Глава 7

Подготовка греков к обороне

Греки. – Два выдающихся государства Греции. – Греческие цари. – Происхождение обычая двоецарствия. – Близнецы. – Совет Дельфийского оракула. – План, как удостовериться в том, кто старший. – Разногласия в обществе. – Компромисс. – Характер спартанцев. – Их высокий моральный дух. – Афиняне. – Город Афины. – Спарта и Афины бросают вызов персам. – Земля и вода. – Пустые таблички. – Леонид. – Его жена обнаруживает надписи на табличках. – Три шпиона. – Тревога в Афинах. – Греки обращаются за советом к Дельфийскому оракулу. – Ответы. – Различные толкования пророчеств оракула. – Афинский флот. – Фемистокл. – Предложенный союз. – Собрание спартанцев и афинян. – Посольство в Аргос. – Аргив отвергает предложение спартанцев. – Посольство на Сицилию. – Требования Гелона. – Послы отправляются на остров Керкира. – Фессалия. – Река Пеней. – Темпейская долина. – Фермопильское ущелье. – Вопрос должен быть решен. – Посланцы из Фессалии. – Переговоры. – Решение защищать Олимпийское ущелье. – Флот уходит в плавание. – Совет царя Македонии. – Греки отступают к Фермопилам. – Ксеркс посещает Фессалию. – Прекрасный вид на равнину. – Ксеркс в Олимпийском ущелье

Теперь мы должны на время оставить Ксеркса с его армией и обратить внимание на греков: выяснить, как они готовились к борьбе с врагом.

Двумя греческими государствами, наиболее отличившимися в событиях, связанных с вторжением Ксеркса, были Афины и Спарта. Афины располагались близ полуострова Пелопоннес, а Спарта лежала в центре долины в южной части полуострова. Каждый из этих городов служил центром маленького, но очень энергичного и могущественного государства. Оба государства были независимы; каждое установило свою особую форму правления; в них были свои законы, обычаи и традиции. Государственные системы, определяющие характер обществ, были в высшей степени не похожи.

Афины и Спарта, хотя и назывались республиками, имели правителей, по исторической традиции называемых царями. Однако на деле эти цари были скорее военачальниками, командующими армиями, чем суверенными правителями государств. В те дни этих правителей их народы называли tyrarmus, от чего произошло современное слово тиран. Однако понятие tyrannus не имело оскорбительного значения, какое ассоциируется с его современным производным – деспот; это производное не является синонимом древнего слова. По этой причине историки обычно используют слово «царь», что не отражает истинного смысла.

С древних времен в конституции Спарты сохранился странный закон, по которому в стране всегда должны быть два царя, правящие совместно, как римские консулы в более поздний период. Этот обычай поддерживался представлением о том, что при подобном разделении исполнительной власти остается меньшая вероятность ее превращения в деспотическую. Однако согласно древним легендам, двоевластие обязано своим происхождением следующим событиям.

В очень ранний период в истории Спарты, когда ее народ, как и в других государствах, был привычен к одному правителю, умер один царь, оставив жену по имени Аргея и двух детей-младенцев, своих преемников. Дети были близнецами, а отец умер почти сразу после их рождения. В то время царский титул не был полностью наследственным: после смерти царя народ собирался и решал, кому быть преемником. Но если не существовало необыкновенной причины, выбирался старший сын прежнего монарха. И в этом случае народ решил, что царем должен стать старший сын.

И тут возникла серьезная трудность: как определить, кто из близнецов старше? Они были так похожи друг на друга, что ни один посторонний человек не мог различить их. Мать сказала, что тоже не может различить их и не знает, кто родился первым. На самом деле ее утверждение не соответствовало истине. Мать знала, кто первенец, но хотела видеть царями обоих сыновей.

Растерянные спартанцы обратились за советом к Дельфийскому оракулу. Оракул, как обычно, дал двусмысленный ответ: избрать царями обоих наследников, но высшие почести воздавать первенцу. Ответ, принесенный посланцами в Спарту, только усугубил ситуацию: как воздавать почести первенцу, если никто не знает, кто родился первым?

Кто-то из судей предположил, что Аргея знает, кто из детей старше. Поэтому нужно посмотреть, кого она купает или кормит первым. Этот план был одобрен. Судьи послали во дворец прислужницу, которой поручили следить за матерью; так смогли установить очередность рождения близнецов. С того момента оба мальчика считались принцами, но тому, который родился первым, отдавалось предпочтение.

