Построение фундамента социалистической экономики означает ликвидацию многоукладности, перестройку всего народного хозяйства на единой экономической основе — общественной собственности на средства производства.

К началу индустриализации страны в промышленности СССР, так же как и во всем народном хозяйстве, имелись различные по своему типу предприятия: социалистические (государственные и кооперативные предприятия), капиталистические (частные и госкапиталистические — арендованные и концессионные предприятия) и мелкотоварные предприятия кустарей и ремесленников; имелось также небольшое производство патриархального типа (преимущественно на экономически отсталых национальных окраинах).

Социалистическая индустриализация сопровождалась вытеснением капиталистического уклада в промышленности, основанного на эксплуатации непосредственных производителей материальных благ. В то же время мелкое ремесленное и кустарное производство преобразовывалось в крупные социалистические предприятия. Осуществление социалистического преобразования кустарного производства происходило путем массового объединения мелких товаропроизводителей в кооперацию.

Таким образом, исторический процесс ликвидации частной собственности в промышленности СССР развивался по двум направлениям: уничтожение капиталистической собственности и ликвидация класса эксплуататоров, а в отношении мелкой частной собственности — преобразование ее в кооперативную социалистическую собственность и коренное изменение социального положения самих мелких производителей, вовлекаемых в русло социалистического строительства.

Социалистическая индустриализация привела к полному вытеснению капиталистических элементов из промышленности. В итоге осуществления первой пятилетки социалистическая форма производства стала безраздельно господствующей в крупной промышленности.

Допущение частного капитала в промышленности и торговле в переходный период было неизбежным моментом в хозяйственной жизни страны. Переход к новой экономической политике, развитие торговли и денежного хозяйства вызвали некоторое оживление капитализма в стране. Советское государство, сохраняя в своих руках командные экономические высоты, проводило твердую и последовательную политику в отношении частного капитала, допуская его в промышленность и торговлю лишь до известной меры и только при условии государственного регулирования.

При наличии государственной власти рабочих и крестьян, социалистической собственности на основные средства производства (крупные фабрики и заводы, железные дороги, земля и т. п.) частный капитал был поставлен в довольно узкие рамки. При этом Советское государство стремилось направить его развитие в русло государственного капитализма. Частный капитал в условиях ведущей роли социалистического уклада хозяйства использовался для подъема народного хозяйства «как посредствующее звено между мелким производством и социализмом, как средство, путь, прием, способ повышения производительных сил»⁶⁷⁶.

Частный капитал мог проявлять свою деятельность лишь в тех отраслях народного хозяйства, где она не угрожала развитию социалистических форм хозяйства. Участие частного капитала признавалось желательным в таких отраслях, где значительное распространение имели мелкие и средние предприятия и где развитие частного производства способствовало известному увеличению недостающей стране продукции. Это относилось к некоторым отраслям легкой промышленности, расширение производства в которых способствовало смягчению товарного дефицита, и к ряду отраслей добывающей промышленности (добыча мела, глины, алебастра, заготовка дров и т. п.).

В погоне за наживой частный капитал устремлялся в те отрасли промышленности, где средства оборачивались наиболее быстро и продукция непосредственно выходила на широкий потребительский рынок. Именно поэтому наибольшее распространение он получил в таких отраслях промышленности, как пищевая, кожевенно-обувная, швейная, деревообрабатывающая и т. д.

Частным предпринимателям в основном принадлежали мелкие промышленные предприятия. Данные обследования, охватившего 19 губерний и областей РСФСР, характеризуют состав частных предприятий на начало 1926 г.⁶⁷⁷:

Данные показывают, что наибольшее число частных предприятий (более 90%) — это мелкие, и средние предприятия. В то время, как в государственной промышленности на одно заведение приходилось 257 рабочих и в кооперативной — 41, в частной цензовой промышленности — всего 22 рабочих⁶⁷⁸.

С переходом к нэпу многие мелкие предприятия, национализированные в период гражданской войны, были возвращены прежним владельцам⁶⁷⁹. Наряду с этим частным лицам разрешалось открывать мелкие промышленные предприятия с числом рабочих не свыше 20 человек, включая и рабочих на дому⁶⁸⁰. В целом удельный вес собственных предприятий капиталистов в цензовой промышленности в общем числе частных предприятий был невелик: к концу восстановительного периода они составляли около 19% по продукции и 24,5% по числу рабочих. Основной капитал собственных частных фабрично-заводских предприятий составлял около 0,7% от всего основного капитала промышленности.

Наиболее характерной для нэпа формой развития капитализма в условиях его ограничения со стороны социалистического государства являлась аренда промышленных предприятий. В этой форме госкапитализма деятельность частного капитала в промышленности непосредственно регулировалась государством. Сдаче в аренду подлежали мелкие промышленные предприятия, которые в первые годы нэпа не могли быть использованы государственными и кооперативными хозяйственными органами. Из всего числа арендаторов, по данным на 1 сентября 1922 г., частные предприниматели составляли 49%, а бывшие владельцы — 26%⁶⁸¹.

При этом преобладала краткосрочная аренда. В 1923 г. на срок до 1 года было сдано 22% всех предприятий, от 1 до 3 лет — 49, от 3 до 6 лет — 29%⁶⁸². В среднем на одно арендованное промышленное заведение приходилось 15—20 рабочих.

На капиталистических предприятиях применялся наемный труд и осуществлялась эксплуатация рабочих с целью обогащения частных предпринимателей и арендаторов. Советское государство применяло против капиталистов строгие меры, добиваясь соблюдения на частных и арендованных предприятиях законов о труде, привлекая частных предпринимателей к суду за нарушение рабочего дня и отдыха, за незаконную эксплуатацию малолетних и подростков и т. д. Рабочие капиталистических предприятий проводили забастовки для защиты своих интересов. В дальнейшем между предпринимателями и рабочими стали заключаться коллективные договоры, в которых профсоюзы добивались повышения заработной платы, более высоких отчислений по соцстраху, более продолжительных отпусков и пр.

В целом на долю частного капитала в 1925/26 г. приходилось около 4% валовой продукции крупной промышленности, на частных предприятиях работало около 2,5% рабочих, занятых во всей цензовой промышленности. Значительный удельный вес частный капитал занимал в мелкой промышленности. Валовая продукция частной мелкой промышленности составляла 81,9% ко всей валовой продукции мелкой промышленности⁶⁸³. Точных данных о том, какая часть мелкой частной промышленности должна быть отнесена к капиталистической, — нет.

Допущение частнохозяйственного капитализма, экономически неизбежное для начального этапа переходного периода, было временным явлением. Основной целью проведения экономической политики в переходный период было создание единого социалистического уклада, вытеснение капиталистических элементов из народного хозяйства. На хозяйственном фронте с каждым годом усиливалось наступление социализма против остатков капитализма. XIII партийная конференция (январь 1924 г.) оценивала вопрос о соотношении между социалистическим укладом и частным капиталом в экономике как важнейший, ибо от этого зависело соотношение классовых сил пролетариата, базирующегося на национализированной промышленности, и новой буржуазии, базирующейся на частной собственности и стихии рынка⁶⁸⁴. XIV съезд партии указал, «что борьба за победу социалистического строительства в СССР является основной задачей нашей партии» и потребовал «во главу угла поставить задачу всемерного обеспечения победы социалистических хозяйственных форм над частным капиталом…»⁶⁸⁵.

С вступлением страны в период социалистической реконструкции народного хозяйства усилились меры государства по ограничению и вытеснению частного капитала. XV съезд партии (декабрь 1927 г.), подводя итоги выполнения этих мероприятий, отметил, что за прошедший период произошла радикальная перегруппировка в отношениях между обобществленными формами хозяйства, простым товарным хозяйством и хозяйством капиталистическим. Социалистический сектор стал играть решающую роль во всем народном хозяйстве. В связи с этим съезд указал на то, что «по отношению к возросшим в своей абсолютной массе, — хотя и в гораздо меньшей степени, чем социалистический сектор хозяйства, — элементам частнокапиталистического хозяйства должна и может быть применена политика еще более решительного хозяйственного вытеснения»⁶⁸⁶.

Успехи социалистической индустриализации страны, кооперирования мелкой промышленности и коллективизации сельского хозяйства, сосредоточение в руках государства все более значительных материально-хозяйственных ресурсов, развертывание государственной и кооперативной торговли — все это явилось важнейшими предпосылками усиленного вытеснения и, наконец, фактической ликвидации капиталистических элементов в промышленности. Социалистическая промышленность проявила свои преимущества как промышленность крупная, высокой концентрации, организующая свое производство на плановых началах, по сравнению с частной промышленностью, в основном мелкой, базирующейся на отсталой технике, со свойственной мелкому производству неустойчивостью, стихийностью и зависимостью от конъюнктуры рынка.

Советское государство применяло разнообразные методы ограничения и вытеснения частного капитала из различных отраслей промышленности и торговли. В борьбе с частным капиталом были широко использованы мероприятия налоговой, кредитной, тарифной политики и т. д. В этих целях использовалась и политика цен, проводимая Советским государством. Последовательное проведение политики снижения розничных цен оказывало сильное влияние и на частную промышленность, на частную торговлю. В целом более дорогая продукция частных промышленников и торговцев не в состоянии была выдержать конкуренции значительно более дешевых продуктов госпредприятий и кооперации. В 1927/28 г. государственные организации и кооперация продавали свои товары на 33% дешевле товаров частных торговцев⁶⁸⁷.

Важным орудием ограничения и вытеснения частного капитала являлся государственный кредит. Госбанк СССР при выдаче кредитов предоставлял значительные преимущества государственным и кооперативным предприятиям и организация по сравнению с частными заведениями.

Кредиты Госбанка частному капиталу занимали к 1929 г. крайне незначительный удельный вес — 1% и целиком предоставлялись через общества взаимного кредита. Резко сокращалось и кредитование обществ взаимного кредита: с 1 октября 1925 г. по 1 октября 1927 г. задолженность их Госбанку и акционерным банкам сократилась с 13,6 млн. до 3,6 млн. руб.⁶⁸⁸ С конца 1926 г. Госбанк прекратил непосредственное кредитование частных предпринимателей.

При осуществлении коммерческого кредитования до проведения кредитной реформы 1930 г. государство тщательно контролировало коммерческое кредитование частных капиталистов. В связи с этим проводилось жесткое ограничение банковского учета векселей, выданных частными капиталистами государственным и кооперативным организациям.

Основным типом кредитных организаций, обслуживающих частный капитал, являлись общества взаимного кредита, возникшие в 1922 г. и прекратившие свое существование в 1930 г. На 1 октября 1926 г. насчитывалось 280 таких обществ с числом членов 87 116. Наиболее крупными обществами были московские и ленинградские. Через эти общества осуществлялось около 60% кредитования частных предприятий. Через общества взаимного кредита государство контролировало кредитную деятельность частных предпринимателей, ставило эту деятельность в определенные рамки. Наркомфин и Госбанк проводили наблюдение за деятельностью этих обществ. Кроме того, принимались меры по принудительной ликвидации тех или иных обществ, если их деятельность содействовала спекуляции. Так, в 1927 г. было ликвидировано шесть из восьми обществ в Москве, деятельность которых носила спекулятивный характер.

