КАИССА И ВОТАН

Шахматный столик стоит в кабинете.

В партию Стейница впился отец.

Г. Шенгели Шахматы – самая сложная интеллектуальная игра, которая в процессе своего развития настолько обогатилась элементами научного мышления и вместе с тем художественного творчества, что в настоящее время далеко переросла первоначальное значение игры.

Возникновение шахмат окутано легендами и сказочными преданиями. Можно считать доказанным, что их родиной была Индия. Новейшие исследователи относят изобретение игры не ранее чем к III в. н. э. По-видимому, около VI в. они проникли в Персию. Историк шахмат Мориц Штейншнейдер (1816-1907) утверждал, что они попали в Персию позже, во времена первых Аббасидов (вторая половина VIII в.). Оттуда, благодаря еврейским факториям, расположенным по всему миру, шахматы проникли на Запад. На территорию Восточной Европы шахматы распространились через Хазарский каганат.

Первым известным еврейским шахматистом был перешедший в ислам Али, сын раби Саула из Табаристана, учитель врача ар-Рази (IX в.). Удивительно: он рекомендовал игру в шахматы в качестве целебного средства для развития интеллекта слабоумных1. Между учеником и учителем состоялся матч. Победителем стал ар-Рази.

В самом начале X в., в царствование халифа Муктафи (902-908), выдвинулся Абу Бакр Мухаммед бен-Яхья ас-Сули (умер в Басре в 946 г.), возможно, еврейского происхождения (имя бен-Яхья встречается как у евреев, так и у арабов), считавшийся сильнейшим мастером своего времени. Еще долго после его смерти бытовала пословица: "Он играет в шахматы, как ас-Сули".

Первым европейцем, упомянувшим в своем труде шахматы, был Раши (1040-1105) – знаменитый французский раввин, величайший средневековый библейский экзегет и истолкователь Талмуда. После Раши упоминал шахматы Моше Сфаради (1062-1106), родившийся в Испании, крестившийся в возрасте 44 лет (в день смерти) и более известный под именем Петрус Альфонси. В своей книге "Disciplina clericalis" он включил шахматное искусство в семь рекомендуемых рыцарству наук. Знаменитый еврейский философ Моисей Маймонид (1135-1204) запрещал играть в шахматы на деньги, что указывало на распространение игры среди евреев в то время.

К XIII в. шахматы были известны в большинстве европейских стран. Как известно, игра в шахматы довольно часто запрещалась церковными властями. Парижский Собор 1200 г. запретил эту игру, а затем Людовик IX подтвердил это запрещение. Тем удивительнее, что одновременно в книге "Сефер Хасидим", автор которой – знаменитый мистик, моралист и литургист Иуда Благочестивый (умер в 1217 г.), шахматы рекомендовались самым горячим образом. Некоторые средневековые легенды повествуют о том, как папа римский играл в шахматы с раби Симоном, который, к своему ужасу, узнал в римском первосвященнике собственного пропавшего сына, благодаря одному ходу, которому в свое время обучил его. Легенда имеет историческое основание: речь идет о раввине из Майнца Симоне Хагадоле, жившем в начале XI в. (Вероятно, в сказании допущен анахронизм: "еврейский папа" – Анаклет II, занимавший папский престол с 1130 по 1138 г., по рождению принадлежал к богатой еврейской семье Леоне, принявшей христианство.) В XII в. было написано поэтическое произведение на еврейском языке, воспевающее шахматы. Оно приписывается знаменитому поэту Ибн-Эзре Аврааму бен-Меиру (1092 или 1093-1167). Еще одно поэтическое произведение на эту тему написал в XV в.

Ибн-Ехия.

В XVI в. Иегуда (Лео) из Модены (1571-1648) написал стихотворение – учебник шахматной игры на иврите, как пособие для обучения своих детей (Маадан Мелех).

Правила, рекомендуемые им, близки к современным (превращение пешки, положение королевы в начале партии на клетке ее цвета и т. д.).

К XVIII в. сказания о евреях-шахматистах проникли в фольклор других народов. Так, мы находим рассказ о том, как в Польше времен Станислава-Августа сильнейшим шахматистом, защитившим честь Польши, был некий варшавский еврей, который сумел одолеть непобедимого англичанина. Ставкой в игре были пуговицы камзола. Понятно, англичанин теряет пуговицу за пуговицей и с позором покидает дворец короля.

Конечно, король и пан Трембицкий, герой сказания, щедро награждают спасителя "ойчизны".

Страстным любителем игры был Моисей Мендельсон (Моше бен Менахем, 1729-1786), не раз игравший с Лессингом. Ему-то и приписывается выражение о том, что шахматы слишком серьезны для игры и слишком игра, чтобы быть серьезным делом.

Высказывание, подобное этому, приписывалось и Мишелю Монтеню (1533-1592; напомним, что французский мыслитель был еврейского происхождения).

Одним из первых известных евреев-шахматистов в России был вице-канцлер П.П.

Шафиров, неоднократно игравший с Петром I. Существует анекдот о золотой табакерке, подаренной царем Шафирову и проигранной вице-канцлером графу Апраксину, за что Петр учинил нагоняй проигравшему2. Сильнейшим шахматистом России конца XVIII-начала XIX в. был генерал-майор, писатель и драматург А.Д.

Копьёв (1768-1846), дальний родственник Шафирова по линии жены. Алексей Дмитриевич Копьёв является героем шахматного рассказа одного советского писателя.

Автор пишет: "Копьёв был не только драматургом, чьи пьесы пользовались большим успехом у столичного зрителя, но и слыл первым шахматистом в Петербурге"3.

Звание сильнейшего в 1809 г. у него отнял в матче совсем юный А.Д. Петров.

Одним из самых первых поэтических произведений в России на шахматную тему была написанная на иврите поэма, – "Гакраб" ("Битва", 1840). Автор поэмы – Яков Моисеевич Эйхенбаум (1796-1861) – дед известного литературоведа Бориса Михайловича Эйхенбаума. Поэма была переведена на русский язык Осипом Рабиновичем в 1847 г. и издана в Одессе с параллельным текстом, а позже также была переведена на английский, французский, немецкий и другие европейские языки.

Успех поэмы был полный. Только на русском языке она выдержала пять изданий.

Добавим, что возрождение иврита как языка коснулось и шахмат: в Вильно в 1880 г. вышло шахматное руководство на иврите Иосифа Лейба Зосница (1837-1910). По этому пособию учился Акиба Рубинштейн.

Через более чем тысячелетнюю историю шахмат проходят вереницей еврейские имена.

Число евреев-шахматистов, оставивших неизгладимый след в истории шахмат, столь велико, что шахматы практически, если можно так выразиться, превратились в еврейскую игру.

Естественно, все проявления тех или иных попыток "решения еврейского вопроса" не могли не коснуться шахмат. В этом смысле показательна история взаимоотношений двух великих шахматистов – Вильгельма Стейница и Михаила Чигорина.