые батальоны майора Ф. П. Боридько, майора М. С. Пинского и капитана П. В. Деркача, батальон автоматчиков капитана В. С. Юдина, подразделения 1454-го самоходно-артиллерийского полка подполковника П. А. Мельникова. При взятии Вангерина и Лобеза вновь отличились автоматчики роты лейтенанта Г. Ф. Бондарева. Действуя смело и решительно, они разгромили штаб фашистской части и уничтожили несколько групп вражеских солдат и офицеров, в том числе 20 фаустников, а также отряд саперов, пытавшихся минировать дороги. Этим отважные воины обеспечили путь своим танкам.

В этот день войсками корпуса был взят также узел дорог Альт-Шторхов, после чего, наконец, появилась возможность наступать по трем маршрутам и осуществлять маневр силами и средствами. В то время как по одному из этих маршрутов продолжала успешно продвигаться 44-я гвардейская танковая бригада, по двум другим устремились вперед 40-я и 45-я.

Но и сопротивление противника возросло. Это прежде всего почувствовала 40-я гвардейская танковая бригада подполковника М. А. Смирнова. С утра 3 марта она завязала бой за Цойтлиц, который гитлеровцы обороняли, опираясь на заранее подготовленный рубеж. Лишь во второй половине дня их сопротивление было сломлено. Заняв Цойтлиц, бригада вновь двинулась вперед. К исходу дня она вышла в Рютценхагену. Вслед за ней наступала 27-я гвардейская мотострелковая бригада, находившаяся во втором эшелоне корпуса.

Случилось так, что 45-я гвардейская танковая бригада полковника Н. В. Моргунова в тот день обогнала 44-ю. Еще на рассвете ей была поставлена задача содействовать передовому отряду в овладении Вангерином. Но, как ни спешили танкисты полковника Моргунова, этот город был взят до их подхода 44-й гвардейской танковой бригадой. Поэтому командир корпуса поставил 45-й новую задачу — наступать на Шифельбайн. Стремительно продвинувшись к этому городу, бригада в тот же день после ожесточенного боя овладела им, а также расположенной неподалеку железнодорожной платформой Рамелов. Таким образом, она оказалась на 25 км впереди 44-й.

В целом 3 марта ознаменовалось значительным усилением темпа наступления войск корпуса. За день они с боями продвинулись вперед на 40–50 км, т. е. примерно на такое же расстояние, какое прошли за предыдущие два дня. Начало сказываться то, что корпус вырвался на оперативный простор и действовал теперь на более широком фронте.

В то же время замедлилось продвижение 44-й гвардейской танковой бригады. После овладения Лобезом ее попытки дальнейшего наступления встретили организованное сопротивление крупных сил противника в районе Штольценберга. Поддерживаемые авиацией, они непрерывно контратаковали бригаду. Танкисты и автоматчики полковника И. И. Гусаковского, взаимодействуя с самоходчиками подполковника П. А. Мельникова, стойко отражали натиск врага. Они отбили все его отчаянные контратаки, но сами не смогли продвинуться вперед.

Важным событием дня явилось взятие 45-й гвардейской танковой бригадой г. Шифельбайна и платформы Рамелов. Овладев ими, корпус вышел на ближние подступы к цели своего наступления — Кольбергу.

Усилив 45-ю гвардейскую танковую бригаду 362-м самоходно-артиллерийским и 270-м гвардейским минометным полками, командир корпуса А. Х. Бабаджанян поставил ей задачу овладеть Кольбергом и выйти на побережье Балтийского моря. Слева от нее, на Трептов, было приказано наступать 40-й гвардейской танковой бригаде. Еще левее должна была продвигаться 27-я гвардейская мотострелковая бригада. Она получила задачу выйти в район Грос-Естин.

Развивая наступление, войска корпуса 4 марта достигли Кольберга, Трептова и Грос-Естина. В районе последнего населенного пункта 27-я гвардейская мотострелковая бригада подполковника М. П. Соловьева в соответствии с приказом заняла оборону фронтом на восток с целью не допустить отхода противника в западном направлении. В течение дня гитлеровцы не появлялись перед ее боевыми порядками. С наступлением же темноты группы вражеских солдат и офицеров попытались прорваться на запад, но без успеха — все они были разоружены и взяты в плен.

Это были остатки фашистских частей, разбитых в Трептове или прорывавшихся из Кольберга. В обоих этих городах в тот день громили врага войска 11-го гвардейского танкового корпуса.

Сравнительно быстро справилась со своей задачей 40-я гвардейская танковая бригада подполковника М. А. Смирнова. Начав наступление в направлении Трептова с утра 4 марта, она в середине дня овладела железнодорожной станцией Даргеслафф. Здесь ею был уничтожен эшелон с войсками и воинскими грузами противника. К 16 часам бригада подошла к Трептову и завязала бой за город. Гитлеровцы приложили немало усилий, чтобы удержать этот важный узел дорог, служивший также одной из баз снабжения войск группы армий «Висла». Поэтому бои за город сразу же приняли чрезвычайно упорный и ожесточенный характер.

Но враг был обречен. Танкисты, автоматчики и артиллеристы дружно атаковали гарнизон противника. Пример доблести и отваги как всегда показывали коммунисты.

При взятии Трептова смертью храбрых пали 10 воинов бригады. В том, что потери убитыми не оказались значительно большими, проявилась умелая организация боя ее командиром подполковником М. А. Смирновым и начальником политотдела полковником В. Е. Ленским. Увы, среди 10 убитых был и Владимир Ерофеевич Ленский, руководивший атакой на одном из самых трудных участков. Гибель начальника политотдела явилась тяжелой утратой для всех воинов бригады, горячо любивших, восхищавшихся большим жизненным и боевым опытом и беззаветной храбростью полковника В. Е. Ленского.

Бригада отомстила за его гибель. В бою за Трептов ее личный состав проявил поистине массовый героизм. Так, коммунист старший лейтенант В. С. Страхов во главе своей истребительно-противотанковой батареи вместе с автоматчиками ворвался в город. С ходу развернув орудия, артиллеристы уничтожили до 40 гитлеровцев, подавили огонь шести вражеских пулеметных точек и сожгли шесть автомашин с боеприпасами. Смело и самоотверженно действовал фельдшер одного из батальонов бригады лейтенант медицинской службы И. А. Кулагин. Под огнем врага он вынес с поля боя свыше десяти раненых и при этом не раз вступал в бой, уничтожив нескольких фашистов. Так действовали все воины бригады.

