Часть первая

Чингисхан

Исследуя «монголо — татарское» нашествие, большинство исследователей обращали свой взор на восток, усиленно «притягивая за уши» любые восточные события к делам Руси. Их не отпугивали ни огромные расстояния, ни отсутствие артефактов самого существования огромнейшей империи. Напомню — хорошо управляемой, величайшей и богатейшей империи, просуществовавшей века!

Вот этот самый «улус Джучи», и есть тот «генератор орд», который, как нас уверяют, «выдал на гора» сотни тысяч закованных в броню, непобедимых воинов.

В данной статье я не буду «разоблачать» заслуженных дилетантов 18–19 вв, сочинивших эту сказку, так как здесь нет их вины. Они не ведали ни карт, ни расстояний, не имели ни Интернета, ни телевизора. Имели ограниченные источники и узкое мировоззрение. Лучше сразу перейду к событиям, которые действительно происходили и имели всеевропейский резонанс.

13 апреля 1204 года под ударами Крестоносцев пал Царьград (Константинополь), оплот Православия.

«По взятии города, латиняне произвели в течение трех дней невероятный разгром и расхищение всего того, что веками собиралось в Константинополе. Ни церкви, ни церковные святыни, ни памятники искусства, ни частная собственность не были пощажены. В грабеже участвовали как западные рыцари и их солдаты, так и латинские монахи и аббаты. Никита Хониат, непосредственный свидетель завоевания Константинополя, дал впечатляющую картину грабежей, насилий, святотатств и разорений, учиненных крестоносцами в столице империи: „даже мусульмане были более милосердны к христианам после взятия Иерусалима, чем эти люди, которые утверждали, что являются солдатами Христа“. В эти три дня, когда крестоносцам было позволено грабить Константинополь, погибло огромное количество произведений искусства; были разорены библиотеки; уничтожались рукописи. Св. София была безжалостно разграблена. Современник событий Ж. Виллардуэн заметил: „Со времени сотворения мира никогда не было в одном городе захвачено столько добычи“. Новгородская летопись останавливается особенно на описании ограбления церквей и монастырей. Упоминание о разгроме 1204 года нашло свое место и в русских хронографах. Награбленная добыча была собрана и поделена между латинянами, светскими и духовными. После этого похода, вся Западная Европа обогатилась вывезенными константинопольскими сокровищами; редкая западноевропейская церковь не получила чего-либо из „священных останков“ Константинополя». (А.А. Васильев «История Византийской империи»)

Простым грабежом латиняне не ограничились и принялись осквернять могилы императоров.

«О разграблении франками императорских гробниц в других пунктах города почти нет сведений; но яшмовые саркофаги Романа Аргира и Никифора Вотаниата стояли разграбленные латинянами еще в XIV в… Не одна корысть привлекала латинян к царским могилам, но и надругательство с политическою целью. В храме Иоанна Богослова, в предместье Евдоме, был погребен Василий Болгаробойца, перед которым трепетала и Италия. Теперь латиняне вытащили высохшее старческое тело и, всунув в руки волынку, прислонили к стене разграбленной церкви. Лишь по изгнании латинян, тело грозного царя было вновь похоронено Палеологом в Силиврии, в Спасовом монастыре». (Ф. И. Успенский. «История Византийской империи»)

Но и этого оказалось мало для латинских завоевателей. Для полного унижения греков, они стали осквернять и уничтожать святыни и храмы!

«…терновый венец Христа из дворца Вуколеона (ризницы церкви Богородицы Фарской), римский скипетр, хранившийся в Хрисотриклине, и кусок камня от Гроба Господня. Погибли такие византийские святыни из дворца, как Риза Богородицы, копье, которым был прободен Христос, поданная Распятому губка с уксусом, ряд других святынь, связанных со Страстями; драгоценные кресты с частями Древа; императорские облачения; ряд мощей, главы Симеона, Климента, Власия, часть главы Предтечи, взятая, может быть, из обители Студия, и многие другие святыни». (Ф.И. Успенский. «История Византийской империи»)

