Английские приватиры и контрабандисты

После Рэтисбонского соглашения, подписанного в 1684 году, карибским буканьерам день ото дня становилось все труднее заниматься своим гнусным ремеслом. Теперь во многих портах вместо радушного приема, некогда оказываемого им, их ждала виселица. Однако в это время Европа переживала запутанный период заключения союзов и войн, который позволял некоторым пиратам продолжить свою деятельность под видом законных приватиров. К. концу 1688 года голландец Вильям Оранский делил английский престол, и традиционные враги Испании – Голландия и Англия – объединились с ней в борьбе против Франции. Этот союз, на несколько лет лишивший окруженную врагами Францию возможности направлять своих приватиров в воды Тихого океана, почему-то не помешал компании английских торговцев отправить капитана Джона Стронга в Южное море под предлогом борьбы с французским присутствием в этом регионе.

У Стронга было хорошо вооруженное судно и большое количество разнообразного европейского товара для ведения контрабандной торговли с испанскими колониями. Он вошел в Тихий океан через Магелланов пролив в мае 1690 года, и, несмотря на то что в некоторых портах англичанам оказывался враждебный прием, ему удалось довольно быстро реализовать большую часть своего товара в Перу и Эквадоре. Каково же было удивление Стронга, когда он узнал, что в Тихом океане действительно побывало французское судно. Это было крохотное судно, на котором пираты с островов Лас-Трес-Мариас возвращались домой. Стронг вернулся в Атлантику в конце 1690 года.

Тем временем Новая Испания, наконец, начала предпринимать реальные шаги для защиты своего тихоокеанского побережья. Исключительно с целью защиты мексиканских портов от пиратских набегов и обеспечения безопасности судоходства в этом регионе в Реалейе было построено два небольших галиота или галеры. Флагманскому судну было дано удивительное имя «Jesus Nazareno Santo Domingo у San Caspar». («Хесус Насареньо Санто Доминго и Сан Гаспар»). Меньшее судно под названием «Nuestra Seftora de la Soledad у San Francisco de Paula» («Нуэстра Сеньора де ла Соледад у Сан Франсиско де Паула»), длиной в 46 футов, имело 28 весел, а личный состав, не считая гребцов, насчитывал 50 солдат.

Эти суда не могли быть укомплектованы большим количеством артиллерии, скорее всего, на своих бортах они несли несколько легких орудий на вертлюгах, но их маневренность делала их незаменимыми для нанесения внезапных и молниеносных ударов. Первый из галиотов достиг Акапулько в декабре 1690 года, а второй – в марте 1691 года. В течение нескольких последующих лет они патрулировали побережье от Гуатулько до Нижней Калифорнии и эскортировали манильский галеон.

Последний теперь был уже лучше оснащен для самообороны. На его борту находилось от 10 до 30 тяжелых пушек и большое количество перьер, которые поднимались из трюма и монтировались к борту, когда судно по дороге на Восток подходило к побережью Верхней Калифорнии. Старый приказ держаться как можно дальше от берегов вплоть до приближения к Акапулько в 1690-х уже не выполнялся. Обычно в эти годы манильские суда при подходе к материку, до пересечения Калифорнийского залива и подхода к мысу Корриентес, сначала появлялись у мыса Сан-Лукас. Один или оба галиота береговой охраны ждали их около одного из этих мысов, а затем сопровождали до Акапулько. Весть о том, что пираты находятся у побережья Перу, заставила вице-короля осенью 1692 года направить оба галиота навстречу манильскому судну. Однако никаких следов пребывания пиратов в этих местах ими обнаружено не было. А ожидание манильского гиганта двумя судами береговой охраны у вод Калифорнийского залива оказалось напрасным, так как он во время своего обратного похода в западном направлении потерпел кораблекрушение. В ноябре–декабре 1694 года у берегов Салагуа, Акапулько и на побережье Соконуско были замечены суда, принятые ошибочно за пиратские, о чем сразу же было доложено властям. Вице-король снова направил свои галиоты на перехват врагу, один из которых дошел до островов Лас-Трес-Мариас. Позднее было установлено, что это три перуанских судна с грузом какао, сопровождаемые самим манильским галеоном, который намеренно обошел Акапулько, чтобы незаконно продать товар в Перу.

Когда в июне 1695 года война против Франции, которую вел король Вильям, завершилась, французы наконец получили долгожданную возможность направить свой флот в Тихий океан. Мощная эскадра из шести судов под командованием де Женне вышла из Ла-Рошеля с целью совершать набеги на испанские порты и грабить суда в Южном море. Однако эта кампания потерпела полное фиаско. Погода в Магеллановом проливе показалась де Женне настолько ужасной, что он оставил свою затею и весной 1696 года вернулся в воды Атлантики.

Рисвикский мир, заключенный в 1697 году, положил конец военным действиям между Испанией и Францией. В следующем году французская компания «Compagnie royale de la mer du sud» снарядила два корабля с 50 орудиями на каждом и несколько судов меньшего размера для ведения контрабандной торговли в Южной Америке. Командование экспедицией было возложено на офицера военно-морских сил де Бошес Гуана. Два больших судна в январе 1700 года вошли в Тихий океан через Магелланов пролив и продолжили свои путь на север, но, подойдя к побережью Вальдивии, были встречены залпами испанских орудий и вынуждены были ретироваться. Как только вице-королю Перу сообщили о появлении незваных гостей, навстречу им был выслан флот из Кальяо. Но, несмотря на это, де Бошес Гуану удалось продать весь свой товар в городах Арика и Ило, до того как он нашел убежище на Галапагосских островах в июне 1700 года. А в январе следующего года он вернулся в Атлантику.

Во время войны Большого альянса (в который входили Англия, Голландия, Дания, Австрия, а позднее и Португалия) против Франции, Испании и нескольких маленьких княжеств Италии и Германии в 1702–1713 годах Испания была полностью блокирована англичанами и не имела возможности поддерживать связь со своими колониями. На протяжении всего периода ведения военных действий и даже в течение нескольких лет после ее окончания новый союзник Испании – Франция – получила возможность вести выгодную торговлю с испанскими колониями в Америке.