К 21 часу 40-я гвардейская танковая бригада во взаимодействии с подошедшими стрелковыми войсками полностью очистила город от врага. При этом она захватила 17 155-мм гаубиц, которые гитлеровцы не успели разгрузить с железнодорожных платформ, 25 паровозов, 227 вагонов с грузами, 103 автомашины, крупные склады боеприпасов и горючего. В боях за город бригада уничтожила до 250 и взяла в плен 150 фашистских солдат и офицеров[175].

По-иному развернулась борьба за Кольберг. Его гарнизон получил приказ любой ценой удержать этот город-порт на Балтийском море. Гитлеровцы превратили его в сильный узел сопротивления.

Подступы к нему были прикрыты противотанковыми рвами, основные дороги заминированы, на улицах и площадях установлены надолбы и построены баррикады, на перекрестках вырыты траншеи. Гарнизон имел большое число орудий и минометов. Его поддерживала также артиллерия нескольких военных кораблей, находившихся в порту, и авиация, базировавшаяся на аэродроме, расположенном в 5 км к северо-востоку от города.

Соотношение сил оказалось не в пользу 45-й гвардейской танковой бригады. Тем более что в бой за Кольберг она вступила без одного из своих танковых батальонов (он находился в резерве командира корпуса). Кроме того, бригада имела мало пехоты, а общевойсковые соединения значительно отстали. Вследствие этого попытка овладеть городом с ходу не увенчалась успехом. Приблизившись к южной окраине, бригада была встречена организованным артиллерийско-минометным огнем противника и бомбовым ударом его авиации. В первые же минуты боя был убит командир танка младший лейтенант М. Ф. Догадов.

Стало очевидно, что попытки прорваться в город с юга, где противник особенно сильно укрепился, приведут к напрасным потерям. И полковник Н. В. Моргунов принял решение на обход Кольберга. Перегруппировав свои силы, бригада нанесла удар одновременно по юго-восточной и юго-западной окраинам и овладела ими. Продолжая дальнейшее наступление, ее части прорвались к морю с востока и с запада от города, отрезав пути отхода вражескому гарнизону.

Особенно успешно действовали разведчики бригады во главе с лейтенантом И. Я. Господаревым и танковый взвод лейтенанта А. А. Чатурьяна. Наступая впереди, они словно тараном пробивали путь частям бригады к морю. Продвигаясь с боем вдоль восточной окраины, разведчики первыми вышли на побережье Балтики. При этом они уничтожили до 50 вражеских солдат и офицеров и столько же взяли в плен. На западной окраине к морю прорвались танкисты А. А. Чатурьяна. Здесь они перерезали железную дорогу, разгромили вражеский эшелон и захватили более 100 пленных.

К исходу 4 марта Кольберг был окружен бригадой с трех сторон. У вражеского гарнизона оставался лишь выход к морю с севера. Но и он оказался под огнем наших частей, достигших побережья. Противник решил нанести удары по прорвавшимся к морю советским воинам, с тем чтобы отрезать их и уничтожить.

Возможно, что это и удалось бы ему, так как силы подразделений, вышедших к побережью, были невелики. Но тут подоспел 270-й гвардейский минометный полк, которым теперь командовал майор А. Ф. Олиференко. Первой развернулась и открыла огонь по врагу батарея старшего лейтенанта А. В. Качурина. Уничтожив до 200 гитлеровцев, артиллерийское орудие и 7 автомашин, она помогла танкистам и автоматчикам отразить первые контратаки. Тем временем к западной окраине подошли и остальные минометчики, а к восточной — 362-й самоходно-артиллерийский полк майора Бекетова. Так потерпели провал попытки кольбергского гарнизона разжать клещи, которыми охватила его 45-я гвардейская танковая бригада.

В тот день значительного успеха добился и 8-й гвардейский механизированный корпус, наступавший восточнее. Во взаимодействии со 2-м гвардейским кавалерийским корпусом он овладел узлами дорог Бельгардом и Кезлином. Этим в значительной степени были обеспечены правый фланг и тыл 11-го гвардейского танкового корпуса. А на следующий день, 5 марта, левофланговые войска 2-го Белорусского фронта под командованием Маршала Советского Союза К. К. Рокоссовского взяли г. Кезлин и вышли к Балтийскому морю.

В результате действий двух фронтов группа армий «Висла» была рассечена. Ее 2-я армия, отрезанная от своих тыловых коммуникаций, могла теперь получать снабжение лишь через порты Данциг и Гдыню. В то же время к востоку от Кольберга оказалась зажатой между соединениями двух фронтов крупная вражеская группировка. Не имея надежды устоять под ударами наших войск, она устремилась на запад, чтобы вдоль побережья моря прорваться через боевые порядки 11-го гвардейского танкового корпуса.

Это резко изменило обстановку в районе боевых действий корпуса, а следовательно, и его задачу. Он должен был стать непреодолимым заслоном на путях бегства противника. Таков и был приказ командования 1-й гвардейской танковой армии от 5 марта. Он гласил: «Все наступательные боевые действия прекратить. Срочно принять все необходимые меры к жесткой обороне, не давая возможности окруженной восточнее Кольберга группировке противника прорваться на запад, для чего в первую очередь взорвать, а если необходимо, то расстрелять артиллерийским огнем все мосты и переправы, находящиеся в полосе вашего корпуса…»[176].

Выполняя приказ, корпус перешел к обороне на достигнутых рубежах силами 40, 45-й гвардейских танковых и 27-й гвардейской мотострелковой бригад с частями усиления. 44-я же была выведена в резерв армии. В тот же день саперные подразделения корпуса взорвали по одному пролету мостов через р. Перзанте невдалеке от населенных пунктов Фритцов и Баттин. Третий мост — в районе Земмерова — был заминирован и подготовлен к взрыву, к четвертому, в 1,5 км восточнее Любхова, — выслана разведка[177].

В течение трех дней войска корпуса успешно отбивали попытки многочисленных групп противника прорваться в западном направлении. В районе Трептова путь им надежно преградила 40-я гвардейская танковая бригада, на рубеже Карков — Мойцлин, Земмеров — 27-я гвардейская мотострелковая. Последняя с 5 по 7 марта уничтожила большое число гитлеровцев, пытавшихся с боем пробиться на запад, и захватила 1623 пленных.

Особенно напряженной оставалась обстановка на участке 45-й гвардейской танковой бригады. Заняв 5 марта оборону на рубеже, проходившем от Земмерова через окраины Кольберга к Нойгельдерну, она все эти три дня отражала яростные контратаки, предпринимавшиеся значительными силами противника. Не раз гитлеровцам удавалось вклиниться в оборону, угрожая отрезать то одно, то другое подразделение от главных сил бригады. Но советские воины и в самых трудных и сложных условиях находили в себе силы отбросить врага и восстановить положение.