Когда дети достигли возраста, нужного для правления государством, они не различались ни по внешности, ни по силе, ни по своим достижениям; и тот, кто считался младшим, был мало расположен подчиняться брату. У обоих были друзья и сторонники, образовавшие соперничающие партии; в стране возникли серьезные гражданские разногласия. Наконец пришли к компромиссу: власть поделили, и возникла система двух правителей, передающих наследственные права по двум линиям от отца к сыну через многие поколения. Разумеется, это приводило к бесконечной ревности и разногласиям, а зачастую к открытым конфликтам между двумя соперничающими линиями рода.

Спартанцы были земледельцами, возделывали долину в юго-восточной части Пелопоннеса, орошаемую водами реки Эврот и ее притоков. Они жили очень просто и гордились своим суровым образом жизни, отвергающим роскошь и утонченность. Мужество, дерзость, пренебрежение тяготами жизни и способность безропотно переносить жестокие и длительные страдания – вот качества, которые они ценили. Спартанцы презирали богатство точно так, как другие народы презирают изнеженность и щегольство. Их законы препятствовали торговле, чтобы одни люди не становились богаче других. Их одежда была простой, дома – неуютными; питались они черным хлебом из муки крупного помола, а деньги делали не из золота и серебра, а из железа. При этом они были самыми стойкими воинами в мире.

Но при всей простоте образа жизни они были очень гордыми. Все земледельческие работы в их государстве выполнялись рабами, а свободные граждане, занятые военной службой, были так же благородны, как аристократия любого другого народа. Иногда и в наши дни, когда деньги так высоко ценятся, люди сохраняют гордость, несмотря на свою бедность. Спартанцы гордились бедностью. Они могли стать богатыми, если бы захотели, но они презирали богатство, свысока смотрели на все излишества и роскошь. Кстати, к труду они относились с тем же презрением. Однако спартанцы были очень взыскательны ко всему, что касалось военного снаряжения, хотя оно было довольно простым и грубым; и даже в военных походах их сопровождали рабы.

Афиняне были совершенно другими. В их государстве сформировались высшие слои общества, интеллектуальные и утонченные. Афины славились пышностью архитектуры, храмами, цитаделями, скульптурами и разными общественными организациями, которые превратили страну в интеллектуальный центр Европы, густонаселенный и богатый, с обширными торговыми связями и мощным флотом. Короче говоря, спартанцы были суровыми, неукротимыми и лишенными изящества. Афиняне были богатыми, интеллектуальными и утонченными. Могущество обеих наций было почти равным, и они оставались вечными соперниками.

В Греции было много других городов и государств, но в то время Афины и Спарта были самыми значительными и решительными в своем отказе подчиниться персидскому господству. Отношение Афин и Спарты к персам было так хорошо известно, что Ксеркс не послал свой ультиматум в эти два полиса. Несколькими годами ранее, когда в Грецию вторгся Дарий, он посылал ультиматум в Афины и Спарту, но его требования были с негодованием отвергнуты. В те времена существовал обычай посылать в знак подчинения превосходящей силе немного земли и воды, что являлось формой передачи своей страны под власть заявившего на нее права правителя. Когда Дарий отправил своих послов в Грецию с призывом к капитуляции, послы по установившейся традиции потребовали, чтобы греческие правительства послали царю земли и воды. Как мы уже сказали, афиняне с возмущением отказались подчиниться. Спартанцы не удовлетворились простым отказом, а схватили послов и бросили в колодец, заметив, что землю и воду для царя Персии они могут найти в колодце.

Греки узнали кое-что о планах Ксеркса еще до того, как получили его ультиматум. Первая информация была передана спартанцам Демаратом, когда тот еще находился в Сузах, следующим способом. В те дни существовал обычай писать стальным острием на воске, нанесенном тонким и ровным слоем на металлическую или деревянную пластинку. Такие надписи легко читались. Демарат взял две пластинки и, удалив с них воск, нацарапал короткое сообщение о будущем нашествии персов на поверхности металла. Затем он восстановил слой воска, чтобы скрыть буквы, и послал обе пластинки Леониду, царю Спарты, с его посланниками. У них было с собой много различных предметов, поэтому обыскивавшая их персидская стража не обратила внимания на чистые таблички, и посланники благополучно добрались до Леонида.