От 10 до 20 французских судов ежегодно подходили к западному побережью Перу, а некоторые из них даже достигали тихоокеанских берегов Новой Испании. Несмотря на то что эти рейды вряд ли можно было назвать пиратскими или даже контрабандистскими, хотя они и были не совсем законны, мы все же рассмотрим историю нескольких французских вояжей к мексиканским портам в Тихом океане. Вильям Дампье родился в 1652 году в графстве Сомерсет в семье вполне преуспевающего фермера. Впервые выйдя в море в возрасте семнадцати лет, он принимал участие в голландских войнах, помогал владельцам плантаций на Ямайке справляться с хозяйством, работал лесорубом в провинции Кампеш в Мексике и, наконец, в 1676 году стал пиратом. В течение последующих тридцати четырех лет он плавал по всему миру в основном в качестве простого моряка, выполняя свою часть тяжелой работы на судне и сражаясь бок о бок с другими моряками.

В свободное время Дампье вел очень занятный дневник. Его повествования – это довольно интересная смесь наблюдений и впечатлений о местах, которые он посетил, о жизни животных, о растениях, ветрах, приливах и отливах, о разных морских течениях и тысячах деталей, представляющих подлинно научный интерес. Судя по тому, что и как он писал, можно сделать вывод, что этот пират был довольно образованным, приятным и великодушным человеком.

В основном благодаря публикациям Дампье о совместных приключениях с капитанами Шарпом, Дэвисом, Сваном и другими пиратами в 1699 году ему было предложено возглавить экспедицию, снаряженную для исследования Австралийского континента. Экспедиция завершилась полным провалом. Вернувшись в Англию, Дампье был отдан под трибунал и объявлен лицом некомпетентным для командования судами. Нельзя сказать, что обвинение было полностью необоснованным. Дампье, конечно, вне всякого сомнения, был квалифицированным лоцманом и навигатором, но недостаточность его успеха как лидера может быть только отчасти приписана его невезению и неудачливости. Тем не менее, в 1703 году, когда Англия находилась в состоянии войны с Испанией и Францией, Дампье был жалован командованием каперского судна под названием «Saint George» («Святой Георгий»), получил каперское свидетельство и полномочия от лорда – верховного адмирала «плыть в воинственной манере» против неприятеля в Тихом океане.

«Saint George» снарядила компания лондонских торговцев-авантюристов. Судно было укомплектовано 26 орудиями, а его команда насчитывала 120 человек. Приватиры не получали никакой зарплаты: им просто обещали долю от награбленного имущества. Такое соглашение было обычным и вполне приемлемым в пиратской практике, но для приватира, тем более приватира-неудачника, оно было мало приемлемо. Корабль Дампье покинул Ирландию в сентябре 1703 года, в сопровождении 90-тонной галеры «Cinque Ports», по имени группы портовых городов – Дувр, Сандвич, Ромни, Гастингс и Хаит – в Юго-Восточной Англии, пользовавшихся особыми привилегиями в сборе пошлин, на борту которой было 16 орудий и команда в 63 человека.

Капитан «Cinque Ports» Чарльз Пикеринг умер в Бразилии, и его место занял первый помощник Томас Страдлинг. Два судна независимо друг от друга вошли в Тихий океан, обогнув мыс Горн в январе 1704 года, и через месяц встретились на островах Хуан-Фернандес. Оттуда, они проследовали к перуанскому побережью и, захватив несколько судов, прибыли в Панамский залив в начале мая. После неудачного набега на золотые рудники в Санта-Марии приватиры захватили в заливе большое испанское судно с грузом продовольствия и 25 мая 1704 года бросили якорь на старой пиратской базе у острова Табога.

Там между Дампье и Страдлингом произошла ссора, и их пути разошлись. «Cinque Ports» вновь вернулся на острова Хуан-Фернандес, некоторое время бороздил воды у побережья Перу и в начале следующего года пошел ко дну у острова Горгона. А Страдлинг и семь уцелевших приватиров были взяты в плен испанцами.

Дампье на своем «Saint George» также взял курс на юг от Панамы, захватил несколько судов у берегов Эквадора и 2 августа дал бой испанскому военному кораблю, который не принес ему никаких дивидендов. Девять дней спустя он вышел из Атакамы в компании 10-тонного трофейного судна, которое он переименовал, дав ему имя «Dragon» («Дракон»), и взял курс к заливу Никоя, где 27 августа оба судна бросили якорь. В то время пока «Saint George» ремонтировался на одном из островов залива, «Dragon» удалось захватить 40-тонный барк с грузом сахара, вина и бренди. На него также были перемещены все боеприпасы с «Saint George», дабы облегчить его для предстоящего кренгования.

Но главному помощнику Дампье, Джону Клиппертону, удалось завладеть уже загруженным трофейным судном и бежать с острова в компании 21 сообщника. Клиппертон оказался достаточно деликатен и, до того как покинуть залив 13 сентября, оставил на берегу часть боеприпасов и немного продовольствия. Впоследствии Клиппертону удалось захватить два судна в гавани Реалейи и затем, вероятно в ноябре 1704 года, он вернулся в залив Никоя, кренговал судно и начал свой долгий путь через Тихий океан к Китаю и далее в Европу. Вероятно, именно во время этого вояжа Клиппертон открыл остров, который теперь носит его имя. Это маленький атолл в 670 милях юго-западнее мыса Корриентес, расположенный достаточно близко к бывшему маршруту манильских галеонов, шедших в западном направлении.

Дампье же остался с командой из 64 матросов на источенном червями «Saint George» и небольшом «Dragon». Несмотря на малочисленность команды и плохое состояние судна, Дампье решил плыть на север в надежде захватить манильский галеон, и оба судна 4 октября 1704 года покинули залив Никоя. 20-го числа у берегов Гватемалы приватиры захватили 80-тонный барк, который следовал из Зихуатенейо в Реалейю. На борту барка не было ничего ценного, кроме небольшого количества провизии. 22 ноября каперы совершили набег на Зихуатенейо, где у них произошла стычка с небольшим отрядом испанцев. Там они взяли 16 мешков муки, пополнили свои бочонки водой, в поисках добычи обшарили небольшую рыбацкую деревню и 29 ноября покинули эти места.