Так, 5 марта гитлеровцам удалось прорваться во фланг 2-го танкового батальона, которым командовал майор П. З. Попов. Одновременно была выведена из строя командирская рация. Потеря связи со штабом бригады осложнила и без того трудную обстановку. Майор Попов был лишен возможности вызвать огонь артиллерии и минометов по контратакующим превосходящим вражеским силам.

Но выход был найден. Организовав круговую оборону, майор Попов послал в обход противника танк одного из лучших в батальоне экипажей во главе с лейтенантом И. Т. Семибратовым, поставив ему задачу добраться до штаба бригады с донесением. Одновременно экипажу предстояло вывезти имевшихся раненых. Танкисты с честью выполнили приказ, скрытно проведя свою боевую машину по труднопроходимой местности. Доставленные ими данные позволили нанести удар с тыла по контратакующим гитлеровцам и полностью их уничтожить.

6 марта противник вновь предпринял сильную контратаку, на этот раз на южной окраине Кольберга. Ей предшествовал массированный артиллерийский налет на позиции наших танкистов, артиллеристов и автоматчиков. Контратаку вражеской пехоты поддерживали штурмовые орудия. Противник понес большие потери, так и не добившись цели.

Правда, три его штурмовых орудия с автоматчиками прорвались на огневые позиции батареи СУ-76 старшего лейтенанта А. А. Соловьева из состава 362-го самоходно-артиллерийского полка. Но и в этой схватке победу одержали советские воины. Действуя из засад или маневрируя между домами, наши самоходчики обрушили на гитлеровцев огонь своих орудий и автоматов, забросали их гранатами. Подбив одно штурмовое орудие врага и уничтожив более 50 фашистских солдат и офицеров, они вынудили остатки этой группы отойти в исходное положение.

Особо отличился экипаж, возглавляемый коммунистом лейтенантом М. М. Анисимовым. Сначала он действовал из засады, уничтожив до 20 гитлеровцев и 3 их огневые точки. Когда же противник начал было обходить батарею, лейтенант Анисимов вывел свою установку ему во фланг и в упор расстрелял контратакующих.

Противник делал отчаянные попытки вырваться из кольца. Бои в районе Кольберга принимали все более напряженный характер. Поэтому 45-я гвардейская танковая бригада была усилена рядом корпусных частей. Совместно с ней отражал контратаки и 9-й отдельный гвардейский мотоциклетный батальон капитана А. М. Липинского. Часть его сил в составе двух танков, двух бронетранспортеров и группы мотоциклистов под командованием лейтенанта В. З. Лаврешко была выдвинута на шоссе к югу от Кольберга. Лейтенант Лаврешко решил действовать из засады. Для этого он выбрал скрытую позицию, позволявшую держать под обстрелом обе дороги. Машины тщательно замаскировали и приготовились к немедленному открытию огня.

Сначала на проселочной дороге появилась группа пехотинцев. Как выяснилось впоследствии, она насчитывала 70 человек и имела задачу разведать пути отхода. Стремительным броском в тыл ей вышел бронетранспортер лейтенанта Г. К. Бояринова. На гитлеровцев обрушился огонь крупнокалиберных пулеметов. Фашисты открыли стрельбу фауст-патронами. Но она не достигала цели, так как умелые пулеметчики, сержант П. С. Климентов и младший сержант Н. К. Петин, огнем отрезали противнику возможность приблизиться на расстояние, необходимое для стрельбы фауст-патроном. В короткой схватке больше 20 гитлеровцев было уничтожено, 11 взято в плен, остальные обратились в бегство.

Лейтенант В. З. Лаврешко рассчитал правильно: уцелевшие вражеские разведчики видели всего лишь один бронетранспортер, поэтому противник, несомненно, попытается прорваться на этом участке более крупными силами.

Так и получилось. Спустя полтора часа после разгрома разведывательной группы из города по шоссе двинулась большая колонна, не менее полка. Не подозревая о засаде, гитлеровцы шли прямо на нее. Подпустив их поближе, наши воины открыли уничтожающий огонь из пушек и пулеметов. Враг сразу же понес большие потери. Оставшиеся в живых с отчаянием обреченных ринулись вперед, стремясь пробиться через зону огня. Постепенно действия противника стали более организованными. Он открыл бешеный огонь; затем, пользуясь своим численным превосходством, пытался окружить группу лейтенанта В. З. Лаврешко. Но везде гитлеровцев настигал огонь пушек и пулеметов. Не понеся потерь, наши воины уничтожили значительную часть колонны, а ее остатки вынудили отойти.

Но далеко не всегда бои с прорывавшимся врагом обходились без потерь. Так, в одной из схваток погиб храбрейший разведчик 362-го самоходно-артиллерийского полка сержант П. И. Головачев. Его взвод при поддержке батареи самоходок преградил путь двум бронетранспортерам и трем автомашинам противника, пытавшимся с ходу прорваться на запад. Гитлеровцы были разгромлены. Чтобы довершить их уничтожение, коммунист П. И. Головачев увлек весь взвод в атаку и был смертельно ранен.

Ни потери, ни непрерывно усиливавшийся натиск отчаявшегося противника не могли сломить стойкость личного состава корпуса. Там, где стояли его воины, не прорвался ни один гитлеровец, хотя попытки прорыва были отнюдь не единичными. Например, под Кольбергом только танковый взвод старшего лейтенанта П. А. Гончарова с 5 по 7 марта отбил 10 контратак противника.

Так было на всем фронте 11-го гвардейского танкового корпуса. Его соединения и части успешно выполнили поставленную им задачу, не допустили на своем участке отхода противника в западном направлении.

Но южнее гитлеровцам удалось найти лазейку, в которую они и устремились. В результате корпус неожиданно был отрезан от своих тылов, что, естественно, сильно осложнило его положение. Части лишились возможности эвакуировать раненых. В результате напряженных боев и прекращения подвоза подходили к концу боеприпасы, запас горючего и продовольствия. Противник же по-прежнему прилагал все усилия, чтобы уйти из-под ударов наших войск. Все это еще вечером 6 марта отметил в своем донесении офицер Генерального штаба при 11-м гвардейском танковом корпусе подполковник Драбкин.

Он писал:

«Штаб 1-го Белорусского фронта.

Маршалу Советского Союза Жукову.

Копия: генерал-полковнику Катукову.