Одним из важнейших средств ограничения и изъятия накоплений частного капитала явилась налоговая политика. Советское государства последовательно проводило классовый принцип в размерах налоговых: изъятий, который еще более усилился с 1926/27 г. (в результате реформы сельхозналога и подоходного налога, введения налога на сверхприбыль и других мероприятий).

В 1926/27 г. нэпманская буржуазия платила в 2,5 раза больше налогов в процентном отношении к доходу, чем рабочие и служащие. Основными видами налогов, которыми облагался частный капитал в городе, были промысловый и подоходный налоги и налог на сверхприбыль, составлявшие к 1929 г. около 78% общей суммы платежей, падавших на частный сектор. С 1 октября 1929 г. ставки взимания промыслового налога с частных предприятий превышали ставки, по которым облагались государственные и кооперативные предприятия, в 1,5—2 раза⁶⁸⁹. Большое значение имел подоходный налог, который был построен по принципу прогрессивного обложения совокупности доходов. В целях изъятия спекулятивных прибылей, получаемых частными хозяевами в результате использования рыночной конъюнктуры и недостатка ряда товаров, в 1927 г. был введен налог на сверхприбыль⁶⁹⁰, обложению которым подлежали доходы владельцев и совладельцев крупных частных торговых и промышленных предприятий.

В 1924/25 г. в бюджет от частного сектора поступило: по промысловому налогу с местной надбавкой — 124 млн. руб., по подоходному налогу — 65 млн., по арендной плате и другим налоговым статьям — около 102 млн. руб., а всего — более 290 млн. руб.⁶⁹¹ В 1929/30 г. частный сектор должен был уплатить по основным налогам (не считая сельхозналога) примерно 622 млн. руб.⁶⁹² Кроме того, с частного сектора взимались целевой квартирный налог (прогрессивный, зависящий от суммы годового дохода), налог с имуществ, переходящих в порядке наследования и дарения, специальный военный налог с лиц, не имеющих права по своему социальному положению служить в армии, и другие налоги.

При обложении эксплуататорских слоев проводилась линия на резкое увеличение изъятий, достигавших к 1930 г. от 14—100% всего дохода, в то время как налогообложение трудящихся снизилось до 1,4—11,07% их дохода (за исключением доходов в 3000 руб., обложение которых несколько возросло)⁶⁹³. Таким образом, к 1930 г. наиболее мощные в экономическом отношении капиталистические предприятия были фактически лишены материальной основы для дальнейшего существования и расширения, поскольку вся подавляющая часть производимой в них прибавочной стоимости поступала в общегосударственный фонд.

Взимание налогов с частного капитала увеличилось еще в большей степени в связи с введением в 1931 г. специального сбора на нужды культурного и жилищного строительства, который взимался с частных владельцев в размере годового оклада подоходного налога.

Интересам ограничения и вытеснения капиталистических элементов в народном хозяйстве, перераспределения накоплений в пользу социалистического сектора была подчинена и политика железнодорожных тарифов. С 1 декабря 1926 г. для всех грузов необобществленного сектора были установлены надбавки к тарифу, достигавшие от 50 до 100%. В дальнейшем были установлены отдельные тарифы для грузов частнохозяйственных, кооперативных организаций и грузов государственных учреждений и предприятий. Для всех грузов обобществленного сектора в 1928 г. устанавливался особый льготный тариф, а для грузов частнохозяйственного сектора в 1930 г. были введены дифференцированные надбавки к общему тарифу в размере от 50 до 400%⁶⁹⁴. Кроме того, Наркомату путей сообщения было предоставлено право запрещать и ограничивать прием к перевозке грузов частных лиц.

В целях вытеснения частного капитала из промышленности проводился одновременно целый комплекс мероприятий. Так, для вытеснения частных предпринимателей из мукомольно-крупяной промышленности, где удельный вес частного сектора был довольно значительным (около 19% в 1924/25 г.), производилось изъятие предприятий из частной аренды и передача их в эксплуатацию государственными и кооперативными организациями. К 15 марта 1927 г. было изъято 338 мельниц с годовой производительностью до 85 млн. пуд.; были пересмотрены арендные договоры на оставшиеся в частных руках мельницы и возбуждены судебные ходатайства расторгнуть договоры с частными лицами по 164 мельницам с годовой производительностью в 26 млн. пуд. Частное цензовое мукомолье стало занимать только 10—13% всей цензовой мукомольной промышленности⁶⁹⁵. Кроме того, были приняты другие меры в отношении ограничения деятельности частного капитала в области хлеботорговли: запрещено банковское финансирование частников, ограничен перемол частного зерна на государственных и кооперативных мельницах; кооперации было запрещено продавать зерно частным лицам, проводились меры по экономическому регулированию на транспорте. Это привело к тому, что роль частного капитала как продавца хлебофуражных товаров снизилась с 13,5 до 8,5%. Если в августе — декабре 1925 г. доля частного капитала в перевозках хлеба составляла 19,9%, то в январе — мае 1926 г. она снизилась до 4,4%⁶⁹⁶. Одновременно применялись меры, чтобы подчинить частный капитал в производстве хлебопродуктов и торговле ими основам государственной хлебной политики. С этой целью заключались длительные договоры с наиболее крупными частными мельницами на сдачу их продукции Госбанку (к январю 1927 г. было заключено свыше 110 договоров примерно на 1,5 млн. пуд. муки в месяц и т. д.)⁶⁹⁷.

Переломным периодом в вытеснении частнокапиталистического уклада из промышленности в СССР явился 1926/27 г., когда начали сказываться первые успехи социалистической индустриализации. Если ранее наблюдался абсолютный рост частного капитала в промышленности при относительном падении его доли, то после этого года началось и абсолютное уменьшение размеров частного капитала. В течение 1928/29 г. число частных промышленных предприятий сократилось с 11 547 до 7137, или на 38,2%; товарно-торговых — на 45,4%⁶⁹⁸. По 18 крупнейшим городам СССР частная торгово-промышленная сеть с 1 октября 1929 г. по 25 марта 1930 г. уменьшилась на 69,1%, в том числе торговля — на 74,4%, промышленность — на 60,7%. В отдельных городах это сокращение выразилось еще более резко: в Москве — на 90%, Саратове — 94,5%, Нижнем Новгороде и Киеве — на 88%⁶⁹⁹.

Аренда промышленных предприятий как форма государственного капитализма к 1930 г. фактически перестала существовать: предприятия, находившиеся прежде в аренде, перешли в ведение государственных хозяйственных органов.

Кроме арендной формы, госкапитализм был представлен также смешанными акционерными обществами. Такими являлись концессии «Норвеглес», «Англолес», «Голландлес» и др. В промышленности к смешанным акционерным обществам относились «Рагаз» (Русско-Американское общество сжатых газов), общество «Жесть-Вестен» — производство эмалированной посуды, «Руссгерстрой» (жилищное строительство); смешанными транспортными обществами были «Русстранзит», «Дерулюфт», «Дерутра».

В смешанных акционерных обществах государственно-капиталистического характера принимал участие не только иностранный, но и внутренний частный капитал. К числу таких акционерных обществ относились, например, «Кожсырье», «Фосфат», «Продасиликат» и др.⁷⁰⁰

Несколько иное положение было с концессиями, бывшими основной формой госкапитализма. Советская власть рассматривала привлечение иностранного капитала в форме концессий как вспомогательное средство для ускорения восстановления хозяйства и развития производительных сил, использования зарубежной техники и организации производства. В виде долевого отчисления продукции, взимания налогов и сборов государство получало определенные материальные и финансовые средства; по окончании сроков концессионного договора основные фонды переходили в собственность государства. Концессия была своего рода арендным договором, где капиталист становился на определенный срок арендатором социалистического предприятия; право собственности сохранялось за государством.

Советское государство было заинтересовано использовать иностранный капитал в тех отраслях промышленности, где в те годы было еще трудно поднять производство своими силами, или в производстве видов продукции, ранее не производившихся в России. В силу этого концессии имели некоторое распространение в отраслях горнодобывающей промышленности и некоторых отраслях обрабатывающей промышленности, выпускавших либо имевшие большой спрос товары массового потребления, либо продукцию, нужную для развития народного хозяйства, но ранее не производившуюся (шарикоподшипники, например).

Из многочисленных предложений, поступавших от иностранных капиталистов, отбирались наиболее серьезные и деловые, так как значительная часть предложений носила явно спекулятивный и авантюристический характер. Так, с июля 1921 г. по 1 октября 1926 г. всего поступило 1937 предложений, из них по горной промышленности — 238, обрабатывающей промышленности — 583, торговле — 475. Однако было заключено 144 договора, в том числе по горной промышленности — 24, обрабатывающей — 41, торговле — 36⁷⁰¹. Фактически на 1 октября 1926 г. действовало 70 концессий, в том числе в горной промышленности 19 и обрабатывающей — 17.

Среди концессий горнодобывающей промышленности наиболее крупной была концессия английского общества «Лена-Гольдфильдс», которая занималась добычей золота на Витиме, цветных металлов и угля на Алтае, меди, угля и леса на Урале. На 1 октября 1926 г. вложенный в концессию капитал составлял 6903 тыс. руб. Значительное развитие получила чиатурская марганцевая концессия Гарримана, которая имела 3536 тыс. руб. вложенного капитала. Капитал английской горнопромышленной корпорации «Тетюхе», вложенный в производство, на 1 октября 1926 г. достигал 1453 тыс. руб.⁷⁰² Активную производственную деятельность проявляла японская нефтяная концессия на Дальнем Востоке.

Среди концессий обрабатывающей промышленности наиболее важную роль играла шведская концессия «СКФ» по производству шарикоподшипников (на 1 октября 1926 г. концессия вложила в производство 2200 тыс. руб.)⁷⁰³. В основном в обрабатывающей промышленности действовали средние и мелкие концессии (например, «Гаммер» — производство карандашей и канцелярских принадлежностей, «Шток» — галантерея и др.). Всего на сентябрь 1927 г. в концессионные предприятия было вложено 51 991 тыс. руб. иностранного капитала; в том числе в горную промышленность — 24 215 тыс. руб., в обрабатывающую — 18 760 тыс. руб. К этому времени Советское государство получило от деятельности концессий 16 113 тыс. руб. дохода⁷⁰⁴.