«Дошло составленное греками перечисление преступлений, совершенных латинянами в святом Константинополе при взятии, помещенное в рукописи вслед за перечнем вероисповедных грехов латинян. Они, оказывается, сожгли более 10 000 (!) церквей и остальные обратили в конюшни. В самый алтарь св. Софии они ввели мулов для нагрузки церковных богатств, загрязнив святое место; туда же впустили бесстыжую бабу, которая уселась на патриаршем месте и кощунственно благословляла; разбили престол, бесценный по художеству и материалу, божественный по святости, и расхитили его куски; их вожди въезжали в храм на конях; из священных сосудов ели вместе со своими псами, святые дары выбросили, как нечистоту; из другой церковной утвари сделали пояса, шпоры и прочее, а своим блудницам — кольца, ожерелья вплоть до украшений на ногах; ризы стали одеждой мужской и женской, подстилкой на ложах и конскими чепраками; мраморные плиты из алтарей и колонны (кивориев) поставлены на перекрестках; мощи они выбросили из святых рак (саркофагов), как мерзость. В госпитале св. Сампсона они взяли иконостас, расписанный священными изображениями, пробили в нем дыры и положили на „так наз. цементе“, чтобы их больные отправляли на нем естественные потребности. Иконы они жгли, топтали, рубили топорами, клали вместо досок в конюшнях; даже во время службы в храмах их священники ходили по положенным на пол иконам. Латиняне разграбили могилы царей и цариц и „обнаружили тайны природы“. В самых храмах они зарезали многих греков, священнослужителей и мирян, искавших спасения, и их епископ с крестом ехал во главе латинской рати. Некий кардинал приехал в храм Михаила Архангела на Босфоре и замазал иконы известью, а мощи выбросил в пучину. Сколько они обесчестили женщин, монахинь, скольких мужчин, притом благородных, они продали в рабство, притом, ради больших цен, даже сарацинам. И таковые преступления совершены против ни в чем не виноватых христиан христианами же, напавшими на чужую землю, убивавшими и сжигавшими, сдиравшими с умирающих последнюю рубашку!» (Ф.И. Успенский. «История Византийской империи»)

«Латинские клирики разыскивали мощи в монастырских тайниках и ломали стены; находили святыни, закопанные на дворах, как в Манганском монастыре голову св. Георгия, патрона обители, и вместе с нею главу Предтечи, святыню студитов, переселившихся, по-видимому, в Манганский монастырь; в погоне за святынями они устраивали вооруженные набеги на пригородные монастыри и, найдя окошечко подалтарной конфессии, с торжеством спешили унести свою добычу, а греческие монахи робкою толпою бежали вслед за ними, плача и прося напрасно (рассказ хроники Дандоло об увозе мощей патр. Тарасия). Следов жалости и уважения к христианской вере греков не встретим в этих сказаниях». (Ф.И. Успенский. «История Византийской империи»)

Все это я перечислил затем, чтобы Вы, уважаемый Читатель понимали, насколько унижено и бесправно было православное население латинской (теперь уже) империи. Какой огонь ненависти к латинянам горел в их сердцах. Это поможет нам лучше понять последующие события.

«Итак, в 1204 г., „держава ромеев, как грузовое судно, подхваченное злыми ветрами и волнами, раскололась на множество мелких частей, и каждый, разделив ее, как кому досталось, унаследовал: один — одну, другой — другую часть“ (Григора, [63, с. 12, цит. по 121, т. 3, с. 29]). Наибольшему дроблению подверглась европейская часть бывшей Византии. Эпир захватили Ангелы, Фракию — латиняне, Лев Сгур взял Коринф (еще до захвата столицы крестоносцами) и держал в осаде Афины. В Константинополе, ставшем на долгие годы столицей Латинской империи, после пленения в апреле 1205 г. в битве с Калояном императора Балдуина I воцарился его брат Генрих, граф Геннегау — „второй Арес“, как прозвали его за военные таланты греки. Бонифаций Монферратский основал в завоеванной Фессалонике вассальное Константинополю королевство (около 1206); побережье Мраморного и Эгейского морей, а также большинство островов, прибрали к рукам венецианцы, основав свои порты и торговые фактории от Коринфа до Адрианополя. В Адрианополе же с 1206 г., по сути дела на правах короля, утвердился Феодор Врана — единственный крупный греческий аристократ, сохранивший влияние при латинянах. В Малой Азии, не считая мелких уделов, образовались четыре самостоятельных греческих владения: Родосом правил бывший критский архонт Лев Гавала, Филадельфией с окрестными городами — Феодор Манкафа, а наиболее значительными государствами стали Трапезундская и Никейская империи. Первую основали при поддержке знаменитой грузинской царицы Тамары внуки Андроника I Алексей и Давид, принявшие титул Великих Комнинов». (С. Б. Дашков. «Императоры Византии»).