Основное движение противника на запад проходит южнее обороны, занимаемой 11-м гвардейским танковым корпусом, на участке Шифельбайн — Леков, что полностью нарушило подвоз боеприпасов, горючего и эвакуацию раненых корпуса. Одновременно подчеркиваю, что противник продолжает укреплять Кольберг с запада по восточному берегу р. Перзанте. В районе Кольберга курсируют морские суда и приземляются транспортные самолеты. По-видимому, противник производит эвакуацию живой силы…»[178].

Выход из затруднительного положения был найден к исходу 7 марта. В район боевых действий корпуса подошли соединения 3-й ударной и 1-й польской армий. Им и передала свои участки 1-я гвардейская танковая армия, получившая новую задачу и в связи с этим по приказу Ставки временно включенная в состав 2-го Белорусского фронта.

Так закончились боевые действия 11-го гвардейского танкового корпуса на кольбергском направлении. Они продолжались менее семи суток. Но это были дни и ночи почти непрерывных боев. В ходе их соединения и части корпуса уничтожили около 5 тыс. вражеских солдат и офицеров, 28 танков и самоходных орудий, 40 самолетов, 11 бронемашин, 63 полевых орудия и много другой техники и вооружения. Было взято более 3 тыс. пленных, захвачено 24 орудия, 22 железнодорожных эшелона, около 200 легковых и грузовых автомашин, 12 складов с военным имуществом[179].

Несмотря на исключительную напряженность последних боев, корпус был готов к выполнению новой задачи.

Все предшествующие годы войны 11-й танковый корпус неизменно наступал на запад и юго-запад. В Восточно-Померанской операции ему впервые довелось продвигаться с боями на север — к Кольбергу. Теперь же предстояло наступление на восток. Это вытекало из сложившейся в то время обстановки на побережье Балтийского моря и задач, поставленных войскам Ставкой Верховного Главнокомандования.

После того, как восточнопомеранская группировка была рассечена, главные силы 1-го Белорусского фронта наступали на запад, к Одеру. 2-му же Белорусскому фронту было приказано ударом на восток овладеть Данцигом и Гдыней и, разгромив отрезанные в этом районе крупные силы противника, очистить от него побережье Балтийского моря. Переданную ему временно 1-ю гвардейскую танковую армию предписывалось использовать для развития наступления левофланговых войск фронта.

Выполняя приказание командования армии, 11-й гвардейский танковый корпус в ночь на 8 марта сдал свои боевые участки 3-й и 6-й пехотным дивизиям Войска Польского. В последующие сутки он совершил марш сначала в направлении Кезлина, а оттуда в исходный район для наступления, расположенный западнее р. Лебы, где и сосредоточился утром 9 марта. Здесь корпусу была поставлена задача наступать дальше на восток, в направлении Данцигской бухты и овладеть г. Путцигом и расположенными к северу и к югу от него населенными пунктами.

Утром 10 марта корпус перешел в наступление. Вновь в качестве передового отряда действовала 44-я гвардейская танковая бригада с 1454-м самоходно-артиллерийским полком. В полдень она переправилась через р. Лебу и, не встречая сопротивления, к 18 часам подошла к Виршутцину. Разведка донесла, что впереди противник, который взорвал мост через р. Пясниц и занял оборону по восточному берегу.

На подступах к Данцигской бухте командование немецкой 2-й армии создало несколько оборонительных рубежей, чтобы прикрыть эвакуацию войск морским путем. В частности, к западу от бухты для этой цели были использованы укрепления, возведенные Польшей на границе с Германией еще до второй мировой войны. Юдин из таких рубежей тянулся по р. Пясниц и южнее. Хорошо оборудованный в инженерном отношении, он был теперь усилен еще и противотанковыми препятствиями.

Но у него имелось слабое место. Дело в том, что протяженность р. Пясниц невелика. Ее истоки находятся в районе Леснау. Следовательно, далее к югу рубеж был лишен одного из своих важнейших элементов — водной преграды, а значит именно там и нужно было нанести удар.

К такому выводу и пришел командир корпуса полковник А. Х. Бабаджанян после краткого обмена мнениями с начальником штаба полковником Н. Г. Веденичевым и командирами бригад. В результате передовой отряд был повернут на юг. Туда же устремились и следовавшие за ним главные силы корпуса. Однако противник, видимо, учитывал возможность такого маневра. Поэтому он выдвинул на данное направление сильные заслоны, противодействие которых все более возрастало по мере продвижения корпуса к югу.

К исходу дня 44-я гвардейская танковая бригада с боями достигла района Рибян. Вслед за ней туда подошла 45-я бригада. К востоку от этой деревни они встретили организованное сопротивление вражеской пехоты, танков и артиллерии. Завязались упорные бои, длившиеся всю ночь и первую половину следующего дня. Противник медленно, с боями, отступал. Когда же обе бригады с частями усиления прорвались к Леснау и, уже не сковываемые рекой, усилили натиск, гитлеровцы не выдержали его и, бросая технику и вооружение, начали поспешно отходить в направлении Данцига, прикрываясь сильными арьергардами.

Вечером 11 марта командование корпуса направило штабу армии следующее донесение: «Части 11-го гвардейского танкового корпуса, прорвав оборону противника на участке Вархушев — Пние по бывшей польской границе, к 17 часам вышли: 45-я бригада — Кляйн-Доммарац, 44-я — Грос-Пясниц, 40-я — шоссе, что в 1 километре западнее Кляйн-Пясниц. Корпус продолжает выполнение поставленной задачи»[180].

Дальнейшее наступление корпус вел сначала в двухэшелонном построении. Впереди продвигались с боями 44-я и 45-я гвардейские танковые бригады. 12 марта первая из них овладела Путцигом, вторая — населенными пунктами Рутцау, Зеллистрау, Осланин. Таким образом, обе они вышли на берег Данцигской бухты к северу от Гдыни. Этого же района достигли 40-я гвардейская танковая и 27-я гвардейская мотострелковая бригады, наступавшие во втором эшелоне корпуса.

Затем предстояло действовать в двух направлениях. Главная задача состояла в том, чтобы нанести удар на Гдыню с целью помочь 8-му гвардейскому механизированному корпусу в овладении этим городом. Одновременно нужно было очистить от противника всю северную часть побережья бухты от Путцига до Гроссендорфа и косы Хель (Вестерплятте).