Следующим местом на побережье, куда Дампье вошел 3 декабря, был пустынный залив Маруата, что приблизительно в 100 милях к юго-востоку от Салагуа. Там они провели несколько дней, пока команда пополняла запасы воды и древесины, а также ловила черепах. Покинув залив Маруата вечером 7 декабря, «Saint George» в открытом море нагнал 60-тонный барк, который занимался жемчужным промыслом и из Нижней Калифорнии направлялся в Акапулько. Судно было гружено балластом, но англичане отняли у его команды несколько жемчужин.

Далее приватиры продолжили свой путь на север и 15 декабря вошли в залив Навидад, где захватили совсем недавно спущенное на воду 50-тонное судно, которое было выслано властями навстречу манильскому исполину. Это судно имело на своем борту большое количество продовольствия, пороха и пушечных ядер, большую часть которых испанцы успели выбросить за борт, чтобы боеприпасы не достались врагу. Из залива Навидад два приватирских судна, в компании с недавно захваченным кораблем, вышли в море и в поисках манильского галеона, который вскоре должен был подойти к этим местам, прошли мимо Чамелы.

Утром 17 декабря 1704 года недалеко от Чамелы Дампье и два судна, сопровождающие его, наконец-то заметили манильский гигант и устремились ему навстречу. Галеон под названием «Nuestra Seflora del Rosario y San Vicente Ferrer» («Нуэстра Сеньора дель Росарио и Сан Висенте Феррер»), тяжело движущийся из-за огромной массы на юг, находился на финишном отрезке своего долгого пути к порту Акапулько. Более чем сто лет эти суда спокойно совершали свои ежегодные круизы, не осаждаемые пиратами, и, по всей видимости, офицеры «Rosario» не были предупреждены о наличии в этих водах врага. Благодаря этому приватиры смогли подойти к галеону на близкое расстояние и произвести несколько бортовых залпов, пока испанцы в суматохе, сбивая друг друга с ног, пытались расчехлить и подготовить к бою свою артиллерию. Однако Дампье не решался брать на абордаж огромное судно, и, пока он обсуждал этот шаг со своей буйной и неуправляемой командой, «Rosario» открыла шквальный огонь из своих мощных орудий.

Английский летописец Уильям Фаннелл пишет, что ядра, которыми палили орудия «Saint George», были всего лишь пятифунтовыми и они не могли причинить существенного вреда огромному галеону, в то время как «Rosario» использовала 18– и 24-фунтовые ядра, которые разносили в щепки гниющий корпус каперского судна. Одно из ядер угодило «в самое уязвимое место – в помещение крюйт-камеры, где хранился порох, проделав дыру с обеих сторон носа судна в два фута». Покалеченное судно было вынуждено ретироваться, и приватиры уже были счастливы тем, что смогли уйти, не будучи потопленными или захваченными в плен.

Команда Дампье, будучи крайне раздраженной и раздосадованной тем, что она упустила галеон, который был основной целью и которого она ждала с первого дня своего нахождения в водах Тихого океана, находилась теперь на грани бунта. Ответственность за неудачу приватиры полностью возлагали на своего капитана, которому, по их мнению, в решающую минуту не хватило решимости взять галеон на абордаж.

Хотя трудно себе представить, как в случае взятия «Rosario» на абордаж такая маленькая команда справилась бы с несколькими сотнями хорошо вооруженных людей, находившихся на ее борту. Теперь «Saint George» находился в еще более плачевном состоянии, а продовольственные запасы на его борту почти исчерпались. Одно из судов каперы бросили, по всей вероятности, это был «Dragon». После боя с галеоном «Saint George» остался в компании с судном, которое ранее занималось жемчужным промыслом. Ввиду плохого состояния судов приватиры боялись отходить далеко от берега и вдоль побережья прошли мимо городов Акапулько и Гуатулько, а 6 февраля 1705 года вошли в залив Амапала.

В заливе часть команды в количестве 35 человек во главе с Уильямом Фаннеллом покинула Дампье. 12 февраля Фаннелл, взяв трофейный барк и вооружив его четырьмя пушками с «Saint George», покинул залив и направился на запад через Тихий океан к берегам Индонезии, где его судно было захвачено голландцами.

Дампье же еще несколько дней оставался в заливе, пытаясь починить разваливающийся «Saint George». Теперь его команда состояла из 28 человек, включая юнг, так как многие офицеры и более опытные моряки покинули его во время разных мятежей. Он вышел из залива Амапала в феврале 1705 года, взяв курс на юг, к Эквадору. Маленькая команда совершила успешный набег на островную деревню

Пуна и захватила маленький барк у скалы Лобос-де-ла-Мар, что на побережье Перу. Команда пересела на захваченный барк, оставив гнилой «Saint George» на произвол судьбы. Из Перу они направились в Ост-Индию, где их барк, повторяя судьбу судна Фаннелла, был конфискован голландцами. В конце концов Дампье в 1707 году вернулся в Англию, и как раз вовремя, для того чтобы совершить еще один кругосветный вояж.

Неудавшаяся попытка захвата манильского галеона вызвала всеобщую радость в Новой Испании, но испанцы понимали, что, пока идет война, посягательства англичан на их имущество будут продолжаться. Поэтому вице-король приказал еще больше усилить обороноспособность Акапулько, выставить часовых вдоль тихоокеанского побережья и снова издал приказ, согласно которому вся прибрежная зона на расстоянии нескольких лиг в глубь материка должна была оставаться без каких-либо поселений и рогатого скота. В сентябре 1707 года в Мексику пришло сообщение о том, что 22 английских судна вошли в Тихий океан, после того как пополнили запасы продовольствия в Буэнос-Айресе. Власти направили в Акапулько дополнительные отряды солдат с артиллерийскими орудиями, но два галиота береговой службы были утеряны, и манильский галеон остался без эскорта.