Однако концессии не получили серьезного развития в нашей стране. Доля концессий в производстве промышленной продукции была очень незначительной. В 1925/26 г. она составляла лишь 0,4%. Для некоторых отраслей горнодобывающей промышленности этот процент был выше (в свинцоворудной, меднорудной, марганцевой). К началу первой пятилетки, в 1928/29 г., удельный вес концессий в производстве промышленной продукции равнялся 0,6%. На 1 октября 1928 г. действовало 68 концессий, в том числе в обрабатывающей промышленности 24, в горной — 14, в торговле — 7, в лесном хозяйстве — 6 и т. д. Больше всего концессий принадлежало капиталистам Германии — 14, США — 9, Англии и Японии — по 7.

Успехи социалистического строительства в первой пятилетке создали возможность без привлечения иностранного капитала быстрыми темпами развивать промышленное производство. К тому же деятельность ряда концессий стала приобретать неприемлемый характер. Так, концессии «Лена-Гольдфильдс», «Грузия-Марганец» хищнически эксплуатировали природные богатства. Концессионерами не выполнялись условия договоров об оснащении предприятий новейшей техникой, привлечении квалифицированной рабочей силы и т. д. Концессионеры в целях получения наибольшей прибыли всеми способами старались обойти советское трудовое законодательство.

Пользуясь своим положением поставщиков товаров, изготовляемых из импортного сырья, концессионеры получали чрезмерно высокую прибыль.

Так, по 18 концессионным предприятиям обрабатывающей промышленности в 1926/27 г. норма прибыли составила 85,5% на вложенный капитал. Концессионеры, пользуясь правом вывозить прибыль за границу, переводили значительные суммы валютных фондов в иностранные банки. Кроме того, многие концессии из-за недостатка капитала вынуждены были прибегать к изысканию средств внутри СССР. Кредиты, предоставленные концессиям Госбанком и Промбанком, составляли на 1 октября 1927 г. 11,1 млн. руб.⁷⁰⁵

В годы первой пятилетки началось быстрое свертывание концессионного производства. В некоторых случаях концессионеры сами ликвидировали свои предприятия в связи с нерентабельностью. Так, в последние годы своей деятельности стала нерентабельной концессия «Грузия-Марганец», что объяснялось нерациональными методами организации производства и падением мировых цен на марганец. В результате концессионный договор был расторгнут в 1928 г. по желанию концессионеров. Концессия «Лена-Гольдфильдс» в последние годы не выполняла обязательств по договору, перестала платить долевые отчисления СССР, задерживала выдачу заработной платы. В 1930 г. концессия по существу прекратила свою деятельность; в 1934 г. концессионный договор был расторгнут⁷⁰⁶. Деятельность концессии «Тетюхе» прекратилась в 1931 г. на основе взаимного соглашения. Концессия «СКФ» прекратила существование в 1931 г., подшипниковый завод был выкуплен Советским правительством по себестоимости. Ряд концессий был ликвидирован в связи со спекулятивным характером их деятельности, нарушением капиталистами концессионных договоров и советского законодательства.

На 1 января 1936 г. на территории СССР действовало всего 11 концессий, их удельный вес в народном хозяйстве практически свелся к незаметной величине.

Одной из форм госкапитализма, привлечения иностранного капитала в советскую промышленность были договоры о техническом содействии. В начальный период индустриализации СССР и в годы первой пятилетки техническая помощь развитых капиталистических стран способствовала росту промышленности СССР⁷⁰⁷. Однако и тогда главная и решающая роль в техническом прогрессе промышленности СССР принадлежала творческим усилиям советских ученых, инженеров и рабочих.

Процесс вытеснения частнокапиталистических элементов происходил в обстановке острой классовой борьбы. Промышленники и торговцы использовали всевозможные методы борьбы и обхода законодательстства, начиная от уклонения от уплаты налогов и сокрытия своих доходов, перехода на нелегальные формы деятельности в качестве компаньонов и организации лжекооперативов, взяток служащим государственных учреждений и кончая террористическими актами и участием в контрреволюционных организациях.

Процесс вытеснения частнокапиталистических элементов из крупной промышленности иллюстрируют следующие данные об удельном весе частного сектора (% к общему итогу)⁷⁰⁸:

Частная промышленность, игравшая некоторую роль в цензовой промышленности в начале введения новой экономической политики, фактически уже в первые годы пятилетки оказалась полностью вытесненной в результате успешного развития социалистической (государственной и кооперативной) промышленности. В 1930 г. из общего числа предприятий цензовой промышленности 56,4% падало на долю государственных, 43,5 — на долю кооперативных предприятий, частные предприятия составляли 0,1%⁷⁰⁹. Если в 1928 г. частный сектор давал 17,6% валовой продукции всей промышленности, то к концу первой пятилетки в 1932 г. его удельный вес в промышленном производстве упал до 0,5%.

В крупной промышленности уже в 1930 г. безраздельно господствовала социалистическая форма хозяйства.

В 1926—1932 гг. было осуществлено также социалистическое преобразование мелкой промышленности на основе ленинского кооперативного плана.

Общей закономерностью построения социализма является социалистическое преобразование мелкотоварного уклада в промышленности. Условия экономического развития всех капиталистических стран таковы, что в любой из них наряду с крупным капиталистическим производством и главными классами буржуазного общества (пролетариатом и буржуазией) сохраняется мелкотоварное производство кустарей, ремесленников и крестьян, основывающих свое хозяйство на частной собственности и личном труде.

Существование широкого слоя мелких производителей в городе и особенно в сельской местности было характерной чертой дореволюционной России. Крупная (цензовая) промышленность составляла 33% по числу рабочих и 67% по выпускаемой продукции, а мелкая соответственно — 67% по числу занятых и 33% — по валовой продукции; в мелкой кустарно-ремесленной промышленности было занято 5,2 млн. человек⁷¹⁰. Производство предметов широкого потребления падало главным образом на мелкую кустарно-ремесленную промышленность.

В. И. Ленин учил, что политика пролетариата после победы социалистической революции должна строиться на строгом различении двойственной природы мелкого товаропроизводителя, — как трудящегося работника, и как собственника, торгаша. Советское государство, сосредоточив в своих руках политическую власть и опираясь на командные экономические высоты (крупную национализированную промышленность, транспорт, кредит и финансы, внешнюю торговлю), могло ограничивать капиталистическую тенденцию мелкого товарного производства и обеспечить развитие его по пути социализма. В. И. Ленин создал научно обоснованный план приобщения мелких товаропроизводителей города и деревни к социалистическому строительству, социалистического преобразования мелкотоварного производства на кооперативной основе.

Программа партии, принятая VIII съездом РКП (б) в марте 1919 г., указывала на необходимость широко использовать мелкую и кустарную промышленность, оказывать ей помощь и поддержку, добиваться объединения отдельных кустарей и кустарных артелей в производственные кооперативы, обеспечивать «безболезненный переход этих отсталых форм производства к более высокой, крупной машинизированной индустрии»⁷¹¹.

Мелкая промышленность играла важную роль в советской экономике особенно в годы восстановительного периода и первые годы в период реконструкции страны. Политика поощрения мелкой кустарно-ремесленной промышленности способствовала быстрому подъему производства на сохранившихся промыслах и восстановлению промыслов, исчезнувших во время гражданской войны. В 1926/27 г. число занятых в мелкой промышленности превысило довоенный уровень, а сумма валовой продукции ее составила 96,1% довоенной валовой продукции мелкой промышленности⁷¹². В 1928/29 г. в мелкой промышленности было занято около 60% рабочих, а ее продукция составляла около 25%) продукции всей промышленности СССР, включая мукомолье, а без мукомолья — 14%.

В производстве таких предметов потребления, как гончарная посуда, деревянная посуда и утварь, шитье полушубков и тулупов, корзиночное, рогожеткацкое, строчевышивальное, мелкая промышленность была единственным производителем. В других — столярно-плотничное, мебельное, производство валяной обуви, головных уборов, чугунок и др. — она давала от 55 до 35% продукции⁷¹³.

Наибольшее распространение промыслы имели в областях Центрально-Промышленного района, где они были важным подспорьем для крестьянского хозяйства, получавшего очень небольшие доходы от земледелия. В 1928/29 г. в Московской области работало более 14% всех занятых в мелкой промышленности РСФСР⁷¹⁴. Крупным центром кустарно-ремесленной промышленности был Нижегородский край: в 1928/29 г. там было сосредоточено свыше 37% занятых в рогожекулеткацком промысле, около 16% в производстве валяной обуви, более 10% в производстве овчин и в обработке шерсти, более 24% в смолокурении, около 10% в металлообрабатывающей промышленности. Крупные центры кустарной промышленности имелись в ЦЧО⁷¹⁵, в Поволжье и на Украине. На Кавказе получило распространение производство ковров, обуви, сбруи, чеканка, в Средней Азии — ковроткачество. На севере страны было сосредоточено 32,5% всех занятых в смолокурении и 44,7% занятых в. кружевном промысле.

В 1925 г. по всей мелкой промышленности (по 42 административным единицам) удельный вес частных предприятий, использующих наемную силу, был незначительным, около 3%, а удельный вес наемных рабочих в общей массе занятых — 3,6%. Около 60% всех занятых составляли одиночки⁷¹⁶.

В целом в мелкой кустарно-ремесленной промышленности были значительные контингенты трудящихся, которых нужно было охватить кооперацией, вырвать из-под влияния частного капитала (всякого рода скупщиков и ростовщиков) и направить по пути социалистического развития.

После перехода к нэпу открылись широкие возможности для развертывания кооперирования мелких производителей. Главная задача кооперации состояла в подготовке перехода мелких товаропроизводителей к социализму. Кооперативная промышленность была, по образному выражению В. В. Куйбышева, собратом государственной промышленности по социалистическому преобразованию общества⁷¹⁷. Советское государство всячески поощряло кооперирование мелких производителей, создание промкооперативов всех видов. В 1925 г. в кустарной промышленности работал 8641 кооператив с 406,5 тыс. человек кооперированных кустарей, а с учетом лесной кооперации и трудовых артелей — 11 422 кооператива с 584,8 тыс. человек. В 1927 г. эти цифры составили соответственно 10 004 кооператива и 618,8 тыс. человек для кустарной промышленности и 12 889 кооперативов и 823 тыс. человек кооперированных мелких производителей⁷¹⁸.

Значение мелкой и кустарно-ремесленной промышленности в народном хозяйстве отдельных национальных республик и областей СССР было еще более значительным, чем в целом по стране. Слабое развитие крупной промышленности, отдаленность от промышленных центров, отсталость общественных форм развития (патриархально-родовой быт, культурная отсталость и т. д.) создавали благоприятную почву для устойчивости мелкой промышленности в национальных районах. Другой важной причиной широкого распространения кустарных и ремесленных промыслов являлась специфика спроса населения на национальные предметы потребления — ткани, обувь, одежду, сельскохозяйственные орудия, предметы домашней утвари и убранства⁷¹⁹. По данным за 1925 г., в автономных республиках и областях РСФСР продукция кустарной промышленности преобладала над продукцией цензовой почти в 2 раза. Особенно это относилось к Башкирии (76,5%), Чувашской АССР (74,0%).