Леонид, истинно спартанский воин, не привыкший к тонким ухищрениям, не придал значения чистым табличкам и отложил их, не поняв, что они могут означать. Но его жена Горго оказалась более любопытной. Она внимательно осмотрела таблички, осторожно удалила немного воска и заметила буквы. Взволнованная и обрадованная, Горго продолжала работу, пока не удалила весь воск. В результате появилось сообщение, и Греция была предупреждена.

Услышав, что Ксеркс в Сардах, греки послали туда трех переодетых гонцов узнать как можно больше о персидской армии и планах царя. Но этих гонцов раскрыли, схватили и пытали до тех пор, пока они не сознались, зачем их послали. Гонцов уже собирались убить, когда о них узнал Ксеркс. Он отменил казнь, приказал провести пойманных греков по всему лагерю и позволить осмотреть все до мелочей. Затем царь отпустил гонцов, приказав вернуться в Грецию и рассказать обо всем, что они видели. Как заметил Ксеркс, греки сдадутся гораздо быстрее, если узнают, как велика сила персов, которой бессмысленно сопротивляться.

Афины, находившиеся севернее Спарты, должны были первыми подвергнуться нападению. Весь город охватила тревога, когда население узнало о приближении армии Ксеркса. Некоторые ударились в панику и хотели покориться; другие пришли в ярость и выкрикивали угрозы и оскорбления. Предлагались и обсуждались планы обороны; в конце концов послали гонцов к оракулу в Дельфы, чтобы узнать свою судьбу и получить божественное указание, как лучше избежать опасности. Гонцы услышали страшный ответ, предрекавший ужасные бедствия обреченному городу. Один из жителей Дельф предложил им обратиться к оракулу еще раз со смиренной просьбой дать совет, как избежать надвигающейся опасности или хотя бы преуменьшить ее. На второй вопрос посланники получили ответ таинственный и неясный: благополучие города связывалось с Саламином и «деревянными стенами».

Посланники вернулись в Афины и доложили полученный ответ, смысл которого озадаченный народ никак не мог понять. Когда-то афинская крепость была обнесена деревянным забором, и некоторые подумали, что это и есть упомянутые «деревянные стены». Следовательно, необходимо вновь построить частокол, укрыться в цитадели, дождаться там персов и защищаться.

Другие решили, что эти слова относятся к кораблям: оракул имел в виду, что следует отправиться навстречу врагам и дать бой на море. Саламин, упомянутый оракулом, – остров неподалеку от Афин, к западу от города, между Истмом и Коринфом. Те, кто полагал, будто «деревянные стены» означают флот, думали, что решающий морской бой должен произойти у Саламина. Это толкование в конце концов победило.

Флот афинян состоял почти из двухсот кораблей. На строительстве этих кораблей для Афин настоял влиятельный общественный деятель по имени Фемистокл. Когда в государственной казне накопилось много денег – доходы с нескольких шахт, принадлежавших городу, – поступило предложение разделить деньги между гражданами, что дало бы маленькую сумму каждому. Фемистокл воспротивился, настаивая на том, чтобы на эти деньги правительство построило и снарядило флот. Его план был одобрен, флот построен и теперь мог послужить Афинам и сразиться с персами, хотя их военно-морские силы превышали афинские в шесть раз.

Необходимой мерой было создание конфедерации греческих государств или тех из них, кто хотел бы объединиться, а также формирование объединенной армии. Более мелкие государства либо уже подчинились персидскому правлению, либо размышляли, что безопаснее: покориться надвигающейся сокрушительной силе или присоединиться к афинянам и спартанцам в их почти безнадежных попытках сопротивления. Афиняне и спартанцы на время забыли о собственных разногласиях и ссорах, чтобы разработать необходимые меры для создания широкой конфедерации.

Все это происходило в то время, когда Ксеркс медленно двигался от Сард к Геллеспонту и от Геллеспонта к Дориску, как было описано в предыдущей главе.

Собрание афинян и спартанцев постановило разослать послов во все государства Греции, а также в соседние страны с просьбой присоединиться к союзу.