Он вошел в залив Навидад 20 января 1708 года, как раз тогда, когда весть о четырех вражеских судах, замеченных в Боке-де-Апиза, что южнее Колимы, дошла до властей. Галеон стоял в заливе Навидад и в Салагуа до тех пор, пока из Гвадалахары не прибыл дополнительный отряд солдат для его охраны, после чего он продолжил свой путь и без каких-либо происшествий добрался до Акапулько. По всей вероятности, за «вражеские» были приняты суда, занимающиеся торговлей контрабандным товаром. В апреле вице-король писал, что слухи о 22 каперских судах оказались ложными.

Французский капитан по имени Николя де Фронд летом 1709 года совершил необычный торговый вояж через северную часть Тихого океана, следуя курсом манильских галеонов. Его судно «Saint Antoine» («Святой Антоний») вышло из Китая в феврале того же года, подошло к берегам Нижней Калифорнии и 21 августа вошло в залив Бандерас. Из писем вице-короля нам известно, что команда судна состояла из 150 человек, а на его борту находилось 60 орудий. Де Фронд пытался обменять часть своего товара на рогатый скот в прибрежной части залива Бандерас, но, не найдя в округе продовольствия, покинул эти места. В конечном счете «Saint Antoine», реализовав большую часть своих товаров в Перу и Чили, вернулся во Францию почти с 2 миллионами песо.

Тем временем в Англии, в основном по просьбе Дампье, готовилась другая приватирская экспедиция. Группа бристольских торговцев обеспечивала ей финансовую поддержку и оснащала два судна, которые под командованием Вудса Роджерса, очень компетентного офицера и навигатора, должны были направиться в Тихий океан. Флагманское 320-тонное судно «Duke» («Герцог») несло на борту 36 орудий. Кораблем сопровождения – «Duchess» («Герцогиня»), грузоподъемностью в 260 тонн с 26 орудиями на борту, командовал Стивен Коертней. На борту каждого судна был второй капитан, доктор Томас Довер – на «Duke» и Эдвард Кук – на «Duchess».

Вильям Дампье был в составе экспедиции в качестве «лоцмана Южных морей». Обе команды насчитывали 333 человека, многие из которых были иностранцами (главным образом голландцами) и неопытными моряками и, согласно договору, кроме своей доли от добычи, должны были получать зарплату. Другим новшеством, заимствованным из экспедиций печелингов, которые совершались столетием ранее, было введение совета офицеров, находящегося под началом доктора Довера и состоящего из офицеров высшего ранга. В обязанности совета входило одобрение важнейших решений, принимаемых во время экспедиции. Создание совета и его многочисленность, явившееся существенным ограничением полномочий Роджерса, было серьезной ошибкой и чуть не привело экспедицию к катастрофе. Роджерс имел обычные полномочия от лорда – верховного адмирала, дающие ему право вести военные действия против французов и испанцев. Авторитетными описаниями этой экспедиции являются «Крейсерский вояж вокруг мира» самого Роджерса и «Вояж к Южному морю» Эдварда Кука, обе работы являются первоисточниками.

Два судна вышли из порта города Корк в сентябре 1708 года и, обогнув мыс Горн, вошли в Тихий океан в январе следующего года. После того как оба судна встретились у островов Хуан-Фернандес (где они подобрали Александра Селкирка, который был высажен на этот остров Страдлингом за четыре года до рассматриваемых событий), они поплыли вдоль побережий Чили и Перу, захватив по дороге много судов, большая часть которых были французские. В период с 5 по 17 мая 1709 года они оккупировали и разграбили город Гуаякиль. Вице-король Перу выслал навстречу врагу карательную эскадру из пяти судов под командованием адмирала дона Педро де Аисамора Юрсино. Этот флот дошел до самых берегов Новой Испании, но, не встретив врага, возвратился обратно.

К концу сентября 1709 года приватиры снялись с якоря и от Галапагосских островов направились к берегам Новой Испании. К этому времени эскадра пополнилась двумя судами: «Marquis» – бывшим французским «Havre de Grace», оснащенным 20 орудиями, которым командовал Эдвард Кук, и маленьким барком под командованием Генри Дака. Экспедиция Роджерса к берегам Южной Америки была одной из самых успешных за многие годы. Стоимость награбленного золота, серебра и драгоценных камней составляла 20 тысяч песо, а стоимость всего другого захваченного имущества и ценных товаров достигала 60 тысяч песо. Личному составу экспедиции в основном удалось избежать пагубных последствий цинги, а потери команды в живой силе были немногочисленны.

К моменту повествования команды были все еще хорошо дисциплинированны, а слаженности ее действий в артиллерийском деле и в абордаже можно было только позавидовать. Суда находились в отличном состоянии, на их борту имелось достаточное количество запасов продовольствия и питьевой воды, а время их прибытия к западному побережью Мексики было хорошо рассчитано, с тем чтобы совпасть с приходом в эти воды манильского галеона – их следующей цели.

Вести о грабительских и пиратских вояжах Роджерса в Перу достигли Мехико в сентябре 1709 года, всего лишь за несколько недель до его появления у берегов Колимы. Гарнизон Акапулько снова был приведен в повышенную боевую готовность, а также были предприняты все меры для предупреждения манильских судов о грозящей им опасности. Зимой 1709/10 года ожидалось прибытие двух галеонов с Востока. Этими судами были недавно построенное 900-тонное «Nuestra Senora de Begona» («Нуэстра Сеньора де ла Бегонья») и 400-тонное «Nuestra Senora de la Encarnaciyn у del Desengano» («Нуэстра Сеньора де ла Энкарнасьон и дель Десенганьо»). В это время в Акапулько не оказалось судов, которые могли бы быть посланы навстречу галеонам. Тем не менее, вице-король приказал, чтобы все суда, находящиеся в акватории западного побережья, следовали к мысу Сан-Лукас или, если они были не в состоянии плыть так далеко, должны были направиться к островам Лас-Трес-Мариас.