«В марте 1205, или 1206 г. Феодор I Ласкарис был провозглашен императором ромеев в Никее. Так как патриарх Константинополя Иоанн X Каматир наотрез отказался покинуть приютившую его Дидимотику, а вскоре отрекся и умер (в Константинополе патриарший трон занимал не признанный православными наместник папы, кровожадный Томмазо Морозини), церковную коронацию не могли провести до Пасхи (8 апреля) 1208 г., когда избранный в той же Нике, патриарх Михаил IV Авториан, возложил на голову Ласкариса императорскую стемму». (С. Б. Дашков. «Императоры Византии»).

Итак, единственный легитимный император — Феодор I Ласкарис. Сделаем небольшое отступление и задумаемся — что такое Римский император? Это самый авторитетный человек в мире! По представлениям того времени он ИМЕЛ ПРАВО на мировое господство! Даже после взятия Константинополя османами, европейские монархи продолжали избирать между собой Римского императора. Турецкие султаны продолжали себя считать Римскими императорами и поэтому позволяли себе давать приказы европейцам. К кому бежал Карл XII после Полтавы? Правильно, к Римскому императору — султану, чтобы тот рассудил их с Петром. А наш Иван III, лишь женившись на Софье Палеолог, решился порвать «ханскую басму» и выйти против «безбожного царя Шахмата». А что такое Константинопольский патриарх в то время? Каждый русский митрополит, мог быть назначен князем, но утвердить его мог лишь патриарх!

Тот же Гумилев сообщает:

«На Руси считалось, что существует лишь один царь — Василевс в Константинополе. В Русской земле правили князья — самостоятельные властители, но вторые лица в иерархии государственности. После взятия крестоносцами Константинополя (1204) и крушения власти византийских императоров, титулом „Царь“ на Руси стали величать ханов Золотой Орды(!)». Теперь вернемся к Ласкарису.

Феодор I Ласкарис (он же, вероятно, Чингиз-хан) — еще молодой (ему было около 30 лет), невысокого роста, смуглый, немного разноглазый, с острой небольшой бородкой, обладал всепобеждающей настойчивостью и неиссякаемой энергией. Он был одним из видных вельмож при дворе Алексея III Ангела, отличился как военачальник в войнах с болгарами и стал зятем императора: он был женат на второй дочери Алексея III Ангела Анне и, вероятно, в связи с этим браком получил титул деспота. «До нас дошел интересный документ, который позволяет нам, до некоторой степени, познакомиться с представлением Феодора Ласкаря об императорской власти. Это так называемый „Силенциум“ (silentium), как в византийское время назывались публичные речи императоров, произносимые ими во дворце при наступлении Поста, в присутствии знатнейших лиц империи. Данный „Силенциум“ рассматривается как тронная речь Феодора Ласкаря, произнесенная в 1208 г. сразу же после коронации. Речь написана его современником, хорошо известным историком Никитой Хониатом, который, после захвата Константинополя латинянами, нашел безопасное убежище в Никее. Из этой риторически написанной речи видно, что Феодор смотрел на свою власть, как на власть византийского басилевса, дарованную ему Богом. „Моя императорская власть была свыше поставлена, подобно отцу, над всей ромейской державой, хотя со временем она и стала уступать многим; десница Господа возложила на меня власть…“ Бог за усердие даровал Феодору „помазание Давида и такую же власть.“ Единство империи знаменует собою и единство церкви. „И да будет едино стадо и един пастырь“ — читаем мы в конце „Силенция“. Вступив на трон, Феодор, поклялся „выбить из восточных (византийских) городов западную проклятую рать, безвозбранно вторгшуюся в ромейскую державу, истребившую ее и опустошившую, как тучи саранчи, отразить наступающее латинское войско, которое всегда захватывает ближайшее, как гангрена“. „Слово свое василевс старался держать. Жоффруа де Виллардуэн, маршал Шампани, автор хроники о взятии Константинополя, указывал, что Феодор I вступал в схватки с католическим войском при всяком удобном случае“». (А.А. Васильев «История Византийской империи»)