Первым греческим городом, в который прибыли послы, был Аргос, столица царства, лежавшего на Пелопоннесе между Афинами и Спартой. Аргос и Спарта, будучи соседями, беспрестанно воевали. Совсем недавно Аргос потерял в сражении со спартанцами шесть тысяч человек, а потому вряд ли был расположен заключать дружественный союз.

Когда послы вручили послание, жители Арголиды ответили, что ждали этого предложения с момента, как услышали о приближении Ксеркса к Греции, и обращались к Дельфийскому оракулу с вопросом, как лучше поступить. Оракул, по их словам, дал неблагоприятный ответ, но они согласились бы вступить в союз со спартанцами при условии, что получат командование над половиной пелопоннесских войск. Будучи главными на Пелопоннесе, они заявили, что им надлежит командовать всей армией, и они готовы отказаться от своих справедливых притязаний, удовольствуясь половиной.

Спартанцы ответили, что не могут согласиться на эти условия. Это они – главная нация, поэтому должны командовать всей армией, тем более что у них целых два царя, а в Аргосе всего один. Уступив командование над половиной армии, они ущемят законные права одного из своих царей.

И предполагаемый союз не состоялся. Народ Аргоса заявил, что подчинится Ксерксу не менее охотно, чем наглым требованиям и высокомерным претензиям о главенстве Спарты.

В поисках союзника послы направились в столицу Сицилии Сиракузы к царю Гелону. И здесь возникли те же трудности, что прервали переговоры в Аргосе. Прибыв в Сиракузы, послы заявили Гелону, что если персам удастся покорить Грецию, то следующей их целью станет Сицилия и лучше сицилийцам встретиться с врагом на далекой чужой территории, чем на своей собственной. Гелон признал справедливость этих доводов и обещал снарядить большое войско, морское и сухопутное, но при условии, что он лично будет командовать союзной армией. Разумеется, на это условие спартанцы не согласились. Тогда Гелон пошел на уступку: он не будет претендовать на командование сухопутными силами, если под его начало отдадут флот. Это предложение отвергли уже афинские посланники, заявив царю, что обратились к нему с просьбой помочь войсками, а не военачальниками. Флотом должны командовать афиняне, заявили послы, ибо они не только самый древний народ в Греции, но и первыми встретят захватчиков; следовательно, им надлежит играть ведущую роль в войне.

На это Гелон заявил послам, что, поскольку они хотят получить все, не желая идти на уступки, пусть немедленно покинут его владения и сообщат своим соплеменникам, что им нечего ждать от Сицилии.

Послы отправились на Керкиру, остров в Адриатическом море у западного побережья Греции. Теперь этот остров называется Корфу. Казалось, здесь их ожидал первый успех. Народ Керкиры согласился немедленно снарядить флот и послать его в Эгейское море. Островитяне сразу же принялись за работу, собираясь выполнить свои обещания, но на самом деле это было лишь притворством. Они сомневались, к какой стороне примкнуть: к грекам или персам, а потому под разными предлогами затягивали отправку эскадры до тех пор, пока в их помощи уже не было нужды.

Самыми важными в переговорах афинян и спартанцев с соседями были переговоры с Фессалией. Фессалия была царством в северной части Греции – на той территории, куда вступят персидские армии, повернув к северо-западному побережью Эгейского моря. Особенности географического положения и рельефа Фессалии придавали этой стране особую важность в преддверии грядущего конфликта.

Фессалия представляла собой обширную долину, со всех сторон окруженную горами и орошаемую рекой Пеней и ее притоками. Направляясь на восток к Эгейскому морю, Пеней вытекает из долины по узкому ущелью между горами Олимп и Осса. В древности это ущелье называлось Олимпийским ущельем, и часть его представляла прекрасную и романтичную узкую горную долину, называемую Темпейской долиной. Через ущелье вилась дорога – единственный путь в Фессалию с востока.

Горные массивы к югу от Темпейской долины громоздились до самого моря, закрывая все восточные подходы. Поэтому путь Ксеркса в Грецию лежал по побережью к устью Пенея и далее вверх по реке через Темпейскую долину в Фессалию, затем на юг к Пелопоннесу в обход Оссы, Пелиона и других гор с запада. Если бы Ксерксу удалось преодолеть Олимпийское ущелье и Темпейскую долину, он беспрепятственно достиг бы южной границы Фессалии, откуда оставался последний проход из Фессалии в Грецию – ущелье Фермопилы.