В этих условиях особое значение имело развитие кооперативного движения в национальных республиках и областях. Кооперация вносила новые общественные формы производства, объединяла квалифицированные кадры кустарей и ремесленников, которые в дальнейшем стали базой промышленных кадров крупной национальной промышленности. Кооперация имела важнейшее значение в политическом и культурном отношении, в раскрепощении женщин, в развитии новых социалистических отношений в труде и в быту. В автономных областях Северного Кавказа женщины составляли около 50% всех кустарей, в Туркмении — почти 70%, в Дагестане — 80%. В таких промыслах, как ковроткачество и некоторые другие, почти целиком работали женщины⁷²⁰.

В резолюции XIII съезда РКП (б) (май 1924 г.) «О кооперации» отмечалось: «Ввиду огромного хозяйственного, а также культурного значения кооперации, должно быть уделено особое внимание развитию ее в национальных республиках и областях СССР путем организационной и материальной помощи со стороны государства, его госорганов, а также кооперативных центров, и вовлечения местного населения в кооперативное строительство»⁷²¹.

С 1 октября 1925 г. по 1 октября 1927 г. в среднем процент кооперирования по национальным районам РСФСР вырос с 5,7 до 15,6%, по другим союзным республикам — с 6 до 15,7%⁷²². Наряду с ростом числа кооперативов происходил и процесс укрупнения их⁷²³.

Рост промысловой кооперации в союзных республиках и необходимость обеспечения руководства ими потребовали создания ряда центральных органов, которые способствовали развитию кооперирования на местах. 4 апреля 1922 г. был создан Всероссийский союз промысловой кооперации (Всекоопромсоюз). В 1925 г. организуется республиканский союз в Узбекистане, в 1926 г. возникли республиканские центры промысловой кооперации в Белоруссии, Армении и Туркменистане, в 1927 г. — в Грузии, Азербайджане, на Украине. На совещании представителей республиканских центров промысловой кооперации 29 ноября 1927 г. в Москве было решено приступить к организации всесоюзного центра в виде особого Всесоюзного постоянного совещания промысловой кооперации, которое затем было переименовано во Всесоюзный совет республиканских центров промысловой кооперации (Всекоопромсовет); положение о нем было утверждено СНК СССР 26 сентября 1928 г.⁷²⁴

Советское государство оказывало материальную помощь промысловой кооперации и предоставляло различные льготы кооперированным кустарям и ремесленникам. Еще в 1923—1924 гг. был проведен ряд мер, направленных на облегчение налогового положения промкооперации. От промыслового налога освобождались члены артели, работавшие в общей мастерской, а в сельской местности — все члены артели, независимо от того, работали ли они в мастерской или дома. Был освобожден от обложения промысловым налогом внутрикооперативный оборот и предоставлялись другие льготы кооперативам и их членам. За 1923—1924 гг. от уплаты промыслового налога было освобождено 63,5% всех кооперативов.

Большую помощь промкооперации оказывали банковские кредиты. В 1924 г. банками был отпущен кредит в 20,3 млн. руб. всем видам промысловой кооперации, а в 1926 г. этот кредит составлял 60,6 млн. руб. По низовой сети промкооперации средства, отпущенные в кредит, в среднем составляли в 1926 г. по отношению ко всем суммам 66%, т. е. более половины всех имеющихся средств. В местных кооперативных объединениях — союзах заемные суммы занимали еще более значительное место — в среднем 80% всех сумм, имеющихся в распоряжении союзов⁷²⁵.

По мере хозяйственного укрепления кооперативов доля заемных средств постепенно снижалась: на 1 октября 1927 г. она составила 80,9%, на 1 октября 1929 г. — 69,9, к концу первой пятилетки — 43,6%⁷²⁶.

По социальному составу промысловая кооперация была бедняцко-середняцкой. В 1927/28 г. в сельских кустарных промысловых кооперативах РСФСР бедняки составляли примерно 60—70%, середняки — 25—30%, зажиточные — 3—8%⁷²⁷. Поэтому для содействия кооперированию бедноты во всех видах кооперации по решению правительства были образованы фонды кооперирования и коллективизации деревенской бедноты и батраков⁷²⁸.

Все эти годы в мелкой кустарно-ремесленной промышленности шла упорная борьба между социализмом (государственные и кооперативные предприятия) и частным капиталом за привлечение кустаря-труженика. Госорганы и кооперация привлекали кустарей лучшей организованностью снабжения и сбыта, более прочным хозяйственным положением и устойчивым заработком, льготами и привилегиями. Частный капитал эксплуатировал многочисленных одиночек-кустарей, пользуясь трудностями в налаживании работы кооперативных организаций. Частник использовал финансовую и организационную слабость молодой кооперации, проявлял изворотливость, не брезговал никакими средствами для своего обогащения, старался уйти от контроля и обойти действовавшее законодательство.

По данным анкеты Московской товарной биржи, в 1924/25 г. свыше 50% опрошенных частных мануфактурных фирм указали на свои постоянные связи с кустарями, работавшими на них. Эти фирмы закупали у кустарей от 15 до 20% нужного им товара. В трикотажной и галантерейной торговле отдельные фирмы закупали у кустарей до 100% своих товаров; металлоторговцы — от 30% и выше; торговцы обувью — от 75 до 100%⁷²⁹.

В 1926 г. на Украине сбыт кустарной продукции в ряде важнейших отраслей (обработка кожи и металла) более чем на 80% осуществлялся через частника⁷³⁰. В валяльном производстве Уральской области 75% всей продукции сбывалось через частника, в Иваново-Вознесенском, Вятском, Калязинском районах на его долю приходилось до 70% сбыта⁷³¹. Особенно велико было влияние частных предпринимателей в качестве скупщиков и поставщиков сырья в национальных республиках и областях страны. Они проявляли активность в сбыте продукции не только в отношении низового звена промкооперации, но даже и союзов. Так, в Крыму частник участвовал в сбыте продукции низовой промкооперации (осоюженной) на 64,4%, в Татарии — на 40,8%, в Армении — на 30,0% и в Башкирии — на 20%. Доля участия частных предпринимателей в сбыте продукции металлообрабатывающих артелей Армении составляла 75,2%, мыловаренных — 31,7% и бумаготкацких — 23,7%⁷³².

Постепенно государство внедряло плановое начало в снабжение кустарной промышленности сырьем, полуфабрикатами и оборудованием. Постановление СТО от 9 сентября 1925 г. обязывало все государственные предприятия промышленного и торгового типа включать заявки кустарной промышленности в свои оперативные планы. В первую очередь снабжению подлежали кустари, организованные в кооперативы; это осуществлялось в плановом порядке через систему промысловой кооперации на основании генеральных договоров с государственной промышленностью. Только за три года плановое снабжение сырьем металлообрабатывающей промышленности возросло более чем в 4 раза, а ткацко-трикотажной кустарной промышленности — в 3 раза⁷³³. Постепенно налаживался планомерно организованный сбыт продукции кустарной промышленности. О развертывании системы генеральных договоров и соглашений по системе Всекоопромкомитета в сбыте изделий кустарной промышленности свидетельствуют данные табл. 1⁷³⁴.

Таблица 1

Заметно выросла работа с потребкооперацией, объем договоров с которой достиг в 1929/30 г. 400 млн. руб.

Установление тесных связей между государственной промышленностью и промысловой кооперацией по линии производства, снабжения и сбыта, планирование ее деятельности, включение основных показателей ее работы в государственные народнохозяйственные планы имели важное экономическое и политическое значение. Это содействовало включению прежде раздробленного, мелкого производства в общую систему социалистического хозяйства, способствовало овладению кооперацией. В целом по стране в 1928/29 г. в мелкой промышленности (без мукомольной, крупяной и маслобойной) было кооперировано уже 29,5% занятых в производстве (общее число занятых составляло 3778,4 тыс. человек).

Приводим данные, иллюстрирующие процент кооперирования кустарей по отдельным республикам⁷³⁵:

Наиболее высокий процент кооперирования наблюдался в Центрально-Европейской части РСФСР, где была высокая концентрация кустарно-ремесленной промышленности и кооперирование происходило гораздо быстрее. Так, в отдельных экономических районах РСФСР процент кооперирования составлял: в Северном крае — 46,0, Иваново-Промышленной области — 46,2, Московской — 56,1, в Нижегородской области — 39,3. Из других союзных республик высокий уровень кооперирования был в Туркменской ССР, где была значительно развита и сконцентрирована кустарная текстильная промышленность⁷³⁶.

Характерной особенностью мелкой промышленности СССР в 1928 г. было ее «гнездовое» расположение: 19,2% всех занятых в мелкой промышленности находилось в «гнездах», т. е. в районах большой концентрации мелкой промышленности. Так, в производстве ножей удельный вес такой «гнездовой» промышленности достигал 95,5% по числу занятых лиц и 95,9% — по валовой продукции и т. д.⁷³⁷ По переписи 1929 г., по всему СССР было 3175 «гнезд» мелкой промышленности с 753 874 промысловыми хозяйствами и 1 178 307 занятыми в них⁷³⁸. При общем проценте кооперирования мелкой промышленности, равном 29,5 на 1 октября 1929 г., средний процент кооперирования кустарей в «гнездах» достигал 50%⁷³⁹. Союзы, охватывающие районы с наибольшей концентрацией промысла, имели более высокий уровень кооперирования⁷⁴⁰.

Общее число членов промысловой кооперации в системе Всекоопромсовета на 1 октября 1928 г. составляло 792,8 тыс. человек⁷⁴¹. Доля валовой продукции кооперативной промышленности в продукции мелкой промышленности возросла за 1925/26—1928/29 гг. с 13,1 до 30,9%⁷⁴².

Большой интерес представляют данные о соотношении различных форм кооперирования кустарей: снабженческо-сбытовых и промыслово-кредитных товариществ, производственных артелей, являющихся высшей формой кооперирования. В составе первичных промкооперативов, объединяемых республиканскими системами промкооперации (без системы лесной кооперации), на 1 октября 1928 г.⁷⁴³ снабженческо-сбытовая и промыслово-кредитная форма кооперации охватывали около 68,7% кооперированных кустарей, хотя почти 70% артелей были производственными. Незначительный удельный вес имели трудовые артели — кооперативы в области различного рода промысловых занятий: парикмахеры, извозчики, грузчики, строительные и ремонтные рабочие.

Большое значение для развертывания промысловой кооперации имела передача ей по постановлению ВЦИК и СНК РСФСР от 20 августа 1928 г.⁷⁴⁴ ряда государственных промышленных предприятий: а) находящихся в арендном или фактическом пользовании кооперативных организаций и б) бездействующих и не предполагаемых быть использованными госпромышленностью по пятилетнему плану. По данным на начало 1930 г., промкооперации РСФСР было передано около 1269 промышленных предприятий. Только за 5 месяцев — с октября 1928 г. по март 1929 г. — промкооперации было передано 359 станков по обработке металла, 185 станков по обработке волокнистых веществ, 99 станков по обработке дерева, 36 электромоторов, 23 паровых двигателя, 17 насосов и другое оборудование⁷⁴⁵.