Корабль, обычно используемый иезуитами для снабжения своей миссии в Нижней Калифорнии провизией, вышел из порта Матанчел навстречу судам из Китая, предварительно укрепив свою команду дополнительным отрядом солдат. Несколько судов, занимающихся жемчужным промыслом, также были вынуждены под давлением властей следовать тем же маршрутом. Но по всей видимости, ни одному из этих судов не удалось пересечь залив. В 1702 году король своим указом ограничил торговлю, указав, что стоимость груза, идущего в восточном направлении, не должна была превышать 300 тысяч песо, а стоимость груза, идущего в западном направлении, – 600 тысяч песо; весь этот груз должен был перевозиться на двух судах, а тоннаж каждого из них не должен был превышать 500 тонн. Следует заметить, что при нормативном соблюдении тоннажа судов стоимость груза значительно превосходила лимит за счет контрабандного товара.

Тем временем 12 октября Роджерс на «Duke» и «Duchess» подошел к мысу Корриентес, а трофейные барки прибыли туда же двумя днями позднее. Дампье предложил всем встретиться на островах Лас-Трес-Мариас, и там эскадра простояла на якоре с середины октября до 4 ноября, пополняя запасы питьевой воды, древесины, а также ловя рыбу и охотясь на дичь. 12 ноября весь флот подошел к мысу Сан-Лукас. На расстоянии 20 лиг от мыса «Duke», «Duchess» и «Marquis» блокировали его, встав друг от друга на значительном расстоянии, и использовали маленький барк, который курсировал между ними, в качестве посыльного. 28 ноября барк подошел к мысу с целью пополнить запасы воды и был встречен толпой голых индейцев. К тому времени и еще двадцать последующих лет иезуиты не расширили свою миссию до южной оконечности Калифорнии. Часть команды барка спустилась на берег и вошла в индейскую деревушку, которая представляла собой несколько небольших открытых хижин, где их гостеприимно приняли и угостили жареной рыбой.

Недели сменяли друг друга, и англичане уже начали думать, что либо галеоны ускользнули от них, либо их торговый вояж был вовсе отменен. В последний день 1709 года каперы, собрав совет, пришли к мнению, что пора снимать блокаду, и, прежде чем пуститься в долгий путь через Тихий океан, подошли к берегу. Однако флагманский корабль «Duke» остался на своем месте. В девять часов утра 1 января 1710 года матрос, находящийся на топе мачты, заметил парус, который, как оказалось позднее, принадлежал меньшему из этих двух галеонов – «La Encarnacion» («Ла Энкарасьон»). Роджерс сразу же погнался за судном, а позднее к нему присоединилась и «Duchess».

Погоня длилась всю ночь. Ранним утром следующего дня английский флагман нагнал галеон и открыл по нему огонь из своих орудий, «Encarnacion» ответил дружным залпом перьер. Галеон, которым командовал француз Жан Пресберти, имел на своем борту 20 пушек и такое же количество перьер, против 36 орудий на «Duke». Бортовые залпы следовали один за другим с бортов обоих судов до тех пор, пока «Encarnacion» не опустил флаг в знак того, что признал себя побежденным. Но «Duchess», подойдя к месту схватки со значительным опозданием, дала залп по противнику уже после его сдачи.

Бой длился несколько часов, но ни одно из суден не было серьезно повреждено. Однако потери в живой силе среди испанцев составили около 25 человек убитыми из 193 пассажиров и членов команды, находившихся на борту галеона. Единственным же серьезно пострадавшим человеком на «Duke» был сам Роджерс, которому выстрелом из мушкета оторвало часть верхней челюсти.

На следующий день, 3 января, англичане ввели трофейный галеон в залив Сан-Лукас. Общая стоимость захваченного груза достигала 2 миллионов песо, правда, большая его часть состояла из скоропортящихся продуктов. Когда каперы узнали, что второй галеон с более ценным товаром шел вслед за первым, они собрали военный совет и решили выслать ему на перехват «Duchess» и «Marquis». Предложение же Роджерса выслать все три судна навстречу второму галеону было отвергнуто советом. В то время, пока два корабля курсировали вдоль мыса, поджидая галеон, Роджерс переводил пленных на трофейный барк и чинил поврежденные суда.

4 или 5 января второй галеон, «Nuestra Senora de Begona», попал в поле зрения приватиров. Он был намного больше первого, а на его борту находилось около 350 человек, 40 орудий и столько же перьер. Однако капитан галеона Фернандо де Ангуло позднее утверждал, что имел в своем распоряжении только 30 боеспособных матросов, так как все остальные во время длительного плавания были поражены цингой. «Duchess» настиг второй галеон во второй половине дня и открыл по нему огонь. Но галеон оказался готовым к бою, и его ответный бортовой залп был намного мощнее. На следующий день Роджерс, наблюдавший эту сцену с берега, присоединился к приватирам на «Duke», оставив часть своей команды охранять заключенных. Нам неизвестно, сколько времени длилось сражение, но три английских судна были отбиты и с серьезными повреждениями ретировались в залив Сан-Лукас.

В этом бою англичане потеряли 34 человека убитыми и ранеными. Потери же испанцев составили 8 человек убитыми и несколько раненых. «Begona», повреждения которой также были весьма значительны, позднее добралась до Акапулько. Роджерс утверждает, что это сражение длилось несколько дней, в то время как испанский источник говорит, что бой начался 4 января и завершился на следующее утро.

12 января 1710 года Пресберти и остальные заключенные были отпущены Роджерсом. Заплатив за барк аккредитивом, подлежащим оплате в Лондоне, они взяли курс на Акапулько. Англичане великодушно оставили им их одежду и кое-что из личных вещей. Тем временем галеону «Encarnacion» было дано новое имя – «Batchelor», а доктор Довер, ставший его капитаном, перебрался на трофейное судно вместе с частью команды. Приватиры оставались в Сан-Лукасе еще несколько дней, в течение которых они чинили повреждения на своих четырех судах, ухаживали за ранеными и пополняли запасы древесины и питьевой воды. Наконец 21 января эскадра подняла якорь и начала свой длинный путь через Тихий океан. Роджерс достиг берегов Англии в октябре 1711 года. Стоимость награбленного имущества, привезенного им, составила 170 тысяч песо.