Экономическая, политическая и агрономическая реформы императора быстро сделали ведущим государством региона. Одновременно Ласкарис заново сколачивал империю. Взгляните на карту, с чего бы начали вы? Конечно с Трапезунда… «Сперва под ударами никейцев пало владычество Феодора Манкафы. На очереди была Трапезундская империя, борьба с которой длилась около десятилетия. В 1205 г. полководец Давида Великого Комнина, Синадун, напал на Пафлагонию. Совершив молниеносный марш по горным кручам Тавра, Феодор настиг непрошеных гостей и одержал над ними победу. Спустя два года Давид и его брат Алексей — „отроки с Понта“, как их называли в Никее, трижды вступали в конфликт с Ласкарисом и потеряли все свои земли к западу от реки Галис, с Амастридой и Понтийской Гераклеей». Следующие — сельджуки. «В начале 1211 г., василевс во главе всего двухсот каваллариев и восьмисот наемников выступил навстречу сельджукам, которых в разгар войн никейцев с Генрихом I и Великокомнинами повел в тыл империи экс-император Алексей III Ангел. В жестоком бою люди Ласкариса пали почти все, буквально сметенные массой турок, но василевс в поединке сразил султана Кей-Хюсрева I, и сельджуки бежали». Опираясь на помощь постоянного союзника крестоносцев — армян, «…неразумно жадные Великокомнины дошли до признания себя вассалами злейшего врага греков — Латинской империи, но это принесло им немного пользы. В 1214 г. василевс отнял у агрессивных трапезундцев еще часть их западных земель». (С. Б. Дашков. «Императоры Византии»)

И сразу становится понятным сообщение монаха Рубрука:

«Затем к югу находится Трапезундия, которая имеет собственного государя по имени Гвидо (Андроник II Гид), принадлежащего к роду императоров константинопольских; он повинуется Тартарам». (Рубрук Гильом. «Путешествие в восточные страны» в сборнике. М., «Мысль», 1997.)

Подчинив себе Малую Азию, Феодор счел возможным открыть военные действия против латинян. Латинский император Генрих был серьезно испуган. «Он писал: „Первый и самый опасный враг — это Ласкарис, который владеет всей землей по ту сторону пролива св. Георгия… Ласкарис собрал большое количество судов, чтобы овладеть Константинополем. Вот почему город дрожит, в большом отчаянии, до такой степени, что многие из нашего народа, отчаявшись в нашем возвращении [из Малой Азии], планировали бежать за море. Большое количество других перешло на сторону Ласкариса, обещая ему помощь против нас… Все греки начали шептаться против нас и обещать Ласкарису поддержку, если он с оружием пойдет на Константинополь“. Письмо завершается призывом к латинянам поддержать Генриха. „Для того, чтобы иметь полную победу и для того, чтобы обладать нашей империей, нам нужно большое количество латинян, которым мы могли бы дать землю, приобретаемую и уже приобретенную. Однако, как вы знаете, недостаточно приобрести землю, необходимо иметь людей, которые смогут ее удержать“». (А.А. Васильев «История Византийской империи»)

Но греки еще не могли противостоять латинянам.

«В начавшейся войне успех был на стороне Генриха, который довольно далеко проник внутрь Малой Азии. В недавно опубликованном письме, датируемом со всей очевидностью 1213 годом, Генрих дает краткое описание своей победы над греками (25 октября 1211 г. на Риндаке), которые „с такой наглостью и оскорбительным насилием поднялись против Римской церкви, что считают всех ее сыновей, то есть преданных латинян, собаками и, вследствие презрения к нашей вере, в основном и называют собаками“». («История Византии» т.3 академик Сказкин С.Д. (отв. редактор))

С латинянами Феодор заключил мир. Трапезунд и Иконийский султанат вошли в его «монгольскую империю».