Переданные промкооперации государственные предприятия имели хотя и изношенные, но довольно существенные для кооперации основные фонды и производственные мощности. Большая доля из этих предприятий падала на текстильные законсервированные и малорентабельные предприятия. За небольшой срок было введено в работу до 54 000 ручных ткацких станков и 10 000 механических станков⁷⁴⁶. Одновременно промкооперация получила ряд валяльно-войлочных, кожевенных, швейных предприятий.

Передача промкооперации ряда государственных предприятий, а также организация артелями общих мастерских, особенно механизированных, вела к значительному укрупнению производственных единиц в промысловой кооперации. По данным республиканских центров на 1 октября 1927 г., из общего числа кустарей, работающих в общих мастерских, 36 750 человек, или 27%, было занято в 857 цензовых предприятиях. На 1 октября 1929 г. количество цензовых предприятий достигло 2497, а число занятых в них кустарей — 192 377 человек (40% работающих в общих мастерских)⁷⁴⁷.

В систему промысловой кооперации входила сеть крупных кооперативных фабрик, которые по существу ничем не отличались от государственных. Так, в Павловской артели по производству металлических изделий (ножей, замков, ножниц и т. д.) в 1926 г. работало около 600 человек. которые получали заработную плату и в основном потеряли связь с сельским хозяйством. Вся фабрика занимала около 40 строений, в том числе три больших двухэтажных каменных корпуса, имела 3 двигателя, мощностью 122 л. с., большое количество станков и разного рода инструмента⁷⁴⁸.

Баташевская артель Брянской губернии имела чугунолитейный завод, на котором работали 850 человек⁷⁴⁹. В состав Москоопромсоюза в 1926 г. входили 15 механизированных и 3 ручные фабрики с числом рабочих 5375 и 3216 механическими станками (не считая трикотажных машин и специальных станков). Ивановский «Ткачсоюз» в 1930 г. объединял более 10 крупных ткацких фабрик, имеющих 600—700 станков⁷⁵⁰.

Создание кооперативных предприятий, основанных на коллективном труде и обобществленных средствах производства, планомерная организация производства, снабжения и сбыта постепенно освобождали кустарей от стихии рынка, ослабляли подчинение их частному торговому капиталу.

Накануне пятилетки мелкая кустарная промышленность занимала почти 57,1% общего числа занятых и 22,4% валовой продукции промышленности СССР. Еще более значителен был удельный вес мелкой промышленности в национальных республиках, слаборазвитых в промышленном отношении. Так, в БССР мелкие промышленные заведения производили 54,6% всей валовой промышленной продукции (при 72% всех рабочих), в Узбекской ССР — 42% валовой продукции (при 89% рабочих), в Туркменской ССР — 36% валовой продукции (при 94,3% рабочих). В отдельных отраслях, особенно группы «Б», мелкая промышленность занимала преобладающее место. Так, в 1926/27 г. мелкие промышленные заведения произвели 72,1% продукции швейной промышленности, 62% продукции мукомольно-крупяного производства, 43,1% продукции пищевкусовой промышленности, 35,9% кожевенно-меховой, 30% производств по обработке материалов животного происхождения и т. д.⁷⁵¹

Таким образом, мелкое промышленное производство играло важную экономическую роль в народном хозяйстве страны. Эта роль повышалась еще и вследствие того, что мелкое производство поглощало значительную часть избыточной рабочей силы и в некоторых районах было главным источником доходов крестьянства, особенно в зимнее время. Накопления, получаемые в мелкой промышленности, явились важным дополнительным источником для пополнения фонда индустриализации.

В директивах по составлению плана первой пятилетки XV съезда ВКП(б) указывалось на необходимость «иметь в виду развитие мелкой местной промышленности, кустарной и ремесленной, каковая, служа в настоящее время совершенно необходимым дополнением крупной государственной промышленности, способствует изживанию товарного дефицита и смягчению безработицы»⁷⁵².

Все это могло быть достигнуто путем всемерного развития системы производственных товариществ, коллективно объединявших средства производства и труд. Только общественная форма хозяйства могла дать стране необходимое количество продуктов, жизненно важных для индустриализации страны.

Только кооперация могла обеспечить бывшим кустарям зажиточную жизнь, труд на самих себя в нормальных человеческих условиях.

Кооперирование мелких товаропроизводителей и рост на этой основе мелкого промышленного производства, при одновременном снижении (абсолютно и относительно) мелкотоварных и частнокапиталистических хозяйств, явились главным содержанием общего процесса развития мелкой промышленности в рассматриваемый период. За 1926—1932 гг. была кооперирована подавляющая часть мелкого промышленного производства.

Процесс организации обобществленного производства в мелкой промышленности происходил, во-первых, на основе объединения мелких товаропроизводителей в производственные товарищества, а также вовлечения так называемых «диких» артелей, не входящих в союзную сеть, в кооперативный сектор. Вторым методом кооперирования, имевшим вспомогательное значение, было образование кооперативных производств на базе переданного кооперативам оборудования бездействующих государственных предприятий и производственного имущества и пущенных в эксплуатацию на средства членов артелей (в значительной степени коллективов безработных) и с помощью союзной системы кооперации. Это имело особенно большое значение для повышения технической оснащенности мелкопромышленного производства. Передача ранее законсервированных фабрик и заводов способствовала увеличению продукции и ликвидации безработицы. Только за 1927/28—1928/29 гг. было создано 114 коллективов бывших безработных, объединявших 4475 человек. В 1929 г. в системе промкооперации работало 65 тыс. бывших безработных, включенных в старые и вновь созданные артели⁷⁵³.

Характерной чертой мелкотоварного промышленного производства в СССР явилась широкая связь его с сельским хозяйством. В 1928 г. в сельских местностях проживало 76,2% всех занятых в мелкой промышленности лиц, производивших 57,5% всей валовой продукции. Подавляющая часть сырья, перерабатываемого мелкой промышленностью, была сельскохозяйственного происхождения (около 74%). Поэтому до тех пор, пока сельское хозяйство не перешло к обобществленным формам производства, кооперирование мелкой промышленности встречало серьезные трудности.

Успехи коллективизации сельскохозяйственного производства создали прочную основу для кооперирования единоличных кустарей и ремесленников — подавляющего большинства занятой в мелкой промышленности рабочей силы. Только в 1929 г. в систему промысловой кооперации было вовлечено 400 тыс. сельских кустарей. Темпы кооперирования кустарей шли вплотную за темпами коллективизации, а в некоторых областях даже превышали последние. Так, в 1932 г. по Средневолжскому краю при коллективизации 86% крестьянских хозяйств было кооперировано 91,6% сельских кустарей, по Горьковскому краю при 45,3% коллективизации — 58,1% кооперированных кустарей, по Западной Сибири соответственно 66 и 68,9%, по Ленинградской области — 44 и 52% и т. д.⁷⁵⁴

Как было уже отмечено, основная масса кустарей (свыше 70%) находилась в сельских местностях, где кустарные промыслы располагались главным образом в районах с большим количеством свободной рабочей силы, находившей свое применение в мелкой кустарной промышленности. В этих районах доход от кустарных промыслов являлся совершенно необходимым, а в некоторых местах (Кимры, Павлово, Боровичи, Нерль и др.) — главным средством к существованию.

Поэтому главной формой кооперирования крестьян в районах с развитыми кустарными промыслами были промколхозы, объединявшие население, занимавшееся как сельским хозяйством, так и промыслом. Поддерживаемые государством промколхозы играли заметную роль в деле кооперирования мелких товаропроизводителей. Особый размах это движение получило в 1931 г., когда число промколхозов с 200 в январе возросло к декабрю до 2252, а число членов увеличилось до 288,99 тыс. человек против 37,3 тыс. в начале года⁷⁵⁵. Таким образом, за один только год число промколхозов выросло в 11 раз, а число членов почти в 9 раз. В 1932 г. число промколхозов системы Всекоопромсовета составило уже 4295, объединив 693 тыс. человек.

В городах и поселках фабричного типа сплошное кооперирование промыслов развернулось прежде всего в районах наибольшей концентрации мелкого промышленного производства. Эти районы уже к 1928 г. заняли главное место в системе кооперированных промыслов (табл. 2)⁷⁵⁶.

Таблица 2

Как явствует из таблицы, от ¹/₃ до ⁹/₁₀ всей гнездующейся мелкой промышленности уже в первом году пятилетки было вовлечено в систему кооперации. Таким образом, уже к началу первой пятилетки наиболее концентрированная часть мелкой промышленности достигла весьма высоких показателей кооперирования. В дальнейшем рост кооперированного промыслового населения происходил больше за счет вовлечения в уже созданные артели новых членов и присоединения к союзной сети кооперации так называемых «диких» кооперативов.

Кооперативные предприятия убедительно показывали свои преимущества по сравнению с остальными формами хозяйства как частнокапиталистического, так и мелкотоварного типа. В 1928 г. производительность труда в государственных предприятиях была в 5 раз, а на кооперативных — в 3 с лишним раза выше, чем на предприятиях частного сектора.

Состав кооперативов к началу сплошного кооперирования не был однородным. Наряду с кооперативами, основанными на труде самих членов артели, было довольно значительное число объединений, так называемых «диких» кооперативов и лжеартелей, в которых члены артели или совсем не участвовали в общественном труде или участвовали в нем в ничтожных размерах, ведя производство с использованием наемного труда. Большая доля наемного труда в кооперативной системе говорила о наличии социальных противоречий внутри кооперативных предприятий.

Само по себе существование «диких» артелей, по тем или иным причинам не вошедших в союзную сеть кооперации, не представляло угрозы делу кооперативного строительства. Так, по обследованию ЦСУ на 10 октября 1926 г., среди трудовых артелей грузчиков «дикими» являлись 88,8%, работников интеллектуального труда — 85,7, чернорабочих — 79,4%, строительных рабочих — 68,4% (по числу членов)⁷⁵⁷. В целом в 1926 г. «дикие» артели составляли почти половину (46,6%) всех кооперативов и включали в себя почти ²/₅ всей рабочей силы (38,3%). Такие артели, как правило, существовали на базе средних и мелких предприятий, в крупном же производстве они почти не встречались.

По данным сплошного обследования в 1928 г., в числе «диких» оказалось свыше 20% лжекооперативов, 37% бездействовало, 35% были вовлечены в систему как здоровые кооперативы и только 8% артелей были «дикими»⁷⁵⁸. Выборочное обследование, проведенное в 1930 г., показало дальнейшее сокращение количества «диких» артелей.