Задачу наступать на север от Путцига командир корпуса А. Х. Бабаджанян возложил на 27-ю гвардейскую мотострелковую бригаду. С утра 13 марта ее батальоны начали продвигаться в направлении Гроссендорфа. Уже в районе Гнездау их попытался остановить враг, но был разгромлен. Очистив от гитлеровцев этот населенный пункт, являвшийся важным узлом дорог, бригада под командованием подполковника М. П. Соловьева в тот же день с боем овладела деревней Шварцдау, а в первой половине 14 марта захватила Гроссендорф и Халлерово, расположенные у входа на косу Хель.

Естественные условия на этой покрытой лесом и местами сужавшейся до 500 м полоске земли способствовали созданию эффективной обороны. И противник полностью использовал их. Он буквально всю косу перекопал противотанковыми рвами, залив их водой, в промежутках между высотами устроил завалы, установил на всех возможных путях движения советских войск минные соля. Все это дополнялось большим числом дзотов. Наконец, обороняющихся поддерживали огнем бронепоезд и боевые корабли, находившиеся в бухте.

По указанию командования 1-й гвардейской танковой армии для овладения косой Хель был сформирован сводный отряд во главе с заместителем командира 2-го батальона 40-й гвардейской танковой бригады старшим лейтенантом Н. П. Васильченко. В его состав сначала входили шесть танков этого батальона, а также рота автоматчиков и артиллерийская батарея 27-й гвардейской мотострелковой бригады. Несколько позднее он был усилен саперным батальоном 27-й стрелковой дивизии 19-й армии.

14 марта отряд начал наступление из района Гроссендорфа. Уже при подходе к косе он встретил сильное сопротивление противника. В результате упорного боя гитлеровцы были выбиты со своего первого рубежа. Однако продвинуться в глубь косы отряду тогда не удалось.

А на следующий день по приказу командования армии, поставившего корпусу новую задачу, отряд старшего лейтенанта Н. П. Васильченко был расформирован. Передав боевой участок на косе Хель стрелковым частям, танкисты, автоматчики и артиллеристы возвратились в расположение своих бригад. Что касается косы, то вскоре она потеряла свое значение как прикрытие Данцигской бухты. Поэтому во избежание излишних потерь более не предпринимались атаки против ее гарнизона. В дальнейшем он сам капитулировал. В те же дни было начато и наступление из района Путцига на Гдыню. Для выполнения этой задачи командир корпуса приказал 45-й гвардейской танковой бригаде, действуя в качестве передового отряда, нанести удар вдоль побережья бухты на юг. 40-я и 44-я гвардейские танковые бригады предназначались для развития успеха на этом направлении. Передовой отряд встретил сильное сопротивление. Преодолевая его, гвардейцы медленно продвигались вперед. Но 15 марта противник значительными силами пехоты с самоходными орудиями под прикрытием огня тяжелой артиллерии и минометов перешел в контратаку из района западнее Гдыни.

Наступление передового отряда было остановлено. Но оттеснить его с достигнутого рубежа врагу не удалось. В бою с контратакующим противником воины 45-й гвардейской танковой бригады под командованием полковника Н. В. Моргунова проявили несокрушимую стойкость и самоотверженность.

Один из примеров тому — действия механика-водителя старшины К. И. Таравкова, незадолго до этого принятого кандидатом в члены партии. Его танк получил сильные повреждения. Но старшина Таравков не вывел из боя свою «тридцатьчетверку» даже тогда, когда ее борт был разбит крупнокалиберным снарядом. Умело управляя танком, он обеспечил экипажу возможность отразить контратаку противника.

Отбить натиск врага в значительной степени помог быстрый маневр, в результате которого большая часть танков бригады смогла действовать из засад. Так, на участке, где гитлеровцы контратаковали особенно яростно, на их пути стал танковый взвод лейтенанта С. Ф. Минкина. От фашистов его отделяло всего лишь несколько сот метров. Но танки находились в засаде и были хорошо замаскированы. Когда же контратакующие подошли еще ближе, на них обрушился меткий огонь танковых пушек и пулеметов. Понеся большие потери, враг отошел на исходные позиции.

Контратака была отбита.

Но и дальнейшее наступление передового отряда, как и всего корпуса, на Гдыню с севера стало нецелесообразным. В таком же положении оказались войска, наступавшие на Данциг. Чтобы яснее представить причины этого, обратимся к воспоминаниям Маршала Советского Союза К. К. Рокоссовского, командовавшего в то время 2-м Белорусским фронтом. Он писал: «Отходящему противнику все же удалось занять заблаговременно подготовленный Гдыньско-Данцигский укрепленный район. Ему помогли условия местности и весенняя распутица. Отступая, гитлеровцы разрушали и минировали дороги, спустив плотины, затопляя целые районы… Вырвавшиеся вперед танковые соединения, преодолев предполье, приблизиться к Данцигу и Гдыне не смогли. Перед ними был мощный укрепленный район. Его обороняли в общей сложности почти два десятка вражеских дивизий»[181].

Что касается, в частности, Гдыни, то маршал К. К. Рокоссовский охарактеризовал ее как «первоклассную крепость», сухопутная оборона которой, как и Данцига, «подкреплялась огнем с моря: в Данцигской бухте стояли шесть крейсеров, тринадцать миноносцев и десятки более мелких кораблей»[182].

Со всеми этими препятствиями и столкнулся 11-й гвардейский танковый корпус при попытке наступления на Гдыню с севера, вдоль побережья бухты. Сразу же после безуспешной контратаки против 45-й гвардейской танковой бригады гитлеровцы с какой-то особенной поспешностью отошли на исходные позиции. Затем противник взорвал плотины, и вода стремительно затопила всю местность перед нашими войсками, наступавшими на Гдыню с севера. Одновременно на них обрушился бешеный огонь с двух сторон — с находившихся в бухте вражеских кораблей и с огневых позиций артиллерии укрепленного района.

Поскольку так обстояло дело и на участке войск, штурмовавших Данциг, командование фронта приняло новое решение, предусматривавшее нанесение главного удара «по центру обороны противника в направлении Цоппота, чтобы вбить клин между двумя крепостями». С целью усиления этого удара войска фронта должны были наступать на узком фронте крупными силами. «Ширина полосы каждой из армий, действовавшей на ударном направлении, составляла всего 10–12 километров»[183].

В нанесении этого удара участвовала и 1-я гвардейская танковая армия.

В частности, 11-му гвардейскому танковому корпусу была поставлена задача совершить марш-маневр танковыми бригадами с частями; усиления на юго-запад, в район населенного пункта Бишковитц, и, затем совместно с 134-м стрелковым корпусом 19-й армии наступать на трехкилометровом фронте к участку побережья, расположенному между Гдыней и Данцигом. Оттуда предстояло штурмовать Гдыню с юга. Свои боевые участки к северу от этого города танковые бригады должны были передать 27-й гвардейской мотострелковой бригаде, которая к наступлению не привлекалась.