Армии Ксеркса не оставалось ничего другого, кроме как маршировать на юг через Фессалию и пробиваться сквозь два узких и опасных ущелья: одно у горы Олимп при вступлении в страну и другое в Фермопилах при выходе из нее. Следовательно, для греков было очень важно решить, какое из этих двух ущелий сделать последней линией обороны против лавины наступающих вражеских войск.

Решение во многом зависело от настроения Фессалии. Правительство, сознавая опасность ситуации, в которой оказалась страна, не дожидалось, пока афиняне и спартанцы пришлют послов, а еще до того, как Ксеркс перешел Геллеспонт, отправило послов в Афины, чтобы выработать согласованный план действий. Послы должны были сообщить афинянам, что правительство Фессалии со дня на день ожидает ультиматума Ксеркса; необходимо срочно решить, что делать. Сами фессалийцы не желают покоряться персидскому царю, но не могут в одиночку противостоять его огромному войску; пусть южные греки решат: включать Фессалию в свой план обороны или не включать. В первом случае фессалийцам придется оборонять Олимпийское ущелье между Олимпом и Оссой, тогда следует немедленно послать сильную армию, чтобы заранее занять позиции. Если же южные греки примут решение не защищать Фессалию, тогда линией обороны станет Фермопильское ущелье. В этом случае Фессалия вольна покориться ультиматуму персов.

Греки решили, что правильнее защищать Фессалию и принять бой в Олимпийском ущелье. Они быстро снарядили большой отряд и погрузили его на корабли. Ксеркс в это время пересекал Геллеспонт. Покинув Афины, греческий флот прошел по узкому проливу Эврип между островом Эвбея и материком и остановился в удобном для высадки месте к югу от Фессалии. Оттуда греки двинулись на север к Пенею, закрепились в самой узкой части ущелья между горами и стали ждать приближения врага. Отряд насчитывал 10 тысяч воинов.

Вскоре прибыл гонец от царя Македонии, чья страна примыкала к Фессалии с севера. Македонский царь пылко убеждал греков не давать сражение в Темпейской долине, поскольку войска Ксеркса огромны и противостоять им в таком месте невозможно. Лучше отойти к Фермопилам, узкому и неприступному ущелью, оборонять которое намного легче.

Кроме того, по словам гонца, проникнуть в Фессалию Ксеркс может и в обход Темпейской долины. Местность между Фессалией и Македонией гориста, но непроходимой ее назвать нельзя. Возможно, Ксеркс поведет свою армию той дорогой. В этом случае единственный выход для греков – отступить к Фермопильскому ущелью и там закрепиться. Нельзя терять ни минуты: Ксеркс пересекает Геллеспонт, и вся страна объята страхом.

Греки решили последовать совету македонского царя. Они покинули лагерь в Олимпийском ущелье, отступили на юг и стали ждать завоевателя в Фермопилах, а народ Фессалии покорился Ксерксу, как только был получен ультиматум.

Напомним, что в конце предыдущей главы мы покинули Ксеркса в Терме, откуда он хорошо видел на южном горизонте вершины Олимпа и Оссы. Расстояние до них равнялось 50 милям. Ксерксу объяснили, что между этими горами течет к морю река Пеней, а лежащее между ними ущелье является главным входом в Фессалию. Прежде Ксеркс, как предполагал царь Македонии, собирался идти кружным путем, но сейчас решил взглянуть на ущелье. Он приказал подготовить быструю сидонскую галеру, захватил подобающую охрану, под прикрытием небольшого флота отправился к устью Пенея и поднялся вверх по течению до ущелья.

С предгорий у входа в ущелье открывался вид на всю Фессалию – широкую долину, ровную, цветущую и плодородную, окруженную далекими горными хребтами на фоне чистого синего небосвода. Посреди прекрасной долины грациозно извивался Пеней со своими бесчисленными притоками, собирая воды и постепенно превращаясь в широкий, величавый поток на дне ущелья у ног наблюдателя. Ксеркс спросил проводников, существует ли какое-то место, куда можно отвести воды Пенея. Проводники ответили отрицательно, ибо со всех сторон долина окружена горами.

– Тогда, – заявил Ксеркс, – фессалийцы поступили мудро, покорившись мне. Если бы они заупрямились, я возвел бы здесь огромную плотину, остановил бы реку, превратил бы их страну в озеро и утопил бы их всех.