Под маской «диких» артелей и товариществ зачастую скрывались лжекооперативы, эксплуатировавшие труд кустарей. Пользуясь теми льготами, которые государство установило для кооперативов (льготы в налогообложении, в получении кредита, сбыта и т. д.), частные дельцы через артели расхищали общественный труд, используя его результаты для личного обогащения. Частный капитал, вытесняемый из всех отраслей народного хозяйства, пытался обосноваться в мелкой промышленности путем создания фиктивных кооперативов. Так, из обследованных в 1928/29 г. 3716 артелей в РСФСР с числом членов в 60 272 человек было выявлено 630 лжекооперативов с 7859 членами, что составляло 16,9% всех артелей и 13,1% членов⁷⁵⁹. В лжекооперативах и кулацких артелях были тяжелые условия труда, удлиненный рабочий день, изнурительный ручной труд⁷⁶⁰.

Для борьбы с лжекооперативами был введен новый — разрешительный порядок регистрации вновь возникающих артелей. Существовавший до этого явочный порядок регистрации, просто фиксировавший образование артели без учета социального состава ее членов, был отменен. Были введены обязательные ревизии, проверявшие социальный состав членов кооперативов. Для борьбы с частным капиталом, проникшим в сферу сбыта, были введены более жесткие меры налогообложения частнокапиталистических элементов.

Борьба с лжекооперативами и другими нелегальными формами деятельности частного капитала продолжалась и в последующие годы⁷⁶¹. К концу первой пятилетки частник был полностью вытеснен из промышленности и торговли.

Советское государство оказывало всемерную помощь и поддержку социалистическим кооперативным предприятиям, постоянно заботилось о вовлечении в кооперацию трудящихся кустарей и ремесленников. Особое внимание уделялось кооперированию бедноты. За счет созданного в системе кооперации фонда кооперирования и коллективизации бедноты оказывалась помощь беднякам при вступлении в артель главным образом в виде ссуд на оплату паевых взносов, организацию общих мастерских, приобретение средств производства и сырья и т. д. Постановлением Всекоопромсовета от 14 июня 1930 г. для облегчения вступления в кооператив бедноты был изменен порядок образования паевых фондов. В его основу был положен принцип дифференцированных процентных отчислений от заработка кустаря по совокупности всех признаков, определяющих его социальное и производственное положение (заработок, доход от сельского хозяйства и т. д.). Размер дифференцированного пая в среднем по Союзу был установлен в сумме 7% к заработку, причем наивысший процент отчислений не должен был превышать 12%⁷⁶². Большие льготы кооперация получала от государства при кредитовании, снабжении сырьем, средствами производства и материалами.

Снабжение промысловых артелей и товариществ сырьем и материалами стало осуществляться с 1930 г. на основе государственного плана, причем выдача сырья частным предприятиям из государственного фонда была прекращена.

Развитие промысловой кооперации в годы первой пятилетки было связано с серьезными трудностями организационного и хозяйственного укрепления промкооперации, внедрения хозрасчетных принципов, организации труда и управления. В связи с громадным индустриальным строительством требовалось большое количество дополнительных рабочих рук. Естественно, что лица, занятые в кустарно-промысловой кооперации, были одним из основных источников комплектования квалифицированной рабочей силы для важнейших отраслей народного хозяйства. По соглашению с органами Наркомата труда и ВСНХ, промкооперация уже в 1930 г. начала в плановом порядке снабжать рабочей силой предприятия государственной промышленности, направляя кооперированных кустарей бригадами в первую очередь на крупные новостройки. Однако помимо организационного набора рабочих из среды промкооперации, значительное место занимал и неорганизованный уход в город, на заводы, на стройки; немаловажной причиной этого были лучшие материальные условия работы на государственных предприятиях. Так, за 9 месяцев 1931 г. число членов промартелей уменьшилось: в трикотажном промысле на 3700 человек, в кружевном — на 4850 человек, кожевенно-шорном — на 6726 человек, сапоговаляльном — на 2920 человек и т. д. Несомненно, что фактором, способствующим отливу кустарей из сложившихся кустарных «гнезд», было сокращение планового снабжения сырьем.

Работу предприятий промкооперации затрудняла большая текучесть кадров. Основными причинами текучести рабочей силы в промысловой кооперации, как и в государственной промышленности, были нарушение принципа материальной заинтересованности, недостатки в культурно-бытовом обслуживании работающих. Всекоопромсоветом были приняты меры по урегулированию тарификации и нормированию работ, повышению заработной платы в низкооплачиваемых отраслях, организации совместно с потребкооперацией пригородных хозяйств для улучшения продовольственного снабжения, усилению строительства культурно-бытовых учреждений, и особенно детских, что было очень важно, так как около половины всех членов промкооперации составляли женщины.

В связи с увеличением налогообложения нетрудовых элементов в 1928—1930 гг. были случаи нарушения закона при взимании налогов и сборов с кустарей и ремесленников. Советское правительство ликвидировало допущенные перегибы и искривления в налогообложении, что способствовало нормальной работе промыслов на кооперативной основе. Постановлением ЦИК и СНК СССР от 23 мая 1931 г. были понижены на ¹/₃ ставки подоходного налога с доходов от занятий кустарными и ремесленными промыслами без применения наемного труда⁷⁶³.

Однако несмотря на ряд трудностей, которые были трудностями становления новой хозяйственной формы развития производства, в годы первой пятилетки развитие промысловой кооперации шло как по линии дальнейшего кооперирования мелких товаропроизводителей, так и организационно-хозяйственного укрепления артели.

Динамику процесса кооперирования за годы первой пятилетки можно проследить по следующим данным (по системе Всекоопромсовета)⁷⁶⁴:

Таким образом, число союзов промкооперативной системы увеличилось за эти годы почти в 4 раза, число артелей — на 32%. Число кооперированных кустарей на 1 января 1933 г. достигло более 1,5 млн. человек и увеличилось по сравнению с 1 октября 1928 г. почти в 2 раза. В первой пятилетке, в отличие от предыдущего периода, характерным было не создание новых артелей (их число выросло менее чем на ¹/₃), а вовлечение новых членов в ранее созданные кооперативы. Благодаря этому в значительной степени повысилось число членов в среднем на артель. Так, если в 1928 г. на один кооператив приходилось 70 человек, то в 1932 г. было уже 109 человек, или на 55% больше.

К концу первой пятилетки кооперация объединяла почти ³/₄ всех кустарей, тогда как в 1928 г. было кооперировано лишь 31,5% всех занятых в мелкой промышленности⁷⁶⁵. Если же учесть, что производительность труда кооперированного кустаря была раза в три выше производительности труда рабочих, занятых в частнокапиталистическом или единоличном производствах, то по выпуску продукции степень кооперирования будет более высокой — примерно 85—90%.

За годы первой пятилетки произошел не только количественный, но и качественный рост промысловой кооперации. В 1928 г. кооперативная сеть состояла преимущественно из снабженческо-сбытовых и кредитно-промысловых товариществ. Главными функциями их являлись кооперирование сбыта, оказание помощи своим членам по заготовкам сырья и кредитованию. Эти кооперативы были организационно слабы и в значительной степени зависели от рыночной конъюнктуры. Сплошное кооперирование в корне изменило характер кооперативных предприятий. Среди артелей главное место заняли производственные артели, вытеснившие из мелкой промышленности как капиталистические предприятия, так и рутинный промысел кустаря-одиночки. Так, к концу 1933 г. среди 14 811 союзных кооперативов было⁷⁶⁶:

Таким образом, 99,1% всех артелей занимались производственной деятельностью.

Одним из важнейших моментов в развитии кооперирования мелкой промышленности в годы первой пятилетки был переход к высшей форме ее организации — к артели с общей мастерской. Этот процесс имел ряд чисто экономических преимуществ: возможность улучшения условий труда, механизации производства, повышения производительности труда, улучшения качества продукции, экономии на накладных расходах и т. д. Вместе с тем совместная работа на крупных социалистических предприятиях имела большое социальное значение: она воспитывала чувство коллективизма, ломала индивидуалистическую психологию мелких производителей. Число общих мастерских по товарным промыслам в РСФСР возросло с 7302 с 1 октября 1928 г. до 27 096 к 1 января 1933 г. С увеличением числа таких предприятий удельный вес работающих в них увеличился с 40,9 до 80,5%. В отраслях промыслово-кооперативного производства, кроме текстильно-ткацкой, пенько-веревочной, трикотажной, швейной и утилизационной, более 90% рабочих были заняты в общих мастерских. Причем темп коллективизации промыслов в национальных республиках был выше, чем в среднем по Союзу⁷⁶⁷.

Усиление роли производственной деятельности промысловой кооперации имело большое значение для создания дополнительных ресурсов индустриализации, особенно если учесть, что деятельность кооперации направлялась в соответствии с развитием крупной государственной промышленности. Мелкая местная и кустарная промышленность, указывалось в решениях XVI съезда партии, в особенности кооперированная, развивая производство рыночных изделий, должна вместе с тем служить дополнением к крупной промышленности, производя по ее заданиям ряд деталей и полуфабрикатов и освобождая тем самым оборудование крупной промышленности от таких производственных операций, которые могут быть произведены в мелких кустарных и ремесленных предприятиях⁷⁶⁸.

В соответствии с этим особое внимание уделялось развитию производств, которые могли быть организованы как государственными, так и кооперативными предприятиями. К числу таких отраслей относились ткацкие, обувные, швейные, мебельные, некоторые из металлообрабатывающих производств, а также добыча минералов (стройматериалов), химическая промышленность. В тех отраслях и кустарных центрах (овчинно-шубный, сапоговаляльный, швейный, деревообделочный промыслы), которые были ранее освоены промкооперацией и где по пятилетнему плану не предполагалось строительства государственных предприятий, там новые предприятия и производства создавались за счет привлечения средств кооперации.

Индустриализация изменила и сам характер производственной деятельности промысловой кооперации. Если в восстановительный период кооперативное промышленное производство развивалось в значительной степени в отраслях производства предметов потребления, то в 1928—1932 гг. рост ее произошел за счет расширения производства средств производства, в результате чего изменились удельные веса этих групп в общей продукции мелкого кооперированного производства. Структура продукции мелкой кооперированной промышленности за 1928/29—1932 гг. (% к итогу) видна из следующих данных⁷⁶⁹:

^{* В большинстве случае — по плановым предположениям.}

Таким образом, если в 1928/29 г. отрасли, обслуживающие индустриализацию, сельское хозяйство и транспорт, по удельному весу во всей валовой продукции кооперации занимали 22,5%, то в 1932 г. их удельный вес поднялся до 31,3%, в том числе производств, обслуживающих только индустриализацию, — до 20% всего мелкопромышленного кооперативного производства.