К исходу 17 марта корпус без мотострелковой бригады вышел в указанный район и занял исходные позиции. К этому времени он имел в своем составе 40, 44-ю и 45-ю танковые бригады, насчитывавшие по 36–37 танков, 1454-й и 362-й гвардейские самоходно-артиллерийские, 350-й легкоартиллерийский, 1018-й зенитный артиллерийский и 270-й гвардейский минометный полки, 53-й отдельный гвардейский минометный дивизион. Кроме того, корпусу были приданы 1-я Варшавская танковая бригада Войска Польского, 1170-й легкоартиллерийский, 273-й и 256-й зенитные артиллерийские и 79-й гвардейский минометный полки.

Это была внушительная сила, хотя, конечно, перечисленные соединения и части уже длительное время вели боевые действия и были значительно ослаблены. Кроме того, все они, в том числе и танковые бригады, предназначались для непосредственной поддержки пехоты и должны были действовать в боевых порядках дивизий 134-го стрелкового корпуса. Таков же был предстоявший характер действий 8-го гвардейского механизированного и 3-го гвардейского танкового корпусов, наступавших соответственно слева и справа совместно с 40-м гвардейским и 47-м стрелковыми корпусами.

В 10 часов утра 19 марта после 45-минутной мощной артиллерийской подготовки и бомбового удара авиации фронта войска 134-го стрелкового и 11-го гвардейского танкового корпусов перешли в наступление. Все вопросы взаимодействия были согласованы ими еще накануне. И вот теперь 45-я гвардейская танковая бригада с частями усиления совместно с 205-й, а затем и 27-й стрелковыми дивизиями наносила удар в направлении Витцендорф, Виттомин, 40-я и 44-я с 213-й стрелковой дивизией наступали на Грос-Катц, Кляйн-Катц. 1-я Варшавская танковая бригада Войска Польского, находясь в резерве командира корпуса, сосредоточилась в лесу вблизи Витцлина.

В полосе наступления названных соединений оборонялись 7-я танковая дивизия и 96-й пехотный полк 32-й пехотной дивизии противника. Они оказали ожесточенное сопротивление, цепляясь за каждый метр земли. Их поддерживали береговая и корабельная артиллерия, а также полевые орудия, которые вели особенно интенсивный ураганный огонь из районов Кляйн-Катц и Грос-Катц.

Поэтому сравнительно быстро был преодолен лишь передний край обороны противника, чему способствовала эффективная артиллерийская и авиационная подготовка. Дальнейшее наступление представляло собой медленное «прогрызание» сильно укрепленных вражеских позиций под непрекращавшимся ни на минуту огнем обороняющегося противника из всех видов оружия. Темп наступления танковых бригад и самоходно-артиллерийских полков замедлялся и необходимостью ожидать, пока подтянется наша пехота, которая отставала из-за исключительно высокой плотности огня противника, вынуждавшего ее часто и надолго залегать.

В то же время танки и самоходки почти не имели возможности маневрировать, так как всхолмленная местность, изрезанная заболоченными речушками и покрытая лесами, вынуждала продвигаться главным образом вдоль дорог. А последние были перекрыты противотанковыми рвами, надолбами и всевозможными заграждениями. Вследствие этого наступление носило характер непрерывного штурма опорных пунктов, следовавших один за другим на всем пути продвижения наших войск.

В первые дни особенно тяжелыми были бои, которые вела в районе Биркенберга 45-я гвардейская танковая бригада, усиленная 362-м самоходно-артиллерийским и 1170-м легкоартиллерийским полками во взаимодействии со стрелковыми войсками. С крайним упорством и ожесточением противник оборонялся также на подступах к городку Грос-Катц, который штурмовали 40-я и 44-я гвардейские танковые бригады совместно с пехотой и приданными артиллерийскими и минометными частями.

До предела напряженные схватки с врагом потребовали от советских воинов величайшего мужества и упорства, всей их самоотверженности. И эти высокие качества в сочетании с большим боевым опытом помогали преодолевать все преграды, добиваться успеха в самых сложных условиях.

Так действовал весь личный состав корпуса. Экипаж младшего лейтенанта В. М. Абрамина, например, прославился в 1-м батальоне 45-й гвардейской танковой бригады тем, что неизменно вел свой танк на самые трудные участки, где противник оказывал наиболее сильное сопротивление. Подобным образом поступил он и в бою за Биркенберг 19 марта. В тот же день он подбил вражеский танк и самоходку, а также, действуя огнем и гусеницами своей «тридцатьчетверки», уничтожил тяжелое орудие, три противотанковые пушки, десятки гитлеровцев и взял четырех пленных. В бою на подступах к Кляйн-Катцу отличились экипажи танков младших лейтенантов Д. С. Рашева и А. М. Соломатина. Первый из них, смело прорвавшись на огневые позиции артиллерии противника, вывел из строя 6 тяжелых орудий и до 20 фашистских солдат и офицеров. Второй уничтожил две вражеские минометные батареи с их прислугой.

Немалый урон несли и наши войска. Пожалуй, в эти дни он был значительно большим, чем за предыдущие два месяца, начиная с ввода корпуса в прорыв во время Висло-Одерской операции. Это объяснялось, конечно, крайне неблагоприятными условиями наступления на Гдыню и исключительным упорством оборонявшейся вражеской группировки. Безнадежность ее положения была очевидна.

Но гитлеровские войска действовали по приказу Гиммлера, который запретил им даже думать о капитуляции, тем самым сознательно обрекая их на неминуемую гибель. И части противника, состоявшие в значительной мере из отборных фашистских кадров, сражались с яростью обреченных.

Но хотя наши наступающие войска несли тяжелые потери, тем не менее везде и всюду одерживали верх советские воины, их непреодолимая воля к победе и величайшая самоотверженность в бою. Во имя разгрома противника они не жалели своей крови и самой жизни.

Так погиб, победив врага, коммунист командир 1-го батальона 44-й гвардейской танковой бригады Герой Советского Союза майор Ф. П. Боридько. В первый же день наступления он повел своих танкистов на штурм опорного пункта гитлеровцев. Батальон разгромил противника, чем обеспечил продвижение всей бригады. Но при этом осколком вражеского снаряда Ф. П. Боридько был убит. Мстя за смерть любимого командира, батальон разгромил в последующие дни все лежавшие на пути опорные пункты фашистской обороны. К 23 марта 44-я гвардейская бригада вышла на подступы к Кляйн-Катцу.