Прежде чем продолжить борьбу с крестоносцами, Ласкарис решает вернуть в «лоно» империи Армянское и Грузинское царства. Но они союзники латинян. И император совершает важный политический демарш — отсылает свою жену (брак с которой не принес желаемых дивидентов) ее отцу, армянскому королю (1214 г), и вступает в брак с Марией, дочерью Иоланты Куртене.

«В 1216 году талантливый и энергичный Генрих умер в расцвете лет. Им восхищались даже греки, и византийский хронист XIV века говорил, что Генрих был „настоящим Аресом“». («История Византии» т.3 академик Сказкин С.Д. (отв. редактор))

По слухам, Генрих был отравлен. Но это обычная средневековая практика, которой не гнушались ни византийцы, ни латиняне.

Теперь у Феодора «развязаны руки» — с латинянами мир и династический брак. И, после некоторой подготовки, на Кавказе появляются таинственные «татаро-монголы»:

«В 669 (1220) году, когда грузины еще гордились победой, одержанной над мусульманами, у которых они отторгли множество армянских гаваров, нежданно-негаданно, появилось огромное множество войск в полном снаряжении и, пройдя быстрым ходом через Дербентские ворота, пришло в Агванк, чтобы оттуда проникнуть в Армению и Грузию. И все, что встречалось им в пути, людей, скот и даже собак они предавали мечу. Драгоценную одежду и иное имущество, за исключением лошадей, они ни во что не ставили. Быстро продвинувшись до Тифлиса, они повернули обратно, пришли в Агванк, к границам города Шамхор. И распространилась о них ложная молва, будто они маги и христиане по вере, творят чудеса и пришли отомстить мусульманам за притеснение христиан… И звали их предводителя Сабата Багатур». (Киракос Гандзакеци 13 в. из (М. И. Акопян. «Военная летопись армянского народа», Ереван 2008))

Хочу обратить внимание на имя — Сабата (Сабатка), а не Субеде-Субудай. Ниже будет еще интереснее!

«С наступлением 670 (1221) года, какое-то войско иноязычное с незнакомыми чертами лица, вышедшие из страны Чина и Мачина (Темуччин?!), имя ему Мухал и Татар, пришло и проникло в землю Гугаркскую через равнины, находящаяся у пределов Ахованских, в числе около 20 000. На пути своем оно истребило все, носящее признак жизни, и быстро обратилось назад. Вслед за ним, со всей своей силою, пошел Лаша, настиг его у реки Котмана и, побежденный им, искал спасения в бегстве вместе с Иване». (Вардан Великий из (М. И. Акопян. «Военная летопись армянского народа», Ереван 2008))

Причины таких действий «татаро-монголов» мы можем узнать из письма царицы Русудан к папе Гонорию III 1223 г.:

«Даем знать Вашему Святейшеству, что брат мой, царь Грузин умер, и его царство досталось мне. Находившись в Дамиетте, от вашего посланца мы получили Ваше благородное напутствие, чтоб мой брат пошел в поход, с целью помощи христианам (крестоносцам!). Он готовился к этому походу, но пришли злые татары в нашу страну. Наверное, Вы тоже узнали, какую беду они принесли в нашу страну: они убили 6000 воинов. Мы их не боялись, потому что мы думали, что они христиане, но когда мы узнали что они не хорошие христиане (православные им, видите ли, нехорошие!) то мы собрали наши силы и пресекли их действия». (М. И. Акопян. «Военная летопись армянского народа», Ереван 2008)

Как именно пресекли грузины действия татар непонятно. Но помощи крестоносцам оказать они уже не смогли. Превентивный удар Ласкариса достиг цели. Шесть тысяч только убитых! А сколько раненых и увечных?