Индустриализация страны и коллективизация сельского хозяйства вызвали развитие в кооперативном производстве ряда новых отраслей, например производство автотракторных частей, сельскохозяйственных машин, и производств, позволяющих уменьшить импорт некоторых товаров, как изготовление хромика, минеральных красок, лабораторной аппаратуры, разного рода точных измерительных приборов и др.

В то же время с развитием индустриализации страны некоторые производства мелкой промышленности заменялись массовым производством на крупных государственных предприятиях, оснащенных передовой техникой. Так, в начале пятилетки пищевкусовая промышленность — самая крупная отрасль мелкой промышленности, производившая в 1926/27 г. около ¹/₁₀ всей промышленной продукции и более 45% продукции мелкой промышленности, была передана в крупное промышленное производство. Интересы индустриализации требовали сосредоточения хлебопечения, мукомольно-крупяного, маслобойного, табачно-махорочного производства в руках государства.

Расширение крупной промышленности, осуществляемое в грандиозных масштабах в годы пятилетки, не могло не сказаться на снижении удельного веса мелкого промышленного производства, так как многие товары и предметы, являвшиеся традиционными для мелкой промышленности, в больших размерах стала производить крупная государственная промышленность.

Этот процесс обусловлен преимуществами крупной машинной индустрии. Однако отсюда не следует, как это утверждают буржуазные экономисты, будто рост крупной промышленности в СССР привел к исчезновению мелкого промышленного производства. Стремясь умалить успехи социалистической индустриализации, некоторые западные экономисты, например, американский профессор Гарри Шварц в книге «Русская советская экономика» заявляет, что «большая часть прироста производства», показанная в публикуемых в СССР материалах, «отражает только перемещение от производства в мелкой кустарной промышленности к производству в крупной промышленности, или просто замену кустарей фабричной промышленностью»⁷⁷⁰. Подобные же высказывания можно найти и в книге американского экономиста Д. Ходжмена⁷⁷¹.

Превращение мелкого промышленного производства в крупное есть закономерный процесс повышения уровня развития производительных сил. В отличие от капитализма, где замена мелкого производства крупным осуществляется вследствие разорения мелких товаропроизводителей, при социализме превращение мелкого производства в крупное совершается путем перехода бывших кустарей-одиночек, эксплуатируемых при капитализме, на более высокую ступень — в ряды квалифицированных фабричных рабочих, работающих при нормальных условиях труда. Конкретные данные о развитии мелкой промышленности в СССР в годы индустриализации показывают некоторое уменьшение производства мелкой промышленности в реорганизационный период 1930—1931 гг. В последующие годы на основе массового кооперирования кустарей было далеко перекрыто падение производства в частнокапиталистическом секторе и сокращение его в мелкотоварном производстве. Кооперативное социалистическое производство помогло увеличить продукцию мелкой промышленности почти на ¹/₃ по сравнению с 1925 г. (табл. 3).

Таблица 3

^{* «Итоги Всесоюзной переписи социалистической промышленности за 1938 г.», стр. 1, 2, 3 (относительные данные рассчитаны).}

Как показывает табл. 3, рост мелкой промышленности произошел в основном за счет увеличения производства средств производства, которое выросло почти в 3 раза (282,1% по сравнению с 1925 г.). В результате этого производство средств производства заняло в общем объеме продукции мелкой промышленности почти ¹/₃ всего производства, а доля производства предметов потребления уменьшилась с 85 в 1925 г. до 67,1% в 1932 г.

Развитие мелкопромышленного производства в капиталистических странах в 1928—1932 гг. происходило по нисходящей кривой. Кризис, поразивший капиталистический мир в 1929 г., выбросил на улицу миллионы кустарей и ремесленников. Так, в Германии до кризиса на ремесленных предприятиях работало по найму 2500 тыс. подмастерьев, учеников и служащих: к концу 1931 г. 40% из них стали безработными, а к концу 1932 г. число безработных выросло до 75%. Не спасает кустарей от разорения и нищеты в капиталистических странах и кооперация. Кооперативные предприятия не играют существенной роли в промышленном производстве, они всецело зависят от крупных капиталистических монополий. Вопреки утверждениям теоретиков «кооперативного социализма», кооперативные предприятия не достигли серьезного развития в капиталистических странах. Так, в Великобритании за полвека, с 1882 по 1932 г., число производственных артелей выросло лишь на 23 ед.; во Франции число артелей за 100 лет (1831—1931 гг.) существования кооперативной системы возросло лишь на 340 ед.

В СССР наблюдался огромный рост кооперирования мелких товаропроизводителей. Число артелей только за пять лет выросло на 3503, число членов артелей — более чем в 2 раза, или на 800 тыс. человек, валовая продукция промысловой кооперации возросла в 1932 г. против 1928 г. более чем в 6 раз. Уже в 1930 г. промкооперация давала в РСФСР 10,1%, в УССР — 10,3, в БССР — 11,5, в Грузинской ССР — 19,4, в Туркменской ССР — 20,8, а в Узбекской ССР — 12,2 и в Таджикской ССР — 39,3% от продукции социалистической промышленности⁷⁷².

Массовое кооперирование в СССР обеспечило тысячам тружеников переход к социализму. Они стали работать на социалистических предприятиях. К концу пятилетки подавляющая часть продукции мелкой промышленности производилась в коллективных мастерских фабрично-заводского типа. Темпы роста коллективизации кустарных промыслов опережали темпы кооперирования кустарей. За годы пятилетки количество рабочей силы промкооперации, занятой в общих мастерских, выросло более чем в 3,4 раза. К концу 1932 г. коллективные мастерские занимали 72% всей рабочей силы промкооперации против 32,5% в 1928 г. Причем наиболее высоким процентом коллективизации промыслов отличались отрасли, производящие средства производства, в которых почти вся рабочая сила (от 94,7 до 100%) была занята в общих мастерских⁷⁷³.

Коллективизация промыслов означала качественное изменение мелкого промышленного производства. Миллионы кустарей-одиночек стали трудиться на предприятиях, где применялись социалистические формы организации производства и заработной платы, социальное страхование и т. д. Ускорение темпа коллективизации промыслов способствовало переходу от низших форм кооперирования (товарищество) к более высоким его формам (кооператив с общей производственной мастерской), способствовало укреплению промартелей как предприятий социалистического типа.

Социализм предоставил мелкой промышленности широкие возможности для развития, освободил мелкого производителя-труженика от эксплуатации, открыл ему путь к материальному благополучию, к культуре. Коренным образом изменились условия труда кустаря и ремесленника. Вместо 12—14 час. тяжелого ручного труда в тесной и душной мастерской или светелке, освещенной лучиной, 8-часовой рабочий день в специально оборудованных помещениях, оснащаемых современной техникой. На общие мастерские промкооперации распространялись правила и обязательные постановления по технике безопасности и промышленной санитарии, а также нормы по охране труда женщин и несовершеннолетних. Членам промысловой кооперации предоставлялись оплаченные отпуска, работникам вредных профессий — дополнительные отпуска и дополнительное питание.

Значение коллективизации промыслов было еще большим потому, что общие мастерские артелей, используя более совершенную технику и более прогрессивные методы труда и производства, имели высшую по сравнению с кустарями-одиночками производительность труда. Так, уже в 1928/29 г. 37,8% кустарей, объединенных в общие мастерские, производили (по РСФСР) около 67% продукции всей системы промкооперации. В 1931 г. 60% кустарей, объединенных в общие мастерские, произвели 85% всей продукции. Следовательно, каждый член промартели в общей мастерской вырабатывал в 1,5—2 раза больше, чем член артели, работающий на дому.

Общие кооперативные мастерские, увеличивая технический потенциал предприятий промкооперации, способствовали их переходу в высшие группы промышленного производства. Так, из имевшихся в системе промкооперации РСФСР на 1 января 1929 г. 8464 общих мастерских более 2459, или 25%, относилось к цензовым предприятиям. В 1932 г. в целом по стране на предприятиях с числом рабочих от 101 до 250 человек, которые составляли всего 4,1% из всех учтенных предприятий, производилось в системе промкооперации 23,5% всей валовой продукции, сосредоточивалось 22,8% всей рабочей силы и 25,4% всех основных фондов.

Коллективизация промыслов происходила при значительном росте механизации производства, замене в мастерских ручного труда машинным. За годы первой пятилетки основные фонды мелкого кооперативного производства выросли почти в 13 раз (по низовой сети кооперации), в том числе в топливно-туковых, горнорудных промыслах — в 43,5 раза, в швейном производстве — в 22, в силикатно-гончарном — в 18,4, в кожевенном — в 13 раз. В транспортных же промыслах количество основных фондов увеличилось в 78 раз, а в производстве стройматериалов — в 97 раз. Однако в целом, несмотря на столь большое увеличение средств труда, уровень технической оснащенности мелкой промышленности оставался еще довольно низким. Так, на 1 января 1932 г. на одного рабочего мелкого промкооперативного производства приходилось 0,1 л. с. мощности силовых двигателей.

Особенное значение имел рост коллективизации кустарных промыслов в национальных республиках и районах, бывших до революции отсталыми окраинами. В этих районах и общий темп кооперирования, и коллективизация промыслов росли быстрее, чем в целом по стране. Если на 1 апреля 1929 г. в национальных районах РСФСР работало в общих мастерских 12,9 тыс. кустарей, или 16,3% от общего числа кооперированных, то на 1 октября 1930 г. в таких мастерских было занято уже 60,7 тыс., или 38,1% от общего числа занятых в промартелях.

Исторический опыт социалистического переустройства мелкопромышленного производства в СССР используют другие социалистические страны. Кооперативное движение среди кустарей и ремесленников этих стран получило широкое развитие. Так, в 1967 г., по неполным данным, оно охватывало свыше 6 млн. человек, объединенных в производственные кооперативы⁷⁷⁴. Несмотря на бурное расширение крупной промышленности, кооперирование мелкого промышленного производства играет важную роль в экономике этих стран.

Опыт СССР и других социалистических стран по кооперированию мелкой и кустарной промышленности убедительно показывает огромные преимущества социалистического способа преобразования мелкого производства в крупное, спасающее от разорения и нищеты миллионы мелких товаропроизводителей.

Полное вытеснение и ликвидация капиталистических элементов в крупной промышленности, социалистическое преобразование мелкой промышленности, победа социалистического уклада в промышленности является одним из исторических завоеваний первой пятилетки.

Примечания:

6

«КПСС в резолюциях…», т. 4, стр. 17.

7

«Исторический опыт КПСС в осуществлении новой экономической политики». Политиздат, 1972, гл. 9; Ф. М. Ваганов. Правый уклон в ВКП(б) и его разгром (1928—1930 гг.). Политиздат, 1970.

67

Ф. В. Самохвалов. Советы народного хозяйства в 1917—1932 гг. М., изд-во «Наука», 1964; В. 3. Дробижев. Главный штаб социалистической промышленности. (Очерки истории ВСНХ. 1917—1932 гг.). М., изд-во «Мысль», 1966.