Ценой своей жизни обеспечил взятие опорного пункта механик-водитель самоходной установки старший сержант С. В. Внуков. Это произошло в районе Витцлина. Атаки наших частей здесь долго не приносили успеха. Враг с выгодной позиции вел сильный артиллерийский и пулеметный огонь. Осколки снарядов и пули уже сразили не одного нашего воина. Тогда С. В. Внуков повел свою самоходку во фланг противнику и, обойдя его, огнем и гусеницами уничтожил противотанковое орудие, 3 пулемета и более 20 гитлеровцев. Отважный воин пал смертью храбрых, открыв стрелковым подразделениям путь для дальнейшего наступления. Внукова заменил радист-пулеметчик сержант П. В. Воронцов. Метким огнем он расстрелял 15 вражеских солдат, вынудив остальных отступить.

Такой же подвиг совершил младший лейтенант М. К. Абрамин при взятии Витцендорфа, когда гитлеровцы предприняли контратаку штурмовыми орудиями с пехотой. В этом бою он огнем своей самоходки уничтожил штурмовое орудие, противотанковую пушку и два станковых пулемета противника с их расчетами. Вскоре прямым попаданием снаряда его установка была выведена из строя, а сам он убит. Но гитлеровцам так и не удалось прорваться к городу на этом участке.

В кровопролитных схватках с врагом на подступах к Гдыне ярко проявилась боевая дружба советских воинов, их взаимная выручка в бою. Вот один из примеров. Во время наступления 40-й гвардейской танковой бригады в районе Грос-Катца в разведку был послан танк младшего лейтенанта В. Т. Комарова. Он попал под сильный артиллерийский огонь. Один из вражеских снарядов пробил его башню, и все члены экипажа были тяжело ранены. «Тридцатьчетверка» остановилась в нейтральной зоне. Фашисты уже начали подбираться к ней, чтобы захватить танк вместе с экипажем. Но их опередил механик-водитель другой «тридцатьчетверки» старшина М. И. Суворов. Под сильным вражеским огнем он бесстрашно прорвался к танку и вывел его в безопасное место.

Корпус понес особенно большие потери в материальной части. В результате к 23 марта, когда он, взаимодействуя с пехотой, с тяжелыми боями овладел Витцендорфом и Грос-Катцем, а также вышел к Виттомину, в строю осталось так мало танков, что в 40-й и 44-й гвардейских танковых бригадах, например, их пришлось свести в два батальона. Но до Гдыни оставалось менее 3 км. Наступал час ее штурма.

В тот день командир корпуса полковник А. Х. Бабаджанян отдал боевой приказ: «… На 24 марта корпус имеет задачу овладеть городом Гдыней во взаимодействии с 134-м стрелковым корпусом, действуя как танки непосредственной поддержки пехоты. Приказываю: 40-й гвардейской и 1-й польской танковым бригадам наступать во взаимодействии с 313-й стрелковой дивизией, 44-й гвардейской танковой бригаде — с 310-й, а 45-й — с 27-й стрелковыми дивизиями. Готовность к наступлению 7.00, начало атаки в 8.00»[184].

Наступило утро 24 марта, и решительный штурм начался.

Преодолевая яростное сопротивление противника и отбивая его непрерывные контратаки, войска 11-го гвардейского танкового корпуса стремительно шли вперед, пробивая путь пехоте и увлекая ее за собой. В этот день впервые молчала корабельная артиллерия врага, так как сокрушительные бомбовые удары авиации фронта вынудили фашистский флот поспешно уйти из бухты. Способствовало наступлению на Гдыню и то, что справа к побережью прорвались 3-й гвардейский танковый и 47-й стрелковый корпуса 70-й армии. И все же враг продолжал упорно обороняться, цепляясь за каждую выгодную позицию.

Плечом к плечу сражались воины 40-й гвардейской и введенной в тот день в бой 1-й польской танковых бригад. Поддерживая наступление 313-й стрелковой дивизии, первая из них овладела юго-западной, а вторая северной окраинами Кляйн-Катца.

Танки действовали мелкими группами в составе штурмовых отрядов, в которые входили также пехота, артиллерия и подразделения саперов. Их хорошо организованное взаимодействие и обеспечило успех. Так, рота старшего лейтенанта И. Я. Шевеленко из 134-го отдельного гвардейского саперного батальона в короткий срок под огнем врага построила два моста через р. Качу южнее Гдыни, обеспечив быструю переправу боевых машин польских танкистов. Она также разминировала две шоссейные дороги, тянувшиеся на Гдыню из Виттомина и Кляйн-Катца. Наконец, доблестные саперы обеспечили танкам возможность преодолеть противотанковые рвы в районе Кляйн-Катца и в самой Гдыне.

К исходу 24 марта 1-я польская и 40-я гвардейская танковые бригады прорвались к южной окраине города-крепости, 44-я и 45-я — к юго-западной. Теперь Гдыню плотным полукольцом окружили войска двух корпусов — 134-го стрелкового и 11-го гвардейского танкового. Но и после этого враг продолжал оказывать отчаянное сопротивление, хотя оно стало абсолютно бессмысленным.

Еще двое суток участвовал 11-й гвардейский танковый корпус в боях за Гдыню. Действия его соединений и частей сыграли большую роль в разгроме противостоявшей группировки врага.

Так, 25 марта после ожесточенных боев 45-я гвардейская танковая бригада полковника Н. В. Моргунова, взаимодействуя с пехотой 27-й стрелковой дивизии, овладела железнодорожной станцией Гдыня и высотой 103,0, что создало благоприятные условия для дальнейшего наступления. Этот успех в немалой степени был обеспечен отважными действиями экипажа младшего лейтенанта Д. И. Байченко. Находясь в составе группы танков, поддерживавших наступление одного из стрелковых батальонов, он уничтожил вражеский танк, 2 крупнокалиберных пулемета и до 40 солдат и офицеров, прикрывавших подступы к городу.

Захват станции и высоты обеспечил развитие наступления как 45-й, так и 44-й гвардейских танковых бригад. Последняя под командованием полковника И. И. Гусаковского и 1454-й самоходно-артиллерийский полк подполковника П. А. Мельникова совместно с пехотой утром 26 марта сломили сопротивление врага и вступили в юго-западные кварталы города.