Сравнительному успеху экспедиции Роджерса вокруг земного шара не суждено было повториться много лет, хотя приватиры еще не один год продолжали досаждать Новой Испании. В марте 1711 года груженный серебром манильский галеон «Nuestra Seflora del Rosario» был готов к отплытию из Акапулько, когда власти получили сообщение из Гвадалахары, в котором говорилось, что 21 февраля около Сентикпака было замечено три вражеских судна. Вице-король приказал отложить выход галеона до тех пор, пока достоверность этих сведений не будет проверена. Но к тому времени, когда его курьер добрался до Акапулько, галеон уже вышел в море. Эти опасения оказались напрасными, поскольку больше никто не слышал о «пиратских судах», возможно, за таковые были приняты корабли, занимающиеся контрабандной торговлей. В ноябре 1712 года два французских торговых судна, идущие из Китая, вошли в залив Бандерас. Затем в начале февраля 1713 года еще одно французское торговое судно, идущее из Перу, бросило якорь в Пуэрто-Маркес – городе, который находился недалеко от Акапулько и служил пристанищем для контрабандистов. В своем письме к королю Испании вице-король был очень осторожен в упоминании об этом визите, но, очевидно, контрабандистам все-таки удалось разменять часть своих товаров на «продовольственные припасы». Французы оставались в порту почти два месяца, а затем взяли курс обратно на юг.

В июле 1713 года, после подписания Утрехтского мирного договора [8], война наконец закончилась. Согласно ему, англичанам предписывалось снабжать испанскую Америку рабами негритянского происхождения в количестве 4800 человек ежегодно и, кроме того, они получили право на ежегодную беспошлинную поставку в ряд испанских атлантических портов 500 тонн разнообразного товара.

На самом же деле англичане никогда не придерживались этих ограничений, и после 1713 года межатлантическая торговля, осуществляемая через порты городов Вера-Круз и Порто-Бело, была почти полностью монополизирована торговцами туманного Альбиона. Сначала французы продолжали играть доминирующую роль в торговле на тихоокеанском побережье Америки, но после 1716 года их суда уже перестали официально приветствоваться в Перу и Новой Испании. Постепенно испанцы восстановили свою монополию на торговлю с западным побережьем, впервые послав свои товары прямо из Испании вокруг мыса Горн в Перу и Мексику (после 1718 года).

Французы до 1724 года и позднее продолжали торговать на побережьях Чили и Перу, а иногда даже доходили до берегов Новой Испании, но при этом они, как и другие иностранцы, подвергались риску потерять товар, который мог быть конфискован властями. Барни говорит, что 14 французских торговых судов вошло в Тихий океан в 1721 году. Харинг («Испанская империя») сообщает, что испанские суда стали плавать, огибая мыс Горн, только начиная с 1740 года.

Но прежде чем весть об окончании войны достигла берегов Америки, у ее тихоокеанских берегов еще продолжались вторжения английских приватиров. В начале 1713 года три или четыре вражеских судна подошли к западным берегам Южной Америки, обогнув мыс Горн. Одним из них командовал капитан Чарпс. Написание имени может содержать ошибку, так как единственным источником информации об этом набеге был испанец, который в свое время разграбил город Паита и захватил там два судна. Из Перу Чарпс направился на Галапагосские острова, а далее продолжил свой путь к Панамскому заливу. Используя старую пиратскую базу на острове Табога в качестве плацдарма для своих действий, он захватил еще пять испанских судов. Согласно сведениям, дошедшим до наших дней, в сентябре 1713 года Чарпс кренговал свои суда на Кокосовом острове. Один из его пленников после своего освобождения сказал, что пиратская команда состояла из 48 ирландцев и 20 негров. С Кокосового острова Чарпс, вероятно, направился на северо-запад, к окрестностям Гуатулько, где в начале ноября местное население заметило три пиратских судна. Как обычно, вице-король Новой Испании разослал предупреждения о грозившей опасности, и благодаря предпринятым мерам манильский галеон в феврале 1714 года благополучно добрался до конечной точки своего торгового вояжа – города Акапулько.

Приблизительно в июне 1714 года в залив Бандерас вошла, возможно, та же, а может быть, и другая каперская экспедиция, состоящая из двух судов. Большее из них было захвачено у берегов Перу, у города Хуанчако, другое же описывалось испанцами как английский каперский корабль. Они вошли в залив под французским флагом, но позднее выяснилось, что это были английские торговцы контрабандным товаром. Власти Гвадалахары отправили к заливу отряд солдат, но командир отряда быстро подружился с незваными гостями и сам купил у них несколько безделушек. В конце концов глава аудиенции Гвадалахары Антонио дель Реаль-и-Куестада лично спустился к побережью и конфисковал у англичан суда и товары, а самих контрабандистов взял под стражу. Одним из взятых в плен капитанов приватиров на этот раз, возможно, был сам Джон Клиппертон.

В следующем, 1715 году еще два английских судна с откровенно пиратскими замыслами обогнули мыс Горн. Одно из них – «Prince Eugene» («Принц Евгений»), по всей вероятности, находилось под командованием Джона Клиппертона, принимавшего участие в экспедиции Дампье 1703–1704 годов. Подойдя к берегам города Паита, они захватили два испанских судна с товаром на общую сумму 400 тысяч песо. Вице-король Перу выслал навстречу пиратам военный корабль с 40 орудиями на борту, который настиг и захватил одно из вражеских судов в Панамском заливе. Часть награбленного товара была возвращена, а члены захваченной в плен команды вскоре повешены в Лиме. Другое пиратское судно, «Prince Eugene», сопровождаемое трофейным кораблем, ускользнуло на север, но вскоре они также были захвачены испанским военным кораблем, а затем, в начале 1716 года, пойманные пираты были высланы из страны по распоряжению главы аудиенции Гвадалахары. В этих источниках не упоминается имя Клиппертона, но Бетаг («Вояж вокруг света») описывает корабль «Prince Eugene» как «то же судно, на котором капитан Клиппертон был взят в плен во время своего последнего тихоокеанского вояжа». С другой стороны, документы королевской канцелярии от 1719 года гласят, что «лорд Клиппертон» был захвачен в заливе Бандерас в 1714 году. В любом случае, независимо от даты его поимки, вскоре он был освобожден, после чего вернулся на родину в Англию, с тем чтобы в феврале 1719 года вновь отправиться в свой очередной набег.