Теперь императору было необходимо обратить внимание на Балканы. Что там происходило? А там болгарский царь Асень, начиная с 1205 г., проводил этническую чистку беззащитного греческого населения!

«Здесь я нахожу еще поучительный урок, которых так много дает история греко-славянских отношений. Асень не удержался на высоте политического призвания, напротив, сделался орудием глухой, веками подготовлявшейся народной ненависти славян к грекам, дал полную волю этому чувству и смотрел сквозь пальцы, как его болгары и союзники их половцы стали обращать в развалины греческие города и поселения. …Теперь Асень, в свою очередь, нашел полезным, чтобы дать место болгарам во Фракии и Македонии, переселить массу греков к Дунаю. Такие действия болгарского царя, заставили греков призадуматься над той мыслью, лучше ли им будет под болгарским господством, чем под латинским. …Изложенный эпизод из истории отношений западной Европы к Востоку имеет глубокий исторический смысл. Не будем особенно настаивать на том, что никакая властная рука не поднялась в защиту попираемого ногами права, и ничей голос не высказался против издевательства над религиозным чувством народных масс». (Ф.И. Успенский «История Крестовых Походов»)

Другими словами, Асень с половцами просто зверствовал. Убивал, рушил, грабил! Переселял с места на место! Попробуйте, заберите все у человека и выгоните его из дома! Без крови не обойдется! И не обходилось…

«…никакая властная рука не поднялась в защиту попираемого ногами права, и ничей голос не высказался против издевательства над религиозным чувством народных масс…»

Успенский ошибался! Такая «властная рука» поднялась! И была это рука Никейского императора! Прежде всего, Феодор решил «приструнить» карателей — союзников болгар — половцев. Он отправил экспедиционный корпус через Кавказ в половецкие степи.

«Чингиз-хан отправил двух вышеупомянутых предводителей Иаму и Салпиана, коих грузины именуют Себа и Джебо. Велел им пройти земли Хорасана и Ирака и, покуда хватило бы сил, разведать те страны. Двинулись же они с двенадцатью тысячами всадников…»(Картлис-Цховреба Хронограф 14 века из (М. И. Акопян. «Военная летопись армянского народа», Ереван 2008))

Победив грузинского царя Лашу и, опустошив окрестности Гаги, византийские полководцы Иама и Салпиан, начали наказывать половцев. Половецкий хан Котян Сутоевич обратился к киевскому князю Мстиславу и к своему зятю, галицкому князю Мстиславу Мстиславовичу Удалому за помощью. Летопись сообщает о реакции Мстислава Киевского: «Пока я нахожусь в Киеве — по эту сторону Яика, и Понтийского моря, и реки Дуная, татарской сабле не махать».

После долгих уговоров, Мстислава Удалого: «Если мы им не поможем …, то половцы пристанут к врагам, и сила их станет больше» и щедрых подарков половцев (второй половецкий хан Бастый даже крестился в православную веру), было решено, что:

«Лучше встретить врага на чужой земле, чем на своей». (Н.И. Костомаров «Русская история в жизнеописаниях её главнейших деятелей». Книга I)

Князья выступили в поход. «И съехалось тут с ними все кочевье половецкое, и черниговцы приехали, киевляне и смоляне и иных земель жители. И когда переходили Днепр вброд, то от множества людей не видно было воды. Галичане и волынцы пришли каждый со своим князем. А куряне, трубчане и путивльцы, каждый со своим князем, пришли на конях. Изгнанники галицкие прошли по Днестру и вышли в море — у них была тысяча лодок, — вошли в Днепр, поднялись до порогов и стали у реки Хортицы на броде у быстрины. С ними был Юрий Домамирич и Держикрай Владиславич». (По Галицко-Волынской летописи «Памятники литературы Древней Руси. XIII век» Пер. О.П. Лихачевой. М., 1981).