68

«Советы народного хозяйства и плановые органы в центре и на местах (1917—1932)», стр. 225—226.

69

«Решения партии и правительства по хозяйственным вопросам», т. 2, стр 368—369.

70

СЗ, 1932, № 1, ст. 4.

71

«Очередные вопросы улучшения госаппарата». По материалам НК РКИ СССР. М., изд-во «Техника управления», 1930, стр. 78.

72

«КПСС в резолюциях…», т. 4, стр. 496.

73

«Решения партии и правительства по хозяйственным вопросам», т. 2, стр. 301.

74

«КПСС в резолюциях…», т. 5, стр. 40.

75

«XVII съезд Всесоюзной Коммунистической партии (б)». Стенографический отчет. М., Партиздат, 1934, стр. 26—27.

76

Об особенностях применения нэпа в условиях реконструктивного периода см. в кн. «Исторический опыт КПСС в осуществлении новой экономической политики». Политиздат. 1972, гл. 9.

77

«КПСС в резолюциях…», т. 2, стр. 301.

676

В. И. Ленин. Полное собрание сочинений, т. 43, стр. 229.

677

«Частный капитал в народном хозяйстве СССР. Материалы комиссии ВСНХ СССР» М.—Л., Промиздат, 1927, стр. 207—208.

678

Там же, стр. 23.

679

СУ, 1921, № 79, ст. 684.

680

СУ, 1921, № 53, ст. 323.

681

«На новых путях», вып. III. М., 1923, стр. 72, 74.

682

«Народное хозяйство СССР за 1922—1923 гг.». М.—Л., 1924, стр. 141.

683

«Контрольные цифры народного хозяйства СССР на 1929/30 г.». М., 1930, стр. 442—443.

684

«КПСС в резолюциях и решениях съездов, конференций и пленумов ЦК», т. 2. Политиздат, 1970, стр. 524.

685

«КПСС в резолюциях…», т. 3, стр. 246, 247.

686

«КПСС в резолюциях…», т. 4, стр. 18.

687

Л. Майзенберг. Ценообразование в народном хозяйстве СССР. Госполитиздат, 1953, стр. 41.

688

«Материалы по истории СССР», т. VII. М., 1959, стр. 30.

689

СЗ, 1930, № 3, ст. 32.

690

СЗ, 1926, № 42, ст. 307; СЗ, 1927, № 25, ст. 273.

691

«Частный капитал в народном хозяйстве СССР», стр. 185—186.

692

«Реконструкция системы налоговых и неналоговых изъятий из общественного сектора народного хозяйства и изменения обложения частного капитала». М., Госфиниздат, 1930, стр. 146.

693

«Финансы СССР за XXX лет». М., Госфиниздат, 1947, стр. 271.

694

С. Ф. Кучурин. Железнодорожные грузовые тарифы. М., Трансжелдориздат, 1950, стр. 24—25.

695

«Экономическая жизнь», 19 апреля 1927 г.

696

«Частный капитал в народном хозяйстве СССР», стр. 12, 265.

697

«Экономическая жизнь», 12 января 1927 г.

698

«Финансовые проблемы планового хозяйства», 1930, № 6, стр. 67.

699

«Построение фундамента социалистической экономики в СССР. 1926—1932 гг». М., Изд-во АН СССР, 1960, стр. 206.

700

П. А. Хромов. Некоторые закономерности развития промышленности СССР. М. Изд-во АН СССР. 1963, стр. 84.

701

«Плановое хозяйство», 1927, № 1, стр. 82—83.

702

«Построение фундамента социалистической экономики в СССР. 1926—1932 гг.: стр. 207.

703

Там же, стр. 208.

704

Там же.

705

Там же, стр. 209.

706

П. А. Хромов. Некоторые закономерности развития промышленности СССР, стр. 79—80.

707

Там же, стр. 85—87.

708

«Контрольные цифры народного хозяйства СССР на 1929/30 г.», стр. 442—443.

709

«Итоги выполнения первого пятилетнего плана развития народного хозяйства Союза ССР». М., Госпланиздат, 1934, стр. 61.

710

«Мелкая и кустарно-ремесленная промышленность Союза ССР в 1925 г. Предварительные итоги». — «Труды ЦСУ», 1926, т. XXXIII, вып. 1, стр. V; А. Рыбников. Мелкая промышленность и ее роль в восстановлении русского народного хозяйства. М., 1922, стр. 4. Под мелкой промышленностью в нашей статистике понималась так называемая нецензовая промышленность, т. е. предприятия, насчитывающие меньше 30 рабочих (без механического двигателя) или менее 16 рабочих (при наличии двигателя).

711

«КПСС в резолюциях…», т. 2, стр. 51.

712

«На путях к обобществлению мелкой промышленности СССР». Сборник материалов. М., 1929, стр. 13.

713

«Мелкая промышленность СССР по данным Всесоюзной переписи 1929 г.», вып. 1. М.—Л., 1932, стр. 14—41.

714

Там же, стр. 11.

715

О кружевном промысле Елецкого уезда Орловской губернии см. А. И. Пашков. Вопросы экономической науки. М., изд-во «Наука», 1973, стр. 338—344.

716

«Мелкая и кустарно-ремесленная промышленность Союза ССР в 1925 г.» Предварительные итоги. — «Труды ЦСУ», 1926, т. XXXIII, вып. 1, стр. 110—115.

717

«На путях к обобществлению мелкой промышленности СССР», стр. 12.

718

Там же, стр. 24.

719

«Кустарная промышленность и промысловая кооперация в национальных республиках и областях СССР». М., изд. Всекопромсоюза, 1928, стр. 18.

720

Там же, стр. 103, 194, 200.

721

«КПСС в резолюциях…», т. 3, стр. 74.

722

«Кустарная промышленность и промысловая кооперация в национальных республиках и областях СССР», стр. 29.

723

Там же, стр. 30.

724

СЗ, 1928, № 62, ст. 567.

725

В. Фейгин. Кустарно-ремесленная промышленность СССР. М.—Л., изд-во «Московский рабочий», 1927, стр. 81.

726

«Промысловая кооперация к XVI съезду ВКП(б)». М., Всекопромсоюз, 1930, стр. 80; «Промысловая кооперация СССР». М.—Л., 1934, стр. 47.

727

«На путях к обобществлению мелкой промышленности СССР», стр. 37.

728

СЗ, 1929. № 60, ст. 557.

729

М. М. Жирмунский. Частный торговый капитал в народном хозяйстве СССР. М., 1927, стр. 114—115.

730

«Экономическая жизнь», 26 октября 1926 г.

731

«Экономическая жизнь», 22 апреля 1927 г.

732

«Кустарная промышленность и промысловая кооперация в национальных республиках и областях СССР», стр. 41.

733

В. Фейгин. Кустарно-ремесленная промышленность СССР, стр. 74.

734

«Промысловая кооперация к XVI съезду ВКП(б)», стр. 61.

735

«Мелкая промышленность СССР по данным Всесоюзной переписи 1929 г.», вып. I. стр. 18—19.

736

Там же, стр. 18, 110—111.

737

«Промысловая кооперация к XVI съезду ВКП(б)», стр. 22.

738

«Мелкая промышленность СССР по данным Всесоюзной переписи 1929 г.», вып. 2. М.—Л., 1932, стр. V.

739

Там же, стр. VII; см. также «Построение фундамента социалистической экономики а СССР. 1926—1932 гг.», стр. 215.

740

«Вестник промысловой кооперации», 1929, № 5, стр. 18—19.

741

«Промысловая кооперация СССР», стр. 9.

742

«Контрольные цифры народного хозяйства СССР на 1929/30 г.», стр. 442—443.

743

«На путях к обобществлению мелкой промышленности СССР», стр. 30.

744

СЗ, 1928, № 115, ст. 715.

745

А. И. Бузлаева. Ленинский план кооперирования мелкой промышленности СССР. М., изд-во «Наука», 1969, стр. 105.

746

«Вестник промысловой кооперации», 1932, № 2, стр. 23.

747

«Промысловая кооперация к XVI съезду ВКП(б)», стр. 42.

748

В. Фейгин. Кустарно-ремесленная промышленность СССР, стр. 94—95.

749

Там же, стр. 90.

750

И. Павлов, К. Соколов. Коллективизация кустарных промыслов. М., Книгосоюз. 1930, стр. 44.

751

«Статистический справочник СССР за 1928 г.». М., ЦСУ СССР, стр. 482—489.

752

«КПСС в резолюциях…», т. 4, стр. 40.

753

ЦГАОР, ф. 374, оп. 14, ед. хр. 489, л. 3—4.

754

К. В. Василевский. Промкооперация СССР от первой пятилетки ко второй. М.—Л., КОИЗ, 1933, стр. 28.

755

«Вестник промысловой кооперации», 1932, № 2, стр. 7.

756

«Построение фундамента социалистической экономики в СССР. 1926—1932 гг.», стр. 215.

757

Там же, стр. 217.

758

Там же.

759

Там же, стр. 218.

760

Необходимо отметить, что Ю. Ларин в книге «Частный капитал в СССР» (М.—Л., 1927) допустил ошибку, определяя долю лжекооперативов для 1925/26 г. в ²/₃ всех кооперативов. Он учитывал лишь один из признаков — применение наемного труда; но по «Положению о промысловой кооперации» каждая артель могла использовать наемных рабочих на вспомогательных работах и служащих, имеющих специальную подготовку; общее число наемных работников могло доходить до 20% всех работающих в артели.

761

Более подробно о роли частного капитала и борьбе с ним в мелкой промышленности см. в кн. А. И. Бузлаевой «Ленинский план кооперирования мелкой промышленности СССР», стр. 73—92.

762

«Сборник постановлений о промысловой кооперации и кустарной промышленности». М., ОГИЗ Советское законодательство, 1932, стр. 235, 236.

763

Там же, стр. 31—32.

764

«Построение фундамента социалистической экономики в СССР. 1926—1932 гг.: стр. 212.

765

С. Костин. Промкооперация к XVI годовщине Октября. М., 1933, стр. 15. Эти данные фактически преуменьшены, так как включают кустарей, кооперированных только через систему промысловой кооперации.

766

«Промысловая кооперация СССР», стр. 85.

767

Там же, стр. 12—13, 14.

768

«КПСС в резолюциях…», т. 4, стр. 445.

769

К. В. Василевский. Промкооперация СССР от первой пятилетки ко второй, стр. 12.

770

Н. Schwartz. Russia's Soviet Economy. N. Y., 1950, p. 249.

771

D. Hodgman. Soviet Industrial Production. 1928—1951. Cambridge, 1954,p.30.

772

«Вестник промысловой кооперации», 1932, № 12, стр. 36.

773

«Построение фундамента социалистической экономики в СССР. 1926—1932 гг.», стр. 224.

774

«Промысловая кооперация стран народной демократии». М., 1957, стр. 8.