После смерти Людовика XIV в 1715 году испанский король Филипп V заявил о своих претензиях на французский престол. Результатом этого явилась новая война, в которой Франция, Голландия и Англия объединились против Испании. И снова английские приватиры с одобрения своего правительства начали рыскать по морям в поисках испанских сокровищ. Насколько нам известно, во время этой войны, которая закончилась в 1720 году, в Тихий океан была отправлена лишь одна приватирская экспедиция. Эта экспедиция, состоящая из двух судов, была снаряжена и профинансирована группой торговцев-авантюристов. Корабль «Success» («Успех»), находящийся под командованием Джона Клиппертона, имел на своем борту 36 орудий, и в начале похода его команда насчитывала 180 человек.

До этого Клиппертон участвовал в двух пиратских экспедициях по Тихому океану: во время первой он служил помощником Дампье и впоследствии дезертировал, а во второй раз сам был капитаном пиратской команды, вместе с которой и был схвачен испанцами. Кораблем «Speedwel» («Вероника»), с 24 орудиями и командой, насчитывающей 106 человек к началу экспедиции, командовал лейтенант военно-морских сил Джордж Шелвок. Вторым капитаном или главным помощником капитана на «Speedwel» был Саймон Хатлей, или Хатели, который плавал с Дампье в 1703–1705 годах, а также принимал участие в экспедиции Вудса Роджерса, предпринятой в 1708–1711 годах.

Оба – и Шелвок, и Клиппертон – обладали буйным и необузданным темпераментом и не ладили ни между собой, ни с командой.

Большую часть времени Клиппертон проводил напиваясь в своей каюте, а Шелвок, будучи чрезмерно придирчивым, был не в состоянии наладить дисциплину в команде. Изначально предполагалось, что эта экспедиция будет совместной, но через неделю, после того как корабли покинули Плимут в феврале 1719 года, команды разошлись и встретились друг с другом лишь два года спустя. Воспоминания об этих походах оставили Шелвок и Бетаг. Последний был капитаном на «Speedwel». В марте 1720 года он был схвачен испанцами. Он описывает круизы «Success», используя журнал помощника Клиппертона Джорджа Тэйлора.

Клиппертон вошел в воды Тихого океана через Магелланов пролив в конце августа 1719 года, а три недели спустя его судно подходило к островам Хуан-Фернандес. К тому времени уже 30 человек из его команды умерли от цинги. После месяца, проведенного на острове, в течение которого команда чинила и кренговала «Success», приватиры направились к материку, где у побережья Перу захватили несколько судов. Одно из них, 70-тонный барк, переименованный каперами в «Chichly» («Чичли»), было переоборудовано под каперское судно и снабжено 8 орудиями. Его команда составила 23 человека, а возглавил ее капитан Митчелл.

В декабре 1719 года «Chichly» взяло курс на север и было замечено около полуострова Никоя, а затем исчезло. Со слов Шелвока, Клиппертон приказал Митчеллу, «чтобы тот следовал на некий остров у побережья Мексики» и ждал его там. Впоследствии Клиппертон не смог найти этот остров. Когда он вошел в порт Велас, то узнал, что Митчелл уже побывал там до его прибытия, но больше им не суждено было встретиться. Возможно, этим островом был атолл Клиппертона, который мог быть использован как плацдарм для нападения на манильский галеон, следующий в западном направлении.

Тем временем в январе 1720 года Клиппертон, во избежание встречи с испанским военным флотом из трех кораблей под командованием дона Бартоломе де Ундензу, направился к Галапагосским островам. 1 февраля немногим севернее Галапагосских островов ему удалось вернуть корабль «Prince Eugene», тот самый, который был у него захвачен во время предыдущего вояжа. На борту судна, шедшего в Лиму, находился маркиз Вилла-Роша с семьей. Затем корабль Клиппертона, сопровождаемый «Prince Eugene» и, возможно, еще одним судном, направился в порт Велас, возможно, имелся в виду залив Кулебра, что на западной оконечности полуострова Никоя, куда и прибыл 19 марта 1720 года. К тому времени численность команды Клиппертона уменьшилась приблизительно до 85 взрослых мужчин и юнг.

В Веласе трофейный «Prince Eugene» был отпущен, жена и ребенок маркиза высажены на берег до получения выкупа, в то время как сам маркиз оставался на каперском судне в качестве заложника. 20 апреля «Success» взял курс на север и 1 мая вошел в залив Амапала, где встал на якорь между островами и оставался там в течение трех недель, напрасно ожидая обещанный выкуп. Покинув залив, Клиппертон возвратился на юг к берегам Перу и Чили, по пути он захватил несколько судов и разграбил ряд прибрежных городов. В ноябре ему посчастливилось уйти целым и невредимым после непродолжительного сражения с испанскими военными кораблями, лишившись только одного из трофейных судов. В декабре Клиппертон вернулся на Галапагосские острова, а в период с 29 декабря 1720 года до 31 января 1721-го он стоял на якоре у Кокосового острова, где каперы ловили рыбу, пополняли запасы древесины и питьевой воды. Для довольно большого количества членов команды, которые были больны цингой, на берегу острова была сооружена хижина. 11 человек, 3 англичанина и 8 негров, были оставлены приватирами на Кокосовом острове (впоследствии Клиппертон утверждал, что они дезертировали). От берегов Кокосового острова «Success» направился к побережью Верагуа. Не доплыв до материка, приватиры подошли к острову Коиба, где 5 февраля 1721 года встретили Джорджа Шелвока с 40 оставшимися в живых членами его команды.