Составленное огромное войско не имело общего командующего: дружины удельных князей подчинялись лишь своим великим князьям. Половцы выступили под руководством воеводы Мстислава Удалого — Яруна. Узнав о сборах, «монголы» прислали своих послов с такими словами: «Слыхали мы, что вы идёте против нас, послушавши половцев, а мы вашей земли не трогали, ни городов ваших, ни сёл ваших; не на вас пришли, но пришли по воле Божией на холопов и конюхов своих половцев. Вы возьмите с нами мир; коли побегут к вам, — гоните от себя и забирайте их имение; мы слышали, что и вам они наделали много зла; мы их и за это бьём». (Н.И. Костомаров «Русская история в жизнеописаниях её главнейших деятелей». Книга I)

Выслушав послов, русские князья приказали всех их убить и двинулись дальше. В устье Днепра вблизи Олешья галичан встретило второе татарское посольство со следующей нотой: «Вы послушали половцев и перебили послов наших; теперь идёте на нас, ну так идите; мы вас не трогали: над всеми нами Бог». (Н.И. Костомаров «Русская история в жизнеописаниях её главнейших деятелей». Книга I)

То есть, имперские послы призывают Бога в свидетели, что они не хотели воевать с православными, те сами напросились. На Калке императорская армия преподала русским урок ромейского боя. «Побеждены были все русские князья. Такого же никогда не бывало. Татары, победив русских людей из-за прегрешений христиан, пришли и дошли до Новгорода Святополкова. Русские же, не ведая об их лживости, вышли навстречу им с крестами и были все перебиты». (По Галицко-Волынской летописи «Памятники литературы Древней Руси. XIII век» Пер. О.П. Лихачевой. М., 1981) Ну, после всего, что вытворили русские князья — сами напали, убили послов и пр., наивно было надеятся на то, что при виде креста, распаленные воины смиренно остановятся.

Хан Котян бежит в Венгрию, где король Бела IV принял к себе половецкую орду. Половцы, согласно договору, крестились в католичество и составили крепкую силу, подчиненную королю. Видимо, велика была обида греков. Всем остальным, достаточно было признать власть «монгол» и платить дань, но половцев это не касалось. Расплатиться за этнические чистки можно было только головой Котяна. Иначе не объяснить.

Конечно, не только месть Котяну была основной причиной похода. Экономические выгоды (контроль причерноморского отрога Шелкового пути) превалировали. Так что тут император совместил «приятное с полезным».

Снабжение экспедиционного корпуса Иамы и Салпиана, осуществлялось, видимо, по Черному морю, через порты Крыма. В этих и последующих событиях, непонятна роль Тьмутараканского княжества. Позволю себе предположить, что оно как входило в состав Византийской империи, так в ней и оставалось, оказывая посильную помощь императорам.

Тмутараканское княжество. Подражание византийскому миллиарисию. Серебро. X–XI в.в. (Почему подражание? В единой империи — единые монеты)

Феодор I Ласкарис умер в 1221 или 1222 гг. Битва на Калке произошла 31 мая 1223 г. К его царствованию ее (битву), я отнес из тех соображений, что его преемник не мог в столь короткий срок организовать сам поход, снабжение войск, «политическое прикрытие» и пр. А если и смог, то все равно, с согласия и под контролем императора. Поэтому, лавровый венок победителя — на могилу императора Феодора (Чингисхана)!

Тут я немного забегу вперед. Согласно традиционной трактовке, Никейская империя была слабым государственным образованием. Настолько слабым, что даже слово «империя», многие историки берут в кавычки! И вот, слабый император игрушечной империи, Феодор II Ласкарис (имп. с 1254 по 1257 гг) принимает послов самой могущественной империи мира — монгольской. «Монголы» — соседи никейцев. Перед ними надо лебезить и унижаться, заискивать и разбрасываться подарками, но… слово Ф.И. Успенскому:

«Когда монголы прислали к нему послов, Феодор (II Ласкарис) велел встретить их на границе, везти во что бы то ни стало по самым трудным дорогам и горным тропам, недоступным для войска, и принял послов в виду собранных полков, закованных в латы, в присутствии богато разодетых придворных; сам Феодор сидел на высоком троне, осыпанном драгоценными камнями, держал в руке меч, и по бокам стояли вооруженные великаны; послов не подпустили близко, и Феодор промолвил суровым голосом лишь несколько слов». Вот так! Увольте, но так разговаривают лишь с подчиненными!