Здесь исход боя решили умелый маневр и меткий огонь танковой роты лейтенанта М. И. Бабкина. Когда наступающие достигли окраины города, они были контратакованы вражеской пехотой с танками. Наши стрелковые подразделения были вынуждены залечь. Но в это время на гитлеровцев обрушился огонь танковых пушек с фланга. Это ударила по врагу из засады рота лейтенанта Бабкина. Ее командир еще на рассвете заметил стоявшие за домами «пантеры» и заблаговременно вывел свои танки на выгодную позицию, прикрытую стенами полуразрушенных строений. Поэтому их огонь оказался неожиданным для гитлеровцев и привел их в смятение. Потеряв две «пантеры» и до сотни солдат и офицеров, противник отошел. Контратака была сорвана, и наша пехота устремилась вперед.

На этом участке была также захвачена важная высота, господствующая над юго-западной частью города. Гитлеровцы установили на ней два зенитных орудия и вели сильный огонь по наступающим. Задача подавить его была поставлена экипажу танка лейтенанта Ястребова. «Тридцатьчетверка» скрытно обошла высоту и вышла в тыл вражеским артиллеристам. Меткими выстрелами из танковой пушки оба орудия были разбиты. Путь и здесь был теперь свободен.

В течение ночи на 27 марта 11-й гвардейский танковый корпус совместно со стрелковыми частями овладел западными и южными кварталами города. После этого он был выведен из Гдыни, так как дальнейшее использование его в уличных боях было сочтено нецелесообразным. Здесь осталась вышедшая из оперативного подчинения корпусу 1-я польская танковая бригада, которая еще 25 марта одной из первых ворвалась в Гдыню с юга. После вывода 11-го гвардейского танкового корпуса из боя эта доблестная бригада продолжала вместе с советскими и польскими общевойсковыми соединениями громить гитлеровцев.

Теплым, братским было прощание с польскими танкистами. За время совместных боев воины корпуса крепко сдружились с ними. По условиям обстановки прощание было коротким. Но в нем ярко отразилась нерушимая боевая дружба Красной Армии и народного Войска Польского, окрепшая в сражениях. Расставаясь с 1-й польской танковой бригадой, командование корпуса вручило ей высокий отзыв о ее действиях в период наступления на Гдыню.

Скупые слова этого документа и поныне остаются напоминанием о грозных и славных днях совместной борьбы советских и польских воинов за освобождение Польши. Вот его текст:

«Отзыв о боевых действиях 1-й польской Варшавской бригады, находившейся в оперативном подчинении 11-го гвардейского Прикарпатского Краснознаменного танкового корпуса с 18 по 26 марта 1945 года.

1-я отдельная польская Варшавская танковая бригада за время боев за город Гдыню показала себя вполне сколоченной боевой единицей, способной выполнять самостоятельные задачи. Личный состав дисциплинирован, в боях смел и инициативен. 26 марта 1945 года в результате умелого руководства частями, хорошей организации взаимодействия с пехотой 38-й и 313-й стрелковых дивизий и отличного поведения личного состава в боях, несмотря на сильное огневое сопротивление противника, поддержанного военными кораблями с моря, овладела юго-западной окраиной города Гдыни и в дальнейшем вела жестокие бои за город.

Штаб бригады сколочен. Офицеры штабной службы оперативно и тактически грамотны, умеют руководить танковыми частями в боях и организовывать взаимодействие с другими родами войск.

(Командир 11-го гвардейского танкового корпуса) (гвардии полковник Бабаджанян) (Начальник штаба 11-го гвардейского танкового корпуса) (гвардии полковник Веденичев»[185].)

Как известно, в результате успешно проведенной операции 1-го и 2-го Белорусских фронтов в Померании был сорван замысел гитлеровцев на затягивание войны посредством нанесения сильных контрударов на берлинском направлении. Это намного улучшило стратегическое положение всего правого крыла нашей действующей армии, расширило базу использования Балтийского флота и в целом создало более благоприятные условия для успешного проведения Берлинской наступательной операции.

Что касается 11-го гвардейского танкового корпуса, то в мартовских действиях он показал свою способность эффективно вести бои не только по развитию успеха общевойсковых соединений, но и в наступлении совместно со стрелковыми дивизиями, в качестве танков непосредственной поддержки пехоты. Разумеется, такое применение танкового корпуса было вынужденным и диктовалось боевой обстановкой. Корпус приобрел в этих боях немалый опыт действий своих частей в составе штурмовых отрядов, который затем и использовал в Берлинской наступательной операции.

За успешные боевые действия в Восточно-Померанской операции большое число воинов 11-го гвардейского танкового корпуса, как и всей 1-й гвардейской танковой армии, было награждено орденами и медалями СССР и Польши. Корпус был удостоен ордена Суворова 2-й степени[186].

Поздравляя воинов с этой высокой наградой, командование корпуса в своем приказе от 30 марта 1945 г. отметило, что они «своим уменьем и дерзкими действиями совместно с другими соединениями Красной Армии очистили от противника побережье Балтийского моря от Штеттина до Гдыни, вывели стрелковые соединения на окраину Гдыни и обеспечили захват важного военного порта противника». Далее в приказе подчеркивалось: «Но враг еще не добит. Нам еще предстоит выполнить самую почетную и нелегкую задачу — водрузить Знамя Победы над Берлином…»[187].

Да, 11-й гвардейский танковый корпус и вся 1-я гвардейская танковая армия вновь уходили на Одер, чтобы в составе 1-го Белорусского фронта штурмовать логово фашистского зверя.

Примечания:

1

«Правда», 14 декабря 1941 г.

17

Г. К. Жуков. Воспоминания и размышления, стр. 379.

18

«Великая Отечественная война Советского Союза 1941–1945». Краткая история. М., 1970, стр. 68.

174

Архив МО СССР, ф. 676, оп. 182876, д. 1, л. 11.

175

Архив МО СССР, ф. 676, оп. 25031, д. 2, л. 420.

176

Архив МО СССР, ф. 676, оп. 25031, д. 2, л. 432.

177

Архив МО СССР, ф. 299, оп. 3112, д. 28, л. 150.

178

Архив МО СССР, ф. 676, оп. 25031, д. 2, л. 428.

179

Там же, оп. 382898, д. 1, л. 123.

180

Архив МО СССР, ф. 676, оп. 17023, д. 1, л. 441.

181

К. К. Рокоссовский. Солдатский долг. М., 1968, стр. 343.

182

Там же, стр. 344.

183

Там же.

184

Архив МО СССР, ф. 676, оп. 17023, д. 1, л. 459.

185

Архив МО СССР, ф. 676, оп. 182876, д. 3, л. 74.

186

Архив МО СССР, ф. 676, оп. 492472, д. 1, л. 45.

187

Там же, оп. 53828, д. 1, л. 92.