Войдя в воды Тихого океана в октябре 1719 года, Шелвок поплыл вдоль побережья Чили, зашел на острова Хуан-Фернандес и в феврале 1720 года вошел в акваторию Перу. Он полностью потерял контроль над своей командой, некоторые члены которой перебежали к испанцам. Среди дезертиров были второй капитан Хатлей и летописец Бетаг. 5 июня 1720 года «Speedwel» разбило о скалы у островов Хуан-Фернандес и выбросило на берег. С большим трудом Шелвоку удалось заставить своих людей построить некое подобие пинаса, и 17 октября они покинули остров. В следующем месяце у города Писко они захватили 200-тонное судно «Jesus Maria» («Xecyc-Мария»), и команда со всем своим скарбом перебралась на трофейное судно.

В начале декабря 1720 года каперы захватили и в течение одного дня удерживали город Паита. Также в это время ими было захвачено, а впоследствии отпущено еще несколько судов. 13 декабря, покидая остров Горгона, команда Шелвока, которая теперь жила по принципам подчинения меньшинства большинству, взяла курс на запад, предприняв попытку пересечь Тихий океан, но неблагоприятные ветры не позволили ей сделать это. 24 января 1721 года они бросили якорь у все еще необитаемого острова Коиба. 5 февраля того же года, после нескольких грабительских рейдов на материк, когда приватиры уже собирались покинуть остров, как мы уже упоминали, они встретились с командой Клиппертона.

При общей численности команд, составляющей около 120 человек, Клиппертону и Шелвоку было бы логично, даже необходимо, объединить свои силы. На борту «Jesus Maria», при большом количестве награбленного имущества, очень остро ощущалась нехватка продовольствия, в то время как на борту «Success» наблюдалась прямо противоположная картина. Манильский галеон «Santo Christo de Burgos» с несколькими миллионами песо серебром на своем борту как раз в это время готовился к дальнему путешествию и должен был со дня на день покинуть Акапулько. Испанцы знали, что приватиры находились поблизости, и предприняли свои обычные меры предосторожности, но молниеносная и смелая атака двух судов в то время, когда галеон покидал порт, могла завершиться успешно. Но именно в этот критический момент Клиппертон и Шелвок снова поссорились и команды разошлись, несмотря на то что обе взяли один и тот же курс на север. Разделившись у острова Кано, они в пределах видимости друг друга прошли мимо Акахутлы, Гуатулько и Пуэрто-Анхеля.

23 марта обе команды подошли к берегам Акапулько, а их капитаны наконец-то договорились попытаться вместе захватить галеон. Однако отличающийся своим непостоянством Клиппертон вскоре решил оставить эту затею и захватить галеон своими силами у Филиппинских островов. В ночь на 28 марта, приблизительно за неделю до того, как манильский галеон вышел из порта Акапулько, «Success» покинул команду Шелвока и, начав свой долгий путь через Тихий океан, два месяца спустя достиг острова Гуам. В Китае команда покинула Клиппертона, и его судно было обречено. В 1722 году он добрался до Европы на голландском судне и несколько дней спустя умер.

Тем временем Шелвок, испытывая острую нехватку продовольствия и запасов питьевой воды, возвратился на юг. И апреля у берегов Акахутлы он захватил 300-тонное судно «La Sacra Familia» («Святое Семейство»). На борту этого судна было шесть орудий, и, так как оно было в намного лучшем состоянии, нежели «Jesus Maria», Шелвок вместе со своей командой, оставив последнее на произвол судьбы, пересел на трофейный корабль.

Еще находясь у берегов Акахутлы, англичане были проинформированы, что война между Испанией и Англией завершилась, и отныне испанские власти будут относиться к ним не как к приватирам, а как к обычным пиратам-разбойникам. Алькальд-мэр провинции Сонсонат уговаривал каперов сдаться властям, но условия, выдвинутые им, показались Шелвоку малопривлекательными, и команда взяла курс в сторону Панамы. Запасы питьевой воды на судне истощались, и в заливе Амапала команда потратила два дня на ее поиски. Но старания их оказались тщетны. Летописец, описывающий эти события, уверяет, что команда в течение нескольких дней, будучи на грани отчаяния, пила даже собственную мочу. Наконец 6 мая удача улыбнулась им, и на острове Кано они нашли воду. А шесть дней спустя пираты уже были у острова Коиба, где вновь пополнили запасы воды и древесины.

Теперь пираты-приватиры, вконец утомленные бесконечными круизами, уже всерьез подумывали о капитуляции. Но 26 мая они захватили барк с продовольствием, идущий из Чирики, капитан которого согласился быть лоцманом по пути к Панаме. Пятью днями позже они захватили еще одно судно, которое было выслано властями им наперехват, но некоторое время спустя захваченная команда этого судна перерезала всю команду барка из Чирики и бежала.

Шелвок, команда которого составляла немногим более 30 человек, в то время как численность заключенных превышала 80, освободил пленников, отпустив их на двух захваченных судах, предварительно перетащив с их бортов все вооружение и продовольствие. Став обладателями хорошо вооруженного судна с большим количеством трофеев и продовольствия, англичане пересмотрели уже принятое решение о сдаче властям, решив вернуться домой через Тихий океан. Шелвок же почему-то настаивал на том, чтобы команда кренговала судно у берегов Нижней Калифорнии. Подойдя с кратковременным визитом к острову Кано, где приватиры пополнили запасы питьевой воды, они продолжили свои путь и в начале августа прошли мимо мыса Корриентес, затем три дня провели на островах Лас-Трес-Мариас и 22 августа достигли мыса Сан-Лукас.

В течение недели, проведенной на Сан-Лукасе, каперы шкурили и чистили судно, а также пополняли запасы питьевой воды и древесины перед дальней дорогой. За это время между каперами и калифорнийскими индейцами сложились необычайно теплые отношения. 29 августа 1721 года «Sacra Familia», на борту которого находилось всего лишь несколько негров и 30 белых людей, подняло якорь и взяло курс на Китай. К концу года судно достигло города Макао. Оттуда Шелвок, продав свой корабль, вернулся в Лондон на одном из судов Ост-Индской компании в августе 1722 года. Впоследствии его судили за пиратство и за то, что он присвоил большую часть награбленного имущества. Но осужден он все-таки не был, так как успел бежать в Голландию.